Текст книги "Преодоление идеализма. Основы расовой педагогики"

Общественное мнение и нравственность должны служить для духовных вождей критерием действенности их идей; в них осуществляется взаимодействие между отдельным человеком и народом. «– У нас в Германии – жаловался Форстер – 7000 писателей, но нет общественного мнения». Стремясь создать его, он увлекся идеями революции… «От общественного мнения зависит поведение государства, – писал Новалис. – Облагораживание этого мнения – единственная основа настоящей государственной реформы». Разрыв между идеалом и действительностью стал роковым для Гельдерлина и Клейста. В «Гиперионе» Гельдерлин перенес свою мечту о свободном и прекрасном человечестве на почву древней Эллады; расстояние, отделяющее этого мечтателя от воплощения прусской государственной идеи в «Принце Гамбургском» Клейста может служить мерилом роста осознания политической действительности. Между ними – Шиллер и его «Вильгельм Телль», гимн немецкой свободе.

«Незнание политического образования греков и римлян – источник неописуемой путаницы в истории человечества и очень вредно для современной политической философии, которой в этом вопросе надо еще многому поучиться у древних,» – говорил Ф. Шлегель. Гердер тоже сомневался: «Есть ли у нас отечество и народ, как у древних?» «Возможен ли общественный вкус там, где нет общественных нравов?» – добавлял Шлегель. Стоит ли удивляться, что первый большой труд нового политического образа мыслей о взаимосвязи культуры и государственной жизни, «Римская история» Нибура, стал для немцев политическим учебником? Курс политического образования немцев завершила философия государства и истории Гегеля, в соответствии с которой государственная организация общественной нравственности вслед за греческой государственной идеей понимается как самоосуществление божественной воли. Решающий, богатый внешними событиями и внутренними свершениями отрезок времени лежит между вопросом Гердера и ответом Гегеля. Высшая точка национального самосознания приходится на момент самого глубокого, как казалось, безнадежного упадка немецкой государственной жизни. Теперь не зависящая от политической жизни, но уже более десятилетия пронизанная политическими идеями духовная жизнь должна была показать, что она обладает силами и возможностями, необходимыми для того, чтобы создать государственную основу для самой себя и обеспечить политическое возрождение нации. Основой этого возрождения было понимание того, что национальная духовная жизнь впредь невозможна без прочной и самостоятельной основы в виде государства. Наполеон пренебрегал национальной идеологией, и это была главная причина его паления. Слабостью французской нации было то, что она не могла своими силами избавиться от нежизнеспособных элементов: Наполеон преподнес ей этот подарок. Поэтому национальной идее пришлось пройти испытательный срок длиной в несколько десятилетий и освободиться от доктринерства. Но силы реставрации она не преодолела, с ними ей еще пришлось бороться с переменным успехом. Мировая история ценит труд, подарки – не в счет.

…Фихте в «Речах к немецкой нации», классическом труде немецкого национального сознания, дал такое определение: «Отличие (немцев от других наций) заключается в вере в абсолютно первичное и изначальное в самом человеке, в свободу, в возможность бесконечного совершенствования, в вечный прогресс нашего рода». С этой верой связана божественная миссия нации: путем самовоспитания дать образец и указать путь будущим поколениям. Тем самым центр тяжести нации переносится из прошлого в будущее, из того, что есть, в то, что должно быть, из знания в веру как силу, определяющую будущее.

С этим национальным самоопределением тесно связана возможность познать своеобразную сущность и идеалы других наций, т. е. понять историю. Немцы поздно обрели этот дар, но достигли в этом деле такого совершенства как ни один другой народ. Ознакомление с исторической жизнью стало особенностью немецкого образования. Поэтому в ту эпоху было дано классическое определение нации. Ответ на вопрос, поставленный в начале главы, дал Шталь: «Национальный характер в подлинном смысле слова это то, что нация признает высшей целью своих общих стремлений. Это ее полное самосознание, ее нравственная определенность… Национальный характер это божественное призвание нации». Нация – хранительница священного огня, который призван осветить путь человечеству. Если Святой Дух снизошел на народ, на него накладывается обязанность, и величие народа измеряется тем, как он выполняет эту обязанность.

