Текст книги "Клык леопарда"

Энтони Ричес
Клык леопарда

Посвящается Робину

* * *

Anthony Riches

The Leopard Sword

© Anthony Riches 2012

© Бушуев А.В., Бушуева Т.С., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

От автора

Работа над «Клыком леопарда» в какой-то момент стала серьезным вызовом. Книга была наполовину написана, но сюжет никак не хотел разворачиваться дальше – образовался узел, который я не мог распутать. В самую худшую минуту этой тяжелой ситуации старый друг, услышав мою критику матча по регби в четверг вечером, ответил словами, коим было суждено возродить мою творческую жизнь: «Пиши у меня в кабинете». Так я и поступил. Никакого Интернета (это было крайне важно, так как позволяло не отвлекаться на пустяки), лишь чай, редкие разговоры и рекордные восемьсот-девятьсот слов в час. Словно за один шаг я перешел с телефонного Интернета на сверхширокополосный. Получив урок, я теперь снимаю переделанный в жилье курятник на местной ферме – где тоже нет Интернета – и когда не занимаюсь «настоящей» работой, уезжаю за несколько миль, чтобы написать кусок текста в блаженном покое и без возможности заниматься чем-либо другим, кроме сочинительства. За что тебе, Эдди Хики, положена величайшая благодарность, какая только сейчас возможна. Будем надеяться, что новый режим работы позволит мне писать по две книги в год, не отвлекаясь на всякую чепуху.

Кроме этого я должен выразить традиционную, но оттого не менее сердечную благодарность следующим людям. Хелен – за то, что поддерживала и твердой рукой направляла меня (а также за позволение внести последние штрихи в сюжет на юге Франции). Детям – за то, что мирились со всем этим. Немного и собакам – за то, что, когда терпение близких готово было лопнуть, питомцы невольно дарили мне альтернативный взгляд на многие вещи, выраставший из необходимости кормить их и выгуливать. Мой агент Робин, как всегда, был сама тактичность, а редактор Кэролин изо всех сил изображала бездеятельность и спокойствие, когда я в своем творчестве переходил уже всякие границы.

Что касается издательства «Ходдер энд Стоутон», то должен сказать, что работать с ним по-прежнему сплошное удовольствие, так что спасибо Франсин, Нику, Лоре, Джейми, Джеймсу, Бену и всем остальным, чьи имена я не могу запомнить по причине моей рассеянности. Клэр Паркинсон проделала потрясающую работу по редактуре текста – невзирая на кровищу и прочие малоприятные вещи, она умело его вычистила и спасла меня от многих конфузов. Молодчина! Джон Приджент также занимался вычиткой рукописи и, как всегда, сделал немало толковых замечаний.

Наконец, я, как всегда, благодарю всех, кто помогал мне на этот раз, но не был здесь упомянут. В этом нет вашей вины, виноват я сам, выражаясь трафаретно. Те, кто работает бок о бок со мной, скажут, насколько скверная у меня память, так что если я о ком-то забыл, приношу искренние извинения за такую неадекватность. Там, где исторически в книге все верно, – это лишь благодаря тому, что мне очень помогли, там же, где окажутся ошибки, они только мои.

Спасибо.

Пролог

Нижняя Германия, сентябрь, 182 г. н. э.

– Проклятый дождь! Дождь вчера, дождь сегодня и, похоже, дождь завтра. Повсюду эта проклятая сырость. Мои доспехи к утру снова покроются ржавчиной.

– Придется их чистить, если не хочешь, чтобы этот ублюдок снова вставил тебе фитиль.

При мысли о нескончаемой чистке доспехов от грязи и ржавчины – если только они не хотят навлечь на себя гнев центуриона – часовые обменялись гримасами. Вокруг сторожевой башни форта клубился холодный ночной туман, и капли влаги плясали на ветру, с тихим стоном продувавшим неприветливую местность.

Освещавший этот участок крепостной стены факел был окутан мерцающим коконом. Его свечение зловеще обволакивало часовых, не давая возможности разглядеть дальше нескольких шагов. Прикрыв глаза от света, они всматривались в окружающее пространство, иногда бросая взгляды вниз, внутрь крепости, чтобы никто – ни разбойник, ни центурион – не подкрался к ним.

– Уж лучше я буду надраивать до блеска доспехи, чем слушать жалобы этого старого паршивца на то, как тяжко жилось «в былые времена». «Когда хавки [1]1
  Название ряда древнегерманских объединений, живших на севере современной Германии.


[Закрыть] нападали на нас со стороны моря, вот это было настоящее сражение, парни. Вам, соплякам, не понять, что это такое, пока холодная острая железяка не вонзится вам в…»

Солдат неожиданно умолк – его внимание привлекло какое-то движение, внизу, в темноте под стенами форта.

– Что там?

Моргая усталыми глазами, часовой долго вглядывался во тьму. Спустя какое-то время он отвел взгляд, но тотчас снова бросил его в ту сторону, где вроде бы мелькнула какая-то тень.

– Ничего. Мне показалось, будто я что-то там увидел, но, наверное, это просто туман. – Он покачал головой, уперся древком копья в деревянный настил и широко зевнул. – Ненавижу это время года. В мерзком тумане вечно что-то мерещится.

Его товарищ кивнул, перегнулся через стену и посмотрел вниз.

– Знаю. Порой мерещится, будто… – Он словно бы поперхнулся, а в следующий миг перевалился через парапет и исчез из вида. Пока второй часовой пытался понять, что случилось, за край деревянной стены ухватилась чья-то рука и на площадку сторожевой башни перевалилась одетая в темное фигура. Во второй руке пришелец сжимал короткое копье, с острия которого капала кровь только что убитого часового.

В свете факелов блеснули сапоги с тяжелыми железными шипами на подошвах, позволившие ему подняться по отвесной деревянной стене. Услышав крик, донесшийся с другого угла крепости, часовой шагнул вперед и поднял копье, чтобы ударить незваного гостя, но тот небрежно взмахнул рукой, и в следующий миг в горло римскому солдату вонзился холодный клинок. Закашлявшись кровью, солдат попятился назад, перевалился через парапет и полетел вниз.

Лежа в полудреме в своей маленькой, продуваемой сквозняками казарме, центурион чутким ухом безошибочно уловил звуки схватки. Он тотчас вскочил с постели и, толком не проснувшись, выхватил меч из ножен, висевших на спинке единственного стула. Лишь ощутив в руке его рукоять, он стряхнул с себя последние остатки сна и мысленно поблагодарил провидение за то, что завалился в постель, даже не сняв сапог. Центурион надел шлем и, выскочив в дверь, громким рыком приказал солдатам подниматься. Не ощущая на теле привычного веса доспехов, он казался самому себе едва ли не голым.

Справа выскочила какая-то фигура. В свете факела за спиной центуриона зловеще блеснуло острие копья. С резвостью, приобретенной за два десятилетия армейской службы, он отклонился в сторону, и копье пролетело мимо. Сам же центурион, подавшись вперед, вогнал гладий в грудь неизвестному нападавшему. Выдернув лезвие, он оставил умирающего доживать последние мгновения на мокрой траве, а сам, на бегу подхватив с земли щит часового, упавшего со сторожевой башни, бросился к воротам крепости. Из окровавленного горла мертвого часового торчал метательный нож. Центурион нахмурился. Как же легко была уничтожена охрана крепости!

Он потихоньку двинулся вдоль бревенчатой стены, надеясь разобраться в том, что же все-таки случилось у входа. Увы, его взору вскоре предстала безрадостная картина. Ворота были распахнуты, и в них, потрясая мечами, уже устремилась масса нападающих.

Оставаясь в тени частокола, центурион пару минут наблюдал за тем, что происходит. У него на глазах неприятель смял нескольких защитников крепости и после короткой схватки грубо отбросил их в сторону. Приняв решение выскользнуть из крепости, чтобы сообщить о нападении на гарнизон своему трибуну в Тунгроруме, центурион покачал головой и отвернулся, чтобы не видеть кровавого зрелища. В следующий миг из темноты показалась темная фигура с коротким копьем в руке. Более того, рука была занесена для удара.

