Текст книги "Больше не подруги"

Глава 11

Я не делаю вычурные приглашения, как на чаепитие; вместо этого я создаю их в приложении и украшаю гирляндами с перчиками чили. Над текстом я размышляю где-то час.

«Жгучая вечеринка Мамочек!»

«Празднуем с начос!»

«Еда от “Сержио”, самого нового и лучшего мексиканского ресторана в городе!»

«Музыка мариачи!»

«Призы!»

«Пиньяты с бутылочками текилы!»

«Коктейли “Маргарита”!»

Нажимаю «Отправить» и вскидываю кулак. Здорово получилось. И неважно, что пришлось доплатить, лишь бы «Сержио» приготовил еду нам на вечеринку: по телефону мне сказали, что у них уже все занято. Беатрис очень хотела попробовать их блюда, так что это обеспечит мне гостей в лице подруг.

После ссоры с Беатрис на парковке и ее разговора с Джеффом обо мне я не была уверена, стоит ли пытаться что-то организовать. Правда, на футболе она мне помахала, и это обнадеживает. Может, она поймет, что с помощью этого приглашения я протягиваю ей оливковую ветвь.

Я скрываю список гостей на Evite, поскольку в нем состоит Эленор. Не хочу, чтобы кто-то отклонял приглашение, потому что на вечеринке будет девушка, которая переспала с директором. И потом, им уже пора двигаться дальше. Эленор никак не навредила им или их детям.

Макс даже не моргнул, когда я сказала ему, что хочу закатить мексиканскую вечеринку. Он знает, что в последнее время я чувствую себя не очень, и поэтому говорит, что встряхнуться мне не помешает. Ладно, я забегаю вперед. Я даже не знаю, придет ли кто-нибудь. Я кусаю губы и еще раз проверяю приглашение после отправки, вдруг где-то закралась опечатка. Замечаю, что Беатрис уже его открыла. Несколько раз обновляю страницу, сгорая от желания узнать, что она ответила, но она ничего не написала.

* * *

Через несколько часов приходят ответы. Подруги соглашаются. Обрадованная тем, что я могу официально начать планировать вечеринку, достаю приправу чили из шкафчика. Какая может быть мексиканская вечеринка без острых трюфелей?

Я смешиваю все ингредиенты, когда звонит телефон. Вытираю руки полотенцем и включаю громкую связь. Слышу голос Эйвери и сразу понимаю, что что-то не так.

– Все в порядке?

– Нет, не совсем. Я собиралась перейти дорогу, и машина заехала на тротуар. Я сломала ногу.

– О боже! Какой ужас. Ты сейчас где?

– Дома, за мной ухаживает мама.

– Мне так жаль! Но я рада, что ты в хороших руках.

– Правда, поездку к тебе придется отложить. Я обязательно заглажу свою вину!

– Не переживай, ты, главное, поправляйся.

– Хорошо. Мне пора пить таблетки и отдыхать.

– Я тебе еще позвоню, – говорю я.

Так грустно за Эйвери. Я захожу в интернет и покупаю огромный букет из тех, которые не выглядят так, будто их заказывают на похороны.

Я возвращаюсь к шоколадной смеси и подношу ложку ко рту, чтобы попробовать. Вкусовые рецепторы тут же обжигает и жалит, язык горит, из глаз льются слезы. Я кашляю и задыхаюсь, хватаю ртом воздух и бегу к холодильнику за молоком. Не утруждаю себя поиском стакана и пью прямо из картонной упаковки. Когда боль стихает, я беру миску и соскабливаю смесь в мусорное ведро. Надеюсь, это не дурное предзнаменование.

Глава 12

Я так радуюсь по поводу предстоящей вечеринки, что, отвозя и забирая дочку из школы, пребываю в хорошем настроении и перебрасываюсь парой слов с «Мамочками в спа», но без Беатрис. Она детей к дверям школы не отводила и на приглашение не ответила, зато я радуюсь, что мне не нужно избегать всех остальных. Следующие несколько недель на футболе мы не увидимся: окружная администрация решает, где и когда провести чемпионат.

