Текст книги "Крепость. Кошмар наяву и по расписанию"

3. ОРУЖИЕ, КОТОРОГО БОИТСЯ МЕРТВЕЦ

После того как зверь был обездвижен, Октавиан вытащил свой меч из его рёбер, заставляя тварь стонать от боли, затем подошёл к санитару, что был укушен монстром и лежал, не подавая признаков жизни. Маршал взмахнул мечом, закинув острие клинка за спину, а затем резко опустил его, полоснув по шее слугу Гильема, заставив лезвие меча достичь пола.

– Маршал, что вы делаете? – в панике спросил врачеватель.

– Эти укусы заразны. Тебе ли не знать.

После этого Октавиан положил подошву своих сапог на отрубленную голову и оттолкнул её как можно дальше, словно мячик из бычьей кожи, забитый древесными опилками. В какой-то момент лицо Октавиана резко поменялось, будто его разум посетило озарение. Второй санитар находился в ступоре, наблюдая, как Маршал разворачивается лицом прямо к нему. Его голову начали посещать мысли о том, что Маршал решит и ему столь же кровожадно снести голову с плеч, но на этот раз лишь ради забавы.

– Ты – произнёс Октавиан, обращаясь к напуганному до смерти санитару, который повидал многое в лечебнице, даже вскрытые до отвращения тела раненых рыцарей после боя. Но он никак не ожидал увидеть подобную дьявольщину. – Бери лошадь и скачи в монастырь. Найди аббата и передай, что маршалу срочно требуется его помощь. Пусть он направляется в лечебницу.

– …

– Скорее! – с яростью крикнул маршал, заставляя санитара тронуться с места и бегом покинуть помещение.

С неким страхом внутри, Гильем медленным тоном спросил:

– Маршал, может быть это не моё дело, но чем здесь сможет помочь аббат?

На лице маршала приподнялись уголки рта, голова наклонилась, выдавая недовольство любопытством врачевателя.

– Тебе не нужно знать всего. Ты прав – это не твоё дело. А теперь…

Веки Гильема поднялись так высоко, что глаза начали заметно выползать из орбит, когда врачеватель испытал страх сильнее, чем когда зверь пускал кровавый фонтан из горла санитара.

– Маршал! – крик Гильема был слышен даже на улице.

Октавиан резко обернулся и его лицо ужаснулось ни меньше.

– Как голова может отрасти?! – закричал врачеватель, начиная сомневаться в своих знаниях в медицине, когда увидел, как из шеи, казалось, уже мёртвого санитара выползала новая голова, но уже без волос и мало похожая на отрубленную. Отросшая голова зверя была покрыта толстым слоем омерзительной полупрозрачной слизи, что стекала, проникая в пасть, которую так злостно открывал монстр. Маршал сделал шаг в сторону, наклонившись и вытащив из камина длинную кочергу с широким и раскалённым концом, которым Гильем прижигал открытые раны пациентов. Теперь этот инструмент маршал Октавиан был намерен применить для убийства. Пока он двигался к камину за кочергой, зверь уже рванулся к нему. Октавиан едва приподнялся, как монстр прыгнул на него. Остановив левой рукой одну лапу зверя, второй рукой маршал вогнал раскалённую кочергу в брюхо твари, которая на сей раз завизжала по-настоящему, испытывая адскую боль. Через несколько мгновений тело монстра вспыхнуло, словно облитое горящей смолой с головы до ног. Напоследок, поймав меч, который подбросил врачеватель, Октавиан махнул клинком и отрезал левую ногу полыхающей твари, заставив её свалиться на пол, а затем пронзил грудь, не выпуская из ладони рукоять меча, дожидаясь, пока чудовище перестанет брыкаться.

Когда монстр перестал двигаться, а тело начало распадаться, маршал опустил свой меч в ножны на поясе. Чудовище догорело неимоверно быстро и стремительно рассыпалось подобно застывшему пеплу.

