Текст книги "Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса"

– Вы опять взялись за своё? – воскликнула Брюнхильда ещё до того, как гость успел коснуться её. – Гунтер, если вы не оставите своих попыток, мне придётся снова связать вас.

Да, много мук принял Зигфрид с ней в ту ночь.

Из осторожности герой упорно молчал, но Гунтер ясно слышал (увидеть что-либо не позволяла тьма), что зять не посягает на честь его супруги и заняты они совсем не ласками и поцелуями.

Брюнхильда и вправду приняла Зигфрида за мужа. Едва тот с силой стиснул её в объятиях, как она, толкнув, сбросила его с кровати, и он с размаху ударился виском о скамью. Удалец быстро вскочил и снова ринулся на ложе, чтобы обрести любовь Брюнхильды. И опять встретил отпор столь могучий, какой вряд ли встречал кто-либо из мужчин. Увидев, что падение не заставило мужа отказаться от своих намерений, дева вскочила с постели и закричала:

– Вы снова дерзнули мять мою сорочку? Что ж, грубиян, я преподам вам ещё один урок!

Прекрасная дева схватила храброго воина, намереваясь скрутить, как в прошлую ночь Гунтера, чтобы не смел он более тревожить её своими ласками.

Нидерландец был силён, но всё же не сильнее Брюнхильды, и вскоре ему пришлось убедиться, что шутки с ней плохи. Как ни сопротивлялся Зигфрид могучей девице, она смогла зажать его между стеной и шкафом. «Увы! – подумал витязь. – Беда всем мужьям, если одолеет меня дева: как только весть об этом разойдётся по свету, навсегда забудут жёны о почтении к мужчинам».

Король тем временем весь обратился в слух и дрожал от страха за друга.

Зигфрид устыдился своей слабости, боевой дух немедля возродился в нём. Преисполнившись ярости, он собрал все силы воедино и решил любой ценой одолеть королеву.

Король, вглядываясь во тьму, ждал исхода схватки. А Брюнхильда меж тем сжала руки витязя столь сильно, что у того кровь брызнула из-под ногтей. Но, превозмогая боль, нидерландец всё же укротил Брюнхильду. Герой не произнёс ни слова, но король услышал, как он со всего размаха бросил воительницу на ложе и сжал так, что дева издала протяжный стон. Тут воительнице пришлось смириться и обуздать свою гордыню.

– Король, сохраните мне жизнь, прошу вас, – принялась молить дева. – Отныне я буду вам покорна и больше не стану перечить воле мужа. Вы доказали мне, что способны смирить жену.

Гость отошёл от ложа, как если бы хотел снять с себя одежду, прежде чем возлечь с девой. Но, удаляясь, он успел тайком снять с Брюнхильды пояс и золотой перстень, которые унёс с собой.

Потом, бог весть для чего – наверное, беспечность виной тому – он отдал их Кримхильде. Той, из-за кого в свой срок принял смерть.

Меж тем ликующий Гунтер возлёг с прекрасной Брюнхильдой и, как велит супружеский долг, дарил ей ласки и нежность, а она, смирив свой гнев и стыд, покорно принимала их.

Так на ложе удовольствий, бледная и утомлённая, лишилась она прежней мощи и стала равной по силе любой из жён[8]8
  По средневековым обычаям только незамужние женщины могли появляться на людях с непокрытой головой.


[Закрыть]. Гунтер не уставал восхищаться её красотой и больше не слышал от супруги ни в чём отказа. Что пользы спорить, если супруг умеет привести жену в покорность? Всю ночь, пока рассвет не озарил стены королевского дворца, Брюнхильда провела в объятиях Гунтера.

Зигфрид тем временем бесшумно и незримо выскользнул из опочивальни и поспешил к своей супруге. Он ничего не ответил на её расспросы, а перстень с поясом отдал Кримхильде лишь после возвращения в Нидерланды. Так решалась его судьба, хоть он и не знал об этом.

