Текст книги "Скорпия"

Мысли в поезде

Том Харрис сидел в пендолино – скоростном поезде, который шёл от Венеции до Неаполя, – в вагоне второго класса, и смотрел из окна на проносившиеся мимо здания и поля. Он думал об Алексе Райдере.

Отсутствие Алекса, конечно же, прошлой ночью заметили. Мистер Грэй предположил, что он просто где-то задержался, но когда его кровать осталась пустой и в половину одиннадцатого, он забил тревогу. Мистер Грэй сообщил о пропаже в полицию, затем позвонил опекунше Алекса, американке Джек Старбрайт, в Лондон. В «Брукленде» все знали, что Алекс сирота – в том числе и это отличало его от всех остальных. Джек как-то удалось сгладить ситуацию.

– Вы же знаете, какой он, Алекс. Иногда он слишком любопытный, может слишком чем-нибудь увлечься. Спасибо, что позвонили, но я уверена: он придёт. Не беспокойтесь.

Но Том всё равно беспокоился. Он видел, как Алекс исчез в толпе возле Дворца Вдовы, и понимал, что его друга туда привело отнюдь не праздное любопытство. Он не знал, что делать. С одной стороны, ему очень хотелось рассказать мистеру Грэю о том, где они были и что делали. Алекс, может быть, до сих пор где-то во дворце, и ему нужна помощь. Но, с другой стороны, он боялся навлечь на себя проблемы… а может быть, заодно и навлечь ещё бо́льшие проблемы на Алекса. В конце концов он решил молчать. Выезд из гостиницы был назначен на половину одиннадцатого утра. Если Алекс так и не появится, то он расскажет всё о том, что случилось вчера.

Но Алекс позвонил в гостиницу в половину восьмого и сообщил, что уже едет в Англию. Настолько скучает по дому, что решил уехать пораньше. На звонок ответил мистер Грэй.

– Алекс, – сказал он. – Поверить не могу, что ты так поступил. Я несу за тебя ответственность. Пригласив тебя на экскурсию, я доверился тебе. А ты меня так подвёл.

– Простите, сэр.

Голос Алекса звучал совершенно несчастно. Именно так он и чувствовал себя на самом деле.

– Этого недостаточно. Из-за тебя мне могут запретить дальше устраивать такие поездки. Ты испортил жизнь всем.

– Я не хотел, чтобы так вышло, – сказал Алекс. – Есть вещи, которые вы не понимаете. Я попробую вам всё объяснить, когда начнётся учебный год… ну, насколько получится. Мне на самом деле очень жаль, сэр. И я очень благодарен вам за то, что вы помогли мне этим летом. Но не беспокойтесь за меня. Со мной всё будет хорошо.

Мистеру Грэю много чего хотелось сказать, но он сдержался. За те многочисленные часы занятий, что они провели вместе, он хорошо узнал Алекса и относился к нему хорошо. А ещё он знал, что Алекс не такой, как все другие дети, которых ему доводилось учить. Он не поверил ни единому слову Алекса – ни тому, что он вдруг затосковал по дому, ни тому, что сейчас едет в Англию. Но иногда – очень редко – лучше просто не задавать вопросов.

– Удачи, Алекс, – сказал он. – Береги себя.

– Спасибо, сэр.

Остальным ребятам сообщили, что Алекс уже уехал. Мисс Бедфордшир собрала его вещи, а остальные были слишком заняты собственными сборами, чтобы думать ещё и о нём. Только Том знал, что Алекс солгал. Они жили в одном номере, и паспорт Алекса до сих пор лежал на его прикроватном столике. Словно по наитию, Том решил забрать паспорт с собой. Он дал Алексу адрес своего брата в Неаполе. Вдруг он приедет туда?

Пейзаж за окном по-прежнему проносился мимо – унылый, как и всегда, когда смотришь на него через грязное окно вагона. Том попрощался с одноклассниками у дверей гостиницы. Остальные улетали обратно в Англию, а у него был билет на поезд до Неаполя, где его уже ждал брат. Ему нужно было где-то убить шесть часов. В его рюкзаке лежали «Нинтендо-DS» и книга «Северное сияние». Том не очень любил читать, но учитель литературы сказал им, что за лето они должны прочитать хотя бы один роман. До начала учебного года оставалось всего несколько дней, а он добрался только до седьмой страницы.

