Текст книги "Прокурор добивается своего"

Глава 5

Селби добрался до своего кабинета уже в начале первого. После свежего ночного воздуха помещение суда показалось жарким и душным. Толстые фолианты в кожаных переплетах, заполняющие стеллажи от пола до потолка, создавали в комнате атмосферу учености. На самом деле на полках покоились описания старых дел, участники которых давно умерли, дела же хранились потому, что могли когда-нибудь сыграть роль юридического прецедента.

Но стоило Селби щелкнуть выключателем, как кабинет ожил. Тени почивших в мире «сторон» судебных процессов надежно спрятались под прочными кожаными обложками пожелтевших от времени томов. Селби подошел к телефону и набрал номер редакции «Кларион».

– Сильвия на месте? – спросил он.

– Одну минутку.

Дожидаясь у аппарата, Селби слышал в трубке стук пишущей машинки и ровное, монотонное гудение линотипа. Но вот Сильвия Мартин весело произнесла:

– Хэлло, Дуг! Чем занимаешься? Входишь в роль филина?

– Уже начали печатать? – спросил Селби.

– Запустим минут через тридцать.

– Задержи выпуск и приезжай сюда.

– Ты не можешь сказать по телефону?

Селби после некоторого колебания ответил:

– Могу, но только то, что можно напечатать, я же хочу пообщаться с тобой подольше.

Сильвия рассмеялась и сказала:

– Находчив же ты, братец! Где ты находишься?

– У себя в конторе.

– Ладно, ничего не рассказывай. Я еду к тебе.

– Тогда я спущусь и отопру входную дверь.

– Нет нужды: я разжилась входным ключом. Задурила голову начальству, мне, мол, часто приходится видеться с представителями закона после работы… До встречи, Дуг.

Селби поудобнее устроился в кресле, набил трубку, закурил и стал выпускать синие колечки дыма, чувствуя, как головка трубки нагревается у него в руке.

Не прошло и пяти минут, как в коридоре дробно застучали каблучки Сильвии. Селби отпер дверь, и она вошла, воплощение бьющей через край энергии.

– Здравствуй, Дуг. Что за сенсация?

Опустившись в кресло, она моментально разложила на коленях блокнот, вынула остро заточенный карандаш и нетерпеливо взглянула на него.

– Ну?

Селби смотрел на нее с нескрываемым одобрением. Карие глаза, под стать им каштановые волосы. Обычно в этих глазах плясали веселые бесенята, но сейчас они смотрели внимательно и сосредоточенно. На красивом лице не отражалось никаких эмоций, и Селби невольно подумал, что иной раз Сильвию можно сравнить с безукоризненно работающим печатным станком.

– Не смотри на меня, – сказала она, – а рассказывай.

– Разве я смотрел на тебя?

– По-моему, да.

– Вот это мне нравится!

– Прекрати, Дуг. Я ведь специально задержала вечерний выпуск. Что за история? Выкладывай, не томи.

– Я провел весь день у Брэндона. Около половины одиннадцатого раздался телефонный звонок. Какой-то неизвестный сразу сознался, что он крепко заложил за галстук, и сообщил, что его зовут Карлтоном Грайнсом из Чероки-Флэтс, штат Оклахома, что у него есть брат по имени Первис, проживающий в доме 952 по Ист-Пейсайд-стрит, к которому он и направляется, что у него и прежде были неприятности, но он дал брату слово покончить с пьянством; однако сегодня сорвался, угнал в Лас-Алидасе чужую машину, а теперь его мучает совесть. Мне показалось, что он находится в том плаксивом состоянии, которое нередко наблюдается у заядлых пьянчужек и метко называется «распускать нюни».

– Ну, прямо хоть роман пиши! – усмехнулась Сильвия, ее карандаш с необычайным проворством скользил по бумаге…

– Мы с шерифом отправились за ним, – продолжал Селби. – Он назначил свидание на вершине подъема дороги, которая идет к центральному бульвару. Подъезжая к месту, мы заметили, что с горы мчится машина, быстро набирая скорость. Мы решили, что водитель не справляется с управлением: машину бросало из стороны в сторону, в одном месте она врезалась в левую обочину, отскочила рикошетом в сторону и угодила во встречный грузовик с прицепом, а тот развернулся и сшиб еще одну машину…

– У нас имеется подробный репортаж об этой дорожной катастрофе, который уже по счету за месяц. Кому принадлежала похищенная машина?

