Текст книги "Клык леопарда"

Прежде чем ответить примипилу, Скавр сделал глоток вина и задумчиво наморщил лоб. С тех пор как он принял командование тунгрийскими когортами, он почти каждый вечер совещался с Фронтинием по самым разным поводам, и всякий раз тот был для него источником здравого смысла и дельных советов.

– Не исключено, что они помогут нам, но сильно на это надеяться я бы не стал. Что касается офицеров, то трибун Беллетор – просто-напросто идиот, из тех, что своей глупостью и замашками порочат аристократию. Его центурионы в целом производят впечатление людей достойных, но вот особого огонька я в них не увидел. Может, они и бывали в сражениях, но только не в последнее время. Не знаю, как ты, но я давно пришел к выводу, что боевой опыт либо делает человека человеком, либо ломает его. Он может сделать его сильнее, раскрыть лучшие стороны его натуры или же, наоборот, ослабить его боевой дух. Этот легион вот уже десять лет не видел приличного сражения, а это очень долгое время. Такой срок способен разбудить в человеке мрачные мысли о том, что он видел и что делал. Лично я предпочел бы, если бы трибун Беллетор командовал несколькими центуриями с меньшим человеколюбием, но с более свежими шрамами. Ну, ты понимаешь, о чем я. Увы, тут мы бессильны, поэтому нам лучше принять все как есть. По крайней мере, наместник отправил нас туда, где вряд ли кому знакомо имя «Аквила». Думаю, нам повезло. На какое-то время мы сбили имперских ищеек со следа и пока что можем забыть об этой опасности.

Примипил поднял чашу.

– За это стоит выпить. Думаю, центурион Корв меня поддержал бы.

Освещенный тусклым мерцанием пары масляных ламп, Скавр выпил, откинулся на спинку стула и устало потянулся.

– Кстати, о Корве… Сумела его лекарша сохранить жизнь тем бандитам, которых мы взяли в плен?

– Некоторым, во всяком случае. Четверо пока еще дышат. Двое умерли от ран по пути в город.

Мрачное лицо трибуна слегка просветлело.

– Отлично. Когда завтра утром я огорошу городские власти своими требованиями, это слегка поднимет мне настроение.

– Это просто возмутительно, трибун Скавр! Кто дал тебе право изымать частную собственность? Я напишу об этом наместнику, и когда закончу, у него не останется сомнений по поводу того, какого самоуверенного наглеца власти Британии сплавили к нам в Тунгрорум. Ты алчный и непорядочный, ты не лучше тех бандитов, которые выцеживают нашу кровь, нападая с той стороны крепостных стен. Их, по крайней мере, мы способны сдерживать! Этот город лишь недавно поднялся с колен, после того как мор выкосил треть его жителей. Мы до сих пор не в состоянии собирать столько налогов, чтобы удовлетворить требования империи к моему ведомству. И вот теперь на нашу голову сваливаешься ты и требуешь, чтобы гражданское население в семь тысяч человек кормило еще две тысячи солдат. Судя по тому, сколько провианта вы требуете, аппетит у них под стать гладиаторам. Нет! Я просто не могу пойти на такое!

Прокуратор Альбан, сидевший по другую сторону широкого стола, был зол. Его бородатое лицо пылало праведным гневом. Громко стукнув ладонью по столешнице, он с недовольным видом отвернулся. Бросив взгляд на сидевшего напротив Домиция Беллетора, Скавр заметил, что тот безуспешно пытается сдержать усмешку. Старший центурион Беллетора, Сергий, сидел с непроницаемым лицом рядом со своим начальником, тогда как занявший место по левую руку от своего начальника писарь прокуратора избегал взгляда трибуна, склонив голову над табличкой.

Справа от Альбана сидел жилистый мужчина в тунике с длинным рукавом и гривой темно-каштановых волос. Вопреки последней моде на бороды лицо его было гладко выбрито и напоминало каменную маску. В холодных глазах читалось умение скрывать все свои чувства. Альбан небрежно представил его по имени – Петр. Судя по всему, это был заместитель прокуратора, и хотя он не участвовал в обсуждении, похоже, он был рад возможности просто сидеть и наблюдать за происходящим.