Судя по всему, гринкиперы ухаживали за полем не теми удобрениями. Трава пожухла за несколько дней, и потом им пришлось ее выкорчевывать. Кроме этого, почти каждый день шел дождь, на полях одна грязь. Я все жду, когда они уложат искусственный газон и наши налоги снова вырастут.

Я листаю социальные сети, как обычно, по сто раз на дню. Я стараюсь не проверять экранное время, где мне сообщают, что я провела в соцсетях шесть часов. Какой абсурд! Это, наверное, приложение открыто в какой-то вкладке и экранное время само его считывает.

Я напоминаю себе, что еще ищу шоколадные произведения, которыми можно вдохновиться. Я тут не только ради веселья и игр. Мой взгляд останавливается на фотографии, где каждая из «Мамочек в спа» держит по картине. Она изображает разные версии одной и той же сцены. Не понимаю, что это. По каким-то произведениям кажется, будто они рисовали их пальцами ног.

Тут я вспоминаю: Вивиан упоминала, что они собираются рисовать и пить. Я делаю глубокий вдох. Скоро я положу этим сборам без меня конец. Моя вечеринка будет грандиозной. О ней будут говорить во всем Спрингшире, и она спасет мою дружбу.

* * *

– Сколько, мамочка?

– Одну чайную ложку.

Майя нюхает ваниль, потом переливает отмеренные ингредиенты в миску.

– Можно облизать ложку? – Она указывает на ложку, которую я как раз собиралась засунуть себе в рот.

Я отдаю столовый прибор Майе, и ее глаза загораются. Она старательно слизывает все до последней капли. Это и правда лучшая часть в приготовлении шоколада. Я говорю дочке положить ложку в раковину. Да, я готовлю это для нас, но даже в этом случае я не разрешаю ей засовывать грязную ложку в смесь. Лучше сразу научу ее этому.

– Скайлар сказала мне на переменке, что родители не разрешают ей есть сладкое, – говорит она.

– Правда?

– Да, поэтому иногда она ест его втихаря. Я бы тоже так делала. Жизнь без сладкого – не жизнь, – говорит она, качая головой.

В этом мы с ней согласны. Я смеюсь, потому что она напоминает мне бабушку Розу.

– Ты очень смешная.

– Мам, у тебя лучшая работа на свете. Когда я вырасту, тоже буду так работать, – сообщает Майя. Рот перепачкан шоколадом.

– У папы тоже очень хорошая работа, – говорю я, чтобы она знала, что может быть кем захочет.

Майя морщит носик, будто я сказала ей съесть муравья. Она не совсем понимает, чем Макс зарабатывает на жизнь. Она знает, что он доктор, и пока этого хватит.

– Готовить шоколад веселее всего.

– Ну, у тебя еще много времени, чтобы определиться.

Люблю такую версию себя с Майей. Расслабленную и не бешеную, потому что «мне нужно как можно быстрее выбежать из дома». Уверена, Майе она тоже нравится. Наверное, поэтому она хочет быть шоколатье. Она видит, в каком я хорошем настроении.

– Мамуль?

– Что такое, солнышко?

– Поучаствуешь в музыкальном концерте?

Я хмурюсь.

– Майя, во мне нет ничего музыкального.

– Ну пожа-алуйста? – Она склоняет голову набок и смотрит на меня щенячьими глазками.

Ей нужно быть актрисой или менеджером по продажам. Я притягиваю Майю к себе.

– Ладно.

Она крепко меня обнимает и утыкается перемазанным шоколадом личиком в мой фартук. Понятия не имею, чем я помогу там, на концерте. В детстве у меня не получилось играть на казу, поэтому сразу стало понятно, что музыкальных способностей у меня нет.

– Мамуль?

– Да, Майя?

– Сесилия устраивает ночевку на свой день рождения. – Она замолкает. Из ее глазок льются водопады слез, она делает быстрые вдохи. – И меня она не пригласила.

Я в таком шоке, что ничего не могу сказать. ЧЕГО? Теперь Беатрис настраивает свою дочь против Майи?