Октавиан опустил кочергу обратно в камин, погрузив её в раскалённые до красна древесные угли, после чего подошёл к Гильему и положил правую руку на плечо врачевателя, подводя его к камину:

– Я должен временно покинуть лечебницу. Если что-нибудь произойдёт и это отродье освободится от узлов, ты должен схватить эту кочергу и вспороть ему брюхо изо всех сил. – Лицо врачевателя не менялось, продолжая выдавать состояние паралича. – Ты меня понял? – добавил маршал, слегка подёргивая Гильема за плечо.

– Да. Да. Я вас понял.

– Хорошо. Я скоро вернусь – произнёс Октавиан, направляясь к выходу, в очередной раз с презрением взглянув на существо самой отвратительной наружности, привязанное к дубовому столбу, всё также издающее слабые, но скверные стоны.

Маршал забрался на лошадь и поскакал в сторону казарм.

Прибыв на место, Октавиан подозвал своего главного помощника, ответственного за пехоту – командора Касара. Ему было сорок пять лет. Он был среднего роста, но с довольно грозным видом. Командор носил весьма необычную причёску – сверкающую лысину. Свою голову Касар брил каждые десять дней, в отличие от чёрной бороды, которая была достаточно длиной и широкой, собственно, как и его толстые и густые брови.

Подбежав к маршалу, сидящем верхом на коне, командор приподнял голову и обратился к Октавиану:

– Я к вашим услугам, маршал.

– Командор, для вас задание чрезвычайной важности. Наберите отряд из пятидесяти воинов: двадцать мечников, двадцать секирщиков и десять копейщиков. Отправляйтесь в королевскую башню. Там в зале для пиршеств находится один из рыцарей, что на закате отправлялись в разведку. Прикажете ему отвести вас к дому крестьянки. Он знает, какой. Если её муж не окажется дома, ждёте, пока он не вернётся, а как появится, схватите и доставьте в лечебницу, я буду там. Возьмите с собой верёвку понадёжнее. Когда схватите, свяжите ему руки и ноги, а в рот вставьте кляп, да покрупнее. Выполняйте!

– Есть, маршал!

Командор отправился собирать войско для выполнения приказа. Маршал тем временем устремился обратно в лечебницу. Несмотря на то, что зверь был привязан к столбу и Гильем получил указания на случай, если монстр освободится, Октавиану всё равно было неспокойно. На обратном пути он изо всех сил гнал лошадь, стараясь вернуться как можно скорее.

4. ПРОИСХОЖДЕНИЕ МОНСТРА

Стоило маршалу Октавиану слезть с лошади, как из-за угла на улицу свернула повозка, в которой находился аббат в сопровождении санитара. Не дожидаясь священника, Октавиан решил войти внутрь помещения, дабы убедиться, что зверь всё ещё на месте. После того как маршал распахнул широкие дубовые двери, покрытые стальными решётчатыми пластинами, перед ним нарисовалась картина не из приятных: пасть чудовища была в крови, которая всё ещё стекала с его длинного языка. Не смотря на воткнутый в челюсти нож, монстр слегка двигал пастью и перекусывал собственный язык, лишь бы выпить крови, при этом извлекая довольные стоны. Но главное то, что зверь никуда не делся, а всё также был привязан к столбу. В это время Гильем сидел, прижавшись к камину, не выпуская из дрожащих рук раскалённую кочергу, готовую в любой момент применить не по назначению.

– Наконец-то вы вернулись – с облегчением произнёс врачеватель, продолжая сидеть у камина.

– Можешь быть спокоен.

Маршал подошёл к камину, наклонился и разжал оцепеневшие от продолжительного страха пальцы Гильема, высвободив кочергу из его рук.

В комнату вошёл аббат. В его глазах не было того страха и удивления, которого от него ожидали санитар и Гильем. Но только не маршал. Они с отцом Исааком уже достаточно долго верят в кошмары, которые происходят наяву.

– Доброй ночи, аббат – маршал поприветствовал священника, быстрыми и уверенными шагами направляясь к нему. – Оставьте нас – приказным тоном Октавиан потребовал от врачевателя и санитара покинуть помещение.