Последний из сидевших за столом проскользнул в комнату и занял место между двумя спорящими сторонами вскоре после того, как Альбан обрушил свой гнев на требования Скавра. Его еще не представили присутствующим. Плащ, переброшенный через спинку стула, был заляпан грязью, а мокрые, испачканные штаны служили еще одним свидетельством того, что он только что откуда-то прибыл. Опоздавший вопрошающим взглядом обвел присутствующих, и Скавр отметил про себя, что его зеленые глаза слегка косят. Почему-то это произвело на него неприятное впечатление. Покачав головой, трибун встал и, шагнув к нему, протянул руку. Положенная на пол солома заглушила стук его подкованных сапог.

– Прежде чем я отвечу прокуратору Альбану, я должен представиться. Рутилий Скавр, трибун, командир первой и второй тунгрийских когорт.

Зеленоглазый улыбнулся и ответил ему рукопожатием.

– Поскольку страсти уже вовсю кипят, сомневаюсь, что кому-то пришло бы в голову представлять меня. Так что я сделаю это сам. Я – префект наместника, наделенный полномочиями очистить провинцию от разбойников, и прибыл сюда из крепости Бонна [15]15
  Современный Бонн.


[Закрыть]. Мое имя Квинт Канин. – Он многозначительно посмотрел на Альбана, и тот смерил его презрительным взглядом. – Прокуратор Альбан довольно низкого мнения обо мне, хотя под моим началом всего лишь тридцать человек. Неудивительно, что он так возбудился при виде двух полных когорт, прибывших в наш город.

Альбан презрительно фыркнул:

– Тридцать человек – это еще куда ни шло, плюс лошади, которым требуется корм и стойла, – с усмешкой ответил он Канину. – По крайней мере, когорта легионеров охраняет нас от бандитов, с которыми, похоже, не в состоянии совладать армия. Но кормить еще две? И вот теперь этот… господин… требует, чтобы мы построили казармы для полутора тысяч человек! Я оказался…

Схватив со стола лежавший перед ним жезл примипила, Скавр виновато посмотрел на Секста Фронтиния и с силой стукнул жезлом по столешнице. После чего, не обращая внимания на взбешенного Беллетора, смерил прокуратора долгим взглядом. В комнате повисла гнетущая тишина.

– У тебя все? – спросил Рутилий Скавр.

Прокуратор онемел от такой дерзости. А вот Петр посмотрел на разъяренного трибуна с явным любопытством.

– Отлично! Благодарю тебя, прокуратор Альбан, за твою откровенность. Ты весьма поэтично изложил свое нежелание предоставить моим воинам крышу от непогоды и пищу для их пустых желудков, и это при том, что их отправили сюда защищать тебя и жителей Тунгрорума от бандитов, которые уже несколько месяцев не дают вам житья. Думаю, самое время познакомиться с другой точкой зрения! Префект Канин, я с благодарностью выслушаю все, что ты скажешь по поводу того, что мы тут обсуждаем.

Квинт Канин встал из-за стола и, подойдя к стене, отдернул занавес. Взглядам присутствующих открылась нарисованная на ней подробная карта местности.

– Ну хорошо, трибун, вот тебе моя оценка нынешней обстановки в этой части провинции, что касается угрозы со стороны разбойников. Во-первых, нужно принять во внимание ее географию. Тунгрорум находится вот здесь, в самом ее сердце. – Фронтиний нахмурился, и заметив это, Канин недоуменно поднял брови. – У тебя возник вопрос, примипил?

Секст Фронтиний кивнул и указал жезлом на карту.

– Там, откуда я родом, местоположение имеет значение, лишь когда позволяет владельцу удерживать что-то в своей власти. Что же придает важность этому месту?

Альбан закатил глаза к потолку, но Квинт невозмутимо продолжил:

– Хороший вопрос. Кому интересен город, находящийся на задворках мира? Ответ прост, примипил. Дороги. Я покажу тебе. – Он указал на карту. – На западе дорога проходит по ровной местности прямо к Буковому лесу, столице нервиев [16]16
  Одно из объединений кельтско-древнегерманского союза белгов.


