Текст книги "Фетишист. История Джерри Брудоса, «обувного маньяка»"

Глава 8

Дарси Брудос узнала об исчезновении Карен Спринкер; его невозможно было пропустить – разве что совсем не читать газет и не смотреть телевизор. Она сильно испугалась и много обсуждала этот случай со своими подругами. Дарси боялась не столько за себя, сколько за Меган, и внимательно следила за дочерью, когда та играла во дворе. Каждый день она отводила ее в школу и забирала оттуда. Магазин «Мейер и Франк» находился меньше чем в миле от ее дома, всего в одном квартале к западу от Сентер-стрит и еще нескольких к северу.

В газетах намекали, что в городе завелся маньяк; выдвигались предположения, что могут пропасть еще девушки, если его не поймают. Дарси больше не выходила одна из дома по вечерам и, когда Джерри не было, запирала все двери и окна.

Отсутствовал он часто – днем работал в Либаноне, а по вечерам катался по свалкам в Портленде и Салеме в поисках каких-нибудь запчастей. Иногда ездил в Корваллис, говоря, что помогает там другу. Она понятия не имела, где Джерри проводит сколько времени, а если спрашивала его, он начинал злиться.

Он стал еще больше волноваться насчет своей мастерской: если Дарси стучалась к нему, чтобы проверить, что осталось в морозильнике, муж прямо-таки выходил из себя. Он настаивал, чтобы она говорила ему, что ей нужно, а он бы приносил, но это было неудобно, ведь ей хотелось посмотреть, какие продукты еще остались. Иногда ей требовалось заглянуть в морозильник самой и решить, что готовить на ужин.

Джерри страшно рассердился, когда она как-то раз, предварительно заглянув в щелку и убедившись, что в мастерской горит свет, вошла туда без спроса. Ей нужно было постирать, а по пути она собиралась заглянуть к мужу и просто поздороваться.

На рабочем столе у него стояли контейнеры с проявочной жидкостью; она бросила рассеянный взгляд на фотографии, которые он печатал. И ахнула от удивления, когда увидела на них женщин. Голых женщин.

– Джерри? Что это такое? – воскликнула она.

Он улыбнулся и быстро шагнул в сторону стола, чтобы загородить ей обзор.

– Это? Да ничего особенного. Один парень из колледжа дал пленку и попросил проявить. Я и не знал, что там, пока ее не обработал. Обычные детские шалости. Скажу ему больше мне такое не отдавать.

Она не знала, верить ему или нет, но потом подумала, что это не похоже на ее Джерри. Он был ужасно застенчивым со всеми женщинами, кроме нее, и она не могла себе представить, чтобы он сам сделал эти фото – не с ней, а с другими.

– Ну ладно. Только смотри, чтобы Меган их не увидела. Отдай их скорее тому парню.

Джерри пообещал, что так и сделает, а с нее взял слово, что она больше не будет так врываться к нему в мастерскую.

– Используй интерком, Дарси. Так гораздо проще. Говори мне, что тебе нужно, и я буду приносить.

Дарси вздохнула. Проще было с ним не спорить. Он всегда был не такой, как все, – не похожий на остальных людей, которых она знала, – но и ее подруги тоже жаловались на своих мужей. Наверное, дело в принятии – раз уж ты живешь с этим человеком, надо как-то мириться с его странностями. Она знала, что Джерри недоволен ее растущей независимостью.

Независимость! Она невольно улыбалась при этом слове. На самом деле свободы у нее было совсем мало. С двумя детьми, с необходимостью постоянно отчитываться перед мужем каждая минута ее дней и ночей была на виду.

Но были и другие вещи, о которых Дарси Брудос предпочитала не думать. Она не видела Джерри в женской одежде с тех пор, как он показался ей в лифчике и поясе для чулок, но нашла кое-какие снимки, которые очень ее расстроили. Джерри оставил их на столе – то ли случайно, то ли намеренно.

