Текст книги "Смерть внезапна и страшна"

– Тогда отведите ее к сестре-хозяйке и объясните причину. А потом идите к сэру Герберту, – распорядился он наконец. – А я подержу здесь прачек.

Калландра улыбнулась и чуть кивнула. Больше в словах не было необходимости. Она повернулась и направилась к служанке, жавшейся к объемистому туловищу одной из молчавших прачек. В тонком лице девочки не было ни кровинки, а ее тонкие ручки, сложенные на груди, охватывали тельце, словно бы удерживая его на ногах. Попечительница протянула ей руку.

– Пошли, – сказала она мягко. – Я отведу тебя наверх, там ты посидишь и выпьешь чаю, а потом пойдешь работать. – Она не стала упоминать миссис Флаэрти, зная, что прислуга и сиделки до ужаса боятся ее, и притом вполне оправданно.

Девочка глядела на нее, но ни в мягком лице, ни в чуть растрепанной голове Калландры, ни в ее простом рабочем халате не было ничего вселяющего трепет. Она ничем не напоминала свирепую старшую сестру.

– Пойдем, – повторила леди Дэвьет, на сей раз более жестко.

Покоряясь, ребенок направился следом за ней, как ей и требовалось, держась на шаг позади.

Миссис Флаэрти они отыскали достаточно скоро. Как всегда, весь госпиталь знал, где она находится: куда бы эта женщина ни направлялась, ее всегда опережали передаваемые работницами предупреждения. Бутылки убирали подальше, на тряпки налегали покрепче, головы склонялись над работой.

– Да, ваша светлость, что там у вас? – проговорила старшая сестра неприветливым голосом, с еще большим неудовольствием рассматривая служанку. – Она заболела, так?

– Нет, сестра, она всего лишь перепугана до смерти, – ответила Калландра. – К моему прискорбию, мы обнаружили труп в желобе, ведущем в прачечную, и этот бедный ребенок протолкнул его вниз. Я иду к сэру Герберту, чтобы тот вызвал полицию.

– Зачем? – отрезала миссис Флаэрти. – Боже мой, да что же странного в том, что в госпитале обнаружили труп? Впрочем, я бы, например, не подумала искать мертвое тело в желобе… – Лицо ее потемнело, выражая неодобрение. – Надеюсь, что в данном случае практиканты с их детскими представлениями о шутках окажутся ни при чем.

– Едва ли кто-нибудь может усмотреть в случившемся нечто веселое, миссис Флаэрти. – Дэвьет с удивлением обнаружила, что говорит спокойным голосом. – Это сиделка Бэрримор, и она умерла неестественным образом. Я намерена доложить об этом сэру Герберту и буду весьма вам обязана, если вы присмотрите за ребенком и удостоверитесь, что она не вызовет в госпитале панику, рассказав обо всем остальным… Конечно, такого события не скроешь, но тем не менее лучше ко всему заранее подготовиться.

Миссис Флаэрти явно была удивлена.

– Неестественным образом? – переспросила она. – Что вы имеете в виду?

Но Калландра не собиралась вдаваться в объяснения. Она коротко улыбнулась и вышла, не отвечая и оставив старшую сестру в смятении и гневе, глядящей ей вслед.

Сэр Стэнхоуп находился в операционной и должен был провести там еще значительное время. Но дело ждать не могло, поэтому миссис Дэвьет открыла дверь и вошла внутрь. Комната была небольшой, уставленной инструментами. Стол у стены занимал большую часть внутреннего пространства. В операционной находились несколько человек. Два стажера помогали и учились одновременно, а третий – постарше – приглядывал за бутылками с закисью азота и следил за дыханием пациентки. Рядом стояла сестра, подававшая хирургу по требованию инструменты. Бледная пациентка без движения лежала на столе: верхняя часть ее тела еще оставалась обнаженной, но кровавая рана в груди уже была наполовину закрыта. Сэр Герберт стоял возле нее с иголкой в руке, рукава его рубашки и руки были в крови.

Все посмотрели на Калландру.

– Что вы здесь делаете, мэм? – осведомился хирург. – Вы не имеете права вмешиваться в ход операции! Будьте добры, немедленно оставьте помещение!