Новое человеческое достоинство

Познание абсолютно первого и изначального в человеке Фихте называл основой немецкого национального самосознания. Непосредственно из этого тезиса выросло учение о внутренней независимости, самостоятельности и самоопределении вместе с верой в постоянное возвышение человечества, ибо любое изначальное должно постоянно раскрываться в жизни как сила обновления и подъем к более высоким формам существования, так что примером немецкого национального самосознания является новое человеческое достоинство, новый гуманизм: вера в Третье Царство (III Рейх).

Три великих царства идей последовательно сменяли друг друга в Европе и обеспечили ей духовное господство в мире. Чтобы понять, что такое Третье Царство и каково его происхождение, нужно сначала дать обзор духовного мира античности и христианской церкви: это предварительные ступени, и их идеи продолжают жить в измененной форме на более высоком уровне. Краеугольной точкой, связывающей все три мировоззрения, является вопрос о сути человека и его положении в мире.

Древние исходили из понятия Космоса, единственной закономерности Вселенной. Человек считался микрокосмом, в котором отражаются законы Вселенной. Его задача заключалась в том, чтобы познать закономерность Вселенной и превращать свою жизнь в произведение искусства согласно этому канону. Человеческая жизнь как венец и завершение природы в целом: таковы были смысл и основа их организации жизни, их этики. Разум, природа и требование жизни в соответствии с ней определили гуманистическую идею античности.

Когда церковь, второе Царство, прошла кульминационную точку своего развития, началось противоположное движение, которое хотело возродить и окончательно утвердить идеал античности как истину в последней инстанции. В XVII веке, в эпоху расцвета естественных наук и математики, судьба церкви, сражавшейся на два фронта, казалась решенной: она должна уступить место науке. Вооружившись средствами последней, философия также начала оспаривать у церкви область этики и религии. Это было время великих систем рационализма. В виде идей Просвещения они стали главной составной частью нового европейского образования. Их содержанием были познание природы в качестве исходной точки, религия природы и жизнь в соответствии с природой с устремлением к счастью как цели природы.

Это мировоззрение соответствует склонности человека к науке и внешним благам культуры, но оно имеет свои пределы. Оно не удовлетворяет более глубокие духовные потребности. Поэтому древние отвернулись от него, как только оно перестало быть для них ориентиром в природе, окружающем мире и жизни. Христианство не столько внесло раскол в замкнутость античного мира, в гармонию между природой Вселенной и природой человека, сколько выявило раскол, вызванный ходом истории, и поставило своей задачей его преодоление с помощью учения о Спасении. Природа перестала считаться творением божественного разума, а царством Дьявола, который борется с Богом за человека. Человек – поле битвы, его природа двойственна: из Царства Божия на него нисходит небесный свет, который запутывается в материи, в одушевленном человеке. С царством зла человека связывают материя, чувственность, инстинкты, особенно секс. Человечество утратило свою гордыню, оно почувствовало себя придавленным тяжестью греха… Спасение осуществляется через постоянное магическое воспроизведение жертвенной смерти Христа. Верующий со своей общиной через причастие хлебом и вином ест плоть и пьет кровь Бога, соединяясь, таким образом, с ним как с главой общины. Результатом этого может быть катарсис, но не самостоятельная этика. По своему происхождению христианство магическая, а не этическая религия. Правила жизни христианина частично готовят его к Спасению, частично предохраняют от грехопадения. Отдельный человек не самостоятелен, он только член спасительной общины, промежуточной инстанции между ним и Богом. Христианская церковь освободила античный мир от раздиравшего его индивидуализма. Все государственные и культурные связи были разбиты римским кулаком, но предоставленный самому себе отдельный человек быстро почувствовал себя одиноким атомом. Вселенская церковь и ее Бог-Спаситель унаследовали мировую империю Цезарей.