И удар не заставил себя ждать. Отбив его щитом, центурион изо всех сил врезал нападавшему в лицо рукой с зажатым в ней мечом. Отлетев к стене, тот с громким стуком ударился головой о бревна и с остекленевшими глазами сполз вниз. Центурион опустился на колени и, приставив острие гладия к его горлу, прошипел вопрос, который долгие месяцы был на устах всех римских солдат в этой провинции:

– Обдурон! Кто такой Обдурон?!

Оглушенный ударом, враг безмолвно смотрел на него снизу вверх, отказываясь отвечать на вопрос.

– Скажи мне, кто он, или я выпущу из тебя дух! – потребовал центурион.

Серьезность голоса, который угрожал расправой, не оставила будущей жертве сомнений в его искренности.

Придя в себя, лежавший осторожно покачал головой и, не сводя глаз с острия меча в руках у центуриона, тихо заговорил. Заглушаемые шумом схватки, его слова были еле слышны.

– Моя жизнь того не стоит.

– Согласен, – кивнул его противник.

В следующее мгновение лицо его посуровело. Поняв, что они не одни, центурион обернулся и, увидев за своей спиной солдат, вонзил меч в грудь поверженного врага. Затем он наступил жертве на грудь обутой в сапог ногой и выдернул меч. За его спиной, нацелив на него копья, полукругом стояли с полдесятка тех, кто напал на крепость. Или нет, один был без копья. Темная одежда, призванная скрыть их в темную безлунную ночь, не позволяла понять, кто это такие. Правда, пара лиц показалась центуриону смутно знакомыми.

Шестой человек был вооружен лишь мечом. Центурион невольно отпрянул назад. Лицо незнакомца было полностью скрыто за римским кавалерийским шлемом, толстое забрало которого отполировали до блеска. На фоне начищенной бронзы чернели дырки глаз и тонкая прорезь для рта. Незнакомец поднял щит, и в его поверхности отразился искаженный образ центуриона.

– Ты хотел увидеть Обдурона? Я перед тобой. И эта смерть, центурион, совершенно не нужна, если вспомнить, что твои люди уже рассеяны и убиты. Убитый был хорошим человеком, одним из лучших моих воинов. Как ты понимаешь, я мог бы заставить тебя заплатить за его смерть, подвергнув долгим мучениям, тем более что ты сам выбрал такую расплату за пару мгновений собственного скоротечного триумфа. Забавно, не правда ли? – Его слова были едва слышны из-за мощного забрала, да и сам голос был искажен до неузнаваемости. Неудивительно, что солдаты всей провинции ломали головы над тем, чье лицо кроется за этой маской. – Этой ночью мы берем пленников, центурион, чтобы принять в наше воинство и уйти в лес. Ты останешься жив, если бросишь меч и щит, склонишь передо мной колено и пообещаешь верно служить. Иначе ты умрешь здесь, одиноко и бесславно, даже если храбро встретишь смерть.

Центурион покачал головой и вскинул меч, готовясь к бою.

– Прикажи своим воинам атаковать меня, и мы посмотрим, скольких я уложу, прежде чем они меня убьют. – Он плюнул на холодеющее тело поверженного врага, провоцируя незнакомца в маске выполнить угрозу. – Ты лишишься не только своего лучшего друга, но и еще нескольких человек.

Человек в маске в ответ покачал головой и выхватил из ножен длинный меч. В свете факелов зловеще сверкнуло пестрое лезвие. Странный узор как будто подрагивал, отчего сам меч казался колдовским оружием.

– Ты прав, центурион. Я не стану понапрасну тратить жизни моих людей. Я сам расправлюсь с тобой.

С этими словами он наклонился, поднял с земли щит и, глядя в лицо центуриону, шагнул вперед и вскинул свой меч, демонстрируя противнику его острие. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, а затем центурион пожал плечами и занял оборонительную позицию. Но уже в следующую секунду он ринулся вперед и ударил мечом по щиту человека в маске.

Пару раз взлетал и опускался его гладий. На короткий миг центуриону показалось, будто он берет над противником верх: прикрываясь щитом, тот с каждым его ударом отступал назад. Занеся для удара меч, центурион шагнул еще ближе. Человек в маске на мгновение застыл на месте и встретил гладий центуриона своим мечом.

