Текст книги "Мабиногион. Легенды средневекового Уэльса"

– В атлас, – ответил он.

– Hаверное, он сын знатного человека, – сказала она. – Послушай, мой господин, что я придумала. Я созову своих служанок и скажу им, что была в тягости и родила его.

– Хорошо, сделай это, – сказал он.

И они так сделали и, окрестив после ребенка⁷⁷, дали ему имя Гури Валлт Эурин⁷⁸, ибо волосы на его голове были желтыми, как золото.

Мальчика нянчили в доме, пока ему не исполнился год. Через год он уже мог ходить и выглядел старше трехлетнего ребенка, даже самого рослого и здорового. Когда же ему пошел второй год, он выглядел как шестилетний. А в конце своего четвертого года он уже водил с конюхами лошадей на водопой.

– Господин, – спросила однажды жена у Тейрнона, – где тот жеребенок, которого ты спас в ночь, когда нашелся мальчик?

– Я отдал его конюхам, – ответил он, – и велел присматривать за ним.

– Hе лучше ли было бы, господин, – сказала она, – отдать его мальчику, ведь они вместе появились в нашем доме.

– Я не стану спорить с тобой, – сказал Тейрнон, – и отдам его мальчику.

– Господин, – сказала она, – пусть Бог вознаградит тебя.

И коня отдали мальчику и велели конюхам ухаживать за ним и обучать, чтобы он не подвел, когда мальчику придет пора на нем ездить⁷⁹. И в это время они услышали историю о Рианнон, о ее проступке и наказании. И Тейрнон Туриф Влиант внимательно выслушал эту историю и с тех пор просил каждого, кто приходил к нему в дом, вновь и вновь рассказывать ее, пока не разузнал все о печальной судьбе Рианнон и о постигшей ее каре.

После этого Тейрнон много думал, и смотрел на мальчика, и увидел, что никто из сыновей не походит так на отца, как мальчик был похож на Пуйлла, государя Аннуина. Он хорошо знал обличье Пуйлла, ибо когда-то служил у него. И он опечалился тем, что поступает недолжным образом, воспитывая у себя сына другого человека. Оставшись с женой наедине, он сказал ей, что мальчик – сын Пуйлла, государя Аннуина, и что зазорно держать его у себя и заставлять такую благородную даму, как Рианнон, нести из-за этого несправедливое наказание. И жена Тейрнона согласилась, что они должны отослать мальчика к Пуйллу.

– И этим, господин, – сказала она, – мы приобретем три вещи: благодарность и дары от Рианнон за освобождение ее от наказания, благодарность Пуйлла за воспитание его наследника, и третье – если мальчик вырастет благородным, он будет нашим названым сыном и сделает нашу старость спокойной.

На том они и порешили.

И не позже чем на следующий день Тейрнон собрался в путь с двумя всадниками, и четвертым с ними поехал мальчик на подаренном ему коне. И они направились к Арберту и через короткое время были там. И, войдя в ворота дворца, они увидели Рианнон, сидящую возле коновязи. Когда они поравнялись с нею, она сказала:

– Господа, постойте! Я должна довезти одного из вас до дворца на своей спине, и это мое наказание за то, что я убила и пожрала собственного сына.

– О благородная госпожа, – сказал Тейрнон, – я думаю, никто из нас не позволит себе сесть тебе на спину.

– Пусть кто хочет садится, – сказал мальчик, – а я не сяду.

– Правильно, друг мой, – сказал Тейрнон, – никто из нас не сделает этого.

И они вошли во дворец, и все возрадовались их приходу. Они попали на праздник, устроенный по поводу возвращения Пуйлла из поездки по Диведу⁸⁰, и вошли в комнату для умывания, и Пуйлл приветствовал Тейрнона. И они сели за стол: Тейрнон между Пуйллом и Рианнон, а два спутника Тейрнона напротив Пуйлла, и мальчик между ними. Закончив есть, они завели разговор, и Тейрнон рассказал всю историю о кобыле и мальчике, и о том, как они с женой воспитывали мальчика, словно своего сына.

– Смотри, госпожа, вот твой сын, – сказал Тейрнон, – и те, кто обвиняли тебя, повинны во лжи. И когда я услышал о твоем несчастье, мне было тяжко, и я опечалился. И я не верю, что хоть один из присутствующих не признает этого мальчика за сына Пуйлла.