Совсем иным было пробуждение Гунтера в тот день, и другим человеком, весёлым и бодрым, вышел он к съехавшимся в Вормс гостям.

Целых две недели длился честной пир. Всем старались угодить бургунды – веселье не стихало ни днём, ни ночью, гости развлекались, как им было угодно – благородный хозяин не пожалел казны на их забавы.

Гунтер велел родне одарить приезжих богатыми дарами – одеждой, конями, червонным золотом и звонким серебром – так, чтобы каждый был доволен королевской щедростью. Зигфрид и его дружина тоже не отставали: раздарили всё имущество, с каким приехали на Рейн – наряды, упряжь, лихих коней. Что и говорить, умели достойно жить в те времена! Подарков было столько, что гостям уже не терпелось разъехаться по домам.

Так в свой срок и закончились свадебные празднества в Вормсе.

Авентюра XI
О том, как Зигфрид с Кримхильдой отправились в Нидерланды

Когда гости простились с Гунтером, Зигфрид сказал своим дружинникам:

– Пора и нам возвращаться на родину.

– Скоро ли мы отправимся в путь? – спросила Кримхильда мужа. – Хорошо бы нам немного повременить с отъездом. Пусть прежде братья выделят мне мой удел.

Гордый сын Зигмунда не внял словам жены, ведь три короля заверили его:

– Зигфрид, наш любимый зять, даём слово, что готовы до самой смерти помогать вам в любых делах.

Королевич поклонился в ответ на эти слова.

– Мы охотно отдадим Кримхильде часть замков, земель и стран, что принадлежат нам, – добавил юный Гизельхер. – И пусть моя сестра вместе с супругом владеет ими.

Нидерландец увидел, насколько он дорог своим шуринам, и дружески отвечал бургундам:

– Да хранит Господь вас и ваших людей. Но Кримхильда не возьмёт доли, что вы так щедро ей выделили. Уж если выпало моей супруге сидеть со мной на нидерландском престоле, у нас будет довольно и земли, и замков.

– Пусть у вас и нет нужды в землях, – возразила Кримхильда, – но отвергать бургундских бойцов не стоит. Любой господин будет рад иметь столь храбрых вассалов, и я хотела бы разделить их с братьями.

– Возьми любых из тридцати сотен, что есть у нас, – ответил Гернот. – Мы охотно отдадим тебе треть.

Юная королева послала за Хагеном из Тронье: угодно ли ему вместе с роднёю перейти к ней на службу?

Но Хаген, услышав эти речи, пришёл в гнев:

– Гунтер не вправе передавать нас кому бы то ни было! Пускай другие едут с вами в чужие края, а мы, бойцы из Тронье, соблюдаем свой вассальный долг. Испокон веков состояли мы при бургундских королях, и наше место здесь, а не на чужбине.

После этих слов Кримхильда зареклась звать с собой Хагена и принялась собираться в дальний путь. С ней вместе поехали тридцать две девицы да пятьсот храбрых бойцов. Сопровождать сестру своих владык отправился маркграф Эккеварт.

Гунтер вместе с придворными проводил Зигфридас женой, а также их вассалов, оруженосцев и девиц. И те, расцеловавшись с друзьями и родичами, простились с Бургундией.

Отправившиеся вперёд Зигфрида и Кримхильды вельможи каждый вечер приуготовляли кров для молодожёнов и их свиты. Зигфрид тем временем послал гонцов в Ксантен к Зигмунду, чтобы те известили отца о возвращении его доблестного сына и сообщили, что прибудет он не один, а с прекрасной дочерью Уты – Кримхильдой.

Эти вести несказанно обрадовали старого короля.

– Слава Богу! – воскликнул он. – Я увижу тот день, когда мой отважный сын примет мою корону, а разделившая с ним трон супруга удвоит своей красой блеск его венца.

