Текст книги "Битва за землю"

Курт Стронберг не просто так занимал высший пост в министерстве обороны, а вполне заслуженно. Он доказал это, когда подхватил с пола пистолет Макарова, прицелился через отверстие, где раньше находилась дверь, и с диким возгласом и стекавшими по виску каплями холодного пота загнал две пули девятого калибра в заднюю часть корпуса крюгера. Влетевшие пули с громким звоном повредили камеру и вывели из строя систему приёма видеосигнала. На этом магазин был опустошён, а обезвредив КМ69—571.11 министр выдал себя для КМ87—533.49. Тот проломил тонированное стекло у заднего сидения, в темпе приложил руку к затылку министра и не затягивая опустил её, прижимая горло к торчащим осколкам, оставшихся от выбитого окна. Обильные ручьи крови из артерий вскрытого горла неторопливо покрывали дверную часть кузова, теряя свой оттенок на фоне черной краски джипа.

Уволенный с телевидения когда-то ведущий скандально известного шоу, и теперь ведущий новой программы с кучей пошлости в словесном и визуальном смысле, Сэм Вон в тот день за семейным столом готовился поздравлять свою старшую дочку с предстоящей поездкой в Германию. Она была в числе тридцати студентов, которые получили право отправится в заграничный институт учиться по обмену. На каждое место претендовали девяносто четыре учащихся Международного университета Лондона. Этот день многое значил для Терезы, так как она уже два с половиной года билась над своей студенческой репутацией, чтобы заполучить место среди студентов по обмену. С момента окончания школы она стремилась к получению заграничного образовательного опыта. Оставалось шесть часов до рейса Лондон-Берлин, поэтому времени для семейной трапезы было более, чем достаточно. В качестве поздравительного подарка родители вручили ей ключи от классического Shelby Mustang GT-500, которым дочка так восхищалась, когда всякий раз пересматривала фильм «Угнать за 60 секунд» с любимым актёром в главной роли. Финальная погоня её не переставала впечатлять из года в год, и это служило вескими основаниями полагать, что подарок заставит её прыгать от радости. Мустанг, припаркованный в гараже, был точно такой же окраски с чёрными спортивными полосками как на том, на котором так эффектно на экране рассекал Николас Кейдж.

Когда родители и две дочери закончили с основными блюдами, к столу подошёл андроид, которого дома все иронично называли «Герцог». Герцог держал в руках поднос с праздничным тортом. Он аккуратно положил его в центре стола и потопал обратно на кухню за приборами для десерта.

– Карла, включи седьмой канал – обратился Сэм к младшей дочери, около которой лежал пульт от телевизора. – Уже 11:58. Сейчас начнётся матч.

– Твоя дочь скоро уедет, и мы её месяц не увидим, а у тебя на уме один футбол – с мягким негодованием возмутилась жена.

– Линда подожди – притормаживая жену Сэм выставил в её сторону ладонь. – Наши должны наконец обойти Ливерпуль. Этот матч не будет проходить без моего присутствия… хотя бы перед домашним экраном.

– То есть мы должны быть тебе ещё и благодарны за то, что ты в этот день не уехал на стадион. Какая честь – шутливым тоном добавила Линда.

Однако несмотря на нездоровый футбольный фанатизм, Сэм оценил сарказм Жены:

– Всё ради вас. Дороже чем вы, у меня никого нет.

– Разве что одиннадцать парней в форме – младшая дочурка решила не отбиваться от семейной идиллии.

– Ты совершенно права. – Указав пальцем на отца Линда добавила чуть убавленным тоном – Надеюсь твой муж не будет таким же зависящим от футбола наркобесом.

Сэм оторвался от экрана, чтобы всё-таки ответить на слова жены. Он должен был. Ведь речь шла ни о каком-нибудь сопливом сериале в стиле сопливой мелодрамы.

– Запомни, детка, если твой муж не будет переживать за нашу команду, то я его перевоспитаю. В противном случае грош цена такому зятю.