Она поняла, что на них Джерри, но только тот Джерри, который любил переодеваться в женское белье. На одной он лежал на их постели, прикрывая подушкой лицо в неловкой попытке замаскироваться. На нем был белый бюстгальтер – размером не меньше 10 °C, – пояс с подвязками, тоже белый, и чулки, а еще те самые черные туфли на каблуках. Где, черт его подери, он их нашел? У него же сорок третий размер обуви!

Другая фотография была практически такой же, но на ней Джерри лежал на животе, свесив левую руку с края кровати, а правую подсунув под «груди», с головой, повернутой вправо. Там на нем были черные трусики с черным кружевом и опять те туфли. Дарси задумалась, кто мог сделать снимки, а потом сообразила, что он сфотографировал себя сам. У него была 35-миллиметровая камера с пультом дистанционного управления. Однажды, когда они поехали в путешествие, он заставил всю семью выстроиться перед дорожным знаком «Вы покидаете штат Калифорния» и с помощью пульта сделал снимок. Та фотография получилась удачной, поэтому Дарси знала, что оборудование работает.

Она куда-то затолкала найденные снимки, будучи совершенно уверена, что больше не желает их видеть. Он по-прежнему постоянно хотел секса с ней, хоть она и не проявляла к нему интереса. Если бы он был гомосексуалистом, рассуждала она, то не хотел бы секса с женщиной. Мужчины или геи, или нет – насколько ей известно. Обсуждать эту тему с подругами она не могла – это было бы предательством по отношению к Джерри, да к тому же ей было стыдно.

Но стоило Дарси отогнать сомнения, как повод для них появился снова. Как-то раз, уже после того, как ей попались снимки, она нашла «ту штуку» – она и сама не понимала, что это такое. «Штука» была круглая и тяжелая, диаметром с десять сантиметров, сделанная из какого-то пластика. Она повертела ее в руках, и ей показалось, что та похожа на женскую грудь – почти идеальная копия.

– Что это, Джерри? – спросила она.

– Это? Да так… Просто одна идея… Пресс-папье.

– В виде сиськи?

– А что такого? Для смеху.

– Выглядит как настоящая.

– Ага. – Он забрал у нее слепок. – Но вообще получилось не очень. Я слишком много отвердителя положил в пластик.

Она хорошо знала все шуточки Джерри – они никогда не были смешными. А в последнее время в них появился отчетливый сексуальный или враждебный подтекст. То ли он сердился на нее, то ли был в ней разочарован… Дарси поклялась себе быть с ним помягче, одеваться понаряднее, чтобы нравиться ему, и дарить больше любви.

Она считала, что, если постарается, то сможет наладить их отношения.

Глава 9

В среду, 23 апреля 1969 года, исполнилось три недели и шесть дней с исчезновения Карен Спринкер, и полиция Салема отработала все перспективные наводки. В сорока семи милях к северу от Салема, в Портленде, новость о пропаже Спринкер не стала темой для новостных заголовков, и вряд ли Линда Сейли слышала про Карен.

Тем не менее Линде предстояло оказаться с ней в одном страшном списке.

Двадцатидвухлетняя Линда Доун Сейли была миниатюрной – всего 154 сантиметра роста. Однако она была из тех крепких, подвижных молодых женщин, которые преуспевают в спорте. Она отличалась физической силой и редкой координацией – доказательством тому служило множество призов по боулингу.

А еще Линда Сейли была исключительной красавицей. Пепельные волосы она высоко начесывала и собирала в «бабетту» по моде шестидесятых. У нее были голубые глаза и невероятно длинные ресницы, а улыбка обнажала идеальные зубы. Эта улыбка была такой очаровательной, что она получила первый приз на конкурсе «Мисс Улыбка» несколькими годами ранее.

Как Линда Слоусон, Джен Уитни и Карен Спринкер, Линда Сейли была столь красива, что постоянно привлекала восхищенные мужские взгляды. У нее был парень, которого она любила, и другие мужчины ее не интересовали.