– Это потому, что мы ссорились из-за качелей в парке? – спрашивает она.

Если бы я была драконом, из моих ноздрей валил бы дым.

– Ох, милая, может, твое приглашение потерялось? – говорю я, надеясь, что оно не там же, где мои приглашения от «Мамочек в спа», – в бездне невежества.

– Думаешь?

– Да, милая.

Я надеюсь, что она забудет о приглашении, а я пока разузнаю, когда будет ночевка, и в этот день отвезу Майю туда, где будет так весело, что ей будет плевать на эту тупую вечеринку у Сесилии. Я понимала, что рано или поздно Майю будут задирать, просто не ожидала, что это случится уже во втором классе.

– Ладно, поищу его в школе, – говорит она.

Я улыбаюсь ей, стиснув зубы. Хочу засунуть ногу так глубоко Беатрис в задницу, чтобы она почувствовала вкус резины моей обуви. Достаю формочки для шоколада из шкафчика. Надо побыстрее с этим закончить, чтобы потом отправиться к Беатрис и высказать ей все, что думаю.

Мы заполняем формочки смесью, и мой телефон пиликает. Беатрис отмечает, что придет на вечеринку. Я делаю долгий, успокаивающий вдох. Планы изменились. Поговорю с ней там.

Глава 13

Я фотографирую свой задний дворик. Небольшая арендованная белая палатка с гирляндами с перчиками чили выглядит потрясно.

После того как начала планировать вечеринку, я поняла, что перестаралась для пятерых человек, поэтому попросила Лайлу пригласить мам из родительского комитета. Нельзя же, чтобы еда и напитки пропали. Я заказала кейтеринг на двадцать человек, а еще бармена, чтобы он делал маргариты.

С одной стороны деревянного танцпола четверо мужчин в костюмах чарро и сомбреро задают нужный лад с La Negra. Я не удерживаюсь и кручу бедрами в такт.

Осматриваю стол с едой, чтобы убедиться, что ресторан ничего не забыл: гуакамоле, четыре вида сальсы, пшеничные и кукурузные тортильи, говяжий фарш, курица, карнеасада, овощи на гриле, тертый сыр, салат-латук, рис, лук, кинза и сметана. Должно хватить.

На столике для десертов лежат мои конфеты с нормальным уровнем остроты, сопайпильи и мексиканское свадебное печенье, которое аппетитно выглядит и вкусно пахнет. Я подхожу к пяти столикам у танцпола, на которых лежат полосатые мексиканские пледики розового, сиреневого, красного, желтого и зеленого цветов, разглаживаю складки, поправляю кактусы в центре. Пледы и кактусы – это отличные призы для розыгрышей. Вечеринка уже готова начаться. В желудке покалывает.

Шарики и указатели приведут гостей к заднему дворику. Оставалось лишь надеяться, что небо будет голубым и безоблачным. В мае никогда не поймешь, будут ли дожди и холод, – этого не знают даже метеорологи. Сегодня солнечно и плюс семьдесят градусов[16]16
  21 °C.


[Закрыть].

Впечатленная собственной работой, я делаю еще несколько фотографий. Со всеми этими яркими цветами и освещением их уже можно отправлять в Good Housekeeping. Издатель заверещал бы от радости, увидев их.

– Привет! Как тут здорово. – Вивиан целует меня в щеку. На ней облегающее красное платье с открытым плечом и цветочным принтом. В моде она разбирается. Я-то думала, мое простенькое желтое летнее платье с оборками восхитительно, а теперь уже не уверена. Я заглядываю Вивиан за плечо и смотрю, не пришла ли Беатрис. Пока нет.

– Ты превзошла саму себя. – Вивиан берет две пары маракасов из корзины. Ее энтузиазм мне по душе, а она ведь еще даже не выпила маргариту.

Бармен читает мои мысли и подходит к нам с напитками. На вид ему не больше двадцати пяти. Он худой, с густыми черными волосами.

– Это вам, сеньора, – говорит он с акцентом и почтительно склоняет голову. Вивиан улыбается.