Христианство видоизменилось, когда оно пришло к неиспорченным народам Севера. Оно вынуждено было приспосабливаться к инстинктам и чувствам этих народов. Оно цивилизовало их, передав им культурные ценности античности в той мере, в какой церковь могла их вместить. Деятельный, жизнеутверждающий, этический элемент возобладал над мистериями. Еще до возрождения античного жизненного идеала в Германии началось внутреннее преобразование христианства. Такова предыстория Третьего Царства (III Рейха).

Абсолютно первым и изначальным в человеке для христианства было то, что связанная с материей душа – божественного происхождения… Спасение – разрыв этой связи, разрезание человека, который стоит на грани двух миров. Но Майстер Экхарт находил суть божества в глубине человеческой души, весь потусторонний мир он вкладывал в человека как его суть, находящуюся вне времени и пространства. Тем самым обретало значение абсолютно первое и изначальное в человеке как центр Вселенной и мироздания, Божество снова становилось имманентным миру, как у древних, но не как закономерность природы (Логос), а как основа души, как суть человека. Место центрального для церкви понятия Спасения занимает требование возрождения как чисто духовного процесса. Из всех существ только человек может углубиться в себя и дойти таким образом до сути божества. Но это отчуждение не является самоцелью, человек возвращается в мир, чтобы делать в нем свое и божье дело. Между ним и его Богом не стоит ничто, никакой посредник, никакое таинство, никакое предписание, никакое прежнее Откровение: только современность, только свободный дух. Этим новое Евангелие отличается от церковного. От мистики же это учение отличается своим отношением к жизни: единение человека с Богом это не конечная цель, а только начало возрождения, конец которого – господство духа в мире, царство Божие на Земле, одухотворение мира. Краеугольный камень этой религии – учение о свободе воли, о единстве божественной и человеческой воли. Бог родится в человеческой душе и действует и сознает себя через его свободную волю…

«Немецкая мистика» содержит в себе все зародыши нового, будущего духовного мира. Тогда еще не пришло время для развития этих зародышей, церкви удалось направить это движение в свое русло. Но сторонники и последователи учения Майстера Экхарта уже ясно показали направление, по которому некогда должны пойти этика и мышление вообще. Разрыв с церковью произошел только в XVI веке. Учение Лютера о свободе христианина и об оправдании верой и, прежде всего, все независимое сектантство уходят своими корнями в немецкую мистику. Это были попытки расширить сферу ее идей и дать им практическое применение. Основание новых церквей было компромиссом, переходным явлением. Более важное значение для истории имело сектантское движение. В Германии оно было подавлено, но при его участии происходили нидерландская и английская революции и основание США. Но необходимой зрелости это движение не достигло и на этом втором этапе.

Одновременно в XVI веке началась борьба между церковным учением и заново открытым античным жизненным идеалом. Полем битвы было учение о душе.

В Германии религиозное движение снова начало развиваться только в форме пиетизма и общины Моравских братьев. Оно было умеренным, без революционности сект XVI века, его предшественниц. Революционным пиетизм был только по отношению к протестантской церкви. Его суть заключалась в попытке применить в жизни эмоционально усвоенные религиозные истины, использовать их для этической организации жизни. Стремление к совершенству – плод возрождения в духе. Правда, речь идет только о совершенствовании души. Становым хребтом практической религии пиетизма была идея воспитания… Сектантские общины видели выполнение своей важнейшей жизненной задачи в своей воспитательной деятельности. Уже ранний пиетизм благодаря своим идеям о воспитании оказал большое влияние на духовную жизнь Германии в XVIII веке…

Просвещение и пиетизм были двумя духовными силами, которые наложили свой отпечаток на жизнь немцев в XVIII веке. На первый взгляд они кажутся враждебными направлениями, и они действительно вели принципиальную борьбу друг с другом. Но они также рано установили между собой добрососедские отношения в лице Томазия. Их исходные точки и направления развития были разными. Просвещение выросло из рационализма, который придал новую форму жизненному идеалу античности; его исходной точкой была природа, целью – счастье. Пиетизм вырос из сектантства XVI века и уходит своими корнями еще дальше, к Таулеру и немецкой мистике; его исходной точкой является душа, его целью – ее воспитание. Но немецкое Просвещение было пронизано идеями Реформации, и в мысли Лейбница о совершенствовании как основе этики последние одерживают верх над идеалом счастья; в моральном подходе к жизни они сходятся. Общим для них является отрицание ортодоксии, прошлого как эталона для настоящего, упор на мировоззрение человека, только для одних главным были чувства и их проявления, для других – разум и его познания. Наконец, общим для них было учение о воспитании на основе этической цели и совершенства…