Обрадованная Зиглинда, проявляя королевскую щедрость, одарила гонцов алым бархатом, золотом и серебром, а придворных дам оделила пышными одеждами. Королева была согласна с Зигмундом: после свадьбы их сыну надлежит принять корону и сесть на отчий трон. Для этого торжества Зиглинда велела убрать тронный зал, а Зигмунд дал придворным указание устроить Зигфриду достойную встречу.

Вряд ли принимали в Ксантене кого-то сердечнее, чем Зигфрида и его молодую супругу. Зиглинда вместе с дамами и дружинниками выдвинулась навстречу королевичу – очень хотелось матери обнять сына с невесткой, и потому ехала она весь день до самого заката. Лишь к ночи повстречала она молодожёнов и повернула вместе с ними обратно в столицу.

Счастливые Зигмунд с Зиглиндой забыли свою грусть, расцеловали невестку и долго не выпускали сына из объятий. Не обошли радушием и сыновнюю дружину.

Затем повелитель Нидерландов пригласил гостей пройти в приёмный зал на пир, где уже стояли накрытые столы.

Щедры были рейнские владыки, но Зигмунд оказался ещё щедрее. Во всём свете не сыщешь столько дорогой одежды, сколько раздала гостям Зиглинда. Вовек не было хозяйки тороватее – все, и гости, и свита, сидели в дорогих златоцветных нарядах, всюду сверкали драгоценные камни.

А Зигмунд, обратившись к нидерландцам, сказал им такие слова:

– Пусть узнают все Нидерланды, все мои родственники и вассалы, что отныне Зигфрид будет править вместо меня.

И слова эти пришлись по сердцу всем его подданным.

Так Зигфрид получил корону и престол. В своих владениях он стал верховным судьёй, и судить старался так, чтобы всякий неправый страшился его возмездия.

На десятый год правления героя Кримхильда родила ему сына. В столице и по всей стране началось большое ликование. В честь дяди ребёнка нарекли Гунтером, и в том была своя цель. Родители хотели, чтобы младенец рос смелым и славным, под стать бургундскому королю, и воспитывать его стали с особым вниманием.

Госпожа Зиглинда недолго прожила рядом с внуком. Всеми оплаканная, отошла она в мир иной, и теперь дочь достойной Уты приняла на себя бремя её власти.

Но не только в Ксантене появился наследник трона. Красавица Брюнхильда в Вормсе тоже родила мальчика, и король бургундский в честь зятя назвал его Зигфридом. Юный принц рос достойным своих предков-королей. Чтобы он стал разумным мужем и отважным воином, Гунтер приставил к нему лучших наставников.

Много горя впоследствии пришлось принять ему, многих славных родичей он лишился!

Авентюра XII
О том, как Гунтер пригласил Зигфрида и Кримхильду на пир

Живя в Бургундии, Брюнхильда то и дело спрашивала себя: отчего Кримхильда ведёт себя так гордо и спесиво? Ведь её муж Зигфрид и поныне вассал бургундов, хоть и давно не являлся на службу.

Душа её была глубоко уязвлена, и не раз эти мысли не давали ей уснуть. Всё сильнее хотела она узнать, почему Зигфрид пренебрегает службой и столько лет уже не был в Вормсе. Однажды она, словно бы невзначай, осведомилась у мужа, можно ли ей будет снова повидаться с золовкой. И хотя вопрос выглядел вполне невинно, король ответил на него с неохотой:

– К чему говорить об этом? – сказал державный Гунтер. – Путь от Ксантена до Вормса слишком далёк, чтобы я имел право звать сюда Кримхильду.

Брюнхильда надменно ответила ему:

– Сколь бы ни был подданный высокороден и увенчан славой, воля государя закон для него.

На это король лишь усмехнулся. Кому как ни ему было знать, что Зигфрид отнюдь не вассал ему, а он ему не государь.

Королева принялась лукаво умолять Гунтера:

– Мой дорогой муж, сделай так, чтобы Зигфрид вместе с супругой приехал в Вормс. Я так давно не видела Кримхильду! До сих пор с большой теплотой вспоминаю я, как мы с нею, красавицей лицом и душою, сидели вдвоём перед моей свадьбой. И часто думаю я, сколь достойной супругой стала Зигфриду твоя сестра!

Брюнхильда просила горячо, и Гунтеру пришлось уступить.

– Я и сам буду рад повидать их. Не трать больше слов, я даю своё согласие и отправлю тридцать своих ленников, чтобы позвать Зигфрида и Кримхильду к нам, на Рейн.

Затем он призвал к себе вассалов и снабдил их всем необходимым для дальнего пути. Брюнхильда же припасла для каждого из послов богатые одежды.

– Запомните, удальцы, – сказал гонцам нидерландский владыка, – когда моя сестра и зять примут вас, передайте, что вормсская родня безмерно любит их и просит к солнцевороту пожаловать в Вормс. Если они согласятся, то несказанно обрадуют нас, мы же обязуемся оказать им здесь приём, какого они заслуживают. А сестре моей скажите, чтобы непременно приезжала вместе с мужем. Когда увидите Зигмунда, заверьте, что на Рейне его помнят, уважают и шлют поклон.

Брюнхильда, королева Ута и придворные дамы наказали передать немало приветов тем, кто отбыл когда-то в Нидерланды вместе с Кримхильдой.

Гонцы не стали мешкать, проворно сели на добрых скакунов и вместе с надёжной охраной, приставленной королём, отправились в дорогу. Путь им предстоял весьма неблизкий.

Не щадя скакунов, мчались послы, но увидели Зигфрида лишь через двадцать дней. Герой в то время находился в замке нибелунгов, что стоял на скалах в Норвежской марке.

Рано утром короля и его супругу известили о прибытии витязей из чужой страны. Кримхильда, узнав, что все храбрецы одеты в бургундское платье, спрыгнула с ложа и велела одной из дам выглянуть в окно. Та, посмотрев, сказала, что гости уже спешились и один из них – маркграф Гере.

– Мой друг! – вскричала королева, оборотясь к супругу. – К нам прибыли гости из моей родной Бургундии. Я вижу, во дворе стоит Гере. Верно, мой милый брат прислал его сюда вместе с друзьями.

– Для таких гостей наши двери всегда открыты, – ответил Зигфрид.

Все обитатели замка вышли встречать гостей из Вормса – каждый считал за честь выказать им радушие. Обрадовался и почтенный Зигмунд, когда доложили ему о приезде бургундов. Как ни был стар король, но свой гостеприимный нрав с годами он не утратил.

Гостей отвели в покои для отдыха, слуги позаботились об их лошадях. Затем гости прошествовали в приёмный зал, где восседал на троне Зигфрид, а подле сидела его супруга. Король и королева учтиво встали, приветствуя Гере и бойцов, отправившихся в посольство. Король предложил маркграфу сесть, но тот отказался.

– Хоть дорога и была утомительной, но позвольте нам всё же стоять в вашем присутствии, пока мы, как и надлежит гонцам, не поведаем, с каким поручением прислали нас сюда. Прежде всего, позвольте передать привет от Гунтера, Брюнхильды, почтенной Уты, её сынов – Гизельхера и Гернота, а также прочих родных и друзей.

– Да Бог воздаст моим шуринам, – ответил Зигфрид. – Пусть знают, что я нежно люблю их и помню их верность. Моя супруга также присоединяется к моим словам. Теперь расскажите, здоровы ли мои друзья? В счастье ли живут? Давно я не видел их. Быть может, кто-то за это время дерзнул посягнуть на их честь? Если так, я, как в былые дни, приду на помощь, и недругу придётся поплатиться за злой умысел.

Храбрый Гере сказал на это:

– Всё хорошо у моих владык, живут без печали и бед. Они, государь, приглашают вас на весёлый пир. Зигфрида в Вормсе по-прежнему глубоко уважают и чтут и просят, чтобы вы вместе с супругой, как только пройдёт зима с её снегами, прибыли к ним. Ждать вас будут ко дню солнцеворота.