Линда работала полный день в грузовой компании «Консолидейтед Фрейтуэйз» в Портленде, и 23 апреля вышла с работы в половине пятого вечера. Она планировала поехать в гигантский торговый центр «Ллойд» и купить подарок своему парню на день рождения. После этого она должна была отправиться в бассейн Ассоциации молодых христиан Истсайда, где ее бойфренд работал спасателем. Они оба увлекались спортом и здоровым образом жизни – у них вообще было много общего. Поскольку она работала полный день, а ее парень дежурил в бассейне по вечерам, единственная возможность видеться на неделе предоставлялась им, когда Линда приходила к нему поплавать.

Она поехала на своей машине – предмете гордости и обожания, ярко-красном «Фольксвагене-Жук», – в «Ллойд-Центр» и припарковалась на шестом этаже пристроенного паркинга. На ней был бежевый плащ, поскольку погода оставалась холодной, хотя весна официально наступила больше месяца назад.

Линда была влюблена, да и вообще отличалась щедростью, так что собиралась потратить немало денег на подарки для своего парня. Изначально она думала подарить ему кожаный ремешок для часов. Первым делом она прошла в ювелирный магазин, и продавец хорошо ее запомнил. Время дня было не самое оживленное, и она довольно долго размышляла, какой ремешок купить. Наконец она сделала выбор и отправилась в магазин мужской одежды.

И снова продавщица из магазина запомнила Линду. Девушка была очень красивая и выбирала придирчиво. Она купила для бойфренда пиджак из голубой замши и пару шортов. Когда она выходила, продавщица посмотрела на часы: они показывали четверть шестого.

Линда присела на скамью, специально предназначенную для усталых покупателей, и открыла небольшой пакетик, в котором лежал ремешок. Рассмотрев его при ярком освещении, она решила, что он все-таки не того цвета. Она вернулась в ювелирный и извинилась перед продавцом.

– Простите. Это не то, что он хотел. Могу я его сдать?

Ей вернули деньги, Линда улыбнулась продавцу и, покинув магазин, направилась на парковку.

В бассейне Ассоциации парень Линды Сейли наблюдал за визжащей брызгающейся ребятней. За детьми приходилось следить очень внимательно. Взрослые пловцы послушно наматывали круги по дорожкам, потом вылезали и направлялись в душ. С детьми все было по-другому – если не присматривать за ними, они носились по бортикам, сигали с трамплина, не посмотрев, нет ли кого под ними, или пытались нырнуть на глубоком конце, хотя плавали еще неуверенно.

Он сидел на своем высоком стуле над бассейном и не отрываясь глядел на воду. Нос у него чесался от паров хлора, наполнявших воздух. Иногда Линда потихоньку прокрадывалась к нему от женской раздевалки, а он ее даже не замечал. Она хватала его за ногу, и он подскакивал на стуле – от радости, конечно. Она была настоящей секс-бомбой, и он с гордостью смотрел, как она плавает, напоминая себе, что это его подружка.

На улице было холодно и дождливо, и от температуры снаружи, а также от пара в бассейне настенные часы затянуло туманом. Молоденький спасатель покосился на них и понял, что перевалило за семь вечера. Присмотрелся внимательнее, чтобы проверить: да, совсем поздно. Половина восьмого.

Линда должна была приехать час назад. Куда же она подевалась?

Детские тренировки в бассейне закончились, наступило время взрослых. Поскольку теперь следить за водой можно было не так напряженно, парень Линды посмотрел на двери женской раздевалки. В бассейн всегда приходило больше мужчин, чем женщин, а в ту пятницу из раздевалки вышло лишь несколько – они заталкивали волосы под купальные шапочки. Парочка растолстевших домохозяек за сорок, мечтавших похудеть. Высокая девушка, приходившая каждый вечер, в любую погоду – она плавала, как бывшая чемпионка. Несколько девочек-подростков, которые с хихиканьем плескались, где помельче.

Линда так и не показалась.

