Текст книги "Антра – наследница неба. 1—2"

Джордано Бруно
Глава I. Вопросы веры

распорядившись насчёт ужина для всех обитателей крепости и замка, Молчальник кивком предложил трём молодым людям последовать за ним. он привёл их в самый дальний угол подземного зала; там тяжёлые драпировки загораживали небольшой альков. ни Антра, ни Пьер никогда туда не заглядывали. таков был запрет, наложенный на них в те далёкие годы, ещё до начала постоянных занятий в нижнем зале, когда они проводили время в детских играх и забавах с непременным участием Чёрного дюка. Какой жестокий удар – потеря такого друга.

– дети мои, – обратился к ним Учитель, – я долго откладывал этот разговор. есть вещи, налагающие на любого человека особую ответственность во всей последующей жизни. но к нам пришла война, за несколько недель вы повзрослели лет на пять. Вы видели смерть, кровь, изуродованные трупы людей. По своему опыту знаю, как ожесточает война, как быстро она превращает в бесчувственных убийц духовно незрелых людей, не дорожащих ни своей, ни, тем более, чужой жизнью. Война развращает и тех, кто напал на мирных людей, и тех, кто взял в руки оружие, чтобы сопротивляться насилию. Человеческая жизнь, высшее чудо земного мира, обесценивается до горсти презренного металла. садитесь в эти кресла, дети мои, разговор будет долгим.

Молчальник снял с поставца древнюю греческую амфору с чёрными силуэтами олимпийских борцов на терракотовом фоне.

– Это необычный сосуд. Посмотрите внимательно, видите, сосуд восстановлен из отдельных черепков, я их собрал когда-

то на том месте, где полторы тысячи лет назад стояли древние дельфы – город Аполлона. он расположен у подножия суровых утёсов, названных Парнасом. Посмотрите, как точно сошлись места разломов. если вы проведёте ладонью по поверхности сосуда, вы почти не почувствуете этих швов. но вот вам черепки такой же амфоры, посмотрите какие острые, жёсткие края. При резком движении можно обрезать руку.

Вот эти самые черепки с острыми краями – это и есть отдельные церкви, отдельные религии. не знаю, какие изменения должны произойти в мире и сколько веков потребуется, чтобы склеить эти черепки под именем неизвестного людям единого бога. но склеив и получив целый сосуд, узнаем ли мы каким вином он должен быть заполнен? Каким сокровенным знанием?

Что наследуют поколения, живущие спустя тысячелетия после исчезновения эллинизма? богатство, славу, власть? Это то, что преходяще и не длиннее одной человеческой жизни. но что же мы наследуем на самом деле? Прежде всего, мысли древних народов. далее, мы наследуем творения зодчих и скульпторов, открытия учёных, умные машины и корабли, они позволяют раздвинуть границы мира. Мы наследуем великую из великих наук астрономию и преданную ей математику, позволяющую исчислить гармонию небесных сфер. Что же ещё мы наследуем? Мудрость и сокровенные знания, доступные только избранным. Эпоха ренессанса вернула нам античный мир, его мудрость, его философию, его науку, искусство, даже его язык. Во всех университетах европы профессора преподают на латыни, анатомические атласы и те носят латинские названия. Это всё дары античного мира, такого «безнравственного и языческого», если послушать иезуитов. А между тем, на латыни, вот парадокс, пишутся папские энциклики.

так что же мы наследуем? только культуру прошлого, только науку прошлого, только мудрость ушедших поколений. А что мы оставим после себя? невежество народа? Мракобесие церкви? Костры инквизиции, на которых сжигают гениальных учёных? даже христианство разделилось на непримиримые конфессии, и ночь святого Варфоломея, эта жестокая и бессмысленная резня, никого ничему не научила.

Все церкви мира уповают только на своего бога. они высокомерно считают, что лишь верующие в их догмы достойны загробной жизни. остальным «неверным» обеспечены муки ада. Получается всеобщий обман, все молятся, но кому?! они сотрясают своими молитвами мировой эфир, но тот, единственный, не слышит в их молениях своё имя. А ведь он во всей Вселенной – единый и неделимый, и имя ему Универсум. Молясь только «своему» богу, люди на самом деле не молятся никому. и этот обман длится уже тысячи лет.