[Закрыть], а оттуда ведет прямо в Галлию. Она многие мили тянется по плодородным землям, на которых, покуда хватает глаза, раскинулись тучные нивы. – Префект указал на карте место чуть восточнее города. – Из Тунгрорума та же самая дорога ведет на восток. За полдня пешего хода по ней можно добраться до переправы через Мозу [17]17
  Река Мез (она же Маас).


[Закрыть] и по мосту попасть на другой берег, откуда продолжить путь в колонию Клавдия [18]18
  Современный Кельн.


[Закрыть] на Ренусе. Оттуда дорога ведет вдоль западного берега реки во все главные города и крепости Ренуса.

Он умолк и посмотрел на Фронтиния. Тот разглядывал карту уже с новым интересом.

– То есть зерно из Галлии доставляют в Тунгрорум, а оттуда в крепости на Ренусе?

– Верно, примипил. Если зерно из Галлии доставлять на повозках сразу в крепости на Ренусе, это будет долгий и опасный путь. Поэтому зерно привозят сюда, в зернохранилище… – Альбан снова усмехнулся, однако префект продолжил объяснения, как будто не услышал его, – откуда его запасы можно переправить на восток. Без зерна из Галлии крепостям на Ренусе не выстоять, а если на берегу реки не держать легионы, то германцы не замедлят перейти границу и быстро вторгнутся на наши земли.

– А без Нижней Германии будет открыта вся Галлия. Не говоря уже о дороге на Рим, – сказал Секст.

Канин широко улыбнулся:

– Ты сообразителен, примипил. Как ты уже сказал, без поставок зерна в крепости на Ренусе весь северо-западный фланг империи будет уязвим для нападений варваров. Еще лет пятьдесят, и они бы расселились в Нижней Германии и стучались бы в ворота Галлии. Не говоря уже о том, что если не защищать нижнее течение Ренуса, то под ударом окажутся и крепости в его верхнем течении. Угроза нападения возникнет и там. Тунгрорум имеет огромное значение для сдерживания германских племен. А еще Тунгрорум находится под угрозой, серьезность которой прокуратор Альбан, похоже, склонен недооценивать, руководствуясь собственными корыстными интересами.

С этими словами Квинт в упор посмотрел на прокуратора, ожидая, что тот попытается отвергнуть эти обвинения, однако Альбан устремил взгляд на стол, явно не желая ничего отвечать. Скавр снова указал на карту.

– Расскажи нам об угрозе, исходящей от разбойников, префект. Хотелось бы знать, почему – если пути снабжения пограничных земель имеют такую огромную важность – вы еще не выкорчевали эту заразу из ваших мест.

Канин в очередной раз ткнул жезлом в карту и указал на местность к югу и востоку от города.

– Пройдите маршем десять миль на восток и переправьтесь через реку, и вы окажетесь в краю бескрайних лесов. Начинаясь у самой реки, лес этот уходит вверх по гряде холмов. Здесь, в речных долинах и густых непроходимых лесах, куда не проникает дневной свет, невозможно поддерживать порядок. Когда там нет дождей, тамошние холмы окутаны туманом, а в это время года мрачно и холодно, как в могиле. В этом и заключается корень всех наших бед, трибун. Местные называют этот край Лесом Ардуины, по имени их лесной богини. Говорят, что она охотится верхом на диком вепре.

– Германская Диана, стало быть?

– Да, трибун, но лишь отчасти. В лесу полно святилищ, воздвигнутых в ее честь. Охотники молятся ей, просят хорошей добычи, но ходят слухи и о более жуткой стороне ее культа. На алтарях якобы совершаются человеческие жертвоприношения… – Он помолчал и потрогал амулет, висевший у него на правом запястье. – Мы, разумеется, не нашли следов таких жертвенников, так что вряд ли эти слухи верны, но…

Скавр кивнул. Лицо его оставалось суровым.

– Когда во время войны с квадами наши солдаты попадали в плен, варвары имели обыкновение приносить их в жертву своим богам. Делалось это медленно и как можно ближе к лагерю, чтобы мы слышали их крики. Будем надеяться, что твой амулет защитит тебя. Расскажи мне, каковы твои успехи в борьбе с разбойниками.