Интересно, что случилось с Алексом? И почему он так стремился пробраться во Дворец Вдовы? Поезд стучал колёсами, оставив позади окраины Венеции, а Том думал о друге. Они познакомились два года назад. Тома, который как минимум вдвое уступал по габаритам всем одноклассникам, только что побили. Такое с ним случалось нередко. На этот раз на него напала кучка шестнадцатилетних мальчишек, которых возглавлял парень по имени Майкл Кук. Майкл настойчиво посоветовал ему купить им сигарет на его карманные деньги. Том вежливо отказал. Через несколько минут мимо него прошёл Алекс; он сидел на тротуаре, складывая потрёпанные книги обратно в рюкзак и вытирая кровь из разбитого носа.

– Ты как?

– Да нормально. Нос сломали. Отняли деньги. А ещё сказали, что завтра сделают то же самое. Но в остальном нормально.

– Майк Кук?

– Ага.

– Может, мне с ним поговорить?

– С чего ты взял, что он тебя послушает?

– Я умею подбирать слова.

На следующий день Алекс встретился с задирой и двумя его подельниками за навесом для велосипедов. Встреча вышла недолгой, но больше Майкл Кук никогда и ни к кому не лез. А ещё всю следующую неделю он хромал и говорил странным писклявым голосом.

Так началась их близкая дружба. Том и Алекс жили неподалёку друг от друга и часто вместе ездили домой на велосипедах. Во многих спортивных командах они были вместе – несмотря на небольшие размеры, Том был невероятно быстроногим. Когда родители Тома начали первые разговоры о разводе, он рассказал об этом только Алексу.

А Том, соответственно, знал об Алексе больше, чем кто-либо другой из «Брукленда». Он несколько раз бывал у него дома и познакомился с Джек, весёлой рыжеволосой американкой, которая не была ему ни няней, ни экономкой, но присматривала за ним. Родителей у Алекса не было. Все знали, что Алекс живёт с дядей – и, судя по обстановке дома, дядя был богат. Но потом он погиб в аварии. Об этом рассказали на школьном собрании, и Том пару раз пытался прийти к Алексу домой, но так его там и не застал.

После этого Алекс изменился. Началось всё после долгого отсутствия в школе в третьей четверти – тогда все подумали, что смерть дяди стала для него слишком сильным ударом. Но в четвёртой четверти он снова исчез. На этот раз никаких объяснений не последовало, никто даже не знал, где он. А когда они снова встретились, Том изумился тому, насколько же его друг изменился. Он явно пострадал – Том увидел несколько шрамов. Но ещё Тому показалось, что Алекс стал заметно старше. В его взгляде появилось что-то, чего не было раньше, словно он увидел что-то такое, о чём невозможно забыть.

А теперь ещё и Венеция! Может быть, мисс Бедфордшир действительно права, и Алексу на самом деле нужна помощь мозгоправа? Том вытащил из рюкзака «Нинтендо-DS», надеясь прогнать от себя эти мысли. Он понимал, что книжку всё-таки надо читать, и обещал себе, что вернётся к ней через две-три сотни миль… после того, как они проедут Рим.

Он понял, что рядом с ним кто-то стоит, и машинально сунул руку в карман в поисках билета. А потом поднял голову и вытаращил глаза. Перед ним стоял Алекс.

Он был одет в старомодные джинсы и мешковатую футболку, которые были ему велики минимум на размер. Весь перепачканный, волосы спутанные и непричёсанные. Том глянул вниз и увидел, что он босиком. В целом он выглядел очень усталым.

– Алекс? – с трудом выдавил из себя Том.

– Привет. – Алекс показал на пустое сиденье. – Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь?

– Нет. Садись…

У Тома был в распоряжении целый столик, что было просто замечательно. Другие пассажиры с ужасом разглядывали Алекса.

– Как ты сюда попал? Что случилось? Где ты взял эту одежду?

Вопросы вдруг посыпались один за другим.

– Одежду, к сожалению, пришлось украсть, – сознался Алекс. – Стащил её с бельевой верёвки. Но вот обувь найти не удалось.

– Что с тобой случилось вчера вечером? Я видел, как ты вошёл во дворец. Тебя нашли?

Том наморщил нос.

– Ты в канал упал, или что?

Алекс был слишком утомлён, чтобы ответить хоть на один из этих вопросов.

– Я хочу попросить тебя об одной услуге, Том, – сказал он.

– Нужно спрятать тебя от полиции?

– Одолжи мне денег. Я не смог купить билет. Да и новая одежда не помешает.

– Ничего страшного. Денег у меня много.

– А ещё мне нужно будет немного пожить с тобой. Ну, у твоего брата. Можно?

– Конечно. Джерри не станет возражать. Алекс…

Но Алекс уже положил на стол руки, опустил на них голову и крепко уснул.

Поезд объехал Венецианский залив и начал набирать скорость, направляясь к югу.

* * *

Когда Алекс проснулся, поезд по-прежнему ехал среди итальянских полей. Он медленно потянулся, чувствуя себя уже заметно лучше. Поезд не просто уехал из Венеции – он увёз его от жутких приключений прошлой ночи. Выпрямившись, он увидел Тома, пристально смотревшего на него. Между ними на столе лежали сандвич, пачка печенья и банка «Кока-колы».

– Я подумал, ты проголодаешься, – сказал Том.

– Помираю от голода. Спасибо. – Алекс открыл банку с колой. Она была тёплой, но ему было всё равно. – Где мы вообще?

– Час назад проехали Рим. Наверное, скоро уже доедем до места.

Том дождался, пока Алекс допьёт, и отложил книгу.

– Ужасно выглядишь, – заметил он. – Расскажешь, что случилось вчера?

– Конечно.

Ещё до того, как сесть в поезд, Алекс решил, что расскажет Тому всё. Дело было не только в том, что ему нужна помощь Тома. Он уже устал врать.

– Но не уверен, что ты мне поверишь, – добавил он.

– Ну, я уже два с половиной часа читаю книжку, – сказал Том, – и добрался только до девятнадцатой страницы. Так что, пожалуй, предпочту послушать тебя, что бы ты ни сказал.

– Ну хорошо…

Алекс рассказал всю правду о себе только одному человеку – своей подруге Сабине Плэжер. Она ему не поверила – по крайней мере, до тех пор, пока её не похитили, связали и посадили в подвал загородного особняка, которым владел сумасшедший мультимиллионер Дамьен Крэй. Теперь же Алекс рассказал Тому всё то же самое, что и ей, начав с правды о смерти дяди и закончив побегом из затопленной комнатки прошлой ночью. И, что страннее всего, рассказывать ему понравилось. Он не хвастался тем, что он шпион и работает на тайную разведку. Напротив, он слишком долго был слугой МИ-6, и его заставляли молчать обо всём, что он сделал. Его даже заставили подписать официальные бумаги о неразглашении. Рассказав правду, он сделал ровно то, что хотели ему запретить, и это помогло ему сбросить с души большой камень и обрести чувство, что он сам контролирует ситуацию.

– …Я не мог вернуться в гостиницу. У меня не было ни денег, ни обуви. Но я знал, что ты собираешься в Неаполь, так что я пошёл на вокзал и дождался тебя. Потом пробрался в поезд вслед за тобой. Ну и вот он я.

Алекс договорил и теперь нервно ждал ответа Тома. За предыдущие двадцать минут Том не проронил ни слова. Неужели он, как и Сабина, сейчас развернётся и уйдёт?

Том медленно кивнул.

– Звучит логично, – наконец проговорил он.

Алекс уставился на него.

– Ты мне веришь?

– Я просто не вижу, чем ещё можно объяснить всё, что с тобой происходит. Почти не бываешь в школе. Все эти шрамы и кровоподтёки. Не, ну я ещё думал, что тебя может избивать твоя экономка, но это как-то совсем невероятно. Так что… да. Я верю, что ты в самом деле шпион. Но это жуть вообще, Алекс. Хорошо, что шпион – ты, а не я.

Алекс не смог сдержать улыбки.

– Том, ты в самом деле мой лучший друг.

– Рад помочь. Но кое-что ты мне всё-таки не рассказал. Почему тебя вообще заинтересовала эта Скорпия? И что ты собираешься делать в Неаполе?

Об отце Алекс рассказывать не стал. Эта история до сих пор мучила его и была слишком личной, чтобы хоть с кем-нибудь ею делиться.

