Текст книги "Темная магия"

Глава вторая

Словно усталый диковинный зверь военное судно вануйцев пробиралось меж скал к устью реки Ист. Черный парус его был спущен, а плеск длинных весел заглушался шумом водоворота, бурлившего там, где река вступала в бой с морем за бухту. Соль поблескивала на оскаленной драконьей морде, избитые непогодой борта были прикрыты щитами; судно плыло, словно прихрамывая. Да и экипаж его чувствовал себя не лучше. Долгое путешествие на юг из Гессифа против ветра и леденящих штормов, вокруг мыса не могло не сказаться на команде, чья численность сильно поубавилась после стычек с обитателями болот и каннибалами Гаша. Каландрилл и Брахт гребли наравне с остальными; они не только укрепили мускулы, но и получили возможность подумать о будущем, о трудностях, ждущих их на пути, и о том, что теперь на волшебство им рассчитывать не приходится. Успех казался едва ли достижимым; но им и мысли не приходило в голову сдаваться. Рхыфамун или Варент, как бы он ни назывался, скорее всего, уже в Альдарине, готовится к путешествию к опочивальне Безумного бога. Значит, им тоже предстоит вернуться в Лиссе, отыскать след колдуна и мчаться за ним, куда бы он ни отправился. Магический камень Кати указывал именно это направление. Но прежде, чем пересечь Узкое море, надо было привести в порядок судно и пополнить запасы. Теккан был в этом непреклонен, и трем путникам – Кате, Каландриллу и Брахту – пришлось обуздать свое нетерпение и надеяться только на то, что они еще успеют. Борьба продолжается.

Слабое утешение, думал Каландрилл, разглядывая скалы, веером раскинувшиеся вокруг бухты, но за неимением лучшего… Варент ден Тарль – Рхыфамун! – горько напомнил он себе, рассчитывал, что, завладев «Заветной книгой» и покончив с ее ветхими Стражами, на веки вечные погребет назойливых простофиль в развалинах Тезин-Дара. И так бы оно и было, не сообрази Брахт погнать их бегом от одного рассыпавшегося камня к другому назад, в селение сывалхинов. Оттуда они вернулись на судно и пустились в путешествие в неведомое. Он запустил руки в отросшие и выгоревшие за долгие недели на солнце и море волосы, теперь почти льняные, как и грива Кати, раздумывая о шансах на успех.

В теле Варента ден Тарля Рхыфамун пользовался властью и влиянием в Альдарине. С другой стороны, как он сам не раз говорил Каландриллу, маг может материализовываться только там, где он уже бывал. Значит, размышлял Каландрилл, следуя логике ученого, коим когда-то желал стать, Рхыфамун вернется к себе, в Альдаринский дворец. Возможно, там они и отыщут его след. Хотелось надеяться на это. Но до Альдарина им предстоит преодолеть такие преграды, которые казались Каландриллу непреодолимыми.

Высоко в горах он разглядел флаги, и глаза его сузились; принимая во внимание, что Сафоман эк'Хеннем поднял в Кандахаре знамена мятежа, к бродягам вроде них у властей может возникнуть немало вопросов, а для судна – найтись лучшее применение. Он поднял загорелую руку, указуя на флаги.

– Вижу, – заметил Брахт, откидывая голову, и черные волосы его взметнулись вверх, а правая рука опустилась на эфес меча. – Нас встречают.

– Будем надеяться, что не враги.

Серые глаза Кати потемнели, диссонируя с энтузиазмом, с которым она произнесла эти слова.

– Боюсь, в Кандахаре у нас друзей немного, – возразил Брахт, поблескивая белыми зубами, резко контрастировавшими с загорелой кожей лица. – Зато врагов хоть отбавляй.

– Но у нас целый корабль драконьих шкур, – настаивала воинственная Катя. – И они принесут нам удачу.

Из них троих она была наиболее решительна, ибо Рхыфамун являлся ее целью с самого начала. Для нее не было предательства, не было обманутых надежд, не было коварно разбитой вдребезги дружбы. Святые отцы далекой страны Вану снарядили ее в поход за «Заветной книгой», дабы навеки уничтожить ее и перекрыть доступ к опочивальне Безумного бога таким, как Рхыфамун, чьим заветным желанием было ввергнуть мир в новый хаос войн богов. Цель, поставленная святыми отцами Вану, вела Катю вперед столь же властно, как и прежде.