– По регистрационному номеру – Роберту К. Хинклу из Чероки-Флэтс. В машине имеется временное калифорнийское удостоверение с адресом в Лас-Алидасе. Шериф этого человека не знает. Я тоже. Мы съездим к нему, конечно, чтобы все было в ажуре… Напомни, чтобы позднее я рассказал тебе замечательную историю про собачонку.

– Ты хочешь ее напечатать?

– В субботней газете.

– А почему не сейчас?

– Потому что есть куда более важный материал.

– Выкладывай.

– Человек, сидевший за рулем похищенной машины, был мертв. Труп перенесли в офис коронера. На покойнике оказался поношенный твидовый костюм не по росту, особенно мал и узок был пиджак. По клейму на ботинках мы выяснили, что они сшиты на заказ для Десмонда Биллмейера, богатого владельца нескольких типовых бакалейных магазинов. Перкинсу пришло в голову, что Кармен Фрилмен, жена Джилберта Фрилмена, поможет разобраться в этой истории. Она работает у Биллмейера. Мы поехали к Фрилменам и привезли ее. Она взглянула на тело и грохнулась в обморок.

– Кто же это был?

– Десмонд Биллмейер, собственной персоной.

– Дуг, ты уверен?

– Его опознал и Джилберт Фрилмен.

Сильвия Мартин потянулась к телефону, соединилась с газетой и распорядилась:

– Чудо что за история! Задержите-ка выпуск. Я сейчас выясню подробности и все сообщу.

Положив трубку, она нетерпеливо повернулась к Селби.

– Давай подробности, Дуг.

– Я их уже сообщил.

Она покачала головой:

– То, что ты рассказал, можно спокойно печатать. А теперь я хочу услышать то, что не подлежит публикации. И поскорее.

– Предупреждаю: пока это строго между нами.

– Ясно, Дуг, – кивнула она.

– Я не уверен, что погибший человек был пьян. И не уверен, что он погиб в результате дорожной аварии.

– Что же вызвало смерть?

– Не знаю.

Она нахмурилась:

– Но… Он… Дуг, послушай, не думаешь ли ты?..

– Совершенно верно, я предполагаю, что он был уже мертв, когда машина помчалась под гору. Машину похитили. Вряд ли это сделал Биллмейер. У него в заднем кармане оказалась разбитая бутылка, которую могли кокнуть еще до того, как машина тронулась с места… Учти, Сильвия, я всего лишь думаю вслух.

– Продолжай думать.

– Очевидно, нам не удастся узнать, разговаривал ли с нами подлинный Карлтон Грайнс. Голос у него был как у отчаянно пьяного человека, язык заплетался. Он объяснил, что украл чужую машину, попросил приехать и арестовать его. Естественно, мы включили красные фары, а потом и сирену, чтобы ехать без помех. Любой наблюдатель с вершины холма за пять кварталов заметил бы появление полицейской машины. Улавливаешь мысль? Любой человек мог вскочить на подножку украденной машины и включить мотор. Как только показалась машина шерифа, ему оставалось только убрать запасной тормоз и пустить седан своим ходом. Машина развивала скорость постепенно, ведь уклон-то там – будь здоров!

– Но ведь этот человек не мог предвидеть, что произойдет авария на перекрестке, – возразила Сильвия.

– Нет, но вероятность аварии на оживленном бульваре велика. Чтобы остановиться, машина должна была на что-нибудь натолкнуться. Перед въездом на бульвар на дороге большой ухаб. Седан достиг бы его уже на сумасшедшей скорости. Ну и конечно, он просто не мог ни во что не врезаться!

Сильвия откинула голову и прищурилась.

– Дуг, и ты хочешь сказать, что предполагаемый неизвестный проделал все это лишь для того, чтобы полиция не смогла выяснить, что в машине находился Биллмейер?

– Ну нет.

– Какова же была тогда его цель?

– Помешать нам узнать, как и когда умер Биллмейер.

– Не уверена, что правильно тебя понимаю.