– Спасибо, Родриго, – говорю я.

– Шикарненько. Не знала, что ты способна закатить такую вечеринку, – говорит Вивиан.

Не уверена, стоит ли мне оскорбиться. Я делаю глоток маргариты – уже второй бокал за вечер.

– Божечки! Посмотрите на гирлянды! – К нам заходит Лайла в симпатичном белом комбинезоне-капри и в шикарных ярко-розовых туфлях на шпильках, благодаря которым ее ноги выглядят еще длиннее. Кудряшки спадают ей на плечи. За ней следуют еще три женщины. Я выдыхаю, когда понимаю, что Беатрис среди них нет. Лайла представляет их как своих подруг из родительского комитета. Я здороваюсь с ними, и Родриго подзывает их к бару, где их уже ждут маргариты. Он вручает каждой по бокалу. Женщины восторгаются барменом, разнообразием еды и музыкальной группой.

Мы заводим непринужденную беседу, и, возможно, не без помощи текилы. Спустя час и две маргариты приходят еще мамы из родительского комитета, и некоторые из нас пытаются станцевать ча-ча-ча на танцполе. Я пролила свою последнюю маргариту, но Родриго, к счастью, вытирает лужу. Это не входит в его обязанности, но я его не останавливаю. Потом награжу достойными чаевыми.

Остальные гостьи уплетают тако. Я частенько поглядываю на калитку. Где же Беатрис? И тут я ее замечаю. Она замешкалась у калитки. Я машу ей и спешу навстречу.

– Рада, что ты смогла присоединиться, – я выдавливаю улыбку.

Родриго вручает ей маргариту.

– Это вам, сеньорита.

Беатрис протягивает руку и выхватывает напиток. Я отмечаю приветствие Родриго «сеньорита» и кидаю взгляд на ее левую руку. Кольца нет. Я широко раскрываю рот и быстро закрываю его, чтобы Беатрис этого не увидела.

– Проходи. Есть хочешь? – оправляясь от удивления, говорю я.

Ее джинсовое платье свободно висит на фигуре. Она похудела.

– Нет, этого достаточно. – Она демонстрирует бокал.

Лицо бледное, под глазами залегли тени. Теперь я снова думаю, что она, быть может, больна или ужасно переживает. Я хочу обнять ее, но от нее исходит что-то вроде «не подходи».

Я салютую ей маргаритой.

– Твое здоровье.

Она не отвечает. Я потягиваю напиток, а Беатрис направляется к Вивиан. Беатрис и Крэйг посетили Разведенновиль? Она никогда не снимала потрясающее кольцо с бриллиантом в три карата и оставляла его на пальце даже в тренажерном зале на пилатесе. Если дело в этом, тогда понятно, к чему все эти тусовки с мамочками. Так можно пережить боль, не барахтаясь в болоте дома. Но это все равно не объясняет, почему она не пригласила меня.

Я хватаю биту для пиньяты и повязку на глаза. Музыкальная группа отдыхает, поэтому я могу воспользоваться их микрофоном.

– Время пиньяты!

Мои слова встречают криками и улюлюканьем, женщины поскорее выстраиваются в очередь. Я смеюсь. Маргариты действуют. Или они, как и я, изголодались по впечатлениям.

Первой идет Лайла. Я завязываю ей глаза и помогаю покружиться на месте, после чего тут же отхожу в сторону: она машет битой как сумасшедшая. Взмахнув ею в третий раз, она попадает по пиньяте достаточно сильно и проделывает в ней дырку размером с мяч для гольфа. Дальше выходит Вивиан. Она машет битой вверх и вниз и умудряется сбить ухо ослика.

– Приветик. Извини, что опоздала. – Эленор вручает мне букет сиреневых и розовых цветов. – Это душистый горошек.

– Спасибо! Очень красивые. Мило с твоей стороны.

Эленор разглядывает гостей в палатке.

– Похоже, всем весело.

Родриго протягивает Эленор маргариту.

– Это вам, сеньорита.

Я бросаю взгляд на безымянный палец на ее левой руке без кольца.