Альбан внезапно вскочил из-за стола.

– Никаких успехов нет! Никаких! – возбужденно выкрикнул он. – Мы по просьбе наместника приютили этих людей, мы выделили конюшни для их лошадей…

– Прокуратор! – Голос Скавра был холоден и не допускал возражений, и Альбан растерянно раскрыл рот. – Обещаю тебе – вернее, клянусь самим Непобедимым Митрой [19]19
  Божество света, чей культ в римской армии, возможно, имеет непосредственную связь с иранским культом божества с тем же именем. См. также приложение «Культ Митры».


[Закрыть], – что если ты еще раз встрянешь в наш разговор, я вышвырну тебя вон отсюда. Замолчи, чтобы те из нас, кто вынужден выходить за стены города и охотиться за мерзавцами, которые угрожают благополучию северных границ империи, могли спокойно заниматься своим делом! – Он в упор смотрел на прокуратора до тех пор, пока тот не отвел глаза.

Все это время сидевший слева от Альбана писарь еще усерднее всматривался в свои таблички. Петр, как заметил Фронтиний, даже бровью не повел, отстраненно продолжая наблюдать за командиром тунгрийских когорт. Трибун подождал секунду, а затем сделал жест умолкшему Канину.

– Продолжай, префект!

Квинт пару секунд молча разглядывал карту, после чего сокрушенно покачал головой.

– Ты желаешь знать, что мы предприняли? Все, что только можно предпринять при наших ресурсах, но особых успехов пока нет. Мы регулярно отправляем на дороги дозоры, отлавливаем и уничтожаем небольшие шайки грабителей, но главная угроза до сих пор не ликвидирована. Ты спросишь, почему? Почему мы еще не втоптали их в грязь на равнинах, которые граничат с дорогами? Тому есть две причины. И если я правильно тебя понял, ты уже сам знаешь, какая из них – главная.

Скавр кивнул:

– Думаю, я знаю обе, но все равно продолжай.

– Первая довольно проста. Все время войны с маркоманами [20]20
  Древние германцы, по-видимому, как и квады, относившиеся к группе свевов.


[Закрыть] и квадами – войны, которая закончилась лишь два года назад, что бы ни было отчеканено на монетах в честь победы, – эта провинция была сильно обескровлена. В ней больше не было ни людей, ни золота, чтобы и дальше удовлетворять неутолимые аппетиты войны, алчущей крови и сокровищ. Легионы в нижнем течении Ренуса оголены буквально до костей и едва способны нести пограничную службу. Земледельцы обложены высокими налогами, призванными восполнить убытки от мора, и потому обращаются с рабами, как с животными. В результате возросло число дезертиров и беглых рабов. Они мгновенно собираются в шайки и начинают промышлять грабежом. Это происходит быстрее, чем я и три десятка моих людей успеваем ловить их и предавать правосудию. А чего ты ожидал, трибун? – Скавр кивнул, и лицо его приняло задумчивое выражение. – И в чем, по-твоему, состоит вторая проблема?

Трибун встал, потянулся и подошел к карте. Какое-то время он пристально смотрел на нее, а затем, ощутив напряженное молчание присутствующих, хлопнул рукой по стене.

– Она проста. В твоих краях водятся разбойники двух видов. Во-первых – оборванцы вроде тех, что мы убили вчера, главным образом беглые рабы, сбежавшие от своих хозяев из-за жутких условий, в которых их содержали, причем хозяева вели себя так лишь потому, что их самих обложили немыслимо высокими налогами. В большинстве своем эти хозяева брали деньги в долг у ростовщиков, а терпение ростовщиков известно всем. Этот первый вид бандитов предпочитает держаться ближе к дорогам и охотиться на слабых людей, неспособных дать отпор. При этом они стараются не нападать на наши отряды, сопровождающие обозы с зерном. Вы ведь сопровождаете обозы с зерном по всей провинции, верно?