Когда последний посетитель покинул бассейн, ее парень переоделся и поехал к ней домой. На стук в дверь никто не ответил, и он немного рассердился на нее – но всего на пару минут. Он слишком хорошо знал Линду, чтобы решить, будто она его динамит. Она так радовалась, что у него день рождения, столько поддразнивала его насчет подарков, которые он получит. Даже сейчас, стоя в пустом холле перед ее квартирой, он почти ожидал, что она выскочит из-за угла и закричит: «Сюрприз!»

Когда Линда Сейли на следующее утро не явилась на работу, ее друзья и семья забили тревогу. Этому не было никакого объяснения – кроме того, что ее где-то удерживают насильно и не отпускают домой.

Детективы из полиции Орегона, памятуя о других делах с исчезновением молоденьких девушек, отнеслись к пропаже Линды Сейли очень серьезно. Вместе с полицейскими из Портленда они взялись обыскивать «Ллойд-Центр» и пристроенный паркинг.

Все повторилось – как в деле Карен Спринкер. Машина Линды Сейли стояла на парковке. Она тоже была заперта, внутри – никаких следов борьбы.

Единственный вывод, к которому можно было прийти, – кто-то похитил Линду против ее воли.

Сравнивая случаи пропажи девушек, детективы из Орегона натыкались на все новые и новые совпадения. За шесть месяцев без следа исчезли пять юных красавиц. Все в радиусе пятидесяти миль. Ни у одной не было никаких причин для побега из дома. Свидетели отсутствовали. Вещественные доказательства тоже – ни клочка одежды, ни потерянной сумочки или туфли. Ни пятнышка крови, ни волоска. Ни одна из девушек не говорила друзьям или полиции, что у нее есть причины бояться – никаких назойливых ухажеров или подозрительных телефонных звонков.

А это означало, что детективам предстоит искать подозреваемого, относящегося к самому неуловимому типу, – человека, выбирающего жертв случайным образом. Выслеживающего девушек, которые соответствовали его причудливым фантазиям. Провожающего их до места, где они не могли позвать на помощь. Какую бы уловку или тактику он ни использовал, чтобы заполучить их, она была быстрой и тихой.

Все они пропали.

Можно было подумать, что преступник специально выбирает жертв на территориях, относящихся к разным юрисдикциям. Линда Слоусон пропала из юрисдикции городской полиции Портленда, Джен Уитни – с шоссе I‐5, за которым надзирают полиция штата Орегон и офис шерифа округа Линн, Карен Спринкер – из Салема, а Линда Сейли – снова из Портленда.

Тот, кто их похищал – скорее всего, мужчина, а не женщина, – был жесток и хитер.

Но хитер недостаточно. Все правоохранительные органы работают в сотрудничестве, и когда возникает серьезное дело, в нем участвуют службы разных территорий. Что-то грозное происходило в северном Орегоне – что-то, представлявшее опасность для красивых молодых женщин, поэтому бюллетени и телетайпы разлетелись по всему региону. Описания пропавших девушек и обстоятельств их исчезновения были разосланы по тринадцати западным штатам.

Детективы округа Лейн в Юджине, Орегон, в сорока пяти милях к югу от Салема, внимательно следили за развитием дела. У них на руках было нераскрытое убийство, жертва которого подходила под общее описание. Миссис Джанет Шэнахан, двадцати двух лет, была найдена задушенной в кузове своей машины, брошенной на Юджин-стрит спустя всего сутки после исчезновения Линды Сейли.

Джанет Шэнахан вписывалась в профиль жертв неизвестного преступника, однако модус операнди отличался, и ее тело было обнаружено. Если тут действовал тот же похититель, то он значительно вышел за рамки своего паттерна. Кроме того, другие девушки пропадали с разницей по меньшей мере в месяц. И это тоже указывало, что дело Шэнахан не относится к указанным исчезновениям.

В любом случае детективам следовало ускориться. Они не хотели и думать о том, что к концу мая могут столкнуться с новым похищением – и что еще одна молодая женщина станет жертвой жестокого чудовища, рыскавшего по их территории и хватавшего юных красавиц одну за другой.