– В девятисот девяноста девяти случаях из тысячи человек, сидевший в машине шерифа и наблюдавший своими глазами такое столкновение на дороге, подошел бы к обломкам и, увидев, что водитель мертв и вся машина пропахла виски, решил бы, что картина ясна. Он позвонил бы коронеру и на этом умыл бы руки. Для порядка произвели бы вскрытие, скорее всего, со значительным опозданием. Показания шерифа предопределили бы и причину, и время смерти, ни у кого не появилось бы и тени сомнения. А к тому времени, когда бы было назначено дознание, были бы безвозвратно утеряны все улики, да и тело бы успело полностью остыть. Так что врач не мог бы определить, когда же в действительности наступила смерть.

– Но зачем кому-то надо скрывать время его смерти?

– Пока не знаю, но хочу узнать… Возможно, из-за алиби. Только этого ты не должна сообщать в газете.

– Дуг, ты считаешь, его убили?

– Не знаю, но о такой возможности нельзя забывать.

– Кто об этом знает?

– Ты.

– Еще кто? Газеты Лос-Анджелеса?

Селби покачал головой:

– Мы не намерены ничего говорить, пока доктор Трумэн не закончит вскрытие.

– Когда это будет?

– Я разбудил его. Думаю, он уже приступил.

Сильвия сунула в сумочку блокнот и поднялась с места.

– О’кей, Дуг. Я пошла… Почему Гарри Перкинс решил, что этот тип не был простым бродягой? Что заставило вас заняться его ботинками?

Селби неопределенно махнул рукой:

– Просто мелочи выпадали из общей картины.

– Прошу тебя, не скромничай. Если ты мне не расскажешь, я пойду к шерифу, он-то мне все выложит.

– Ладно… Я заметил его носки. Они были такого качества, что никак не вязались с твидовыми обносками. Заметил маникюр на ногтях. Потом обратил внимание на дорогие заказные ботинки. Конверт в кармане пиджака был десятилетней давности.

– Иными словами, если бы не ты, никто ничего бы не предпринял?

– Ну, я бы этого не сказал.

– Зато я говорю, – улыбнулась она, – даже напишу.

Подойдя к двери, она задержалась на самом пороге.

– А почему, собственно, Кармен Фрилмен упала в обморок? Труп что, страшно изуродован?

– Не надо печатать об обмороке. Пока, во всяком случае.

– Почему?

– Понимаешь, если в газете чуть-чуть перестараются, пойдут сплетни, что их связь была более интимной, чем в действительности. А ведь она вышла замуж всего четыре месяца назад. Так что будет куда спокойнее, если газеты Лос-Анджелеса не пронюхают про обморок.

– Ты хочешь сказать, что, если я им ничего не скажу, сами они ничего не узнают?

– Совершенно верно.

Сильвия вторично повернулась к выходу:

– Ты крепкий орешек, Дуг, и чертовски предусмотрительный парень.

Глава 6

Билли Рэнсом, городской судебный исполнитель и бывший шеф полиции Лас-Алидаса, добродушный верзила, вышел навстречу машине шерифа.

– После вашего звонка я сразу вышел на крыльцо, – сказал он, понизив голос. – Давайте не будем разговаривать здесь. Я не хочу, чтобы она знала, что я уезжаю. Каждый раз, когда бывают ночные вызовы, она воображает, что меня убьют. Мы можем…

Из-за плотной занавески на окне раздался высокий женский голос:

– Валяйте, продолжайте говорить прямо на пороге. И не воображайте, что вам удастся незаметно улизнуть. Билли Рэнсом, пора бы тебе запомнить, что меня не обманешь! Это вы, шериф?

Брэндон, усмехнувшись, добродушно прогудел:

– Все в порядке, миссис Рэнсом, нам тут надо проверить одну машину.

– Ладно, присматривайте за Билли, – сказала она. – С него хватит нарваться на пулю. А он слишком большой, чтобы в него не попали.

Брэндон хлопнул Рэнсома по плечу:

– Мы можем и здесь поговорить. Один парень из Оклахомы напился и украл машину, зарегистрированную на имя Роберта К. Хинкла, проживающего в доме 605 по Честнат-стрит. Хорошо бы его найти. Машина разбита, в аварии погиб бизнесмен из Лос-Анджелеса. На машине оклахомский номер. Прописка в Лас-Алидасе временная.

– И это все? – раздался женский голос.

– Практически все, – заверил ее шериф.

Они услышали, как зазвенели пружины матраца.