– Вряд ли смогу я увидеть бургундскую родню, – ответил ему король.

Посол принялся уговаривать его.

– Ута, мать вашей супруги, просила не огорчать её отказом. А с нею и Гизельхер, и Гернот. Очень уж хотят они обнять свою дочь и сестру, а с нею вместе и зятя!

Гере приходился Кримхильде родственником, и приятны ей были слова посланника. Она усадила маркграфа и его спутников, налила всем вина. Тут и старый Зигмунд пожаловал в приёмный зал.

– Привет вам, Гунтеровы люди! – обратился он к ним. – Отчего вы не появлялись здесь целых десять лет – с тех самых пор, как сын мой Зигмунд взял в супружницы Кримхильду? Не дело родственникам так пренебрегать друг другом.

Тут гостей пригласили к столу, и пошёл такой весёлый пир, что всю усталость гонцов как рукой сняло. Не обидели их король и его жена ни питьём, ни яствами. Девять дней веселился Зигфрид вместе с посольством, пока не намекнули бургунды, что пора им ехать обратно. Тогда король собрался со своими друзьями и спросил у них совета:

– Мой шурин Гунтер зовёт меня на пир. Я и сам хочу повидать свояка, да больно далек путь до Вормса. Шурья зовут также и мою супругу, но, боюсь, дорога утомит её. И вот не знаю я, ехать мне или нет, хотя для родственников готов на многое.

– Если есть у вас охота повидать родичей, езжайте, в добрый час, – ответили ему вассалы. – Но чтобы с честью приняли вас на Рейне, возьмите с собой тысячу бойцов.

– Да будет так, – сказал король.

Здесь почтенный Зигмунд взял слово:

– Сын мой, раз ты решился ехать, я буду рад присоединиться к тебе да ещё возьму с собой сотню своих удальцов.

– Любезный мой отец, лучшей компании я и желать не могу, – ответил Зигфрид. – Мы выступаем через двенадцать дней.

И чтобы спутники его выглядели, как подобает друзьям короля, герой дал им богатую одежду и добрых коней.

Послам объявили, что Зигфрид прибудет к друзьям на пир к назначенному сроку, и бургунды покинули дворец. Как говорят предания, король и королева столь щедро одарили гостей, что кони их не могли их поднять подобную тяжесть, и посланникам пришлось взять с собой на Рейн вьючных лошадей.

Зигфрид и Зигмунд совместно одели своих бойцов, а Эккеварт позаботился о дамах. Лучшие платья были привезены для них со всех концов Нидерландов.

Щиты, сёдла, одежды, всё было подготовлено – Зигфрид вёз на Рейн пышную свиту.

Гонцы меж тем мчались знакомой дорогой и через три недели прибыли в Вормс. Весь двор вышел встречать посланников и каждый, стар и млад, начали приставать к Гере с расспросами, но он, как и подобает витязю, ответил:

– Прежде мне надлежит поговорить с Гунтером, а потом он сам расскажет вам, что сочтёт нужным.

И с тем прошёл в зал, где гонцов ожидали король и его родичи.

Гунтер, приветствуя, поднялся навстречу послам, а королева сказала им:

– Я признательна вам за старание и службу.

Потом король задал вопрос:

– Маркграф, какой приём оказал вам мой зять, которого я так люблю?

– Узнав, что я привёз ему с супругой вести из Бургундии, он зарделся от радости, – отвечал Гере. – Владыки Нидерландов шлют вам самый искренний привет и дружеский поклон.

– Скажи, как там Кримхильда? Всё так же мила и учтива? – спросила Брюнхильда. – И верно ли, что она вместе с мужем пожалует к нам в гости?

– В том нет никаких сомнений, – ответил храбрый маркграф.