Два клинка со звоном скрестились. Во все стороны посыпался сноп искр, и от гладия центуриона в руке осталась лишь треть. Отрубленный пестрым клинком конец, блеснув, полетел на землю. Центурион, не веря собственным глазам, посмотрел на обломок в своей руке, а незнакомец в маске налетел на него с безжалостной яростью, не давая ему времени опомниться.

Горизонтальным ударом всесокрушающего меча он рассек щит центуриона. Прослоенная тканью древесина треснула пополам, как прогнившая крышка бочки. В одной руке остался искореженный обломок щита, в другой – бесполезный сломанный гладий.

Осознавая всю горечь своего положения, солдат швырнул в противника рукоятку меча, а затем обломок щита и в бессилии сжал кулаки. Рукоятка со звоном отскочила от бронзовой маски. Что до обломка щита, то человек в маске на лету разрубил искореженную деревяшку диагональным ударом. Затем, сделав шаг вперед, он отбросил свой щит и сжал меч обеими руками.

– А теперь, центурион, ты заплатишь цену, названную мной!

Взглянув на полированное забрало шлема противника, центурион увидел там свое поражение. Чувствуя, как в нем закипает ярость, он приготовился со звериным рыком броситься на врага. Но с той же стремительностью, с коей центурион собирался совершить отчаянный прыжок, человек в маске выверенным ударом вспорол римлянину живот. Но разрезать пополам он не стал – лишь перерубил позвоночник, после чего выдернул меч. Центурион повалился на землю. Из распоротого живота хлынула кровь и вывалились внутренности. Как будто осознав, что враг сделал с его телом, он растерянно моргнул, но затем взгляд начал меркнуть.

Человек в маске склонился над умирающим, точно желая что-то ему сказать. Но нет, он лишь вытер клинок о тунику центуриона и вернул его в ножны. И, чтобы остудить на прохладном ночном воздухе вспотевшее лицо, поднял забрало. Глядя на умирающего римского воина, он печально улыбнулся и уважительно качнул головой:

– Молодец, мой друг. Ты умер, как настоящий мужчина. Теперь ты на пути к своим богам – мы дадим тебе монету, чтобы заплатить за переправу в царство мертвых. На самом же деле, учитывая, где ты сейчас, тебя ждет лишь встреча с Ардуиной [2]2
  В кельтско-римской смешанной мифологии – богиня охоты, хозяйка Арденн, горного и лесного массива на территории современных Бельгии, Люксембурга и Франции.


[Закрыть]. Поверь мне, центурион, она мстительная злобная стерва.

Он отвернулся, но в следующий миг рука умирающего крепко схватила его за лодыжку. Центурион цеплялся за него из последних остатков сил.

– Ты?..

Человек в маске посмотрел на гаснущий свет в глазах умирающего.

– Да. Это я. Неожиданно, да? – Он высвободил ногу, бесстрастно наблюдая за тем, как жизнь покидает тело противника. Когда тот окончательно испустил дух, он сдвинул забрало вниз.

– Оттащите тело к воротам! Я хочу, чтобы к нам присоединились как можно больше римских солдат и чтобы они побудили своих товарищей в городе сделать то же самое. Думаю, тело их центуриона отлично пригодится для этих целей.

Глава 1

Нижняя Германия, март 183 г. н. э.

– Может, это и твоя родина, Юлий, но, по-моему, это просто грязная дыра!

Молодой, крупного сложения центурион плотнее закутался в шерстяной плащ и поморщился, глядя на холодный туман, клубившийся вокруг. Туман заглушал голоса и сокращал видимость до пятидесяти шагов. Казалось, будто их небольшой отряд окружен плотными серыми стенами.

– Погода здесь не лучше, чем в Британии. Еда даже хуже, ну а пиво – просто моча.

Один из шагавших рядом с ним офицеров стряхнул воду со своей густой черной бороды и тотчас фыркнул, почувствовав, как по спине сбежал ручеек холодной влаги.

– В последний раз, Дубн, я видел эти места, когда мне было пятнадцать. Мои воспоминания о Тунгроруме [3]3
  Римская административная единица на территории современных восточной Бельгии и южных Нидерландов, входившая в описываемое время в состав провинции Нижняя Германия. В романе описывается одноименный город – и это, скорее всего, столица округа Атуатука Тунгрорум, нынешний бельгийский Тонгрен.