Во второй половине XVIII века произошел синтез обоих направлений и был заложен краеугольный камень философии духа. Вызванное этим синтезом брожение известно под названием «Бури и натиска», его пророком был северный маг Гаманн. Он, Гердер, Гете и до сих пор сильно недооцениваемый Якоби, который дал философское выражение идеям «Бури и натиска», объяснили смысл пиетизма и, соединив его с элементами Просвещения, создали направление, господствовавшее в литературе того времени. XVIII век достаточно известен как эпоха Просвещения; гораздо меньше известно влияние религиозного движения на немецкую духовную жизнь той эпохи. Лишь немногие из тогдашних знаменитостей избежали этого влияния.

Лет за десять до выступления на сцену Гаманна молодой Лессинг пытался философски выразить смысл пиетизма словами Сократа: «Обратите свой взгляд на себя самих! В вас есть неисследованные глубины, в которых вы можете затеряться с пользой для себя. Здесь создается царство, где вы можете быть подданным и королем одновременно». Создание духовного царства с центром в себе самом, во внутреннем мире человека, было задачей того времени. Третье Царство (III Рейх), царство духа, является в какой-то степени смешением царства природы и потустороннего царства Божия. Уже XVII век пытался их сблизить. Имена Декарта, Паскаля, Спинозы, Мальбранша, Лейбница это имена тех, кто предпринимал попытки снять непримиримые противоречия между этими царствами вплоть до лозунга «deus sive natura». Нет удовлетворительного мерила для оценки успешности этих попыток. Критерием могло бы стать обоснование новой этики, а в этом все они не преуспели. Натуралистическое обоснование этики не может быть целью, а теологическое не связано с природой. Первое не может возвысить человека над природой, второе хочет совсем отвратить его от природы. Между тем, в Германии центром религии стала не идея Спасения, а идея возвращения: человек через свой внутренний мир познает Бога и делает это познание своим жизненным ориентиром, оно пронизывает и одухотворяет все его мысли и действия. В секте возрождение остается однократным переживанием. Сектантство преодолевается, когда возрождение понимается как постоянное преображение жизни на основе все более глубокого понимания. Место Спасения занимает развитие, возрождение это мост между ними. Царство природы не позволяет обосновать разрыв между тем, что есть, и тем, что должно быть. Церковное царство ставит человека перед задачей, которую он не может решить своими силами, только путем магического Спасения. Третье Царство (III Рейх) сближает наш мир и потусторонний мир: человек, по своей сути, – гражданин обоих царств, в нем осуществляется их взаимодействие. Силой своего духа он постепенно создает самого себя, основывает Царство Божие на Земле, постоянно стремясь к совершенству.

Принадлежа к этому духовному Царству, человек обретает свою высшую суть, свою самостоятельность. Кант толкует этот принцип как чистый разум человека, который не является космической, отраженной в человеке закономерностью, а его изначальной собственностью, его сутью, благодаря которой он является гражданином познаваемого царства свободы и нравственности. Этот разум самостоятелен, он не зависит от природы, это «magna charta» свободного человека. На нем зиждется сама природа: ее закономерность это проекция формального разума и его идей в бесформенной материи. В «Критике практического разума» Кант описывает царство свободного разума, в «Критике чистого разума» закладывает основы философии природы в соответствии с новооткрытым принципом, в «Критике способности суждения» окончательно устанавливает взаимодействие между царствами природы и нравственности: оно является основой философии духа и развития, благодаря которым познаваемое царство может проявляться в реальности в виде общественных связей и исторического принципа постоянного прогресса к идеальному конечному состоянию. На первом этапе своей деятельности Фихте методически достраивает эту систему разума и подчеркивает активный, творческий характер лежащего в ее основе начала.