– Да, верно. Мы встречаем обозы примерно в двадцати милях к западу отсюда и сопровождаем их до города. Те обозы, что направляются отсюда к легионам на Ренусе, мы сопровождаем до переправы на Мозе, что находится к востоку от Тунгрорума. Это самое большее, что мы можем сделать теми силами, какими располагаем. Сами обозники довольно хорошо вооружены, чтобы отбиться от малочисленных шаек грабителей.

– Но здесь… – Рутилий Скавр снова похлопал ладонью по стене, указывая на леса, – вот ваша главная забота. До леса от дороги – расстояние одного дневного перехода. Лес дает бандитам убежище, в которое вам никогда не проникнуть. Из этого леса и совершает набеги большая шайка разбойников, я правильно понимаю?

Канин печально усмехнулся:

– Скорее, целая армия. Их там было не менее двухсот человек еще до того, как прошлой осенью ауксиларии, отправленные на их поиски, решили взбунтоваться и присоединились к ним. Центурия, которую отправили охранять заставу на дороге к югу от города, была атакована после наступления темноты. Бандиты вырезали всех, кто оказал им сопротивление. Вырезали до последнего человека. Когда были найдены тела, остальная часть когорты предпочла перейти на сторону разбойников. Они убили своего префекта и дезертировали. Лишь по чистой случайности это убийство произошло не в городе, иначе бы не миновать кровавой бойни. Сейчас банда, прячущаяся в лесу, насчитывает не менее пятисот человек. Такое количество ртов необходимо чем-то кормить.

Скавр несколько секунд всматривался в карту.

– Значит, обозы с зерном подвергаются постоянному риску нападения. Теперь мне понятен истинный масштаб проблемы. – Он отвернулся от карты и тяжелым взглядом обвел лица сидящих за столом. – А теперь за дело. Поскольку объем стоящих перед нами задач прояснился, главное для меня – поместить моих людей под крепкие крыши, накормить их как следует и обеспечить печками, чтобы им было на чем готовить горячую пищу. Как только это будет сделано, ты, префект Канин, покажешь, где предстоит действовать. Так что давайте займемся делом, господа. Мне понадобится много леса, гвоздей и инструментов, чтобы построить казармы для полутора тысяч солдат и конюшню на тридцать лошадей. Мне потребуется еда для людей и корм для животных, ибо наши собственные припасы закончатся завтра вечером. Так давайте же решим этот вопрос быстро и четко, как того ждет от нас империя, или же я буду вынужден показать вам все мои зубы.

Глава 2

– Не очень-то похоже на рынок, что скажете? А ведь я помню это место еще с тех пор, как был мальчишкой. Вдоль стен стояли торговцы, а их прилавки буквально ломились от фруктов и овощей. Но это…

Уперев руки в боки, Юлий разглядывал форум с немногочисленными торговцами и их скудными товарами и покачивал головой. Марк и Дубн вызвались помочь ему выполнить поручение Фронтиния. Услышав эти слова своего товарища, они обменялись взглядами. В дневном свете удручающее состояние городского жилья было видно особенно хорошо. Почти на каждой улице имелись пустые дома, многие в плачевном состоянии, и, по крайней мере, в одном из них в открытое окно проросло деревце.

– Похоже, что с тех пор, как по этим краям прошелся мор, население города изрядно уменьшилось, – заметил Марк Трибул Корв. – Если судить по тому, что мы видели по пути сюда, вся провинция перешла на выращивание зерна, и у них теперь нехватка мяса и овощей, а значит, высокие цены. Хотя недостатка в хлебе я не заметил.

Собеседник Марка кивнул в знак согласия.

– Что ж, и на том спасибо. Но я хотел бы знать, где взять мяса и овощей, чтобы накормить две когорты здоровых сильных солдат, если то, что мы видим, – самое лучшее здесь. В любом случае, хватит про еду. Мы сейчас ищем того, кто помог бы нам промочить наши…

Юлий не договорил, чем привлек к себе любопытные взгляды своих спутников. Взгляд его был прикован к небольшой группе людей, проходивших через форум, – женщине и двум шагавшим по обе стороны от нее мужчинам, судя по их внешнему виду, телохранителям.