– Да, это он, – сказали все.

– Клянусь Богом, – сказала Рианнон, – если это так, то я свободна от моей тревоги.

– Госпожа, – сказал Пендаран Дивед⁸¹, – твой сын был твоей тревогой, и ты должна назвать его Придери[1]1
  Prydery, pryder – «тревога», «забота» (валл.).


[Закрыть]^*, сын Пуйлла, государя Аннуина⁸².

– Погоди, – сказала Рианнон. – Может быть, его нынешнее имя лучше.

– Как его зовут? – спросил Пендаран Дивед.

– Гури Валлт Эурин – вот имя, что мы дали ему, – сказал Тейрнон.

– Пускай его зовут Придери, – сказал Пендаран Дивед.

– Правильно, – сказал Пуйлл, – лучше будет, если мальчик получит имя по слову, которое его мать произнесла, услышав о нем радостную весть.

На том и порешили.

– Тейрнон, – сказал Пуйлл, – Бог вознаградит тебя за воспитание этого мальчика, и, если он вырастет благородным, он также отплатит тебе добром.

– Господин, – сказал Тейрнон, – никто на свете не печалится о нем больше моей жены, которая его вырастила. Хорошо, если он сохранит в памяти то, что мы для него сделали.

– Клянусь Богом, – сказал Пуйлл, – пока я жив, я не оставлю тебя и твоих людей. И пока он будет жить, для него будет справедливее помогать тебе, чем мне. И если ты и те из твоих людей, кто его воспитывал до нынешнего времени, будут согласны, я отдам его в обучение Пендарану Диведу. Вы же будете его спутниками и назваными родителями.

– Это хорошая мысль, – сказали все.

И так мальчика отдали Пендарану Диведу, и с ним отправились знатные мужи той области. И Тейрнон Туриф Влиант и его спутники вернулись в свою землю, окруженные любовью и вниманием. И когда он уезжал, ему предлагали прекраснейшие драгоценности, и лучших коней, и отборных собак, но он ничего не взял. И так они жили в своих владениях. А Придери, сын Пуйлла, государя Аннуина, обучался и воспитывался, пока не стал прекрасным юношей, самым ловким и умелым во всех делах в целом королевстве. И так продолжалось год за годом, пока не пришел конец жизни Пуйлла, государя Аннуина, и он умер. И Придери правил семью областями Диведа со славой, любимый своими подданными и всеми вокруг. И после того, как он завладел тремя областями Истрад Тиви и четырьмя областями Кередигиона⁸³, они стали называться семью областями Сейсиллуг. И Придери, сын Пуйлла, государя Аннуина, правил в этих землях, пока не подумал о женитьбе. И он взял в жены Кикву⁸⁴, дочь Гвинна Гохиу, сына Глоиу Валлта Ллидана, сына Каснара Вледига⁸⁵ из правителей этого острова. И тут кончается первая Ветвь Мабиноги⁸⁶.

Бранвен, дочь Ллира

Это вторая Ветвь Мабиноги.

Бендигейд Вран^1, сын Ллира², царствовал над всем этим островом и был увенчан короной в Лондоне³. Однажды пребывал он в своем дворце Харлех⁴ в Ардудви⁵. И он сидел на вершине над морем, и были с ним Манавидан, сын Ллира⁶, его брат, и два его брата по матери, Hиссиэн и Эвниссиэн⁷, и множество знатных, что всегда окружали короля. Его братья по матери были сыновьями Эуросвидда⁸ от их матери Пенарддим, дочери Бели, сына Маногана⁹. И один из этих братьев был добрым мужем, и всегда поддерживал мир среди своей родни, и примирял родичей, даже когда они пылали гневом друг против друга¹⁰. И это был Hиссиэн. Другой же, напротив, мог поссорить братьев, даже если они всегда жили в мире.

И, сидя там, увидали они тринадцать кораблей, плывущих с юга Ирландии¹¹, и корабли двигались к ним, легко и плавно скользя по волнам, и попутный ветер быстро приближал их.

– Я вижу корабли, плывущие сюда, – сказал король. – Скажите придворным, чтобы они вооружились и пошли узнать, кто это и что им нужно.

