Текст книги "Пойнт-Блан"

Они прошли в игровую комнату, и Алекс увидел стол для пинг-понга, дартс, широкоэкранный телевизор и бильярд.

– В бильярд даже не пытайся играть, – сказал Якоб. – Тут пол неровный, все шары скатываются к одному борту.

Потом они поднялись по лестнице. На втором этаже располагались спальни. В каждой комнате стояло по кровати, креслу, телевизору («По нему показывают только передачи, которые разрешает доктор Гриф», – сказал Якоб), гардеробу и письменному столу; вторая дверь вела в небольшую ванную с унитазом и душем. Ни одна дверь не была заперта.

– Запираться нам нельзя, – объяснил Якоб. – Мы все тут застряли, деваться отсюда некуда, так что никто даже не пытается ничего стащить. Хуго Врис – парень из библиотеки – когда-то таскал всё, что под руку подвернётся. Его арестовали за магазинную кражу в Амстердаме.

– Но больше он не ворует?

– Он – живая история успеха. На следующей неделе его отправляют домой. Его отец – владелец алмазных приисков. Зачем воровать что-то, если ты можешь просто прийти и скупить весь магазин?

Комната Алекса была в конце коридора, из неё открывался вид на трамплин. Его чемоданы уже принесли, и они ждали его на кровати. Всё казалось очень неуютным, но, по словам Якоба, ученикам всё-таки разрешали украшать спальни самостоятельно. Можно было выбирать себе одеяло по вкусу и вешать на кровати собственные плакаты.

– Они говорят, что самовыражение – это очень важно, – сказал Якоб. – Если ты ничего не привёз с собой, мисс Страхолюд свозит тебя в Гренобль.

– Мисс Страхолюд?

– Миссис Стелленбосх. Я её так называю.

– А другие ребята её как называют?

– Миссис Стелленбосх. – Якоб остановился в дверях. – Это очень, очень странное место, Алекс. Я во многих школах побывал – потому что меня из кучи школ исключили. Но эта – вообще отстой. Я тут уже шесть недель торчу, а уроков почти не было. Они устраивают музыкальные вечера, дискуссионные вечера, пытаются заставить меня читать. Но в остальном я предоставлен сам себе.

– Они хотят, чтобы ты ассимилировался, – сказал Алекс, вспомнив слова доктора Грифа.

– Да, они это так называют. Но это место… его, конечно, называют школой, но оно больше похоже на тюрьму. Ты видел охранников.

– Я думал, они должны нас защищать.

– Если ты так думал, то ты ещё больший дурачок, чем я считал. Подумай сам! Их тут почти тридцать. Тридцать вооружённых охранников на семь мальчишек. Это не защита, а запугивание.

Якоб ещё раз оглядел Алекса.

– Я был бы очень рад думать, что наконец-то приехал хоть кто-то ещё нормальный.

– Ну так что мешает? – спросил Алекс.

– Да пока ничего. Но сколько это продлится?

Якоб ушёл, закрыв за собой дверь.

Алекс начал раскладывать вещи. Пуленепробиваемый лыжный костюм и инфракрасные очки лежали на самом верху первого чемодана. Они, похоже, ему не понадобятся. У него даже лыж нет. Он нашёл грелки для рук в ярко раскрашенных пакетах и отложил в сторону. Потом – GPS-передатчик со встроенной кнопкой паники. Он вспомнил инструкцию, полученную от Смитерса. «Если всё полетит к чертям, просто нажми кнопку три раза». Ему очень хотелось нажать её прямо сейчас. Было в этой академии что-то пугающее. Он чувствовал это даже сейчас, в своей комнате. Он напоминал себе золотую рыбку в аквариуме. Посмотрев наверх, Алекс почти ждал, что с потолка на него посмотрят огромные глаза – конечно же, в очках с красными линзами. Он взвесил маленькое устройство в руке. Нет, на кнопку паники он не нажмёт. Пока рано. Ему ещё нечего сообщить МИ-6. Никакой информации, которая могла бы связать школу с гибелью людей в Нью-Йорке и на Чёрном море.

