Текст книги "Женщина, которая в Теме"

– Это Киклады, детка. Привыкай.

На «ты» напарники перешли незаметно, как только покинули порт. Вернее, перешла Меланта. Она моментально позабыла обо всех вежливых расшаркиваниях, женских «штучках» и остальных сухопутных привычках. Команды отдавались резко, отрывисто, и, если моментально не выполнялись, Петроса окатывало фонтаном отборной брани. Временами детективу даже начинало казаться, что на яхту с ним поднялась какая-то другая девушка – Меланта на суше совсем не походила на себя в море. От молодой женщины веяло духом абсолютной власти и железной воли. На детектива, который привык всем в своей жизни руководить сам, это должно было действовать угнетающе. Однако Петрос с удивлением поймал себя на мысли, что сейчас Меланта казалась ему еще привлекательнее, чем раньше. Вокруг нее распространялась аура, которой хотелось подчиниться – это одновременно и пугало, и возбуждало. Плюс был и еще один момент – животный, хтонический ужас, который сыщик испытывал перед морской глубиной. Шло это из детства, и хотя обычно удавалось загнать страх обратно в подсознание, но…

Когда детектив уже смирился с мыслью, что сейчас шкипер отдаст приказ о смене галса, ветер неожиданно начал спадать. Через час над вечерними водами Эгейского моря дул свежий бриз, а от начинающегося шторма не осталось и воспоминаний.

– Ставим стаксель! – скомандовала Меланта, выбирая парус. – Через пару часов будем на Китносе.

Солнце только-только склонилось к закату, а «Омега» уже вошла в бухту Лутры. Пока Петрос вывешивал большие красные кранцы, капитан развернула яхту к ветру, не доходя до края пристани, и судно плавно заскользило вдоль деревянного настила.

– Китнос! – объявила капитан, когда «Омега» остановилась и Петрос смог оценить филигранную точность, с какой Меланта подвела яхту к причалу. Девушка явно заслуживала своей репутации искусного навигатора.

Пришвартовавшись, напарники сошли на берег и направились к ближайшей таверне. После такого напряженного дня нужно было где-то перекусить. Правда, Петрос голода не чувствовал – его до сих пор немного мутило, но Меланта и слушать ничего не захотела. Они устроились на веранде маленького ресторана, и, когда принесли заказ, детектив понял, что действительно проголодался, как морской волк.

– Ну? Какие у нас планы? – спросила девушка после того, как с едой было покончено и официант поставил перед ними по чашке ароматного кофе.

– В первую очередь нужно найти тех девчонок. Поговорить с ними. Только я не представляю, где и как их отыскать. Китнос хоть и невелик, но рыскать по всему острову – не лучшая затея. Времени у нас в обрез.

– Здесь есть одно забавное местечко, называется «Альбатрос». Это такой клуб для любителей экзотики. – Меланта многозначительно улыбнулась. – Если твои девицы «в Теме», думаю, они там обязательно объявятся.

– Браво! – ввернул он кипрское словечко. – А где он находится?

– Неподалеку. Только мне нужно позвонить кое-кому, иначе тебя не пустят. Посторонних там не любят.

– А ты не пойдешь со мной? – удивился Петрос:

– Мне там делать нечего, – усмехнулась в ответ Меланта, смешно сморщив нос. – Да и беседовать с девушками тебе лучше одному. Свободный мужчина, в активном поиске приключений, все логично.

– Ну хорошо. Давай так и сделаем…

По телефону девушка разговаривала минут пять, хихикала и, как показалось, откровенно флиртовала. Это почему-то было неприятно. Впрочем, сейчас важнее было сдвинуться с мертвой точки в поисках, так что Петрос отодвинул личные мотивы на задний план и стал обдумывать, как себя вести, если он все-таки найдет в «Альбатросе» своих недавних знакомых.

– Значит, так, – прервала его размышления Меланта. – Тебя внесут в список гостей, так что проблем возникнуть не должно. – На секунду она задумалась, а потом добавила с нажимом: – Только веди себя хорошо, я за тебя поручилась.

– Я буду тих, как ягненок.

– А у тебя неплохие задатки саба, – многозначительно подмигнула капитан «Омеги», но тут же переключилась на деловой тон. – Отсюда до «Альбатроса» недалеко. Пойдешь вдоль берега, а когда увидишь на горке такой небольшой особняк-замок, считай, что попал куда надо. Здание приметное, так что ошибиться или пройти мимо невозможно. Постучишь, скажешь свое имя и что ты по личному приглашению Фотиса. Запомнил?

– Да, госпожа. – Он фыркнул.

– Псих.

Меланта засмеялась, махнула на прощание рукой и тут же растворилась в сгущающихся сумерках, свернув за угол ресторана. Петрос расплатился и пошел по каменистой дорожке, протянувшейся вдоль морского берега.

Плеск волн и оранжево-малиновые краски заката навевали меланхолию. Мужчина неторопливо брел вперед, периодически окидывая окрестности цепким взглядом, и размышлял о странных превратностях судьбы. Дерзкая владелица яхты с огромными темными глазами будила в нем удивительные чувства. Она была привлекательной, сильной, очень уверенной в себе, и впервые за сорок три года Петрос ощутил, что передать кому-то «бразды правления» совсем не сложно. Эта мысль пугала и манила. Может, на него так действует не Меланта, а специфика расследования? Или ему действительно хочется чего-нибудь «эдакого»?

Ответить на свои вопросы детектив не успел – справа неожиданно вырос бело-желтый маленький замок. На его зубцах и башенках приветливо горели разноцветные огоньки, хотя окна были совершенно темными и казалось, что внутри никого нет.

Петрос подошел к тяжелой деревянной двери, выкрашенной в черный цвет, и осмотрелся. Звонка не было, зато прямо перед лицом гостя поблескивало бронзовое кольцо. Детектив взялся за него и несколько раз постучал. Почти мгновенно в двери открылось маленькое окошко, из которого на него подозрительно смотрели два глаза. Прозвучал вопрос на английском:

– Вы по приглашению?

– Меня зовут Петрос, я по приглашению Фотиса. По личному приглашению.

Глаза очень внимательно рассматривали его почти минуту, потом исчезли, оставив слабо светящееся окошко и глухой отзвук музыки. Еще через минуту охранник пробормотал что-то малопонятное, и дверь со щелчком открылась.

Детектив оказался в небольшой прихожей. Свет здесь был слабым и отливал красным, а большую часть помещения занимал лысый, татуированный секьюрити в черной футболке и брюках. Не сказав больше ни слова, он открыл перед Петросом еще одну дверь, из которой хлынул поток музыки и гул голосов.

Как только детектив переступил порог, дверь за ним тут же закрылась. Он осмотрелся. Помещение было разделено на два сектора: в одном стояли столики и освещение было довольно тусклым, а вторую часть занимал танцпол. Там свет тоже был не особенно ярким, но он переливался, моргал и создавал фантасмагорический эффект. Как ни странно, но музыка, хоть и звучала громко, объединяла обе части помещения и не создавала дискомфорта.

«А тут крутая акустика», – подумал Петрос, внимательно рассматривая танцующих. Знакомых лиц там вроде бы не было, но в неверном клубном свете поручиться было трудно.

На половине со столиками единственным ярким пятном сверкала барная стойка, расположившаяся напротив входа. Слева от нее над полом приподнималась небольшая сцена, на которой голая по пояс девушка в латексной мини-юбке сладострастно облизывала металлический шест. Ее руки были искусно связаны за спиной от локтей до запястий, а голая грудь призывно колыхалась.

Красный свет, который лился на сцену, периодически мигал, так что картина то пропадала, то снова появлялась перед глазами. Эффект получался завораживающий, и Петрос почувствовал, как по телу начинает распространяться жар. С трудом отведя глаза от гипнотического зрелища, он сосредоточился на людях в зале.

Между столиками курсировали официанты – юноши и девушки, также затянутые в латекс. У некоторых во рту были кляпы на кожаных ремнях, ошейники с пристегнутыми поводками и маски, полностью закрывающие лица. Публика за столиками и у барной стойки была разношерстной и по возрасту, по манере поведения. Но что-то их всех неуловимо объединяло.

Тема.