– Джефф подал на развод, – говорит она.

– Мне очень жаль, – говорю я и кладу руку ей на плечо.

– Спасибо. Давай не будем сейчас об этом говорить. – Она делает глоточек коктейля. – Сегодня надо веселиться.

– Хорошо, тогда поговорим позже, – предлагаю я и смотрю на цветы. – Поставлю их в вазу. Присоединяйся к остальным, я сейчас вернусь.

Мои глаза затуманиваются, когда я думаю о разводе, предстоящем Эленор и, скорее всего, Беатрис. Развода я бы никому не пожелала. Меня озаряет ужасная мысль. А если бы мой брак оказался неудачным? Я была бы совершенно разбита. Я делаю глубокий вдох, смахиваю одинокую слезу и смотрю на подруг. Надо больше работать над отношениями с Максом, чтобы избежать такой же участи. Следующей к пиньяте подходит Беатрис. Я иду к дому, а Вивиан завязывает глаза Беатрис.

На кухне я заливаю теплую воду в вазу и выглядываю в окошко, выходящее на задний двор. Беатрис машет битой и промахивается. Где-то после десятой попытки она попадает прямо по пиньяте, и та взрывается, из нее падают маленькие пластиковые бутылки с текилой. Одна попадает Вивиан по голове, и она потирает место ушиба. Почти все падают на четвереньки и хватают бутылки. Боже, не думала, что они так обрадуются текиле. Так даже лучше. Вечеринка войдет в историю Спрингшира. Может, я превращу ее в ежегодное празднование.

Беатрис придерживает несколько бутылочек сгибом локтя и тычет в Эленор указательным пальцем. Что происходит? Она будто собирается ее ударить. Родриго встает рядом, словно готовясь прыгнуть вперед: видимо, если начнется драка, он будет их разнимать. Я распахиваю окно. Голос Беатрис разносится по двору.

– Тебе здесь не рады. Поверить не могу, что тебе хватает наглости заявиться сюда… и ты уже флиртуешь с барменом. – Она выхватывает бутылку текилы из руки Эленор.

Это столкновение очень напоминает мне ту ситуацию в кофейне. Нельзя, чтобы она повторилась. Я выпускаю вазу из рук, она падает в раковину. Я распахиваю заднюю дверь, и тут к нам во двор заходит мужчина. Все взгляды устремляются на него.

– Здравствуйте, дамы. Развлечение заказывали? – говорит он. Несколько гостей ахают.

Его волосы растрепаны, белая рубашка с желтыми пятнами на подмышках расстегнута до пупка и демонстрирует его волосатую грудь.

Что? Это же не…

Грязный Гарри.

Что он тут забыл?

Он ставит бумбокс из восьмидесятых на землю, включает его и поворачивается к женщинам, пока из колонок гремит I Want Your Sex. Большинство женщин сжимаются в ужасе и пятятся от него; музыкальная группа застыла на месте и пялится на стриптизера.

Он выпрыгивает из штанов, словно новорожденный детеныш жирафа, который впервые обрел почву под ногами. Мамочка из комитета, которую я почти не знаю и которая явно перепила, танцует и трясет попой прямо перед ним. Он спотыкается о собственные штаны и врезается в Вивиан, из-за чего она роняет маргариту. Черт! Только не опять! Грязный Гарри оставляет за собой полосу разрушений, куда бы ни пошел.

Вивиан наклоняется и поднимает осколки с танцпола. Все происходит слишком быстро. Я поворачиваю голову. Лайла бежит помогать Вивиан, поскальзывается и падает в кучу стекла. Она кричит так, что кровь стынет в жилах. Я будто смотрю ужастик, разворачивающийся у меня на глазах, и каждая сцена страшнее предыдущей. Вивиан помогает Лайле встать, и кровавые отпечатки ее ладоней остаются на белоснежном комбинезоне Лайлы. Я смотрю, как кровь стекает по задней части голеней Лайлы. Кровь. Повсюду.