– Я должен найти Скорпию, – начал он, немного помолчал, затем продолжил, осторожно подбирая слова. – По-моему, мой папа как-то был с ними связан. Я вообще не знал его. Он умер вскоре после моего рождения.

– Они его убили?

– Нет. Трудно объяснить. Я просто хочу узнать о нём побольше. Никогда не встречался ни с кем, кто бы знал его. Даже дядя о нём особенно ничего не говорил. Я просто должен узнать, кто он.

– А Неаполь?

– Я слышал, как миссис Ротман говорила о какой-то компании в Амальфи. Это недалеко от Неаполя. По-моему, она называется «Консанто». Я увидел это название в какой-то брошюре в её столе, а ещё в этой брошюре была фотография человека, который с ней говорил. Она сказала, что поедет туда через два дня. Это уже завтра. Мне интересно, зачем она туда собралась.

– Но Алекс… – нахмурился Том. – Ты натолкнулся на того чёрного парня, Найла…

– Он на самом деле не совсем чёрный. Скорее… как бы так сказать… чёрно-белый.

– Едва ты упомянул Скорпию, он запер тебя в погребе и попытался утопить. Зачем возвращаться? Они, похоже, не слишком-то хотят с тобой разговаривать.

– Знаю.

Том был прав, Алекс не мог этого отрицать. А о миссис Ротман ему узнать не удалось почти ничего. Он даже не мог быть уверен, что она как-то связана со Скорпией. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что она – или люди, которые работают на неё, – совершенно безжалостна. Но отступиться он не мог. По крайней мере, не сразу. Ясен Григорович показал ему дорогу, и он должен был пройти её до конца.

– Я просто хочу посмотреть, вот и всё.

Том пожал плечами.

– Ну, полагаю, проблем хуже, чем с мистером Грэем, у тебя точно не будет. По-моему, он собирается тебя прикончить, как только ты переступишь порог школы.

– Ага. Знаю. По телефону он говорил как-то нерадостно.

Они ненадолго замолчали. Поезд без остановки пронёсся мимо какой-то станции, освещённой яркими неоновыми лампами.

– Должно быть, это для тебя очень важно, – сказал Том. – Ну, узнать что-то о папе.

– Да. Важно.

– Мои мама и папа уже не первый год только и делают, что ссорятся и орут друг на друга. А теперь они решили расстаться и ссорятся ещё и из-за этого. Мне на самом деле на них наплевать уже. По-моему, я их даже не люблю.

На какое-то мгновение лицо Тома омрачилось такой печалью, какой Алекс не видел никогда.

– Так что… да, я понимаю тебя, и надеюсь, что ты узнаешь о своём папе что-нибудь хорошее. Потому что я о своём вообще ничего хорошего сказать не могу.

Джерри Харрис, старший брат Тома, встретил их на вокзале и отвёз на такси к себе домой. Ему было двадцать два года; он приехал в Италию, чтобы провести там год между школой и университетом, а потом забыл вернуться. Алексу он сразу понравился. Джерри был совершенно беспечным, худым (или даже скорее тощим), с отбелёнными волосами и вечной кривой ухмылкой. Он совершенно не удивился тому, что Алекс явился без приглашения, и не задал ни единого вопроса – ни о внешности, ни как Алекс доехал из Венеции босиком.

Он жил в Испанском квартале города, на типичной неаполитанской улице – узкой, с пяти-шестиэтажными домами по обе стороны и бельевыми верёвками, висящими между ними. Подняв голову, Алекс увидел потрясающий калейдоскоп из обваливающейся штукатурки, деревянных ставней, резных перил, карнизов-клумб и террас, на которых сидели разговорчивые итальянки, болтая с соседками. Джерри снимал квартиру на верхнем этаже. Лифта в доме не было. Они втроём поднялись по извилистой лестнице. На каждом этаже их встречали свои запахи: дезинфицирующее средство и детский плач на втором, макароны и скрипичные пассажи на третьем…

– Вот мы и пришли, – объявил Джерри, открывая дверь. – Чувствуйте себя как дома.

Квартира оказалась открытой планировки, почти без мебели, с белыми стенами, деревянным полом и красивым видом на город. В углу располагалась кухня, где все свободные поверхности были уставлены грязной посудой; с другой стороны была дверь, ведущая в небольшую спальню и уборную. Кто-то умудрился затащить на верхний этаж побитый жизнью трёхместный кожаный диван. Он стоял прямо посреди комнаты, окружённый спортивным инвентарём, в том числе и незнакомым Алексу. Два скейтборда, верёвки с крючьями, огромный воздушный змей, монолыжа и что-то похожее на парашют. Том уже рассказал Алексу, что его брат увлекается экстремальным спортом. Он преподавал в Неаполе английский язык как иностранный, но всю зарплату тратил на поездки в горы, на сёрфинг и тому подобное.

– Есть хотите? – спросил Джерри.

– Ага. – Том плюхнулся на диван. – Часов шесть ехали в поезде. У тебя есть что-нибудь?

– Прикалываешься, что ли? Нет, конечно. Сходим, купим пиццу или ещё что-нибудь такое. Как вообще дела, Том? Как мама и папа?

– Всё по-старому.

– Настолько плохо? – Джерри повернулся к Алексу. – Родители у нас отстой полный. Уверен, брат тебе уже рассказывал. Ну, блин, они назвали его Том, а меня Джерри. Куда ещё хуже?

Он пожал плечами.

– Что ты вообще тут делаешь, Алекс? Хочешь сходить на побережье?

В поезде Алекс несколько раз повторил Тому, что тот должен ни в коем случае пересказывать их разговор никому. А сейчас он вздрогнул, услышав, как Том объявил:

– Алекс шпион.

– Правда?

– Ага. Работает на МИ-6.

– Вау. Это круто.

– Спасибо. – Алекс не знал, что еще и сказать.

– Так что ты делаешь в Неаполе, Алекс?

Том снова ответил за него.

– Хочет узнать про какую-то компанию. «Констанца», что ли.

– «Консанто», – поправил Алекс.

– «Консанто Энтерпрайзис»?

Джерри открыл холодильник и достал оттуда банку пива. Алекс успел заметить, что ничего, кроме пива, там не было.

– Слышал про них. Учил одного из их работников английскому. Исследователь-химик или что-то такое. Надеюсь, химик из него получше, чем лингвист, потому что по-английски он говорил отвратительно.

– Кто вообще такие эти «Консанто»? – спросил Алекс.

– Крупная фармацевтическая компания. Делают лекарства и всякие биологические штуки. У них фабрика возле Амальфи.

– А ты можешь меня туда провести? – с надеждой спросил Алекс.

– Ты прикалываешься? Туда даже папу римского просто так не пустят. Я однажды мимо проезжал, там прямо такие высокие технологии. Здание как будто из фантастического фильма. А вокруг – заборы, камеры наблюдения, вот это всё.

– Значит, им есть что скрывать, – проговорил Том.

– Естественно, им есть что скрывать, тупица, – пробормотал Джерри. – Все эти компании постоянно придумывают и патентуют новые средства, они стоят целое состояние. Представь, если кто-нибудь сделает лекарство от СПИДа: оно будет стоит миллиарды. Вот почему туда нельзя попасть. Тот парень, которого я учил английскому, ни слова не сказал про свою работу. Ему нельзя.

– Как Алексу.

– Что?

– Ну, что он шпион. Ему тоже нельзя об этом рассказывать.

– Ага, ну да, – кивнул Джерри.

Алекс посмотрел на него, потом на Тома. Несмотря на разницу в восемь лет, братья явно были близки между собой. Вот бы провести с ними побольше времени! Так спокойно, как сейчас, он уже давно себя не чувствовал. Но он приехал сюда не для этого.

– Можешь отвезти меня в Амальфи? – спросил он.

– Конечно, – пожал плечами Джерри и допил пиво. – Завтра у меня нет уроков. Пойдёт?

– Ещё как.

– Это недалеко от Неаполя. Могу взять машину у своей девушки и отвезти тебя туда. Посмотришь на «Консанто» своими глазами. Но точно тебе говорю, Алекс: внутрь ты не попадёшь.

«Консанто»

Алекс стоял возле машины, под палящим утренним солнцем. Ему пришлось признать, что Джерри Харрис прав. «Консанто» действительно сделала всё возможное, чтобы спрятать то, над чем работает.