Каландрилл тоже горел таким же яростным огнем, только он был отравлен предательством и горьким осознанием того, что Рхыфамун в теле Варента обвел его вокруг пальца, воспользовался его доверчивостью и юношескими мечтами о славе. Но, несмотря на горечь оттого, что именно благодаря его усилиям маг наложил лапу на волшебную книгу, в том, что с ним произошло, было и нечто положительное: невинное создание, некогда покинувшее Секку, исчезло в нем без следа. Когда он размышлял об этом, губы его складывались в кислую ухмылку. Теперь к задаче спасти мир прибавилась еще и жажда возмездия.

– Что тебя так развеселило? – поинтересовался Брахт.

– Я думал о прошлом и о том, каким был когда-то, – ответил Каландрилл.

– Смотри лучше в будущее, – посоветовал меченосец. – Ибо оно приближается с устрашающей быстротой.

Каландрилл посмотрел туда, куда указывала протянутая рука товарища, и различил фантасмагорические в утренней дымке силуэты двух приближавшихся галер. На носу их вырисовывались два небольших арбалета, а вдоль бортов стояли готовые к бою лучники. На макушке ближайшей скалы толпились солдаты. Катя повернулась к Теккану и что-то сказала на певучем языке Вану, и на кольчуге ее заиграли лучи солнца. Кормчий приказал сбавить ход, и галеры с двух сторон подошли к судну.

Одна чуть поотстала, угрожая вануйцам арбалетом, а другая подошла почти вплотную. На лучниках были бордовые тюрбаны, а на солдатах – конические шлемы из драконьей шкуры.

– Кто вы? Отвечайте, или мы вас потопим! – выкрикнул офицер с передней палубы.

– Я Теккан из страны Вану, – последовал ответ. – И привез груз шкур для солдат тирана.

– Из страны Вану? – В, голосе офицера прозвучало явное недоверие. – Что делают люди из страны Вану в Кандахаре?

– Торгуют, – пояснил Теккан. – У нас еще и пассажиры, которых мы возили в Гессиф.

Несмотря на расстояние, разделявшее два судна, Каландрилл различил замешательство на смуглом лице офицера и поспешил вступить в разговор:

– Я Каландрилл ден Каринф, второй сын Билафа, домма Секки. Дадите ли вы нам прибежище?

Брови кандийца насупились под кромкой шлема, и он погладил себя по смазанной маслом бороде. Затем, кивнув, выкрикнул:

– Давайте вперед. Только без шуток, если не хотите отправиться к Бурашу.

Теккан отдал команду гребцам, и судно пошло вперед в сопровождении галер, по бортам которых стояли кандийские лучники, с неприкрытым интересом разглядывавшие светловолосых вануйцев.

– Пока боги к нам благосклонны, – заметил Брахт.

– Или играют с нами, – возразил Каландрилл.

– Ты становишься скептиком. – Брахт звонко шлепнул Каландрилла по плечу. – Ахрд знает: невинный Каландрилл мне нравился больше.

Каландрилл крякнул и выдавил из себя улыбку: Брахт сказал истину.

– Невинный мальчик умер, – произнес он. – В Кандахаре или Гессифе, мне неведомо, но он умер.

– Мы его найдем, – заверил Брахт, говоря о колдуне. – Рано или поздно, но мы его найдем.

– Найдем ли?

Каландрилл искоса глянул на кернийца – Брахт с усмешкой кивнул.

– Две тысячи пятьсот варров должен он мне. Не сомневайся: мы его отыщем.

Когда-то Каландрилла задевала подобная жадность. Сейчас же он только усмехнулся и сказал:

– По моему возвращению в Альдарин.

– Так оно и будет, – пообещал Брахт. – Даю слово.

– Что значит твое слово в Кандахаре? – Пессимизм брал в Каландрилле верх. – Послушают ли тебя солдаты тирана?

Брахт пожал одетыми в кожу плечами и тихо сказал:

– Посмотрим. Если Ахрду будет угодно, мы тут не задержимся.

– Здесь заправляют морские боги, – возразил Каландрилл. – Кандахар – вотчина Бураша, а не твоего древесного божества.

– Как бы то ни было, – Брахт уже не шутил, – я думаю, Ахрд и здесь имеет вес. Зачем тогда было посылать нам биаха?