Но если здесь что-то и есть, он точно знает, где искать. Почему никого не пускают на целых два этажа здания? Скорее всего, там спят охранники, но, хотя у доктора Грифа в подчинении целая маленькая армия, всё равно свободных комнат должно остаться немало. Третий и четвёртый этажи. Если в этой академии и происходит что-то странное, то там.

Внизу прозвучал гонг. Алекс закрыл чемодан, вышел из комнаты и прошёл по коридору. Перед ним шли ещё двое ребят, о чём-то тихо переговариваясь. Как и те, кого он видел в библиотеке, эти мальчики были чисто и опрятно одеты, коротко подстрижены и хорошо причёсаны. Просто жуть, сказал Якоб. И даже с первого взгляда Алекс не смог не согласиться.

Он дошёл до главной лестницы. Ребята пошли вниз. Алекс посмотрел в их сторону, потом направился вверх. Лестница свернула за угол и закончилась. Перед ним высился огромный лист металла – от пола до потолка и от стены до стены. Эту стену явно здесь поставили недавно, как и вертолётную площадку. Кто-то тщательно и умышленно разделил здание напополам.

В металлической стене виднелась дверь, а рядом – кодовый замок с девятью кнопками. Алекс потянулся к ручке двери, сжал её рукой. Он не ожидал, что дверь возьмёт и откроется – но не ждал и того, что произошло на самом деле. Едва его пальцы коснулись ручки, по всему зданию завизжала тревожная сирена. Через несколько секунд послышались быстрые шаги, и, повернувшись, он увидел двух охранников, целившихся в него из автоматов.

Они не произнесли ни слова. Один из них, оттолкнув его, ввёл код на панели, и сирена стихла. А затем на своих коротких, толстых ножках прибежала миссис Стелленбосх.

– Алекс! – воскликнула она, окинув его подозрительным взглядом. – Что ты тут делаешь? Директор же сказал тебе, что на верхние этажи ходить запрещено.

– Да… ну, я забыл. – Алекс посмотрел прямо ей в глаза. – Я услышал звонок и пошёл в столовую.

– Столовая внизу.

– Точно.

Алекс прошёл мимо охранников, расступившихся по сторонам. Миссис Стелленбосх внимательно разглядывала его. Металлические двери, сирены, охранники с автоматами. Что они скрывают? А потом он вспомнил ещё кое-что. Проект «Джемини». Он услышал эти слова, когда подслушивал у дверей доктора Грифа.

«Джемини». Близнецы. Один из двенадцати знаков зодиака.

Но что означает этот знак?

Прокручивая этот вопрос в голове, Алекс спустился вниз, чтобы познакомиться с остальными обитателями школы.

Щелчки в ночи

Под конец первой недели в «Пойнт-Блане» Алекс составил список из шести ребят, учившихся вместе с ним. Шла середина дня, он сидел один в своей комнате, положив перед собой блокнот. Ему понадобилось примерно полчаса, чтобы записать все имена и немногие известные подробности. Жаль, что не удалось выяснить больше.

Алекс растянулся на кровати и перечитал список. Что список ему говорил? Да ничего особенного.

Во-первых, все ребята одного возраста – четырнадцать лет. Столько же, сколько ему. По крайней мере у троих, а может быть, и у четверых родители разведены или не живут вместе. Все они из невероятно богатых семей. Блант уже рассказал ему об этом, но Алекс всё равно удивился, насколько же разнообразны интересы родителей. Авиалинии, алмазы, политика и кино. Франция, Германия, Голландия, Канада и Америка. Все родители – среди лучших в своих отраслях, а эти отрасли охватывали чуть ли не все области человеческой деятельности. Он сам притворялся сыном короля супермаркетов. Еда. Вот ещё одна индустрия, напротив которой можно поставить галочку.