Глава 10

Лонг-Том – это узкий приток реки Уилламет, протекающий в двадцати милях к югу от Корваллиса. Он тянется на двадцать четыре мили и впадает в водохранилище Ферн-Ридж на востоке от Юджина. Его берега покрыты густыми зарослями, и поэтому Лонг-Том – идеальное место для рыбалки, если знать хорошие места. За исключением ферм Монро и Чешир, жилья поблизости нет; это маленькая речушка, известная лишь местным жителям. Где-то она живописна, но преимущественно безлюдна и мрачна – река-привидение.

До 1961 года дорога на Айриш-Бенд пересекала реку Лонг-Том по старинному крытому мосту, одному из немногих сохранившихся на Северо-Западе и сильно напоминающему такие же в Пенсильвании и Новой Англии. В 1961-м современным автомобилям стало тесно разъезжаться на нем, и параллельно старому был построен новый мост. Однако и старый, Банди-Бридж, сохранился тоже. Он так и стоял на своем месте в 1969-м – тень из прошлого – по соседству с новым мостом и хотя не эксплуатировался, давал рыбакам укрытие от пронизывающих ветров, гуляющих по реке, и дождей, мочивших их широкополые резиновые шляпы.

Банди-Бридж – одно из самых оживленных мест на реке, но по сравнению с городскими реками там все равно пустынно. Зимой и ранней весной Лонг-Том высоко поднимается по опорам нового моста, подпитываемый дождями и тающим снегом, который сходит с холмов и гор.

К десятому мая река уже отступила и мирно журчала под бетонными опорами. Теперь можно было стоять неподалеку от берега, погрузившись в воду лишь по пояс. На мелководье скапливались обрубки деревьев, цеплявшиеся сучьями за заросли у берегов – словно морские чудовища, поднявшиеся из глубин. Сами берега уже начинали зеленеть, и кое-где в траве мелькали первые ромашки и дикие ирисы.

В ту субботу одинокий рыбак припарковал свой пикап на Айриш-Бенд-роуд и вытащил из кузова удочки и блесны, собираясь приятно провести выходной за рыбной ловлей. Свинцовое небо низко нависало над землей, подернутое тучами, которые грозили в любой момент прорваться дождем. Но ни рыба, ни рыбаки ничего не имели против.

Мужчина поднялся на Банди-Бридж и стал сверху смотреть на взбаламученную воду. Он невольно поежился, когда внезапный порыв ветра задул ему под куртку. Полюбовался на стайку диких птиц, сорвавшуюся с дальнего берега и полетевшую по течению, и подумал, какое глухое местечко эта река Лонг-Том. По дороге проехала одинокая машина, но стоило ей скрыться, и стало так тихо, что можно было услышать даже хруст ветки где-то на берегу.

Согнувшись под весом своей поклажи, мужчина стал спускаться к реке, высматривая, где бы забросить удочку. Он не хотел, чтобы леска зацепилась за топляк – тогда пришлось бы битый час ее распутывать.

Течение подхватило блесну и потащило за собой. Он забросил удочку еще раз, подальше.

А потом что-то увидел.

Какой-то громоздкий предмет плавал под самой поверхностью воды, лениво покачиваясь на мелкой зыби. Очевидно, он зацепился за что-то на дне. Это не было бревно – предмет казался слишком мягким. Но и на ком одежды он тоже не походил. Рыбак вгляделся получше и ощутил странное покалывание в затылке.

Он осторожно отложил удочку и стал боком спускаться вниз, ощупывая подошвой скользкие водоросли. Схватившись за молодое деревце, он свесился над водой.

И увидел. Несколько мгновений его мозг отказывался понимать, что же все-таки перед ним, а потом мужчина в ужасе отпрянул, едва не свалившись в реку. Предмет в воде был человеческим существом. Он смог различить тонкие светлые волосы, колыхавшиеся вместе с течением, и бледную плоть.

Он не стал пытаться разобраться, кто там в реке – мужчина или женщина, – или гадать, как тело оказалось там. В три прыжка он поднялся на берег и побежал к своему пикапу.