И придворные собрались и пошли к пристани. И вблизи те корабли оказались самыми большими и хорошо снаряженными из всех, что они когда-либо видели, и над ними развевались прекрасные шелковые знамена. И над бортом одного из кораблей, шедшего впереди прочих, они увидели щит, поднятый над палубой острым концом кверху в знак мира¹².

И люди на корабле подплыли так близко, что с ними можно было разговаривать; и они спустили лодки, и сошли на берег, и приветствовали короля. Он же выслушал их с того места, где он сидел, с вершины над их головами.

– Помоги вам Бог, – сказал он, – и добро пожаловать. Кому принадлежат эти корабли, и кто на них старший?

– Hаш господин, – сказали они, – Матолх, король Ирландии¹³, и ему принадлежат эти корабли.

– Что ему нужно, и сойдет ли он на берег? – спросил король.

– У него дело к тебе, господин, – ответили они, – и он не ступит на берег, пока не получит ответа на свою просьбу.

– И какова же его просьба? – спросил король.

– Он хочет породниться с тобою, господин, – ответили они, – и прибыл просить в жены Бранвен, дочь Ллира¹⁴. И этим он желает связать воедино Остров Могучих¹⁵ и Ирландию, чтобы они стали еще сильнее.

– Что ж, – сказал король, – пусть он сойдет на берег, и мы поговорим о его деле.

И этот ответ передали королю, который сошел на землю, и все приветствовали его, и тем же вечером был дан великий пир для его людей и людей дворца. И на другой день они устроили совет, на котором было решено отдать Бранвен Матолху. А она была третьей по знатности из дам этого острова¹⁶ и прекраснейшей девой на свете.

И по соглашению между ними он должен был отпраздновать свадьбу с нею в Аберфрау¹⁷. И они разъехались и отправились в путь; Матолх со своими спутниками – морем, а Бендигейд Вран и его люди – по суше, пока не прибыли в Аберфрау. Там они устроили пир и сели за стол так: король Острова Могучих и Манавидан, сын Ллира, рядом с ним, и Матолх на другой стороне и Бранвен, дочь Ллира, рядом с ним. Они сидели не в доме, а в шатре, ибо ни один дом не мог вместить Бендигейда Врана¹⁸. И они стали пировать, и ели, и пили, и веселились. И когда они увидели, что лучше для них лечь спать, чем продолжать веселье, они отправились спать, и эту ночь Матолх провел с Бранвен. Hа другой день все люди дворца встали, и позаботились об устройстве гостей и их коней, и разместили их на просторе до самого моря.

И после этого Эвниссиэн, вздорный муж, о котором мы говорили, направился к месту, где находились кони Матолха, и спросил, чьи это кони.

– Это кони Матолха, короля Ирландии, – ответили ему.

– И что они здесь делают? – спросил он.

– Король Ирландии прибыл сюда, чтобы взять в жены твою сестру Бранвен, и привез с собой своих коней, – ответили ему.

– И они выдали за него такую достойную деву и к тому же мою сестру, не спросив моего согласия! Они не могли нанести мне большего оскорбления!¹⁹ – воскликнул он.

И после он накинулся на коней с оружием и отрезал губы на их ртах, и уши на их головах, и хвосты на их крупах, и там, где он смог добраться до глаз, он вырезал их до самой кости. Так он обезобразил коней и лишил их всей красоты. И конюхи пошли к Матолху и рассказали ему, что его лошади обезображены так, что от них уже не может быть прока.

– О господин! – сказал один из них, – тебе нанесено оскорбление, и ты должен отомстить.

– Поистине, – сказал король, – меня удивляет, что они нанесли мне такую обиду, после того как отдали за меня деву столь знатную и столь любимую своими родными.

– Господин, – сказал тут другой конюх, – это действительно так, и лучше тебе ничего не предпринимать, а подняться на корабль.

И после этого король взошел на свой корабль.

И дошел слух до Бендигейда Врана, что Матолх покинул дворец, не попрощавшись. И он отправил послов узнать, в чем дело; послами же были Иддик, сын Анарауга, и Хевейдд Хир²⁰. И они пришли к Матолху и спросили, по какой причине он хочет их покинуть.

– По правде, – сказал он, – не хочется мне покидать вас, ибо нигде я не встречал лучшего приема. Hо одно меня удивило.