По крайней мере двоих ребят арестовывали за магазинные кражи. У двоих проблемы с наркотиками. Но Алекс понимал, что этот список скрывает больше, чем показывает. За исключением Якоба, трудно было понять, чем мальчики из «Пойнт-Блана» отличаются друг от друга. Они почему-то казались очень похожими.

Глаза и волосы были разных цветов. Они носили разную одежду. Лица тоже были разными: у Тома красивое и самоуверенное, у Джо – спокойное и внимательное. И, конечно, говорили они разными голосами и на нескольких разных языках. Якоб говорил что-то о мозгах, высосанных через трубочку, и в чём-то он был прав. В них во всех словно вселилось одно и то же сознание. Они превратились в марионеток, привязанных к одной ниточке.

Внизу зазвенел колокольчик. Алекс посмотрел на часы. Ровно час дня – время обедать. Это была ещё одна особенность школы. Всё делалось с точностью до минуты. Уроки – с девяти до двенадцати. Обед – с часу до двух, и так далее. Якоб нарочито опаздывал везде, и Алекс решил к нему в этом присоединиться. Маленький, но приятный бунт. Они показывали, что пока ещё хоть немного, но контролируют свою жизнь. Остальные, естественно, приходили вовремя, словно по часам. Сейчас они уже сидят в столовой и тихо ждут, когда им принесут еду.

Алекс перевернулся на другой бок и взял ручку, потом написал в блокноте прямо под именами:

Может быть, в этом всё и дело? По словам Якоба, остальные мальчики прибыли в академию за два месяца до него. Он сам уже пробыл здесь шесть недель. Итого четырнадцать недель, и Алекс отлично понимал, что нельзя взять кучку школьных хулиганов и превратить их в идеальных учеников, просто дав им почитать правильные книжки. Доктор Гриф явно применяет ещё какие-то методы. Наркотики? Гипноз? Что-то.

Он подождал ещё пять минут, потом спрятал блокнот под матрасом и вышел из комнаты. Жаль, что нельзя закрыть комнату. В «Пойнт-Блане» не было ничего приватного. Даже на туалетах не было замков. И Алекс не мог отделаться от мысли, что за всем, что он делает, даже за всем, что он думает, как-то наблюдают и заносят в специальную базу. Чтобы потом использовать эти улики против него.

Он дошёл до столовой лишь в десять минут второго – и, конечно же, остальные уже сидели по местам, обедали и тихо переговаривались. Николя и Кассиан – за одним столом, Хуго, Том и Джо – за другим. Никто не кидался горохом. Никто даже локти на стол не положил. Том рассказывал, как побывал в каком-то музее в Гренобле. Алекс пробыл в столовой лишь несколько секунд, но аппетит его уже улетучился.

Якоб пришёл незадолго до него и стоял возле окошка в кухню, выбирая еду. Большинство блюд доставляли уже готовыми, а потом один из охранников их разогревал. Сегодня подавали рагу. Алекс взял свой обед и сел рядом с Якобом. У них был свой столик. Они довольно легко сдружились. Остальные просто не обращали на них внимания.

– Хочешь прогуляться после обеда? – спросил Якоб.

– Конечно. Почему нет?

– Я хочу с тобой кое о чём поговорить.

Алекс посмотрел мимо Якоба, на других ребят. Вот Том, сидит во главе стола, тянется за графином с водой. Одет в водолазку и джинсы. Рядом с ним Джо Кентербери, американец. Он разговаривал с Хуго, взмахнул пальцем, чтобы подчеркнуть какую-то фразу. Где он раньше видел этот жест? Кассиан сидел чуть позади – круглолицый, с тонкими светло-русыми волосами, – и смеялся над чьей-то шуткой.

Разные, но одинаковые. Внимательно разглядывая их, Алекс пытался понять, что это значит.

