Текст книги "Марго"

Глава 8
Насколько тебе это нравится?

Если бы еще в начале прошлой недели кто-нибудь сказал ей, что на этой она будет буквально отползать домой после тематической ночи и в результате даже не сможет пойти на работу – Марго рассмеялась бы ему в лицо.

Она не прогуливала работу. Она больше даже не опаздывала – ни разу после того, как развелась и сменила место. Она стала новым человеком. Ответственным, незаменимым работником, полным рвения – таким, который получал премии за достижения едва ли не каждый квартал. А в прошлом году ее даже повысили, и Марго впервые в жизни заняла руководящую должность. Теперь она была уверена, что могла расти и дальше. И последнее, что входило в ее планы – такие вот прогулы.

Пока она ехала домой в такси, она успела испытать два сильнейших приступа стыда – первый, когда написала своей начальнице, что простудилась. Второй, когда получила теплые пожелания о выздоровлении и просьбу не выходить на работу, пока не выздоровеет окончательно. Сначала Марго не поняла этого сообщения, а потом таксист сделал новости погромче.

Там, как и всю неделю до этого, говорили только о новом коронавирусе и возможном введении карантина. И вдруг до нее дошло – она придумала очень глупую отговорку. Завтра надо подменить одно вранье другим и сказать, что у нее был приступ аллергии. Иначе ей придется отсиживаться дома минимум три дня, чтобы все выглядело правдоподобно, ведь ее начальница ужасно мнительная и будет ходить за ней по пятам, разглядывая несуществующие симптомы.

Счастье, что на работе никак не могли узнать настоящих причин прогула, которые заключались в том, что Марго спала всего два часа за ночь, ее губы выглядели бесстыдно опухшими и к тому же она не могла нормально ходить. Но как бы Марго ни было стыдно, она нисколько не жалела.

Эта ночь относилась к числу тех особенных воспоминаний, которые она будет лелеять на старости лет. Она возбуждалась снова, едва вспомнив о том, что Тимофей делал с ней в финале.

Поставив ее на колени, он снял пояс своего халата и связал ей руки за спиной. И начал медленно насиловать ее рот, удерживая за волосы так, что она совсем ничего не могла контролировать. Иногда он давал ей вздохнуть – но лишь потому, что хотел от нее более активной работы языком. Марго боялась, что он забудется и начнет осыпать ее оскорблениями, как это часто делали мужчины во время принудительного минета. Но Тимофей помнил о ее табу, и на словах оставался нежным, хоть и слегка насмешливым.

И контраст между этими нежными словами и его жесткими действиями доводил ее до безумия. Даже когда стало больно в горле после того, как он ускорил движения, даже когда слезы текли по всему лицу, Марго хотела больше. И Тимофей, словно услышав ее мысли, внезапно оставил в покое ее измученный рот, поставил в коленно-локтевую и отшлепал ладонью до криков.

Развязав ее руки и заставив лечь на спину, он лег сверху, разглядывая ее с довольной улыбкой. Марго знала, как она выглядит в этот момент – слезы по всему лицу, спутанные волосы, красные распухшие губы. И его довольная улыбка одновременно злила и возбуждала ее, особенно когда он прижал ее локти и одним резким движением втиснулся в нее, двигаясь внутри так грубо, что она снова начала издавать непроизвольные крики.

– Хорошенькая изнасилованная заплаканная нижняя, – задыхаясь прошептал он ей на ухо. – Насколько тебе нравится такой быть?

На все сто. Ей очень нравилось быть такой в руках опытного мастера. И она хотела бы переживать это снова и снова. Единственное, чего Марго предпочла бы не переживать снова и даже не слышать – так это разговора на кухне, который произошел между Тимофеем и Ириной утром.

Они вели его, не зная, что она уже проснулась, но даже если бы знали, вряд ли стали бы понижать голоса. Ведь в их беседе не было ничего предосудительного. Они не сплетничали и не ссорились. Наоборот, они наперебой хвалили ее и делились друг с другом ощущениями.

А потом, слегка понизив голос, Ирина сказала Тимофею: «Я люблю тебя. Обожаю за то, что с тобой такое возможно». И он ответил: «Я тебя тоже».

В этот самый момент она поняла, что схватывает горло и поспешила в ванную. Включив воду, Марго расплакалась. И ей стоило серьезного усилия не расклеиться, быстро прекратить рыдания и выйти к ним с сияющей улыбкой. За утренним кофе они веселились и вместе придумали не меньше десяти шуток по тому поводу, что все они выглядят слишком помятыми для работы, и каждому придется так или иначе пересмотреть планы на день.

Это было и правда весело, но выйдя за порог их квартиры, она уже знала, что вряд ли когда-нибудь вернется сюда. Потому что она на самом деле не нужна им. А еще потому, что ночью все выглядело так, как будто они ревновали друг к другу, и это было приятно. Когда утром она поняла, что ошибалась, это почему-то причинило ужасную боль.

Возможно, она просто завистница?

Возможно, ей очень нужны были приступы стыда по поводу прогула, чтобы не испытывать куда более кошмарного стыда за то, каким ужасным человеком она стала. Таким, который вчера в середине ночи позволил себе пару минут помечтать о том, чтобы Тимофей бросил Ирину и начал отношения с ней.

Марго знала, что такие мысли приходили ей в голову лишь потому, что Артем так и не пригласил ее на второе свидание. Она старалась не признаваться себе в том, что ждет этого каждый час, каждую минуту каждого дня с тех самых пор, как ушла из его квартиры, пока он спал. И она дождалась нескольких сообщений от него, но не приглашения. Все, что он до сих пор присылал – это шутки и смайлики.

Уже дома, забираясь в постель, чтобы выспаться, пока Майя в школе, Марго не удержалась от того, чтобы проверить переписку с Артемом на предмет новых сообщений и еще больше расстроилась, обнаружив, что ничего нового от него нет.

Отложив телефон, она прижала руку ко рту и вдруг поняла, что плачет. В выходные ей показалось, что у них с Артемом было что-то особенное, ей давно не было так хорошо. Так давно, что она забыла главное: после того, как бывает очень хорошо, становится плохо. Если, конечно, это хорошее не удается сохранить.

Марго плакала и невольно думала обо всех разочарованиях, которые постигали ее с мужчинами в жизни. О том, как она влюблялась и не получала ответа прежде, в детстве и юности. О том, что когда она получала ответ, мужчина в итоге оказывался не тем, за кого она принимала. О том, что ей, возможно, никогда не найти большего, чем приключений на одну ночь. Она одна. И останется в одиночестве до самой смерти.

Наплакавшись вволю, она отправилась в ванную и умылась, стараясь не смотреть в зеркало. В такие моменты ей было неловко перед самой собой – что такого случилось, что она вдруг рассыпалась? Ей просто надо поспать.

Вернувшись в кровать, она провела пальцем по экрану, чтобы поставить будильник, она заметила сообщение от нового абонента, которое висело без ответа со вчерашнего вечера. Увлеченная проверкой сообщений от Артема, прежде она его даже не видела. Незнакомый абонент оказался Ником. И он почему-то спрашивал, придет ли она в клуб в пятницу.

Удивленно уставившись на экран, Марго даже почувствовала, как сами собой поднимаются брови. Прежде второй владелец клуба никогда не писал ей. Они познакомились, пару раз пофлиртовали у бара – и на этом все. Теоретически ей было бы интересно поиграть с ним, практически у него была бешено ревнивая подружка, с которой не хотелось связываться.

Даже на камерной субботней вечеринке Марго старалась не смотреть в его сторону, хотя пару раз ловила на себе его взгляды. Он и сам не подошел, хотя там теоретически была возможность. Чего же он хочет теперь?

«Возможно», – ответила она и отложила телефон, пожав плечами.

Но перед тем, как Марго заснула, печальное выражение на ее лице сменилось загадочной улыбкой.

Артем.

По правде, он уже решил не писать ей больше. Красотка, секс-бомба, да еще и извращенка – явно неподходящая для него девушка.

Он не творческая личность, не белый воротничок, не бизнесмен. Обычный военный из федеральной охраны с ненормальным и непредсказуемым графиком. Он простой человек и ему подойдет самая простая нормальная девушка, которая будет работать, допустим, продавцом в магазине одежды.

Это может быть веселая хохотушка, страстная, но без лишних запросов. С нормальной внешностью – не такой, которая просится на обложку журнала. Эта девушка будет довольна простыми позами в постели, взаимным оральным сексом и не станет просить выпороть ее плетью вместо куни, а потом связать и трахать в те места, которые не было принято использовать для секса еще каких-нибудь лет двадцать назад.

Он ненавидел себя за то, что хотел этого. Сжать ее сладкую попку, поставить на четвереньки, трахать во все местечки.

В детстве мудрая бабушка говорила ему, что хотеть слишком многого очень вредно, и она была абсолютно права. Еще до того, как Артем вырос, он успел много раз испытать боль, единственной причиной которой были его несбыточные мечты. И довольно часто это касалось именно девочек, а потом – девушек и женщин.

С другой стороны, подумал он к четвергу, не пригласить Марго на второе свидание будет еще глупее, чем пригласить ее на него. Эта мысль пришла ему в голову именно в четверг, потому что до этого у него почти не было времени толком задуматься. Он просто запретил себе мысли об этой девушке, нырнул в работу на четыре дня и ночи, в которые слились две смены, разделенные всего шестью часами на поспать.

Но в четверг, которому случилось быть его выходным днем, он проснулся ближе часам к пяти и понял, что он должен увидеться с ней.

«Хочу встретиться с тобой. Что делаешь сегодня вечером?», – написал он и отправил прежде, чем успел передумать.

В ожидании ответа он успел забросить в машинку белье, пропылесосить и сварить себе кофе. Когда, наконец, мессенджер звякнул ответным сообщением, Артем схватил телефон чуть быстрее, чем ему хотелось бы. И ответ был не совсем таким, какой он хотел услышать.

«Рано ложусь спать, думаю завтра пойти в клуб», – ответила она.

«Тогда в субботу?», – написал он прежде, чем успел хорошо подумать. И только после того, как Артем нажал кнопку «отправить», до него дошло: она ведь только что дала понять, что намерена играть с другими мужчинами. И встречаться после этого смысла уже не будет.

Глава 9
Не всегда верю себе

Ник.

В прошлое воскресенье он считал себя очень плохим человеком. Он уходил от женщины на следующий день после того, как они вместе сходили в клуб, впервые за три последних месяца занялись сексом и для нее все выглядело так, словно они снова помирились.

Он испытал секундный приступ вины, когда увидел, какой безмятежной проснулась Тома. По ней было видно, что она находится в эйфории и совершенно не готова к тому, что сейчас произойдет. Точнее, к тому, что это произойдет именно сейчас.

Ему следовало сделать это на пару недель раньше, когда она злилась на него. Или позже – так ей было бы легче. Но Ник внезапно понял, что больше так не может, ни дня. Их примирение на этот раз было особенным для него: он в полной мере вдруг почувствовал, что Тома помирилась с ним. А он с ней – нет.

И все же Ник почти ненавидел себя за секундную панику на ее лице, когда он сказал:

– Тома, нам надо поговорить.

Она все поняла сразу, но позволила ему сказать это вслух, кивнула, спряталась за натянутой злой улыбкой и обхватила себя руками.

– Хорошо. Уходи. Помочь собрать вещи? – таким же злым, как ее улыбка, тоном предложила она.

– Я справлюсь.

– Отлично. Мне надо на работу, так что…

– Конечно, иди, – сказал он, понимая, что если она не убежит, то обязательно взорвется. И он хотел, чтобы она убежала.

Так что, когда через десять минут хлопнула дверь, Ник испытал громадное облегчение. И в этот самый момент окончательно понял, что принял правильное решение.

Оглядываясь назад на все время, что они прожили вместе, он видел это как черно-белую цепочку плохих и хороших периодов. Черный цвет преобладал. Они постоянно ссорились и мирились. Неделями толком не общались, а потом вдруг тянулись друг к другу, и наступал медовый месяц. После чего снова следовал период охлаждения и новое примирение.

Он каждый раз мечтал, что все наладится, и серьезных ссор больше не будет. Но так никогда не получалось. Возможно, он просто не приспособлен для отношений? Ведь и до Томы многие отношения для него превращались в постоянное перетягивание каната и латентную войну с редкими перемириями.

Переехав в свою комнату в клубе, Ник почувствовал себя на удивление хорошо. Он думал, что ему захочется выпить, накатит тревога, грусть или гнев – но ничего подобного не происходило. Неожиданно для себя он испытал прилив энергии и ушел в работу. А «Сабспейс» нуждался в его энергии – снова настали непростые времена.

На днях они с Максом приняли решение перейти к более камерному формату вечеринок в «Сабспейсе» из-за новостей про вирус. Люди тревожились, количество посетителей резко сократилось – и потому, что им было не до игр, и потому, что некоторые действительно боялись заразиться.

Ник предложил оставить пятницу для встречи с новичками и мастер-классов, а на субботу, наоборот, пригласить только старожилов. В воскресенье – шоу и аукцион нижних для верхних без пары, по приглашениям. Аукционы, мастер-классы и особые вечеринки – именно то, что нужно для того, чтобы подбодрить людей в непростые времена. И, конечно, заработать максимум денег.

Всю неделю он занимался перепиской с приглашенными и составлением списков вместе с их новым администратором, верхней Лолой. Лола, недавно отпраздновавшая сорокалетие, была настоящей находкой для клуба. Ее кипучая энергия, уверенность и магнетическое воздействие на нижних молоденьких мальчиков помогали поддерживать порядок и в документах, и в разгар клубных вечеринок.

Вначале Ник опасался лишь одного – что она захочет командовать и ими с Максом, но, к счастью, Лола прекрасно понимала свое место в иерархии клуба и хорошо умела отключать доминирующие нотки, когда общалась со своими начальниками. Так что весь месяц, что они работали вместе, Нику приходилось бороться с желанием погладить ее по голове за то, какая она умница. Даже несмотря на то, что эта голова возвышалась над его собственной – в силу высокого роста Лолы и ее пристрастия к высоким каблукам.

Посетители клуба тоже быстро полюбили ее и привыкли к ее экстравагантной внешности. Кроме мускулистых ног, большой груди и пышной задницы, для привлечения внимания у Лолы были ярко-синие длинные волосы, малиновая помада, нарощенные ресницы и длинные ногти, всегда покрытые блестящим гель-лаком. Если бы кто-нибудь попросил Ника описать Лолу в одном предложении, он бы сказал: «Эта женщина, у которой все через край».

При том, что Лола была стопроцентной доминанткой и совершенно не в его вкусе, она была удивительно своей для него. Как родной. И ей первой, без малейшего стеснения, он сообщил, что расстался с Томой, еще в понедельник, когда они занялись планом мероприятий на неделю. Она отреагировала именно так, как он и ожидал.

– Поздравляю, Ник. Мне жаль, если тебе плохо, но… поздравляю, – спокойно сказала она, глядя на него своими большими карими глазами с таким пониманием, словно знала все о его отношениях.

– Спасибо. Мне, кстати, совсем не плохо, – ответил Ник. – Скажи, ты сможешь написать анонсы для нашего канала в телеге на неделю?

– Конечно. Давай сейчас проговорим всю программу, и сегодня опубликуем расписание, – кивнула она, открывая ноутбук. – Кстати, я не смогу быть здесь в пятницу. Может, Макс…?

– Нет, у них с Лизой годовщина, они решили праздновать дома, – покачал головой Ник. – Не волнуйся, я найду кого-нибудь.

Позже оказалось, что найти мастеров на мастер-классы не так просто. У Ирины и Димы было много работы, Лори приболела, Михаил планировал пойти на день рождения к отцу. В крайнем случае, конечно, пришлось бы нарушить идиллию Лизы и Макса, но он не хотел этого делать. Поэтому к среде Ник вспомнил о Марго.

Эта нижняя была еще одним недавним открытием. Он отлично помнил день, когда она появилась. Тогда Макс сказал ему, что их реклама в соцсетях заработала – и по этой рекламе пришла некая роскошная новенькая, которая скоро задаст всем жару. Ник посмотрел на нее и сразу понял, что Макс прав. Так эта девушка, появившаяся сразу за Лолой, стала их вторым отличным приобретением за последние несколько недель.

По иронии, Марго во многом выглядела полной противоположностью Лоле, и не только потому, что носила наряды нижней. Эта женщина представляла собой сплошное изящество и несла заряд страсти иного рода – не обжигающей и подавляющей, а исподволь воспламеняющей.

Ее темные кудри, белая кожа, хрупкие запястья и роскошная задница, возможно, были предметом горячего желания большинства домов в клубе. Но лишь немногие могли бы реально получить ее, во всех смыслах. Или хотя бы попытаться, зная, что есть шанс.

Ник прекрасно знал, что принадлежит к числу этих немногих, но не делал никаких попыток, потому что в последнее время был вымотан ссорами с Томой. Все, на что его хватало в «Сабспейсе» – это работа и короткие показательные сцены для новичков. И так продолжалось до того самого момента, как в четверг вечером он оказался в клубе с Марго, продумывая программу на пятницу.

Встретив ее в лаунже второго этаже, Ник отсалютовал бокалом с безалкогольным мохито. Он скользнул взглядом по ее стройной фигурке, обтянутой офисной юбкой и шелковой блузкой и в этот самый момент понял: он обязательно должен поиграть с ней. Эту женщину нельзя больше оставлять без присмотра.

– Боже, Ник! Я никогда раньше не видела настолько чопорного "Сабспейса", – хихикнула она, оглядываясь в сторону лестницы. – И куда подевались все станки и цепи?

Ник в ответ ослепительно улыбнулся.

– Мы просто сдаем помещение, – сказал он. – Оборудование прячем, среди недели у нас обычные вечеринки и корпоративы. Кстати, ты обалденно выглядишь в офисной одежде.

– Спасибо. Я не успевала заехать домой и поменять ее, простите, мастер, – кокетливо стрельнула взглядом Марго, присаживаясь рядом на диван.

– Чай? Душ? Антисептик? – спросил он, протягивая ей небольшой белый флакончик.

Марго засмеялась и стала еще обаятельнее:

– Спасибо. Чаю очень хочу. Душ тоже, но это не обязательно, – ответила она, тщательно дезинфицируя руки.

– Я серьезно. Ты можешь принять душ в моей комнате и надеть мой халат, если хочешь, – предложил он.

– Правда? Я бы с удовольствием. Ужасно устала от этого костюма и обуви, – сказала она, сбрасывая туфли на каблуках.

– Тогда иди, – сказал Ник, указав пальцем на дверь комнаты. – Переведи дух, потом поработаем над программой. Я спущусь в бар за чаем.

– Спасибо, Ник, – сказала она с чувством.

– Не за что, малыш. Тебе спасибо. У меня на завтра никого нет, кроме тебя, – признался он.

– О, боже. Теперь я по-настоящему волнуюсь, – смущенно засмеялась Марго. – Я же никогда никого не учила.

– Не беспокойся, я сейчас все тебе объясню. И я буду рядом, – повторил он и поднялся с дивана.

Когда он вернулся через пятнадцать минут с подносом, на котором, помимо чая, была тарелка со сладостями и стакан воды для него, Марго уже ждала его на диване в огромном черном халате. Поджав под себя босые ноги, она пропускала сквозь пальцы влажные волосы, и Ник едва не споткнулся.

Она была великолепна, даже с полностью смытой косметикой. Но как-то странно смотрела на него.

– Что? – спросил он с искренним недоумением, поставив поднос.

Марго молча проследила за ним взглядом, пока Ник обходил столик и садился рядом. После долгой паузы она отвела взгляд и взяла в руки чайник, чтобы налить чай.

– Ты ушел от Томы? Что случилось? – спросила она, не глядя на него.

– А, это… прости за бардак, я забыл о нем.

Ник вздохнул, невольно делая паузу и взял стакан с водой. Он правда забыл о вещах, которыми была завалена его комната и не был готов обсуждать это. Но быстро взял себя в руки и улыбнулся:

– Да, я ушел от Томы. Это долго назревало, если в двух словах, – ответил он и сделал глоток, давая понять, что это все.

– Прости. Я не должна была любопытничать, – быстро сказала она.

– Ничего. Все равно все будут спрашивать и обсуждать, – мягко сказал он.

– Господи. Как это ужасно, – нахмурилась она. – Я бы с ума сошла, если бы после развода еще вынуждена была бы отвечать на вопросы.

– Я справлюсь, – усмехнулся Ник. – А когда ты развелась, если не секрет?

– Два года назад.

– По твоей инициативе?

– Да.

– Если тебе неприятно говорить об этом…

– Все в порядке.

Ник помедлил, сделал еще один глоток воды перед тем, как задать вопрос:

– Что ты чувствовала, когда вы расстались?

– Сначала только облегчение. Даже эйфорию, – улыбнулась Марго. – У нас это тоже долго назревало.

Ник кивнул, не перебивая. И Марго продолжила:

– Потом очень долго я не могла понять, где же мои переживания. Мне говорили, что я должна выпустить их наружу, но я ничего особенного не чувствовала. И только через год я поняла, что на самом деле прятала от себя. Я все это время думала, что потерпела неудачу. Это было вроде как поражение в отношениях. И это было так больно, что я предпочитала думать, будто никаких переживаний нет.

– А как сейчас? – спросил он тихо, внимательно изучая ее лицо. Меньше всего Нику хотелось бы заставить ее снова переживать что-то тяжелое сейчас.

– Я в порядке. У меня хороший психотерапевт, – с улыбкой ответила Марго. И по ее лицу он понял, что она действительно в порядке. Какие бы ни были у Марго сейчас проблемы и новые задачи в жизни, они никак не касались ее бывшего мужа.

– Он был тематиком? – спросил Ник, расслабляясь.

– Нет, – ответила Марго и неожиданно рассмеялась. – И я тоже.

– Как это? – удивился Ник и даже приподнял брови, не удержав привычной невозмутимой маски на лице.

– Ну, вот так. Я меньше двух лет в теме, до этого только фантазировала, – пожала плечами Марго. – И не так уж активно практиковала все до «Сабспейса».

– Не может быть, – изумился он, с удовольствием переходя на новую тему. – Ты выглядишь очень опытной.

– Я просто стараюсь как могу… мастер, – муркнула Марго, отбрасывая волосы с лица и немного меняя позу, чтобы развернуться к нему с легкой соблазнительной улыбкой.

Ее выражение лица полностью изменилось, стало беззащитным, ищущим одобрения и кокетливо-уверенным в то же время. Ник почувствовал, как кровь разбегается по жилам быстрее. Он понял, что еще пара мгновений – и он пошлет к черту работу и начнет играть с ней прямо здесь.

Поспешив собраться, он отвел взгляд и взял ноутбук, положив его на колени:

– Что ж… будем надеяться, что завтра ты поможешь паре новичков въехать в тему так же быстро, как это сделала ты.

– А мы будем показывать им учебные сцены вдвоем? – с невинной улыбкой спросила она, широко открывая глаза.

Ник замер, продолжая смотреть в свой файл с планом пятничного вечера на ноутбуке. После паузы, которая длилась не меньше пяти секунд, он слегка наклонил голову набок и пронзил ее взглядом, от которого новенькие нижние обычно заливались краской до ушей. И с удовольствием заметил, что Марго порозовела.

Вот и хорошо. Именно так и должна была реагировать саба, которая только что проявила слишком много инициативы.

– Да, малыш. Обязательно будем, – с легкой, еле заметной улыбкой ответил он, как только убедился, что она достаточно смущена.

Дима.

Когда он был маленьким, ему больше всего хотелось иметь прибор, который позволял бы читать мысли людей. Тогда Дима увлекался техникой и считал, что большинство проблем возникает из-за того, что люди скрывают правду друг от друга. Когда он вырос, то понял, что все немного сложнее. И еще – чтобы читать мысли, прибор не нужен. Нужна внимательность и немного терпения.

Научившись проявлять эти качества, он больше не испытывал затруднений с получением нужной информации от людей. Тимофей, например, сам написал ему на следующий день после встречи в клубе, и подъехал, чтобы поговорить.

Дима сел к нему в машину, пожал руку, молча выслушал все, что тот рассказал, и глубоко вздохнул, потерев лицо:

– Это сущий пиздец, чувак. Я бы тебе втащил, конечно…

– Если тебе будет от этого легче, – без тени улыбки предложил Тимофей, но Дима качнул головой, криво улыбнувшись:

– Я достаточно хорошо знаю Лори. Вы оба, скорей всего, молодцы. Так что не ссы. Обойдемся без сломанных челюстей.

– На твоем месте я бы не остался таким сдержанным, – удивленно сказал Тимофей, – С другой стороны, ты живешь с Лори. Самоконтроль, должно быть, твоя суперспособность.

– Не зарывайся, – дернулся Дима. И угрюмо добавил:

– Я люблю ее.

– Я это вижу, – мирно согласился Тимофей. – И, поверь, я очень за нее рад. У тебя правда нет претензий?

– Претензий нет. Но есть просьба, – медленно сказал Дима, снова потерев лицо. Он продолжал смотреть только перед собой, явно о чем-то напряженно размышляя.

– Держаться от Лори подальше в клубе? Это без проблем, – кивнул Тимофей.

– Наоборот, – сказал внезапно Дима, повернув голову к Тимофею. – Совсем наоборот. Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что на следующей встрече нашего маленького клуба.

Потеряв на пару секунд дар речи, Тимофей нахмурился и отвел взгляд:

– На самом деле я не хотел бы…

– Я бы тоже много чего не хотел, – перебил Дмитрий, и в его взгляде наконец загорелись истинные чувства, а ноздри раздулись от гнева. – Например, смотреть на изуродованную спину своей нижней и каждый раз думать о том, через какую боль она прошла, во всех смыслах. И какой бестолковой она должна была быть, чтобы допустить такое. И с каким слабоумным встречаться, чтобы…

– Ладно. Ладно, я понял. Я твой должник, это правда, – процедил Тимофей. – Что ты хочешь?

– Дай мне пару дней, – сказал Дима, мгновенно остывая. – Я докручу эту мысль и все тебе расскажу, окей?

– Окей, – угрюмо сказал Тимофей и положил руку на руль. – Пиши в вотсап, если что.

Дима, наоборот, развеселился:

– Напишу, – сказал он и хлопнул Тимофея по плечу прежде, чем вылезти из его машины. – Спасибо, что заехал. Думаю, мы поладим.

Поднимаясь на лифте обратно домой, Дима думал о том, как забавно и причудливо складывается жизнь. Еще пару лет назад, случись такой разговор, он бы не дал Тимофею даже договорить. Он поступил бы предсказуемее некуда – полез бы драться, потом стал бы выяснять отношения со своей девушкой и поссорился с ней. Не пошел бы вновь на встречу клуба – разве что для того, чтобы устроить скандал. И разосрался бы насмерть еще и с Максом, ведь тот наверняка все знал и даже не намекнул ему.

Но за те годы, что он провел в клубе и учился общаться с тематическими девочками, он попутно научился чему-то гораздо более важному. Тому, как держать себя в руках и направлять свой гнев на созидание вместо разрушения.

Тому, как управлять всеми своими эмоциями и, благодаря этому, управлять окружающими людьми.

Тому, что иногда лучше позволять людям думать, что у них все еще есть от тебя секреты. Для того, чтобы узнать главное – настоящую причину, по которой они их скрывают.

Два года назад он бы подумал, что Лори не называет виновника своих прошлых страданий потому, что хочет сделать из него идиота. Но теперь он стал гораздо увереннее. И думал, что у Лори вполне могли быть другие причины, куда более лестные для него. И, следовательно, ему не за что на нее так уж сильно злиться. Другое дело – немного проучить за то, что она до сих пор не научилась ему доверять.

Повоспитывать нижнюю за такой косяк следовало по-любому.

Правда, Дима никогда не был садистом и не собирался воспитывать Лори с помощью боли. Ремень, сорвавшийся с руки, напугал его. А точнее – тот факт, что это случилось через пару дней после разговора с Тимофеем.

В тот момент им внезапно завладела страшная мысль: неужели он был настолько подсознательно зол на нее, что хотел этого? К счастью, реакция самой Лори быстро убедила его в обратном, и Дима успокоился.

К концу недели ему в голову пришла необычная мысль: возможно, причина недоверия Лори к нему кроется в том, что он сам все еще недостаточно доверяет самому себе.