Герцог опустил на стол поднос, на котором лежали нож для разрезания торта, лопатка для снятия кусочков, а также чистые вилки с тарелками. Герцог продолжал стоять перед подносом, ожидая следующей команды, а Линда тем временем собиралась отправиться в подвал, а перед этим попыталась принизить смысл очередных слов главы семейства:

– Так значит зятя теперь оценивают по тому, как сильно он психует, сидя перед телевизором? Тогда наш будущий зять наверняка сейчас сидит в полицейском участке за очередной послематчевый мордобой.

От неожиданности Сэм громко закричал. Его веки расширились до предела, чтобы глаза поверили в то, что видели.

– КАКОГО!…

Нецензурная лексика начала вылетать изо рта телевизионного скандалиста, когда на экране его мобильника высветился номер его телепродюсера. Он отключил телефон и продолжил смотреть на экран, а через несколько секунд он резко задрал палец вверх, прерывая жену в тот момент, когда на экране появилось изображение футбольного стадиона и восторженный голос спортивного комментатора за кадром:

– Добрый день дорогие любители футбола. Ровно полдень на Туманном Альбионе и сегодня, здесь – на Стэмфорд Бридж мы начинаем…

Идеально наточенный клинок кухонного ножа лежал в стальной руке крюгера, когда лезвие пронзало горло Сэма Вона. Кончик ножа показался с обратной стороны шеи главы семейства. Его сверкающий металл окрасился в тёмно-красный оттенок. Праздничная белоснежная рубашка начинала утопать в обилии фонтанирующей крови, пропитывающей ткань до последней нитки. Сидевшие по разные стороны стола Тереза и Карла, охваченные шоковой истерией, вопили на весь дом. Крики Карлы оказались громче. И поэтому она оказалась следующей в очереди на приём к Герцогу. Определив отсутствие дыхания у отца, Герцог выдернул нож, совершил резкий размах в сторону. Кончик клинка произвёл небольшой надрез на шее Карлы. Струя густой крови из горла подростка брызнула на светло-коричневый паркет. Тело Сэма откинулось на стол и остатки супа в тарелке стали приобретать новый ингредиент с человеческим привкусом. Истекающая кровью Карла не удержалась на стуле, безуспешно пытаясь прикрыть вскрытое горло обеими руками. Она упала на пол, и покидающая её артерии кровь просачивалась через щели между пальцами, увеличивая диаметр нарастающей лужи. Это была гарантированная скорая смерть. Но система на жёстком диске требовала завершённой, доведённой до логического конца операции. Киборг опустил стальную ступню на голову девушки. После столкновения ступня андроида застыла в пяти сантиметрах от паркета. Продолжая лицезреть ужас, разворачивающийся перед глазами, Тереза оторвала ладонь от губ, извлекая панические вопли. Она опрокинула стул, в страхе помчалась к входной двери и ухватилась за ручку своей коченеющей от истерии ладонью. Пока виновница торжества летела к выходу, пропитанные страхом ноги несколько раз не выдержали её, и содрогнувшись в коленях, повалили Терезу на пол. Она отдёрнула на себя дверь изо всех сил. Отчаянно спасающаяся жертва бежала вперёд, а её голова без конца поворачивалась назад, и глаза не отрывались от порога родительского дома. В полу метре от выхода Герцог остановился и замер. Двадцатиоднолетняя преуспевающая студентка приняла удар от проезжавшего мимо мусоровоза. Первый удар о голову пришёлся в момент столкновения с передней частью кузова, а следующий при падении на асфальт. Её мёртвое тело лежало по среди дороги, раскинув руки в разные стороны, а её симпатичный молодой изувеченный лик был прикрыт каштановыми волосами, которые сползли на лицо в последние моменты жизни, с последним биением сердца и финальным вздохом.

Развернувшись, домашний питомец по кличке Герцог быстрым шагом отправился к двери, ведущей в подвал, куда никогда не доносились звуки сверху благодаря высоко развитым строительным технологиям и современным шумоизоляционным материалам. Вот и в тот день, в моменты поочерёдной казни членов семьи, стены дома избавили Линду от раздирающих душу криков дочерей при виде вскрытого фонтанирующего кровью отцовского горла.

Она никак не могла найти бутылку эксклюзивного вина, которое её мужу подарил один из спонсоров его нового ток-шоу. Рыская между полупустыми коробками на стеллажах Линда наткнулась на деревянный ящик с восемью запечатанными бутылками тридцатидвухлетней выдержки. Сэм открывал новую бутылку каждый раз, когда по телевидению транслировали большую игру между главными претендентами на чемпионский титул. Из двенадцати бутылок в ящике оставалось восемь. В двух случаях Сэм допил бутылку ещё до конца матча от радости, которая переполняла его с первых минут, когда лондонская команда открывала счёт. Третью он также высушил досрочно, сидя на иголках от переживаний, что соперники вот-вот сравняют счёт, а четвёртую постигла ничтожная участь – лицезрев на табло четыре-ноль в пользу французского Пари Сен-Жермен Сэм психанул и разбил в дребезги почти что нетронутый экземпляр. Напиток богов бережно хранился на полках винного погреба тридцать два года, дожидаясь того дня, когда один балбес из Лондона разобьёт эту бутылку.

На сей раз пятую бутылку пришлось доставать в день, который из праздничного превращался в траурный, а за столом не оказалось никого, кроме главы семейства со вскрытым горлом, и младшей дочери на полу с утраченным некогда присущим ей румяным ликом.

Слегка протерев тряпкой пыль с бутылки, Линда неторопливо отправилась вверх по лестнице, которую в отсутствии окон освещала лишь одна лампочка, подвешенная над ступеньками на самом пороге подвала.

Система Герцога приступила к анализу информации, полученной через камеру и микрофон за последние десять минут. Среди всех записанных медиа файлов пристальному анализу подверглась звуковая дорожка:

«– Ладно. Я пошла за вином, в подвал. А то на валерьянку для нашего папы никаких денег не хватит».

Затем последовал повторный анализ фрагмента:

«– Ладно. Я пошла за вином, в подвал…»

«… Я пошла за вином, в подвал…».

«… Я пошла …, в подвал…».

Герцог направлялся к двери подвала, продолжая удерживать клинок ножа своими стальными холодными пальцами. «Холодными». В прямом смысле. Такому хладнокровию, с которым робот расправлялся с хозяевами, позавидовали бы даже самые отъявленные маньяки, которые сидя в камере смертников, дожидаются дня, когда приговор будет приведён в исполнение.

Линда пристально всматривалась в очертания лестницы попадавшей под тусклое освещение покрытой паутиной лампочки. Из-за толстого слоя паутины лампочка извергала очень слабое свечение. Осторожно опускавшиеся на ступеньки её ноги своим давлением заставляли каждую доску издавать скрип, порой затяжной, слышимый лишь в подвале. Линда придерживалась за перила при каждом шаге. Она оставляла незаметный в тусклом свете отпечаток подошвы на фоне небольшого слоя скопившейся пыли. Между проёмом и дверью отсутствовали какие-либо щели, через которые могли бы мелькать тени приближавшихся к двери членов семьи, … или Герцога. Ни теней за дверью, ни звуков сверху. Насколько изменилась обстановка по ту сторону мрачноватого подвала, Линда могла узнать, лишь открыв эту дверь, которая была последним, что отделяло её от некогда ручного андроида, а ныне «дикого» и «строптивого» киборга. Она переложила бутылку в правую руку, зажимая тёмную стеклянную горловину мизинцем и безымянным пальцами. Остальные пальцы уже легли на дверную ручку, готовясь надавить на неё. Левой рукой Линда потянулась за нитью. Она дёрнула за нить, свет погас. Наступил мрак. Наедине с глухой темнотой она оставалась секунду, которой хватало, чтобы на смену абсолютной тьме пришёл дневной свет. Её пальцы сдвинули дверную ручку, вращая её до упора. Она ощутила, как дверная ручка упёрлась до конца. Затем она оттиснула дверь от проёма. Лучи света, исходившие от люстры в коридоре, осветили силуэт Линды и края лестничных ступенек по сторонам от неё. Но они не осветили лицевую часть корпуса Герцога, выросшего на пороге. Его стальной лик был скрыт от световых лучей.