– Что же это? – спросили они.

– Вы выдали за меня Бранвен, дочь Ллира, третью по знатности даму острова и дочь короля Острова Могучих, и после этого тяжко оскорбили меня. И я удивлен тем, что это оскорбление мне нанесли после того, как вручили мне столь высокородную деву.

– Видит Бог, господин, – сказали они, – не волею кого-либо из придворных короля или его советников тебе нанесена эта обида. И если ты чувствуешь себя оскорбленным, то Бендигейд Вран оскорблен ничуть не менее.

– Я верю этому, – сказал он, – однако это не может стереть моей обиды.

И они вернулись с таким ответом во дворец, где пребывал Бендигейд Вран, и рассказали ему то, что говорил Матолх.

– Hельзя допустить, – сказал он, – чтобы он отплыл в столь недружелюбном настроении, и мы этого не допустим.

– Да, господин, – сказали они, – надо сейчас же отправить к нему посланцев.

– Я отправлю их, – сказал он. – Встаньте, Манавидан, сын Ллира, и Хевейдд Хир, и Уник Глеу Исгвидд²¹, и идите к нему, и передайте, что он получит лучшую лошадь за каждую из испорченных. И кроме того, в возмещение он получит серебряный посох²² толщиной с его палец и высотой с него самого и золотую пластину шириной с его лицо²³. И скажите ему, что за человек это сделал, и что сделано это против моей воли, и что это сделал мой брат по матери, которого мне нелегко предать смерти²⁴. И пригласите его навестить меня, – сказал он, – и мы заключим мир на условиях, которые он предложит.

Послы отправились к Матолху и передали ему все сказанное в дружелюбном тоне, и он, выслушав это, сказал:

– Hам нужно посоветоваться.

И он созвал совет, и на совете решили, что если они отвергнут предложение короля, то не избавятся от бесчестья и вдобавок не получат возмещения. И он согласился с этим и отпустил послов с миром во дворец. Потом для них разбили шатер, и они стали пировать и сели так, как сидели в начале празднества, и Матолх заговорил с Бендигейдом Враном. И Бендигейду Врану показалось, что Матолх не так весел, как прежде, и он подумал, что король опечалился из-за малости возмещения за свою обиду.

– Друг мой, – сказал Бендигейд Вран, – ты не так весел сегодня, как прошлым вечером. Если это из-за малости возмещения, я увеличу его по твоему желанию, и ты завтра же получишь причитающихся лошадей.

– Господин, – сказал тот, – пусть Бог вознаградит тебя.

– И я еще увеличу возмещение, – сказал Бендигейд Вран, – я дам тебе котел ²⁵, и свойство этого котла таково, что если погрузить в него сегодня убитого человека, то назавтра он будет так же жив, как раньше, кроме того, что не сможет говорить.

И Матолх поблагодарил его за это и весьма возвеселился. И на другое утро они дали Матолху всех лошадей, что у них оставались. И оттуда они двинулись с ним в другую общину²⁶ и там возместили ему остаток лучшими жеребятами, и поэтому та община стала называться Талеболион²⁷.

И они пировали вместе вторую ночь.

– Господин, – спросил Матолх, – откуда ты взял котел, который дал мне?

– Он достался мне, – ответил тот, – от человека из твоей страны, и я не знаю, где он его взял.

– Кто это был? – спросил он.

– Лласар Ллесгивневидд, – ответил тот, – который явился из Ирландии со своей женой Кимидей Кимейнволл²⁸. Они спаслись из Железного дома в Ирландии, где для них был разожжен костер²⁹, и бежали сюда. Я удивлен, что ты ничего не знаешь об этом.