Ута тоже захотела видеть посла, чтобы расспросить его о здоровье дочки. Известие о том, что скоро она обнимет Кримхильду, наполнило её большой радостью. Посланцы рассказали, как щедро одарил их Зигфрид казною и платьем – подарки те своей красой и пышностью пленили королевских вассалов.

– Нетрудно быть щедрым, – сказал Хаген, – когда в руках твоих клад нибелунгов. Ни Зигфриду, ни его потомкам не растратить его, как ни старайся. Ах, как хотел бы я заполучить эти сокровища к нам, в Бургундию.

Жители Вормса с нетерпением ждали приезда знатных гостей. Не жалея сил, от зари до зари готовили удальцы дворец к приезду нидерландцев: и стольник Ортвин Мецский, и чашник Синдольт, и постельничий Хунольт. Дел хватало: уж если пир назначен, изволь закончить приготовления к сроку. Начальник кухни Румольт вместе с подручными умело орудовал десятками котлов, чанов, кастрюль, кувшинов, горшков, сковород. Нет, никому из пришедших на праздник не грозил голод.

Авентюра XIII
О том, как Зигфрид и Кримхильда приехали в Вормс

Теперь мы оставим бургундов и расскажем, как путешествовали на Рейн Зигфрид, Кримхильда и сопровождавшие её придворные дамы. Длинный обоз с дорогой одеждой следовал за ними – едва ли видели вы зрелище пышнее!

Державный Зигфрид и прекрасная Кримхильда ехали без задержек, торопясь успеть к сроку. Увы, никто из них и не подозревал, какое горе их ждёт в Вормсе!

Сын их был тогда столь мал, что переезд мог пойти ему во вред, и король решил оставить его на родине. Больше дитя не видело ни своего отца, ни матери.

Почтенный Зигмунд ехал вместе с ними. Если бы старый король мог знать, чем кончится путешествие, никогда не поехал бы он в Бургундию и не отпустил бы ни сына, ни невестку.

Зигфрид отправил с дороги гонца к трём королям. В ответ Гунтер выслал ему навстречу своих людей, а сам стал думать, как встретить гостей.

Придя в покои супруги, он спросил:

– Помнишь ли, как тепло встречала тебя когда-то Кримхильда? Теперь и ты должна встретить её столь же приветливо.

– Конечно, я выкажу ей всяческое радушие, – ответила та, – ведь я от всей души люблю её.

– Они прибудут сюда завтра утром, – сказал супруге король, – однако по правилам учтивости я должен выехать им навстречу, ведь гостей столь дорогих никогда не принимал я в Вормсе. Если желаешь встретить их, присоединяйся ко мне.

Чтобы предстать пред гостями во всей красе, Брюнхильда приказала свите одеться в самые лучшие и богатые одежды. Придворные дамы немедля принялись выполнять её приказание. Весь двор и весь город отправились вслед за Гунтером и Брюнхильдой встречать гостей, и встречи столь тёплой свет ещё не видел.

Брюнхильда в тот день была так ласкова к золовке, что с лихвой воздала ей за прежнее гостеприимство, и все, кто видел их встречу, дивились её учтивости. Вскоре подъехал и Зигфрид со своими бойцами. Гостей и встречающих было столь много, что от топота конских копыт дрожала земля, а пыль поднялась над полем, словно чёрная туча.

Увидев перед собой бесстрашного Зигфрида и его отца, бургундский владыка обратился к ним:

– Привет вам, друзья мои! И я, и моя родня рады принять вас в Вормсе.

– Да воздаст вам Бог за радушие, – ответил благородный Зигмунд. – С тех самых пор, как мой сын Зигфрид повенчался с Кримхильдой, я мечтал о свидании с вами.

– Такую речь приятно слышать, – сказал ему Гунтер.

Зигфрида приняли как короля и друга, и каждый старался угодить ему. Гизельхер и Гернот окружили нидерландца такой заботой, что большего радушия, казалось, нельзя было и желать.

