Текст книги "Дело полусонной жены"

– Я не желаю, – зарычал Шелби, – чтобы мною играли. Идите вы все к черту! Где моя каюта? Я остаюсь ночевать на этой проклятой яхте только потому, что не желаю ехать в лодке в такую темень и холодрыгу. Но я первым сойду с яхты, когда мы вернемся в город, и смею вас уверить, мистер Бентон, что, как только вы построите себе дом на острове, я немедленно поставлю нефтяную вышку перед вашими окнами. И я сделаю это даже в том случае, если не буду знать наверняка, есть ли там действительно нефть.

Паркер Бентон ответил весьма холодно:

– Там будет видно. Не знаю, какими средствами вы располагаете, но думаю, что раньше, чем вы успеете выстроить нефтяную вышку, вы пожалеете о том, что вообще когда-либо видели такую вышку. Желаю всем спокойной ночи. Я ухожу в свою каюту и займусь чтением. Думаю, что стюард сумеет устроить всех, кто желает остаться на яхте, со всеми удобствами. Если же кто-нибудь захочет уехать, лодка доставит его на железнодорожную станцию к одиннадцатичасовому поезду. И еще раз: желаю всем спокойной ночи.

Глава 9

Перри Мейсон полулежал в белоснежной постели и читал при свете ночной лампочки. Он успел прочесть всего одну главу, когда рядом с ним тихо, совсем непохоже на городские звонки, зазвенел телефон.

Подняв трубку, он услышал голос Деллы Стрит.

– Шеф, мне здесь ужасно страшно!

– Да, атмосфера после обеда резко изменилась.

– Как вы думаете, что может случиться?

– Не знаю. Бентон, похоже, разозлился на Лаутона. А возможно, он просто решил, что компромисс должен обойтись ему не дороже двух тысяч долларов. Вполне вероятно также, что у него на примете другой земельный участок.

– Это все, конечно, разумные предположения. Однако мне почему-то кажется, что Бентон не такой человек. Уж если он чего-то захочет, то непременно добьется своего.

Мейсон засмеялся:

– Делла, опомнись, мы ведь обсуждаем нашего хозяина, и весьма возможно, что нашу беседу кто-то слышит.

– Меня это не волнует. Я тут пытаюсь читать книгу, которую взяла в библиотечке на яхте.

– Ну и как?

– Сначала она показалась мне увлекательной, но вышло, что это не так. Я все время думаю о людях, находящихся здесь, на яхте: все такие разные, некоторые испытывают откровенную неприязнь друг к другу. И этот густой туман, который заставил всех ночевать под одной крышей… Вы были на палубе?

– Да, совершил один круг, прежде чем улегся в кровать.

– Ужасно густой и скверный туман, верно?

– Да, верно. Что с тобой, Делла? Ты так взволнована.

– Была. Сейчас начинаю успокаиваться.

– Хочешь, пойдем в салон, послушаем музыку?

– Нет, ведь вам, наверное, это ни к чему. Холодно и сыро. Просто хотелось услышать ваш голос, шеф. У меня тревожное состояние.

– Почему?

– Сама не знаю. Действует атмосфера вражды и ненависти.

– Милая Делла, я тебя понимаю. Долгая служба у адвоката среди уголовных дел пагубно влияет на твое воображение. Тебе мерещатся ужасы. Советую немного почитать, а потом крепко уснуть. Утром туман рассеется, а с ним уйдут и твои страхи.

Она засмеялась:

– Видимо, я действительно стала чересчур мнительной. Однако вы должны признать, что здесь чрезвычайно неуютно. Густой туман, флюиды жадности и ненависти. А под нами – холодная черная вода.

– Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, Делла.

– И вам также, – сказала она и повесила трубку.

Мейсон снова уткнулся в книжку, однако она не вызывала у него никакого интереса. Он погасил лампу и решил заснуть. Попытка не увенчалась успехом. Его начала угнетать окружающая тишина, лишь слегка нарушаемая шумом речной воды. Плинк, плинк… плинк… – плескалась вода.

Он ворочался в кровати, пока ему это не надоело. Снова зажег свет и попытался читать. Около полуночи его терпение лопнуло. Он встал с постели, полностью оделся и вышел прогуляться по палубе.

Нос яхты был направлен против течения. Слышалось журчание воды, омывающей спущенный якорь.

Мейсон дошел до кормы. Там неподвижно, как статуя, стоял ночной дежурный матрос, укутанный в пальто и плащ. Его нисколько не интересовали находившиеся на яхте гости. Его дело – отстоять вахту и дождаться смены.

Мейсон развернулся к носу яхты. Нога наткнулась на кусок каната, и он отбросил его в сторону. Дойдя до середины правого борта, он остановился и, погрузившись в собственные мысли, простоял так минут десять. Неожиданно раздался женский крик, разорвавший тишину, после чего до него донеслись беспорядочные всплески воды.

Мейсон взглянул в сторону кормы. Фигура ночного дежурного исчезла. Быть может, он бросился к кричавшей на носу яхты женщине? Мейсон направился туда же. Он услышал топот босых ног, и вслед за этим на него налетела человеческая фигура. Руки Мейсона ощутили мягкий и тонкий шелк одежды, а ноздри почувствовали легкий аромат духов. Женщина, столь внезапно оказавшаяся в его объятиях, была в полной панике. Сердце ее, казалось, старалось выскочить из сведенного судорогой тела. В руке тускло блестел металлический предмет. При слабом свете Мейсон увидел, что это револьвер.

Снова раздался крик с носа яхты. Но на этот раз кричал мужчина. Это были слова, знакомые морякам всего мира: «Человек за бортом! Человек за бортом!»

Неясные звуки, похожие на удары тела о борт яхты, раздались за бортом с противоположной стороны. Потом все смолкло. Ни всплесков воды, ни ударов тела о борт. Со всех сторон стали открываться двери, и на палубу выбегали испуганные люди. Слышались громкие голоса, шум бегущих ног.

– Пожалуйста, – произнес хриплый от волнения женский голос, – пожалуйста, отпустите меня!

Мейсон увидел, что держит в своих объятиях Марион Шелби.

– Что случилось?

– Нет, нет, пожалуйста!

Мейсон вынул револьвер из ее руки:

– Что это такое?

Она сделала какое-то конвульсивное движение и прижалась к нему еще теснее. Ее колени подогнулись, а тело стало оседать. Адвокат хотел удержать Марион от падения, но она стремительно вырвалась из его рук и бросилась бежать по палубе. В руках Мейсона остались лишь обрывки ее шелковой рубашки.

Палуба ярко осветилась лампами, а в воду бросили спасательный круг с подсветкой.

Паркер Бентон, одетый в пижаму, халат и ночные туфли, положил руку на плечо Мейсона:

– Что случилось?

– Кто-то крикнул: «Человек за бортом!» – и послышался всплеск воды.

– А звук выстрела вы слышали?

– Какой-то громкий звук слышал, но не знаю, был ли это выстрел.

Бентон распорядился зажечь все поисковые огни.

Поверхность воды мгновенно заискрилась мириадами огней. С палубы спустили маленькую лодку на веслах, которая кружила по контуру яхты. Матрос склонился за борт.

– Прошу всех выйти на палубу! Нужно удостовериться, не исчез ли кто-нибудь, – громко произнес Бентон. Затем он обернулся к Мейсону: – Вы находились на палубе и одеты так, как будто не ложились спать.

– Нет, я лег и попытался заснуть. Но мне это решительно не удалось, и я встал, оделся и вышел на палубу.

– И долго вы гуляли, прежде чем случилось это ЧП?

– Право, не знаю. Возможно, минут двадцать.

– Вы кого-нибудь видели здесь?

– На корме стоял мужчина, которого я принял за вахтенного дежурного.

– А еще кого-нибудь?

– Видел женщину в ночной рубашке, которая пробежала по палубе.

– Какую женщину?

– Боюсь, что не могу вам ответить, – сказал Мейсон, глядя прямо в глаза Бентону.

Бентон посмотрел на него долгим взглядом:

– Поймите меня правильно, Мейсон. Я ведь хозяин яхты. – Он повернулся и ушел.

На яхте кипело оживление: двери с шумом открывались и закрывались, слышны были разговоры и споры проснувшихся гостей, чей-то повелительный голос отдавал краткие и четкие приказы.

На воду спустили моторную лодку, которая непрерывно курсировала вокруг яхты. Прошло минут десять. К Мейсону, все еще стоявшему на носу, подошла Делла и оперлась рукой на перила рядом с ним.

– Что случилось, шеф?

Не отрывая глаз от поверхности воды, он ответил:

– Не знаю, Делла. Не волнуйся.

– Исчез мистер Шелби, – сказала она.

– Я считал это вероятным.

– Его жена была на палубе, – продолжала Делла, – и говорит, что… – Она осеклась. – К нам кто-то идет. Видимо, это Паркер Бентон. Он очень мрачен. Интересно, а что, если…

– Не уточняй ничего, Делла.

Бентон направился прямо к Мейсону и многозначительно произнес:

– Мейсон, Скотт Шелби исчез!

– Да, я слышал об этом.

– Его жена была на палубе, и ее видели бегущей после выстрела.

– В самом деле?

– Вы не опознали ее впотьмах? – спросил Бентон.

Мейсон промолчал.

– Она говорит, что муж позвонил ей по телефону и казался очень взволнованным. Он просил ее принести на палубу револьвер, который оставил в их каюте на столике. Он якобы находился на носу яхты и просил ее поспешить, так как это вопрос жизни и смерти.

– И как же поступила миссис Шелби?

– Она выскочила из каюты, даже не надев халат и туфли, и с револьвером бросилась на зов своего мужа. Уже подбегая к носу яхты, смутно различила фигуру мужчины, который вроде бы вел поединок с кем-то, кто не был виден. Вероятно, противник находился под тем местом, где стоял Шелби, на нижней палубе.

Бентон умолк, пристально вглядываясь в лицо собеседника.

– Так. И что дальше? – спросил адвокат.

– Человек сделал неловкое движение и упал за борт. Затем она услышала звук выстрела и всплеск воды. Она подбежала к борту и наклонилась над ним. На лицо упавшего в воду попал луч света от фонаря с яхты, и она узнала своего мужа. По ее словам, он делал беспорядочные движения руками, как тяжело раненный человек, который пытается плыть. Он окликнул ее по имени и пытался что-то сказать ей. Однако разобрать его слова она не смогла. Затем он прекратил всякие движения, и течение увлекло его под днище. Она тщетно надеялась, что он выплывет по другую сторону яхты. Марион Шелби сказала мне, что вы остановили ее на палубе. Однако более связно объяснить, зачем и что происходило дальше, она не смогла.

– Ваш рассказ в основном совпадает с тем, как я представлял себе это происшествие, – прокомментировал Мейсон.

– Но в нем есть неувязки.

– Вот как?

– Да, – твердо заявил Бентон. – Прежде всего потому, что Шелби никак не мог звонить по телефону с носа яхты в свою каюту.

– Почему же? – спросил Мейсон. – Там ведь есть маленькая закрытая телефонная будка. Вы сами указали на нее, когда проводили экскурсию по яхте. Я, конечно, не знаю, звонил ли Шелби своей жене из этой кабинки, я просто спрашиваю: почему вы исключаете такую вероятность?

– С этой телефонной системой на яхте не так просто, как кажется. Здесь есть одна тонкость.

– А именно?

– Я не хотел иметь на яхте телефонистку, и поэтому пришлось провести две независимые линии связи.

– Это становится интересным, – заметил Мейсон.

– Телефонная линия для пассажиров связывает каюты между собой и дает возможность вызвать стюарда. А служебная линия не имеет контактов с пассажирской. И лишь в одной каюте есть аппараты обеих линий, пассажирской и служебной.

– В вашей?

– Да. Я могу говорить с машинным отделением, с капитаном, с камбузом – вообще с любым отделом. По другой линии я могу позвонить в любую каюту и в помещение стюарда. Скотт Шелби никак не мог позвонить своей жене в каюту из служебной телефонной будки, находящейся на носу.

– Из нее можно позвонить только в вашу каюту или в другое служебное помещение?

– Правильно. Именно так.

– И что из этого следует?

– А следует то, что, если Марион Шелби действительно говорила по телефону со своим мужем, он звонил ей либо из чьей-нибудь каюты, либо от стюарда.

– Ну и?.. – спросил Мейсон.

– Все каюты сегодня были заняты. А что касается стюарда, то он пользуется моим абсолютным доверием. Он служит у меня уже несколько лет. Сегодня – большой прием на яхте, и я просил его взять на себя дежурство до двух часов ночи. Он охотно согласился, так как чрезвычайно предан мне.

– Быть может, он уснул? – предположил Мейсон.

– Он сидел за столом и читал, когда все это случилось. Он не слышал звука выстрела, но слышал, что чье-то тело билось о борт яхты.

– Итак?

– Итак, я попал в чрезвычайно трудное положение. Один из моих гостей исчез, а то объяснение, которое выдвигает его жена, неприемлемо.

– Я так не считаю.

– Но она ведь говорит, что муж звонил ей из будки на носу яхты. Когда я демонстрировал яхту гостям, то действительно указал на эту будку. Из этого гости сделали ошибочный вывод, что оттуда можно позвонить и в каюту, тогда как в действительности это невозможно.

– Извините меня, Бентон, – возразил Мейсон, – но вы никак не сможете доказать, что показания миссис Шелби ложны.

– Нет?

– Нет! – уверенно сказал Мейсон.

– Какова же ваша версия?

– Возможно, что мистер Шелби действительно сказал жене, что звонит из этой будки, так как он счел возможным соединиться именно из этой будки с каютой.

– Тогда следует предположить, – сухо продолжал Бентон, – что он звонил либо из занятой кем-то каюты, либо от стюарда. Причем последнее предположение следует отбросить.

– Сложная и интересная ситуация… – ответил Мейсон. – Кстати, куда делся револьвер, который был в руке у миссис Шелби?

– Я забрал его себе, так как полицейские офицеры, несомненно, заинтересуются этой уликой. Из него произведен один выстрел, остальные пули на месте.

Мейсон ответил:

– Некоторые имеют обыкновение предварительно отстрелять первую пулю, чтобы под спуском не было ничего на случай неожиданного удара.

– Этот вопрос мы предоставим решать полиции. Насколько я понимаю, вы берете под защиту миссис Шелби? Она договаривалась с вами об этом?

– Боже милостивый, нет! Я хочу взять ее под защиту, потому что, во-первых, она мне симпатична, а во-вторых, потому что прекрасно знаю, как набросятся на нее полицейские. Они будут готовы пригвоздить ее к кресту. Именно поэтому я пытаюсь понять, что именно произошло в действительности.

– Боюсь, что ваши попытки обречены на неудачу.

– Приняты ли меры для того, чтобы найти тело Шелби?

– Да. Лодки непрерывно кружат по воде. Однако нет никакой надежды, что он еще живой и борется за жизнь. Вероятнее всего, его тело покоится на дне реки, а глубина в этом месте превышает двадцать футов.

– Скажите, Шелби был раздет или одет?

– Он и его жена уже легли спать. У них в каюте две составленные вместе кровати. Она, по ее словам, спит всегда очень крепко. Он же, видимо, вскоре после того, как она заснула, встал и снова оделся. Странно, что он не надел ни белья, ни носков. Облачился в брюки и верхнюю рубашку. Надел туфли на босу ногу, пальто и вышел на палубу.

– А шляпа?

– Вот это-то и странно. Не надев белья, галстука и шарфа, он для чего-то надел шляпу. Он одевался явно в спешке. Однако никто ничего точно не знает. Жена видела его в последний раз, когда он лег и погасил свет. Миссис Шелби говорит, что муж был раздражен и зол. Видимо, приехав сюда, он рассчитывал договориться с нами.

– На выгодных для него условиях.

– Конечно. Он считал четыре тысячи долларов смехотворной суммой. Кроме того, он был оскорблен моей постановкой вопросов. Я не располагаю точными сведениями, но таково общее представление, которое я вынес из беседы с миссис Шелби.

– А что случилось после этого?

– Она заснула глубоким сном. Ее разбудил телефонный звонок. Она подняла трубку, однако, по ее словам, не совсем еще проснулась. Услышала голос своего мужа, его приказ немедленно прийти на нос яхты и принести ему револьвер, лежащий на его ночном столике. Он сказал, что она должна бежать моментально, не теряя ни минуты на одевание. Затем в трубке раздался какой-то странный звук. Не то кто-то пытался вырвать телефонную трубку из его рук, не то просто ударил его. Ей показалось, что она слышала шум удара, однако не уверена в этом. К тому же она была в полусне.

– И как она поступила?

– Говорит, не размышляла ни секунды: соскочила с кровати, схватила револьвер и бросилась бежать на палубу, в чем была – в одной рубашке и босиком.

– Следует уведомить обо всем полицию, – сказал Мейсон.

– Да, я сделаю это, как только смогу высвободить одну лодку от поисков тела в реке.

– И когда это будет?

– Тогда, когда я приду к выводу, что всякие дальнейшие поиски бесполезны. Через пять, максимум через десять минут. Пошлю лодку на берег, чтобы немедленно вызвать полицию. Пока что я считаю своей обязанностью, чтобы никто из находящихся на яхте людей не сбежал отсюда до приезда полицейских властей.

Мейсон кивком выразил свое согласие с этой мерой.

– У вас нет других предложений? – спросил Бентон.

– Нет.

– И никаких замечаний?

– Никаких.

– Благодарю вас. Впервые в жизни попал в подобную историю и хотел бы знать: правильно ли я веду себя?

– По-моему, абсолютно правильно.

Бентон еще раз поблагодарил Мейсона и удалился.

Глава 10

На яхте царило зловещее настроение. Возбужденные пассажиры не находили себе места. Они то разбредались по каютам, то вновь покидали их.

Команда продолжала свои бесплодные поиски, и сквозь густой туман долетали глухие удары весел по воде.

Мейсон вместе с Деллой Стрит держались особняком, стоя на носу яхты. От холодного и сырого воздуха Делла продрогла.

– Какую цель вы преследуете, шеф? Почему мы не можем уйти в какое-нибудь другое место, туда, где тепло и уютно?

– Хочу здесь дождаться прибытия полиции.

– Зачем?

– Во-первых, хочу знать, будут ли искать какие-нибудь улики здесь, на носу яхты. И еще одно. Надеюсь своим одиночеством подтолкнуть кого-нибудь из пассажиров припасть к моей жилетке и пооткровенничать.

– Вы хотите, чтобы я осталась здесь, с вами?

– Нет, если ты озябла.

Делла начала делать разные гимнастические упражнения, пытаясь согреться.

– Сейчас разгоню свою застоявшуюся кровь. В конце концов, это понятно: нас подняли среди ночи, мы стоим здесь на холодной палубе в густом тумане. А в моей каюте, по-моему, поселилось привидение… Шеф, а каково сейчас положение с покупкой этого острова?

– Что ты имеешь в виду?

– Как вы думаете, Бентон купит эту землю?

– Думаю, что нет.

– Вы хотите сказать, что убийца Скотта Шелби ничего не выиграет от этого преступления?

– В данной конкретной операции выигрыша не будет. Бентон знает теперь о существовании арендного договора. И хотя он не зарегистрирован, Бентон не сможет заявить, что ему ничего не известно о договоре. А если Скотт Шелби умер, то всякая возможность компромисса тем самым исключается. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет назначен законный наследник, а это длительный процесс. Вероятнее всего, Бентон откажется от этой покупки.

Делла слушала с таким вниманием, что незаметно для себя перестала заниматься гимнастикой.

– Продолжай, – смеясь, сказал Мейсон. – Что ты хотела сказать?

– Из этого следует, что убийцей не мог быть ни один из тех, кто… Вы опрокинули всю мою стройную версию. Я ведь предполагала… – И она умолкла, задумавшись.

– Я сообщил тебе, какие последствия вытекают из этого убийства согласно закону. Но это, возможно, не имеет отношения к мотиву преступления.

– Как же так?

– Убийца ведь может не так разбираться в законах, как адвокат, – усмехнулся Мейсон. – Убийца мог не проанализировать ситуацию. Он мог просто считать, что Шелби мешает ему заработать на этой сделке.

– Каким образом?

– Потом, – ответил Мейсон. – Делла, к нам кто-то подходит.

Во мглистой полутьме стали вырисовываться контуры человеческой фигуры.

– Хелло! Я и не знал, что здесь кто-нибудь находится, – непринужденно приветствовал их Лаутон Келлер.

– Вы кого-нибудь ищете, мистер Келлер? – спросил Мейсон.

– Нет, решил сделать пробежку, чтобы согреться. Я намекнул Бентону, что было бы неплохо угостить разбуженных среди ночи гостей горячим грогом. Однако он заявил, что не желает, чтобы представители полиции унюхали запах спиртного. А я сейчас много бы дал за стаканчик горячего рома.

– Заманчивая идея, – согласился Мейсон.

Все несколько принужденно рассмеялись. Лаутон спросил:

– А выяснили, зачем Шелби среди ночи отправился на нос яхты?

– Видимо, нет, – ответил Мейсон. – Однако я ни с кем не общался, так как предпочитаю не обременять свои мозги пустыми и надуманными версиями.

Лаутон Келлер продолжал:

– Следовало бы сожалеть о погибшем. Однако лично я считал его шантажистом и негодяем. И все же я не хотел бы заключать эту выгодную для Джейн сделку такой ценой.

– А вы размышляли о том, что смерть Шелби ничуть не меняет положения с этой сделкой?

– Как же это?.. Я полагал… Откровенно говоря, я вовсе не подумал об этом.

– Лучше спросите у Бентона о том, какое решение принял он. Наверное, он-то успел все обдумать. Нет, пожалуй, не следует его спрашивать об этом. Это может быть воспринято как давление на него.

– Вы полагаете, что смерть Шелби ничего не меняет?

– Наоборот, все осложняется, – ответил Мейсон.

Келлер помолчал несколько секунд. Рассеянным жестом вынул из кармана сигарету, зажег спичку и закурил. При слабом свете спички было видно, как дрожали его пальцы. Делла взглядом постаралась привлечь к этому внимание Мейсона. Тот нахмурил брови, приказывая ей молчать.

Озадаченный словами Мейсона, Келлер повернулся, чтобы уйти. Затем передумал.

– Я хочу вам кое-что сказать. Не знаю, важно это или нет.

– Слушаю вас.

– Марджори Стенхоп ходила по палубе незадолго до происшествия.

– Откуда вам это известно? – спросил Мейсон.

– Я видел ее.

– Где?

– На палубе. Окно моей каюты выходит на палубу. Я встал, закурил и выглянул в окошечко, размышляя о том, рассеется ли туман до утра и когда мы вернемся домой.

– А палуба была освещена?

– Нет. Но было достаточно светло, чтобы я мог увидеть гуляющую по палубе женщину и узнать в ней Марджори.

– Она шла по направлению к носу яхты или к корме?

– К корме.

– И при этом выглядела фланирующей или идущей к какой-то цели?

– Казалось, она куда-то направлялась.

– Вы говорили об этом кому-нибудь?

– Нет, никому. Только вам. Вы полагаете, что следовало рассказать всем?

– Руководствуясь своей собственной совестью.

– А я не знаю, как мне поступить. Думаю, что полицейские засыпят нас ворохом вопросов.

– Да уж это как бог свят.

– Я должен сказать им об этом?

– Если вас спросят, видели ли вы кого-нибудь на палубе, вам, безусловно, не следует лгать.

– Да я вовсе и не хочу этого!

– Однако, если вас не спросят, вы не обязаны добровольно сообщать все, что знаете. Но если сначала вы умолчите об этом факте, а в дальнейшем все же проговоритесь, вы можете попасть в затруднительное положение.

– Это мне понятно. Я предпочел бы, чтобы они сначала допросили Марджи, а потом меня. Если она сама скажет, что выходила на палубу, тогда все будет в порядке.

– Ну а если она не скажет?

– Черт побери, Мейсон, я и не подумал об этом. Если она попытается скрыть свою прогулку, а я расскажу об этом, это прозвучит как прямое обвинение. Не правда ли?

– Это ваше дело. Я не расположен давать вам советы, – равнодушно произнес Мейсон.

– Не следует ли мне прямо пойти к Марджи и поговорить с ней об этом? Или лучше выждать и выслушать ее показания?

Мейсон лениво потянулся и зевнул:

– Времени для размышления уже нет. Если я не ошибаюсь, к нам подходит лодка с офицерами полиции.

Издали раздался гудок, и ему ответил короткий гудок с борта яхты. Загорелись бортовые огни, и мощный пучок света был направлен на воду. Показалась лодка, плывущая как бы по световому туннелю среди густого тумана.

– Это действительно полиция, – произнес Келлер и исчез в тумане.

– Пожалуй, я выясню, не пошел ли он к мисс Стенхоп, – предложила Делла.

– Не думаю, чтобы на это хватило времени, Делла.

Они наблюдали, как дежурный сбросил с яхты канат, который был подхвачен матросом в лодке. Через минуту лодка пришвартовалась к яхте. На борт поднялись два офицера местной полиции, явно взволнованные экстраординарным случаем.

Всех пассажиров попросили войти в обеденный зал. Один из офицеров, худой, уже старый, с поблекшими глазами, начал добросовестно и разносторонне опрашивать присутствующих.

– А теперь, – сказал он, – прошу вас всех рассказать все, что вам известно об этом деле.

Миссис Шелби заявила твердым голосом:

– Я являюсь единственной свидетельницей того, что произошло. Я уже рассказала все это один раз, а теперь повторю снова. – И она подробно рассказала то, что уже знал Мейсон.

Шериф внимательно выслушал ее, окинул пристальным взглядом присутствующих и обратился к Мейсону:

– Вы были на палубе, мистер Мейсон?

– Да.

– Что вам известно обо всем происшедшем?

– Мои впечатления совпадают с рассказом миссис Шелби.

– Кто-нибудь еще выходил на палубу? – спросил шериф.

Наступило молчание, в котором ощущалась неловкость.

– Если бы не этот выстрел, – вмешался помощник шерифа, – то все было бы весьма просто. Человек вследствие какой-то неловкости просто упал за борт. Однако выстрел заставляет нас отнестись к делу совершенно иначе. Уверены ли вы в том, что слышали выстрел, миссис Шелби?

– Да.

– У вас в руках был револьвер?

– Правильно.

– Но стреляли не вы?

– Нет, не я.

– Вы уверены в этом?

– Да.

– Один выстрел из вашего револьвера был сделан.

– Я знаю об этом.

– Откуда?

– Мне сказал мистер Бентон, когда я по его просьбе передала оружие ему.

– Остальные пули остались в револьвере?

– Насколько мне известно, да.

Шериф взглянул на своего помощника, а затем вновь обратился к Мейсону:

– Скажите, зачем вы вышли на палубу, мистер Мейсон?

– Не мог уснуть.

– Вы не думали о том, что здесь может что-то случиться?

– Я не телепат.

Шериф не улыбнулся.

– Главное, что необходимо сделать немедленно, – это найти тело.

– Мы все время без устали ищем его, – вмешался Бентон. – В одном я абсолютно убежден – никакого утопающего на воде уже не было. Вы ведь говорили, что ваш муж хорошо плавал, миссис Шелби?

– Да, отлично плавал. И если бы он просто упал за борт, он мог бы бесконечно долго держаться на воде, если бы не…

– Вы имеете в виду огнестрельную рану? – спросил шериф.

– Да.

– Знаете ли вы какую-нибудь причину или какого-нибудь человека, который мог желать смерти вашего мужа?

Миссис Шелби заколебалась, взглянула на Паркера Бентона, затем на Лаутона Келлера, затем снова на шерифа и твердо произнесла:

– Нет.

Неожиданно для всех в разговор вмешалась Марджи Стенхоп:

– Я тоже выходила на палубу.

– Вы выходили? – удивился шериф.

– Да, я.

– Зачем?

– Я никак не могла уснуть. Сделка, которая обсуждалась здесь, на яхте, имеет громадное значение для меня. Никто себе даже и не представляет, насколько это важно!

– Что за сделка?

– Переговоры между мистером Бентоном и Скоттом Шелби.

– Я объясню все это дело вам несколько позже, – сказал Бентон, обращаясь к шерифу.

Шериф спросил у мисс Стенхоп:

– Вы встретили кого-нибудь на палубе?

– Да. Миссис Шелби.

– Где?

– На носу яхты.

– Что она там делала?

– Стояла там, как будто ожидала кого-то.

– Она вам сказала, кого она ждет?

– Нет.

– Почему вы сразу не рассказали нам об этой встрече?

– Мне впервые представилась возможность сказать что-либо.

Полицейские шепотом обменялись несколькими словами, а затем один из них спросил у миссис Шелби извиняющимся тоном:

– Я должен задать вам личный вопрос. Скажите, была ли застрахована жизнь вашего мужа?

– Да.

– На крупную сумму?

– Да.

– Когда именно он застраховал свою жизнь?

Марион Шелби сделала глубокий вдох:

– Шестьдесят дней назад.

Шериф взглянул на всех и сказал:

– Все могут разойтись по своим каютам. Я должен задать еще несколько вопросов миссис Шелби, и нам лучше остаться с ней без свидетелей.