Брахт хотел утешить Каландрилла, но напоминание о духе дерева, предупреждавшем их о предательстве, лишний раз заставило Каландрилла вспомнить о собственной недальновидности и о хитрости Рхыфамуна. Он помрачнел и отвернулся, разглядывая галеры.

Брахт обернулся к Кате, на лице ее отражалась тревога.

– Боюсь, Фарн ворочается во сне и насылает на нас сомнения, дабы поколебать решимость нашу. Нельзя ему поддаваться, – сказала она.

Каландрилл понимал, что намерение ее было таким же – утешить его, но не смог заставить себя ответить. Промычав что-то невнятное, уставился на город.

Они были совсем близко от Вишат'йи. Скалы отвесно вздымались прямо из воды. На западе в них врезалась большая бухта, по обеим сторонам которой и раскинулся город. Тяжелая цепь перекрывала вход в' гавань, а на молах слева и справа бухту охраняли огромные катапульты, готовые выстрелить в любой момент. По ту сторону молов возвышались две башни, а от самой воды вверх по склонам взбирались оборонительные стены. Город был сплошным редутом: улицы перегорожены баррикадами, на каждой возвышенности – по катапульте. В гавани, покачиваясь на приливе, стояло всего несколько судов, преимущественно рыбацких, но было и несколько галер, три из которых – быстроходные корсары. На молах вануйцев поджидали солдаты в доспехах из драконьей кожи, в шлемах и кирасах, окрашенных в цвета тирана.

Цепь опустилась ровно настолько, сколько было нужно, чтобы пропустить в бухту вануйское судно, сопровождаемое спереди и сзади кандийскими галерами. Теккан плавно подвел судно к причалу, где их дожидались лучники и копьеносцы с подозрительными сердитыми лицами.

Командир эскорта – наварх, сообразил Каландрилл, когда тот спрыгивал с борта на берег, – приветствовал высокого человека в украшенных золотыми бляхами кирасе и шлеме, на плечах которого был пурпурный плащ, а с пояса свешивался кривой кинжал в ножнах. Он небрежно кивнул наварху, не сводя твердого взгляда с чужеземцев. Кандийцы обменялись несколькими словами, и старший офицер поманил путников пальцем. Он долго изучал их, словно ястреб свою будущую добычу – он и в самом деле походил на хищную птицу орлиным носом и холодными зелеными глазами. Да и голос у него оказался резкий и неприятный, как клекот:

– Меня зовут Киндар эк'Ниль, я вексиллан славного города сего. Так говорите, вы вануйцы? И везете груз драконьих шкур и пассажиров?

Теккан вышел вперед, не страшась жесткого взгляда зеленых глаз, и, поклонившись без малейшего раболепства, сказал:

– Моя команда и я – из Вану. Меня зовут Теккан, и я привез драконьи шкуры и двух пассажиров.

– Кто они? – поинтересовался эк'Ниль.

– Каландрилл ден Каринф из Секки, – отвечал Теккан, – сын домма вышеозначенного города. И его телохранитель, Брахт ни Эррхин, наемник из Куан-на’Фора.

– Любопытная компания, – заметил эк'Ниль с сомнением в голосе. – Я с охотой выслушаю вашу историю. Пойдемте, вы трое. Вам придется объясниться.

Он резко развернулся на сверкающих каблуках, как человек, привыкший к безоговорочному подчинению, и пошел к башне. Катя собралась было с ними, но Теккан жестом приказал ей остаться, дав понять, что с ним пойдут только Каландрилл и Брахт. Солдаты с подозрительными лицами расступились, образовав коридор из взятых на изготовку пик.

Вексиллан шел широким, твердым шагом, и в крепости он оказался задолго до того, как трое путников добрались до ворот. Он дожидался их в покоях за выщербленным столом. Охрана встала у дверей и вдоль стен, поблескивая кожаными, цвета засохшей крови доспехами в лучах дневного света, проникавшего сюда через три высоких окна. Сесть было не на что, и им пришлось стоять перед эк'Нилем, развалившимся на единственном стуле по другую сторону стола. Вексиллан внимательно изучал мужчин, поигрывая кривым кинжалом. В комнате стояла напряженная, выжидательная тишина. Каландрилл непроизвольно вспомнил о крепости Мхерут'йи, надеясь только на то, что из-за гражданской войны весть об их бегстве из крепости не успела дойти до Вишат'йи.