Гильем со своим помощником с радостью покинули своё рабочее место, наглухо заперев двери снаружи.

– Что скажете? – спросил маршал, кивнув в сторону монстра.

– Вы ведь вспоминали об Анатасе? И о том какой сегодня день? – последовал риторический вопрос от аббата.

– Когда этот день наступил, я подумал, что два года вполне достаточно, чтобы забыть о банальной казни. И в день смерти колдуна в этом году я испытывал некоторое беспокойство. Не знаю почему, но я до конца не был уверен, что тот парень, которого мы отправили на гильотину, был убийцей жены и детей Анатаса. И вроде бы день казни наступил, и всё было спокойно. Вокруг ничего не происходило. – Направив лицо в сторону, и слегка дёрнув голову в направлении зверя, маршал говорил уже презрительным тоном: – Но теперь мои сомнения отпали.

– …

– Скажите, аббат, мы ведь обезглавили не того человека? Тот парень никого не убивал?

– Теперь, когда мы знаем, что это никак не повлияло на решение нашей проблемы, боюсь, что так и есть. – На лице отца Исаака было разочарование и угнетенность из-за совершённой ошибки. – Мы наказали невиновного человека.

– Не вините себя, аббат. Это моя ошибка. Я не подумал о том, чтобы узнать, кто жил в этом доме до него. И эта кровь на моих руках. – Проведя несколько мгновений в абсолютном безмолвии, маршал спросил: – Что вы можете сказать об этом отродье?

– Санитар рассказал мне подробно о том, что здесь произошло. Но я хотел взглянуть на чудовище, чтобы осмотреть его подробно.

– У вас есть какие-нибудь догадки?

Отец Исаак присел на скамейку, расположенную в углу от входа. Маршал прихватил стул с противоположного угла помещения и сел напротив аббата в паре метров от него, внимательно слушая его мнение о странном монстре:

– Существует древнее предание о том, что где-то в седьмом веке до нашей эры в одном из селений Месопотамии некоторые жители поклонялись тёмным силам, получая взамен долгую и безбедную жизнь. Но спустя некоторое время потомки одной из семей этого селения решили прекратить совершать кровожадные жертвоприношения. Тем самым они предали веру своих предков. Вскоре они встретили неких чудовищ. Позднее, после того как зародилось христианство, этих созданий начали считать исчадиями ада, одним из творений сатаны. Монстры питались кровью людей. Но они не убивали их. Говорят, что сатана создавал их не для того, чтобы убивать человека, а для того, чтобы отравлять людскую плоть. Существование этих чудовищ обретало принцип заразы: если люди подпускали их к себе и получали укус, то их сердце останавливалось и они переставали подавать признаки жизни на какое-то время, а затем они просыпались, но уже в виде монстров, подобных тем, что покусали их и приступали к охоте на ещё здоровых людей. При этом сердце уже не билось. Это были в прямом смысле ходячие мертвецы. Испытываемая жажда крови вынуждала их совершать злодеяния, тем самым становясь грешниками. Таким образом сатана стремился к тому, чтобы люди, которыми когда-то были эти монстры, становились настолько грешными, что попадание в рай было уже невозможным. И он получал их души после смерти. Чем сильнее и дальше будет разрастаться зараза, тем больше душ он получит.

– …

– Этих монстров прозвали вампирами – добавил аббат, не позволив маршалу прервать его.

Заинтересованный в слабых местах зверей, маршал спросил:

– Допустим это придание имеет реальную основу. Выходит, жители этого города как-то истребили их. Что они сделали?

– Увы, об этом я ничего не могу сказать. Если верить содержанию текстов, в селении все жители были заражены. А когда был укушен последний, в ком ещё билось сердце, вампиры начали пить собственную кровь. Но жажда становилась только сильнее, потому что они пили крови намного больше, чем было её в них самих. Таким образом, через несколько дней они переставали двигаться из-за нехватки пищи, что отняло силы. Затем в течение нескольких недель они погибали. Мне известно только одно: те, кто остался на улице в первую ночь, а на рассвете не успел добежать до укрытия, сгорели сразу после того, как на них попали первые лучи солнца.

Затем аббат приподнялся и, превозмогая чудовищный страх внутри, начал медленно подходить к столбу с привязанным зверем, медленно отодвигая руки за спину и сцепив ладони на пояснице, не выпуская из рук чётки. Маршал следовал за священником, в то время как отец Исаак продолжал говорить, а гримаса глубокого ужаса всё также не покидала его лик:

– Раньше я думал, что это очередная поучительная история о том, что не стоит ни при каких обстоятельствах связываться с тёмными силами и стараться жить в соответствии со всеми библейскими писаниями. Но сейчас я сижу здесь и вижу настоящего вампира.

Монстр вдруг начал дёргаться, издавая громкий визг.

– Аббат, он смотрит на вашу грудь. Прямо на крест. – В глазах Октавиана появилась некая надежда на то, что он нашёл ещё один способ навредить адской твари. Он достал свой меч, подвесив его клинком вниз прямо перед глазами вампира. Затем Октавиан вытащил нож из челюсти зверя, и приложил его к мечу чуть ниже рукояти, создавая форму креста.

Вампир задёргался. Его тело трепыхалось как у рыбы, выбросившейся на берег. Оно издавало громкие вопли, ударяясь затылком о столб и пытаясь отдалиться от нарисованного креста. Монстр так часто и сильно бился головой о столб, что вскоре он пробил свой череп и из его затылка начали лететь кровавые брызги при каждом очередном ударе. Пасть была разжата так, что двадцать восемь зубов были видны не хуже, чем четыре клыка.

Маршал опустил точку пересечения меча и ножа прямо на звериную морду. Кожа на лице вампира начала медленно плавиться, потихоньку добираясь до мозга, который растекался, превращаясь в сероватую густую жидкость. Постепенно визги чудовища обернулись в невнятное мычание и вскоре совсем исчезли, когда челюсти, зубы и язык расплавились как лёд на раскалённой печи. Зверь был обезглавлен.

5. ИЗОЩРЁННЫЕ МЕТОДЫ КАЗНИ МЕРТВЕЦОВ

В дверь раздался громкий стук. Маршал подошёл к выходу и распахнул двери. На пороге стоял командор Касар. Всё его лицо было забрызгано кровью, а за ним по разные стороны стояли четыре рыцаря, натягивая между собой при помощи верёвок вампира, что когда-то был мужем крестьянки. По одному концу верёвки было привязано к каждой руке и ноге монстра. Рыцари были готовы четвертовать его как можно быстрее. Справа стояло две крытые повозки с лошадьми, в которых лежали семнадцать покусанных и перебитых рыцарей. Остальные воины стояли в три шеренги, каждый с до смерти перепуганным ликом.

– Их покусали? – спросил маршал Октавиан у командора Касара, кивнув головой в сторону повозок.

– Некоторых, маршал. Большинство с переломанным позвоночником, свёрнутой шеей либо проломленным черепом. – На лице командора были одновременно и страх, и любопытство. И всё же он старался просто выполнять приказы своего командира, не пытаясь получить ответы на те или иные вопросы. Командор Касар олицетворял собой образ одновременно идеального подчинённого и руководителя в рядах армии. Командор одинаково хорошо владел копьём и мечом, но в основном отдавал предпочтение секире.

– Достать всех из повозки и отобрать тех, кого покусали. Живо! – громко отдал приказ Октавиан, окидывая взглядом повозку.

В спешке воины начали выволакивать тела мертвых и, пока ещё, полумёртвых рыцарей. Затем маршал отдал приказ уложить всех покусанных в одну повозку и отстегнуть лошадей.

– Факел – произнёс маршал, вытянув руку с разжатыми пальцами. Он не терял самообладания, стараясь не опоздать и как можно скорее сжечь тела покусанных воинов, пока те не очнулись. Получив горящий факел из рук молодого рыцаря, Октавиан поджёг ткань на крыше повозки с обоих концов, а затем бросил факел внутрь.

– Всем мечникам встать в круг! Достать мечи из ножен! Держать орудие наготове! Если кто-то выбежит из повозки – рубить по шее!

Все последовали указаниям маршала. Мечники обнажили клинки, удерживая в другой руке щит. Секирщики образовали второй круг снаружи на случай, если кто-нибудь прорвётся. Они готовились пройтись лезвием по шее кого-нибудь из своих бывших собратьев, изо всех стараясь сил не задаваться вопросом «зачем?» или «почему?»

Октавиан стоял в паре метров от горящей повозки, направив на тела пристальный взгляд, крепко удерживая свой меч обеими руками с правой от себя стороны, направляя острие чуть выше головы. С обратной стороны повозки также в паре метров от неё стоял командор Касар.

Аббат, не покидая крыльца лечебницы, молился за души умерших рыцарей, прося Господа принять их на небесах. Они ещё не успели никого покусать, и посему у этих душ была возможность перешагнуть через райские врата.

В пылающей повозке сквозь языки пламени было заметно как тела начали вспыхивать, словно их облили горящей смолой. Это было признаком того, что мертвые рыцари уже превратились в кровососов. Тела горящих монстров распадались достаточно быстро после того, как загорались, однако маршал понимал, что этих нескольких мгновений достаточно для того, чтобы навредить кому-либо, ибо вампирские лапы передвигались быстрее, даже чем волчьи. И вот раздался первый визг, вместе с которым вампир буквально вылетел из повозки в ту сторону, где свою позицию занимал маршал. Зверь прыгнул, выставив вперёд свои когтистые лапы, разевая обгорающую пасть. Октавиан сохранял нечеловеческое хладнокровие. Он сделал небольшой шаг в сторону, чтобы его меч достиг цели и рассёк клинком тело чудовища ровно по туловищу, разделив его пополам, словно результат был работой опытного мясника. Две рассеченные половины монстра повалились друг на друга, рассыпавшись после удара о землю. Едва начал подниматься второй монстр, как командор Касар подбежал и воткнул свой меч в его череп через лобную часть, спустя мгновение резко вынул клинок, раскрутил над головой и тут же прошёлся по шее прямо через кадык.

Остальные вампиры лишь издавали вопли. Они не успевали выбраться из повозки, цепляясь за её края руками, но безуспешно. Лапы тут же рассыпались от малейшего прикосновения к чему-либо.

В голове маршала зрел план по обороне Цертоса от нового врага. Вампиры для него уже не представлялись грозным противником. В глазах рыцарей, что окружили повозку, Октавиан и впрямь был эталоном блестящего воина, которого ничего не могло напугать. Он находил слабые места у каждого, с кем ему приходилось биться. Год назад он был вынужден просто смотреть на то, как чума отнимает жизни, не имея возможности что-либо сделать. Он не видел того, с кем нужно было сражаться. На этот раз он получил врага в лице вампиров, которых видно и слышно, с которыми можно сразиться и которым можно пустить кровь. Теперь ему представилась возможность размяться и вспомнить, каково участвовать в сражении. Каково это, находиться на поле боя. Уже больше семи лет ни одно королевство не пыталось захватить Цертос, опасаясь военного таланта и гения маршала Октавиана – блестящего стратега и лидера, за спиной которого стояли свыше трёх тысяч воинов кавалерии и более одиннадцати тысяч пехотинцев. За последние пару лет, которые приходилось выводить войско на вражеские земли, королевская армия и вовсе не провела ни одного серьёзного сражения из-за того, что все поселения сдавались без боя когда узнавали имя маршала, командующего войском. Среди вражеских армий Октавиан удостоился прозвища «палач». Так его прозвали за свирепость, которая появлялась в нём при виде противников. Во время схватки ему было достаточно двух ударов мечом, чтобы отправить вражеского рыцаря отдыхать навечно, а его формирования до конца битвы успевали отправить на тот свет как минимум половину от числа тех врагов, которые находились на поле битвы, что являлось чувствительным уроном для любого уважающего себя королевства и подрывало способность отбивать чужие атаки на собственные земли. Октавиан прекрасно знал, как устроить для недругов настоящую «мясорубку» и истребить большую часть вражеской армии. Это его главная заслуга. Его талант появился благодаря тому, что он всю жизнь посвятил изучению искусства ведения боя, а не за счёт проданной души Максимилиана I – предка короля Георга и основателя Цертоса. Маршал не являлся частью сделки Максимилиана I с дьяволом. Поэтому, как минимум, за оборону замка королю можно было не беспокоиться. Октавиан тщательно обдумывал план перед каждой схваткой, стараясь придумать новые всё более изощрённые способы ведения боевых действий, о которых ещё никто никогда не слышал, а потому не догадывался. Такой подход позволял заметно сократить численность вражеского войска и понести минимальные потери среди своих. Маршал Октавиан по прозвищу «палач» был для врагов чем-то вроде закрытой книги, которую пытались прочитать многие, но всегда терпели неудачу, поскольку в этой книге каждый раз появлялись новые страницы.

Тем временем вампиры рассыпались, словно застывший пепел. Повозка разваливалась вместе с телами вампиров. Спустя некоторое время маршал приказал потушить костёр и прибраться, схваченного крестьянина удерживать на месте, а остальных рыцарей увезти и предать их тела земле, как подобает каждому павшему.

Октавиан вернулся в лечебницу, на пороге которой всё также стоял аббат, молясь за души умерших. Зайдя внутрь, маршал закрыл дверь, продолжая расспрашивать отца Исаака:

– Аббат, что еще, по-вашему, может убить вампиров кроме огня и креста?

– Крест является объектом почитания для верующих христиан, то есть для тех, кто верит в Бога. Вампиры – это творение сатаны, и они представляют тёмную сторону. Стало быть, они ненавидят всё то, что связано со светлой стороной людской веры. Возможно, святая вода будет действенным средством. Но как это проверить?

– Мои воины удерживают там ещё один экземпляр. Это он покусал тех рыцарей, которых сожгли только что. На нём и испытаем. У вас есть с собой?

– Конечно. В повозке, на которой я приехал. Там фляга. В ней должно быть.

Они с маршалом отправились к выходу. Аббат отошёл в сторону, направившись к повозке за водой, в то время как Октавиан отдал приказ рыцарям, которые держали последнего в Цертосе вампира на «поводке»:

– Держать крепче. – С этими словами маршал вытащил меч из-за пояса, готовясь добить вампира если что-то пойдёт не так.

Аббат подошёл к маршалу, протягивая флягу:

– Испытывайте.

Октавиан кивнул головой в сторону аббата, выражая благодарность. После он взял сосуд, на дне которого было ещё предостаточно содержимого даже для того, чтобы утолить жажду. Впереди его ожидало убогое подобие человекообразного существа. По крайней мере так оно выглядело. В чём-то, хоть и отдалённо, но всё же напоминало человека. Маршал подошёл к твари, обращая внимание на то, как рычание монстра усиливалось. Из пасти стекало обилие тягучей слюны. Челюсти разжимались всё шире, угрожающе демонстрируя клыки, на которых всё ещё сохранялись следы крови. Веки вампира настолько расширились, что глаза чуть выползли из орбит. Они смотрели на флягу в руках маршала. Она бесила зверя по мере того, как расстояние между ними сокращалось. Это не могло пройти мимо внимания маршала, который разглядел изображение креста на фляге. Он резко плеснул водой в морду вампира, которая вспыхнула, будто облитая смолой. Вода прожигала голову чудовища, а её остатки скользили вниз по туловищу, превращая плоть в жидкость, что стекала прямо на землю. Святая вода давала эффект аналогичный тому, что был от греческого огня. По мере того, как разваливалось тело кровососа, верёвки, привязанные к рукам и ногам, всё легче и заметнее начинали отходить, оттягивая за собой части тела, и так до те пор, пока конечности не начали отрываться. В результате вампира в буквальном смысле четвертовали.

За считанные мгновения монстр отправился обратно в преисподнюю, к своему создателю, откуда он явился.

Медленно оборачиваясь, Октавиан посмотрел на печальное лицо отца Исаака, пытаясь подшутить:

– Ну, аббат, подопытных не осталось, и слава Богу.

Лицо священника оставалось неизменным, никак не реагируя на сарказм маршала над злом.

– Я уверен, – продолжал маршал, подходя к аббату, вставляя меч обратно за пояс – в лесу прячутся ещё. И что-то мне подсказывает, что их там не мало. Но теперь я знаю, чем их припугнуть, когда они появятся в следующий раз. Спасибо вам, что приехали и помогли. Я искренне благодарен, аббат. Но я осмелюсь попросить вас ещё о помощи, если не откажете.

– Ни в коем случае, маршал. Я сделаю всё, что в моих силах, лишь бы вам удалось защитить наших граждан.

– Аббат, нужно, чтобы вы осветили большое количество воды для предстоящего боя. Я планирую поговорить с королём и завтра днём вывести небольшое войско в лес. Мы постараемся найти логово вампиров. Но если солнце скроется за облаками, нам придётся отбиваться от них. И святая вода не помешает.

– Конечно. На рассвете пришлите кого-нибудь. К тому времени всё будет готово.

– Благодарю, аббат – произнёс маршал, совершив лёгкий поклон в знак признательности, возвращая флягу.

После этого маршал отправился в королевские покои, чтобы уговорить короля Георга набрать войско и отправиться в лесные гущи на поиски кровопийц.

Октавиан поднялся в башню и приоткрыл двери, ведущие в зал для пиршеств. Он был пуст. Лишь один король находился внутри. Стоя у окна, монарх ожидал своего полководца с новостями.

– Расскажите мне, что произошло, маршал. Я не могу уснуть после тех бредней, что рассказал мне рыцарь после вашего ухода.

Октавиан медленно подходил к королю, бросая взгляд по сторонам, пытаясь подобрать слова:

– Милорд, я боюсь, что это не бредни. Я видел этих зверей своими глазами. Они похожи на людей по телосложению. У них по два клыка на каждой челюсти. На руках длинные когти. Они кусают за шею и высасывают кровь с жаждой.

– …

– Но самое страшное то, что эти укусы спустя небольшое время превращают жертву в такого же монстра. Это как зараза. Я понял, что в прошлом году мы казнили не того человека. Недавно был день казни колдуна, из-за которого начались эти беды. Поэтому я послал за аббатом в монастырь. Он мне поведал о происхождении этих тварей. Их называют «вампирами». Колдун всё ещё мстит нам.

На лице короля возобновилась тревога, которая едва пропала годом ранее. Он присел на подоконник, всматриваясь в мрачно-серый каменный пол.

– Милорд, обещаю вам, я найду того человека, что убил семью колдуна. А когда я найду, он отправится на площадь, где его голова слетит с плеч. Но я сделаю это позже. Потому что сейчас времени довольно мало. Со следующим закатом эти монстры снова выползут из своих нор, будут новые жертвы и тварей станет ещё больше. Сейчас наша главная задача – перебить всех вампиров. Нельзя допустить, чтобы их число увеличивалось. Милорд, я прошу вас разрешить мне повести за собой войско на рассвете и отыскать логово этих отродий. Я оправлю их обратно к дьяволу. А после, обещаю вам, я найду убийцу женщины и детей, ведь времени у нас будет предостаточно.

Взглянув в лицо Октавиана, король произнёс:

– За все эти годы на поле битвы вы не дали мне ни единого повода усомниться в ваших навыках, маршал. Что же, завтра на рассвете мы выступаем. Я пойду с вами. Командование армией, как и всегда, я полностью предоставляю вам.

– Благодарю, милорд.

– Какое у них слабое место?

– Обычные мечи и стрелы их не берут. Даже если их обезглавить, вырастает новая голова. Видел своими глазами, и большего ужаса я не лицезрел в своей жизни, а крови и насилия я повидал достаточно. Огонь, кресты и святая вода – вот чего они боятся. Всё это я испробовал лично.