[Закрыть] такие смутные, что когда мы окажемся там, я вряд ли узнаю город, если, конечно, мы вообще его найдем в этой чертовой темноте.

Один из трех варваров, шагавших позади них, фыркнул, выражая свое особое омерзение.

– Какой-то дурак сказал мне, что мы направляемся в Германию. Пока мы морем добирались сюда, я едва не изверг от качки кишки, а когда зимой дрожали от холода в завшивленных казармах, я утешался тем, что скоро окажусь в стране моих земляков, в стране квадов [4]4
  Объединение древних германцев из племенного союза свевов, расселявшееся в регионе, где сегодня сходятся границы Австрии, Венгрии, Словакии и Чехии.


[Закрыть]. Где много лесов и рек, где много дичи, где за мной будут присматривать боги отца. Вместо этого… – Он поднял руки, указывая на пологие холмы по обе стороны прямой, как стрела, дороги. – Вместо этого вынужден месить грязь по укутанным туманом полям и пастбищам, где обитают одни лишь тупые рабы. Нет, это не Германия, эта проклятая провинция – сплошное огромное поле.

Шагавший слева от Дубна центурион обернулся к варвару и отошел назад. На его хищном лице играла удивленная улыбка.

– Скажу честно, Арминий, тут ты попал, что называется, в яблочко. Эта часть Нижней Германии похожа на Белгику, что лежит к югу отсюда. Она почти полностью распахана под поля, на которых выращивают хлеб. Хорошая почва, как утверждал мой наставник. Если бы не эта провинция и земли южнее ее, то на Ренусе [5]5
  Река Рейн.


[Закрыть] не было бы римских легионов, способных держать в узде германские племена, ибо солдат было бы попросту нечем кормить.

Варвар недоверчиво качнул головой:

– Только ты, Марк Валерий Аквила, мог превратить мою жалобу в урок об устройстве империи.

Юлий зашагал дальше, а когда заговорил, тон его был властным.

– Называй его тем именем, которым он сам себя называет, Арминий, или же так, как прозвали его солдаты, «Два Клинка». Не вороши прошлое, ибо если его потревожить, оно пробудится в плохом настроении и подарит нам лишь новые неприятности. Имя нашего брата по оружию – Марк Трибул Корв, и мы будем его так называть независимо от того, слышит нас кто-то чужой или нет. Ты знаешь не хуже меня, какое нас ждет наказание, если станет известно, что мы приютили беглеца от правосудия, будь то в Британии, Германии или в любой другой провинции империи.

Второй из троицы варваров мрачно усмехнулся, подмигнув здоровым глазом тому, о ком шла речь. Рана, из-за которой он лишился другого глаза, теперь затянулась, и он даже не пытался скрыть свежий розовый шрам, рассекавший напополам его бровь. Глазница была пуста и служила постоянным напоминанием о той кровопролитной ночной битве, когда ему удалось отомстить угнетателям своего племени.

– Причем беглеца из знаменитой аристократической семьи, – добавил этот варвар.

– И это говорит единственный представитель царской крови, верно, благородный Мартос?

В ответ на издевку Дубна одноглазый лишь покачал головой:

– Я лишился титула, когда оставил Динпаладир [6]6
  См. предыдущий роман автора «Твердыня тысячи копий» («Эксмо», 2016).


[Закрыть] и ушел с вами на юг. Кстати, не ты ли поступил точно так же, бросив свой народ, чтобы стать частью цивилизованного мира? К тому же племя не нуждалось в моем присутствии. На его землях разместился римский гарнизон, установив власть над Твердыней тысячи копий, пока мой племянник не будет готов править без их помощи. Меня вполне устраивает, что я помогаю вот ему, – он кивком указал на Марка, – держаться подальше от всеобщего внимания. – Сжав огромный кулак и глядя, как в ответ на это заиграли крепкие мышцы руки, мужчина криво улыбнулся рослому римлянину. – Впрочем, кому он может быть интересен, когда рядом с ним шагает здоровенный одноглазый воин размером с гарнизонную баню?

Третий варвар был выше своих товарищей на целую голову. Держа на мощном, как каменная глыба, плече боевой молот, он прыснул со смеха. Хотя и очень тихо – так, чтобы его усмешка осталась незамеченной. Посмотрев на него своим единственным глазом, наследник состроил свирепую гримасу и сказал на языке, который понимало оба их племени:

– В чем дело, Луго?

Мартос все еще не воспринимал гиганта в роли солдата особой центурии, сформированной из остатков воинов-вотадинов [7]7
  Кельтское объединение, селившееся в регионе, где смыкаются современные Англия и Шотландия. То же касается упоминающегося далее племени сельговов.


[Закрыть] после того, как в прошлом году они были наголову разбиты римлянами. В плен же они попали в результате предательства вождя племени сельговов, чьим представителем был также и Луго. Неудивительно, что отношение Мартоса к гиганту до сих пор оставалось предвзятым. Впрочем, Луго хватало ума не вступать в конфликт с вождем вотадинов.

– Ни в чем, благородный Мартос. Я просто слушаю и тем самым старюсь учиться и узнаю новое.

Мартос смерил его пристальным взглядом, однако невинное выражение на лице гиганта сельгова смягчило его гнев, прежде чем он успел дать ему выход. Дождавшись, когда бывший аристократ посмотрит в другую сторону, Луго быстро подмигнул Марку. Вместо ответа римлянин вопросительно выгнул бровь и вновь посмотрел вперед. При этом он поймал на себе заговорщицкий взгляд Дубна – его друг вновь попытался раззадорить Юлия:

– Как думаешь, Юлий, далеко ли теперь до города?

Юлий недоверчиво покосился на него.

– В последний раз ты спрашивал об этом пять минут назад. Тебе что, приспичило отлить? Или снова беспокоит рана? Почему ты не… – Он не договорил и, сжав рукоятку меча, указал куда-то справа от дороги: – Видишь то?

Из тумана, там, где расстояние сильно затрудняло видимость, с влажной земли поднялась какая-то фигура. Вскоре рядом с ней возникла другая – человеческая фигура, щедро вымазанная грязью. Глядя на странных призраков, Дубн покачал головой, а затем указал на другую сторону дороги, окутанную густым туманом.

– Их там еще больше!

Римляне застыли на месте. У них на глазах то тут, то там с земли поднялись около десятка загадочных фигур, явно готовых в любой момент раствориться в темноте. Первым нарушил оцепенение Луго. Крепко сжимая обеими руками боевой молот, он решительно шагнул вперед.

– Это разбойники! – рявкнул варвар.

Римляне переглянулись и выхватили мечи. Сжимая в правой руке гладий, Марк Трибул вытащил из висевших на правом бедре ножен длинный кавалерийский меч. В белесом свете блеснула украшенная золотом и серебром рукоятка. Дубн сорвал с пояса метательный топор, подбросил его и поймал за рукоятку, готовый в любую секунду пустить его в дело. Все застыли, молча наблюдая за тем, как фигуры врагов постепенно приобретают более четкие очертания, неуклонно смыкая вокруг них кольцо. На вид это были солдаты, хотя и в обтрепанной и грязной одежде. Каждый был вооружен – кто мечом, кто копьем. Наметанным глазом Марк отметил, что оружие они содержат в отличном состоянии.

– Подходите ближе. Если хотите почувствовать, как мой меч войдет вам между ребер! – крикнул Юлий.

Эта угроза заставила их замереть на месте. Вперед шагнул лишь один человек. То, что Марк поначалу принял за каменное выражение лица, оказалось забралом кавалерийского шлема, которое ко всему прочему искажало голос.

– Нас в три раза больше, чем вас, – произнес человек. – Сложите оружие и сдавайтесь – тогда останетесь живы. Если попытаетесь сопротивляться, мы перережем вас, как скот.

Юлий шагнул вперед и, сунув гладий обратно в ножны, потянулся за висевшим на поясе кошельком.

– Ты прав, лучше улаживать дела мирно.

Марк и Дубн переглянулись. Стоявший позади них Луго что-то тихо прорычал, едва сдерживаясь, чтобы в одиночку не броситься на разбойников. Центурион поднял руки, и в клубах тумана блеснуло серебро. Бандит в маске как будто слегка расслабился и жестом велел своим подручным отойти.

Юлий шагнул ближе. На лице его играла хищная улыбка.

– Верно, мы хотим остаться в живых. Но вот тебе я бы советовал бежать со всех ног. Прямо сейчас.

Он поднес руку с серебряным свистком к губам. Вожак разбойников моментально вскинул меч, готовясь к бою.

– Не побежите? Я предупреждал…

Издав пронзительный свист, Юлий бросил свисток, выхватил из ножен кинжал, и низко держа его, угрожающе двинулся на бандита в маске.

Его противник неуклюже нанес удар по диагонали, целясь римлянину в шею. Но Юлий моментально отклонился влево, перенес тяжесть тела на правую ногу и в прыжке бросился на разбойника. Опрокинув противника на землю, он вырвал у него из рук меч и вогнал под мышку длинный кинжал. Бандит взвыл от боли. Не теряя драгоценных секунд, Юлий пригнулся и боднул его забралом. Удар был таким мощным, что на маске бандита осталась глубокая вмятина. Оттолкнувшись от мгновенно обмякшего тела, Юлий вскочил на ноги и, вновь выхватив из ножен гладий, с широкой улыбкой повернулся к ближайшему из врагов.

Будучи не в силах сдерживаться, Луго шагнул с дороги, чтобы сразиться с двумя разбойниками. Вскинув было увесистый молот, чтобы обрушить его на голову ближайшего врага, он в последний миг изменил свое намерение и ударил обоих бандитов по ногам. Первый тотчас же полетел на землю, второй резко отскочил назад, однако споткнулся, потерял равновесие и упал навзничь, раскинув руки.

Луго вскинул над головой молот и обрушил его на упавшего. Описав в воздухе зловещую дугу, изогнутый клюв вонзился бандиту в грудь, с хрустом дробя ему кости. На подмогу Луго с обеих сторон бросились Мартос и Арминий. Германец быстро прикончил первого разбойника, которого Луго сбил с ног. Поставив ногу на живот умирающего бандита, гигант бритт выдернул молот вместе с обломками ребер и поискал взглядом следующего противника.

Марк и Дубн бросились на подмогу Юлию, который уже врезался в самую гущу разбойников. Размахнувшись на бегу боевым топором, Дубн успел размозжить голову очередному врагу, прежде чем сам едва не попал на острие вражеского копья. Отпрыгнув в сторону, он схватил его за древко и резко дернул, чем лишил нападавшего равновесия. Затем он выхватил гладий и глубоко вонзил его в бедро копьеносца. Впрочем, Дубн тотчас же выдернул меч назад, вырвал из слабеющей хватки бандита копье и, грозно вскинув его над головой, устремился вперед, чтобы поразить очередную жертву.

Марк Трибул вступил в бой с двумя меченосцами. Сделав вид, будто собрался сражаться с первым из них, он быстро развернулся и набросился на второго. Отбив гладием меч противника, он взмахнул спатой [8]8
  Длинный меч, позаимствованный римлянами у кельтов.


[Закрыть], которую сжимал в другой руке, и нанес бандиту удар в незащищенный бок. Холодная сталь вонзилась глубоко в тело. Содрогнувшись от внезапной боли, разбойник рухнул на землю. Марк резко развернулся и оказался лицом к лицу со вторым бандитом. Окровавленное лезвие спаты уперлось бандиту в грудь, и он медленно попятился назад. Другие разбойники молча переглянулись. Они пока отказывались пуститься в бегство, однако видя, что их товарищи убиты или ранены, не решались вступать в бой.

На мгновение над местом схватки повисла тишина. Ее нарушал лишь далекий ритмичный звук. Едва различимый в густом тумане, он постепенно становился все громче и громче: это было позвякивание металла, похожее на клацанье миллиона крошечных железных зубов. Улыбка Юлия сделалась еще шире. Раскинув руки, как будто собираясь заключить в объятия все окружающее пространство, он произнес:

– Слышите? Это, мои друзья, шаги смерти, которая спешит к вам. Я бы сказал, что жить вам остается двадцать биений сердца, в лучшем случае, тридцать, прежде чем из тумана вынырнет огромное вооруженное чудовище и разорвет вас на куски. Или бегите прочь, или молитесь вашим богам!

Он умолк и театральным жестом поднес к уху ладонь. Звук сделался еще громче: теперь был отчетливо слышен ритмичный лязг железа. Марк посмотрел на застывших на месте оборванцев. По их лицам было видно, что у всех до единого осталось только одно желание: со всех ног броситься прочь от неминуемой гибели. Один из разбойников вздрогнул. Поняв, что происходит, он повернулся было, чтобы помчаться наутек, когда из тумана походным шагом показались первые солдаты. Марк тотчас же узнал центуриона, бежавшего рядом с колонной по четыре воина в ряд. Это был Клодий. В следующий миг этот римлянин вскинул над головой руку с мечом и громко выкрикнул своим легионерам приказ:

– Третья центурия, вперед!

Разбойники бросились врассыпную. Еще через мгновение стройная колонна рассеялась, превратившись в упорядоченный хаос. Центурионы с довольными улыбками наблюдали за своими солдатами. Выбрав себе жертву, те устремлялись за ней вдогонку, словно охотничьи псы. За каждым разбойником мчались не менее дюжины жаждавших крови солдат. Вскоре со всех сторон уже доносились свирепые крики преследователей и вопли преследуемых.

Один из легионеров, вскинув копье, набросился на трех варваров-разведчиков, приняв их в пылу схватки за разбойников. В следующий миг он схватился за лицо и отлетел назад. Как оказалось, это Арминий шагнул вперед и со всего размаха врезал ему в нос пудовым кулаком. Бедолага тунгриец [9]9
  Тунгрийцы, или тунгры, – объединение древних германцев. С их названием и связано название области Тунгрорум.


[Закрыть] с залитым кровью лицом опрокинулся навзничь.

– Ты сломал мне нос!

Германец презрительно покачал головой и жестом указал на своих товарищей.

– А чья это вина? Считай, что тебе повезло, что ни один из этих двоих не приложил тебя как следует. Мартос выпустил бы тебе кишки, как рыбе, а вот этот верзила одним ударом снес бы тебе башку. Так что ступай прочь и вытирай кровавые сопли в другом месте!

Клодий с поднятым забралом подошел к другим офицерам. Стянув с головы и шлем, и матерчатую подкладку, он подставил седые волосы бодрящему воздуху и принялся наблюдать за тем, как его подчиненные тащат тела жертв через раскисшие грязью поля.

– Мне следовало бы знать, что вы трое непременно найдете на свою голову неприятности, – проворчал он.

– Неприятности сами нашли нас, – парировал Дубн и, вытерев меч о засаленную тунику убитого врага, вернул его в ножны.

Клодий лишь мрачно фыркнул.

– Старая история, – угрюмо проворчал он затем. – Как твоя рана, молодой Дубн? Все еще напоминает о себе, когда ты опускаешься на колени, чтобы… – Краем глаза уловив движение, он обернулся в пол-оборота и рявкнул: – Третья центурия, смирно!

Трибун Скавр вместе с примипилом [10]10
  Главный после командующего центурион легиона, командир первой центурии первой когорты.


[Закрыть] Секстом Фронтинием подошел к центурионам и, ответив на их приветствия, обманчиво спокойным взглядом серых глаз окинул место недавней схватки.

– Знаю, господа, мы здесь для того, чтобы убивать разбойников, но учитывая, что мы пока не добрались даже до Тунгрорума, все это представляется несколько чрезмерным, даже по вашим меркам. – Он обвел взглядом изрубленные тела и нескольких умирающих, которые все еще издавали стоны. – Думаю, на сегодня хватит. Обычно я придерживаюсь того мнения, что коль мы убили их, то тела следует сжечь или похоронить, однако в данных обстоятельствах… – Он повернулся к Фронтинию и вопросительно посмотрел на него. – Что скажешь, примипил?

Старший центурион перешагнул через бездыханное тело вожака и стащил с него шлем, чтобы взглянуть на убитого. На посеревшем лице ярко алела кровь из сломанного носа.

– Я бы сказал, что шлем он нашел явно на обочине. Смею также предположить, что он лишил жизни не одного хорошего человека, так что его собственная смерть угодна нашим богам. А еще я бы предложил бросить его прямо здесь, чтобы его останки догнивали вместе с телами других бандитов.