Петрос подошел к стойке и посмотрел на бармена. Молодой человек с телом греческого бога сыпал из пакета в коробку кубики льда. На нем были латексные короткие шорты и ошейник, от которого тянулся длинный поводок, закрепленный к кольцу с внутренней стороны стойки.

– Маргариту! Космополитен! Водку с тоником! – прозвучал слева хор женских голосов, и поводок дернулся. Бармена качнуло, он тут же отложил пакет и принялся смешивать коктейли.

Петрос обернулся и не сразу поверил в свою удачу. Рядом стояла стайка девушек, которых он упустил в Афинах. Только сегодня они выглядели иначе. Обтягивающие платья из кожи, латекса и бархата, длинные перчатки, туфли на феноменально высоких шпильках. Перед ним стояли доминатрикс во всей красе своей роли.

– Привет! – поздоровался он и сделал шаг навстречу. – Помните меня?

Девушки уставились на него блестящими глазами под приподнятыми в горделивом недоумении бровями. Но через мгновение выражение их лиц изменилось, ролевая игра была ненадолго забыта и зазвучали приветствия:

– О! Ясу, красавчик! Как ты нас нашел? Ты что здесь делаешь? Так ты в Теме? И похоже, без хозяйки! Ха-ха!

Они щебетали, наперебой пытались привлечь внимание детектива и производили впечатление совершенно обычных клубных тусовщиц.

Все, кроме одной. Она сидела напротив и чуть слева, не произнося ни слова. Высокая, грациозная, как кошка, она просто смотрела на Петроса, и от этого взгляда у него по всему телу бежали мурашки. Волосы у девушки были убраны в высокую прическу, а губы ярко накрашены. Но самым главным были глаза. Змеиные, приподнятые к вискам, они приковывали, не давали отдышаться. Некоторое время детектив пытался выдержать этот взгляд, но в конце концов сдался. Красавица улыбнулась и громко сказала:

– Давайте потанцуем!

Яхтсменки с готовностью сорвались со своих мест, а сыщик и змееглазая сирена остались одни. Секунду висела неловкая пауза, но потом Петрос подумал, что упускать такой удобный шанс будет глупо. Эта девица явно лидер компании и может знать больше, чем все остальные, вместе взятые. Только действовать нужно было осторожно. Шаг за шагом – глядишь, и придем к таинственной Фотини. Кашлянув, он спросил:

– А ты чего не пошла танцевать?

Змеиные глаза прожгли насквозь, и девушка улыбнулась:

– Ты же не хотел, чтобы я уходила.

– Пожалуй. Как твое имя?

– Стифа, – прозвучало после недолгой паузы.

– И что ты здесь делаешь, Стифа?

– Не важно, – ответила красавица, положив голову на сплетенные ладони, но взгляд у нее оставался прямым и холодным. Петрос поежился, но растянул губы в улыбке:

– Хорошо, спрашивай ты.

– Что ты сам здесь делаешь?

– Ищу.

– Чего?

Вот тут главное не проколоться.

– Чего-то нового.

– О! – Стифа откинулась на спинку своего стула и чуть прищурилась. – И чего же нового ты ищешь?

– Не знаю… Развлечений, впечатлений. Чего-то такого, что может встряхнуть, снова наполнить ощущением жизни.

– Неужели тебе так скучно живется? Ты же еще молодой, красивый. Разве такому, как ты, может чего-то недоставать?

Детектив, чувствуя верную волну, продолжал вести игру, но что-то в этом разговоре начало его тревожить.

– Увы. В один прекрасный день ты просыпаешься и понимаешь, что годы уходят, не оставляя почти никаких воспоминаний. Все, что ты делаешь, на самом деле рутина, хоть внешне и кажется иначе. Есть деньги, есть женщины, есть возможности, которых больше, чем у многих других. Только ничего из этого не впечатляет, не рождает желания, не заставляет кровь бежать по жилам быстрее. Так и барахтаешься…

Под пристальным, потемневшим взглядом Стифы он замолчал и внезапно с ужасом понял, что, по сути, сказал чистую правду. С той поры как его агентство твердо встало на ноги, Петрос лично брался только за самые сложные и ответственные дела, все остальное распихивая между помощниками или вообще отдавая в другие руки. В отпуск практически не ездил – зачем? Да и с кем? А женщины… После развода их было много. С кем-то он поддерживал контакт, с кем-то встречался лишь однажды, но все они ничего в его жизни не значили и легко взаимозаменялись.

Внутри было пусто, и заполнить эту пустоту оказалось нечем. Может, потому он и не хотел возвращаться в Лондон, в замкнутый круг, из которого не получалось найти выход.

– И ты ищешь решение, мотаясь по Греции? – без особенного сочувствия поинтересовалась девушка.

Это шанс, понял Петрос, и профессиональная хватка тут же вытеснила все непрошеные мысли.

– Ну, я не бесцельно мотаюсь. Я кое-кого ищу.

– Кого?

– Один мой британский друг, актер, рассказывал про девушку, которая изменила всю его жизнь. Открыла мир настоящей страсти. Я хочу того же. Хочу войти в Тему. – Петрос многозначительно посмотрел на Стифу.

Она рассмеялась, но сразу стала серьезной:

– Думаешь, это так легко? Тема открывается не каждому. Попробовать может каждый. А вот войти – только избранный.

– Я понимаю. Но я и не рассчитываю, что будет просто. Я готов. – Он внимательно посмотрел на собеседницу. – Только мне нужен проводник.

– И чего ты ждешь от меня?

– Если ты не хочешь сама, то, может, познакомишь меня с кем-то, кто захочет? Я ищу Госпожу. Мне надоели эти дурацкие ванильные игры. Я чувствую, что готов. За этим и пришел сюда.

Стифа смерила его оценивающим взглядом. Было видно, что она колеблется. Но Петрос не собирался отступать, он чувствовал, что на правильном пути. И возможно, не только в отношении расследования…

– Готов, говоришь? – Девушка склонила голову к левому плечу. – Тема – это тебе не детская забава. Может, усталому путнику больше подойдут они? – Она кивнула в сторону своих подруг, резвящихся на танцплощадке.

– Нет. Они прикидываются, а мне нужна настоящая.

– Мне тоже кое-что нужно. – Змеиный взгляд ударил, как таран. – Тупые обыватели меня не интересуют. Но если ты докажешь, что романтик и что способен на нечто большее, чем просто трепать языком…

Мужчина позвоночником ощутил, что – вот он! – тот самый момент, который нужно хватать обеими руками. Не оставив себе времени на раздумья, он встал, подошел к Стифе и опустился на одно колено:

 
– Я руки распахну, тебя встречая,
И все тепло души тебе одной отдам…
 

Петрос пел и по глазам гречанки видел, что она в шоке. Девушка, конечно, не понимала русского языка, но это было совершенно не важно. На припеве лицо Стифы изменилось, она подняла изящную ногу и поставила ее на плечо мужчины. Он замолчал и, поддавшись внезапному порыву, припал губами к ее босоножке. Взяв руками тонкую стопу, Петрос медленно поцеловал каждый пальчик, чувствуя соленый вкус моря и горьковатый – пыли. Крохотный мизинец он даже попытался пососать, но Стифа резко вздохнула, оттолкнула его от себя и вскочила со стула.

В первый миг детектив был обескуражен, не зная, чего ждать дальше. Но девушка взглянула на него горящими змеиными глазами и, наклонившись, прошептала:

– Приезжай на Сифнос. Там для тебя могут открыться двери в Тему.

Стифа быстро шла через зал, и взгляды большинства посетителей обращались то к ней, то к детективу, все еще сидящему на полу. Но Петросу было все равно – внутри бурлили неясные и пугающие чувства, а в голове звучала только одна мысль: получилось!

Именно на Сифносе Ротор вошел в прямой контакт с Фотини.

6 глава
Остров Сифнос

Диктофонная запись допроса Джорджа Ротора

Петрос: Дальше ваши яхты шли вместе?

Джордж: Они снова ушли раньше меня, совершенно неожиданно. Встали рано утром, снарядили «Аеллу» и скрылись за горизонтом. Снова нужно было догонять и искать. Я уже почувствовал вкус добычи, меня распалял азарт, поэтому двадцать миль, которые отделяли меня от Сифноса, яхта пролетела словно стрела. Первым делом я сунулся в Камарес, там центральный порт, и, если девчонки не слишком опытные, скорее всего, должны были пойти туда. «Амаранта» влетела в залив, лавируя между отходящими судами, обошла оглушительно гудящий паром и стремительно подошла к причалу. Я выскочил на берег, не дождавшись, пока Стратос толком пришвартуется, и поспешил в город.

Целый час метался по порту и окрестным улочкам, расспрашивая местных греков и заезжих яхтсменов, но трех высоких черноволосых девушек никто здесь не встречал и яхту их не видел. Озадаченный, я побрел обратно, обходя стороной магазинчики, таверны, овощные развалы и шумных продавцов кукурузы, громко рекламировавших свой товар. Вернувшись на «Амаранту», я бросил шкиперу пару слов, и мы отправились искать Фотини в Макрис-Гьялос, туристический центр. Еще даже не наступил полдень, и большинство баров и ресторанчиков были еще закрыты, но все же попытать счастья стоило. Но в заливе «Аеллы» снова не было, почти час, потраченный на обход окрестных таверн и апартаментов, тоже прошел безрезультатно. На Сифносе Фотини и ее подруг никто не видел, будто они вовсе здесь не появлялись.

Петрос: А они там вообще были?

Джордж: Да, такая же мысль в тот момент пришла и мне в голову. Тут я почувствовал, как кровь приливает у меня к лицу. Чертовка обманула меня! Мне ясно представилось, как Фотини удаляется прочь от острова на своей яхте и смеется надо мной, наивным лопухом, пока я тут прыгаю как сайгак из порта в порт. От злости у меня потемнело в глазах, поднявшись на борт, я сидел, не зная, что делать теперь. Где ее искать? Где она теперь? Наксос? Сирос? Санторини? Хмурый как буря, я повел «Амаранту» вдоль берега, раздумывая о том, что небольшую парусную лодку среди греческих островов найти сложнее, чем иголку в стоге сена.

Мы уже практически покинули остров, огибая его с юго-запада, когда мне на глаза попалась узкая бухта, а в ней крошечный причал на несколько лодок. Там преспокойно покачивалась знакомая мачта «Аеллы». А невдалеке, на пляже, расположились три тонкие фигурки.

Я круто развернулся и направился прямо к причалу. Фотини, узнав «Амаранту», приподняла поля шляпы и приветственно помахала рукой. Вне себя от счастья, я, улыбаясь, кинулся прямиком к ним. Фотини, затянувшись сигаретой, совершенно невозмутимо поинтересовалась, где я болтался столько времени? Ведь вчера она совершенно ясно сказала, что они будут ждать тут, в бухте, недалеко от церквушки с синим куполом. На мои возражения она ответила, что, видимо, в тот момент вся кровь у меня отлила от мозга к другому органу, и я ничего не слышал и не соображал.

Немного успокоившись, я решился вызвать Фотини на разговор и наконец признаться ей во всем. Еще вчера, на Китносе, я понял, что не смогу жить без нее. Темной, беззвездной ночью я лежал без сна, слушал звуки волнующегося моря, думал. Думал о том, кто я есть, что я имею, что из этого по-настоящему важно для меня. И понял – да ни хрена. Кино, драки, шоу, понты – мне понадобилось прожить сорок два года, чтобы понять: это все – мишура, дым.

Есть только одна вещь, которая нужна мне по-настоящему, – это любовь Фотини. Итак, мы оставили Ирини и Деметру лежать на песке, а сами пошли вдоль прибоя. Я раскрыл перед ней свою душу. Сказал, что не могу без нее жить, что готов заплатить любую цену за счастье быть с ней рядом. Мне было что предложить взамен. В Лондоне я богат и знаменит. Даже намекнул ей, что денег у меня гораздо больше, чем она может предположить. И все это я готов был бросить к ее ногам – имя, деньги, положение, лишь бы обладать ею, быть рядом, стать ее мужем, любовником, рабом, наконец. Я опустился перед ней на колени, в моих глазах стояли слезы.

Петрос: Неужели она отказалась?

Джордж: Она очень долго думала, прикусив пухлую нижнюю губу и прищурив глаза от солнца. Потом покачала головой и сказала, что не верит мне. По ее мнению, это был обычный мужской треп, наглое хвастовство, и она слышала подобное много раз от мужчин, и все они оказались жалкими лгунами. Тогда я разорвал рубашку на груди и, поцеловав крест, поклялся всем, чем мог, что не обманываю ее.

Петрос: И она поверила?

Джордж: Конечно, нет. Только рассмеялась. Сказала, что слова для нее совершенно ничего не значат, тем более такие громкие, но она даст мне шанс. И что мы, северные варвары, так ничему и не научились от греческих миссионеров – ни святости, ни греху. Мне придется выдержать проверку. Конечно, ответил я, ради тебя сделаю что угодно, только скажи. И она объяснила, в чем будет заключаться испытание.

Петрос: И в чем же?

Джордж: Для Фотини все мои достоинства – богатство, сила, успех – ровным счетом ничего не значили. Все, что она ценила в мужчине, – это покорность и умение подчиняться. Ее логика была очень простой: мужчина, считала она, это просто грубое животное, которое нужно выдрессировать, и по-другому с ними нельзя. Если мужчина хорошо проявляет покорность, то он получает в награду ласку. Если же он не подчиняется и проявляет своеволие, то такой мужчина должен быть наказан. Элементарно, как с собакой: послушание – награда, непослушание – наказание. Смогу ли я выдержать такую проверку?

Петрос: Вы согласились?

Джордж: Я ответил «да».

Петрос: Так легко?

Джордж: Ты подумай сам, я ведь и так всю жизнь кому-то подчинялся, исполнял чьи-то приказы, с самого детского садика. Потом служба в армии, спорт, кино… Если разобраться, получается бесконечная череда приказаний, которые нужно выполнить, начиная от «брейк» и кончая «экшн». Это у меня в крови, выходит так.

Только теперь мне предстояло служить самой красивой и желанной женщине, для меня это было желанное подчинение. Конечно, я смогу выполнить любое ее поручение, удовлетворить любую прихоть, пускай только скажет, чего хочет. Фотини снова рассмеялась и сказала, что первым делом она хочет, чтобы я поднялся с колен и вернулся вместе с ней к подружкам. Я отряхнулся и проводил ее обратно к причалу. Там она долго шушукалась с Деметрой и Ирини, хитро поглядывая на меня, пока наконец не объявила мое первое испытание.

Я много хвастал своей силой, теперь пришла пора проверить, достаточно ли я силен и вынослив, чтобы быть с ней. Смогу ли я отнести ее на руках кое-куда? Я незаметно вздохнул от облегчения. Конечно, да! Это же удовольствие, а не испытание! Но Фотини ехидно усмехнулась и указала пальцем куда-то на самый верх скалистого берега. Там, на самом верху, на небольшой, продуваемой ветрами площадке, угнездилась небольшая белая церквушка с круглым бирюзовым куполом, отсюда она казалась не больше спичечного коробка. К церкви вела каменистая узкая дорожка, петлявшая среди скал и в самых крутых местах превращавшаяся в выщербленную валкую лесенку. Да уж, испытание не из легких. Но что делать, бывали в жизни вещи потруднее. Я легко подхватил Фотини на руки и, наслаждаясь тем, что чувствую через платье ее кожу, начал подъем. До церквушки было на вид не больше километра, но тропинка часто сворачивала, поэтому расстояние было тяжело угадать.

Первое время подъем был достаточно пологий, и я шел смеясь, болтая с Фотини о всяких мелочах, вдыхая ее запах, радуясь нашему уединению. Но вскоре дорожка пошла круто вверх, на пути стали попадаться отдельные камни, и мне пришлось замолчать, чтобы не сбить дыхание. Фотини капризно нахмурилась и заявила, что если бы она хотела добраться до вершины за час, то воспользовалась бы лучше услугами ослика, тот, по крайней мере, не так болтлив, а такой здоровяк, как я, мог бы донести девушку и побыстрее. Я только кивнул в ответ и перешел на рысь. Плохо помню, как добрался до церкви.

Стоял самый солнцепек, рубашка и штаны вымокли от пота, кровь ухала в голове, как кузнечный молот, подъем сделался опасным – легко можно было оступиться на шаткой ступени или споткнуться о камень, но, казалось, Фотини это нисколько не волнует. Стоило мне хоть чуть-чуть сбросить темп, как она немедленно начинала щипать меня и выкрикивать оскорбления или того хуже – смеясь, неожиданно закрывала мне глаза ладонями. Наконец мы достигли площадки перед церквушкой. Я осторожно поставил Фотини на землю и, хватая ртом воздух, рухнул рядом прямо на старинные каменные плиты. Она подошла к самому краю, наслаждаясь открывшимся видом на остров, крошечные домики поселка, лодки, замершие среди разноцветного моря. Она улыбнулась со своим особенным, гордым и надменным выражением и подошла ко мне. Что же, я выполнил задание и теперь могу получить награду – немного ласки. Фотини обняла меня за шею и взъерошила волосы, ее грудь качалась в разрезе платья в паре сантиметров от моего лица. Потом она поцеловала меня в лоб, потрепала по загривку и велела поскорее вставать.

Петрос: Зачем?

Джордж: Эх… Нести ее вниз, а то подруги, наверное, заждались. Деметра и Ирини, обе размером не больше муравья, и вправду смотрели на нас снизу, запрокинув крошечные лица, и махали руками. Я, кряхтя, снова взял Фотини на руки и начал спуск. Когда мы достигли пляжа, я уже едва держался на ногах, и моя повелительница решила, что пришло время отправиться в ближайший поселок поискать ресторанчик, отдохнуть, пообедать и привести себя в порядок. Я, конечно, был в восторге от этой идеи.

Вскоре мы нашли прекрасную тихую таверну. На первом этаже приветливая пожилая гречанка в черном предложила нам прекрасную местную трапезу: сувлаки из баранины, питу, деревенский салат с сыром. От одного запаха кружилась голова. После таких физических упражнений аппетит у меня был как у волка.

Я уже было расположился за столом, но Фотини остановила меня, сказав, что я ее слуга, а слуга должен есть последним, пока же я могу налить им вина и положить мяса. Всю трапезу я простоял рядом и, если моя госпожа делала небрежный знак рукой, расторопно доливал вино в стакан или менял тарелку. Я глотал слюну и с трудом сдерживал урчание в животе, но при этом для меня было честью терпеть голод – ведь это тоже была часть испытания. Только когда они закончили, мне было позволено сесть за стол и быстро поесть.

После этого мы наконец поднялись наверх. Мы заняли два просторных смежных номера на втором этаже. Девчонки заняли один номер, а мы с Фотини – соседний. Комнаты были обставлены просто, но чисто и аккуратно. Первым делом Фотини потребовала, чтобы я набрал ей ванну, потому что она покрыта пылью и потом и мечтает помыться. Я, как ее раб, должен буду прислуживать во время купания. Как раб, а не как любовник, заметила она суровым тоном. Я должен доказать, что могу контролировать свою похоть, поэтому, пока я буду ее мыть, возбуждаться как мужчина я не должен. Иначе меня ждет наказание.

Я согласился, с трудом сдерживая радость, и отправился готовить ванну, такое испытание мне весьма понравилось. Вскоре все было готово, над водой летал легкий пар, а воздух был наполнен запахами ароматических масел. Фотини появилась в дверях и почти незаметным движением плеч скинула с себя легкое платьице. Я остолбенел. Первый раз я видел ее обнаженной, мой взгляд гулял по грудям, волшебному мягкому изгибу бедер, продолговатой впадине пупка и ниже…

Но стоп. Я поспешно опустил взгляд. Я был ее рабом, а раб не имеет права смотреть на госпожу с вожделением. Фотини усмехнулась и прошла мимо, потрепав меня по щеке. С низким грудным стоном наслаждения она медленно опустилась в горячую ванну, я застыл рядом, стараясь не смотреть на влажные островки ее грудей, выступавшие из воды. Она какое-то время пролежала без движения, глубоко дыша и раздувая ноздри, но потом посмотрела на меня с раздражением и спросила, неужели я собираюсь мыть ее, одетый в эти ужасные грязные штаны.

Я кивнул, торопливо разделся и замер на коленях с губкой в руках. Вскоре Фотини велела начать. Я мыл ее медленно и тщательно, опустив голову, стоя на коленях возле ванны, словно скифский раб в услужении у прекрасной гречанки. Мне стоило невероятных усилий отводить взгляд и сохранять спокойствие, ведь мои руки гладили ее мокрую горячую кожу, а пальцы проникали в самые сокровенные места, и в эти мгновения я чувствовал, как учащается ее дыхание. Но я был всего лишь рабом, смиренным рабом. Я не имел права возбуждаться. Спустя вечность я смыл последние следы пены с ее спины и принялся растирать ее тело большим мягким полотенцем.

Мне хотелось завыть от запаха чистой близкой плоти, от вида кожи, так легко красневшей от прикосновений полотенца. Я закусил губу и старался дышать глубже. Но одна сладкая пытка сменилась другой, еще более изощренной. По указанию Фотини я отнес ее на массажный стол, чтобы умастить ароматным маслом. Это было невыносимо. Я гладил ее ягодицы, ноги, живот, чувствовал, что она начинает дышать все быстрее и быстрее, тихонько постанывать, ерзать, слегка раскрывая бедра, выгибаться под моими прикосновениями. Сам не знаю, как это получилось, но в какой-то момент я понял, где находятся мои пальцы и что я ласкаю ее вовсе не как слуга, а как мужчина, любовник. Внезапно Фотини замерла, открыла глаза и уставилась на меня в гневе. Я проследил за ее взглядом и увидел у себя мощнейшую эрекцию.

Петрос: Что было дальше? У вас был секс?

Джордж: Дальше я получил несколько звонких пощечин. Она кричала, что я не смею, что для раба я веду себя возмутительно нагло, что теперь меня ждет очень суровое наказание. Я покраснел, член моментально упал, я не знал, куда деваться от стыда, а Фотини все продолжала кричать и бить меня. Наконец она принялась готовить для меня кару.

Тогда я еще не знал, что меня ожидает, и, недоумевая, смотрел на длинную пеньковую веревку, которую она извлекла из чемодана. Фотини заставила меня залезть на табуретку и скрючиться в позе горгульи, а сама с невероятной сноровкой обмотала меня хитрым переплетением веревки, словно паучиха незадачливого кузнечика. Я все время смотрел вниз и лишь по звукам мог догадаться, что она перекидывает веревку через потолочную балку, набрасывает на какой-то хитрый рычаг, а в следующую секунду табуретка улетела у меня из-под ног, веревки с хрустом натянулись, впиваясь в тело, и я повис в полуметре над полом, покачиваясь, как нелепая елочная игрушка.

Петрос: И долго вы так провисели?

Джордж: Несколько часов. Сначала все это показалось мне забавным, но вскоре веревки здорово врезались в мышцы, конечности немели, а к голове приливала кровь. Я висел, стараясь не дергаться и не стонать.

Петрос: А Фотини?

Джордж: Она невозмутимо принялась раскладывать вещи и наводить порядок в номере. Я мог краем глаза видеть, как она перебирает белье, двигает по номеру стулья, тщательно красит ногти. Иногда, проходя мимо, она могла случайно задеть меня бедром или отвести рукой в сторону, чтобы не мешал, словно я был предметом мебели, каким-то затейливым украшением. Скоро я потерял счет времени, все тело невероятно ныло и болело. Больше не в силах сдерживаться, я попросил Фотини развязать меня. Она подошла и, усмехаясь, сказала, что знает, как отвлечь меня от моих мучений, ушла в соседнюю комнату и вернулась с баночкой какой-то мази. Я глядел на нее, озадаченно раскачиваясь. Не было видно, что происходило сзади, поэтому только почувствовал, как она намазывает прохладную мазь мне на яйца, промежность и анус. Это были невыносимые ощущения – одновременно было обжигающе жарко и леденяще холодно. Какая-то жуткая смесь меда, перца и ментола. Жжение было таким, что из глаз потекли слезы, я закричал.