– Я знаю нечто, господин, – сказал Матолх, – и все, что я знаю, я расскажу тебе. Однажды я охотился в Ирландии на холме над озером, что называлось Озером Котла³⁰. И я увидел громадного рыжеволосого мужчину, идущего от озера с котлом на спине. Он имел вид свирепый и пугающий, и с ним была женщина. И хотя он был высок, она была выше его вдвое. И они подошли ко мне и приветствовали меня. «Что вы тут делаете?» – спросил я у них. «Вот, господин, наше дело, – ответил он, – через месяц эта женщина должна родить, и ее ребенок, который родится в конце месяца, будет самым хорошо вооруженным из воинов»³¹. Я предложил им свое покровительство, и они прожили у меня год. И этот год я безропотно терпел их, но неприязнь к ним росла, и уже к концу четвертого месяца они стали ненавистны всем в моей стране, ибо угнетали и оскорбляли придворных и народ³². И наконец мои люди потребовали, чтобы я выбирал между ними и этими пришельцами. Я попросил совета, что с ними делать, ибо по своей воле они ни за что бы не покинули мой дом, а заставить их уйти силой было невозможно. И мне посоветовали изготовить дом из железа. Когда он был готов, собрались все кузнецы, бывшие в Ирландии, и все, кто имел клещи и молот. И они обложили этот дом до самой крыши древесным углем, и все пришельцы – мужчина, женщина и их дети, – собрались там, и им принесли вдоволь мяса и вина. Когда они опьянели, кузнецы принялись разжигать уголь и раздувать мехи³³, пока дом не раскалился докрасна. Тогда пришельцы собрались в середине дома и устроили совет. Мужчина терпел, пока дом не раскалился добела, а после этого нажал на стену плечом и, благодаря своей великой силе, вырвался наружу. То же сделала его жена, но, кроме них, оттуда никто не спасся. После этого, я думаю, господин, – сказал Матолх Бендигейду Врану, – они и бежали к тебе.

– Да, – сказал тот, – они пришли и отдали мне этот котел.

– И что же, господин, ты сделал с ними? – спросил он.

– Я расселил их с их потомством по своим владениям, и повсюду они множились, и процветали, и снабжали области, где они жили, лучшими воинами и оружием³⁴.

В эту ночь они беседовали до тех пор, пока могли, и пили, и пели; когда же они увидели, что им лучше лечь спать, чем продолжать беседу, они отправились спать. И потом пир продолжился, а по окончании его Матолх отплыл в Ирландию вместе с Бранвен, и их тринадцать кораблей отплыли из Абер-Менаи³⁵ и прибыли в Ирландию. И там была великая радость по этому случаю. И все люди Ирландии, мужи и жены, навестили Бранвен, и всем она дарила браслеты, и кольца, и драгоценные камни, и все, на что падал их взгляд. И так она провела счастливо год в большой славе, в почете и уважении.

И случилось в это время, что она забеременела, и через положенное время родился у нее сын. Вот имя, что они дали ему: Гверн, сын Матолха³⁶. И они отдали его на воспитание лучшим людям Ирландии. Hо на второй год в Ирландии началась смута из-за оскорбления, которому Матолх подвергся в Уэльсе, и из-за увечья его лошадей. И за это его названые братья и ближние люди попрекали его, и он не знал покоя из-за постоянных смут, пока они не придумали наказание за его бесчестье. И они назначили такую месть: они изгнали Бранвен из дома мужа и заставили ее стряпать для всех людей дворца, и мясник каждый день после разделки мяса приходил к ней и давал ей оплеуху³⁷. Такое ей придумали наказание.

– И еще, господин, – сказали Матолху его люди, – запрети всем кораблям и лодкам³⁸ плавать в Уэльс, а тех, кто приплывет оттуда, заключай в темницу, чтобы там ничего не узнали обо всем этом.

И они так и сделали.

Все это продолжалось не менее трех лет. За это время Бранвен вырастила в крышке от квашни³⁹ скворца, научила его говорить и рассказала ему, как найти ее брата. И она написала письмо о бесчестии и унижениях, которым ее подвергли в доме мужа, привязала его к крылу птицы и отправила ее в Уэльс. И птица прилетела туда, и отыскала там Бендигейда Врана в Каэр-Сейнт в Арвоне⁴⁰, где он вершил суд, и села на его плечо, и встопорщила перья так, что он увидел письмо и понял, что птица ручная. И он взял письмо и прочел его. И, прочитав письмо, он весьма опечалился, узнав о несчастиях Бранвен. И он приказал собрать войска со всего острова, и созвал посланцев из семижды двадцати и еще четырех областей⁴¹, и поведал им о том, что сталось с его сестрой.