Супруги королей приблизились друг к другу и пожелали сойти с коней. Немало нашлось охотников помочь им, каждый хотел услужить дамам.

Королевы обнялись, и все вокруг, увидев это, умилились столь тёплым отношениям. Свиты венценосных дам перемешались, и немало приятных знакомств свелось в тот день. И гостьи, и бургундки приветствовали друг друга с такой учтивостью и целовались так нежно и столь часто, что витязи восторгались, глядя на них. Но Гунтер принял решение, что пора ехать в Вормс, а по пути, чтобы проявить уважение к гостям, повелел своим воинам устроить турнир в их честь.

Хаген руководил витязями в той славной схватке, а Ортвин вместе с ним наблюдал за порядком. Каждый рыцарь безропотно повиновался им, такое уважение внушала мощь этих витязей.

Пока шли воинские игрища, хозяева и гости не сдвинулись с места. Под свист калёных копий и звон крепких щитов время летело незаметно – целые часы промчались, как минуты.

Оттуда гости направились в палаты, и воители снова помогли дамам сойти на землю.

Гунтер показал приезжим их покои. Брюнхильда меж тем всё не могла отвести глаз от золовки. Всех вокруг покорила жена Зигфрида своей красой, а лицо её было светлее и чище золота.

Гости же всё стекались во дворец. Всюду были пыль, шум, толкотня. Но Данкварт взял гостей под свою опеку и сумел каждому найти место в покоях.

Затем хозяин позвал гостей за стол и всюду – и во дворце, и во дворе – начался пир. Торжество удалось на славу, отказа гости не знали ни в чём.

Сам Гунтер, исполненный дружелюбия, ел и пил вместе с гостями. Зигфрид и Кримхильда, как в прежние времена, сидели напротив него. К столу нидерландского короля сопровождали двенадцать сотен закалённых в боях воинов. Когда они заняли места вокруг своего повелителя, прекрасная Брюнхильда подумала, что никогда ещё не видела столь могучего вассала, и в тот же миг нестерпимая вражда к Зигфриду разгорелась в её сердце.

Веселье длилось до самой ночи. У многих даже платье вымокло от вина: не успевали гость допить кубок, как чашник тут же наполнял его снова.

Как и положено по законам гостеприимства, для дам были приготовлены мягкие постели. Да и всем прибывшим на праздник оказали самый ласковый приём – каждого король окружил почётом.

Когда свет дня пробился сквозь ночные облака, дамы открыли крышки дорожных скрыней и извлекли лучшие платья, что хранилась там. Изукрашенные драгоценными камнями, они слепила глаза всем, кто смотрел на них.

Гунтер ещё не отбыл в собор к заутрене, а дворцовый двор уже огласили звуки ударов стали о сталь, запели флейты и загудели трубы. То рыцари и их оруженосцы затеяли турнир в честь хозяина. Как ни велик был Вормс, а весь он проснулся от грома ратной забавы. Бойцы предались любимой потехе – сердца их загорелись отвагой, звеня кольчугами и горяча скакунов, сошлись витязи в потешной битве. Сам хозяин и все друзья его были здесь, в самой гуще боя, а сверху, из дворцовых окон, затаив дыхание, за ними наблюдали красавицы-девы и благородные дамы.

Всех увлекла потеха, час незаметно пролетал за часом, но ударил колокол в соборе и забава прекратилась. К воротам подвели коней для дам и дев, и обе королевы отправились в храм. У паперти, как и полагается, рыцари сняли их с сёдел.

Брюнхильда тогда ещё не питала ненависти к золовке, и под святые своды они вступили рука в руке. Но недолго тому оставалось быть, вскоре их тёплые чувства обернулись враждой и злобой.

Обедня подошла к концу, хозяйка и гостья вместе отправились во дворец, чтобы продолжить пир. Ничто не омрачало их дружбы, пока день одиннадцатый не расцвёл над Вормсом.