Прямоугольное главное здание было метров пятьдесят длиной. Алекс видел его фотографию в брошюре и был просто поражён, увидев, насколько же настоящее здание выглядит похоже на снимок – словно фотографию увеличили в тысячу раз, вырезали и как-то заставили стоять вертикально. Алекс смотрел на стену из зеркального стекла; происходящее казалось ему нереальным. Похоже, даже солнечный свет никак не мог проникнуть внутрь. Огромное серебряное здание с большой вывеской – «КОНСАНТО», – вырезанной из прочной стали.

Рядом с ним стоял Джерри, одетый в шорты до колен и футболку без рукавов. Он взял с собой бинокль, и Алекс сейчас рассматривал в него широкие бетонные ступеньки, которые вели к главному входу. Вокруг были рассыпаны подсобные здания, склады и вентиляционные сооружения, парковка вмещала около сотни автомобилей. Он навёл окуляр на крышу главного комплекса. Две цистерны с водой, ряд солнечных батарей, а рядом с ними – кирпичная башня с одной-единственной открытой дверью. Пожарный выход? Если он туда доберётся, то, может быть, сможет и проникнуть внутрь.

Но было совершенно очевидно, что он и близко подойти не сможет. Весь комплекс был окружён забором более шести метров в высоту с колючей проволокой наверху. Единственная дорога вела к пропускному пункту, за которым располагался ещё один. Все въезжающие и выезжающие автомобили обыскивали. А для полного счастья на стальных шестах были расставлены ещё и камеры наблюдения, покрывавшие каждый сантиметр земли. Они заметят даже муху, которая пролетит на территорию. А потом прихлопнут, мрачно подумал Алекс.

«Консанто Энтерпрайзис» очень удачно выбрали местоположение. Амальфи, оживлённый, густонаселённый средиземноморский порт, находился в нескольких милях к югу, а к северу стояли лишь несколько изолированных деревень. Производственный комплекс стоял в своеобразной яме, плоской, каменистой долине, где почти не было ни деревьев, ни зданий – иными словами, негде спрятаться. В полумиле за спиной Алекса виднелось море. Туда-сюда сновали парусные лодки, к острову Капри неторопливо спешил паром. Алекс понял, что незаметно приблизиться к «Консанто» с какой-либо стороны будет просто невозможно. Скорее всего, даже прямо сейчас его снимают на камеру.

– Понимаешь теперь, о чём я? – спросил Джерри.

Том стоял спиной к зданиям и разглядывал море.

– Кто-нибудь поплавать хочет? – спросил он.

– Ага, – кивнул Джерри. – Плавки взял?

– Нет.

– Хотя ладно, можно и в трусах поплавать.

– Я не надел трусы.

Джерри посмотрел на брата.

– Отвратительно!

Алекс наблюдал за фургончиком, который преодолел первый пропускной пункт. Задача явно казалась невыполнимой. Даже если он сможет незаметно пробраться в машину или грузовик, его найдут при обыске. Ночи тоже ждать не было смысла – здание окружали десятки мощных фонарей, и все они тут же включатся, едва наступит темнота. Территорию патрулировали охранники в униформах с немецкими овчарками на поводках. Ночью они тоже никуда не денутся.

Он уже собирался сдаться. Ни спереди, ни с боков на территорию не попасть, через забор тоже не перелезть. Он посмотрел мимо комплекса. Неподалёку виднелась отвесная скала высотой метров триста, а на самой вершине – кучка каких-то домиков.

– Что это? – спросил он, показав пальцем.

Джерри посмотрел в ту сторону.

– Не знаю, – задумчиво проговорил он. – Скорее всего, это Равелло. Деревня на вершине холма.

– А мы можем туда поехать?

– Ага. Конечно.

Картинка сложилась в голове Алекса мгновенно. Плоская крыша с пожарным выходом, который, похоже, открыт. Деревня на высокой скале. Инвентарь, который он увидел в квартире Джерри в Неаполе. Всё вдруг стало очень просто.

Здание «Консанто Энтерпрайзис» выглядело неприступным. Но Алекс всё же нашёл вход.

Выцветшая вилла восемнадцатого века стояла на некотором удалении от Равелло; до неё нужно было идти по тропинке, вившейся вдоль склона холма, высоко над соснами. Сюда наверняка очень хорошо сбежать от внешнего мира и затеряться здесь, далеко от толпы на пляжах и на улицах внизу. От моря доносился прохладный вечерний бриз, а небо из голубого стало сиреневым, а потом темно-красным, когда солнце постепенно закатилось. Виллу окружал декоративный сад с длинной дорожкой, идущей по центру, а в дальнем конце этой дорожки неожиданно появлялась терраса с белыми мраморными головами, установленными на парапете. А за террасой ничего не было. Сад просто внезапно заканчивался отвесной скалой – за ней, в трёхстах метрах внизу, лежали прибрежная дорога, комплекс «Консанто» и каменистые равнины.

Туристы уже давным-давно разошлись. Вилла вот-вот должна была закрыться. Алекс стоял в одиночестве, раздумывая о том, что ему предстоит сделать. У него пересохло во рту, а в животе неприятно покалывало. Это чистое безумие. Должен же быть другой выход. Но нет. Он уже рассмотрел все остальные возможности. Это единственный способ.

Он знал, что бейсджампинг – это один из самых опасных экстремальных видов спорта, и чуть ли не у каждого бейсджампера есть знакомый, который получил серьёзную травму или погиб. Аббревиатура BASE означает «Здания, антенны, пролеты мостов, земля». По сути это прыжки с парашютом без использования авиатехники. Бейсджамперы прыгают с небоскрёбов, дамб, скал, мостов. Сами по себе прыжки не запрещены законом, но они обычно совершаются без разрешения, зачастую – под покровом ночи. Незаконное проникновение на территорию, внесистемность – это тоже часть веселья.

Они вернулись в Неаполь, чтобы забрать инвентарь, который Джерри Харрис согласился одолжить Алексу. За время долгой поездки Джерри попытался дать Алексу как можно больше информации о технике прыжков и потенциальной опасности. Ускоренный курс, мрачно пробормотал Том. Главное – чтобы этот ускоренный курс не привёл к ускоренной смерти.

– Первое и самое важное правило хуже всего даётся новичкам, – сказал Джерри. – Прыгнув, нужно подождать как можно дольше, прежде чем раскрывать купол. Чем дольше прождёшь, тем дальше отлетишь от скалы. А плечи держи ровно. Ты ведь не хочешь сделать сто восемьдесят прямо в жесткач?

– А можно ещё раз по-английски? – спросил Алекс.

– Это то, что происходит, когда ты раскрываешь парашют невовремя. Тебя разворачивает не в ту сторону, и ты врезаешься в скалу.

– А что потом?

– Ну… Потом ты умираешь.

На Алексе были шлем, наколенники и налокотники. Ещё Джерри одолжил ему пару прочных походных ботинок. Но на этом всё. Реакция во время падения с высоты должна быть мгновенной, а если надеть на себя слишком много всего, будешь двигаться медленно. Кроме того, как объяснил ему Джерри, ни один бейсджампер не совершал прыжков без предварительной подготовки. Если что-то пойдёт не так, не поможет вообще никакая защитная одежда.

А что отделяло жизнь от смерти?

Алекса – двести двадцать квадратных футов нейлона F111. Парашютистам в среднем требуется один квадратный фут поверхности парашюта на каждый фунт веса (их собственного и экипировки). А вот бейсджамперам – минимум полтора квадратных фута. Парашют Алекса был сшит для Джерри, который был тяжелее него, так что подъёмной силы должно было хватить.

За спиной у него был семисекционный купол «Блэкджек», который Джерри купил с рук чуть меньше чем за тысячу американских долларов. Обычный парашют состоит из девяти секций – девяти отдельных кармашков. Более крупные бейсджамперские парашюты считаются более послушными – на них легче лететь, и они более управляемы. Он выскочит из рюкзака под собственным весом Алекса, надуется и примет форму парафойла, крыловидной конструкции, которую имеют все современные парашюты.

Джерри стоял рядом с ним, направив чёрное устройство, похожее по форме и размеру на бинокль, на землю внизу.

– Триста пятьдесят семь метров, – сказал он, считав показания прибора. Потом он достал ламинированную карточку – таблицу высот – и быстро заглянул в неё.

– Так, можешь сделать четыре, – сказал он. – Это даст тебе секунд пятнадцать под куполом. Максимум – шесть. Но тогда ты приземлишься почти моментально.

Алекс понимал, что говорит Джерри. Он может позволить себе от четырёх до шести секунд свободного падения. Чем меньше времени он будет болтаться под стропами парашюта, тем меньше шансов, что его заметят снизу. С другой стороны, чем быстрее он прилетит, тем больше шансов переломать себе почти все кости.

– А когда ты опустишься достаточно низко, не забывай…

– Нужно сделать заход.

– Да. Если не хочешь сломать себе обе ноги, нужно снизить скорость за три-четыре секунды до приземления.

– А не через три-четыре секунды после, – вставил Том. – Это уже поздновато.

– Ну спасибо!

Алекс огляделся. Никого вокруг не было. В глубине души ему даже хотелось, чтобы к ним подошёл полицейский или кто-нибудь из работников виллы и остановил его до того, как он совершит прыжок. Но в саду было пусто. Белые мраморные головы смотрели куда-то мимо него, совершенно не интересуясь происходящим.

– Скорость увеличится с нуля до шестидесяти миль в час примерно за три секунды, – продолжил Джерри. – Я приделал тебе слайдер[4]4
  Устройство, замедляющее раскрытие парашюта. – Прим. пер.


[Закрыть] из сетки, но когда парашют откроется, тебя всё равно тряхнёт. Но, по крайней мере, после этого ты поймёшь, что уже скоро пора приземляться. И вот тогда ты должен сдвинуть вместе ступни и колени. Подбородок прижми к груди. И постарайся не откусить себе половину языка. Я после первого прыжка реально чуть не откусил.

– Да.

Алексу дался только односложный ответ.

Джерри глянул в пропасть.

– Крыша «Консанто» прямо под нами, ветра нет. Времени на рулёжку у тебя практически не будет, но можешь попробовать потянуть клеванты[5]5
  Петли управления парашютом, которые крепятся к стропам. – Прим. пер.


[Закрыть]. – Он положил руку на плечо Алексу.

– Я могу прыгнуть вместо тебя, если хочешь, – добавил он.

– Нет, – покачал головой Алекс. – Спасибо, Джерри. Но это должен сделать я. Это была моя идея…

– Удачи.

– Сломай ногу[6]6
  В английском языке выражение «Сломай ногу» (обычно используется в театральной среде) – пожелание удачи. – Прим. пер.


[Закрыть]! – воскликнул Том. – Хотя… лучше не надо.

Алекс прошёл к самому краю пропасти, встал между двух статуй и посмотрел вниз. Он стоял прямо над комплексом, хотя с такой высоты он казался крохотным, как серебристый кирпичик «Лего». Большинство работников, скорее всего, уже ушли, а вот охранники останутся. Придётся надеяться, что никто не поднимет голову и не увидит его в те несколько секунд, что он будет лететь. Но, понаблюдав за комплексом снаружи, из-за ворот, он понял, что такое случится вряд ли. Фабрика «Консанто» стояла длинной стороной к морю. Главная дорога и въездные ворота были с одной стороны. Именно туда и было направлено все их внимание, и если Алексу повезёт, то он спрыгнет незамеченным.

У него засосало под ложечкой, а ног он почти не чувствовал, словно парил в воздухе. Он попытался сделать глубокий вдох, но воздух почему-то не желал проходить в лёгкие. Действительно ли ему так важно пробраться на фабрику «Консанто» и узнать, как она связана с «Скорпией»? Что скажут Том и его брат, если он сейчас, в последнюю секунду, передумает?

Да ну к чёрту, подумал он. Многие подростки занимаются бейсджампингом. Сам Джерри недавно спрыгнул с моста Нью-Ривер-Гордж в Западной Виргинии. То был День моста – единственный день в году, когда бейсджампинг в Америке разрешён[7]7
  День моста отмечается в Западной Виргинии в третью субботу октября – это годовщина открытия моста Нью-Ривер-Гордж. Одно из немногих исключений из общего запрета на бейсджампинг в системе национальных парков США. – Прим. пер.


[Закрыть], – и он сказал, что там в очереди стояли десятки мальчишек. Это просто спорт. Им занимаются для развлечения. Если он будет колебаться ещё хоть секунду, то ни за что уже не прыгнет. Пора уже со всем этим покончить.

Одним движением он забрался на парапет, проверил стропы, в последний раз посмотрел на свою цель и прыгнул.

Это очень напоминало самоубийство.