И они держали совет и решили всем идти на Ирландию, оставив дома лишь семь человек во главе с Карадаугом, сыном Врана⁴². Их оставили в Эдейрнионе, и поэтому селение там получило название Сейт-Мархауг⁴³. Вот эти семеро: Карадауг, сын Брана, и Хевейдд Хир, и Уник Глеу Исгвидд, и Иддик, сын Анарауга Гваллтгруна, и Фодор, сын Эрвилла, и Гулх Минаскорн, и Лласнар, сын Лласара Ллесгигвидда, и с ними Пендаран Дивед, как самый юный⁴⁴. И эти семеро остались управлять островом, и Карадауг, сын Врана, был над ними старшим. И Бендигейд Вран со спутниками, о которых мы говорили, отплыл в Ирландию, и он сам шел по мелководью, ибо море тогда было нешироким. Там были две реки, называемые Лли и Архан, но потом море разлилось и затопило многие земли⁴⁵. И он со спутниками, с бардами и поэтами, которых он нес на плечах, приблизился к берегу Ирландии⁴⁶.

И свинопасы Матолха в один из дней пасли свое стадо на морском берегу, и увидели нечто в море, и пришли с этим к Матолху.

– Господин, – сказали они, – доброго тебе дня!

– Храни вас Бог, – сказал он. – Какие у вас новости?

– Господин, – сказали они, – у нас удивительные новости. Мы видели лес в волнах, где никогда не росло ни единого дерева.

– Поистине это удивительно, – сказал он. – Что же вы видели еще?

– Мы видели, господин, – сказали они, – высокий холм над водой, и он двигался. И на вершине его была скала и два озера по ее сторонам. И лес, и холм, и все эти предметы тоже двигались.

– Hаверное, – сказал он, – никто не сможет растолковать все эти чудеса, кроме Бранвен. Пошлите же за ней!

И люди отправились к Бранвен.

– Госпожа, – спросили они, – что ты думаешь об этом?

– Хотя я давно уже не госпожа, – ответила она, – я могу сказать, что это⁴⁷. Это пришли мужи Острова Могучих, узнав о моих несчастьях и о моем горе.

– А что за лес виден в море? – спросили они.

– Это мачты кораблей, – ответила она.

– А что же, – спросили они, – за холм в стороне от кораблей?

– Бендигейд Вран, мой брат, – ответила она, – идет по мелководью, ибо нет корабля, способного его выдержать.

– А что за скала и озера по ее сторонам? – спросили они.

– Он, – ответила она, – смотрит на этот остров в гневе, и его два глаза по сторонам его носа подобны озерам⁴⁸.

Тогда быстро сошлись все воины Ирландии и все моряки⁴⁹ и стали держать совет.

– Господин, – сказали они Матолху, – нет способа спастись, кроме как перейти через реку Ллинон⁵⁰ и оставить реку между тобой и им, разрушив мост. Hа дне этой реки лежит магнитный камень, и ни корабль, ни лодка не могут пересечь ее.

И они перешли через реку и разрушили за собой мост. Бендигейд Вран ступил на землю, и флот его подошел к берегу.

– Господин, – сказали его спутники, – ты знаешь чудесное свойство этой реки. Hикто не может пересечь ее, и на ней нет моста. Из чего ты собираешься соорудить мост?

– Тот, кто ведет войско, – ответил он, – должен стать мостом. Я и стану мостом⁵¹.

И так это было сказано впервые, а впоследствии вошло в поговорку. И он лег поперек реки, на него положили доски, и все войско прошло по нему через реку. И когда он встал, к нему подошли посланцы Матолха, и приветствовали его, и передали привет от Матолха, его родича, и заверения в самых добрых его намерениях.

– Матолх, – сказали они, – уступает престол Ирландии Гверну, сыну Матолха, твоему племяннику и сыну твоей сестры⁵², в возмещение за то зло, которое причинили Бранвен. И еще Матолх согласен поселиться там, где ты укажешь, в Ирландии или на Острове Могучих.

– Я могу распорядиться этим королевством и без его согласия, – сказал Бендигейд Вран. – Мы будем держать совет и обсудим ваши слова, а до тех пор у меня не будет для вас ответа.

– Если у нас будут добрые вести, – сказали они, – мы немедленно сообщим их тебе, а ты дождись нашего возвращения.

– Я подожду, – сказал он, – только возвращайтесь скорее.

И посланцы пришли к Матолху.

– Господин, – сказали они, – приготовь для Бендигейда Врана лучшие предложения, ибо он не стал слушать ничего, что мы ему предлагали.

– Люди мои, – вопросил Матолх, – каков будет ваш совет?

– Господин, – сказали они, – у нас есть один совет. Бендигейда Врана не вмещает ни один дом. Выстрой же дом, в котором он мог бы поместиться, чтобы в нем на одной стороне расположились бы он и люди Острова Могучих, а на другой – ты и твои люди, и вверь свое королевство его воле, и принеси ему клятву верности. Он никогда не имел дома, вмещающего его, – сказали они, – поэтому он сочтет это за честь и пойдет на мир с тобою.

И посланцы вернулись к Бендигейду Врану и передали эти предложения, и он созвал совет, на котором было решено их принять. И это было сделано по просьбе Бранвен, и она же упросила их не разорять остров. И они заключили мир, и для них был выстроен громадный и прочный дом. Hо ирландцы придумали хитрость. Вот что они придумали: они вбили крючья по обеим сторонам каждого из сотни столбов, что были в доме, и повесили на каждый крюк по кожаному мешку^53, и посадили в каждый мешок по вооруженному воину.

И раньше всех людей Острова Могучих туда пришел Эвниссиэн, и оглядел весь дом злобным и подозрительным взглядом, и обнаружил кожаные мешки на столбах.

– Что в этих мешках? – спросил он у одного из ирландцев.

– Мука, друг мой⁵⁴, – ответил тот.

Тогда он ощупал мешок, пока не нашел голову сидевшего там воина, и сдавил ее так, что его пальцы сквозь кость вошли в мозг. И он оставил этот мешок и подошел к следующему, и опять спросил:

– Что там?

– Мука, – опять ответил ирландец.

И так он поступил со всеми мешками, пока никого не осталось в живых, кроме одного, и он подошел к последнему мешку и снова спросил:

– Что там?

– Мука, друг мой, – снова ответил ирландец.

И он ощупывал его, пока не обнаружил голову, и он сдавил ее, как и другие. Хотя голова была в шлеме, он не оставил этого человека, пока не умертвил. И после произнес такой энглин:⁵⁵

Снарядился ты, вождь, для битвы

Вместе с воинами своими;

Отправляйся же вслед за ними!⁵⁶

После этого его спутники вошли в дом. Люди Ирландии сели с одной стороны стола, а люди Острова Могучих – с другой. И как только они уселись, они заключили мир и отдали королевство в руки того мальчика. Когда условия мира были оговорены, Бендигейд Вран призвал мальчика к себе, и от него он перешел к Манавидану, и все, кто его видел, полюбили его. И после Манавидана Hиссиэн, сын Эуросвидда, призвал мальчика, и тот отправился к нему с радостью.

– Почему, – спросил его брат Эвниссиэн, – мой племянник, сын моей сестры, не подошел ко мне? Если бы он и не был королем Ирландии, я был бы рад завести с ним дружбу.

– Пусть он подойдет, – сказал тогда Бендигейд Вран, и мальчик охотно подошел к нему.

– Клянусь Богом, – сказал себе Эвниссиэн, – никто в этом доме не подозревает, какое зло я сейчас сотворю.

И он внезапно встал, и прежде, чем кто-либо опомнился, схватил мальчика за ноги и швырнул его прямо в пылающую печь⁵⁷.

И когда Бранвен увидела своего сына горящим в огне, она попыталась кинуться в печь с места, где она сидела между двумя своими братьями. Hо Бендигейд Вран удержал ее одной рукой, а другой ухватил свой щит. Тогда все в доме вскочили, и началось величайшее смятение, и каждый схватился за оружие, и среди ирландцев раздались крики: «Псы Гверна, цельте ему в бедро!»⁵⁸ И когда они все обнажили оружие, Бендигейд Вран прикрыл Бранвен своим щитом. Ирландцы же разожгли огонь под оживляющим котлом и принялись бросать туда мертвые тела, пока котел не наполнился, и на следующее утро мертвые воины стали такими же, как раньше, кроме того, что не могли говорить. И когда Эвниссиэн увидел, что мертвые Острова Могучих не оживают, он сказал себе: «Боже! это я послужил причиной гибели людей Острова Могучих. Горе мне, если я не исправлю этого». И он спрятался среди мертвых тел, и два босоногих⁵⁹ ирландских воина взяли его и бросили в котел, приняв за одного из своих. И он уперся в стенки котла и расколол его на четыре куска, но при этом разбилось и его сердце⁶⁰.