Вот какой груз, какую ответственность души возложил Учитель на ещё недостаточно закалённую психику своих учеников. но главное, к чему начал приучать Молчальник трёх молодых людей, это к пониманию того, что Вера есть неустранимое свойство человеческой личности и что только сам человек в силу внутренней убеждённости, независимо от места рождения и цвета кожи, в праве выбрать то мировоззрение, что более всего соответствует его представлениям о добре и зле. но оно должно быть основано на самом широком суждении о той или иной богословской или естественно-научной системе взглядов. он не скрывал от учеников, что проповедь такого подхода

к проблеме Веры есть с точки зрения христианской церкви сатанинская ересь. Второй его задачей было завершение формального религиозного образования молодых людей. Прилежное соблюдение обрядов и знание литургий было, в какой-то мере, гарантией защиты от доносов многочисленных папских шпионов, шныряющих по всей стране.

Мог ли он предположить, что спустя несколько десятков лет один из великих французских просветителей Вольтер, имея в виду католическую церковь, бесстрашно призывал «раздавить гадину». и это в то время, когда в испании, цитадели радикального клерикализма, ещё пылали костры инквизиции.

изучив за годы странствий многочисленные культы примитивных туземных племён, их обряды, табу, различные формы пантеизма, он пришёл к выводу, прямо противоположному концепции основных великих религий, утверждавших, что первичен бог, а человек и природа вторичны и происходят от воли и фантазии бога. он не видел главного – целесообразности. его рациональный ум, воспитанный на скептицизме Мишеля Монтеня и Франческо санчеза, не принимал хаос земной жизни как творение Высшего разума. По его убеждению, инстинкт самосохранения, заложенный в человека самой природой и стремление к гармонии и справедливости постепенно выработали те правила, что стали основой нравственности и вошли в позднейшие тексты талмуда, библии и Корана. По мнению Молчальника, человеку всегда была присуща романтическая экзальтированность. отсюда страсть к мифотворчеству и созданию кумиров. свои собственные достижения люди стали приписывать сверхестественному внушению, и постепенно сами поверили в существование высших сил, которые были плодом их воображаемых романтических ожиданий и суеверных страхов. так человечество от примитивных верований и культов постепенно восходило к созданию неких идеальных образов, олицетворявших высшую справедливость. А далее мифологизированные чаяния людей о высшем заступнике и грозном небесном судье были персонифицированы в образах Яхве, иисуса, Аллаха, будды и целого пантеона апостолов, пророков, святых и великомучеников.

По мнению Молчальника, это и есть теория восхождения человека от примитивного образа жизни и мышления к романтическому нравственному идеалу. А Космос манил и оставался загадкой. страстный романтик джордано бруно утверждал, что там, в бесконечных далях, существует неисчислимое множество других вселенных.

К сожалению, как показывает история великих религий, нравственный идеал был извращён церковью и стал орудием мракобесия и террора в руках невежественных, фанатичных и безжалостных служителей культа. не случайно Гольбах в своей «Галерее святых» воскликнул: «дайте мученику власть, и он станет палачом». Эта традиция шла от первых христианских епископов времён императорского рима. одержимые поистине дьявольским честолюбием, они шли на казнь, уверенные в своём посмертном возвышении в глазах фанатичных последователей. так думал и так говорил Молчальник, и подтверждение этому он находил в трудах просветителей, таких как Монтень, санчез и Монтескье. но уже родились и дидро, и руссо, и Гольбах, – титаны мысли, вскоре поднявшие над всем миром знамя Великого французского Просвещения.

– Мысли о Космическом – это вершина теории восхождения, – объяснял Учитель, – истинная Вера – это вера в космическое, это и есть сосуд жизни. свойство этого сосуда удивительно. он есть и единый Вселенский сосуд, и, одновреиенно, сосуд в каждом из нас. К этой мысли трудно привыкнуть, как и к мысли, что часть чего-то целого и есть это целое.

свои взгляды на строение мира Молчальник настойчиво передавал своим воспитанникам, многократно повторяя, что гениальные николай Коперник, джордано бруно, Галилео Галилей, а за ними тихо браге и иоганн Кеплер обрушили аристотелево представление о Вселенной. и отталкиваясь от новой космологии, роберт Гук и исаак ньютон, открыли законы всемирного тяготения и математически описали механику небесных сфер.

– они, – продолжал Молчальник, – предопределили разви-тие механики и астрономии на столетия вперёд. Я много странствовал, и для меня вся совокупность народов Земли, начиная с самых примитивных племён и кончая нами европейцами, вступившими в XVIII век от рождества Христова, подобна машине времени. изучая быт и нравы стран и народов, можно составить хронологию и оценить истинный возраст человеческой цивилизации. Мы как бы периодически возвращаемся на круги своя. Утратив опыт предшествующих цивилизаций, мы начинаем повторять их историю, но с каждым разом отталкиваемся от всё большего объёма знаний о законах природы. Кроме того, многообразие рас Земли Молчальник связывал с теорией галактической орбиты солнца.

Теория восхождения и стала научной и нравственной основой дальнейшего воспитания Антры и Пьера. К этой школе, как мы видели, присоединился и юный Гастон.

– Я думаю, – говорил Учитель, – что будущие математики и физики, движимые жаждой знания, все явления бытия и духа человеческого постараются выразить в виде простых универсальных формул, способных объяснить феномен Вселенского сосуда – человеческого сознания.

но это утверждение Учителя Антра втайне отвергала. она

считала, что невозможно даже в виде самых изощрённых математических построений выразить грандиозность человеческого сознания во всём его многообразии. она уже догадывалась, что тот мир, где царила гармония небесных сфер ньютона, обоснованная его теорией всемирного тяготения, не единственный либо является частным выражением более сокровенного знания о Вселенной. и однажды она предложила Учителю назвать объём знаний, уже усвоенный человечеством, и знаний, непременно прирастающих из года в год, из века в век, Империей человеческого разума.

– Умница, – отозвался он. – Это единственная империя, на существование которой я согласен во все времена.

Эта «империя» охватывала всю видимую Вселенную и умещалась… в крохотной черепной коробке. Это было самое великое чудо, это и восхищало её, и пугало, и влекло к себе. и опять по ночам ей слышались отзвуки далёких космических катастроф, и сердце сжималось от предчувствия событий трагических и неизбежных.

Уловив состояние Антры, Учитель сказал:

– Кажется, я утомил вас своими рассуждениями, но обрете-ние знаний требует усилий. на том стоим и стоять будем. единственное наше божество – научная истина.

«и божественное безбожие моего дорогого Учителя», – подумала Антра.

– теперь, – продолжал Молчальник, – неплохо бы вернуть-ся к урокам фехтования и верховой езде, но, учитывая грозные обстоятельства, заставившие нас взяться за оружие, займёмся изучением военных предметов. Физические упражнения, необходимые нам сегодня, – это меткая стрельба из пистолей и ружей и совершенствование приёмов фехтования всеми видами холодного оружия. сила духа опирается на силу тела, как стены этого зала опираются на скалы, оплавленные когда-то космическим пришельцем. и в заключение напомню: религиозные школы, те, что мы с вами сегодня обсуждали, есть не что иное, как тоска по идеалу, тоска по истине, но добраться до неё – всё равно что оседлать луну… Впрочем, когда-нибудь люди додумаются и до этого.

Все эти беседы происходили в то время, когда бурлила вся европа. не было месяца, чтобы на пространстве от Гибралтара до Польши и от Швеции до турции не происходили сражения враждующих стран. В период с 1701 года вплоть до описываемых событий полыхала северная война. Конца ей не было видно, она втянула в свою орбиту россию, Швецию, данию, Пруссию, курфюрство Ганновер, Англию, саксонию, Голландию, Францию,

Польшу. Всего два года, как кончилась война за испанское наследство; с перерывами шла русско-турецкая война, тянулась так называемая десятилетняя война Франции за прирейнские земли, не говоря о более мелких военных эпизодах во всех концах европы. Постоянно возникали и распадались союзы воюющих стран.

В перемене военно-политических симпатий по отношению то к одной, то к другой из воюющих сторон особенно преуспела Англия. В этих войнах пересекались и национальные интересы стран, их геополитические амбиции, и борьба мелких честолюбий монархов и их близкого окружения. отсидеться за стенами своих дворцов и замков мало кому удавалось. сия чаша, как мы уже знаем, не миновала и обитателей замка Этуаль.

Глава II. Главная битва

три недели, которые Молчальнику и его юным друзьям по-

надобились для подготовки к большому сражению, не менее успешно были использованы испанцами. сняв с галеонов более двадцати орудий, они уже не перевозили их ялами на виду защитников крепости. Под покровом ночи пушки перевозили в полулье от крепости.

Чтобы защитники крепости не могли неожиданной вылазкой напасть на орудийную прислугу и отряд охраны, между крепостью и опушкой леса непрерывно патрулировали конные рейтары. они двигались двумя встречными группам всадников, неожиданно появляясь то слева, то справа от главных ворот замка.

Этот участок они проходили галопом по три-четыре рейтара с угрожающими воплями и делая на скаку несколько выстрелов в сторону сторожевых башен. такая тактика не позволяла защитникам крепости вести прицельный огонь, да и метких стрелков в замке было не так уж много. Всё же удалось, после двух безуспешных попыток ещё раз заминировать опушку леса. Правда, для этого пришлось организовать ложную ночную вылазку. В ней погибли несколько защитников крепости. но это отвлекло внимание испанцев от места минирования их позиций. несколькими днями ранее Молчальник решил приступить к

осуществлению ещё одного военного замысла. он собрал в нижнем зале троих молодых людей и сообщил о том, что в течение ближайших двух суток им предстоит под его руководством подготовить новый вид оружия, «китайские трубки», как он их называл, и применить против испанцев в ночь штурма.

– нам предстоит, – сказал Учитель, – изготовить по древним китайским рецептам горючую смесь. с её помощью мы зажжём над атакующими искусственные солнца и лишим врага преимущества атаки в ночное время. Эти искусственные солнца позволят вести встречный прицельный огонь по штурмующим и сами будут разить врага.

орудия, предназначенные для стрельбы снарядами с китайской смесью, представляли собой примитивные подобия современных миномётов – медные клёпанные трубы диаметром не более четырёх дюймов были установлены на железных треногах, простой винт позволял регулировать угол наклона. но главное было в снарядах. Конечно, Молчальник использовал привезённые им из дальних странствий секреты китайских пиротехников, но пошёл значительно дальше, превратив средство забавы и изысканных фейерверков в грозное оружие. Возможно, это были самые первые в мире предвестники новых видов артиллерии ставших в XX веке ракетным оружием. истины ради нужно сказать, что не разыскав в античных источниках секреты греческого огня, Молчальник пошёл по другому пути. снаряды были тройного действия, они освещали местность, с силой обрушивали на головы врага стальную картечь, а упав на землю, поджигали всё, что могло гореть. Можно только догадываться, какие бы деньги получил изобретатель, предложи он это оружие армии любого государства. Зная реальную силу этого оружия, Молчальник больше всего на свете боялся, что оно станет достоянием регулярных армий. но случай был исключительный, силы неравны, и он решился выпустить джина из бутылки, как он наивно полагал, только на эту битву. Воистину на всякого мудреца довольно простоты. испанцы заняли прежние позиции, оттеснив за стены кре-

пости отряд, ранее охранявший опушку леса. В конце третьей недели Пьер и Гастон в последний раз вышли на разведку по подземному ходу. Важно было не пропустить момент, когда враг подтянет пехоту и начнёт под покровом ночи выкатывать орудия из капониров на огневой рубеж. Молодые люди прождали до трёх часов ночи и уже подумывали, что в эту ночь враг не займёт исходную позицию, как вдруг слабый металлический звук достиг их ушей.

Пьер приподнялся над корневищем дерева, прикрывавшего выход из подземного хода, и ему показалось, что поверхность земли, насколько он мог видеть в темноте, шевелилась, как шкура исполинского зверя. Это сотни испанских солдат, обвязав оружие полосками ткани и кожи, чтобы не выдать себя звяканьем алебард и мечей, ползли к исходной позиции. Пьер поманил Гастона и приложил палец к губам. Гастон посмотрел в сторону замка. на левой сторожевой башне был виден огонёк. Это Молчальник ждал условного сигнала. Гастон вытащил из подземного хода фонарь, прикрыв стекло плащом. Повернувшись спиной к наползавшим солдатам, до них оставалось не более двадцати метров, он поднялся во весь рост и трижды прикрыл стекло фонаря ладонью. со стороны сторожевой башни последовал такой же ответ. Гастон описал фонарём два круга по часовой стрелке, и тут же на шатрах сторожевых башен вспыхнули в небе огненные кресты. Это был сигнал тревоги. Ударил колокол. испанцы были обескуражены тем, что их обнаружили, несмотря на кромешную тьму. с криками ярости они бросились вперёд. но послышалась команда, и они опять залегли. скорее всего до рассвета.

Укрывшись между огромными корневищами поваленных деревьев и приготовив оружие, Пьер и Гастон ждали. нужно было набраться терпения. В такой темноте, уже обнаружив себя, испанцы на штурм не пойдут. и стрельбу в темноте из орудий они тоже не начнут, тем более, что горящие кресты на сторожевых башнях погасли также мгновенно, как и вспыхнули. наступила тревожная тишина, прерываемая странными зву-

ками, потом всё стихло. По мере приближения рассвета страх всё сильнее охватывал защитников крепости. Многие не верили в успех предстоящего сражения, но, запертые за мощными стенами, они и помыслить не могли о побеге, и потому многие солдаты и крестьяне эти томительные часы проводили в молитвах и просили благословения у кюре местной церкви, укрывшегося в крепости вместе с ними.

Антра вместе с несколькими крестьянками готовила перевязочный материал, объясняла женщинам, какие бальзамы применять при ожогах и какие при колотых и рублёных ранах, как накладывать повязки. Кипятили воду в котлах, она потребуется для промывки многочисленных ран. дети и подростки были укрыты в подземном зале, и, видя такое сказочное великолепие, они, наверно, единственные во всём замке, не думали о войне.

но вот забрезжил серый рассвет. Послышались отчётливые звуки металла о металл и хриплые голоса солдат, заряжавших орудия. и в этот момент Молчальник начал битву. В воздух взвилась первая ракета, за ней вторая и третья. Это были снаряды из трёх медных труб, установленных два дня назад на стенах крепости. ослепительно белое пламя высветило всю прилегающую к замку и крепости местность. Защитники замка с изумлением увидели, что первые штурмовые отряды испанцев уже бросали вязанки хвороста в ров для переправы под стены крепости.

три ракеты, взлетев по крутой дуге на высоту не менее вось-

мидесяти метров, устремились вниз и, не долетев до земли, на высоте в три-четыре человеческих роста взорвались, осыпав первые штурмовые группы испанцев самодельной картечью.

Пьер и Гастон, увидев первый залп ракет, стали поджигать пропитанные серой и селитрой шнуры, соединённые с пороховыми фугасами.

В это время испанские орудия открыли огонь. Первый залп вреда замку не причинил, но вдохновил второй отряд пехотинцев, скопившихся позади артиллерийских позиций.

– на штурм! – проревел капитан Альварадо. сотни солдат в шлемах и кирасах, многие с штурмовыми лестницами, ощетинившись пиками и мечами, ринулись вперёд. и в это время в самой гуще наступающих начали взрываться зарытые бочонки с порохом и порох, приготовленный испанцами для стрельбы из орудий. Это был сущий ад. огонь, удушающие клубы дыма, крики боли и ярости. испанцы, уцелевшие в этой мясорубке, ринулись на замок,

их ещё было много. Завязалась схватка на стенах крепости Вначале в ход пошли ружья, пистоли, алебарды и рогатины, крестьяне отталкивали штурмовые лестницы и сбрасывали со стен испанских солдат. Потом огонь ружей и небольших пушек из бронированных шлюпок, вошедших через узкий проход в ров, внёс сумятицу в ряды штурмующих, а со стен замка на атакующих посыпался град булыжников. испанцев было так много, что ни один камень, ни одна пуля не пролетала мимо цели. Фланговый удар со стороны шлюпок заставил часть испанцев отступить за ров. А Пьер и Гастон, расстреляв все заряды и обнажив шпаги, начали отступать, теснимые здоровенным капралом. Гастон нанёс удар, угодив в бедро капрала, и, пока тот звал подмогу, они нырнули под землю и начали заваливать вход камнями. однако к капралу подоспело подкрепление, и Гастону с Пьером не оставалось ничего другого, как опрометью, бросив факелы, бежать к замку, благо они уже так хорошо знали подземную галерею, что могли бежать по ней с закрытыми глазами. изрыгая брань, группа солдат, толкаясь в узком проходе и мешая друг другу, всё же продвигалась в глубь подземного хода. Молодые люди успели первыми добраться до выхода под сторожевой башней у главных ворот. остальную часть прохода по подземелью за несколько дней до этого завалили булыжником.