Дьявол крылся в деталях – в тех вещах, которые невозможно заметить, если не видеть их все вместе, как сейчас. То, как они все сидят – с прямыми спинами, держа локти близко к бокам. Как держат ножи и вилки. Хуго засмеялся, и Алекс понял, что тот на мгновение превратился в зеркальное отражение Кассиана. Точно такой же смех. Он посмотрел, как Джо отправляет в рот вилку с едой, потом перевёл взгляд на Николя. Это два разных мальчика, в этом сомневаться не приходится. Но ели они одинаково, словно подражая друг другу.

В дверях послышалось какое-то движение, и на пороге возникла миссис Стелленбосх.

– Добрый день, мальчики, – сказала она.

– Добрый день, миссис Стелленбосх.

Ей ответили пять человек, но Алекс услышал только один голос. Они с Якобом промолчали.

– Дневные уроки сегодня начнутся в три часа. Изучаем латынь и французский.

Уроки вели доктор Гриф или миссис Стелленбосх. Других учителей в школе не было. Алекса пока ещё ничему не учили. Якоб то ходил, то не ходил на уроки, в зависимости от настроения.

– Вечером в библиотеке будет дискуссия, – продолжила миссис Стелленбосх. – Тема – «Насилие на телевидении и в кино». Дебаты откроет мистер Макморин. Затем мы выпьем горячего шоколада, и доктор Гриф прочитает лекцию о произведениях Моцарта. Ждём всех.

Якоб ткнул пальцем себе в открытый рот и высунул язык. Алекс улыбнулся. Остальные ребята тихо слушали.

– Доктор Гриф также хочет поздравить Кассиана Джеймса с победой в поэтическом конкурсе. Его стихотворение вывешено на доске объявлений в главном зале. Это всё.

Она повернулась и вышла из столовой. Якоб закатил глаза.

– Давай выйдем, подышим воздухом, – сказал он. – Мне что-то плохо.

Якоб и Алекс поднялись наверх и надели пальто. Комната Якоба была рядом с комнатой Алекса, и он сделал всё возможное, чтобы сделать её уютнее. На стенах висели плакаты с фильмами о Бэтмене, а над кроватью – подвижная модель Солнечной системы. Красно-белая космическая ракета из комиксов о Тинтине стояла на прикроватном столике рядом с фотографией семейной пары – судя по всему, его родителей. Повсюду валялась одежда. Якоб явно не считал нужным её развешивать. Ему как-то удалось отыскать шарф и одну перчатку. Другую руку он сунул в карман.

– Пойдём! – сказал он.

Они снова спустились вниз и прошли по коридору мимо игровой комнаты. Николя и Кассиан играли в настольный теннис, и Алекс остановился у двери, чтобы посмотреть. Мячик скакал взад-вперёд, гипнотизируя Алекса. Он простоял, наверное, целую минуту, не сводя глаз со столика. Плик-плюк, плик-плюк – никто не набрал ни одного очка. Опять то же самое: разные, но одинаковые. В настольный теннис явно играли два мальчика. Но их стиль, игровая манера… они были неотличимы. Если бы играл только один мальчик, посылая мяч в зеркало, результат был бы примерно таким же. Алекс вздрогнул. Якоб стоял возле его плеча. Они отошли от дверей.

Хуго сидел в библиотеке. Мальчик, которого отправили в «Пойнт-Блан» за магазинную кражу, читал голландский географический журнал. Добравшись до холла, они увидели то самое стихотворение Кассиана, висящее на самом видном месте доски объявлений. Его отправили в «Пойнт-Блан» за контрабанду наркотиков. А сейчас он пишет о нарциссах.

Алекс открыл главную дверь, и лицо сразу обдал холодный ветер. Он лишь обрадовался. Это так или иначе служило напоминанием, что за пределами школы существует реальный мир.

Снова пошёл снег. Ребята медленно обошли здание. Навстречу им шла пара охранников, тихо переговариваясь по-немецки. Алекс насчитал в «Пойнт-Блане» тридцать охранников, все – молодые немцы, одетые в одинаковые чёрные свитера с горлом и чёрные плотные жилеты. Охранники вообще не разговаривали с учениками. У них были бледные, нездоровые лица и коротко подстриженные волосы. Доктор Гриф сказал, что они нужны для защиты, но Алекс всё равно задумывался. Для чего их здесь держат: чтобы они не впускали незваных гостей или не выпускали учеников?