– Итак, – произнес наконец эк'Ниль, – я жду объяснений.

Как и было договорено, Теккан выступил вперед:

– Я хозяин судна, вышедшего из Вану с целью узнать, что творится в мире. Познавательное плавание, так сказать. В Секке я познакомился с господином Каландриллом. Он как раз вознамерился тогда предпринять научное путешествие, и я взял его на борт. Идя вдоль вашего берега, мы добрались до Гессифа, до коего в этом году не дошло ни одно судно. Посему взяли мы груз драконьих шкур, которые я и намерен здесь продать.

– Продать? – переспросил вексиллан, поблескивая холодными зелеными глазами.

– Именно, – подтвердил Теккан. – Мне нужно отремонтировать судно и пополнить запасы. А поскольку тиран ведет войну, драконьи шкуры могут пойти по хорошей цене.

– Ты возжелал нажиться на наших бедах?

Голос вексиллана прозвучал угрожающе. Теккан покачал головой, едва растянув губы в улыбке.

– Я желаю помочь тирану, – сказал он. – Но надеюсь и на разумное вознаграждение. Не больше того.

Эк'Ниль хмыкнул и перевел взгляд на Каландрилла:

– Так ты сын домма Секки?

– Имею честь, – подтвердил Каландрилл.

– Насколько я слышал, жители Лиссе не жалуют Кандахар, – заметил вексиллан. – Более того, ходят слухи, будто вы строите флот, дабы напасть на нас.

Каландрилл похолодел.

– Перед моим отправлением из Секки воистину поговаривали о строительстве флота, – стараясь говорить спокойно, подтвердил он. – Но лишь для борьбы с корсарами, кои грабят торговые суда, ходящие между нашими странами.

– Их теперь почти не осталось, – заявил эк'Ниль, растягивая тонкие губы в холодной усмешке. – Да ты вовсе и не похож на сына домма.

Что верно, то верно: последние месяцы не прошли бесследно для юноши, оставившего Секку. Плечи его расправились, он похудел и окреп, а блеск глаз выдавал в нем человека, не питающего в этой жизни иллюзий. Кожаные доспехи его выцвели и загрубели от солнца, ветра и соленой воды, а сам он почернел от загара. Каландрилл и не подозревал, что стоит в боевой позе фехтовальщика, уже вошедшей у него в привычку. Он усмехнулся и сказал:

– Я давно в пути, вексиллан. И, конечно, не мог сидеть сложа руки на судне. А мужчина от такой работы меняется. Можешь мне поверить, я Каландрилл ден Каринф, сын Билафа, домма Секки.

– У тебя есть доказательства?

Улыбка слетела с лица Каландрилла, и он попытался напустить на себя вид оскорбленного достоинства.

– Я не привык, чтобы мое слово ставили под сомнение, – холодно заметил он.

Эк'Ниль едва слышно рассмеялся.

– В тебе есть манеры лиссеанского аристократа, согласен. Но по внешнему виду ты воин.

– А разве ваша знать не занимается фехтованием? – поинтересовался Каландрилл, стараясь говорить презрительно.

– Занимается. А еще мы привыкли с осторожностью относиться к возможному врагу, – ответствовал эк'Ниль.

– Ты называешь нас врагами? – возмутился Теккан. – Какая вражда разделяет Вану и Кандахар? Разве не привезли мы вам шкуры?

– Это могут сделать и шпионы Сафомана эк'Хеннема, – возразил эк'Ниль без выражения и вдруг, резко повернувшись к Брахту, спросил: – Так ты его телохранитель?

Брахт кивнул.

– А кто ты?

– Брахт ни Эррхин из рода Асифа в Куан-на'Форе.

– Далеко же ты ушел от дома, керниец.

Брахт пожал плечами.

– Я бродил по миру и оказался в Лиссе. И принял предложение господина Каландрилла.

– Всадник в море?

Брахт опять пожал плечами.

– Вот ты похож на меченосца, – задумчиво произнес эк'Ниль. – Но чтобы военное судно из Вану? И странствующий аристократ? Это… необычно.

– Тем не менее это так, – настаивал Теккан.

– Возможно, – согласился кандиец. – Ну что же, капитан, скажи, куда ты направишься, если я тебя отпущу?

Каландрилл похолодел от угрозы, прозвучавшей в голосе вексиллана. Теккан сказал:

– Как – куда? Назад в Лиссе, вексиллан. Доставить господина Каландрилла домой. А оттуда – в Вану.

– Прибрежные города закрыты для судов, – заметил эк'Ниль.

– Именно поэтому я и хочу обменять шкуры на провизию, дабы пересечь Узкое море, – ровным голосом пояснил Теккан. – Не подходя более к вашему берегу.

– Или тайком отправишься к противнику. – Руки эк'Ниля сжались на рукоятке кинжала и наполовину вытянули его из чеканных ножен. На стали заиграло солнце. – Ты ставишь меня в неприятное положение, капитан. Ты и твои пассажиры.

Каландрилл более не сомневался, что их задержат, а это обеспечит Рхыфамуну дополнительную фору. Он нахмурился, пытаясь изобразить отца.

– Вексиллан, – отрывисто произнес он, – я вынужден повторить вам: я Каландрилл ден Каринф, из Секки, и намерен вернуться домой как можно быстрее. Ты осмелишься задерживать меня? Это идет вразрез с договорами, существующими между нашими странами. Боюсь, тирану это придется не по душе.

Эк'Ниля это не впечатлило.

– Тиран – в Нхур-Джабале, – беспечно произнес он. – В Вишат'йи заправляю я, а я повторяю, что ты мало похож на аристократа из Секки. К тому же тебе нечем подтвердить свои слова. Ты, скорее, похож на меченосца. А меченосец может служить и Сафоману эк'Хеннему.

– Я возмущен! – воскликнул Каландрилл, все еще пытаясь повторить властные и в то же время устрашающие манеры отца.

– Докажи, что я не прав, и я с удовольствием извинюсь перед тобой, – небрежно заметил вексиллан. – А до тех пор вы останетесь в Вишат'йи. В качестве моих гостей, разумеется.

Он резко загнал кинжал в ножны, словно ставя точку в разговоре.

Каландрилл спросил:

– Как тебе это доказать?

– Для начала я осмотрю ваш груз. Ежели вы на самом деле везете шкуры, что ж, я соглашусь с тем, что вы пришли из Гессифа. Что до остального… – Он угрюмо ухмыльнулся. – Видимо, придется послать гонца в Нхур-Джабаль.

– Это докажет нашу правоту, – кивнул Каландрилл, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Только на это уйдет времени много больше, чем я намерен здесь провести. Не сомневаюсь, наш груз может подтвердить всё. Вражеские разведчики вряд ли привезут с собой столь ценный для тирана товар.

Эк'Ниль улыбнулся теплее, словно подобный спор доставлял ему удовольствие.

– Если только это не уловка, чтобы завоевать мое расположение. Раз уж вы идете с юга, из Гессифа, то почему вы не выгрузили шкуры в Харасуле?

– Мы слышали о вашей войне, – пояснил Теккан. – И решили, что потребность в шкурах больше там, где война ближе.

– Опять деньги? – возмутился эк'Ниль.

– Мы просим лишь ремонта и столько провизии, сколько нужно, дабы пересечь Узкое море, – вновь пояснил Теккан. – Неужели это так много?

– Не много, – согласился эк'Ниль, и Каландрилл почувствовал надежду. Но вексиллан с ледяной улыбкой тут же добавил: – Вы не похожи на жадных купцов.

И надежда Каландрилла испарилась.

– Мы не обычные купцы, – возразил Теккан. – Мы исследователи. Наше единственное желание – как можно быстрее вернуться домой.

– И вы вернетесь, – пообещал кандиец, – когда убедите меня.

– Мы постараемся, – сказал Каландрилл. – Какие тебе нужны доказательства?

– Сначала досмотрим груз. – Эк'Ниль подозрительно уставился на Каландрилла. – А там я решу.

– А если не сможешь?

– У меня в любом случае есть два выхода. – Он опять улыбнулся как человек, упивающийся властью.

Руки Каландрилла непроизвольно сжались в кулаки. Жест сей не прошел незамеченным для эк'Ниля, и Каландрилл отругал себя за несдержанность и попытался направить разговор в более благоприятное русло. Это было рискованно, да и шансов на успех было мало, но терпению его подходил конец, и он дерзко спросил:

– А что, здесь у вас, в Вишат'йи, колдунов нет? Или хотя бы гадалок? Любой из них подтвердит нашу искренность.

Теккан, стоявший справа от него, удивленно вздохнул. Брахт предупреждающе посмотрел на Каландрилла. Опасная игра: и колдун, и гадалка могут разгадать истинную цель их путешествия. И тогда они окажутся в руках колдунов тирана, а это может привести к еще большей задержке. Но Каландрилл решил рискнуть, понимая, что усердный вексиллан будет держать их у себя бесконечно – из подозрительности или из удовольствия. А каждый день – да что там день, каждый час! – на руку Рхыфамуну.

– Твое предложение не по нутру твоим товарищам, – заметил эк'Ниль. – Какова причина этого?

– Я ненавижу колдовство и всякого, кто им занимается, – честно признался Брахт.

– А ты? – спросил кандиец Теккана. – Ты против этого предложения?

Вануец с отсутствующим видом пожал плечами и покачал головой.

– Пожалуй, так мы и поступим, – пробормотал эк'Ниль, внимательно разглядывая их лица, но Теккан и Брахт уже взяли себя в руки и не выказали более ни малейшего сомнения. – У нас есть и колдуны, и гадалки. Но для начала – груз.

Он вышел из-за стола, взмахнув пурпурным плащом, и резким голосом отдал приказание. Тут же их окружили копьеносцы, и они отправились назад к причалу, громыхая по булыжной мостовой. Катя и вануйцы, окруженные солдатами, дожидались их. Они подошли к судну. Каландрилл украдкой взглянул на своих товарищей: в голубых глазах Брахта притаилось сомнение, а серые Теккана – оставались бесстрастными.

При их приближении чайки с хриплыми криками взмыли в небо. Над гладкими водами бухты клубилась легкая дымка; бледные лучи солнца пробивались сквозь облака. Прохладный ветерок, дувший с окружавших город гор, развевал флаги на башнях и мачтах. Теккан отдал распоряжения, и несколько светловолосых вануйцев тут же поднялись на палубу, а остальные выстроились цепочкой на набережной, передавая друг другу свернутые драконьи шкуры. Эк'Ниль терпеливо наблюдал за выгрузкой и складированием груза, а когда все было готово, брезгливо морщась, внимательно осмотрел резко пахнущие шкуры.

– В этом вы не солгали, – пробормотал он, удовлетворившись осмотром. – И в обмен вы просите провиант и возможность пользоваться причалом?

Шкуры стоили много больше. Из них можно было изготовить доспехи, ничем не уступающие металлическим из Эйля. Принимая же во внимание отсутствие торговли, цены на них должны были быть высокими. Но, несмотря на это, Теккан кивнул:

– И то, что нам понадобится для ремонта судна. Вексиллан погладил смазанную маслом бороду и пожал плечами.

– Можете приступать к ремонту. Ведь, если будет доказано, что вы лжете, судно все равно перейдет к тирану.

– Когда ты подвергнешь нас испытанию? – поинтересовался Каландрилл, с трудом скрывая раздражение.

Эк'Ниль задумчиво посмотрел на него.

– Когда пожелает Менелиан. А до тех пор вы будете там. – Он указал подбородком в сторону башен.

Каландрилл понял, что до появления колдуна их будут держать взаперти. Он вздохнул с раздражением аристократа, сжимая зубы от злости, и взглянул на Катю, стоявшую по другую сторону груды шкур, – эк’Ниль не выделил ее из остальных вануйских женщин. Серые глаза ее обеспокоено поблескивали, но она улыбнулась Каландриллу, подбадривая его. Хотя бы она осталась на свободе. Если дело дойдет до крайности, она сможет вывести судно в море. Он перевел взгляд на бухту, перекрытую цепью, и опасения вновь обуяли его. Пока там цепь, о бегстве не может быть и речи. Сзади в плечо его подтолкнул копьеносец, и он нехотя отправился за эк'Нилем, уже шагавшим в сторону зловещей башни.

Тяжелая деревянная, обитая металлом дверь открылась перед ними, и эк'Ниль равнодушно кивнул в сторону холодной камеры.

– Я попрошу Менелиана заняться вами, – заявил он. – А пока вы будете здесь.