Попечительница рассчитывала на подобный прием, поэтому не возмутилась.

– Есть дело, которое не может подождать окончания операции, сэр Герберт, – отвечала она.

– Найдите другого врача! – отрезал Стэнхоуп, отворачиваясь от нее и вновь приступая к стежкам. – Пожалуйста, следите за тем, что я делаю, джентльмены, – продолжил он, обращаясь к практикантам. Хирург явно предполагал, что, услышав его слова, Калландра выйдет без всяких возражений.

– В госпитале произошло убийство, сэр Герберт, – четко и громко произнесла вместо этого леди Дэвьет. – Вы хотите, чтобы я обратилась в полицию, или сами займетесь этим делом?

Игла замерла в воздухе. Но хирург не глядел на нее. Возле стола охнула сестра. Один из практикантов буркнул себе что-то под нос и опустил руки.

– Что за абсурд! – отрезал Герберт. – Если кто-то из пациентов вдруг умер, я займусь им после того, как закончу здесь. – Он медленно повернулся, чтобы поглядеть на Калландру, должно быть полагая, что кто-то из медиков совершил фатальную ошибку, тем не менее не относящуюся к компетенции полиции. Лицо его побледнело, и между бровями пролегли гневные морщины.

– Одну из наших сестер задушили, а тело втолкнули в желоб, спускающийся в прачечную, – медленно, подчеркивая слова, рассказала леди Дэвьет. – Вне сомнения, совершено преступление, и, если вы не можете вызвать полицию, я сделаю это по вашему поручению. Тело остается на месте. Доктор Бек следит за тем, чтобы его никто не потревожил.

Хирург коротко присвистнул. Один из практикантов коротко выругался.

Стэнхоуп опустил руку с окровавленной иглой, за которой тянулась длинная нитка, и сверкнул глазами в сторону Калландры.

– Одна из сестер? – повторил он очень медленно. – А вы уверены?

– Конечно же, – ответила незваная гостья. – Это мисс Бэрримор.

– О! – Хирург помедлил. – Ужасно. Да, конечно, вам лучше вызвать полицию. А я тем временем закончу операцию и встречу сыщиков, когда они явятся сюда. Только лучше вызовите их сами – бога ради, никого не посылайте! – и воздержитесь от любых подробностей. Не надо паники, чтобы больные не волновались. – Лицо его помрачнело. – А кто еще слышал о случившемся, кроме доктора Бека?

– Миссис Флаэрти, прачки и одна служанка, которую я поручила попечению старшей сестры.

– Хорошо. – Выражение лица Герберта смягчилось. – Ступайте немедленно… Когда вы возвратитесь, я уже буду готов. – Он не стал извиняться – ни за то, что промедлил с решением, ни за то, что был резок с ней, но Калландра на это и не рассчитывала.

По его совету она взяла кеб и приказала кучеру доставить ее в участок, где прежде служил Монк. К госпиталю это отделение полиции было ближе всех: во всяком случае, леди знала, куда именно там надо обращаться, и рассчитывала обнаружить офицера, наделенного достаточным здравым смыслом. Чтобы добиться немедленной реакции, миссис Дэвьет воспользовалась своим титулом.

– Леди Калландра! – Сэмюэль Ранкорн поднялся с места, едва завидев важную посетительницу. Он подошел к ней, чтобы приветствовать ее, и протянул руку, но потом передумал и чуть поклонился.

Этого высокого мужчину с узким и в известной мере симпатичным лицом портили лишь сердитые морщины около рта да недостаток уверенности, который трудно было заподозрить в довольно высоком начальнике. Одного взгляда на Ранкорна было достаточно, чтобы понять, почему они с Монком так и не сумели поладить. Эти двое различались во всем: Уильям был самоуверен до надменности, а глубинными устремлениями его распоряжались интеллект и безграничные амбиции. Сэмюэль также не скрывал своих стремлений, но ему не хватало уверенности в себе. Он был проще… не столь тонок. Честолюбия у него тоже хватало, но ранимость невозможно было скрыть. Мнения других людей легко воздействовали на него.

– Доброе утро, мистер Ранкорн. – Калландра натянуто улыбнулась, опускаясь в предложенное кресло. – К моему глубочайшему сожалению, я вынуждена сообщить вам о свершившемся преступлении. Поскольку оно, скорее всего, не из простых, я решила переговорить с вами лично, а не искать констебля на улице. На мой взгляд, дело очень серьезное.

– В самом деле? – Полицейский глядел на нее с непонятным удовлетворением, словно бы то, что она обратилась к нему, в известной мере было похвалой его достоинствам. – Весьма огорчен подобным заявлением. Какая-нибудь кража?

– Нет. – Дама отмахнулась, словно грабеж был совершеннейшим пустяком. – Речь идет об убийстве.

Спокойное выражение исчезло с лица ее собеседника, а взгляд его оживился.

– И кто же убит, мэм? Заниматься вашим делом будет самый способный офицер. Где это случилось?

– В Королевском госпитале на Грейс-Инн-роуд, – ответила миссис Дэвьет. – Одну из сестер задушили и по желобу спустили в прачечную. Я приехала прямо оттуда. Сэр Герберт Стэнхоуп, главный врач госпиталя, известный хирург…

– Я слышал о нем. Блестящая личность, – кивнул Ранкорн. – Ничего не скажешь – блестящая! Так это он послал вас сообщить о случившемся происшествии?

– В известном смысле. – Глупо было ссылаться на поручение сэра Герберта, ведь она не могла оказаться простой вестницей, но Калландра понимала, что все равно дело кончится именно этим. – Я оказалась среди тех, кто обнаружил тело, – добавила она.

– Какое расстройство, – посочувствовал Сэмюэль. – Быть может, вы хотите подкрепить свои силы? Как насчет чашки чая?

– Нет, спасибо, – отказалась леди Дэвьет более резким тоном, чем намеревалась. Ее потрясение все еще не прошло, и она ощущала, как пересохло во рту. – Нет, благодарю вас, я лучше возвращусь в госпиталь, чтобы ваш офицер мог немедленно приступить к расследованию. – Чуть подумав, она добавила: – Около трупа остался доктор Бек. Он намеревался приглядеть, чтобы все оставалось без изменений, и находится возле убитой уже достаточно долго.

– Вы очень заботливы, мэм, – проговорил Ранкорн, как он полагал, с одобрением, но Калландра услышала в его голосе снисходительность.

Миссис Дэвьет уже собиралась спросить полицейского, не считает ли он ее дурой, способной бросить тело так, чтобы всякий мог изменить его положение, но вовремя остановилась. Оказалось, что она взволнована куда больше, чем предполагала сама. И теперь, к собственному удивлению, женщина заметила, что руки ее трясутся. Она опустила их, стараясь скрыть ладони в складках юбки, чтобы Сэмюэль не заметил ее волнения, и выжидающе поглядела на него.

Он извинился и, встав, направился к двери, открыл ее и позвал констебля:

– Пришлите сюда инспектора Дживиса. У меня есть для него новое дело… И сержанта Ивэна тоже.

Ответ разобрать было невозможно, но всего лишь через несколько мгновений дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунул голову темноволосый угрюмый мужчина, с вопросительным выражением на лице. Затем он сразу же вошел в кабинет. Официальные черные сюртук и брюки, а также белый крылатый воротничок делали худощавого полицейского похожим на городского клерка или предпринимателя. Манеры его являли странную смесь нерешительности и уверенности. Он поглядел на своего шефа, а потом на его посетительницу, словно бы спрашивая разрешения войти, хотя явно не ожидал его, и остановился прямо между ними.

– Дживис, это леди Калландра Дэвьет, – начал Сэмюэль и тут же осознал, что допустил бестактность. Следовало представить его даме, а не наоборот. Разгневавшись на себя, он покраснел, но исправить положение было уже невозможно.

Почти не думая, инстинктивно, Калландра помогла ему:

– Спасибо, что вы так быстро прислали мистера Дживиса, мистер Ранкорн. Трудно сомневаться в том, что для нас это самый лучший вариант. Доброе утро, мистер Дживис.

– Доброе утро, мэм. – Инспектор чуть поклонился, и Калландра поняла, что он сильно раздражает ее. Его густые черные волосы опускались на узкий лоб к красивым темным глазам – более темных она никогда не видела, – но брови у него были на редкость жидкими. Впрочем, к людям не следует относиться с предубеждением, леди всегда понимала это.

– Не будете ли вы настолько добры, чтобы сказать мне, в чем заключается преступление? – проговорил он.

– Неприменно, – неторопливо ответила Дэвьет. – Я являюсь одной из попечительниц Королевского госпиталя на Грейс-Инн-роуд. Мы только что обнаружили труп одной из наших молодых сестер в желобе, ведущем в прачечную. Похоже, что ее задушили.

– О боже! Как неприятно… Вы сказали – «мы», мэм? Кого именно вы имеете в виду? – спросил инспектор. Невзирая на неприятные манеры, взгляд его оказался весьма проницательным. Женщине казалось, что он тщательно оценивает ее и что в его суждениях не будет никакой социальной почтительности, кодексу которой он явно следовал.

– Это были я и доктор Бек, один из врачей госпиталя, – сказала она. – Кроме того, труп видели женщины, работающие в прачечной, и девочка, услугами которой пользуются в госпитале.

– Вот как… А что привело вас к этому желобу, мэм? – Полицейский с любопытством склонил голову набок. – Безусловно, посещение прачечной не входит в обязанности леди…

Калландра объяснила ему, как все случилось. Дживис слушал, не отводя глаз от ее лица.

Ранкорн переступал с ноги на ногу, не зная, прерывать ли ему подчиненного или стоит самому принять участие в разговоре.

В дверь постучали, и, получив разрешение начальства, вошел Ивэн. Его худощавое молодое лицо просветлело, когда он увидел Калландру, однако, несмотря на прошлое знакомство и совместную работу над сложными делами, у него хватило воспитания, чтобы ответить ей как просто знакомой, не более.

– Доброе утро, сержант, – вежливо проговорила миссис Дэвьет.

– Доброе утро, мэм, – ответил Ивэн, вопросительно глядя на Сэмюэля.

– В Королевском госпитале случилось убийство. – Его начальник воспользовался возможностью, чтобы сохранить контроль над ситуацией. – Сейчас вы вместе с инспектором Дживисом отправитесь туда и выясните все обстоятельства. Информируйте меня обо всех ваших находках.

– Да, сэр.

– Дживис! – позвал вдруг Ранкорн, когда тот открыл дверь перед Калландрой.

– Да, сэр?

– Не забудьте сразу доложиться Герберту Стэнхоупу. И не ведите себя там как при облаве на Уайтчепел-роуд. Помните, кто он такой!

– Естественно, сэр, – умиротворяющим тоном проговорил Дживис, но лицо его отразило легкое раздражение. Он не любил, когда ему напоминали о социальных тонкостях.

Ивэн бросил быстрый взгляд на Калландру, и в его газельих глазах блеснул интерес. Общие воспоминания и безмолвная усмешка объединили этих двоих.

Но в госпитале все было уже по-другому. К тому времени, когда попечительница и стражи порядка прибыли туда, оказалось, что, невзирая на все старания миссис Флаэрти, страшная новость распространилась повсюду. К вновь прибывшим заторопился священник: круглые испуганные глаза, фалды сюртука развеваются позади… Осознав, кто такой Дживис, он пробормотал поспешное извинение и исчез, сжимая молитвенник обеими руками.

Молодая сестра вопросительно поглядела на них, прежде чем отправиться по своим делам. Казначей потряс головой и провел их в комнаты сэра Герберта.

Хирург встретил их у дверей кабинета, широко распахнув дверь. Интерьер там был очень изящным – голубой ковер с зеленым отливом, полированное дерево и полоска солнечного света, протянувшаяся через пол из узкого окна.

– Добрый день, инспектор, – проговорил Стэнхоуп серьезным голосом. – Прошу вас, входите. Я предоставлю вам всю информацию, которой обладаю по этому делу. Благодарю вас, леди Калландра. Вы великолепно справились со своим делом. Конечно, подобное совершенно не входит в обязанности попечительницы. Мы все в долгу перед вами…

Он впустил внутрь полицейских, преградив путь леди Дэвьет. Ей оставалось только смириться и вернуться в прачечную, чтобы проверить, там ли до сих пор Кристиан.

Огромный погреб был вновь полон пара: в медных трубах булькало и лязгало, а огромный котел шипел, когда с него снимали крышку и тыкали внутрь деревянными шестами, чтобы погрузить принесенное сверху белье или выудить прокипяченное. Напрягая руки, женщины относили свой груз к раковинам, выстроившимся рядком у дальней стены. Там были устроены огромные валки, через которые влажные простыни продавливались, чтобы по возможности отжать из них воду. Работа возобновилась: ни время, ни дело не ждали, и к трупу прачки уже потеряли всякий интерес. Многие из этих женщин видели в своей жизни не одного мертвеца. Смерть нередко гостила в госпитале.

Кристиан по-прежнему стоял около корзины с бельем, повернувшись спиной к входу. Он только чуть оперся о край, чтобы разгрузить ноги. Заметив Калландру, доктор Бек поднял голову и вопросительно поглядел на нее.

– Прибыла полиция, они у сэра Герберта, – ответила она на его невысказанный вопрос. – Инспектор Дживис. На взгляд толковый.

Врач поглядел на попечительницу более пристально:

– В вашем голосе слышится сомнение.

– Жаль, что это не Уильям Монк, – вздохнула она в ответ.

– Тот сыщик, который занялся частными расследованиями? – На лице Бека промелькнула усмешка, такая быстрая, что Калландра даже не заметила ее.

– Да, он… – Леди умолкла, не зная, собственно, что именно хотела сказать. Никто не мог утверждать, что Монк был чувствительным человеком: напротив, сыщик был безжалостным, как джаггернаут[6]6
  Джаггернаут – колесница, вывозившая изваяние индуистского бога, под колесами которой гибли верующие; олицетворение неумолимого рока.


[Закрыть].

Кристиан ожидал ответа, пытаясь понять ее мысли.

– Его воображение, интеллект… – улыбнулась миссис Дэвьет, понимая, что имела в виду вовсе не это. – Восприимчивость, умение видеть за пределами очевидного… – продолжила она. – Его не удовлетворит просто правдоподобный ответ, он всегда докопается до истинной правды.

– Вы весьма высоко цените его, – заметил Кристиан с сухой и скорбной улыбкой. – Остается надеяться, что мистер Дживис окажется не менее одаренным детективом. – Он оглянулся на корзину, где лежала убитая, мертвое лицо которой теперь прикрывала нестиранная простыня. – Бедняжка, – проговорил врач очень грустным тоном. – Это была превосходная сестра. Да вы знаете это… Некоторые полагают, что в госпитале не было лучшей. Какая ирония судьбы… она пережила войну в Крыму, перенесла все опасности, болезни, морские путешествия – и умерла от рук преступника в лондонском госпитале… – Он качнул головой, и на лице его выступила жуткая печаль. – Зачем и кому потребовалось убивать такую женщину?

– Действительно, зачем? – Они не заметили, что к ним подошел Дживис. – Вы знали ее, доктор Бек?

Кристиан казался удивленным.

– Конечно, – в голосе его слышалось раздражение. – Она же работала здесь медицинской сестрой! Мы все ее знали.

– Но вы знали ее лично? – настаивал инспектор; его темные глаза, обвиняя, впились в лицо доктора.

– Если вы хотите спросить, был ли я знаком с ней вне пределов ее служебных обязанностей, отвечаю вам сразу – нет, – прищурился Бек.

Дживис что-то буркнул и подошел к корзине. Он осторожно, двумя пальцами, поднял простыню и откинул ее назад, разглядывая лицо мертвой женщины. Калландра последовала его примеру и впервые внимательно посмотрела на убитую.

Пруденс Бэрримор было чуть за тридцать… Она была очень высокой и худой. Быть может, при жизни медичка была элегантной, но смерть, сковавшая ее тело, лишила ее изящества. Она лежала, разбросав руки и ноги, а одна ее нога и вовсе торчала вверх: юбки задрались, открывая длинную и стройную голень. Лицо ее теперь стало пепельно-серым, кровь не могла больше сделать его румяным. Неяркие каштановые волосы, ровные тонкие брови, широкий и чувственный рот… Страстное лицо… лицо личности, полной силы и юмора.

Миссис Дэвьет помнила эту сестру вполне отчетливо, хотя встречи их были недолгими и деловыми. Пруденс была прирожденным реформатором, и лишь немногие в госпитале этого не знали. Мало в ком столь интенсивно пульсировала жизнь… и в том, что тело этой женщины лежит теперь в корзине для грязного белья, лишенное всего, что делало его обладательницу столь яркой особой, усматривалась злая насмешка. Покинутая духом оболочка тем не менее казалась столь уязвимой…

– Прикройте ее, – инстинктивно попросила Калландра.

– Минуточку, сударыня, – Дживис поднял руку, словно чтобы помешать попечительнице сделать это самой. – Минуточку. Вы сказали, что ее задушили… похоже, так и есть. В самом деле. Бедняжка. – Он разглядывал оставшиеся на шее убитой отпечатки пальцев. С жуткой четкостью можно было представить, как их оставляет чья-то рука, сдавливающая и сдавливающая горло своей жертвы, прекращая ее дыхание… исторгая из нее жизнь.

– Она была сестрой милосердия, не так ли? – Инспектор поглядел на Кристиана. – Она работала с вами, доктор?

– Иногда, – согласился тот. – Но чаще всего с доктором Гербертом Стэнхоупом. В особенности в самых трудных случаях. Эта женщина была великолепной сестрой, и, насколько я представляю, весьма яркой особой. Я не слышал, чтобы о ней говорили плохое.

Дживис замер на месте; его темные глаза буравили лицо врача из-под редких бровей.

– Очень интересно. А почему именно вы, доктор, заглянули сегодня в этот желоб?

– В нем что-то застряло… тогда мы еще не представляли, что именно, – рассказал Бек. – Две сиделки пытались спустить вниз грязные простыни, но не смогли этого сделать, и мы с леди Калландрой пришли им на помощь.

– Понимаю. А как вы протолкнули тело?

– Мы послали по желобу одну из помощниц сестер, девочку тринадцати лет. Она соскользнула вниз и своим весом сдвинула тело.

– Ловко придумано, – сухо проговорил полицейский. – Самое подходящее дело для ребенка! Впрочем, думаю, в госпитале она уже успела насмотреться на мертвых. – Он чуть наморщил нос.

– Мы не знали, что там мертвое тело! – с возмущением возразил Кристиан. – Мы думали, что это застряла связка простыней.

– В самом деле? – Дживис подошел к ним, отодвинул корзину в сторону и некоторое время глядел в просвет уходящего вверх желоба. – А куда он выходит? – спросил он, наконец поглядев на Калландру.

– В коридор на первом этаже, – ответила та с еще меньшей, чем прежде, симпатией к сыщику. – В коридор западного крыла, если говорить точно.

– Очень странное место, чтобы спрятать тело, как по-вашему? – заметил инспектор. – Едва ли это можно сделать незаметно. – Он обвел взглядом своих круглых немигающих глаз сперва Бека, а потом леди Дэвьет.

– Вы не совсем правы, – отозвался Кристиан. – В этой части коридора нет окон, и днем там не жгут газ – ради экономии.

– И все же, – возразил Дживис, – там можно заметить человека, стоящего или сидящего… или, во всяком случае, несущего тело и спускающего его по желобу. Не так ли? – В голосе его слышалось сомнение – не совсем сарказм, но уже и не любезность.

– Не обязательно, – возмущенным тоном парировала Калландра. – Там часто оставляют свертки белья. Да и сестры нередко сидят пьяными в коридорах. В сумраке труп может показаться кучей грязного белья. И если бы я увидела кого-нибудь над этим желобом, то предположила бы, что туда спускают простыни. Так решил бы всякий на моем месте.

– Дорогая моя, – отозвался Дживис, переводя взгляд с Дэвьет на Бека, – итак, вы утверждаете, что эту бедняжку могли затолкать в желоб прямо на глазах почтенных медиков и никто не заподозрил бы ничего плохого?

Калландре стало не по себе. Не зная, что сказать, она поглядела на Кристиана. Наконец кивнула:

– Примерно так. Обычно люди не следят за тем, чем занимаются другие, ведь у каждого есть свои собственные дела. – Ей уже представлялась бесформенная, расплывающаяся в сумраке фигура, поднимающая сверток, гораздо более тяжелый, чем кажется взгляду, и вталкивающая обернутый простынями труп в открытый желоб. Голос леди стал сдавленным и глухим. – Сегодня утром я как раз проходила мимо сестры, сидевшей у стены либо в пьяном виде, либо уснувшей. Я не знаю, что с ней было… я не посмотрела ей в лицо. – Она судорожно глотнула, вдруг осознав еще один вариант увиденного. – Не исключено даже, что это была убитая Пруденс Бэрримор.

– В самом деле! – Редкие брови Дживиса поднялись. – Выходит, ваши сестры то и дело валяются в коридорах, леди Калландра? Разве у них нет кроватей?

– Есть – у тех, кто живет в общежитии, – резко ответила женщина. – Но многие из них живут отдельно, одни, и им не всегда хватает средств на съем жилья. Здесь многим негде спать, и кормят их негусто. Кроме того, они постоянно напиваются.

Полицейский с неудовольствием огляделся, а потом повернулся к Кристиану:

– Я бы хотел еще раз переговорить с вами, доктор. Расскажите мне все, что вам известно об этой несчастной женщине. – Он прокашлялся. – Начнем с того, как давно ее убили, по вашему мнению? Конечно, в полиции есть свой хирург, и он сообщит нам свое заключение, но если вы выскажете свое мнение прямо сейчас, это сэкономит нам время.

– Два-три часа назад, – ответил Бек задумчиво.

– Но вы же не осматривали ее! – воскликнул Дживис.

– Я сделал это еще до вашего появления, – пояснил медик.

– Неужели вы сделали это? – Лицо стража порядка заострилось. – Кажется, вы только что говорили, что не трогали тело! Вы ведь остались здесь именно затем, чтобы никто не смог изменить картину преступления?

– Я осмотрел ее, инспектор, не меняя положение тела!

– Но вы прикасались к ней?

– Да, но только чтобы проверить, остыло ли тело.

– Ну и как?

– Она была холодной.

– А откуда вы знаете, что она не пролежала здесь мертвой всю ночь?

– Потому что тело еще не совсем оцепенело.

– Выходит, вы двигали ее!

– Я не делал этого!

– Тогда как же, – резко бросил Дживис, – могли вы узнать, окоченела она или нет?

– Она выпала из желоба, инспектор, – терпеливо стал объяснять врач. – Я видел, как тело опускалось в корзину и как двигались его конечности. По моей оценке, ее убили от двух до четырех часов назад. Но будет лучше, если вы спросите мнение своего хирурга.

Дживис подозрительно поглядел на него:

– Вы не англичанин, так ведь, сэр? Я бы сказал, что слышу в ваших словах легкий акцент. Очень незаметный, но тем не менее… Откуда вы родом?

– Из Богемии, – отвечал Кристиан с легким удивлением в глазах.

Инспектор затаил дыхание. Калландра решила, что он хотел спросить, где это, но потом, осознав, что на них глядят даже прачки, изменил свое намерение.

– Понятно, – проговорил он задумчиво. – Ну, хорошо, доктор, тогда расскажите мне, где вы находились сегодня утром? Начнем с того, в какое время вы пришли сюда. – Инспектор вопросительно поглядел на Бека. – Записывайте, сержант, прошу вас, – добавил он и кивнул вошедшему и безмолвно наблюдавшему за всем разговором Ивэну.

– Я был здесь всю ночь, – сказал медик.

Глаза Дживиса расширились.

– В самом деле? И почему же так вышло, сэр? – проговорил он многозначительным тоном.

– У меня был очень тяжелый больной, – сообщил Кристиан, глядя полицейскому в глаза. – Я находился возле него. Надеялся, что сумею спасти его, но увы… Он умер утром, в начале пятого. Домой идти не было смысла, я лег на одну из госпитальных постелей и проспал до половины седьмого.

Дживис нахмурился, поглядел на Ивэна, желая убедиться, что тот записывает, а потом вновь повернулся к Беку.

– Понятно, – проговорил он с прежней многозначительностью. – Итак, вы были здесь, когда сестра Бэрримор встретилась со смертью…

Впервые Калландра ощутила острый укол беспокойства. Она поглядела на Кристиана, но увидела на его лице только легкое любопытство, словно бы тот не совсем понимал намек Дживиса.

– Да, похоже, что так, – согласился доктор.

– А видели вы сегодня сестру Бэрримор?

Бек покачал головой:

– Кажется, нет, но гарантировать не могу. Впрочем, не помню, чтобы я с ней разговаривал.

– И все же она словно стоит перед вашими глазами? – быстро отозвался страж порядка. – Мало того что вы ее знаете, вы еще и очень высокого мнения о ней!

Кристиан поглядел на него полными скорби глазами:

– Бедняжка мертва, инспектор. Конечно же, я думаю о ней! Это была великолепная сестра милосердия. Не так уж много людей в подобной мере одарены умением заботиться о других. Забыть ее будет непросто.

– Разве не все здесь посвятили свою жизнь заботе о больных? – осведомился Дживис с некоторым удивлением.

Врач поглядел на него, а потом глубоко вздохнул:

– Если у вас нет больше ко мне вопросов, инспектор, я бы хотел вернуться к своим делам. Я провел в прачечной уже больше двух часов. Меня ждут больные.

– Ради бога, – согласился Дживис, закусив губу. – Но прошу вас не оставлять Лондон, сэр!

Кристиан явно был удивлен этой просьбой, но согласился без возражений, и несколько мгновений спустя они с Калландрой, оставив за спиной пар и стук прачечной, поднялись вверх по лестнице в главный коридор. В голове миссис Дэвьет кипели мысли, которыми она хотела бы поделиться с доктором. Однако они могли бы показаться ему либо официальными, либо излишне тревожными… а больше всего она не хотела, чтобы он догадался о том страхе, что теперь креп в ее душе. Быть может, все это всего лишь глупость. С чего бы Дживису подозревать Кристиана?.. Впрочем, ей уже приходилось сталкиваться с ошибками правосудия. Вешали и невиновных. Проще всего подозревать того, кто хоть чем-нибудь отличается от тебя – манерой, обликом, эмоциональностью или религией. Если бы только это расследование проводил Монк!

– Вы, кажется, устали, леди Калландра, – негромко проговорил Бек, нарушая ход ее мыслей.

– Прошу прощения? – Она вздрогнула и только потом поняла, что он сказал. – Нет, я не столько устала, сколько опечалена. Я боюсь того, что может последовать дальше.

– Боитесь?

– Мне уже приходилось сталкиваться с полицией. Люди боятся ее и могут наговорить того, чего не было. – Дэвьет заставила себя улыбнуться. – Глупо, это скоро пройдет. – Они добрались до верха лестницы и остановились. Два врача-практиканта яростно спорили в дюжине ярдов от них. – Не обращайте внимания на мои слова, – неторопливо проговорила леди. – Вы не спали почти всю ночь, и вам, конечно, надо отдохнуть. А еще пора перекусить.

– Простите, я задерживаю вас. Примите мои извинения, – внезапно сказал медик с быстрой улыбкой, после чего заглянул ей прямо в глаза и торопливо отправился по коридору к ближайшей палате.

В самом начале вечера того же дня Калландра уже разыскала Монка. Она не стала соблюдать церемоний и немедленно приступила к делу, побудившему ее явиться к детективу.

– В нашем госпитале произошло убийство, – прямо сказала леди Дэвьет. – Убита одна из сестер, чудесная молодая женщина, честная и интеллигентная. Ее, скорее всего, задушили, а тело затолкали в желоб, спускающийся в прачечную. – Она выжидающе посмотрела на сыщика.

Жесткие серые глаза Уильяма несколько мгновений ощупывали ее лицо.

– Что же вас смущает? – спросил наконец детектив. – Или это еще не все?

– Ранкорн поручил расследование инспектору Дживису, – ответила его гостья. – Вы знаете его?

– Немного. Дживис весьма умен и, бесспорно, способен найти убийцу. А у вас есть какие-нибудь предположения или подозрения о том, почему ее убили и кто это сделал?