Звонок поступил в офис шерифа округа Бентон, и шериф Чарльз Э. Римз отправил своих людей на реку Лонг-Том. Те сообщили ему оттуда по рации, что наличие тела в реке подтвердилось. Труп принадлежал молодой женщине.

– Она уже какое-то время пробыла в воде, – сказал офицер. – И она не сама упала. К телу привязан распредвал от машины.

Новость о том, что найдено тело женщины, подняла на ноги всех детективов в северном Орегоне; следователи в Салеме и Портленде с нетерпением ждали, когда выяснится ее личность и причина смерти. Поскольку труп нашли в округе Бентон, технически дело находилось в юрисдикции шерифа Римза, но Римз и окружной прокурор Фрэнк Найт прекрасно понимали, что оно куда более масштабное. Если окажется, что найдена одна из пропавших девушек, это станет первым прорывом – хотя и трагическим – в следствии об исчезновениях.

Окружной прокурор Фрэнк Найт был из тех, кого называют «полицейскими прокурорами» – неутомимый труженик, ведущий дело с начала и до самого конца. Стовал еще не раз будет выражать свое восхищение им в следующие недели.

– Это тот окружной прокурор, какими мы все восхищаемся, – он с нами постоянно, всегда на связи. Если требуется его содействие, он сразу оказывает его. С того самого момента, как было найдено первое тело в реке Лонг-Том, Найт стал частью команды. Он никогда не путался под ногами у следователей и криминалистов, но работал круглыми сутками, как все мы.

Дорогу, ведущую на Банди-Бридж, огородили, и за кордон пропускали только сотрудников правоохранительных служб и отдела судебно-медицинской экспертизы. Римз и Найт стояли на берегу, когда тело девушки подняли из воды.

Задача оказалась нелегкой: полицейские, которые спустились в реку, были крепкими, крупными мужчинами, но вместе с распредвалом труп весил почти сто килограммов.

Она была миниатюрная, белокожая. С волосами пепельного цвета и голубыми глазами. Почему-то они ожидали, что это окажется Карен Спринкер, но труп был не ее. Карен была выше ростом и с темными волосами.

Эта девушка тоже была молоденькой; в холодной воде реки Лонг-Том ее тело относительно неплохо сохранилось, законсервированное милосердной природой. На теле остался бежевый плащ, но большая часть одежды пропала – то ли ее сорвало течение, то ли специально снял убийца, бросивший труп в реку.

Уильям Брэди, главный судмедэксперт штата Орегон, уже ехал из Портленда; тело нельзя было перемещать до его приезда. Тем временем Римз отправил своих людей прочесывать местность и опрашивать всех, не видел ли кто человека, бросавшего в реку тяжелый груз.

Опрос не дал результатов. Ближайшая ферма располагалась в доброй полумиле от Банди-Бридж. Местные жители не заметили ничего подозрительного. Скорее всего, от тела избавились под покровом ночи.

Весь день, и всю ночь, и все последующие дни мост над Лонг-Томом оставался местом активных следственных действий.

Доктор Уильям Брэди прибыл для проведения предварительного осмотра трупа девушки. Брэди был одним из наиболее выдающихся судмедэкспертов в Америке – высокий строгий мужчина, одевавшийся как посол какого-нибудь европейского государства. Даже на место преступления он не надевал рабочего балахона, однако свою работу выполнял с невероятной скрупулезностью и уезжал оттуда таким же аккуратным и чистым, каким появился.

Брэди перевелся в Орегон из Нью-Йорка. Он служил судебным патологом в Манхэттенском отделении службы коронеров Нью-Йорк-Сити и разработал самую изощренную систему судебно-медицинской экспертизы в стране. В 1956 году в Орегоне систему коронеров отменили, и на сегодняшний день та система, которая там действует, считается образцом для других штатов.