«Замок и меч», – услышали они голос Молчальника. «Меч и победа», – дружно прокричали ответный пароль Пьер и Гастон и бросились на землю, закрыв голову руками, не дожидаясь команды «ложись!». они знали, что сейчас будет. Молчальник не спеша поднял на плечо медную трубу меньшего диаметра, чем три трубы, установленные на стенах, и ждал приближения капрала и солдат. раздалось шипение, всё окутала удушливая волна пороховых газов, снаряд с огненным хвостом устремился вглубь подземного хода. сверкнуло пламя взрыва. Место, где произошёл взрыв, на-

ходилось под крепостным рвом, там же, где, как мы помним, был зарыт контр-фугас – бочонок с порохом. Порох сдетонировал: крики, грохот обваливающихся опор и породы и рёв воды.

туннель в считанные минуты был затоплен, и проникнуть через него к сторожевым башням замка уже было невозможно. Пьер, Гастон и за ними Учитель в сопровождении двух телохранителей, солдат из дворян – трюфо и Киберона, успели подняться в сторожевую башню и закрыть каменной плитой вход в туннель. Когда Пьер и Гастон посмотрели друг на друга, они разразились хохотом, на их лицах, грязных и закопчённых, видны были только глаза, даже рты были чёрными от земли и копоти, а на зубах хрустел песок. одежда была настолько грязна и изорвана, что с ними могли сравниться только бродяги. Земля забила нос, уши, высыпалась из манжет рукавов и карманов.

– отдышитесь, – сказал Молчальник. – Вам четверым нужно пробежать расстояние между решётками ловушки, но после того, как испанцы пушкой разобьют главные ворота. нам нужно заманить в ловушку как можно больше нападающих…

и действительно, одно из уцелевших орудий испанцы выка-

тили перед главными воротами. За пушкой ощетинились пиками и мечами до сотни солдат.

тремя выстрелами из орудия испанцы разнесли в щепки главные ворота и ринулись на опущенный подъёмный мост. В эту минуту из сторожевой башни выскочили Пьер, Гастон, Киберон и трюфо, держа в руках по два пистоля. Прогремел залп и, прикрытые облаком порохового дыма, все четверо бросились ко вторым воротам, заранее открытым настежь, а Молчальник вернулся в башню, закрыв на засов стальную кованную дверь. там его поджидали ещё несколько солдат замка. Как только рассеялся дым от залпа из восьми пистолей, испанцы плотным строем ринулись вперёд, преодолели подъёмный мост, сторожевые башни, разбитые крепостные ворота и втянулись в коридор между стенами внутренней ловушки. Вслед за ними верхом, обнажив меч, скакал сам капитан Альварадо, за ним бежали его телохранители. Альварадо уже проскакал подъёмный мост, когда услышал грохот падающей за его спиной массивной металлической решётки, установленной между сторожевыми башнями. он остановил коня и оглянулся. В это время раздался грохот упавшей решётки в конце ловушки, он смешался с залпом ружей и пистолей со стен. Западня захлопнулась. Альварадо повернул коня, подскакал к первой решётке, отсекавшей его от подъёмного моста, вскочил ногами на седло и ухватился за её прутья. Что сработало в этот миг – безотчётный страх, инстинкт самосохранения, акт отчаяния? он мгновенно понял – это конец. и действительно, в этот момент из бойницы надвратной га-

лереи, над головой Альварадо, показалась рука Молчальника, держащая свёрнутую в кольцо крепкую верёвку. ещё мгновение – и капитан задёргался в петле, захлестнувшей его шею. он захрипел, лошадь шарахнулась из-под него, и бравый капитан присоединился к своим солдатам, висящим за стенами крепости над тёмно-зелёной водой крепостного рва.

бой подходил к концу. разрозненные группы солдат, многие

из них были ранены, лишившись своего командира, стали отходить от крепости, ещё не осознавая масштабов своего поражения. К вечеру они скопились на берегу, на месте своего недавнего десантирования. силы гарнизона были слишком неравными для открытого боя за стенами крепости, поэтому испанцев никто не преследовал и они, голодные, злые, зализывая свои раны, ждали помощи с моря.

оставшиеся в ловушке испанцы, пришли в неописуемую

ярость, пытаясь сломать, или поднять тяжёлую решётку внутренних ворот. Попытки прорваться в замок они оставили после того, как их в упор, через эту решётку, стали расстреливать из ружей, арбалетов и пистолей. они ещё продолжали отстрели-

ваться, но сверху раздался очередной залп, и несколько испанцев рухнули замертво.

– сдать оружие, – прогремел голос коменданта крепости ро-дольфо де лилля, – ещё один выстрел, и в плен никого брать не будем. Перестреляем, как куропаток. оружие бросать через решётку. считаю до трёх, сеньоры.

Через прутья решётки полетели мечи, пистоли, кинжалы, шпаги и копья.

– благодарю вас, сеньоры, – учтиво сказал комендант. – Пока отдыхайте. надеюсь, общество вашего капитана вам не наскучит. Впрочем, если есть желающие, можем повесить рядом в знак доказательства вашей солдатской доблести и верности капитану Альварадо.

Глава III. Гибель адмирала

да, такого унижения, такого позорного провала эти головорезы никак не ожидали. из победителей в одночасье превратиться в ничто, в свору безоружных и бесправных наёмников, проливших кровь мирных граждан. Что их ожидало? Продажа в рабство на галеры или каторга в каменоломнях бретани, а коекому виселица, если найдутся свидетели их расправ с мирными крестьянами и их женами и дочерьми? было от чего сидеть, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, проклинать тот день и час, когда они завербовались к этому висельнику капитану Альварадо.

А тем временем, не имея сведений о поражении на суше, испанцы начали атаку с моря. два галеона, которые в течение трёх недель были наскоро отремонтированы, подошли к замку и начали залп за залпом посылать ядра в сторону крепостных стен. но опасаясь орудий крепости, на этот раз они расположились так, что ядра достигали стен крепости на излёте и не могли причинить заметных разрушений. По этой причине молчали орудия самой крепости – зачем зря порох тратить, тем более что начал ощущаться его недостаток – слишком много его было потрачено на фугасы и контр-фугасы при отражении штурма с суши. люди, лошади, животные были укрыты. так что сумасшедшая канонада двух кораблей наделала больше шума, чем вреда. собственно, эта канонада, по замыслу испанцев, должна была деморализовать гарнизон крепости и ослабить его сопротивление штурму с суши.

К удивлению защитников замка, с одного из кораблей была спущена на воду адмиральская шлюпка – это было видно по штандарту, укреплённому на транце. Высокомерный и жестокий, как все испанские гранды, адмирал Хуан Аламеда был к тому же алчен. и, будучи уверен в победе (а как же не быть уверенным, если давно молчат все орудия крепости!), торопился в замок на делёж золота. Видел бы напыщенный гранд, спускаясь по трапу своего флагманского галеона в шлюпку, в какой компании в эти часы пребывает свирепый капитан. из грозы прибрежных районов бретани и нормандии он превратился в самого обычного висельника, позорно закончившего свою кровавую карьеру.

Молчальник к этому времени уже был на главной башне крепости и следил за шлюпкой адмирала. Пьер и Гастон успели к этому времени наскоро помыться, одеть чистое платье и съесть по куску баранины, запивая её крепким вином. теперь они, подражая опытным воякам, обсуждали все перипетии сражения. Антра сидела рядом и с нежностью поглядывала то на одного бравого воина, то на другого. Когда они вместе поднялись на главную башню и подошли к Учителю, адмиральская шлюпка находилась всего в одном кабельтове от берега.

Молчальник опустил длинную подзорную трубу.

– Что будем делать с этим наглым разряженным петухом? – спросил он своих подопечных.

– Пожалуй, следует отправить его на корм рыбам, – предло-жил Гастон.

– ну что же, мне по душе эта идея, – ответил Командор.

они спустились с башни и вышли на стену артиллерийского

бастиона крепости, возвышающегося над береговым утёсом.

– Укройтесь между бойницами, – предупредил Учитель, – бе-режённого бог бережёт.

не успел он закончить свою мысль, как у борта одного из кораблей показались дымки выстрелов, и несколько ядер просвистели совсем рядом.

– неважный выстрел, – сказал Учитель, – а ведь целились они в нас. Покажем им, Гастон, как нужно наводить орудие на цель? Пьер, будешь корректировать огонь.

но вмешательство Пьера не потребовалось. с первого вы-

стрела ядро шлёпнулось за кормой адмиральской шлюпки, обдав фонтаном брызг разряженного адмирала и его штандарт. Второе шлёпнулось перед носом шлюпки. она остановилась, вёсла безвольно застыли по бортам. то ли на шлюпке ждали, что пушки галеонов накроют батарею бастиона, то ли адмирал подумал, что Альварадо решил припугнуть и задержать шлюпку, чтобы побыстрее припрятать золото и оставить адмирала с носом. В любом случае, для адмирала это был конец. третье ядро раздробило борт шлюпки, она резко накренилась, зачерпнув изрядное количество воды, и перевернулась.