– Сюда, – сказал Якоб.

Якоб шёл впереди, его ноги погружались в глубокий снег. Алекс пошёл за ним, оглядываясь на окна третьего и четвёртого этажей. Его просто сводила с ума мысль, что половина замка – а то и больше – для него закрыта, а он так и не придумал способа туда пробраться. Залезть не получится. Кирпичи слишком гладкие, и на них не росли, как в кино, вьющиеся лианы, за которые так удобно хвататься. А водосточные трубы выглядели слишком хрупкими, чтобы выдержать его вес.

Что-то двинулось. Алекс остановился как вкопанный.

– Что такое? – спросил Якоб.

– Вон там! – Алекс показал на четвёртый этаж. Ему показалось, что за ними кто-то наблюдает из окна, расположенного на два этажа выше его комнаты. Но через мгновение, не успел Алекс и пальцем показать, наблюдатель уже исчез. Он скрывал лицо чем-то похожим на белую маску с узкими прорезями для глаз.

– Ничего не вижу, – сказал Якоб.

– Его уже нет.

Они пошли дальше, в сторону заброшенного трамплина. По словам Якоба, его построили незадолго до того, как Гриф выкупил академию. Прежние хозяева планировали устроить здесь тренировочный центр для зимних видов спорта. Но с трамплина никто так ни разу и не прыгнул. Добравшись до деревянных барьеров возле входа, они остановились.

– Хочу у тебя кое-что спросить, – сказал Якоб, пуская облачка пара изо рта. – Что ты думаешь об этом месте?

– Почему мы говорим здесь? – спросил Алекс. Несмотря на пальто, он уже начинал мёрзнуть.

– Потому что, когда я в здании, мне кажется, словно кто-то слушает каждое моё слово.

Алекс кивнул.

– Я понимаю, о чём ты.

Он задумался над вопросом Якоба.

– Мне кажется, тогда, в первый день, ты был прав, – наконец сказал он. – Жуткое место.

– Что думаешь насчёт побега?

– Ты умеешь управлять вертолётом?

– Нет. Но научусь. – Якоб замолчал и огляделся. Охранники ушли обратно в школу. Больше никого рядом не было. – Я могу тебе доверять, Алекс, потому что тебя сюда только привезли. Он ещё тебя не обработал.

Он – это доктор Гриф. Якобу не обязательно было даже произносить имя.

– Но, поверь мне, – продолжил он, – это ненадолго. Если ты останешься здесь, то станешь таким же, как остальные. Образцовый ученик – идеальный термин для них. Они все словно пластилиновые! Не, всё, с меня хватит. Я не дам ему сделать это со мной!

– Ты собираешься сбежать? – спросил Алекс.

– Зачем бежать? – Якоб посмотрел вниз по склону. – Поеду на лыжах.

Алекс тоже посмотрел на склон. Он уходил круто вниз и казался бесконечным.

– Это вообще возможно? – спросил он. – Я думал…

– Да, Гриф говорит, что это слишком опасно. Но он ничего другого и не скажет. Да, до самого низа идут одни чёрные трассы[2]2
  Чёрная трасса – трасса наивысшей категории сложности в горнолыжном спорте. – Примеч. пер.


[Закрыть], там куча бугров…

– А снег разве не растает?

– Только там, внизу, – Якоб показал пальцем. – Я был у подножия. В первую неделю, когда меня сюда привезли. Все трассы ведут в одну долину. Она называется Валле-де-Фер. Прямо к городу на самом деле спуститься нельзя, потому что склон пересекает железная дорога. Но если я смогу добраться до железной дороги, то остаток пути и как-нибудь пешком пройду.

– А потом?