Миссис Рэнсом сказала:

– Ладно, Билли. Отправляйся. И больше не пытайся меня провести. Слышишь?

– Да, дорогая.

– Если бы я проснулась и увидела, что тебя нет в доме, я бы очень беспокоилась. А теперь отправляйтесь, я хочу поспать до вашего возвращения.

– Да, дорогая.

Они направились к машине шерифа.

Селби негромко сказал:

– В этой истории много странного, Рэнсом. Что вам известно о Хинкле?

– Ровным счетом ничего. Думаете заглянуть по этому адресу?

– Не помешает.

Они сели в полицейскую машину. Стук захлопнувшейся дверцы прозвучал в ночной тишине, как взрыв.

Рэнсом, взглянув на светящийся циферблат часов на щитке управления, произнес:

– Без десяти два. В это время полагается быть дома. Поехали. Первый поворот направо, потом прямо. Через пять кварталов начнутся пятисотые номера по Честнат. Еще один поворот налево – и нужный дом – второй от угла.

Дом оказался небольшим калифорнийским бунгало с подъездной дорогой к гаражу. Он был погружен в темноту. Узкие дорожки напоминали призрачные ленты, отражающие свет уличных фонарей, а строения – мрачные надгробия, хранящие неразгаданные тайны.

Брэндон постучал в дверь дома Хинкла. Ответа не последовало, и он постучал вторично. Селби достал миниатюрный фонарик-карандаш, чтобы найти звонок. Билли Рэнсом нажал кнопку, Брэндон продолжал стучать.

Через несколько минут сонный мужской голос крикнул:

– Эй, Боб, кто-то у дверей.

Зажегся свет. Послышались неспешные шаркающие шаги.

Тот же голос повторил:

– Боб, кто-то стоит у дверей.

Брэндон сообщил:

– Это шериф. Мы хотим с вами поговорить.

Осветилось еще одно окно. Через минуту человек со взъерошенными волосами и опухшей от сна физиономией, застегивая на ходу пояс рабочих штанов, приоткрыл входную дверь и выглянул через щелку.

Над крыльцом зажегся фонарь, человек спросил:

– Чего вы хотите?

– Мы ищем мистера Хинкла.

– Я и есть Хинкл.

Билли Рэнсом представился:

– Я здешний начальник полиции, со мной шериф и прокурор.

– Ну и что вам надо?

– У вас есть автомашина?

– Да.

– Где она?

– В гараже. А в чем дело?

– Ваша машина попала в аварию, – сказал Селби.

– Исключено! – уверенно отрезал мистер Хинкл.

Из глубины дома донесся женский голос:

– Боб, в гараже стоит наша машина, свою ты оставил на дорожке.

Хинкл протер глаза, поскреб затылок и растерянно пробурчал:

– Верно…

В коридоре послышались шаги, и на крыльцо вышла миловидная особа в халатике абрикосового цвета. Она тоже выглядела сонной.

– Что случилось?

– Вы говорите, машина мистера Хинкла оставалась на подъездной дороге?

– Да, вон там. – Она ткнула пальцем в конец дорожки.

Брэндон сказал:

– Сейчас там нет никакой машины.

– Черта лысого там нет! – огрызнулся Хинкл.

Снова затопали в коридоре, на этот раз показался мужчина лет тридцати двух, босой, в одних брюках и рубашке. Он присоединился к группе на крыльце и мрачно взглянул на посетителей.

Хинкл прошелся по дорожке и увидел, что его машина действительно исчезла.

– Так ваш автомобиль стоял там? – настаивал Селби.

Хинкл вроде бы окончательно проснулся.

– Да, мои друзья приехали погостить, их машину я поставил в гараж, ну а мою пришлось оставить снаружи.

– Давайте посмотрим, – сказал Селби.

Они прошли к гаражу. Хинкл отворил ворота. Внутри находился седан с номером штата Оклахома.

Селби повернулся к женщине и спросил:

– Ваше имя?

– Грайнс.

– Из Чероки-Флэтс в Оклахоме?

– Да. Откуда вы знаете?

– Это ваш муж? Его зовут Первисом?

Мужчина ответил:

– Да. Чего вы хотите?

Селби спросил:

– У вас есть брат Карлтон?

Мужчина пришел в замешательство, женщина сказала:

– Конечно, есть. Вернее, был. Он уже десять лет как умер.

Селби пояснил:

– Понимаете, парень, который сидел за рулем машины Хинкла, назвался его именем.

Первис Грайнс сказал:

– Карлтона убили в Орегоне.

– При побеге из тюрьмы, – добавила женщина. – Это было десять лет назад, в декабре, да?

– В январе 32-го года, – поправил муж.

– Ваш постоянный адрес в Оклахоме?

– Номер 952, Ист-Пейсайд-стрит. У нас собственный дом, мы там поселились после свадьбы.

– Когда вы легли спать?

Они переглянулись.

– Наверное, часов в девять, – сказал Хинкл.

– Не слишком ли рано для Дня благодарения?

– Какая разница? – с вызовом спросил Хинкл. – Это свободная страна. По-моему, мы еще можем ложиться спать, когда захотим.

Вмешалась женщина:

– Не лезь в бутылку, Боб. Ведь они хотят выяснить, что случилось с твоей же машиной! – Потом, повернувшись к шерифу, пояснила: – Боб Хинкл работает на нефтепромыслах. Мой муж когда-то работал вместе с ним в Оклахоме. Нас на две недели отпустили, вот мы и приехали познакомиться с Калифорнией. Были тут уже в среду. Боб живет один, он развелся с женой. Я сказала мужчинам, что приготовлю праздничный ужин. Боб начинает работать в восемь утра, вот почему мы так рано ложимся. У нас есть знакомые, живущие от нас за два квартала. Часов в восемь мы отправились к ним, немножечко выпили, поболтали. Боб не пошел, он считает, что они одна шайка-лейка с его женой. Уговорили, чтобы она ушла от него.

– Я устал, – угрюмо буркнул Хинкл.

– Когда вы вернулись? – спросил Селби у миссис Грайнс.

– Примерно в половине десятого. Заглянули к Бобу, он уже спал. Мы не стали его тревожить. Наши друзья получили весточку от Эвелин, жены Боба. Я хотела ему рассказать.

– Благодарствую, – насмешливо сказал Хинкл, – все свои сообщения передай через шерифа.

– Боб, перестань!

– Никто из вас не слышал, как угоняли машину? – спокойно спросил Селби, его не задевали колкости Хинкла.

Они посмотрели друг на друга и одновременно покачали головами.

– Где вы работаете? – спросил Брэндон у Хинкла.

– В Лисхолдской объединенной нефтяной компании.

– Давно?

– Около двух месяцев.

– Вы говорите, что разведены?

– Жена ушла от меня.

– Когда?

– Через две недели после того, как мы перебрались сюда. Поехали в Рино оформлять развод. Наверное, сейчас она его уже получила.

– И вы оставили для себя одного целый дом?

– Поживу здесь, пока не подыщу подходящую комнату. На той неделе собираюсь съехать.

– Ваша машина – «Понтиак»-седан образца 1939 года?

– Правильно.

– Вы оставили ключи в машине?

Хинкл снова поскреб затылок.

– Кажется… У нас в окрестностях никогда не было воровства… Машина здорово пострадала?

– Спереди сильно помята.

Хинкл плюнул в сторону.

– Черт побери, после ухода жены я и думать забыл про страховку… Уж когда не везет, тогда не везет!

Брэндон взглянул на Селби.

Тот пояснил:

– Мы только проверяем. Машина находится в Мэдисон-Сити. Вернее, то, что от нее осталось. Вы можете съездить и посмотреть в любое время.

– Я буду на работе, – проворчал Хинкл. Повернувшись к Грайнсу, он добавил: – Наверное, ты с Руфью сможешь прокатиться туда и посмотреть, что с ней можно сделать?

– Разумеется. Утром мы закинем тебя на работу, а оттуда сразу поедем и поглядим.

Селби сказал:

– Я хочу побеседовать с мистером и миссис Грайнс еще раз, уже после того, как мы проведем детальное расследование. Очень сожалею, что приходится вас беспокоить, но идет проверка. Нам необходимо узнать, кто вел машину.

Усевшись в служебную машину, Билли Рэнсом сказал:

– Вот это постановка дела! Мы нашли машину до того, как владелец узнал, что она украдена… Все же, шериф, почему вы ведете расследование так поспешно?

– Понимаете, за рулем сидел Десмонд Биллмейер, богатый человек, владелец магазинов… Послушайте, Рэнсом, вот что вам надо сделать. Займитесь-ка с утра Хинклом, узнайте у него все, что можно, о Грайнсах. Ну и, конечно, выясните в Лисхолдской компании, что за работник сам Хинкл. Хорошо?

– О’кей. И потом вам позвонить?

– Да, если не трудно.

Они завезли Рэнсома домой и поехали в Мэдисон-Сити. Город казался вымершим, лишь высоченные фабричные трубы да освещенные корпуса сахарного завода, казалось, проявляли признаки жизни.

Посмотрев на них, Брэндон заметил:

– В этом году хороший урожай сахарной свеклы.

Селби зевнул.

– И хороший урожай убийств… Увидимся в девять, Рекс.

Утренний выпуск «Кларион» поместил описание дорожной катастрофы под заголовком:

«ГИБЕЛЬ БОГАТОГО БИЗНЕСМЕНА»

«Быстрые действия местных властей привели к идентификации. – Поразительные и таинственные обстоятельства смерти. – Шериф и окружной прокурор спешат с расследованием».

Селби читал статью за завтраком. Когда он пришел в контору, Аморетт Стэндиш, его секретарша, сообщила, что из Лос-Анджелеса уже несколько раз звонили. Действительно, не успел он переступить порог своего кабинета, как зазвонил телефон. Редактор ежедневной лос-анджелесской газеты просил интервью. Он держался вежливо, но был настроен скептически в отношении идентификации.

Селби, спрятавшись в раковину профессионального достоинства, только и сказал, что тело опознано двумя свидетелями, хорошо знавшими покойного, и что прокуратура ведет расследование обстоятельств смерти.

Почти одновременно появились Брэндон и доктор Трумэн. Патологоанатом был хорошим врачом, его профессия читалась в каждом жесте и взгляде. Как и полагается врачу, он ничем не выдал того, что не спал всю ночь.

– Ну, – нетерпеливо спросил Селби, – что скажете?

Доктор Трумэн заговорил медленно, взвешивая каждое слово:

– Мужчине примерно сорок два года. Он много пил. Однако автомобильная авария не явилась причиной его смерти. У него было слабое сердце. Вполне допускаю, что он и сам об этом не знал, вел обычную жизнь делового человека, и сердце не доставляло ему особых неприятностей, но у него бы непременно развились серьезные осложнения. По моему твердому убеждению, смерть явилась следствием сердечной недостаточности, обусловленной повышенной дозой хлоралгидрата.

– Это что, «сногсшибательные капли»?

– Да, их часто так называют. Если у человека больное сердце, они в большом количестве опасны. Хлоралгидрат не так-то просто обнаружить, но я все же понял, что он был принят в большом количестве и смерть наступила вскоре после принятия наркотика.

– Как он умер? – спросил Селби.

– Это я и хочу узнать… Некто Архангельский опытным путем установил, что хлоралгидрат неравномерно распределяется в крови человека. Вначале его меньше в мозге, чем в крови, позднее соотношение меняется. Так вот, я нашел больший процент хлоралгидрата в крови, чем в мозге. Выходит, смерть наступила до того, как наркотик достиг максимальной эффективности. Другими словами, смерть наступила вскоре после его введения. Я провел анализ остатков бренди в разбитой бутылке, им насквозь была пропитана одежда. И анализ показал, что в алкоголь был примешан хлоралгидрат. Сколько, сказать не могу, но в достаточном количестве, смею вас заверить.

– Есть ли вероятность, – спросил его Селби, – что он сам его подмешал?

– Безусловно.

– Вероятность большая?

– Я с ходу не могу ответить, вопрос не входит в мою компетенцию, могу высказать только личные соображения. Хлоралгидрат иногда используют в качестве гипнотического средства. Я знал многих людей, которые нарочно принимали его, чтобы избавиться от последствий пьянки.

– Своего рода «восстановитель»?

Доктор Трумэн кивнул:

– Совершенно верно.

– Ну а что вы скажете о времени смерти?

– Трудный вопрос. Я бы сказал, что смерть наступила часов в девять, но для подстраховки назову такие пределы: от восьми тридцати до девяти тридцати. Так я и скажу на перекрестном допросе.

– Как вы определили время?

– Учел множество факторов, не сомневайтесь. Поймите, Дуг, мне не хочется излишне осторожничать, но ведь время смерти – один из самых важных моментов. Невольно боишься наломать дров. Так что я принял во внимание и процесс трупного окоченения, и реакцию тканей на отдельные стимуляторы, и общее состояние организма. В итоге даю вам час времени, за который ручаюсь головой.

– Ясно, доктор, огромное спасибо.

Когда доктор Трумэн ушел, Селби сказал:

– Не станем себя обманывать, Рекс. Мы имеем дело с убийством… Давай…

Он поднял голову, так как в этот момент отворилась дверь и в кабинет просунулась голова Аморетт Стэндиш.

– Мистер Дж. К. Джилспай спрашивает, не могли бы вы его принять.

– Проведите его сюда.

Джилспай, человек лет сорока, с седыми волосами и коротко подстриженными усиками, держал в руке свернутую трубкой «Кларион». Он подошел к столу Селби с видом человека, не привыкшего попусту тратить время.

– Вы – Селби, – начал он. – Я встречался с вами два года назад, вскоре после моего приезда в Мэдисон-Сити. Возможно, вы меня не помните. Шерифа Брэндона я вижу чаще. Доброе утро, джентльмены.

В манерах мистера Джилспая чувствовалась энергичная деловитость, говорил он напористо, будто стремился как можно быстрее добраться до сути дела.

Они с Селби обменялись рукопожатиями.

– Присядьте.

Джилспай расправил «Кларион».

– Сколько здесь правды? – требовательно спросил он.

– Где именно?

– В сообщении о Десмонде Биллмейере.

Селби взглянул на Брэндона, потом ответил:

– Здесь нет лжи.

– Идентификация надежная?

– Абсолютно. Сомнения исключаются.

Джилспай глубоко вздохнул:

– Ну что ж, значит, все верно. А я-то пытался убедить себя, что газета напутала, сгустила краски. Никак не мог поверить, мне и сейчас все это кажется невероятным.

Он подергал себя за кончик уса.

– Уфф! Странная история, крайне непонятная! Удар, еще удар!.. Будь оно неладно, джентльмены, мы же вчера с Десмондом договорились встретиться. Я не мог заснуть всю ночь, волновался, почему он не приехал.

– На который час было назначено свидание?

– Мы конкретного часа не назначали, он должен был ко мне заглянуть в течение дня. Речь шла о сделке по приобретению недвижимости. Посредником был Стефен Фрилмен. Вы знаете, что правая рука Биллмейера, секретарь и начальник по рекламе, недавно вышла замуж за брата Стефена. Биллмейер опасался, что это свяжет его по рукам и ногам при переговорах с Фрилменом. Естественно, он стремился максимально снизить цену участка, ну а Стефена интересовало повыгоднее его продать. И Биллмейер уговорил меня взять на себя переговоры и добиться самых льготных условий, не упоминая его имени. Я согласился оказать ему дружескую услугу без всякой выгоды для себя, действуя в качестве его агента или подставного лица, что будет точнее.

Селби молча посмотрел на Брэндона.

– Вообще-то Десмонд собирался подписать соглашение, – продолжал Джилспай. – Я окончательно договорился со Стефеном Фрилменом, доведя цену до допустимого минимума. Я позвонил Десмонду и так ему и сказал. Он попросил меня поставить его в известность, как только закончу переговоры со Стефеном.

– Куда вы ему звонили? – спросил Селби.

– По голливудскому номеру. Он сказал, что целый день будет ждать моего звонка.

– Когда вы ему звонили?

– Точно не помню, около шести часов, возможно в шесть тридцать, на часы не глядел. Фрилмен находился у меня, а ушел он в семь часов. Я вышел в другую комнату и звонил Десмонду оттуда. Назвал ему цену. Мне показалось, что он доволен, но все же просил выставить условие, позволяющее взглянуть на недвижимость. Он хотел приехать ко мне после ухода Стефена и привезти задаток.

– Он не назвал какой?

– Нет, джентльмены, но с него причиталось… скажем, что-то около ста тысяч долларов.

– Продолжайте.

– Я все ждал и ждал, а Десмонд не появлялся. Он был очень пунктуален. Я не ложился спать до двух часов ночи, несколько раз звонил ему в контору, но ответа не получил… И вот сегодня утром увидел сообщение в газете. Черт возьми, джентльмены, это немыслимо. Невозможно! Десмонд под воздействием алкоголя? Да ведь этот человек капли спиртного в рот не брал! Поверьте, мне ли не знать!

– Сколько времени вы с ним знакомы?

– Семь или восемь лет.

– А близко?

– Лет пять.

– Вы никогда не слышали, чтобы он говорил про человека по имени Грайнс?

– Грайнс? Вряд ли. Конечно, он мог мимоходом его назвать, но у меня исключительно скверная память на имена, я даже забываю, как зовут знакомых, с которыми давно не встречался… Могу я полюбопытствовать, почему вы задали этот вопрос?

Селби осторожно ответил:

– Я подумал, что Биллмейер мог встречаться с неким Грайнсом.

– Давно или, наоборот, совсем недавно, – ввернул шериф Брэндон.

– Повторяю, я не припоминаю, чтобы он при мне называл это имя. Кто такой Грайнс? Бизнесмен? Связан с…

– Пока не знаем, – ответил Селби, – мы расследуем.

Джилспай поднялся с места.

– Потрясающее известие, – сказал он со вздохом. – Я все еще не могу прийти в себя. Поверите ли, за завтраком мне буквально не лез кусок в горло.

Селби заметил:

– Так как вы были с ним близко знакомы, мы очень просим вас съездить к Перкинсу и взглянуть на тело.

Джилспай вскинул голову:

– Но, джентльмены, ведь вы сказали, что никаких сомнений быть не может?

– Сомнений нет, – ответил Селби. – Тело опознано миссис Джилберт Фрилмен.

– Ах вот как!

– Но мы хотим проверить ее показания.

Джилспай прищурил глаза:

– Не уверен, что правильно вас понял. Разве по закону требуется такая проверка?.. Впрочем, я все равно хотел просить разрешения взглянуть на тело… Уж очень странная история! Если Десмонд Биллмейер действительно напился, значит, кто-то заставил его это сделать. Я хочу, чтобы мои слова вошли в протокол. Я понял из газет, что имеются так называемые загадочные обстоятельства.

Селби ограничился кивком. Его посетитель собирался сказать что-то еще, но передумал и двинулся к выходу:

– Я взгляну на тело, джентльмены. А потом позвоню вам, хорошо?

– Да, пожалуйста.

– Я еду немедленно.

Он уже взялся за дверную ручку, но на пороге задержался, по-видимому испытывая чувство неловкости.

– Вы хотите еще что-то сказать? – спросил Селби.

Джилспай смущенно кашлянул.

– Не уверен, известно ли вам… В эту историю посвящены лишь несколько человек. Но, конечно, в ходе расследования вы можете все узнать. В жизни Десмонда Биллмейера есть пробел. Только он об этом никогда не говорил. Фактически он ударился в крайность: создал себе вымышленную родословную, фикцию чистой воды.

– Что вы имеете в виду? – спросил Селби.

– У него произошла полная потеря памяти. Мы были знакомы несколько лет, когда он об этом рассказал. Мне думается, попытки восстановить провалы в памяти мучили его. Однажды он мне сказал, что в его жизни есть темная глава, которая каким-то образом связана с запоем и поджогом здания… Жаловался, что иногда просыпается среди ночи в холодном поту, ему чудится пожар. У него была твердая убежденность, что если он когда-нибудь начнет пить, то сразу же потеряет над собой власть. Как-то ночью он со мной говорил об этом. Признался, что иной раз ему хочется вернуть память и вспомнить всю свою жизнь. Вроде бы это возможно сделать с помощью гипноза. Но с другой стороны, он боялся. Я ему не советовал экспериментировать.

– Почему? – спросил Селби.

Джилспай покачал головой:

– У меня свой взгляд на амнезию. Когда у человека такая безумная боль, что он не может ее вынести, он падает в обморок. Такой выход для организма нашла природа. Человек теряет сознание, потому что сознание этого хочет. Ты забываешь о своей прошлой жизни, когда просто не можешь по-другому. Когда ты готов восстановить прошлое, память к тебе сама возвращается. Такова моя философия, джентльмены.

– И вы высказали Биллмейеру свои соображения? – поинтересовался Селби.

Джилспай закивал: