Текст книги "Темная магия"

– Катя одна на судне, – пробормотал Брахт, беспокойно блеснув голубыми глазами. – Можем ли мы быть уверены, что она в безопасности?

– Можете, – заверил его Менелиан. – Насколько дано мне знать, Аномиус разыскивает только тебя и Каландрилла. К тому же, как я уже говорил, гонцу нужно время, и еще больше – чтобы вернуться в Нхур-Джабаль.

– Если постараться, то можно управиться за два дня, – сказал Теккан. – Этого достаточно?

– Думаю, да. – Колдун кивнул. – В Нхур-Джабале есть люди, заинтересованные в том, чтобы помешать Аномиусу. Но он в любой момент может напасть на ваш след и отправить по нему свою ищейку. При удачном стечении обстоятельств она скоро будет здесь.

– А когда она поймет, что мы уже уплыли? – поинтересовался Брахт.

– Она постарается узнать куда и бросится следом за вами, – заверил его Менелиан. – Но прежде ей предстоит пересечь Узкое море. Старайтесь держаться от нее подальше. При первой же возможности магистры внутреннего круга попытаются уничтожить ее сердце.

Керниец кивнул, кисло ухмыльнувшись. Каландрилл спросил:

– А ты? Разве ты не подвергаешь себя опасности?

– Возможно. – Менелиан пожал плечами. – Но оставьте эти хлопоты мне. Гонитесь за Рхыфамуном. Это куда более важно.

Каландрилл. внимательно смотрел на колдуна, удивленный столь неожиданным поворотом дела, и понимал, что полностью ему доверяет.

– Есть некоторые осложнения, – сказал он. – За нами охотится не только зомби. Есть еще и чайпаку.

– Бураш! – воскликнул Менелиан, качая головой и высоко поднимая брови. – Сколько же у вас врагов?! Чем вы не угодили Братству?

Каландрилл вкратце рассказал о событиях в Мхерут’йи и Харасуле. Менелиан со вздохом покачал головой.

– Так, значит, брат твой желает тебе смерти? А после того, как вы уложили столько чайпаку, они объявили вам кровную месть? Однако успокойтесь: пока вы со мной, вы в безопасности.

– Но Катя – нет! – заявил Брахт. – Нельзя ли привести ее сюда? Или отпусти меня к ней.

– Будет лучше, если она прибудет сюда, – сказал Менелиан. – Минутку, с вашего позволения.

Он вызвал второго слугу и велел ему привести Катю.

– Боюсь, – пробормотал он хмуро, возвращаясь к своим гостям, – что Фарн почувствовал намерение Рхыфамуна, и, даже пребывая в заточении, Безумный бог не оставляет наш мир в покое.

– Почему же тогда Балатур этого не чувствует? – спросил Каландрилл. – И Иль, и Кита? Если Фарн в состоянии влиять на мир даже во сне, то и брат его должен быть на это способен! И уж тем более – их родители.

– Боюсь, Илю и Ките уже не до нашего мира, – грустно ответил Менелиан. – Я подозреваю, что, удалясь в Земли заповедные, они отрешились от дел мирских. Что же касается Балатура, то вполне возможно, что ваше путешествие – проявление его божественной воли.

– И она совсем не кажется мне великой, – промычал Брахт.

Менелиан, рассеянно улыбаясь, пожал плечами.

– Богам ты доверяешь не более, чем колдунам? – поинтересовался он.

– Я верю в Ахрда, а не в ваших южных богов, – заметил керниец. – Пока что только он оказал нам помощь.

Глаза Менелиана вопросительно посмотрели на Каландрилла, и тот поведал ему о явлении биаха, предупредившего их о предательстве Варента. Ведун кивнул.

– Насколько я понимаю, Молодые боги ослаблены людским безразличием, – сказал он. – Они и так были слабее своих предшественников с самого начала. Люди же все более и более полагаются только на самих себя, вспоминая о богах только перед их изображениями. Но все же… Если Ахрд послал вам биаха, то и Бураш может прийти вам на помощь. А когда вы доберетесь до Лиссе, то и сама Дера.

– Если доберемся, – пробормотал Брахт.

Менелиан с торжественным лицом повернулся к кернийцу.

– Вы обязаны! – заявил он. – Я помогу вам, насколько это в моих силах. Рхыфамун не должен пробудить Безумного бога.

– Мы поклялись остановить его, – сурово сказал Брахт. – И мы не отступимся от своей клятвы. Но что-то боги, которым угрожает Фарн, не торопятся нам помогать.

– Возможно, помощь эта столь искусна, что вы ее просто не замечаете, – возразил Менелиан.

Меченосец лишь пожал плечами.

– Мы делаем, что должны делать, – вступил в разговор Теккан. – И настроены и впредь поступать так же.

Каландрилл кивнул, встал и наполнил кружки.

– Что еще нам остается? – спросил он.

– Хороший вопрос. – Брахт поднял оловянную кружку и отпил несколько глотков. – Что?

– Только надежда, – заявил Каландрилл, сбрасывая наконец с себя черную меланхолию и наполняясь угрюмой решимостью.

На мгновение он даже подумал, что именно Менелиан повлиял на его настроение, но тут же отогнал от себя это предположение. Миндалем не пахло, да и сам маг выглядел уставшим. Возможно, перемена в его настроении была вызвана тем, что помощь пришла от того, кого ранее он считал своим врагом, и сознанием, что даже среди колдунов тирана у них есть союзники. Как бы то ни было, он почувствовал себя более уверенно – Я пью за надежду, – сказал он, поднимая кружку.

– За надежду, – поддержал его Теккан.

– Истинно, – сказал Менелиан. – За надежду и победу.

Брахт словно нехотя поднял кружку и пробормотал:

– За надежду и победу.

Затем открылась дверь и в дверном проеме появилась та, чье отсутствие так беспокоило меченосца. Откинув капюшон мокрого плаща с льняной роскоши волос. Катя настороженно обвела комнату взглядом и вдруг улыбнулась.

– Так вот, значит, как? Я там надрываюсь, а вы здесь пируете?

Менелиан встал и галантно поклонился. Брахт уже был на ногах, улыбаясь во весь рот.

– Мы заговорили о чайпаку, – пояснил он, – и я испугался, что…

– …они придут за мной? – Девушка покачала головой. – Никого не было. К тому же там все наши. Да и солдаты вексиллана! Сядь, Брахт! Хотя нет! Пока ты на ногах, налей-ка мне кружечку и положи мяса.

– Моя дочь Катя, – представил ее Теккан. – А это Менелиан, колдун на службе у тирана.

Приветствовав улыбкой мага, Катя небрежно бросила плащ на стоявший рядом с ее отцом стул. Каландриллу вдруг показалось, что ухаживания кернийца приятны ей. Брахт, услужливо положив на тарелку мясо и наполнив элем кружку, подал их Кате с видом слуги или сраженного любовью поклонника.

– Благодарю, – сказала она, располагаясь поближе к очагу. Свет от огня играл на кольцах ее кольчуги. – Здесь у вас побогаче, чем у Киндара.

– У Киндара? – переспросил Брахт, недовольный фамильярностью, с которой Катя назвала вексиллана по имени.

– Да, Киндар эк'Ниль, – улыбнулась Катя. – С появлением посыльного от Менелиана он стал сама любезность.

Колдун поклонился, не поднимаясь со стула, и сказал:

– Рад служить…

– И у тебя это неплохо получается.

Катя улыбалась, и Брахт даже покраснел от ревности, когда Менелиан улыбнулся ей в ответ. Каландрилл смутно, как во сне, вспомнил, что тоже некогда знавал ревность, когда Надама ден Эквин одаривала вот такой же улыбкой Тобиаса. Лицо ее теперь почти стерлось из памяти, и его единственной заботой было не позволить любви кернийца помешать их миссии.

– С появлением посыльного Киндар разрешил нам свободно передвигаться по гавани и даже выделил в помощь людей. Ремонт уже начался при свете факелов, – пояснила Катя.

– Добрые вести, – порадовался Теккан.

– Да, – кивнула Катя и, взглянув на Брахта, добавила: – Но мне пришлось ужинать с Киндаром.

Керниец еще больше покраснел, крепко сжав зубы, и желваки заходили у него на скулах. В другое время подобная реакция обычно сдержанного кернийца развеселила бы Каландрилла, но сейчас он расстроился и даже рассердился на Катю.

– У нас есть новости, – произнес он таким тоном, что Катя сразу посерьезнела.

Менелиан вкратце ввел ее в курс дела. Когда он закончил, она кивнула и серьезно сказала:

– Если все будет хорошо, мы выйдем в море через два дня.

– Я думаю, вы успеете, – кивнул колдун. – Если богам будет угодно, то вы отплывете до того, как Киндар получит приказ задержать вас. Что касается погони, – он ухмыльнулся, – я сделаю все возможное, чтобы помешать ей.

Кате, осознавшей дьявольскую опасность зомби, было уже не до шуток. Она едва сдерживала нервную дрожь.

– Я и не подозревала, что подобные существа бывают на самом деле. В Вану ими пугают детей.

Керниец и кандиец заговорили одновременно, словно наперегонки:

– Если будет угодно Ахрду, мы оставим ее позади.

4 – Зомби – это редкость. Ибо только самые безумие из колдунов решаются на подобное.

– И постараемся держаться от нее подальше, – продолжал Брахт.

– Я воспользуюсь всем своим волшебством, дабы помешать ей, – вторил ему Менелиан.

– Пусть только она нас обнаружит! Я ее убью. Чего бы мне это ни стоило! – категорично заявил Брахт.

– Надеюсь, я помешаю ей найти вас. Имей я такую возможность, я бы отправился с вами и оберегал вас.

Каландрилл переводил взгляд с меченосца на колдуна, смеясь и возмущаясь про себя. Неужели и он когда-то так же соперничал с братом? Да как они не понимают, что стоящая перед ними задача много важнее Катиной улыбки? Неужто они так и будут хорохориться друг перед другом до тех пор, пока не объявится зомби? Или пока Ксеноменус не прикажет препроводить их в Нхур-Джабаль? Неужели Катя допустит это?

– Извините, – сказала она. – Пока вы тут болтали, я работала и страшно устала.

Менелиан тут же поднялся на ноги.

– Я провожу вас в комнаты. Но сначала… Твой отец говорил о волшебном камне…

Катя посмотрела на Теккана, и тот кивнул. Катя вытащила из-под рубашки тусклый красный камень.

Колдун подошел поближе, скользнув взглядом с камня на ворот кольчуги и загорелую шею. Брахт нахмурился.

– Можно? – спросил колдун, протягивая руку. Катя кивнула, и Менелиан дотронулся до камня, на мгновение закрыв глаза. Под пальцами его загорелся слабый красный свет, погасший, как только колдун убрал руку.

– Редкий камень, – едва слышно пробормотал Менелиан. – Нацеленный только на одно. Святые отцы Вану обладают огромной силой. Это, как вы и говорите, оккультный путеводный камень. В Кандахаре нет колдуна, способного создать нечто подобное.

– Он правильно нас ведет? – хриплым голосом спросил Брахт, сердито поглядывая на мага.

– Он связан с другим камнем, – ответил Менелиан, не сводя взгляда с Кати, прятавшей камень под рубашку. – И он обязательно выведет вас к цели.

– Значит, в Лиссе. – сказал Брахт. – Подальше отсюда.

– Скорее всего – да, – согласился Менелиан с некоторым разочарованием, разглядывая девушку. Затем, улыбнувшись, повернулся к остальным: – Позвольте проводить вас в комнаты. Уже на самом деле поздно.

– Хорошо, – согласился Теккан, поднимаясь со стула. – Завтра надо встать пораньше.

– Тогда пошли. – Менелиан предложил Кате руку. – У меня достаточно комнат для всех. Вам нужно четыре?

Девушка взглянула на Брахта и весело сказала:

– Да, четыре.

Брахт с хмурым лицом смотрел, как она берет колдуна под руку.

Менелиан проводил их в расположенные одна за другой вдоль длинного коридора комнаты на втором этаже. Большие окна и балконы выходили в подсвеченный Луной и окутанный легкой дымкой сад. Каландрилл настолько устал, что думал лишь о том, как бы поскорее растянуться на кровати, не сомневаясь более в искренности Менелиана. Небо уже серело, предвещая близкий рассвет. Надо пораньше встать. Теперь каждая пара рук дорога. А чем быстрее они отремонтируют судно, тем раньше уберутся из Вишат'йи и вообще из Кандахара и отправятся вслед за Рхыфамуном. Он снял меч и бросил его на кровать, подле которой стоял столик с кувшином. Он плеснул водой в лицо и вздохнул. Глаза его слипались, руки и ноги были тяжелыми как свинец. Каландрилл наслаждался мыслью о том, что по крайней мере пару дней будет жить в роскоши, не страшась ужасных существ. О зомби Аномиуса он подумает позже. Интересно, как она выглядит? Он вытер лицо полотенцем, припоминая все, что знал о зомби, об их силе и слабости и о том, как с ними бороться. Книги, в свое время столь важные для него. ныне представлялись ему чем-то неопределенным. Каландрилл зевнул во весь рот, решив оставить все эти заботы до утра.

Дверь вдруг открылась, и, мгновенно схватив меч, он направил его в живот входившему. Это был Брахт.

– Дера! – промычал Каландрилл, раздраженный появлением кернийца. – Я же мог тебя проткнуть.

Брахт пожал плечами.

– Я неплохо тебя учил.

Керниец отвел в сторону клинок, прошел к окну и хмуро уставился на сад. Он сутулился, словно нес на плечах тяжелый груз. Каландрилл вздохнул и сунул меч в ножны.

– Ты не устал? – спросил он.

– Еще как устал. – Керниец отошел от окна и сел на кровать. – Но нам надо поговорить.

Каландрилл понял, что сегодня ему спать не придется.

– О чем?

– О нашем деле, – ответил керниец. – И о Менелиане.

Каландрилл с трудом подавил зевок, жестом предлагая Брахту объясниться.

Керниец откинулся на кровати, мускулистыми руками обхватив себя за коленку.

– Ты ему веришь? – поинтересовался он. Каландрилл кивнул.

– Да. Не вижу причин ему не доверять. Мне показалось, что ты тоже ему поверил.

– Он колдун, – пробормотал Брахт, словно это все объясняло.

– Но Менелиан предупредил нас об опасности. Он помогает нам отремонтировать судно. Эти его поступки не лишены риска.

Брахт нехотя кивнул. Однако сомнение не оставляло смуглого лица кернийца.

– Почему? – опять спросил он. – До сих пор колдуны использовали нас. Сначала Рхыфамун, потом Аномиус. Почему этот должен быть другим?

– Он же сам все объяснил. Почему ты сомневаешься в том, что он может не желать пробуждения Безумного бога, как ты и я? Он служит тирану, а если Рхыфамун добьется своего, то все тираны и доммы, ханы и цари – все будут повержены. Помешать этому – в его личных интересах.

Может быть, – согласился Брахт. – Но все же… но все же…

– Дера! – Каландрилл покачал головой, раздраженный упрямством меченосца. – Будь ему нужна «Заветная книга», зачем было бы приказывать эк'Нилю помогать нам ремонтировать судно? Он мог бы задержать нас здесь своим колдовством и выкачать из наших мозгов все, что мы знаем. Для него это не составит труда. Но он этого не сделал. Он даже подгоняет нас.

– Время покажет, – промычал Брахт. Каландрилл всмотрелся в хмурое лицо товарища, чувствуя, что для недоверия у него есть другие причины.

– Именно, – согласился он. – Если Менелиан поможет нам отремонтировать судно, мы очень скоро оставим Вишат'йи. На рассвете мы сами пойдем в гавань, и ты в этом убедишься.

– А до тех пор мы будем здесь, у него в гостях?

Каландриллу было нелегко вспомнить, что сам он ощущал, когда наблюдал за Надамой и Тобиасом. Он разозлился, а потом рассмеялся про себя. Брахт просто сердится на Менелиана за внимание к Кате и на Катю за то, что ей оно, видимо, льстит. Каландрилл, словно старший многоопытный товарищ, положил кернийцу руку на плечо. Вот они и поменялись ролями.

– Ты же знаешь, Менелиан нас не предаст, – мягко сказал он.

– Знаю, – согласился Брахт. – Только…

– Или ты думаешь, что нас предаст Катя?

Керниец покачал головой, не сводя взгляда со стены.

– Она поклялась доставить «Заветную книгу» в Вану, – сказал Каландрилл. – К святым отцам, дабы они ее уничтожили.

– Все верно. – Брахт кивнул. – Но…

– Но что? – поинтересовался Каландрилл. – Ей известны твои чувства к ней, и она их не отвергает. Она лишь просила тебя не настаивать до окончания путешествия.

Брахт вновь кивнул. Но когда он повернулся, Каландрилл увидел в его глазах неподдельное беспокойство.

– Он привлекательный мужчина, этот Менелиан, – медленно произнес керниец.

– Верно. – Каландрилл с трудом сдерживал смех. – И богат, насколько я понимаю. И воспитан, и галантен.

– Она ему нравится, – сказал Брахт. – Ты обратил внимание, как он на нее смотрел?

– Обратил, – сказал Каландрилл. – И мне показалось, ей льстит его внимание. Если не ошибаюсь, Киндару эк'Нилю она тоже понравилась.

– Она красива, – угрюмо буркнул Брахт. – Разве она может кому-то не нравиться?

– Верно, – согласился Каландрилл, стараясь говорить серьезно. – Тебе она тоже нравится.

– Я ее люблю, – возразил Брахт.

– И она это знает, – ответил Каландрилл.

– Тогда почему… – начал было керниец, но тут же осекся.

– Почему она не отказалась ужинать с эк'Нилем? Почему не отвергает ухаживания Менелиана? Почему не осадила его? Почему не оттолкнула предложенную им руку?

– Именно, – прорычал Брахт.

– Потому что ей это нравится, – рассмеялся Каландрилл. – Дера! Катя уже более года на военном судне. Как ты не понимаешь, что при желании она уже давно нашла бы себе любовника среди команды?

Брахт нахмурился и пожал плечами.

– Однако она никого себе не искала. Да всякому, у кого есть глаза, ясно, что, не будь мы заняты столь важным делом, она давно бы ответила тебе взаимностью! Так неужели ты думаешь, она изменит себе сейчас и растает от пары комплиментов Менелиана?

– Я… – начал было Брахт, но снова пожал плечами.

– …временами бываешь туп, – закончил за него Каландрилл. – Не думаю, чтобы богатство или власть могли прельстить Катю. Мне она представляется женщиной независимой, знающей, что ей нужно.

– Правда? – спросил Брахт.

– Правда, – заверил Каландрилл. – Особенно в отношении тебя.

Керниец осторожно улыбнулся.

– В полях Куан-на'Фора легче, чем здесь, – сказал он, обводя комнату рукой.

– Думаю, Катя того же мнения, – подхватил Каландрилл.

– Значит, мне нечего бояться?

Каландрилл посмотрел на меченосца, трясясь от смеха.

– Кроме солдат тирана, чайпаку, Рхыфамуна, Аномиуса и его зомби. Больше ничего.

Брахт хмуро глянул на Каландрилла, но через мгновение тоже начал смеяться.

– Значит, все в порядке.

– В полном порядке.

Каландрилл покачал головой. Перед лицом стольких опасностей Брахт еще может думать о любви. Брахт, которому никогда не было дела до женского внимания!

– Так, может, ляжем спать?

Керниец бодро кивнул и, глядя на клубящийся туман и сереющее небо, сказал:

– Бессмысленно. Скоро встанет солнце.

Каландрилл простонал и прямо в одежде растянулся на кровати, намереваясь поспать, сколько удастся.

Глава четвертая

Туман, укутывавший Вишат'йи серо-белым покрывалом настолько плотно, что даже скал с катапультами и устья реки Ист не было видно, постепенно под лучами восходящего солнца начал таять. Когда Каландрилл и его товарищи вышли из дома Менелиана, улицы показались им сумрачными ущельями, населенными нешумливыми духами; кое-где сквозь ставни и глухие двери просачивался бледно-красный свет от печей и ламп. Мглу тут и там разрывали факелы. Каландрилл, с красными от недосыпа глазами, кутался в предложенную Менелианом накидку, в душе благодаря его за плотный горячий завтрак, ожидавший их в столовой, когда они спустились вниз. Сопроводив его горькой настойкой из трав – привычный для кандийцев в этот час напиток, – Каландрилл пробудился настолько, что даже вел вполне непринужденную беседу. Но, несмотря на это, он был далеко не так бодр, как его друзья. Брахт, умиротворенный ночной беседой, был, как обычно, суров и уверен в себе; Кате и Теккану каким-то чудом удалось выспаться, а Менелиан прямо-таки кипел энергией, которая, как подозревал Каландрилл, была, скорее, волшебного свойства. Колдун шел впереди, рисуя в воздухе круги руками и что-то едва слышно бормоча. Вокруг ладоней его светился такой яркий желтый свет, что он вполне заменял им факелы. Он уверенно вел их через туман, спускаясь по узким лестницам и пересекая серые аллеи, все время в сторону пристани, где горели факелы и откуда доносился легкий шум. По одну сторону от колдуна шла Катя, по другую – Теккан; Каландрилл и Брахт замыкали процессию, держа руки на эфесе и внимательно поглядывая по сторонам, даже несмотря на охрану колдуна.

Киндар эк'Ниль поджидал их во главе отряда закованных в доспехи солдат. Он вежливо поклонился Кате и чуть более небрежно всем остальным.

– Твои вануйцы умеют работать, – сказал он, обращаясь к девушке, но глядя на Менелиана. – Получив разрешение, они не прекратили работу ни на минуту.

Катя любезно улыбнулась, а Менелиан заметил:

– Я бы не хотел задерживать наших возможных союзников, вексиллан.

– Союзников? – На хмуром лице эк'Ниля проступило удивление.

– Да, союзников, – подтвердил колдун. – Я уже имел честь сообщить, что господин Каландрилл – царевич из Лиссе. Почему бы ему не поговорить с отцом, доммом Секки, дабы он предоставил нам свои суда для борьбы с мятежниками?

Вексиллан перевел взгляд на Каландрилла, и юноша торжественно кивнул, хотя и не был до конца уверен, что вексиллан удовлетворится подобным, наспех придуманным за завтраком объяснением и не будет удивлен их спешкой.

– Именно. Как тебе известно… Киндар… Секка и Альдарин строят флот, дабы оградить свои морские пути от посягательства корсаров. Не вижу причины, почему бы не помочь вам этими судами в борьбе с мятежником. – Голова у Каландрилла была еще затуманена, так что ему не пришлось заставлять себя растягивать слова, как пристало отпрыску царственного рода; блуждающая улыбка на губах была почти естественной.

– Да будет так! – Эк'Ниль кивнул, и с перьев его шлема веером посыпались капельки росы. – Надеюсь, ты простишь мою подозрительность, господин Каландрилл. Я не мог знать.

Каландрилл небрежно махнул рукой.

– Забудем об этом, вексиллан. Мы же понимаем друг друга.

Эк'Ниль с трудом выдавил из себя улыбку.

– Могу ли я предложить вам теплое помещение?

– Я останусь на судне, – отказался Теккан.

– Я тоже, – кивнула Катя.

– Пожалуй, и я, – присоединился к ним Каландрилл, но, вспомнив о своей роли, добавил: – На некоторое время. Мне интересно посмотреть, как идет ремонт судна.

– Как пожелаете. – Вексиллан поклонился, не скрывая удивления. – Тогда я вас оставляю. У меня еще есть дела.

– Занимайся ими, – сказал Менелиан. – А я позабочусь о том, чтобы у наших гостей было все необходимое.

Вексиллан мгновение поколебался, потом кивнул и позвал за собой солдат.

Вскоре они исчезли в тумане, и шум их шагов быстро растаял. Менелиан улыбнулся и махнул рукой в сторону фонарей.

– Итак, вы свободны. Посмотрим, как идут работы?

Он вновь предложил Кате руку, и Каландрилл про себя порадовался, что Брахт даже и не попытался ему помешать. Они последовали за колдуном по кромке земли к свету, разрывавшему туман впереди. Свет этот исходил от мощных фонарей, расположенных по трем сторонам каменной якорной стоянки. Каландрилл сообразил, что это док, отгороженный от моря крепким деревянным шлюзом. Внутри дока на толстых подпорках стояло военное судно вануйцев. Члены экипажа, как трудолюбивые муравьи, ползали вверх и вниз по его бортам, и Каландриллу стало стыдно за то, что он позволил себе отдыхать, хоть и недолго. В воздухе стоял пах горячей смолы, углей и соленого морского тумана, настоянного на тонком аромате свежеспиленного леса. Резкое жужжание пил служило фоном глухому стуку молотков и гортанным голосам вануйцев.

– Похоже, все идет отлично, – заметил Менелиан.

Теккан что-то промычал и по ступенькам спустился в док.

Через некоторое время он вернулся с довольным лицом.

– Вексиллан в точности исполнил твои приказала – доложил он. – Если нам ничего не помешает, мы сможем отплыть уже завтра на рассвете.

– Отлично, – улыбнулся Менелиан и повернулся к Кате: – Хотя, сознаюсь, мне жаль расставаться со столь приятной компанией.

– Что поделаешь! – вежливо улыбнулась Катя и закуталась в плащ, словно не хотела, чтобы он предлагал ей руку.

Брахт ухмыльнулся.

– Чем можем быть полезны мы? – спросил он.

– Мало чем, – сказал Теккан. – Здесь нужны умелые руки. Вы, скорее, будете обузой.

– Могу ли я сделать предложение? – поинтересовался Менелиан. – Туман рассеется не скоро, а дом мой более удобен, нежели гавань. К тому же у меня есть небольшая библиотека, где можно поискать ответ на то, как победить творение Аномиуса. Может быть, вернемся?

– Я останусь здесь, – заявил Теккан.

– Я считаю, что лучше остаться всем троим, – предложил Брахт как ни в чем не бывало, не сводя глаз с Кати.

– Не стоит ли нам, из соображений безопасности, держаться поближе к гавани? – спросил Каландрилл.

Менелиан пожал плечами.

– Под моей опекой вы в безопасности. А дома мне легче вас защитить.

– Здесь у нас лучники. – Теккан кивнул. – Они сумеют постоять за судно. Я думаю, наш друг прав. Рабочих рук у нас хватает. В ваших нужды нет.

– Похоже, без вас здесь могут обойтись. – улыбнулся Менелиан, переводя взгляд с одного на другого хотя замечание его относилось явно к Кате. – Я повторяю свое предложение.

Девушка посмотрела на отца, они обменялись несколькими словами на вануйском, и Катя сказала:

– Хорошо. Вернемся и посвятим себя библиотеке:

Менелиан кивнул и обратился к Теккану со следующими словами:

– Киндар эк'Ниль предоставит в ваше распоряжение все, что ни попросите. Если вам что-то понадобится, скажете ему.

– Надеюсь, больше нам ничего не потребуется.

Капитан махнул рукой в сторону инструментов и материала, разложенных вдоль дока, и колдун, кивнув, резко развернулся, и халат его взвился в воздух.

– Тогда пошли, – заявил он.

Туман окутывал город саваном до самого полудня. К тому времени Каландрилл убедился, что библиотека Менелиана содержит мало трактатов по черной магии и созданиям вроде зомби. Они несколько часов копались на полках, но ничего не нашли, кроме туманных рассуждений, скорее похожих на легенды и предания. Брахт, довольный своей неграмотностью, и Катя, не умевшая читать по-кандийски, фехтовали в саду.

Наконец к полудню зимнее солнце все-таки разогнало мглу, и слуги распахнули ставни.

Менелиан свернул пергамент, отложил его в сторону и посмотрел в сад через толстое стекло, искажавшее фигуры настолько, что фехтовальщики походили на сказочных существ. Кольчуга Кати и мелькавшие клинки переливались под лучами набиравшего силу солнца. Словно отлитая из золота и серебра, девушка со смехом отбила выпад одетого во все черное кернийца.

– За такую женщину и умереть не страшно, – пробормотал колдун. – Таких мне встречать не приходилось.

– – Брахт того же мнения, – ответил Каландрилл, закладывая тонким сухим листом страницы книги цвета слоновой кости в потрескавшемся кожаном переплете и тоже выглядывая в сад.

– Они помолвлены? – задумчиво спросил Менелиан.

Каландрилл кивнул:

– В некотором роде. Брахт претендует на нее, но Катя и думать не хочет о мужчинах, пока «Заветная книга» не будет уничтожена.

Колдун улыбнулся:

– Значит, у меня еще есть надежда.

– Тебе придется иметь дело с клинком Брахта, – предупредил Каландрилл. – К тому же, насколько я знаю, Катя сделала выбор.

– Клинком меня не запугаешь, – рассеянно возразил Менелиан, хотя улыбка его погрустнела. – Но если она уже сделала выбор…

Каландрилл пожал плечами. Для него было в диковинку, что колдун может испытывать чувства самого обыкновенного смертного. Но вот поди ж ты, колдун смотрел на женщину с такой тоской, с какой когда-то взирал на нее Брахт. С какой когда-то сам Каландрилл смотрел на Надаму.

Не сводя глаз с занимающихся фехтованием, Менелиан задумчиво произнес:

– Люди полагают, что мы выше подобных чувств. Почему-то считается, что посвятивший себя оккультному искусству не может испытывать самых обыкновенных человеческих чувств. Но мы тоже живые! Временами бывает очень одиноко, друг мой. Простые люди чураются нас; кто-то смотрит подозрительно. А женщины вроде Кати встречаются редко. – Он печально улыбался, словно читая мысли Каландрилла, но вдруг весело рассмеялся. – Однако с судьбой не поспоришь. И хотя я бы с удовольствием оставил ее здесь, я исполню свое обещание и окажу вам всяческое содействие.

– Спасибо, – поблагодарил Каландрилл. – Честно говоря, не ожидал помощи от мага.

– Почему? – Менелиан нехотя отвел взгляд от окна и перевел его на Каландрилла. – Тебя предавали?

– Колдуны, с кем мне до сих пор приходилось общаться, – Каландрилл помолчал, не желая обижать собеседника, – оказывались плохими друзьями.

Менелиан весело рассмеялся.

– Плохими друзьями? – Он покачал головой. – Ты дипломат, Каландрилл. Но мне-то ты доверяешь?

Он посуровел, и голос его зазвучал торжественно. Каландриллу показалось, что Менелиан нуждается в поддержке, и он, кивнув, сказал:

– Доверяю.

– Но не безгранично, да? – Опустив локти на стол, Менелиан подпер ладонями подбородок, твердо глядя Каландриллу в глаза. – Может, объяснишься?

Каландрилл задумался на мгновение и сказал:

– Я тебе доверяю. Но ты сам говорил о разногласиях среди твоих коллег-колдунов, а те двое, с которыми мне пришлось иметь дело, не стали моими друзьями.

– Об Аномиусе и Рхыфамуне мы уже говорили, – сказал Менелиан. – Что же касается колдунов тирана, то верно, нас разделяют разногласия. Не будь это так, не видать бы вам моей помощи. Но ведь весь мир одинаков. Не имей люди каждый свое мнение, мы бы все, как овцы, пошли за тем, кто обладает более громким голосом. Не имей мы собственного диктатора в голове, сильнейший без труда навязал бы свою волю слабейшему. Те из внутреннего круга, кто безоговорочно потакает Аномиусу, не верят в пробуждение Фарна и потому не придают большого значения этой опасности.

– Как они могут? – удивился Каландрилл. Менелиан со вздохом пожал плечами. Взгляд его затуманился.

– Они думают только о ближайшем будущем, – медленно начал он. – Они не видят мир во всей его взаимозависимости. Они не злодеи, но думают прежде всего о том, что от них требуется сейчас. Сафоман эк'Хеннем угрожает Кандахару и посему должен быть остановлен. С помощью Аномиуса этого можно добиться быстрее, и они соглашаются на его условия.

– И готовы принести нас в жертву его честолюбию. – Каландрилл указал на себя и на двух дуэлянтов в саду. – Разве это не зло?

– По их мнению – нет, – грустно ответил Менелиан – С их точки зрения, цель оправдывает средства. Что в сравнении с окончанием войны жизнь лиссеанца и кернийца?

– Для нас они важны, – заявил Каландрилл.

– Но разве вы не готовы отдать их, дабы остановить Рхыфамуна?

Туман окончательно рассеялся, обнажив ледяное голубое небо с холодным ослепительным солнцем. Лучи его проникавшие в комнату сквозь толстое стекло, лизали лицо колдуна и отражались в его умных глазах. Каландрилл кивнул.

– Ради этого – да. Но не во имя честолюбия Аномиуса.

– Ты смотришь на мир в его взаимозависимости. – Менелиан прищурился. – Как и я, и те, чью волю я исполняю. Другие же этого видеть не желают, и посему задача наша – победить их.

– Даже если, помогая нам, вы потеряете Кандахар? Колдун сухо рассмеялся и отрицательно покачал головой.

– Мне думается, что, помогая вам, я помогаю Кандахару и всему свету.

– А если о помощи твоей станет известно? – Каландрилл с любопытством посмотрел на ведуна. – Ты говорил о возмездии.

Лицо Менелиана приняло серьезное выражение.

– Истинно. Если вы не отплывете отсюда прежде, чем прибудет гонец, жизнь моя окажется в опасности. Стоит Ксеноменусу прислать приказ о вашем аресте, как я превращусь в предателя. А таких ждет только одна участь.