Поскольку Орегон – штат преимущественно сельский, а большая часть его населения сосредоточена в Портленде, Салеме и Юджине, Брэди решил, что сельскому населению необходима такая же служба государственной судебно-медицинской экспертизы, как и городскому. Ни одно тело – при подозрениях на насильственную смерть – нельзя перемещать, пока судмедэксперт не даст на это своего разрешения; точно так же нельзя его раздевать, мыть или иным образом подготавливать к аутопсии.

Слишком много подозрительных смертей не попадают в поле зрения полиции в регионах, где не действует такая система; ценные улики, единожды утраченные, уже невозможно восстановить. Слишком многих жертв насильственной смерти хоронят без аутопсии, а с ними и тайны их убийц.

Количество убийств в Орегоне никогда не превышало ста пятидесяти в год, и только треть из них нуждалась в полноценном расследовании. По сравнению со статистикой Хьюстона, Майами или Детройта эта цифра так мала, что Орегон кажется совершенно безопасным местом для жизни.

Но не для всех. Не для девушки, которую уже доставили в офис доктора Брэди на аутопсию.

Девушкой оказалась Линда Сейли. Детективы подозревали это с самого начала. Разложение было умеренным; они видели, что перед ними не Линда Слоусон или Джен Уитни. Те пропали слишком давно, чтобы их можно было опознать визуально. Кто-то увез Линду Сейли на семьдесят миль от торгового центра «Ллойд», убил, а потом бросил в реку Лонг-Том.

Но ее убийца выбрал неверную тактику. То ли он неправильно оценил глубину уединенной речушки, то ли не смог сбросить тело в середину, где река куда глубже.

А может, он даже хотел, чтобы труп нашли. Хотел похвастаться своей жуткой работой.

Автомобильный распредвал был привязан к трупу нейлоновой веревкой и медной проволокой. В узле застряла красная тряпка, какими обычно пользуются в мастерских. Это могла быть важная зацепка. Конечно, такие тряпки продаются повсюду, но ее необходимо было сохранить, как и веревку, и проволоку.

Причина смерти? Доктор Брэди нашел классические признаки травматической асфиксии. Петехиальные (точечные) кровотечения на мышцах шеи, легких, сердце и в глазах, которые возникают, когда в легкие не проходил воздух. Подъязычная кость – хрупкая косточка в основании языка, имеющая форму буквы «u», – была сломана. На тонкой шее остался широкий след лигатуры.

Все эти признаки должны были послужить семье Линды Сейли хотя и слабым, но утешением. Смерть от травматической асфиксии – то есть от удушения, – быстрая. Практически сразу наступает потеря сознания, и смерть следует за ней.

Изнасиловали Линду Сейли или нет? Определить это было невозможно. После долгого пребывания в воде следы спермы, если они имелись, были смыты, и никакой анализ не смог бы их выявить.

Во время вскрытия тела Линды Сейли было обнаружено кое-что еще, настолько странное и необъяснимое, что этот факт решили утаить от прессы.

Доктор Брэди нашел на грудной клетке жертвы два следа от иглы, по одному с каждой стороны, в трех или четырех дюймах от подмышки. На коже вокруг проколов остались посмертные ожоги. Ничего подобного доктор Брэди раньше не видел.

Он нашел также синяки и царапины: Линда Сейли, чемпионка по боулингу, яростно отбивалась от убийцы. Однако она была слишком миниатюрной, чтобы его одолеть.

Работы на реке Лонг-Том продолжались все выходные. Офис шерифа прислал опытных водолазов, которые прочесывали дно реки от берега до берега к северу и югу от Банди-Бридж. Полдюжины сотрудников в черных водолазных костюмах снова и снова погружались в мутные воды, чтобы найти… что? Возможно, одежду, которой не было на теле, когда его подняли. Возможно, ее сумочку. Или даже что-нибудь, оставленное убийцей.

Им попадались старые шины, мусор и комки водорослей, которые в воде на ощупь напоминали ткань. Водолазы мерзли и уставали, но все равно ныряли, прочесывая реку – каждый ее дюйм. Это была опасная, страшная работа. Иногда под водой они цеплялись за сучья топляка, мешавшие выныривать. Иногда залезали в подводные норы, полные мусора, борясь с приступами клаустрофобии.