– Пойдем, Юлий, у нас еще куча дел. Ты не получишь то, за чем тебя послал дядюшка Секст, если будешь глазеть на каждую смазливую шлюху на твоем пути.

Если Юлий и услышал шутливые слова Дубна, то не подал вида. Не оглядываясь, он зашагал по форуму, не сводя глаз со спины той женщины. Его друзья обменялись недоуменными взглядами. Дубн посмотрел ему вслед и нахмурился.

– Предлагаю пойти вслед за ним. Похоже, те два громилы не станут любезничать, а сразу потянутся за ножами.

Когда до женщины и ее спутников оставалось всего пять-шесть шагов, Юлий окликнул ее:

– Анния, это ты?

Та резко остановилась и обернулась. Взгляду Марка предстало лицо, на котором ему почудились одновременно надежда и испуг. С близкого расстояния было видно, что дама красива, причем красоту ее умело подчеркивали краски, которых он не видел на женщинах с тех пор, как в прошлом году покинул Рим. Черные волосы горожанки были уложены в изысканную прическу. И хотя эта женщина была далеко не юной, она все равно поражала красотой. При виде рослого центуриона она прищурилась и поджала губы.

Марк понял: друг ждал от нее совершенно иной реакции. Ее спутники быстро шагнули вперед, готовые остановить тунгрийца, невзирая на его военную форму. Один из них, здоровенный громила, коротко стриженный, зато с пышными усами под не раз сломанным носом, с деланой улыбкой уперся одной рукой Юлию в грудь, а второй взялся за рукоятку кинжала.

Второй, хмурый и тощий, как жердь, увидев Юлия, отреагировал под стать своему напарнику: молниеносно шагнул в сторону и сжал рукоятку длинного меча, готовый при необходимости пустить его в ход. Даже если у них и не было военной подготовки, оба явно имели богатый опыт уличных драк.

– Поумерь свой пыл, служивый! Госпожа не хочет, чтобы ее беспокоили такие, как ты. – В резком голосе телохранителя явственно прозвучала угроза подкрепить слова действием. Марк испытал знакомое чувство готовности к бою: волоски на затылке встали дыбом, ноздри хищно затрепетали. Второй телохранитель, явно готовый к любому повороту событий, заметил, как молодой центурион слегка приподнялся на мысках и опустился на пятки, бессознательно готовясь к драке, и предостерегающе покачал головой. Его голос прозвучал гораздо спокойнее, чем голос первого, почти ласково, хотя в нем тоже слышалась угроза.

– Госпожа не любит, чтобы ее тревожили понапрасну, сынок. Ступай лучше своей дорогой и поищи себе других приключений. Понял?

Повернувшись к своим товарищам, Юлий быстро кивнул, как будто признавая правоту этих слов, а в следующий миг схватил все еще прижатую к его груди руку первого телохранителя и, резко вывернув ее влево, с силой толкнул его на второго. Оба громилы, не удержавшись на ногах, полетели на землю.

Впрочем, они моментально вскочили на ноги и оказались лицом к лицу с тремя центурионами, уже обнажившими мечи. Обе стороны смерили друг друга холодными взглядами. Краем глаза Марк заметил, как какой-то человек на форуме резко развернулся и бегом бросился прочь. Все понятно: через пару секунд на подмогу разъяренным телохранителям явятся новые громилы. Юлий опустил свой гладий и вскинул в миротворческом жесте руку.

– Спокойно, парни! Не допустите ошибки, пытаясь откусить больше, чем можете проглотить. Я хочу лишь с глазу на глаз переговорить с госпожой, после чего вы мирно последуете дальше. Или можем попробовать выяснить отношения с помощью оружия, но когда дерутся тунгрийцы, это или все, или ничего. И не говорите потом, что я вас не предупреждал.

Пока телохранители растерянно пытались осмыслить слова Юлия, женщина шагнула вперед и, подняв руку, заговорила:

– Мне самой, а не тебе, решать, с кем говорить. – Она выразительно посмотрела на своих охранников, а затем повернулась к потревожившему ее человеку. – И не тебе, Юлий. Это ведь ты, несмотря на твою бороду и грозные речи?