И в битве победили люди Острова Могучих, но после этой победы в живых остались лишь семь человек, и Бендигейд Вран был ранен в ногу отравленным дротиком⁶¹. Вот те семеро, что остались живы: Придери⁶², Манавидан, Гливиэу Эйл Таран⁶³, Талиесин⁶⁴, Инаук, Гридиэн, сын Муриэла⁶⁵, и Хейлин, сын Гвинна Хена⁶⁶. И Бендигейд Вран приказал им отрезать его голову⁶⁷.

– Возьмите мою голову, – велел он, – и отнесите ее на Белый холм в Лондоне⁶⁸ и схороните там лицом к стране франков⁶⁹. Долгим будет ваш путь. В Харлехе вы будете пировать семь лет, и птицы Рианнон будут петь вам⁷⁰. И моя голова должна все время быть с вами, как будто она на моих плечах. И в Гваласе в Пенвро⁷¹ вы должны оставаться четырежды двадцать лет, и вы останетесь там, пока не отопрете дверь в Абер-Хенвелен⁷² и Корнуолл⁷³. И когда вы отопрете эту дверь, вы отправитесь в Лондон и похороните там мою голову.

И эти семеро отрезали ему голову и с нею отплыли обратно, и Бранвен была с ними восьмой. И они высадились в Абер-Алау в Талеболионе⁷⁴ и сели там отдохнуть. И Бранвен поглядела в обе стороны, на Ирландию и на Остров Могучих.

– Увы! – прошептала она, – горе мне, что я родилась! Люди двух островов истреблены из-за меня.

И она испустила тихий стон, и сердце ее разбилось. И они вырыли ей могилу и похоронили ее под четырехгранным курганом⁷⁵ на берегах Алау. И после эти семеро отправились в Харлех, унося голову с собой. Когда они шли, им встретилось множество людей, мужчин и женщин.

– Есть ли у вас новости? – спросил их Манавидан.

– Нет, – ответили они, – кроме того, что Касваллаун, сын Бели⁷⁶, завоевал Остров Могучих и был коронован в Лондоне⁷⁷.

– А что же сталось, – спросили у них, – с Карадаугом, сыном Врана, и теми семерыми, что остались с ним на острове?

– Касваллаун вышел против них и убил шестерых, а сердце Карадауга разбилось, ибо он видел их гибель от меча, но не видел, кто держал меч. Касваллаун надел волшебную одежду⁷⁸, и никто из убиваемых не видел его, а только его меч. Касваллаун не хотел убивать своего племянника, сына своего кузена, и Карадауг стал третьим, чье сердце разбилось от горя⁷⁹. Пендаран Дивед же, который был младшим из них, бежал и скрылся в лесу, – так им было сказано.

И они пришли в Харлех и расположились там. Им принесли мясо и вино, и стали они есть и пить. И прилетели три птицы и запели, и из всех песен, слышанных ими, ни одна не могла сравниться с этой. И хотя птицы парили далеко от них, над морем, но им казалось, что они совсем рядом. И так для них прошли семь лет, и на исходе этих семи лет они отправились в Гвалас в Пенвро. Там они нашли красивое место высоко над морем и рядом с ним большой дворец. И, войдя в него, они увидели две открытые двери, а третья, что вела в Корнуолл, была закрыта.

– Смотрите, – сказал Манавидан, – вот дверь, что мы не должны открывать.

И эту ночь они пировали и веселились, и из всего их горя не помнили ничего – ни того, что случилось с ними, ни прочих печалей. И они оставались там четырежды двадцать лет, но так, что не делались старше, чем были, когда пришли туда, и не замечали прошедшего времени⁸⁰. Не казалось им странным и то, что с ними голова, а не живой Бендигейд Вран. И так прошли все эти годы, и потому их пребывание там названо Гостеприимством Достопочтенной Головы. Время же, проведенное ими в Ирландии, называется Гостеприимством Бранвен и Матолха⁸¹. И однажды Хейлинн, сын Гвинна Хена, сказал: