Текст книги "Карум Шат. Сладкая для инопланетянина"

– Я жду ответа, саба.

В его голосе прорезался металл, и Лори вздрогнула, поднимая глаза, полные мольбы:

– Пожалуйста, мой господин… можно я не буду говорить о предыдущих партнерах?

– Можно, – мягко сказал он.

Но прежде, чем она выдохнула с облегчением, сардонически улыбнулся:

– К счастью, я тебя об этом и не прошу. Я жду рассказа о наказаниях. Начинай.

На этот раз краска затопила ее лицо до ушей – Лори чувствовала, как горит кожа, а глаза почти слезятся от стыда. Их взгляды встретились, и она увидела насмешку в его глазах – это было хуже, чем гнев, которого она опасалась. В груди резануло.

– Я соврала вам, мой господин, – призналась она, не выдерживая больше стыда. Стыдно было не столько врать, сколько быть пойманной на этом. Им, кто играл с ней второй раз в жизни. Сколько раз она врала доминам, которые развлекались с ней неделями? Никто никогда прежде вот так не ловил ее. Никто вообще никогда ее не ловил.

– Я знаю, – негромко сказал он, приподнимая ее подбородок.

Лори изо всех сил старалась не смотреть на него снова, не нарушать еще больше правил. Из глаз потекли слезы, и она зажмурилась. Что с ней такое? Она опоздала, наврала своему дому, посмотрела в глаза без разрешения и призналась во вранье, хотя это было страшной глупостью. Каждая саба в клубе знает – соврала дому, ври до конца. Доминанты не переносят таких ударов по самооценке. Но она сказала… вела себя с ним как сущий ребенок, как новичок, как неумеха. Пошла на поводу у какого-то нутряного желания быть совсем беспомощной и слабой… не в том смысле, в котором это нравится мужчинам. Это раньше она думала, что мужчины ищут слабых женщин. На самом деле они ищут сильных, которые умело притворяются слабыми ради их удовольствия.

Дима провел большим пальцем по ее мокрой щеке, и она замерла, тяжело дыша.

– Я все еще жду. Рассказ о наказаниях, – негромко сказал он. Лори приоткрыла глаза, глядя в сторону. На секунду ей показалось, что она ослышалась. Он должен был наказать ее за вранье. Он должен был что-то сделать. Или… нет?

Она начала медленно рассказывать, надеясь, что ей станет хоть немного легче через минуту – но по правде, эта надежда была слабой. И оставалось мечтать лишь о том, чтобы не умереть от смущения за то время, что понадобится на сухое изложение пары примеров.

Она невольно вспомнила, как впервые опоздала на встречу со своей первой госпожой в клубе. Та заставила ее надеть наряд школьницы и устроила унизительную порку шлепалкой в общем зале – никакой боли не было совсем, по крайней мере не для ее низкой чувствительности. Но это был сущий кошмар для сабы-новичка из–за того, что смотрели все домы и веселились до упаду – не столько от созерцания ее попы, сколько от багрового лица. Но Лори тогда этого не понимала.

Другой раз, о котором она вспомнила, она опоздала на час, из-за чего сорвалась запланированная заранее романтическая сцена. Ее госпожой тогда была Ирина, и она терпеть не могла опозданий, искренне. Поэтому наказывала ее всласть – это длилось целую вечность. Сначала игра со льдом на барной стойке (Лори полностью голая, ее киска на всеобщем обозрении). Потом – продолжение наверху. Сначала она использовала розги, потом анальную пробку с вибратором – с последней внутри Лори делала куни, а вибратор включался каждый раз, когда ее госпоже хотелось, чтобы она ускорилась или просто жалобно постонала.

– Насколько ты хороша в оральных ласках, солнышко? – внезапно спросил ее дом, слегка улыбаясь. В его глазах загорелись огоньки страсти во время ее рассказа, и Лори мягко улыбнулась, почти без труда справившись со смущением:

– Я сделаю все, чтобы вам было хорошо, мой господин.

Она завлекательно наклонила голову, посылая взгляд, полный соблазна, но выражение лица Димы тут же сменилось на насмешливое.

– Я буду ждать с нетерпением, – сказал он тоном, который явно показывал, что манипуляция не прошла. – На колени.

Лори замерла на секунду, а потом грациозно опустилась на колени, не в силах остановить бег мыслей, страхов и фантазий о том, как ему вздумается наказать ее. Когда его пальцы взъерошили ее волосы и внезапно жестко собрали на затылке, Лори непроизвольно приоткрыла губы.

– Закрой рот, – ровным голосом приказал он. И, стоило ее губам сомкнуться, шлепнул по ним ладонью. Вздрогнув всем телом, Лори зажмурилась и дернулась, но он крепко держал левой рукой за волосы. Две звонкие пощечины – по обеим щекам почти оглушили. Слегка съежившись, с трудом удерживаясь от того, чтобы закрыться руками, она пискнула – но он больше не собирался бить по лицу и уже отпустил волосы.

– Это за вранье, – тем же ровным голосом пояснил он очевидное. – Попроси прощения, и мы забудем об этом.

– Простите меня, мой господин, – прошептала Лори с готовностью. И вдруг почувствовала, что ей и в самом деле стало легче. Это вынужденное вранье унизило ее больше, чем наказание. И извинения принесли только облегчение.

– Умница, – похвалил он, и в его голосе на этот раз звучала неподдельная теплота. – Сними платье и ложись на скамью.

Лори прикрыла глаза, подавляя вздох. Она бы предпочла просто приподнять юбку – если она снимет платье, спина будет слишком на виду.

Ее партнер тем временем пересек комнату и открыл молнию сумки, задумчиво глядя внутрь. Лори нерешительно поднялась с колен и завела руки за спину, но снова помедлила.

– Какие-то проблемы? – спросил он через минуту, поймав ее умоляющий безмолвный взгляд.

– Моя спина, – тихо сказала она, желая провалиться сквозь землю.

Еще одна причина, по которой она предпочитала женщин в последние годы – они всегда спокойнее относятся к таким вещам. Для них не так важна идеальная внешность.

– Я уже видел. Раздевайся, саба, – чуть более жестким тоном скомандовал он, и на этот раз она не посмела ослушаться.

На скамье для порки она почувствовала себя совсем неуютно – особенно когда он помедлил и погладил ее по спине перед тем, как наказывать. Она напряглась, и его рука исчезла – а первый жалящий удар стека застал врасплох.

Лори издала тихий стон. Кожаный наконечник коснулся ее бедра и пополз вверх, заставляя напряженно ждать следующего удара. Новый шлепок – чуть ниже ягодиц, совсем несильно. Но по очень чувствительному местечку. Рот мгновенно пересох. Сглотнув, она слегка шевельнулась – скамья была спроектирована так, что ноги оставались слегка раздвинутыми. Ничто не мешало ему касаться стеком ее гладко выбритой киски, и он, разумеется, быстро добрался до нее. Нежные ласки грубым куском кожи – и новый жалящий удар по ягодице, на этот раз слева. А потом снова долгие ласки – пока она не начала постанывать и ерзать.

Шлепок, шлепок, шлепок – удары усилились и обрушивались подряд, а потом он гладил ее прохладной ладонью, ласкал ягодицы левой рукой. Потом снова порол и снова проводил стеком по внутренней части бедра.

Лори тяжело дышала и постанывала, мысленно умоляя о новых ласках. Совершенно бесстыдно текла. Когда до ее киски, наконец, добрались его пальцы, она принялась тереться о него как кошка – не думая ни о чем, кроме оргазма. «Боже, какая нежная порка», – мелькнуло в ее голове. Она не помнила, когда ощущала нечто подобное. Ягодицы горели от ударов, но она почти не чувствовала этого, поскольку киска пульсировала от желания.

Звуки открывающейся молнии и шуршание упаковки презерватива заставили ее выдохнуть с облегчением. Лори издала протяжный стон, и почти сразу в нее жестко втиснулся его член – сразу до конца, очень жадно и безжалостно. Запустив ладонь в ее волосы, он слегка потянул, заставляя слегка запрокинуть голову назад и трахая ее так ожесточенно, словно пытался отомстить за что-то.

За мгновение до того, как любые мысли покинули голову где-то на периферии ее сознания мелькнуло замешательство: «Неужели счастье может быть таким простым?»

Глава 3

Всю следующую неделю у Марьяны было ощущение, что Тцахоор переселился к ней домой, настолько часто он появлялся в ее мониторе.

Они разговаривали утром, днем и вечером, обсуждая ее переезд во всех деталях: ее данные для документов, списки необходимых вещей и земных лекарств, которые нужно взять с собой, официальные процедуры, которые она в спешном порядке проходила на Земле для вылета, в том числе – медицинские и бюрократические.

Вечерами перед сном они уделяли два часа разговору о Кортиании и о тех правилах жизни, которые ей предстояло освоить.

– У нас нет сословий, но есть привилегированные члены общества, – рассказал он. – Это Мужчины-которым-можно-все и Женщины-которых-уважают. Те и другие обладают особым положением, налоговыми льготами, безусловным доходом. Другие члены общества должны относиться к ним с особым почтением.

– Как вы узнаете их?

– По тату на запястье.

Тцахоор поднес к камере свою руку, и Марьяна увидела витиеватую надпись.

– Так ты – особенный человек на Кортиании? – широко раскрыв глаза, спросила она.

– Да, я занимался опасной сложной работой, и меня наградили, – коротко ответил он. – В нашем обществе есть и другие привилегированные люди, но их меньше, так что тебе пока достаточно знать это.

– Как на Кортиании будут относиться ко мне? – решилась спросить Марьяна, сжимая пальцы на коленях и радуясь, что он не может этого увидеть. Но Тцахоор внезапно послал ей нежный поддерживающий взгляд.

– Не волнуйся, Марьяна, – мягко посоветовал он. – На Кортиании нет никаких предрассудков. К тебе будут относиться так, как ты себя поведешь. Я помогу тебе освоить правила, и ты сможешь соблюдать их, чтобы не терять уважение.

В другой раз они говорили о бытовых аспектах жизни, и Тцахоор объяснил, что у нее на Кортиании будет свой дом, но она также сможет жить с мужчиной, которого выберет. Оплаты труда, которую ей выделят от планеты, будет достаточно и на еду, и на одежду, и на развлечения. Но прежде, чем переходить на инопланетное питание, ей придется пройти медицинский тест и постепенную адаптацию.

А еще на корабле у нее будет свой тренер – Паттихин, который будет следить за ее нормальным физическим состоянием и давать необходимую нагрузку.

– В Космосе тяжело без движения, поэтому даже в моем кабинете висят веревочные лестницы и стоит тренажер, – объяснил он. – Я каждый час прерываюсь на 10 минут ради упражнений. Мы можем делать их даже когда просто разговариваем, чтобы не допустить гиподинамии.

– Мне кажется, у меня и без всяких космических полетов гиподинамия, – засмеялась Марьяна. – Я же все время сижу, когда работаю.

– Плохо. Вставай, разомнись прямо сейчас, – предложил он и сам тоже встал, поворачивая экран.

– Ты серьезно? – засмеялась она еще громче. – Я не уверена, что готова…

– Тут не к чему быть готовой, – улыбнулся он. – Привыкай быть в движении, на Кортиании это норма. Мы можем делать разминки, заниматься спортом и сексом в любое время дня, даже на работе.

– Сексом? Посреди рабочего дня? – изумилась она, неохотно поднимаясь со стула.

– Ну, если я окажусьрядом со своей девушкой и чувствую, что она не удовлетворена, какой смысл ждать до вечера? – улыбнулся он, наклоняя голову в разные стороны, чтобы размять шею.

– На Земле принято ждать, – сказала Марьяна, повторяя его движения.

– Поэтому мы даже с корабля не можем выйти из-за неудовлетворенных женщин, – вздохнул Тцахоор, разминая запястья. – Сразу после нашего вылета сюда прибудут сотни кортианских кораблей. И я тебя уверяю, у земных женщин в ближайший же месяц будет столько секса, сколько не было за последние десять лет… как только они привыкнут к нашей внешности, конечно.

Потеряв дар речи от его прямоты, Марьяна залилась краской и сделала вид, что ужасно увлечена упражнениями для рук.

– Сделай десять приседаний, – посоветовал он после паузы. – А почему ты так смущена?

– Потому что мы затронули тему секса, – вздохнула она. – Я выключу видео с твоего позволения, хорошо?

– Другие земляне не такие стеснительные, – заметил он. – Можешь объяснить, почему ты так реагируешь?

– Да, могу, – негромко сказала Марьяна. Теперь, когда камера была отключена, ей было легче откровенничать. – Потому что ты мне нравишься.

– Как это связано со смущением?

По его голосу было ясно слышно, что он искренне не понимает. Марьяна тяжело вздохнула, надеясь, что он спишет это на приседания.

– Потому что когда мне кто-то нравится, я хочу ему понравиться тоже, – пояснила она. – Но я не уверена, что это получится, и…

– Ты тоже нравишься мне, не сомневайся, – перебил он. – Когда закончишь с приседаниями, включи камеру обратно. Я хочу видеть тебя.

К концу первой недели она почти полностью успокоилась, но когда до вылета осталось всего три дня – снова начала волноваться. Тцахоор открыто говорил, что она нравится ему, но Марьяна боялась, что они все еще не понимают друг друга. Хотя бы потому, что он продолжал твердить, что она сможет выбрать любого мужчину с его корабля.

Больше всего на свете ей хотелось прямо спросить его, хочет он ее или нет, но боялась, что это оттолкнет его. Чем больше она читала про кортианские отношения, тем больше понимала: флиртовать нельзя, у них так не принято. А как принято – не понятно. Все было непонятно, кроме того, что женщина должна отталкивать мужчину, который добивается ее.

В тот день, на который был назначен ее вылет, Тцахоор сам заказал ей такси. Требовалось только выйти из дома с вещами и сесть в машину в назначенное раннее утреннее время.

Через час она была за городом и там, посреди чистого поля, обрамленного с одной стороны лесом, а с другой – шоссе, ее уже ждал черный круглый корабль, который был таким большим, что она сначала приняла его за здание – пока не заметила, что он завис над землей на высоте нескольких метров, и между этой громадиной и поверхностью ничего нет, кроме трапа.

Когда таксист высадил ее в сотне метров и поспешил уехать, Марьяна ощутила, что у нее отнимаются ноги от страха. Таксист испугался не случайно – и громадина, и мужчины, стоявшие возле трапа, выглядели устрашающе. Их было около десятка, и даже на расстоянии она видела, что они высокие и очень крупные, и лица заметно не похожи на земные.

Из-под корабля дул довольно сильный ветер, словно где-то рядом работали лопасти вертолета. Когда она приблизилась, с трудом волоча за собой чемодан на колесиках, ее волосы растрепало. Тут Марьяна порадовалась, что не надела платье – подол сейчас пришлось бы держать обеими руками, а с льняным брючным костюмом проблем не было.

В двадцати шагах от них она замерла, не в силах сама двигаться дальше, но от группы мужчин уже отделился один, и сам пошел ей навстречу. В следующую секунду она опознала в нем Тцахоора.

– Привет, Марьяна. Ничего не бойся, пойдем, – сказал он, не глядя в лицо, подхватил ее двадцатикилограммовый чемодан так, словно налету поймал крошечный кошелек. Свободной рукой он коснулся ее спины, мягко приглашая следовать за ним. Она не успела даже разглядеть его – только поймала общее ощущение доминирующей мужской силы от сильной широкоплечей фигуры и низкого бархатного голоса, уже так хорошо знакомого ей.

– Кууптин, мой заместитель, – представил Тцахоор первого кортианца, которые теперь стояли в ряд возле корабля.

Встретившись взглядом с ошеломляюще красивым мужчиной, Марьяна невольно задержала на нем взгляд, и он улыбнулся ей. Кофейная кожа этого кортианца была близка к оттенку сильного загара – намного темнее, чем у Тцахоора и Паттихина, а серо-голубые глаза ослепительно смотрелись на ее фоне, как и белые зубы. Волосы были удивительные – разноцветные. В основном – темно-коричневые со светло-пшеничными, но попадались и серые пряди. Этот человек совершенно не походил на военного, хоть и был высоким и крепким.

Марьяна автоматически подняла руку, чтобы поздороваться, но Тцахоор мгновенно перехватил ее, опуская незаметно для всех, и представил следующего офицера:

– Это Паттихин, ты наверняка помнишь его.

– Конечно. Привет, Патти, – улыбнулась Марьяна, немного смущаясь из-за того, что забыла про запрет на рукопожатия на Кортиании и едва не попала впросак. Если бы остальные кортианцы решили, что ей захотелось потрогать Кууптина из-за его красоты, она бы умерла от стыда.

Паттихин оказался более низким и коренастым, чем она представляла. Его открытое симпатичное лицо было хорошо знакомо ей. А в волосах тоже попадались разноцветные пряди, как у Кууптина. Через экран она никогда этого не замечала.

Представив еще шестерых человек, имен и лиц большинства из которых она не смогла сразу запомнить, Тцахоор провел ее на корабль, и там Марьяна тоже мало что успела разглядеть, кроме темного коридора, огромного лифта и второго коридора, который привел в его просторный кабинет.

– Через час отпущу, пойдешь устраиваться в своей каюте, но сначала поговорим, – сказал он, указывая на кресло. – Хочешь напиток? Мы набрали на борт лучшего земного чая и кофе.

– Кофе, – согласилась она, изучая самого Тцахоора, пока он нажимал кнопки на кофемашине, повернувшись спиной.

Он был еще огромнее, чем Марьяна думала: спина в ширину как две ее, огромные руки и ноги, пропорционально большая голова. По телосложению этот кортианец немного напоминал орка, но его лицо понравилось ей в реале даже больше, чем на экране, и она все больше с каждой секундой склонялась к мысли, что Тцахоор очень привлекателен.

Едва он повернулся, она отвела взгляд и стала разглядывать обстановку.

Половину его кабинета, и правда, занимали тренажеры – он не преувеличивал, когда рассказывал об этом. В одном углу – веревочные лестницы, в другом – что-то вроде скамейки со штангой.

Посредине – огромный стол с мониторами и куча приборов непонятного назначения. Иллюминатор во всю стену, пара кресел, стеллажи, на одном из которых и стояла здоровенная земная кофемашина.

Приготовив ей кофе, он поставил перед ней дымящуюся кружку и сел за свой стол, словно отгородившись. Марьяну немного это задело – мог бы выбрать кресло поближе, подумала она. Но через минуту поняла, в чем была причина.

Тцахоор немного мрачно смотрел на сидящую перед ним изумительно красивую и хрупкую девушку. Она улыбалась, но он понимал, что через пять минут, вероятно, на ее губах не будет и следа этой улыбки. Бросив взгляд в иллюминатор, он убедился, что корабль оторвался от поверхности, поднимаясь на пару сотен метров. Взлет с планеты был назначен на вечер, но по сути с этого момента пути назад у нее уже не было, подумал Тцахоор.

Он тянул время, не желая терять приятного чувства: что она почти стала его другом. Что землянка доверяет ему и с таким интересом учится, все последние две недели. Он обещал дать ей неделю на адаптацию, но это было до того, как Тцахоор почувствовал ее.

– Малыш, я должен поговорить с тобой кое о чем, прямо сейчас, – тихо начал он, невольно опуская взгляд на ее тонкие белые пальцы.

А потом – на свои, грубые и загорелые, все в мелких шрамах. Его ладонь была вдвое шире, чем ее, пальцы – вдвое толще. И сам он был вдвое больше – и выше, и шире, и намного крепче, чем она, и не только потому, что был тренированным мужчиной. Просто анатомия кортианцев слегка отличалась от земной. Земляне во всем были более хрупкими, тонкими и мелкими, от пропорций лица до ног, рук и пальцев.

Возможно, он кажется ей чудовищно некрасивым, хоть она и привыкла, подумал про себя Тцахоор. Его и на родной планете красавцем не считали – хотя, было время, он сходил за симпатягу. До тех шрамов после взрыва, которые исполосовали щеки, лоб, грудь и шею.

– Я помню все наши договоренности, если ты об этом, – сказала Марьяна, опуская глаза. – Ты обещал сказать точно, когда почувствуешь меня.

– Хорошо, – выдохнул он. – Я буду честным: все немного хуже, чем я ожидал. Прости, но у тебя максимум два дня, иначе мне придется запереть тебя в каюте и лично охранять вход целыми днями. Еще лучше, если примешь решение за один день.

– Почему? – ошеломленно спросила Марьяна, поднимая огромные коричневые глаза – доверчивые, как у маленького супренка.

Тцахоор на миг потерял дар речи и выругался про себя. Это будет сложнее, чем он думал.

– Тебе нужен мужчина, малыш, – мягко сказал он, глядя в глаза. – Нужен сильнее, чем ты говорила. А это значит, что ты очень соблазнительна для всех нас.

– Но я недавно занималась сексом, – изумленно пробормотала она, тут же краснея. – И я взяла с собой вибратор.

Тцахоор невольно улыбнулся ее наивности:

– Заниматься сексом – еще не значит удовлетворить себя, тем более – полностью. А вибратор тебе не поможет. Ты в таком состоянии, что тебе нужен живой мужчина, и много секса, каждый день.

– Каждый день? – засмеялась она, прижимая ладони к щекам, явно, чтобы остудить. – Ни у кого нет секса каждый день, Тцахоор.

– На Кортиании – есть, – спокойно ответил он, снова глядя в глаза, чтобы поняла.

Марьяна осеклась и нервно зажевала нижнюю губу. Ее грудь поднялась и опустилась под тонкой тканью, от чего он едва не застонал. Хуже всего было то, что он чувствовал ее тонкий соблазнительный аромат – даже на том расстоянии в несколько метров, которое сейчас было между ними.

На миг он отпустил фантазию и представил, как перепрыгивает через стол, впивается в губы, задирает платье и поднимает ее на руки, чтобы положить на стол и отодрать прямо на нем. А потом перевернуть, нагнуть и еще раз оттрахать сзади – до стонов и криков.

Открыв ящик стола, Тцахоор достал блистер с таблетками, подавляющими сексуальное возбуждение, и бросил одну в рот, запивая водой, которая всегда стояла перед ним на столе. Марьяна невольно проследила его движения, и ее щеки порозовели. Он рассказывал ей про таблетки, так что она понимала, в чем дело.

– А почему вибратор не поможет? – с любопытством спросила землянка.

– Потому что удовлетворение – это не только оргазм. Тебе нужно чувствовать себя желанной во время секса, – негромко пояснил он.

– Что я должна делать сегодня и завтра? Не показываться никому на глаза? – тихо спросила она.

– Нет, конечно. Ты будешь жить в обычном режиме корабля, – мягко улыбнулся Тцахоор. – Сегодня днем у тебя разбор вещей в каюте, потом медицинский тест и тренировка с Паттихином, потом обед, два урока – со мной и Кууптином. Свободное время, взлет корабля с планеты, потом ужин и отдых. После ужина – позанимаюсь с тобой кортианским. Завтра примерно то же самое, только будет пять уроков с разными офицерами и две учебные встречи со мной, утром и вечером. Будем учить язык, повторять этикет. Кстати, запомни, что подавать руку при встрече людям не надо.

– Да, прости, я забыла. Спасибо, что подстраховал, – улыбнулась Марьяна, и Тцахоор понял, что ему нужно срочно выпить еще одну таблетку.

«Потому что ты мне нравишься», – вспомнил он и стиснул зубы. Скорее всего, это было обычной вежливостью. Тогда он едва сдержался, чтобы не уточнить смысл этой фразы – но в последний момент не стал. Было приятно хотя бы несколько дней побыть в иллюзии, что у такого некрасивого человека, как он, есть хотя бы маленький шанс.