Текст книги "Дело небрежной нимфы"

– И что же дальше? – спросила Дороти, заинтересовавшись.

– Адвокат американца даже не стал допрашивать свидетелей, и с американцем едва не случился нервный припадок, – сказал Мейсон. – Адвокат ему объяснил, что в этой стране очень легко заполучить свидетелей, готовых за соответствующее вознаграждение на клятвопреступление. Американец уже видел себя разоренным до последней нитки. А затем пришла его очередь защищаться, и его адвокат любезно пригласил семерых свидетелей, каждый из которых показал, что американец действительно занял деньги у бизнесмена, но что они находились в комнате, когда он возвратил их все, до последнего цента.

Она слабо улыбнулась.

– Какова же мораль всей этой истории, мистер Мейсон?

– Это не мораль, а аморальность, – поправил ее Мейсон. – Это означает, что есть случаи, когда вам приходится бить дьявола его же оружием.

– Так что же нам делать?

– В настоящий момент важнее – чего мы не будем делать. Мы не станем кидаться со всех ног в суд и рассказывать там про бутылку. Жаль, что у нас не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот документ. Мы не покажем пока сделанную нами копию с письма. В таком случае наше положение стало бы совсем иным. Но у нас письма нет, так что нечего и толковать об этом.

– Но, мистер Мейсон, разве вы не понимаете, что сделал Олдер? Он же… Да ведь если мы позволим ему остаться безнаказанным, если он сможет поставить нас в такое положение, моя улика пропала… я даже не смогу ничего сказать относительно нее в дальнейшем, и… О боже, ведь я и в самом деле забралась в его дом, и он может привлечь меня к суду за кражу, и…

– Предоставьте это мне, – решительно перебил ее Мейсон. – Не могу обещать с уверенностью, но думаю, что ваш приятель Джордж С. Олдер будет весьма поражен, когда узнает, что я представляю вас. Держитесь твердо, Дороти, и к обеду вы, возможно, уж выйдете отсюда.

– К обеду, мистер Мейсон? Да что вы, если даже судья разрешит мне внести залог, мои финансовые возможности…

– Ну, видите ли, я сам в этом кровно заинтересован, так что… Если бы не… О, да ладно, теперь вы понимаете, как все получилось. В тот субботний вечер как бы я ни поступил, все равно показалось бы, что мы с вами затеяли не то состряпать, не то похитить вещественное доказательство, а для меня было бы неприемлемо как одно, так и другое.

– О, если бы я пошла к Олдеру, как вы советовали! Но я подумала, что лучше знаю, как поступить. Если бы я знала, кто вы такой, я бы послушалась вас без всяких рассуждений.

– Ладно, – махнул рукой Мейсон. – Теперь мы с вами влезли в это дело, и нам вместе вылезать из него.

– Что же вы собираетесь делать?

– Во-первых, собираюсь проявить немного изобретательности и, возможно, прибегнуть к небольшому блефу. А первое, что надо сделать вам, – это освободиться под залог. Затем мы подадим в суд на Джорджа С. Олдера и официально заявим, что мы желаем получить от него показания под присягой. А затем мы еще заставим его поволноваться.

– А вы сможете все это сделать? – спросила Дороти.

– Попытаемся, – улыбнулся Мейсон. – Выше голову, Дороти. Мы с вами скоро увидимся.

Мейсон подал знак надзирательнице, она подошла, и беседа была окончена.

Глава 5

Судья Ланкершим терпеливо выслушал заключительные скучные аргументы многоречивого адвоката и сказал:

– Возражение отвергается. Дается десять дней на то, чтобы подготовить ответ. – Он взглянул на часы. – Ваше время истекло, – сказал он. – Теперь мы рассмотрим следующее дело, касающееся вопроса о сумме залога по делу «Народ Калифорнии против Дороти Феннер».

– Обвинение готово к слушанию дела, ваша честь, – сказал Винсент Колтон.

– Мистер Джексон из офиса мистера Мейсона был… – начал было судья Ланкершим, но вдруг остановился. – О, я вижу, здесь сам мистер Мейсон. Вы готовы, господин адвокат?

– Да, ваша честь.

– Ну, так в чем заключается трудность? – спросил Ланкершим. – По-видимому, молодая женщина обвиняется в краже. Насколько я понял со слов мистера Джексона, какая-либо попытка со стороны обвиняемой сбежать совершенно невозможна. У нее есть деньги в банке, ей принадлежит яхта, и…

– Деньги могут быть взяты из банка в любой день и час, – резко заявил Колтон. – А яхта – это старое, ветхое судно, маленькое и весьма сомнительной ценности. Насколько мне известно, за этой молодой женщиной не тянется преступное досье, но факт остается фактом: она проникла вечером в дом истца, смешалась с приглашенными на обед гостями и похитила на пятьдесят тысяч долларов драгоценностей. Позволить ей выйти на свободу или отпустить под залог – значит дать ей возможность внести за себя пять или десять тысяч, а затем продать драгоценности, положив в карман сорок тысяч чистыми.

– Чепуха! – отрезал Мейсон.

– Минутку, мистер Мейсон, – вмешался судья Ланкершим. – У вас еще будет возможность высказаться. Продолжайте, господин окружной прокурор. Полиция не обнаружила ничего из похищенной собственности?

– Нет, ваша честь.

Ланкершим немного подумал, потом посмотрел поверх очков на Перри Мейсона.

– Ну, мистер Мейсон, а какова ситуация с вашей точки зрения? По-моему, я знаю большую часть ваших суждений. Когда мистер Джексон говорил со мной, он изложил довольно подробно факты данного дела. Мистер Колтон сказал, что ему нужно время, чтобы собрать кое-какую дополнительную информацию.

– Во-первых, – сказал Мейсон, – я не думаю, чтобы было взято драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов. Полагаю, что вообще не было взято никаких драгоценностей.

– Понятно, – саркастически отозвался Колтон. – Мистер Олдер, всеми уважаемый и порядочный гражданин, возводит ложное обвинение на невиновных людей… Вы именно это хотели сказать?

– Возможно, вы удивитесь, мистер Колтон, но это именно так. И я бы хотел, чтобы мистер Олдер представил суду список предметов, которые, как он заявляет, у него похищены.

– Я уже сказал ему, чтобы он приготовил такой список.

– И затем вручил его вам?

– Да.

– Под присягой?

– Не обязательно. Он даст показания, когда предстанет перед судом.

– Где находится теперь мистер Олдер?

– В моем офисе, составляет перечень украденных вещей.

– Сколько времени ему понадобится, по-вашему, чтобы написать его?

– Да, вероятно, не так много, ведь похищено всего несколько предметов.

– Я бы хотел узнать конкретно о некоторых из них, – сказал Мейсон. – Хотел бы, чтобы он определенно показал, откуда взялась эта цифра – пятьдесят тысяч долларов.

– Будьте уверены, он покажет это в свое время.

– Это время, полагаю, как раз сейчас и настало, если он собирается помешать этой молодой женщине освободиться под разумную сумму залога. – Мейсон повернулся и обратился к судье: – Ваша честь, моя подзащитная – порядочная женщина с хорошим служебным положением, и я думаю, если бы вы ее видели, то немедленно согласились бы со мной, что здесь какое-то недоразумение. Я еще не говорил с ней достаточно подробно относительно фактов, нуждающихся в проверке с помощью моей компетенции и опыта. Знаю, что единственная улика, связывающая ее с преступлением, в котором ее обвиняют, – это оставленное на пляже купальное полотенце с ее меткой. Совершенно очевидно, что лицо, которое могло похитить на пятьдесят тысяч долларов драгоценностей, могло украсть и это полотенце. Я также сильно сомневаюсь, что вообще были украдены ценности на такую сумму. И полагаю, что потерпевший сказал это не подумавши, доводя до сведения полиции. Смею сказать еще, что, если мистер Колтон сейчас же позвонит в свой офис, он узнает, что мистер Олдер не только затрудняется подготовить список похищенного, но и не может детально описать хотя бы один из похищенных предметов.

– О, это абсурд! – безапелляционно заявил Колтон.

– Какой толк возиться с письменными показаниями? – спросил Мейсон. – Судья, готовый слушать дело, здесь, на месте. Если, как вы сказали, Олдер в настоящее время находится в вашем офисе, то почему бы ему не подняться на лифте в зал суда?

– А если он будет настаивать, что похищено драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов, вы согласитесь внести пятьдесят тысяч залога? – спросил Колтон.

– Поставьте вашего клиента на свидетельскую трибуну, – сказал Мейсон. – Допросите его под присягой, дайте мне возможность задать ему несколько вопросов в порядке перекрестного допроса, чтобы выяснить истинное положение вещей. Если он и под присягой повторит, что у него похищено на пятьдесят тысяч долларов драгоценностей, я соглашусь на такую сумму залога. Давайте также договоримся, что, если он назовет сумму в десять тысяч, залог будет десять тысяч, и если он скажет, что не было похищено никаких драгоценностей, обвиняемая будет освобождена без всякого залога, с обязательством явиться в суд по первому требованию судьи.

– Если он скажет, что не было похищено никаких драгоценностей, – угрюмо сказал Колтон, – обвиняемая не только будет освобождена без залога, я прекращу дело против нее.

– О’кей, пригласите его сюда, – сказал Мейсон.

– Можно воспользоваться телефоном, ваша честь?

– Пожалуйста, звоните из комнаты отдыха, – сказал судья Ланкершим.

Окружной прокурор вышел из кабинета судьи. Ланкершим посмотрел поверх очков на Перри Мейсона.

– Я вижу, вы взялись за это дело всерьез, мистер Мейсон.

Мейсон кивнул.

– А ваш мистер Джексон, скажу я вам, весьма профессионально разбирается в законах, – польстил адвокату судья Ланкершим.

– Рад это слышать, ваша честь. Я попытаюсь так же умело разобраться в фактах.

Глаза Ланкершима хитро блеснули.

Винсент Колтон вернулся в зал суда, доложив:

– Мистер Олдер сейчас будет.

– Вы спросили у него, приготовил ли он список? – осведомился Мейсон.

– Я ему велел принести список сюда и зачитать его как вещественное доказательство, – с достоинством ответил Колтон.

– Я хочу, чтобы секретарь занес его показания в протокол, – предложил Мейсон.

– Они будут занесены, – ответил секретарь.

– И мне понадобится лишний экземпляр.

– Я сниму копию, – огрызнулся Колтон.

Они подождали несколько секунд, затем дверь отворилась, и в зал суда вошел худощавый мужчина в сером двубортном костюме, спокойный, самоуверенный, с плотно сжатыми губами, явно привыкший повелевать.

– Джордж С. Олдер, – объявил Колтон. – Мистер Олдер, подойдите сюда, поклянитесь на Библии и займите место свидетеля.

Олдер поднял правую руку и произнес слова клятвы. Его колючие серые глаза быстро оглядели комнату из-под сдвинутых в одну линию бровей, задержавшись на мгновение с некоторой долей любопытства на Перри Мейсоне.

– Присядьте, пожалуйста, – пригласил Колтон. – Список похищенных драгоценностей при вас?

– Я составил весьма приблизительный список. Нахожу это несколько трудным делом – доверять памяти в такого рода делах. Я предпочел бы вернуться домой и произвести полную инвентаризацию, чтобы все установить наверняка.

– Хорошо, а вы можете информировать в общих чертах суд относительно стоимости похищенного?

– Я оценил это приблизительно в пятьдесят тысяч долларов. Я не вижу оснований менять эту цифру, – сказал Олдер, мельком взглянув на Перри Мейсона, а затем переведя взгляд на Колтона.

– Вы совершенно уверены, что драгоценностей было похищено на пятьдесят тысяч долларов?

– Ну, – неопределенно пожал плечами Олдер, – я подсчитываю, так сказать, на глаз, приблизительно… как я заявил, я еще не проводил полную инвентаризацию, а потом, разумеется, непонятно, имеете ли вы в виду оптовую или розничную цену. Но я бы сказал, что драгоценностей взято приблизительно на пятьдесят тысяч долларов.

– Я думаю, это все, – торжествующе резюмировал Колтон.

– Разрешите только пару вопросов в порядке перекрестного допроса, – попросил Мейсон.

– Очень хорошо, спрашивайте, мистер Мейсон, – кивнул судья Ланкершим. – Полагаю, что это, очевидно, рядовое, рутинное дело, а мы поднимаем вокруг него столько шума. Постараемся не затягивать и поскорее с ним покончить. Мне кажется, залог в пятьдесят тысяч долларов несколько завышен, но если похищено драгоценностей на эту сумму, то, разумеется, защитнику придется согласиться на нее.

– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – Я не отказываюсь от нашей договоренности, но мне, как я только что сказал, надо задать свидетелю пару вопросов.

– Спрашивайте, – сказал судья Ланкершим, бросив взгляд на часы.

– Эти драгоценности застрахованы? – как бы между прочим осведомился Мейсон.

– Какое это имеет отношение к делу? – спросил Колтон.

– Очень простое, – пояснил Мейсон. – Если драгоценности застрахованы, должна быть их инвентарная опись вместе с оценкой, приложенная к страховому полису; может быть, это обстоятельство освежит память мистера Олдера.

– О, понятно. Возражений нет.

– Большая часть моих драгоценностей застрахована, – сказал Олдер.

– Разве у вас нет страхового полиса, в котором были бы перечислены все объекты страхования с полной оценкой всего вашего имущества?

– Если подумать, то, кажется, у меня такой полис есть, но драгоценности, перечисленные в этом полисе, составляют десять процентов от общей суммы страхования. Во всяком случае, насколько я помню.

– А какова общая сумма страховки?

– Сто тысяч долларов.

– О’кей, значит, драгоценностей на десять тысяч. Но у вас имеется другой страховой полис, куда внесены только драгоценности?

– Да, сэр, имеется.

– В котором наверняка перечислены все предметы?

– Ну… некоторые из них.

– О’кей, – сказал довольный Мейсон. – А теперь назовите один предмет, записанный в этом специальном страховом полисе и похищенный из вашего дома во время ограбления.

– Я… я вам сказал, что мне нужно сначала произвести инвентаризацию.

– Только один предмет, – настаивал Мейсон, подняв вверх указательный палец, чтобы выделить цифру «один». – Только один предмет, записанный в этом страховом полисе, – повторил он с расстановкой.

– Не думаю, что могу это сделать так, с ходу.

– О’кей, – кивнул Мейсон. – А теперь назовите мне один предмет из числа похищенных драгоценностей, не записанный в этом страховом полисе.

– Ну, скажем, наручные часы.

– Какой марки?

– Довольно дорогие швейцарские часы.

– Откуда вам известно, что они похищены?

– Я их давно не видел… мне кажется, они пропали.

– О’кей, – еле скрывал торжество Мейсон. – Но эти наручные часы должны быть в списке ваших вещей в первом страховом полисе, не правда ли? В разделе десяти процентов стоимости всего вашего имущества?

– Наверное, так, да.

– Так что, если полиция не найдет эти наручные часы, – продолжал Мейсон, – вы предъявите страховой компании иск на них, не так ли?

– Ну, вероятно. Я человек занятой. Я не думал…

– Да или нет? – спросил Мейсон. – Вы намерены предъявить иск страховой компании?

– Какое это имеет отношение к делу? – спросил Колтон.

– А вот какое, – ответил Мейсон. – В том случае, если эти наручные часы не были взяты, а этот человек предъявляет иск к страховой компании, он будет виновен в ложной клятве и в намерении получить деньги под фальшивым предлогом. Думаю, он это понимает. Таким образом, он не собирается делать ложное заявление в связи с иском к страховой компании. Так вот, мистер Олдер, вы дали суду клятву. Помните об этом. Я хочу, чтобы вы назвали нам какую-нибудь одну из похищенных у вас драгоценностей. Одну, только одну!

– Ну… я увидел эту особу… то есть ее обнаружили, когда она пыталась украсть вещи из моего письменного стола, и я… Я вошел туда и открыл запертое отделение, где храню драгоценности, и… в общем, я взглянул в шкатулку и увидел, что там недостает очень многих вещей.

– Откуда у вас эти драгоценности?

– Большая часть перешла ко мне от моей матери после смерти отца. То есть они являлись частью имущества отца, драгоценности моей матери.

– А некоторые из них были ваши собственные?

– Наручные часы, запонки, бриллиантовая булавка для галстука, кольцо с рубином…

– Ну хорошо, – сказал Мейсон, – чтобы у нас не создавалось лишних трудностей, давайте запишем сейчас эти вещи. Итак, пропала булавка с бриллиантами, кольцо с рубином…

– Я не сказал, что они пропали.

– Эти вещи числились в страховом полисе?

– Вероятно, да.

– Ну так как же, пропали они или нет?

– Я не знаю. Говорю, что я не проводил тщательной инвентаризации. Я заглянул в шкатулку и заметил, что похищено драгоценностей примерно на пятьдесят тысяч долларов.

– Пятьдесят тысяч долларов – это довольно много вещей, – заметил Мейсон.

– Да, сэр.

Олдер провел языком по губам и умоляюще посмотрел в направлении окружного прокурора.

– Сколько драгоценностей было в этой шкатулке?

– Очень много.

– И все застрахованы?

– Да, сэр.

– На какую сумму застрахованы?

– На пятьдесят тысяч долларов.

– Такова их истинная стоимость?

– Да, сэр.

– В таком случае, если у вас пропало на пятьдесят тысяч драгоценностей, они, должно быть, похищены все.

– Ну, они не все пропали… Я… я вам уже сказал, что не проводил инвентаризацию.

– Почему? – спросил Мейсон. – Разве в этом не было насущной необходимости?

– В самом деле, мистер Олдер, – вмешался судья Ланкершим, – вы должны были произвести внимательный осмотр, чтобы узнать, чего не хватает.

– Ну, я не просматривал вещь за вещью. Я был слишком взволнован и… вот именно, так оно и было, я был взволнован, и…

– А сейчас вы не взволнованы, нет? – внимательно посмотрел на Олдера Мейсон.

– Нет.

– О’кей. Так скажите же нам, чего все-таки не хватает в шкатулке?

– У меня нет ее с собой.

– А сегодня утром, скажите, перед тем как пойти в офис окружного прокурора, вы были взволнованы?

– Ну конечно, для меня было потрясением узнать, что в мой дом с целью ограбления проник некто, кому я доверял…

– Вы испытали сильное потрясение?

– Весьма сильное.

– Настолько сильное, что не смогли сосредоточиться на составлении списка драгоценностей?

– Ну… да, я был… взволнован.

– Значит, вы были очень взволнованы, когда заявили окружному прокурору, что у вас похитили драгоценностей на пятьдесят тысяч?

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?

– Вы были так взволнованы, что даже не могли произвести инвентаризацию, чтобы определить, каких вещей не хватает. Так?

– Ну, можете поставить вопрос и так.

– Не я, а вы ставите вопрос таким образом, – поправил Мейсон. – Я просто пытаюсь подвести итог вашим показаниям. Так вот, когда вы назвали сумму в пятьдесят тысяч долларов, вы, вероятно, имели в виду цифру, указанную в страховом полисе, и…

– Вероятно… вероятно, так и было.

– А сейчас, в настоящий момент, вы не поклялись бы, что вещей похищено не более чем на десять тысяч, а?

– Послушайте, – рассердился Олдер. – Эта молодая женщина пробралась в мой дом. Она была возле моего письменного стола; шкатулка с драгоценностями была открыта. Кто-то отворил дверь и застал ее врасплох. Один из гостей стал ее расспрашивать, что ей нужно, а женщина схватила эту бутылку и бросилась к окну… – Олдер вдруг замолчал.

– Какую бутылку? – спросил Мейсон.

– Бутылку с драгоценностями, – сердито сказал Олдер.

– Вы храните ваши драгоценности в бутылке?

– Не знаю. Нет, конечно, но одному из свидетелей показалось, что она выпрыгнула из окна с бутылкой в руке и что она сложила украденные вещи в эту бутылку. Она задумывала эту кражу, предполагая, что может потерять драгоценности, когда будет плыть. Знаю только, что один из гостей упомянул бутылку: он видел ее в руках женщины.

– А вы сами видели эту женщину?

– Не вблизи. Я видел, как она бежала после того, как выпрыгнула из окна. Пришлось спустить с цепи собаку. Если бы пес ее настиг, мы бы узнали, какие драгоценности она похитила. Она и ее презренный сообщник.

– Нет нужды столько времени толковать об этом, – сказал Мейсон. – Мы просто пытаемся уточнить факты. Что касается лично вас, то вы не можете даже точно назвать, на какую сумму похищено драгоценностей – на пятьдесят или десять тысяч долларов. Не так ли?..

– Ну, я думаю, что…

– Вы лично не можете утверждать, что, может быть, этих драгоценностей похищено даже на одну тысячу долларов…

– Я не знаю, похищено ли вообще что-нибудь, – вдруг сердито сказал Олдер. – Я заглянул в раскрытую шкатулку, и мне показалось, что там не хватает большого количества предметов.

– Но когда вы сказали «на пятьдесят тысяч долларов», вы, очевидно, имели в виду тот факт, что драгоценности застрахованы на эту сумму. Вы были взволнованы и, наверное, потому назвали сумму в пятьдесят тысяч долларов – дескать, столько стоят драгоценности, которые были у вас похищены. Так? Что ж, такое объяснение вполне может иметь место, – удовлетворенно констатировал Мейсон. – Вы не предъявили иск страховой компании?

– Нет, сэр.

– И в сущности, вы вообще не намерены предъявить иск страховой компании, не правда ли?

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – заметил Олдер. – Считаю, что не обязан сидеть здесь и подвергаться всем этим неуместным допросам.

Мейсон обратился к судье Ланкершиму:

– Вот видите, ваша честь. Я желаю, чтобы было соблюдено наше условие. Если бы истец назвал сумму взятого у него имущества – пятьдесят тысяч, – я бы внес по постановлению суда залог за мисс Дороти Феннер в сумме пятидесяти тысяч долларов. Но он не может даже показать, что у него вообще что-то похищено. В таком случае окружной прокурор должен позволить моей клиентке выйти на свободу без всякого залога, под расписку, чтобы явиться в суд по первому требованию судьи, и прекратить дело против нее, так что…

– Не так быстро, не так быстро! – вмешался Колтон. – Между перекрестным допросом свидетеля и его запугиванием – дистанция огромная…

– Мне не нравится слово «запугивание», – выразил неудовольствие Мейсон. – Этот человек бизнесмен. Он знает свои права. Я просто попросил его дать суду прямое, определенное, недвусмысленное показание. Но, очевидно, он опасается делать это. Боится назвать хотя бы один предмет из якобы похищенных этой женщиной драгоценностей и поклясться, что она взяла именно этот предмет, потому что ничем не может этого доказать. Одно дело – заявить газетчикам и полиции, что он потерял драгоценностей на пятьдесят тысяч, но совсем другое – доказать это.

– Но зачем, посудите сами, человеку заявлять, что у него пропало драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов, если у него вообще ничего не пропало? – в замешательстве спросил судья Ланкершим. – Мы имеем здесь дело не с искателем дешевой популярности, который жаждет увидеть свое имя в газетах.

– Вот именно! Потому что, – сказал Мейсон, – он хотел бы по своим личным мотивам, чтобы обвиняемая была арестована.

– А вам известно, мистер Мейсон, что это в высшей степени серьезное обвинение?

– Мне известно, что это в высшей степени серьезное обвинение, – подтвердил Мейсон. – Мне это так хорошо известно, что я могу уведомить суд и мистера Олдера о том, что обвиняемая Дороти Феннер намерена привлечь его к суду за оскорбление личности. Затем уже я намерен взять у него показания под присягой, и когда он будет стоять на свидетельском месте, то чтобы он представил суду доказательства того, что у него похищена хотя бы одна драгоценность. Более того, я настаиваю, чтобы представители страховой компании появились у него дома и произвели инвентаризацию оставшихся драгоценностей, сравнив их по списку с перечисленными в страховом полисе предметами.

Мейсон кончил говорить, и в зале наступило напряженное молчание.

Колтон прервал его, сказав:

– Мне все же кажется, что мистер Мейсон пытается запугать свидетеля.

– Я могу слово в слово повторить сказанное, – встал Мейсон. – Тогда вы, может быть, поймете, что я просто стараюсь защитить мою клиентку от обмана и клеветы.

– Все это выглядит очень нелепо, – пожал плечами Олдер. – В субботу вечером я был взволнован, а вчера утром я еще не пришел в себя от потрясения. И не представлял, что какой-то адвокат станет меня так запугивать…

– Вы уже несколько раз употребили это выражение, – вмешался судья Ланкершим. – Суд не позволит никому запугивать вас, мистер Олдер, но суд задает вам один вопрос: согласны ли вы, мистер Олдер, чтобы представитель суда пошел к вам домой вместе с вами и проверил содержимое вашей шкатулки с драгоценностями, сравнив их наличие с инвентарной описью, сделанной страховой компанией?

– Когда это нужно сделать?

– Теперь же.

– Сейчас это не слишком удобно. У меня на сегодня назначены другие дела.

– Хорошо, тогда сами назовите время и день.

После паузы Олдер сказал:

– Я пойду домой и сам составлю инвентарную опись. Я – уважаемый гражданин, и весь этот шум совершенно ни к чему. Можно подумать, что я вор… По-видимому, я уже и обвиняемый…

Судья Ланкершим поджал губы, и снова наступило молчание.

– Ну хорошо, – сказал он. – Я назначаю залог для обвиняемой в две с половиной тысячи долларов.

Когда Ланкершим поднялся со своего места, Мейсон собрал бумаги в портфель и повернулся, чтобы направиться к выходу.

– Послушайте, любезный, что это вы придумываете? – полюбопытствовал Колтон. – Разве вам известно об этом ограблении что-нибудь еще? Больше, чем известно мне?

– Спросите об этом Олдера, – посоветовал Мейсон.

Колтон угрюмо изобразил на лице улыбку.

– Не думайте, что я этого не сделаю, – пообещал он.

Олдер покинул свидетельское место, явно пытаясь избежать встречи с Мейсоном и Колтоном.

Но Колтон внезапно повернулся к нему.

– Не уходите, мистер Олдер, – попросил он. – Давайте зайдем в мой офис. Мне нужно с вами кое о чем поговорить.

– У меня очень много дел, – раздраженно ответил Олдер, – деловые свидания…

– Не думаю, что на сегодня они важнее этого дела, – внимательно посмотрел на него Колтон. – Давайте-ка разберемся во всех фактах, пока у нас еще есть такая возможность.

Мейсон попросил судебного клерка:

– Если вы сделаете для меня заверенную копию судебного постановления, я позабочусь об освобождении моей клиентки под залог.

Колтон кивком показал Олдеру, куда идти.

– Сюда, мистер Олдер, – сказал он. – Сюда!