Он кивнул в знак согласия.

– Прости. Твои люди поспешили с оскорблениями.

– А ты был рад принять их на свой счет. Как и пятнадцать лет назад, насколько мне помнится. Значит, после стольких лет ты вернулся в Тунгрорум. Полагаю, не для того, чтобы найти меня. Это просто случайная встреча, верно?

Когда Юлий ответил ей, в его голосе прозвучали нотки, каких Марк ни разу не слышал за все годы их совместной службы.

– Я хотел вернуться к тебе, Анния, но ты ни разу не ответила на мои письма. Я отправлял их с человеком, который поселился здесь, выйдя в отставку. Я предположил, что ты встретила кого-то другого.

Один из телохранителей усмехнулся. Марк прищурился, глядя на женщину, и ему тотчас же все стало ясно. А неискренний смех Аннии лишь подтвердил его догадку.

– Вообще-то я встретила много других мужчин. Посмотри на меня, Юлий, хорошенько посмотри. – Она подняла руки и покрутилась на месте. – Тебя ничто не беспокоит в том, что ты видишь? Например, тога, которая сейчас на мне? Нет, конечно, на ней нет предписанного обычаем цветочного орнамента, но она все равно говорит о многом. Может, ты заметил отсутствие обуви у меня на ногах? Городские власти очень строги в своем требовании неукоснительно соблюдать это милое правило.

Юлий какое-то время не сводил с нее глаз. Наконец до него дошел смысл ее слов.

– Так значит, ты… – Он покачал головой и продолжил: – Я хотел сказать, значит, ты стала…

– Да, я стала шлюхой. И – тебе это наверняка стало понятно по стоимости моей одежды, не говоря уже о том, что приходится нанимать людей, чтобы ко мне не приставали, – отличной шлюхой. Твоя бесценная многолетняя любовь стала обслуживать мужчин за деньги, чтобы не умереть с голоду. Где еще мне было взять средства к существованию? Выбор был невелик. Когда умер отец, наша с матерью жизнь зависела от тех денег, которые мне удавалось принести в дом. – Анния покачала головой, как будто отгоняя печальные воспоминания, а затем ее голос сделался тверже. – И вот мы снова встретились после стольких лет разлуки, солдат и блудница. Какие истории мы могли бы рассказать друг другу? Не лучше ли оставить все как есть и попытаться забыть то, что могло быть, не пойди ты тогда служить в армию, бросив меня здесь гнить заживо?

Услышанное потрясло Юлия: он стоял молча, не зная, что на это сказать. Телохранитель, которого он разоружил, открыл было рот, чтобы съязвить в его адрес, но, поймав на себе выразительный взгляд Дубна, тут же закрыл его.

– Почему ты не написала мне, почему ничего не сообщила? Я бы прислал тебе деньги, все мои деньги… – пробормотал Юлий.

– Как бы я это сделала? – отозвалась Анния. – Нам не хватало денег на еду, не говоря уже об отправке весточек в Британию. Впрочем, все сложилось не так уж и плохо. Обо мне заботятся, у меня деловые отношения с местным торговцем, который снабжает город зерном и свежей провизией. У нас с ним договоренность, и я могу управлять моим заведением, ничего не боясь. Дюжина трудолюбивых девушек благодаря мне имеет возможность заработать хорошие деньги – ты даже не представляешь, какие, – пусть даже за вычетом разумной платы за покровительство. По сравнению со многими жителями Тунгрорума я женщина преуспевающая.

– Думаю, этого достаточно. – Усатый телохранитель шагнул вперед. Прежняя самоуверенность вернулась к нему, и на лице его возникло насмешливое выражение. Он кивком указал на нескольких человек, быстро направлявшихся к ним через весь форум. – Госпожа торопится по делам, и ваша встреча, какой бы трогательной она ни была, закончена.

Юлий рассеянно кивнул. Марк же напрягся, готовый нанести удар, если телохранитель попытается воспользоваться невнимательностью его товарища. Но охранник Аннии лишь презрительно качнул головой и пробормотал себе под нос:

– Кобелина.

Дубн моментально ощетинился от ярости и собрался было затеять драку, но Марк остановил его, положив руку ему на плечо, после чего, вернув меч в ножны, шагнул вперед. В эти мгновения его лицо было всего в нескольких дюймах от физиономии телохранителя.

– На твоем месте я бы сначала подумал, кого ты оскорбляешь, – процедил Марк сквозь зубы. – Когда перестанешь нарываться на неприятности и останешься жив, передай своему хозяину, что один человек хочет получить вина в таком количестве, чтобы тридцать центурионов в течение месяца не знали, что такое жажда. И поживей! Мы разместились на пустыре возле западных ворот. Если что, пусть спросит примипила Фронтиния. Нам нужно хорошее вино, запомни это, заплатим золотом.

Телохранитель как ни в чем не бывало посмотрел на своего напарника и с ухмылкой сказал:

– Золотом, говоришь? Мы передадим ему твои слова, солдат. Свежему золотишку тут всегда рады.

С этими словами он повернулся, хозяйским жестом взял женщину за руку и повел ее к выходу с рынка. Следом за ними увязался десяток громил.

Не обращая на них внимания, Юлий проводил Аннию взглядом. Когда он повернулся к своим товарищам, лицо его было задумчивым.

– Это, братья, моя первая любовь. Судьба имеет привычку отвешивать тумаки, когда ты их не ожидаешь, так ведь? – Он вздохнул, а когда заговорил снова, голос его зазвучал гораздо резче: – Можете рассказать кому угодно об этой встрече, но тогда начинайте спать почутче.

К его удивлению, Дубн, который в подобных случаях обычно первым отпускал шуточки, хмуро покачал головой:

– Какое уж тут зубоскальство, брат. Забудь, что когда-то положил глаз на нее, и мы сделаем то же самое. – Он подмигнул Марку, похлопал себя по кошельку и многозначительно посмотрел в затылок Юлию. – Если когда-нибудь захочешь, чтобы кто-то поднял тебе настроение, я к твоим услугам, брат. Только свистни, и я тут как тут.

По мнению Кадира, вид окружающей местности к западу от Тунгрорума, что открывался с крепостных стен, был до боли унылым. Серая монотонность пейзажа усугублялась той частотой, с которой девятую хамийскую центурию отправляли в караул, надзирать за открытыми полями, в то время как две тунгрийские когорты занимались строительством казарм. Половина центурии, в том числе два десятка хамийцев, которые предпочли остаться вместе с когортой, заняли позиции на восточном участке стены длиной около трехсот шагов, а остальные трудились внизу вместе с остальными центуриями.

Бдения часовых сопровождал нескончаемый стук топоров и визг пил. Обливаясь потом и стирая до кровавых мозолей руки, их товарищи занимались возведением деревянных казарм, необходимых для размещения двух когорт. Сначала хамийцы с любопытством разглядывали раскинувшиеся вокруг пустынные поля. Увы, их интерес к открытым пространствам, подходящим для стрельбы из луков, быстро пошел на убыль, чему в немалой степени способствовал холодный туман, окутывавший местность по ту сторону городских стен.

– Смотри! – понизив голос, чтобы не вспугнуть осторожное животное, стоявший рядом с ним воин указал куда-то в туман.

Посмотрев в указанном направлении, Кадир увидел, как из-за серой завесы показался силуэт красавца оленя. Опустив голову с тяжелыми рогами, благородное животное щипало редкую траву. Стряхнув с плеча колчан со стрелами, воин вопросительно поднял на Кадира глаза. Тот пристально посмотрел на оленя, прикидывая, какое количество мяса умелые руки его солдат сумеют отрезать от туши животного, но затем с сожалением покачал головой и положил руку на плечо лучника.

– Наша богиня не станет благосклонно смотреть на того, кто потратит стрелу на такую легкую цель. Это животное создано для того, чтобы охотник крадучись преследовал его в большом лесу, а не для того, чтобы его убивали стрелой на открытом пространстве, куда он случайно забрел. Передай всем мои слова: тот, кто выпустит в оленя хотя бы одну стрелу, пусть пеняет на себя. Я это просто так не оставлю, да и владычица наша Астарта тоже. Ступай.