Текст книги "Алмазный тигр"

– Я готов рискнуть, – сказал Коул.

– А ты будешь… будешь нежным?

– А ты как думаешь?

Эрин заглянула в его серые глаза, которые сейчас оказались всего в нескольких дюймах от ее лица. Почему прежде ей казалось, что у него холодные глаза?!

– Я думаю, да, – прошептала она.

Кончиком языка Коул провел по верхней, особенно чувствительной губе Эрин. При этом прикосновении она чуть слышно застонала. Ласка Коула была совершенно неожиданной, нежной, удивительной: ничего подобного Эрин никогда не испытывала. Постепенно напряжение проходило, ее тело расслабилось, стало податливым. Эрин неосознанно тянулась к Коулу, к его теплу. Он вновь нежно провел языком по ее губам. Эта простая, почти целомудренная ласка доставила ему необычайное удовольствие.

Когда Эрин почувствовала кончик его языка на своих губах, она вздрогнула и инстинктивно прикрыла глаза, желая всецело сосредоточиться на его прикосновении. А Коул продолжал исследовать языком ее губы, задерживаясь в их уголках, будто хотел узнать, где именно рождается ее улыбка. Голова у Эрин закружилась, страх улетучился без следа, и осталось только единственное желание: ощущать его теплое тело. Вдруг она почувствовала его упругие мышцы под своей ладонью и не сразу поняла, что протянула к Коулу руки и обняла его.

– Коул…

– Да, вот именно так… – подтвердил Коул, и их губы слились. – Хочу почувствовать, только почувствовать тебя. Ничего больше. Я не сделаю тебе больно. Ты и сама это понимаешь, не так ли?

Коул продолжал нежно прикасаться губами и языком к ее губам. При этом он не обнимал Эрин, а дотрагивался до нее только кончиком языка, губами да обдавал своим горячим дыханием.

Коул так явственно ощущал линию ее рта, получая от легчайших прикосновений такое удовлетворение, что сам себе удивлялся. И действительно, эти прикосновения были чем-то совершенно необычным. Он провел языком по откинутой назад шее Эрин, устремляясь дальше и ниже, туда, откуда исходил столь явственно ощущаемый им жар. Никогда прежде он не получал такого наслаждения, лаская женщину, никогда как гурман не вкушал женского тела.

Огромным усилием воли Коул заставил себя остановиться. Легким движением он поднялся на ноги. Еще несколько секунд, и он мог бы окончательно потерять голову, схватить Эрин в охапку, распластать на себе. Он не привык целовать женщину, не чувствуя при этом ее тела.

Глаза Эрин с усилием приоткрылись. Перестав чувствовать тепло тела Коула, она ощутила неприятный холодок в своих ладонях.

– Коул! – сдавленным голосом произнесла она.

– Идем погуляем, дорогая.

Коул протянул ей свою огромную руку. Эрин ухватилась за нее, он помог ей подняться на ноги, затем переплел ее пальцы своими. Его ладонь была снаружи теплой и твердой, но внутри горячей и мягкой. Он не понимал, что прикосновение его ладоней опять возбудило девушку. Когда он хотел уже было отпустить Эрин, она попросила:

– Подожди.

Коул застыл на месте.

Дрожащим пальцем Эрин дотронулась до пореза на его нижней губе, затем провела им вокруг рта Коула. В абсолютной тишине она трогала его брови, скулы, подбородок, затем вернулась к губам. Он прикрыл глаза, позволяя ей продолжать эту нежную пытку, и решил, что будет терпеть, пока это окажется возможным.

– Ну хватит, – сказал наконец Коул.

Он раскрыл глаза, и они стали ледяными. Эрин инстинктивно отступила на шаг. Но ее руку он не выпускал.

– Извини, – торопливо сказала она. – Мне казалось, что тебе приятно.

– В этом все и дело. Потому что мне слишком приятно. – Он посмотрел ей в глаза, даже не пытаясь скрыть свое явное и понятное желание. – Как только я впервые увидел тебя, то сразу же захотел. И все, что происходило с нашей первой встречи, не могло никак повлиять на мое к тебе отношение. Но с тех пор, как мне исполнилось лет четырнадцать, я не целовал женщину, не обладая ею.

– Четырнадцать?! – переспросила его Эрин. Эти слова показались ей чудовищными.

– Когда мне было четырнадцать, моей подружке девятнадцать. И мы прекрасно отдавали себе отчет в том, что делаем. – Коул поднес указательный палец к ее подбородку и осторожно прикрыл ей рот. – Не смотри так удивленно. Там, где я рос, это считалось даже слишком поздно. Хотя, признаюсь, несмотря на свой поздний старт, я очень скоро наверстал упущенное. Ну а поскольку у меня не было намерения жениться, то я и не связывался с такими девушками, которые после поцелуев могли сказать «нет». Девушки, с которыми я тогда проводил время, такого слова вообще не знали. Был даже своего рода ритуал: поужинать, сходить в кино и затем забраться на заднее сиденье автомобиля.

– Ну, кино-то наверняка было необязательным.

Коул, криво усмехнувшись, прижал свою ладонь к ладони Эрин и неосознанно притянул женщину к себе.

– Да и ужин, если уж на то пошло, – признался он.

– Не пойму, ты бахвалишься или, наоборот – жалуешься?

– Ни то, ни другое, – сказал он, поднося руку Эрин к своему рту. Взяв губами ее указательный палец, он слегка прикусил его и сразу же отпустил. – Я все это рассказываю, чтобы ты поняла: в некотором смысле эта любовная игра для меня внове, как, впрочем, и для тебя. Или, может, ты позволяла себе еще девочкой подсматривать в запотевшие окна автомобилей?

Эрин попыталась было усмехнуться, но у нее перехватило дыхание.

– Нет. Мне было тринадцать лет до тех пор, пока не исполнилось девятнадцать. Я была дикой, застенчивой и некрасивой. Фил, мой брат, не слишком-то стремился мне в чем-то помочь. У меня однажды произошла жуткая стычка с одним парнем постарше меня года на три. Фил поговорил с этим парнем и сказал, что если, мол, тот попытается хотя бы поцеловать меня, он ему кости обломает. Настала суббота, и этот парень не появился. Уже потом я узнала, что у него был бзик, он был подвинут на девственницах. Даже вел своего рода картотеку.

– Странно, насколько подчас разнятся мужчины. До тех пор, пока тебя не встретил, я девственниц за версту обходил.

Эрин прикрыла глаза.

– Не смешно, тем более что я давно уже не девственница.

– Но ведь ты раньше никогда по доброй воле не отдавалась мужчине, – деловито, будто просто констатируя факт, сказал Коул. – В моем представлении это и превращает тебя в девственницу. – Он выпустил ладонь Эрин. – Стой здесь, а я осмотрю холл.

В холле не было ни души. В вестибюле также было почти безлюдно. Служащий подогнал для Коула арендованный автомобиль. Они двинулись на запад от Уилшира в сторону пляжа. Коул рассеянно управлял машиной, сначала ехал очень медленно, потом увеличил скорость. Он постоянно посматривал в зеркало заднего вида, приглядываясь к автомобилям, которые мчались примерно с такой же скоростью. На океанском берегу Коул проехал несколько полупустых автостоянок, пытаясь определить, не преследуют ли их. Наконец он поставил машину на городском пляже.

Эрин потянулась было, чтобы открыть дверцу, затем взглянула на Коула. Он смотрел в боковое зеркало и зеркало заднего вида. Как ни хотелось Эрин поскорее выбраться из машины и насладиться видом семи тысяч миль водной глади, она сдержала свое нетерпение.

– Хорошая ученица, – похвалил ее Коул.

– Еще бы! Особенно если постигаешь премудрость на собственной шкуре.

– Ты уж извини, но л и вправду не хотел сделать тебе больно.

– Ты вовсе не сделал мне больно, – поспешила заметить она. – Именно поэтому я сразу и перестала сопротивляться. Я ожидала, что будет больно. Ведь весишь ты целую тонну, по-моему?

Коул слегка улыбнулся.

– В следующий раз сверху будешь ты.

Поначалу она выразила на лице удивление, затем оно сменилось подобием интереса. Эрин тоже улыбнулась.

– Предлагаю два варианта на выбор, – сказал он. – Или мы пойдем прогуляемся, или откроем окна в машине и просто посидим и подышим.

В ответ она улыбнулась и сказала:

– Не искушай без нужды.

– Почему же?

Несколько секунд в машине стояла тишина. Затем Эрин обернулась к мужчине, который в считанные минуты научил ее чувственному наслаждению. Но гораздо важнее то, что он помог ей понять, какое чувство заставило ее покинуть Арктику.

Убедившись, что ее собственная чувственность никуда не делась, а лишь до поры до времени притаилась, Эрин удивилась ничуть не меньше, обнаружив, каким нежным может быть с ней Коул.

– Я бы ответила: интересное предложение, – заметила Эрин. – Но дело в том, что я пока и сама не уверена, какой выбор сделать, чтобы и тебе тоже было хорошо.

– Видишь ли, дорогая, в этой жизни все так устроено, что одному всегда бывает лучше, чем другому. Иначе этому Гансу вынули бы кишки задолго до того, как ему пришла в голову мысль причинить тебе зло.

Эрин была поражена тем, что, хотя тон Коула оставался абсолютно спокойным, его глаза сверкали холодным огнем.

– Но дело в том, что жизнь сама по себе – несправедливая штука, – продолжал рассуждать Коул. – И все в ней происходит совершенно неожиданно. Когда мы были в номере отеля, ты вдруг преподала мне урок такой чувственной нежности, о которой я даже и не подозревал. Мы можем в любую секунду умереть, а можем прожить долго и научить друг друга тому, как надо любить. Так что я стараюсь относиться к жизни по принципу: будь что будет, и нечего оплакивать упущенные возможности. А ты. что думаешь об этом?

– Я… да я, собственно, ничего не думаю.

– А ты подумай. Подумай и еще вот о чем. Человек, не умеющий контролировать свои эмоции, зависит от человека, который их сдерживает. Я ни от кого не завишу. Если ты, скажем, захочешь, то можешь раздеться догола и лечь на меня, но если вдруг передумаешь и скажешь «нет», я совершенно спокойно встану, оденусь и слова не скажу. – Он говорил, а его глаза неотрывно следили за дорогой. – Подумай над моими словами, пока мы будем гулять. Мы давно уже не разминали ноги.

Эрин дождалась, когда Коул обойдет машину и откроет ее дверцу. Не этикет, а простое благоразумие руководило его действиями.

Когда он опять обвил своими пальцами ее пальцы, Эрин неожиданно для себя улыбнулась. Увидев, как в лунном свете на лице Эрин вдруг появилась светлая полоска зубов, он улыбнулся ей в ответ.

– Приятно, когда тебе на голову не давит потолок, правда? – спросил Коул.

– Да, конечно, только я не поэтому улыбнулась. У меня такое чувство, словно мне снова семнадцать лет и у меня первое свидание. – Она стрельнула глазами в его сторону. – А тебе, наверное, было лет шесть, когда ты начал ходить на свидания, признайся?

Он тихо рассмеялся.

– Наслаждайся, пока возможно… Когда приедем в Австралию, тебе не захочется даже стоять рядом с каким-нибудь мужчиной при лунном свете.

– Почему?

– Там чудовищная жара. Кимберли – самая высокая часть всего материка, тропики.

– Тропики? Тогда почему же на фотографиях Кимберли выглядит почти пустыней?

– Да, там чертовски сухой климат, большую часть года стоит жуткая сушь. Но потом все вдруг меняется. С Индийского океана приходят дождевые тучи. Человек начинает ужасно потеть, причем пот не испаряется с поверхности кожи, отчего делается еще жарче. А пот не испаряется, так как воздух и без того уже перенасыщен влагой. Тело не остывает, а лучи солнца воздействуют на кожу, словно лезвие бритвы. Температура поднимается выше сотни градусов по Фаренгейту, влажность приближается к отметке дождя, но его все нет и нет. И это так тяжело для организма, что многие не выдерживают и буквально впадают в неистовство.

Эрин удивленно воскликнула, а Коул продолжал:

– Увы, это сущая правда, дорогая. Для этого помешательства у австралийцев есть даже свое название. В таких случаях они говорят: «Тропики достали человека». Я и сам несколько раз чуть было не впал в такое состояние. И только со временем научился более или менее спокойно переносить влажность в жару.

– Да, но, судя по твоим же словам, от этого никуда не денешься.

– Погоди, ты еще узнаешь, что это далеко не худшее, – сказал Коул и с наслаждением вдохнул прохладный воздух, пахнущий океаном. – Когда наступит влажный сезон, страна становится непроходимой. Многие и многие месяцы можно перемещаться только по воздуху.

– А на вездеходах?

– Только на амфибиях.

– Там что же, нет мостов?

– Только на основных автострадах, – сказал Коул. – Но в разгар сезона дождей и эти мосты большую часть времени остаются под водой. Видишь ли, мосты там низкие, со съемными боковинами, чтобы они не задерживали всю ту мерзость, что плывет по рекам. Но все равно паводок часто смывает мосты. – Он посмотрел поверх головы Эрин. – Теперь ты хоть немного представляешь, что именно предлагает тебе Конмин, приглашая пересечь полмира и снимать в алмазных рудниках. Они отлично понимают, что если в ближайшие недели ты не прибудешь на ферму Сумасшедшего Эйба, то едва ли сможешь оказаться там раньше, чем летний зной немного подсушит землю. Мне нужно тогда отправиться как можно скорее, чтобы успеть хоть что-нибудь разузнать и разведать, прежде чем воздух прогреется до ста двадцати градусов и влажность не позволит дышать полной грудью.

– Стало быть, нам вовсе не нужно ехать в Лондон?

– Если мы поедем, это собьет с нашего следа как Фолкнер, так и ван Луйка, а тем временем Уинг все сумеет там для нас подготовить.

– Уинг?!

– Мой партнер.

– Ах да, конечно. Блэк Уинг!Отец что-то рассказывал мне.

– Ну еще бы! – Коул посмотрел на Эрин. – Ты только не волнуйся, ради Бога. Если существует твой рудник, я непременно отыщу его.

– Да, отец мне говорил то же самое.

Некоторое время Коул шагал молча, затем остановился и нежно привлек Эрин к себе. Почувствовав, что она не оказывает ни малейшего сопротивления, Коул нагнулся и прикоснулся губами к ее рту.

– Знаешь, нечего тебе делать в этой Австралии, ей-богу. Оставайся-ка ты лучше со своим отцом. У него седые волосы, но он еще очень крепкий парень.

Эрин хотела было возразить, но Коул провел языком по ее губам, затем заговорил, обдав ее своим горячим дыханием:

– Тамошние климат и земля убили немало людей, причем людей много более опытных и подготовленных, чем ты. Кимберлийское плато, между нами говоря, не самое подходящее место для белой женщины.

– Когда я отправлялась в Арктику, мне говорили почти то же самое, – сказала Эрин. Почувствовав, что может себе это позволить, она коснулась языком подбородка Коула, попробовав его на вкус, как раньше она лизнула зеленый алмаз. – Соленый. Мужской. Теплый. Ты ничего на вкус, Коул.

Его дыхание участилось. Он взял в ладони лицо Эрин.

– Женщина, неужели тебе нравится рисковать?

– Рисковать? – Она подняла на него темные глаза, которые при лунном освещении казались глубокими и таинственными. – О чем ты?

– Я мог бы оставить тебя в отеле. Я мог бы так измучить тебя ласками, что ты сама попросила бы пощады.

Эрин притихла, изучающе глядя в глаза Коула, которые сейчас светились серебристым светом. Затем она вздохнула и как-то печально улыбнулась.

– Вчера это тебе, возможно, и удалось бы. Я еще совсем тебя не знала. Но сегодня вряд ли. Сегодня я уже знаю, что ты крутой, но вовсе не жестокий. Ты совсем не такой, как Ганс.

– Многие едва ли согласились бы с тобой, – откровенно признался Коул.

– Я не из их числа. Я женщина, которая лежала под тобой, будто овечка для заклания. Но ты всего лишь погладил мои волосы да еще поцеловал меня – поцеловал так нежно, что я едва не расплакалась. После случая с Гансом я поклялась никогда больше не верить ни единому мужчине, и вот теперь приходится признать, что я поспешила с клятвой. – Она прикоснулась к его губам кончиками пальцев. – Слишком поздно начинать тебя бояться, Коул. Я еду в Австралию и намерена всюду следовать за тобой, куда бы ты ни отправлялся.

Коул почувствовал сожаление, что не смог как следует напугать Эрин своими рассказами. Несколько минут Коул держал Эрин в объятиях, прислушиваясь к шуму волн и втайне надеясь, что несколько преувеличил сложность жизни и работы в Кимберли. Но едва ли его слова были преувеличением. Сезон дождей – опасное время, когда люди теряют над собой контроль, когда пробуждаются кровожадные инстинкты и словно возвращаются времена каменного века. Самые, казалось бы, элементарные вещи становятся тогда сложными. Сложным становится даже выжить.

Да, особенно сложным оказывается выжить.

Глава 12

– Я присутствовал на похоронах. – Измененный расстоянием голос Чена, пройдя через космос, достиг слуха Коула. – Они дурно подействовали на людей.

Коул мрачно усмехнулся.

– Надеюсь, ты не предполагал, что можно воевать с Конмином и при этом обойтись совершенно без потерь?!

Уинг ответил не сразу. Он помолчал, затем счел за лучшее переменить тему разговора.

– Как твои успехи?

– Об этом пока рано говорить.

Уинг сдержанно выругался по-китайски.

– Расслабься, – сказал Коул. – Это, пожалуй, сейчас лучшие новости, которые я могу сообщить. Последние три дня я только тем и занимался, что очень тщательно изучал карты, сделанные по заказу «Блэк Уинг».

– Ну и?..

– Ничего. И это уже хорошая новость. Если бы с помощью этих карт я смог за считанные часы отыскать ювелирную лавку Уиндзора, это удалось бы любому геологу, включая тех, кто на тебя работает. Ведь ты сам говорил, что им не повезло?

– Да.

– Поверь мне, они сказали правду. Карты ничего не говорят. А может, твои геологи что-то скрывают, чтобы продать информацию кому-то еще. Но я решительно не представляю, что именно они смогли обнаружить.

– Если уж ты не сумел ничего найти, вряд ли удалось им. Ты отличный специалист. Тебе везет в поисках алмазов, но не везет в любви.

– Ну, во-первых, пословица звучит иначе, – заметил Коул. – А во-вторых, моя личная жизнь тебя совершенно не касается.

Тишину на другом конце провода через минуту нарушил вздох: Уинг заговорил, при этом его голос был чуть громче шепота:

– На меня эти похороны тоже подействовали. Одним из тех, кого хоронили, оказался мой кузен, другим был свояк, Цзеонг Ли.

В памяти Коула всплыли картины прошлого… Страстная темноглазая женщина, приходившаяся сестрой Уингу… Оказалось, что свое семейство и власть она любила больше, чем любого мужчину, в том числе и Коула Блэкберна.

– Цзеонг был очень хорошим, порядочным человеком, – сказал после паузы Коул. – Мне жаль, что он погиб.

– Вот как? Помню, было время, когда ты сам с радостью убил бы Цзеонга да еще поплясал бы на его могиле.

Коул ничего не ответил.

– Если ты намерен возобновить свои отношения с Чен Лай, – продолжил Уинг, – на сей раз семейство Чен не будет вам препятствовать.

На сей раз…

Слова эхом отозвались в мозгу Коула, напомнив ему о событиях, которые он предпочел бы забыть. Вскоре после того, как он впервые подписал соглашение с фирмой «Блэк Уинг», Лай бросила его, поскольку ее семейство настаивало, чтобы у нее был муж-китаец. Коула терпели как любовника Лай до тех пор, пока он был нужен, – ведь он консультировал семейство Чен в том, что касалось развития горнодобывающей промышленности. Но как только речь зашла о женитьбе и наследниках, оказалось, что зов крови сильнее.

И вот теперь Цзеонг Ли в могиле. Лай сделалась вдовой, и семейство Чен предлагало Коулу ту самую женщину, которую они же когда-то у него отняли.

– Нет уж, благодарю, – спокойно ответил Ко-ул. – Ядовитым плющом люди подтираются лишь однажды, неглупые люди, я хочу сказать.

На другом конце линии молчали, затем послышался громкий, но совсем не веселый смех.

– А ты ничуть не изменился.

– Такой уж я… Главное, Уинг, что я выжил, что за все эти годы меня не смогли задавить.

– Скажи, а что именно ты рассчитываешь найти на ферме Эйба?

Коул принял такой резкий поворот разговора.

– Мне будет нужен вертолет, чтобы сделать фотографии. Радар мне также понадобится, кроме того, результаты магнитных исследований земельных участков, принадлежавших Эйбу. Работы слишком много, я один со всем скоро не управлюсь.

– У нас тут есть подходящие специалисты, которые вполне могли бы… – предложил было Уинг.

– Нет, это слишком увеличит возможность утечки информации.

Уинг на это ничего не ответил. Коул, пожав плечами, предложил:

– А нельзя ли обеспечить спутниковую связь прямо на земле Уиндзора? Это позволило бы напрямую получать от тебя информацию, не боясь ее разглашения.

После непродолжительной паузы Уинг сказал:

– Через несколько дней я смогу, тебе ответить. И сам буду заниматься вводом информации.

– Отлично, – сказал Коул. – А как насчет остальной техники, которая мне понадобится?

– Не переживай, мои люди позаботятся.

– Надеюсь, им можно доверять?

– Они из семейства Чен.

Коул удовлетворенно улыбнулся. Ему было ясно, что Уинг понимает под словом «доверие». Доверие для него – чувство взвешенное и выверенное самым тщательным образом.

– В таком случае остается едва ли не главная проблема – вертолет.

– Что же касается вертолета, я готов немедленно навести справки. Тебе понадобится пилот?

– Нет, я буду вести машину сам. Хорошо бы иметь под рукой еще и специалиста, который мог бы все наладить, подключить и охранять, когда меня на ферме не будет. Ведь я же специалист по Добыче, а не электронщик. И кроме того, большую часть времени я буду в разъездах.

– Об этом не беспокойся. Что-нибудь еще?

– Ну, неплохо было бы иметь самые минимальные удобства. У Эйба были несколько странные, мягко говоря, представления о том, какой должна быть в доме мебель.

– Сделаем. Тебе как, обычную постель или супружескую?

Ничего не ответив, Коул положил трубку, но тут же набрал номер Мэтью Уиндзора.

Самое время было узнать, что же именно отец Эрин намерен предпринять для защиты собственной дочери.