Но кантовский рациональный формализм позволил освоить богатство нового мира лишь в одном направлении. Гаманн и Якоби противопоставили ему позитивизм нового начала. Для них первое и изначальное в человеке – не формальный разум, а инстинкты, чувства, вера. Но, в конечном счете, Якоби, вслед за Платоном, признает разум орудием познания Бога. На Платона ссылались и Гаманн, и Якоби, и Кант, но все они отличались от Платона упором на самостоятельный, творческий характер разума. Центр мира лежал для них не в Космосе, идейное содержание которого будто бы отражает человеческий разум, а внутри самого человека. Поэтому основа нового мира – не Космос, а этос.

Кроме формалистического и позитивистского толкования данного принципа есть и третье, синтетическое. Оно ссылается не на Платона, а на Спинозу, но существенно отличается от него тем, что видит точку единства мира внутри человека, а не в объективном Боге – Природе.

Все эти сначала самостоятельно сформировавшиеся ряды идей соединяются позже в понятии и философии духа. Поздний Фихте, Шеллинг и Гегель завершили строительство с помощью метода, выработанного в результате критики разума. Его суть – триединство религиозной философии, этики и философии истории. Ось всей конструкции – идея развития.

Своеобразие новой философии и ее отличие от мировоззрения античности заметней всего проявляется в той манипуляции, которую она произвела с самым ценным наследием античности – с понятием идеи. Новое учение об идеях связывает в одно целое все направления философии и все ее области.

Платоновская идея это прообраз, живущий в самих вещах, самодостаточный, совершенный и достижимый для человека в духовном созерцании. От человека, таким образом, требуется повышенная способность к познанию. Космос идей это осадок и содержание божественного мирового разума, который отражается и познается в человеческом разуме. Кант подчеркивал связь своей философии с платоновским учением об идеях, но идеи у него больше не объективные, самодостаточные сущности, а составные части человеческого разума, с помощью которых обосновывается, в первую очередь, царство чистой нравственности и познаваемой свободы. К закономерностям природы они имеют только формальное, производное отношение. Логос, придающий миру его форму, находится в человеческом Я, его первоначальная сфера действия – человеческая жизнь, нравственность, религия, история. Природа больше не прообраз, а отражение, место Логоса занимает Этос. Идея связывает множество отдельных миров человеческих Я в один многообразный Этос. Разум каждого отдельного человека безличен, это организующее мировое начало, «вещь в себе», основа всей реальности. Вершиной нового учения об идеях является философия истории. Фихте придал учению об идеях форму во второй период своей деятельности, когда он осуществил синтез идей Канта и Якоби. В соответствии с этим учением, род, воплощение чистого разума, абсолютного Я, это и есть вещь в себе, единственное, что существует. С помощью идей он властвует над природой и накладывает на нее свой величественный отпечаток. Идеи это вырывающаяся из первоисточника бытия свободная и целенаправленная деятельность людей, это принцип индивидуальности как отдельных людей, так и народов. В виде идеи «жизнь рода проникает в сознание и становится силой в жизни индивидуума». «Все великое и доброе, на чем стоит наше время, стало действительностью только благодаря принесению в жертву прошлого ради идей». В них воля Бога и воля человека едины.

В результате была создана основа для нового познания всех форм жизни: нравы, религия, язык, поэзия, искусство, нация, право, государство, вся история стали полем познания с невиданным прежде размахом.

Древние гордились своим достоинством и утверждали, что «нет ничего сильней человека». Христианство смирило эту гордыню и дало человеку надежду на блаженство в потустороннем мире. Третье Царство (III Рейх) имеет новое, более глубокое понятие о человеческом достоинстве. Это больше не гордость обладания чем-либо, а задача, обязанность. Духовный человек всегда находится в становлении, его ценность и достоинство видятся ему в будущем как идеал нравственного Царства Божия на Земле.