Беатрис хватает шаль со стола, и на землю падают еще бокалы. Кактус тоже слетает с поверхности и попадает Эленор в бедро. Иголки впиваются ей в кожу, и она высоко визжит, выводя меня из ступора. Какой ужас. Беатрис стелет шаль на лужайке, бежит обратно и ведет Лайлу прочь от стекла к безопасному месту.

Я подбегаю к танцполу, хватаю белую тряпку, что заткнута за штаны Родриго, и быстро перевязываю руку Вивиан, чтобы остановить кровотечение. Она тут же пропитывается кровью.

– Ты как? – спрашиваю я и делаю глубокий вдох. Она смотрит на меня невидящими глазами. – Присядь. – Я пододвигаю к ней стул и помогаю усесться.

Стриптизер стоит в сторонке. На нем те же голубые трусы, что и на девичнике невестзиллы. Наверное, он единственный стриптизер в этом городе.

– Ты испортил мою вечеринку, шоколад и должен мне триста долларов! – ору я.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую, потом на его лице отражается узнавание.

Беатрис поворачивается ко мне. Лайла опирается о нее.

– Зачем ты ее пригласила? – Она указывает на Эленор, за которой ухаживает Родриго.

– Не сейчас, Беатрис. – Я киваю на руку Лайлы. Беатрис и Лайла обмениваются взглядами, и я говорю: – Она наша подруга.

– Уже нет, – говорит Беатрис. – Она разрушила нашу дружбу, когда изменила Джеффу.

Что?! Что за нелепица!

– Это никак не связано, – говорю я. – И вообще, это моя вечеринка. Кого хочу, того и приглашаю.

Беатрис фыркает.

Я думала, что смогла проглотить случившееся и двинуться дальше, но сейчас решаю заговорить об этом.

– Почему на парковке ты назвала меня стервой? И я слышала, как ты сказала Джеффу на футболе, что я плохая подруга. Разве я тебе что-то сделала?

– Ты со своим высокомерием… – бурчит она. Представляю вам текилу, также известную как сыворотка правды.

– О чем ты?

– Забудь.

– Не забуду. И почему Сесилия не пригласила Майю к себе на день рождения? Что случилось?

Мама-медведица внутри меня готовится издать самый громкий рык в жизни.

– Сесилия сказала, что не хочет приглашать Майю, и я сказала, что она не обязана.

– Они дружат с тех пор, как научились ходить, – чуть ли не рычу я на нее.

– И? Сесилия сама выбирает, с кем дружить.

– Поверить не могу. А ты тут якобы ни при чем. Брехня. – Я сжимаю свободную руку в кулак, другую сильнее прижимаю к порезу Вивиан. Все силы уходят на то, чтобы не выпустить зверя на Беатрис.

Я думаю о Майе, которую не пригласили на вечеринку, о том, как ей будет грустно. Я пытаюсь избавиться от этой мысли, чтобы позаботиться о Вивиан. Убираю тряпку: порез глубокий, кровь по-прежнему идет.

– Думай что хочешь. Я вызываю скорую для Вивиан и Лайлы, – говорит Беатрис.

Голова кажется свинцовой. Я бросаю взгляд на танцпол. Повсюду разбросаны окровавленные осколки стекла. В левой руке я чувствую покалывание, к лицу подступает такой жар, будто меня готовят живьем. Я с трудом сглатываю. Дыхание перехватывает. Я делаю прерывистые вдохи. С подмышек течет пот, но мне холодно. Я думаю, что это сердечный приступ и сейчас я умру. Меня трясет, я хватаюсь за сердце. Голова кружится. Все передо мной расплывается разноцветными пятнами.

Темнота.

* * *

Когда я просыпаюсь, рядом со мной стоит Макс. Моргаю и пытаюсь понять, настоящий он или плод моего воображения.

– Фэллон, как ты?

– Где я?

– В больнице. Миссис Крэнделл, наша соседка, позвонила мне на работу. Она увидела скорую и запереживала.

– Где Майя?

– У моих родителей. Мы отправили ее к ним, чтобы ты могла устроить вечеринку, помнишь?

В голове туман.