И, не дав Каландриллу времени возмутиться столь неподходящим для сына домма Секки помещением, вышел. Дверь закрылась, и хорошо смазанные засовы скользнули на свое место, лишив узников всякой надежды на спасение. Каландрилл огляделся. Они находились в крохотной камере из серого камня с маленьким квадратным зарешеченным окошком, сквозь которое виднелось светлеющее небо. В одной стене была высечена скамейка, а по центру темнела круглая зловонная яма, предназначение которой не вызывало ни малейшего сомнения. Брахт что-то промычал и воспользовался ямой, словно выражая свое отношение к их положению.

Теккан уселся на скамейку и тихо сказал:

– Ты уверен, что без колдуна не обойтись?

– Эк'Ниль и сам бы рано или поздно до этого додумался, – резко пояснил Каландрилл, не в силах скрыть раздражения. – Или вы предпочитаете в кандалах следовать в Нхур-Джабаль?

Теккан бесстрастно взглянул на него и покачал головой. Каландриллу стало стыдно.

– Извини, – сказал он. – Я раздражен.

– Не только ты, – пробормотал Теккан.

– Сейчас бы твое волшебство, – заметил Брахт, растягиваясь на камнях и подкладывая под голову руки.

– Мое волшебство? – горько усмехнулся Каландрилл. – Мое волшебство было подарком Рхыфамуна, и оно исчезло вместе с камнем. А тебе, кстати, волшебство не по нутру.

– Да, я больше доверяю мечу, это верно, – ровным голосом ответил Брахт. – Но, как говорят, клин клином вышибают. Я бы не стал возражать против волшебства, способного разбить эту дверь, как некогда перевернувшего лодки в Гессифе. А в Мхерут'йи волшебством ты вызволил меня из похожей дыры. Я бы не стал возражать против еще одного проявления такого волшебства.

– Боюсь, мне придется тебя разочаровать, – горько сказал Каландрилл. – Волшебные силы покинули меня. Так что наберемся терпения. Ничего иного нам не остается.

– А именно терпения тебе и не хватает, – заметил Брахт.

Каландрилл, прищурившись, уставился на меченосца. Керниец был совершенно прав: злость, даже гнев захлестывали Каландрилла горячей волной. Руки его были сжаты в кулаки.

– Я хочу остановить Рхыфамуна, – резко сказал он. – Необходимо поймать и уничтожить его прежде, чем он отыщет опочивальню Фарна и пробудит Безумного бога. Я думал, ты желаешь того же.

– Спокойно, спокойно, – озабоченно вмешался Теккан. – Мы все этого хотим. Давайте не будем ссориться. У нас одна и та же задача.

Каландрилл словно и не слышал его, он не сводил глаз с Брахта. Меченосец сел.

– Я желаю того же, – беспечно сказал он. – И ты это прекрасно знаешь.

– Что я знаю, так это то, что ты хочешь получить свои деньги!

Внутренний голос говорил ему, что он не прав и обвинения его необоснованны: Брахт – верный товарищ. Но он уже не мог остановиться и, не думая, продолжал:

– Я знаю, тебе нужна Катя. И ради нее ты пойдешь с нами до конца за «Заветной книгой» и против Рхыфамуна, но только для того, чтобы заполучить Катю. А то бы ты…

Он пожал плечами, вскинул руки и ударил себя кулаками по бедрам, качая головой.

Брахт, хмурясь, посмотрел на него и. тихо сказал:

– Когда мы входили в гавань, Катя предположила, что Фарн шевелится в своем логове и во сне разбрасывает семена раздора. Она права. – Он помолчал и продолжал уже жестче: – Не будь я в этом уверен, я бы убил тебя сейчас.

Рука Каландрилла скользнула на эфес меча, но уже в следующее мгновение он замер с раскрытым ртом. В глазах его появился страх. Он содрогнулся и отдернул руку от меча, словно обжегся.

– Великие боги! – хрипло произнес он, потрясенный своим поступком. – Ты прав. Прости меня, друг!

Он провел рукой по потному, несмотря на холод камеры, лицу, сложил руки на груди и облизал пересохшие губы.

– Катя права. Либо Рхыфамун оставил позади заклятие, либо я просто схожу с ума из-за нетерпения.

Брахт подошел к Каландриллу и положил ему руку на плечо.

– Я тебя прощаю, – сказал он и, обведя камеру рукой, добавил: – Заключение давит на меня так же, как и на тебя. Мне тоже противна мысль о задержке. Отсюда и раздражение.

Но мы ему не поддадимся, – покачал головой Каландрилл, глядя Брахту в глаза.

Мы ему не поддадимся, – подтвердил меченосец. – Как не поддадимся мы и Фарну, и заклятиям Рхыфамуна. Мы обязаны держать себя в руках!

– Истинно! – кивнул Каландрилл, окончательно забыв о злости и раздражении. Он схватил Брахта за руку, вдруг почувствовав себя совершенно разбитым. – Обещай немедленно привести меня в чувство, если я вновь начну нести подобную чушь.

– Можешь быть спокоен, – пообещал Брахт. – И ты обещай мне то же.

По-дружески обнимая Каландрилла за плечи, он подвел и усадил его на скамью. Каландрилл пробормотал:

– Но ты держишься молодцом. Ты ненавидишь темницы, я знаю, но ты не сломаешься.

Брахт обвел взглядом голые стены и хмуро ухмыльнулся.

– Мне это нравится ничуть не больше, чем тебе, – согласился он. – Но временами охотнику необходимо терпение. К тому же…

Он замолчал, и во взгляде его, в поджатых губах Каландрилл прочитал сомнение.

– К тому же?.. – переспросил он.

– Аномиус различил в тебе некую силу, – осторожно подбирая слова, произнес Брахт. – Как и гадалка в Харасуле. Более того, ты целых полгода носил на себе камень Рхыфамуна. Может, ты набрался кое-каких оккультных сил?

Слова эти обрушились на Каландрилла как поток ледяной воды. Новые страхи обуяли его.

– Нет во мне никакой силы, – беспомощно пробормотал он. – Имей я ее, разбил бы проклятую дверь в щепки. Но я не могу! Сила, о которой они говорили, была дарована мне камнем.

– Может быть, – согласился Брахт. – Но вполне возможно и то, что камень мог сделать тебя уязвимым для заклинаний.

– Тогда я опасен для нашего дела! – воскликнул Каландрилл с мокрым то ли от пота, то ли от слез лицом. – Я опасен для вас всех.

– Ни в коем случае! – серьезно воскликнул Брахт, сжимая Каландриллу плечо. – Вспомни, чему я тебя учил: даже у самого хорошего фехтовальщика есть недостатки. Но он силен тем, что знает их.

Теккан, подойдя к ним, ровным голосом сказал:

– Все-таки в тебе могло остаться что-то от волшебства. А это – великое оружие.

– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Каландрилл. – Еще раз повторяю: с камнем я потерял и всякую волшебную силу.

– Ты же сам говорил, что Рхыфамун советовал тебе заняться волшебством! – напомнил Брахт. – Может, тебе просто надо научиться им пользоваться? Точно так же, как тебе надо было научиться фехтовать.

– Как бы то ни было, нам от этого мало проку. – возразил Каландрилл.

– Но позже, – настаивал меченосец, – когда мы доберемся до Альдарина… Во дворце Рхыфамуна, где он живет под именем Варента, есть целая библиотека! Целая комната, забитая книгами. Ты сам говорил. Будем надеяться, мы отыщем там книги по волшебству. Почитаешь – может, чему и научишься.

– Ты думаешь, у нас будет на это время? А мне достанет таланта? – с сомнением в голосе пробормотал Каландрилл и горько рассмеялся. – Тогда я стану магом, а ты не переносишь волшебников.

Брахт рассмеялся:

– Для тебя я сделаю исключение. Ты можешь стать тем пламенем, которое забьет огонь Рхыфамуна. А ради этого я готов на сделку с кем угодно.

– Для начала надо выбраться отсюда. – Слова товарища приободрили Каландрилла, но, взглянув на каменные стены, он опять помрачнел. – : Похоже, эк'Ниль не торопится нас освобождать.

Брахт пожал плечами.

– Я уверен, здесь наше путешествие не окончится, – решительно заявил он. – Скоро мы отсюда выберемся.

Теккан кивнул в знак согласия и добавил:

– Ежели Фарн ворочается во сне, Молодые боги тоже не могут этого не чувствовать. И ежели Рхыфамун колдовством пытается пробудить Безумного бога, те, кто пришел после него, не могут этого не ощущать. Я уверен: они не склонятся перед Фарном и помогут нам. Не отчаивайся, Каландрилл. Мы живы, а тот, кто жив, может преуспеть.