– Сяду в поезд, обратно до Дюссельдорфа. Если папа опять попытается отправить меня сюда, поеду к маме в Англию. Если и ей я не буду нужен, то просто убегу. У меня есть друзья в Париже и Берлине. Мне плевать. Я знаю только одно: надо отсюда валить, и если тебе дорога жизнь, беги отсюда со мной.

Алекс задумался. Идея сбежать вместе с другом казалась весьма привлекательной. Но его ждёт работа.

– У меня нет лыж, – сказал он.

– Да у меня тоже нет. – Якоб плюнул в снег. – Гриф забрал все лыжи, когда сезон закончился. Держит их где-то под замком.

– На третьем этаже?

– Может быть. Но я их найду. А потом свалю отсюда.

Он протянул Алексу руку без перчатки.

– Бежим вместе со мной.

Алекс покачал головой.

– Прости, Якоб. Ты уходи, я желаю тебе удачи. Но я ещё немного тут задержусь. Не хочу свернуть себе шею.

– Ладно. Как знаешь. Пришлю тебе открытку.

Они вернулись обратно к школе. Алекс показал на окно, в котором увидел лицо в маске.

– Ты когда-нибудь задумывался о том, что здесь происходит? – спросил он.

– Не-а. – Якоб пожал плечами. – Наверное, там живут охранники.

– Целых два этажа для охранников?

– Тут ещё есть подвал. И комнаты доктора Грифа. Как думаешь, он спит с мисс Страхолюд? – Якоб скорчил гримасу. – Меня от одной мысли об этом тошнит. Дарт Вейдер и Кинг-Конг. Ладно, я найду свои лыжи и выберусь отсюда, Алекс. А если у тебя в голове ещё остались мозги, то ты тоже выберешься со мной.

Алекс и Якоб вместе ехали вниз по склону, лыжи мягко прорезали сугробы. Ночь была идеальная. Всё заморожено и неподвижно. Академия осталась далеко за спиной. Но потом Алекс увидел какую-то фигуру впереди. Доктор Гриф! Он стоял неподвижно в своём тёмном костюме, пряча глаза за красными линзами очков. Алекс резко свернул в сторону и потерял контроль над лыжами. Он всё быстрее и быстрее нёсся вниз по склону, отчаянно размахивая палками в воздухе, а лыжи отказывались поворачивать. Впереди маячил трамплин. Кто-то убрал барьеры. Лыжи съехали со снега и оказались на твёрдом льду. А потом – резкое падение вниз, в темноту, вернуться уже нельзя. Доктор Гриф расхохотался, и в этот момент послышался щелчок, и Алекс взлетел вверх, к звёздам, покрутился в миле от земли, а потом начал падать, падать, падать…

Он проснулся.

Алекс лежал в кровати, покрывало освещала луна. Он посмотрел на часы. Два пятнадцать. Он вспомнил только что увиденный сон. Попытка побега с Якобом. Доктор Гриф ждал их. Стоило признать, академия действительно начинала действовать ему на нервы. Обычно ему не снились плохие сны. Но школа и её обитатели словно пролезли ему под кожу и пытались добраться до мозга.

Потом он подумал о том, что услышал. Смех доктора Грифа и ещё что-то… щелчок. Странно. Что тут могло щёлкнуть? Это действительно ему приснилось? Алекс вдруг понял, что уже не хочет спать. Он встал с кровати, прошёл к двери и повернул ручку. Да, он был прав. Звук ему не приснился. Пока он спал, дверь заперли снаружи.

Что-то происходит – и Алексу нужно узнать, что. Он быстро, насколько смог, оделся, потом опустился на колени и рассмотрел замок. Две задвижки, совсем маленькие, одна вверху, другая внизу. Активируются, судя по всему, автоматически. Одно можно сказать точно: через дверь он не выйдет.

Значит, осталось только окно. Все окна в спальне были закреплены с помощью стальной балки, которая не позволяла раскрывать их широко. Алекс взял одну из грелок для рук и разорвал пластиковый пакетик. Внутри оказался серый комок, напоминавший шпатлёвку. Он вспомнил, что рассказал ему Смитерс. Активируется через тридцать секунд. Алекс обмазал шпатлёвкой балку, затем отошёл. В воздух вдруг поднялось облачко дыма, и он услышал громкое шипение: какой-то неизвестный химикат разъедал металл. Балка разломилась на две половины, и теперь окно можно было раскрыть полностью.

Шёл снег. Алекс отложил другие грелки для рук – возможно, они понадобятся позже. Потом, натянув пальто, он вылез из окна. Второй этаж. Обычно при падении с такой высоты легко сломать лодыжку или ногу. Но снег шёл уже почти часов десять, и под окном насыпало приличный сугроб. Схватившись за карниз, Алекс слез вниз, насколько смог, потом отпустил руки. Он упал и провалился в снег по пояс. Весь вымок и промёрз, хотя ещё ничего не сделал. Но, по крайней мере, не пострадал.

Он выбрался из снега и медленно пошёл вдоль стены в сторону главного входа. Оставалось лишь надеяться, что эту дверь не закрыли, но он в этом был совсем не уверен. Его дверь закрылась автоматически. Скорее всего, где-то нажали кнопку, и двери закрылись сразу все. Большинство ребят уже спят. А те, кто не спят, всё равно никуда не пойдут – и доктор Гриф сможет делать всё, что ему заблагорассудится, и ходить, где захочется.

Алекс едва успел дойти до угла и тут услышал хруст снега – приближались охранники. Прятаться было негде, так что он бросился лицом в снег, забившись подальше в тень. Охранников было двое. Они тихо говорили по-немецки, но он не решился поднимать голову, чтобы прислушался. Если он хоть пошевелится, они сразу его увидят. А если подойдут слишком близко, то всё равно увидят. Алекс задержал дыхание, его сердце колотилось.

Охранники прошли мимо и свернули за угол. Они пройдут мимо его комнаты. Увидят ли они открытое окно? Алекс не включал свет. У них просто не будет повода поднять голову, правда? Впрочем, он всё равно понимал, что времени у него мало. Надо идти – прямо сейчас.

Он поднялся и побежал вперёд. Одежда была облеплена снегом, снежинки назойливо лезли в глаза. Стояло самое холодное время ночи, и, добравшись до главного входа, Алекс уже дрожал крупной дрожью. Что делать, если дверь действительно заперта? Он уж точно не сможет продержаться на улице до самого утра.

Но дверь оказалась открыта. Алекс толкнул её и прошёл в тёмный, жаркий холл. Перед ним стоял камин с драконами. Вечером в нём разжигали огонь, и поленья всё ещё тлели в очаге. Алекс поднёс к ним руки, пытаясь хоть чуть-чуть согреться. Стояла полная тишина. Пустые коридоры тянулись вдаль, освещённые лишь маломощными лампочками, размещёнными на одинаковом расстоянии друг от друга. Лишь сейчас Алексу пришло в голову, что он, возможно, с самого начала ошибался. Может быть, двери запирают каждую ночь из соображений безопасности. Может быть, он слишком быстро пришёл к выводу, который оказался ошибочным, и на самом деле здесь ничего не происходит…

– Нет!..

Голос мальчика. Долгий, дрожащий вскрик, эхом разнёсшийся по всей школе. Через мгновение Алекс услышал топот ног по деревянному полу на втором этаже. Он поискал взглядом, где можно спрятаться, и забрался в камин, рядом с дровами. Сам огонь разводили в большой металлической корзине. Между корзиной и каменной кладкой оставалось довольно широкое пространство, которое затем сужалось и переходило в дымоход. Алекс присел и сжался, чувствуя тепло от металла на щеке и ногах. Он посмотрел в холл, мимо двух драконов, ожидая, что произойдёт дальше.

По лестнице спускались трое. Первой шла миссис Стелленбосх. За ней следовали два охранника, которые что-то тащили. Мальчик! Голова опущена, одет в одну пижаму, босые ноги скользят по каменным ступенькам. Миссис Стелленбосх открыла дверь библиотеки и прошла туда. Охранники последовали за ней. Дверь захлопнулась. Снова воцарилось молчание.

Всё произошло очень быстро. Алекс не успел разглядеть лица мальчика. Но он был уверен, что знает, кто это. Он понял всё по звуку голоса.

Якоб Шпринтц.

Алекс выбрался из камина и пересёк холл, направляясь к двери библиотеки. С той стороны не было слышно ни звука. Он опустился на колени и заглянул в замочную скважину. Свет не горел. Ничего не видно. Что же делать? Если он поднимется по лестнице, то сможет незаметно вернуться в свою комнату. Дождётся, пока двери снова не откроют, и ляжет обратно в кровать. Никто и не узнает, что он выходил.

Но за дверью был единственный человек в школе, кто проявил к нему хоть немного доброты. Его притащили сюда. Возможно, прямо сейчас ему промывают мозги… или даже избивают. Алекс не мог просто отвернуться и уйти.

Алекс принял решение. Он распахнул дверь и вошёл.

В библиотеке было пусто.

Он стоял на пороге, моргая. В библиотеке всего лишь одна дверь. Все окна закрыты. Но в комнате не было ни малейшего признака того, что в неё кто-то заходил. В дальнем конце библиотеки стояли доспехи, наблюдая за каждым его шагом. Он ведь не мог ошибиться? Может быть, миссис Стелленбосх и охранники ушли в другую комнату?

Алекс прошёл к алькову и заглянул за доспехи – может быть, тайный выход прячется за ними? Ничего. Он постучал костяшками пальцев по стене. Что интересно, она была сделана из металла, но, в отличие от стены на лестнице, на ней не было ни ручки, ни чего-то другого, что говорило бы о наличии двери.

Здесь больше делать нечего. Алекс решил вернуться в свою комнату, пока его не нашли.

Но едва он успел подняться на второй этаж, снова послышались голоса. Охранники. Шли по коридору. Алекс увидел дверь и спрятался за ней, успев едва ли не в последний момент. Он оказался в прачечной. Там стояла стиральная машина, сушилка и две гладильные доски. Здесь, по крайней мере, было тепло. Его окружали запахи мыла.

Охранники прошли мимо. По всему коридору разнёсся металлический щелчок, и Алекс понял, что это открываются двери. Можно возвращаться в постель.

Он осторожно вышел в коридор и побежал вперёд. Проходя мимо комнаты Якоба Шпринтца, он увидел, что дверь в неё открыта. А потом из комнаты послышался голос.

– Алекс?

Якоб.

Нет. Это невозможно. Но в его комнате кто-то был.

Алекс заглянул внутрь. Включился свет.

Это действительно Якоб. Он сидел в кровати и протирал глаза, словно только что проснулся. Алекс уставился на него. Он был одет в такую же пижаму, как и мальчик, которого только что затащили в библиотеку… но это же не мог быть он. Получается, это был кто-то другой.

– Ты чего делаешь? – спросил Якоб.

– Мне показалось, что я что-то услышал, – сказал Алекс.

– Но ты одет. И промок до нитки! – Якоб посмотрел на часы. – Уже почти три…

Алекс удивился, услышав, что прошло уже столько времени. Когда он проснулся, было всего два пятнадцать.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Ага.

– Ты не?..

– Что?

– Ничего. Потом поговорим.

Алекс вернулся обратно в свою комнату. Он закрыл дверь, потом снял мокрую одежду, вытерся полотенцем и снова лёг в постель. Если в библиотеку затащили не Якоба, то кого? Но это же был Якоб. Он слышал крик, видел обмякшее тело на лестнице. Почему тогда Якоб врёт сейчас?

Алекс закрыл глаза и попытался снова уснуть. Ночные похождения не разрешили никаких загадок – лишь создали новые. Но, по крайней мере, кое-чего ему добиться удалось.

Теперь он знает, как попасть на третий этаж.