– Что… слу-случилось? – Во рту пустыня. – Воды, – выдавливаю я. Макс открывает бутылку с водой и прикладывает ее к моим губам. Я делаю небольшие глотки.

– Ты упала в обморок. Врачи провели кое-какие тесты, теперь ждем результаты.

Похоже, это вина текилы, но я не помню никакие тесты. Макс убирает волосы с моего лица и говорит, что все будет хорошо. Надеюсь, он прав.

Я сажусь на больничной койке, Макс поправляет пакет со льдом на моей лодыжке. Не помню, как ее подвернула. Макс спрашивает, почему все пошло наперекосяк. Я отвечаю, что не знаю. Просто пошло, и все, обрушилось лавиной.

– Стриптизер просил передать тебе это. – Макс показывает три хрустящие купюры по сто долларов. – Хочу ли я знать зачем?

Я уверяю его, что не заказывала стриптизера, и рассказываю, как он испортил мои конфеты на девичнике и я поругалась с ним.

– Вивиан, Лайла и Эленор в порядке? – Я закрываю глаза и мечтаю исчезнуть.

– С ними все будет нормально. Вивиан и Лайле наложат швы. Ими займутся врачи, а потом отпустят домой. Эленор не нуждается в медицинской помощи, – говорит он. – Все хорошо. Однажды ты вспомнишь этот день и рассмеешься.

Не помог.

Какие-то отрывки из сегодняшнего дня мелькают у меня в голове. Я вспоминаю, как бармен обратился к Беатрис «сеньорита» и у нее на пальце не было кольца. Все указывает на то, во что я не хочу верить.

Кто-то стучит в дверь и заходит.

– Здравствуйте, я доктор Пэйн[17]17
  Боль (англ.).


[Закрыть].

Доктор Пэйн? Серьезно? Я задерживаю дыхание, чтобы не рассмеяться, и кидаю взгляд на его бейджик. Его и правда зовут доктор Пэйн.

– Судя по выражению вашего лица, когнитивных нарушений у вас не наблюдается, – говорит доктор Пэйн и смеется. – Уверяю вас, я здесь не затем, чтобы причинить вам, ну, больше боли, – подмигивает он.

Я выдыхаю и смеюсь, когда Макс говорит: «Что ж, это успокаивает».

– Как вы себя чувствуете? – спрашивает доктор Пэйн.

– Нормально. Правда, мое эго все в синяках.

Он снова смеется. Я уже понимаю, что у него хороший врачебный такт: он дружелюбен и добр.

– Я к вам с хорошими новостями. Пришли результаты ЭКГ. Все в норме, это был не сердечный приступ.

Я выдыхаю.

– И правда хорошие новости.

– Это была паническая атака. – Он просматривает бумаги на клипборде. – Судя по вашим симптомам, например по приливам жара и по тому, что сказал мне ваш муж, последнее время вы испытываете стресс.

Теперь и Макс, и доктор Пэйн подтвердили, что вина этих приливов жара – стресс, но мне нужно знать, не перименопауза ли это. Мне скоро сорок, и это играет со мной злую шутку.

– То есть это не менопауза начинается?

– Нет. Похоже, это стресс, который устраивает беспорядок в вашем организме. Вы пережили паническую атаку.

Я с трудом сглатываю.

– Это серьезно?

– Они могут напугать, но они не опасны. Обычно от них не падают в обморок; возможно, это из-за того, что вы увидели кровь подруг.

Я делаю глубокий вдох. Кровь лилась по ногам Лайлы и текла из руки Вивиан, окровавленные осколки стекла тоже здорово меня напугали. Я выталкиваю омерзительное изображение из головы.

– У меня будут еще панические атаки?

– Сложно сказать. У многих они появляются один-два раза за всю жизнь и уходят. Если у вас будут повторяться панические атаки, вам могут диагностировать паническое расстройство. А пока я советую вам обратиться к психологу, чтобы разобраться со стрессом.

Как это произошло? Испорченные конфеты, испорченная вечеринка, испорченная дружба. Одна Сплошная Неудача. Не так я представляла свою жизнь.