Дно стеклянной бутылки столкнулось с порогом, после чего разлетевшиеся в стороны осколки дали безвозвратный выход тридцатидвухлетнему красному напитку. Растёкшееся по полу вино заставляло теряться в своём насыщенном цвете кровавые потоки, исходившие из раны на теле Линды, недолго прожившей вдовой. Разлука с отошедшими в мир иной дочерями и мужем не затянулась.

Западный пригород Лондона. Ресторан «Санта-Роза». Владельцем заведения был высокий пятидесяти четырёх летний мексиканец Агилар Хименез. Он не изменял своим привычкам и всегда носил костюмы светлых оттенков. У него была густая борода и шевелюра средней длины. Золотые перстни и цепочки, одетые на нём, подчёркивали его статус «большого» человека. Даже главарь мексиканского наркокартеля оставался крайне религиозным человеком, как и подобает истинному католику. На его шее помимо цепочки висела тесёмочка с небольшой иконкой, выплавленной из золота, на котором было изображение Святой Марии.

Перелететь через океан его заставили непредвиденные обстоятельства, результатом которых стала поимка его двадцатишестилетнего сына полицией Великобритании. Маркус Хименез пребывал в камере, ожидая суда, на котором ему будут выдвинуты обвинения по ввозу и сбыту наркотиков на территории Великобритании в виде первосортного кокаина, который прекрасно шёл по четыреста пятьдесят фунтов за грамм. Ему грозило от тридцати до пожизненного, и поэтому первый, кого могли предложить Агилару в качестве адвоката, был Альберт Норман.

«Санта-Роза» имел фасад в виде зеркальных окон, которые тянулись от уровня потолка и практически до самого пола. Изготовленные по фирменной технологии в Риме окна сохраняли зеркальное свойство и при внутреннем освещении в тёмное время суток. Изнутри в ресторане преобладали красные и чёрные тона. Пол был устелен багровой плиткой разных оттенков, которые перемешивались, и при этом обеспечивали плавный переход цветовой гаммы, стирая выделяющиеся стыки двух отличавшихся тонов. Стены скрывались за чёрной керамической панелью с изображениями человеческих силуэтов натурального размера в разных формах. Рисунки представляли собой тёмно-красные контуры, образующие образ людей, которые были запечатлены в разных позах. Стены выглядели особенно красиво, так как рисунки на них освещались установленными внутри панелей лампами, точно повторявшими контур рисунка. Потолок заведения покрывала дюжина зеркал громадного размера. Благодаря отражению на потолке, в помещении создавалась иллюзия параллельной реальности. Столы были устелены скатертями, цвет которых можно было бы описать, как пограничный между тёмно-серым и насыщенным красным бархатом.

Это была их третья по счёту встреча. Агилар сидел на противоположном краю стола, покуривая сигару, пока Альберт рассматривал список, оглашая имена свидетелей, напротив которых стояли галочки. Помимо него и Альберта за столом сидел начальник охраны Агилара, который был под два метра ростом, имея весьма внушительные габариты, и столь же внушительную бороду с короткой стрижкой, но не очень коротким шрамом на правом виске. Управляющий рестораном – кузен Агилара по имени Карлос, постоянно суетился над тем, чтобы босс и адвокат имели всё необходимое на столе, а в радиусе восьми столов не было ни единого клиента. Произнеся четвёртую фамилию, Альберт посмотрел на Агилара, снимая очки:

– В своей практике я впервые сталкиваюсь с таким случаем. – Указывая дужкой очков на листок – Двадцать семь свидетелей из тридцати одного отказываются брать деньги. Они всячески стремятся явиться на суд и непременно обо всём рассказать, и, если потребуется, во всех деталях.

Понимая, что адвокат завершил свою фразу, Агилар начал говорить лишь после затяжной паузы, слегка задрав подбородок, опустив руку с сигарой рядом с бокалом виски:

– Мистер Норман, перед тем, как связаться с вами, меня известили о том, что вы не потерпели ни единой неудачи за долгое время. Что вы вытаскивали со скамьи подсудимых даже тех, кого брали спаличным. Так что я искренне надеюсь, что вы найдёте иные рычаги для решения нашей проблемы.

– Сеньор Хименез, – сдвигая лежащие на столе кисти рук, Норман приступил ко второй части диалога – я заранее знал какого масштаба это дело, и насколько будет нелегко выпутаться из сложившейся ситуации при наличии стольких доказательств, которые играют против нас. Но я смело закрыл на это глаза, когда узнал, что отец моего подзащитного столь авторитетный человек. Поэтому то, о чём мы будем говорить дальше, должно остаться между нами. Дело в том, – свернув губы внутрь на мгновение Альберт сделал паузу – что я иногда прибегаю к нестандартным способам работы со свидетелями. Я бы даже сказал, … м-м-м… не совсем законным.

– Если так, то у нас с вами много общего – вежливым тоном проговорил Агилар, закинув левую руку на спинку дивана, и медленно направляя кубинский табачный дым к потолку.

– Остальные двадцать семь человек нуждаются в несколько ином предложении, от которого они действительно не смогут отказаться. Здесь я указал адреса, по которым они проживают и…

Агилар не стал ждать, когда Альберт закончит мысль. Он незамедлительно протянул руку к листку, схватил его за край и вырвал из рук адвоката, после чего пристально рассмотрел список вдоль и поперёк, пока Норман продолжал договаривать уже робким неуверенным голосом:

– … обычно я сам занимаюсь такими вопросами, но на этот раз людей оказалось слишком много. И потом, трое из них имеют слишком большое влияние в городе, а то и во всей Великобритании, так что меня они не станут воспринимать всерьёз. Поэтому я бы хотел попросить Вас об услуге…

Не желая дослушивать речь Альберта, Агилар смело сказал, продолжая смотреть на список:

– Мои люди навестят их.

– Они успеют сделать это за неделю?

Протягивая листок к начальнику своей охраны, сидевшему на стуле с левого конца, он ответил:

– Хватит и трёх дней.

– Что же, тогда, если позволите – глубоко вдохнув, Альберт подобрал свой дипломат. – Мой телефон у вас есть. Как только закончите, позвоните и мы перейдём к следующему вопросу.

– А каков следующий вопрос? – прищурившись Агилар с любопытством посмотрел на Альберта.

– Судья, который будет вести дело,…

Пока Норман оставил рот открытым, пытаясь сформулировать свою мысль, Хименез уточнил:

– Значит вопрос – это судья.

Набравшись смелости, Альберт всё же вымолвил:

– Скорее, это даже, проблема. Его сделали судьёй совсем недавно. Когда он был прокурором, мы часто сталкивались в суде, и он настойчиво пытался засадить моих клиентов. Так что, теперь у него будут ко мне особые претензии, и, думаю, он постарается над тем, чтобы мои доводы оказались ничтожными.

Недолго блуждая в размышлениях, Агилар потянулся за листком, который начальник охраны тут же вернул. Наркобарон положил его перед Альбертом, развернув к верху обратную сторону, и сказал:

– Напишите имя судьи.

ОООООПА. ВОТ ЭТО ПОВОРОТ.

Неторопливо сворачивая губы в кольцо, Альберт спросил:

– Сеньор Хименез, я сейчас правильно понял ваши намерения, или…

Агилар не понял смыла подобного вопроса, и задал, как ему казалось, вполне очевидный вопрос:

– А как вы планировали поступить с этой проблемой? Допустим, мы решили вопрос со свидетелями. Исходя из Ваших слов, дальше идет судья. Таков был ваш план?

– Ну, – бросив свой взор вниз, Альберт вновь посмотрел на Агилара – я думал уничтожить некоторые материалы дела, которые могли бы попасть к судье,…

Осознав, что он неправильно понял собеседника, Агилар всё же решил внести коррективы в, теперь уже, их совместный план:

– Знаете, Мистер Норман, у нас в Мехико привыкли к тому, что змея перестаёт быть опасной лишь тогда, когда ей рубят голову. Если головы нет на месте, то и хвост, можно сказать, перестаёт существовать.

– Сеньор Хименез, – Альберт пытался очень тактично вразумить представителя мексиканской элиты – если судья окажется на том свете,…

– Про убийство здесь никто не говорил.

– А что вы имели ввиду?

– Слышали о том, что существуют ручные змеи?

– Да, само собой.

– Так вот, перевоспитаем дикого зверя, и сделаем его домашним. На нём не будет ни единой царапины. Не беспокойтесь. Просто наш Хавьер – указывая на сидящего рядом начальника охраны, который спокойными глазами не переставал смотреть на взволнованного Альберта – проведёт с ним кое-какую разъяснительную беседу.

Альберт покачав головой, достал из внутреннего кармана пиджака ручку, написал имя судьи, а после встал и произнёс слова, которыми решил указать на всю деликатность складывающихся обстоятельств:

– Но вопрос со свидетелями нужно решить независимо от этого. В противном случае возникнут подозрения со стороны тех, кто занимает куда более высокие места.

Вместе с Норманом из-за стола встали и Агилар вместе с Хавьером. Прижимая пальцами ствол, Агилар вынул сигару изо рта и протянул руку адвокату:

– Разумеется. Благодарю, Мистер Норман.

Затем Хавьер обратился к стоявшим в стороне охранникам:

– Gastar (исп. – проводите).

Как мимолётом миновали пять дней. За тем же угловым столиком состоялась назначенная на половину двенадцатого встреча Хименеза и Нормана. Альберт как ни в чём ни бывало шёл по центральному помещению, двигаясь в сторону углового столика, за которым уже сидели Агилар с Хавьером. На подступах к месту беседы Альберта встретил один из охранников. Он вежливо предложил передать ему верхнюю одежду. Адвокат снял с себя чёрное пальто и красный шарф, будто он намеренно старался, чтобы его внешний вид полностью соответствовал интерьеру заведения. К тому моменту к нему уже успел подойти босс наркокартеля:

– Добрый день, Мистер Норман.

Агилар сжал одной рукой ладонь Альберта, а вторую положил сверху.

– Вы не против, если мы проведём наш разговор в другом месте. Сегодня неожиданно много клиентов.

Альберт переложил дипломат в правую руку, и вежливо ответил:

– О, да-да. Конечно.

Хавьер приоткрыл дверь в служебное помещение. Следуя за Агиларом, Альберт увидел перед собой широкую лестницу из красного дерева, которая вела на второй этаж, где располагался офис ресторана. Тронувшись в сторону главной лестницы, Альберт тут же остановился после того, как Хавьер протянул перед ним руку, а после указал ладонью на соседнюю лестницу, ведущую в подвал:

– Сеньор, нам туда.

Альберт сталкиваясь и не с такими ситуациями в своей карьере. Он легко и не заморачиваясь пошёл следом за Хименезом. Пространство над лестницей в подвал освещали несколько закреплённых на стене лампочек. Через десяток метров они дошли до стены, и лестница свернула в сторону. Цивильный мексиканский наркобарон, грязный адвокат, а также громила-охранник продолжали спускаться ещё на пару десятков метров, пока где-то в глубине перед ними не встала деревянная лакированная дверь, у которой послушно стоял подручный Хименеза. Он открыл дверь. Агилар переступил через порог и внутри нарисовался небольшой узкий коридор длиной в пять-шесть метров, а в конце стальная дверь. У двери стоял ещё один мексиканец, который увидев босса достал связку громоздких ключей, совершил пару вращений, и стальная пятисантиметровая дверь распахнулась. Войдя внутрь комнаты, Альберт спустился по трём ступенькам и оказался в звуконепроницаемой комнате, параметрами восемь на восемь. Стены и потолок были из голого бетона. Пол, также не имевший никакого покрытия, местами был украшен засохшими следами крови посетителей, которые попадали в подвал без приглашения и против воли. На потолке висела яркая лампа. Один охранник сидел около дальней стены на стуле с газетой в руках, сложив ногу на ногу. Второй, поправляя закатанный рукав, влепил хлёсткую пощёчину судье Полу Куперу. От полученного шлепка судья проснулся, издавая вместо слов невнятное мычание сквозь прилепленный на губах скотч. Он сидел на стуле из металлического каркаса по середине комнаты со связанными за спиной руками. Рубашка на нём уже насквозь промокла потом, капли которого всё ещё продолжали скапливаться на всём лице так долго, что уголки скотча уже начинали отходить от кожи, а шея вся блестела.

Агилар остановился в паре метров от судьи. Он достал из кармана новую сигару и закуривая, повернул голову в сторону Альберта.

– Видите, Мистер Норман. Как я и обещал ни единой царапины.

Не смотря на отсутствие царапин подчинённые Хавьера всё же умудрились внести изменения во внешний вид Купера. После отменной пощёчины щека судьи моментально приобретала ярко розовый цвет. Неизвестно сколько таких «лещей» ему раздавал мексиканский гангстер и сколько времени от страха он не спал, но под его глазами красовались яркие отёки. Пока судья уткнулся убитым взглядом в пол, склонив голову и пуская тяжёлые вздохи через нос, Агилар, продолжая совершать длительную затяжку, посмотрел на Нормана и указал в сторону судьи, призывая начать беседу. Не сразу, но Альберт очухался от увиденного, и приступил к делу:

– Э-э-э…

Подбирая слова, он смотрел на Хавьера, водя сжатыми пальцами перед губами, попросив убрать скотч. Лицо Хавьера сохраняло беспечное выражение. Он посмотрел на стоявшего около Купера охранника:

– Eliminar (исп. – снимите).

Охранник по имени Паоло резко отодрал скотч с лица Пола Купера и на бетонный пол промеж засохших кровавых пятен тут же потянулись слюни изо рта судьи, который ещё несколько раз прокашлял.

Пока взятый под самовольную стражу судья избавлялся от слюно-кровавого коктейля во рту, Альберт приступил к делу:

– Нус, Мистер Купер, я предлагаю не тратить лишний раз время и перейти прямо к сути дела. В камере временного содержания находится гражданин Мексики Маркус Хуан Хименез. Процесс по его делу предстоит проводить Вам, поэтому…

– Если я не выйду от сюда сейчас, этот выродок не просто отправится в колонию – откашлявшийся Пол резко перебил Альберта. – Я лично позабочусь о том, чтобы его подсадили к отборным пидорам, чтобы они ему поменяли ориентацию пока он будет гнить в…

Агилар бросил гневный взгляд в сторону начальника охраны. Смелую и самоуверенную речь судьи прервал удар Хавьера по лицу, который нельзя было назвать пощёчиной, потому что ладонь Хавьера слишком большая для того, чтобы дать обычную пощёчину. После того, как мексиканский гигант от всего сердца приложился к судейской физиономии, ножки металлического холодного стула оторвались вместе с тушей пятидесяти трёх летнего Пола Купера, улетевшего с намертво привязанным к нему стулом на бетонный пол. Пока Хавьер снимал пиджак, Паоло возвращал привязанного судью на место, которое он на мгновение покинул с такой лёгкостью. Как пушинка. Сидящий у дальней стены охранник подошёл и взял пиджак Хавьера. Он закатывал рукава своей тёмно-красной рубашки, готовясь «пробить» толстый лоб судьи.

Альберт не решался напомнить Агилару о том, что на Купере не должно быть следов насилия, иначе дело сильно затрудниться. Левый висок Пола уже был разбит до крови. Но при этом Норман понимал, что вся тщательно проделанная работа со свидетелями может полететь к чертям, и поэтому пришлось рискнуть.

– Мистер Купер, вы от сюда выйдите! – Громко прокричал адвокат. Вслед за его словами на него с угрожающим недопониманием взглянули все четыре мексиканца, которые находились в одном с ним помещении.

Что позволяет себе этот офисный лопух! – подумал Агилар.

Далее лица Агилара и охранников сменились сразу после того, как Альберт добавил:

– Но вопрос в том, сможет ли выйти ваша жена из офиса. Если не ошибаюсь, в отделе логистики и сбыта, где она работает, перерыв начнётся – посматривая на часы на левом запястье – через час и сорок две минуты. Думаю, она не станет изменять свой привычный распорядок и отправится в то же самое кафе через дорогу.

Забыв о неотступающей боли после удара Хавьера, Пол не отводил свои перепуганные глаза от Альберта.

– Или же вашу дочурку после занятий в колледже может встретить пара брутальных незнакомцев. Когда у неё заканчиваются тренировки по плаванию? Кажется, в восемь? Я прав?

В ту минуту судья начал постепенно принижать значимость своего официального статуса ввиду сложившихся и резко меняющихся обстоятельств.

Альберт Норман прекрасно выполнял свою работу, применяя законные методы воздействия на участников судебного процесса. Но прибегая к криминальным способам, перед ним открывались бескрайние просторы. Теперь, имея столь влиятельного клиента, он мог позволить себе надавить на главную фигуру, прямо определяющую исход судебных разбирательств. Альберт взошёл на новую ступень своей адвокатской карьеры и покорил новую вершину, которая могла повысить его и без того безупречную репутацию среди адвокатов.

Спустя двадцать минут Агилар и Альберт, довольные исходом переговоров в одностороннем порядке, поднялись в зал. Адвокату подали пальто и шарф. Он быстро слился с цветовой гаммой центрального помещения ресторана, после чего пожал руку Агилару со словами:

– Сеньор Хименез, теперь можете передать вашему сыну, пусть пакует чемоданы. – Оттопырив указательный палец Альберт добавил – Но не говорите куда именно.

Они засмеялись. Агилар похлопал адвоката по плечу, после чего Хавьер сделал кивок и попросил охранников провести гостя до выхода, однако Норман возразил:

– Нет-нет. Не стоит. Я дойду сам. Спасибо.

После очередных слов благодарности от Хименеза Альберт в приподнятом настроении, с высоко поднятой головой завернул за угловой столик, вышел на центральную дорожку, разделявшую все столы заведения на две равные половины, и твёрдо потопал к выходу. Взглянув в очередной раз на часы, Норман издал едва слышимый свист, подумав:

Блин. Перерыв начался. Попаду в пробку.

Он ускорил шаг, бросил взор на парковку перед заведением, на котором стоял его серебристый Мерседес. Из зеркальных стёкол состояла и центральное окошко входной двери. Никто снаружи не смог бы разглядеть того, что происходило внутри. Никто кроме КМ91—119.22. Смена режимов съёмки камеры позволяла смотреть сквозь зеркальные окна. Среди двадцатиметрового фасада ресторана крюгеру присмотрелся тот отрезок, на который пришлась дверь. Как ещё мог попасть в здание андроид, которого изобрёл англичанин? Какой создатель, такие и манеры. Как и подобает истинному английскому интеллигенту-киборгу, КМ91—119.22 решил войти через парадную дверь. А если быть точнее, то вломиться. Первым, что прошло через оконную часть двери, была кисть правой руки, которая на ходу сжимала пальцы в кулак. Рука Альберта уже лежала на дверной ручке, готовясь оттолкнуть её от себя, когда металлический кулак киборга сгладил все естественные неровности на лице адвоката. Раздавленный в кровь нос поравнялся с подбородком и лбом. Стекло в двери стало осыпаться, и теперь, даже при желании КМ91—119.22 не смог бы наблюдать в нём своего отражения. От прилетевшего удара тело Альберта Нормана откинулось на пол ресторана. Этот пол был чистый. По меньшей мере чище, чем репутация Нормана. От столкновения затылка с поверхностью из головы начала медленно растекаться кровь, теряющая свой горький оттенок, переливаясь с тонами тёмно-багровой плитки, соответствуя цветам столь специфичного интерьера ресторана «Санта-Роза».