Но никто из них не бросил погружения.

То, что сделали с Линдой Сейли, будило гнев в нормальных мужчинах. Особенно офицерах полиции. Если уж они не смогли спасти ее, то теперь должны непременно найти ее убийцу и предать в руки правосудия.

В понедельник ужас превратился в кошмар. В пятидесяти футах от места, где был обнаружен труп Линды Сейли, водолаз нашел еще одно тело, плававшее под поверхностью воды. К нему тоже был привязан груз, тянувший его на дно.

Водолаз устремился наверх, к бледному свету над головой, и вынырнул с криком, призывая остальных к себе.

В реке действительно был еще один труп.

Новость немедленно сообщили полиции Салема, и Джим Стовал с еще одним детективом, Джерри Фрейзером, помчались на реку Лонг-Том. Они были там, когда водолазы подняли тело Карен Спринкер.

Карен пропала сорок шесть дней назад. Сорок шесть дней мучительной агонии для ее родителей. Сорок шесть дней надежды, что она может вернуться. После этого дня надежды не осталось.

Когда водолазы вытащили тело Карен на берег Лонг-Тома, не осталось никаких сомнений, что обстоятельства ее смерти те же, что и у Линды Сейли. К ее телу была привязана головка блока шестицилиндрового двигателя. Она крепилась нейлоновой веревкой и медной проволокой – как распредвал в случае с Линдой. И точно так же в узле застряла красная тряпка.

Следователи из разных юрисдикций Орегона, работавшие над отдельными делами, – но в тесной связке друг с другом, – приходили к убеждению, что исчезновения девушек могут быть составляющими общего плана. Исходя из этого, они и стали действовать дальше. Однако это знание было скорее тревожным, чем обнадеживающим – по штату и правда разгуливал маньяк-убийца, самый худший тип преступника из всех возможных, потому что такие перестают убивать только в случае ареста или смерти.

Тело Карен Спринкер тоже осмотрел доктор Уильям Брэди. Предварительно он называл причиной смерти травматическую асфиксию, как у Линды Сейли.

Термин «аутопсия» в буквальном переводе означает «увидеть собственными глазами». Обычно на вскрытии присутствуют не только судмедэксперт, проводящий его, но и следователи, ведущие дело. От них требуется сохранять объективность и не позволять эмоциям вмешиваться в процесс. Если у них не получится сдерживать чувства, они не смогут делать свою работу. Они сталкиваются со страшными трагедиями. Позднее, когда убийца будет пойман, они смогут позволить себе гнев, ярость и слезы. Но пока идет следствие, им надо быть профессиональными и отстраненными.

Но как сохранять отстраненность, стоя над телом невинной юной девушки, мечты которой стать врачом уничтожил безжалостный убийца, сбросивший ее тело в реку?

Лейтенанты Джим Стовал и Джин Доэрти из полиции Орегона – которые будут в дальнейшем вместе работать над этим делом – присутствовали на вскрытии трупа Карен Спринкер.

Им предстояло возглавить поиски убийцы Карен Спринкер и Линды Сейли – и, возможно, других девушек, считавшихся пропавшими. Доэрти, служивший в центральном отделении полиции штата Орегон в Салеме, был крупным мужчиной под два метра ростом, мускулистым, с рыжеватыми волосами и красным лицом коренного ирландца. Как Стовал, он считался одним из лучших детективов в Орегоне. Они отлично сработаются благодаря убежденности в важности улик и поиске общего знаменателя, который укажет на их подозреваемого. Оба почти не будут видеть свои семьи все то долгое время, которое уйдет на расследование. Как и Джерри Фрейзер, темноволосый, крепко сбитый полицейский детектив из Салема, назначенный помощником Стовала. Другие следователи из разных юрисдикций Орегона тоже будут привлекаться к делу, но Доэрти, Стовал и Фрейзер проведут его от начала и до конца.