Текст книги "Преодоление идеализма. Основы расовой педагогики"

«Национально-политическая антропология»

Это большая и обстоятельная работа содержит новое учение о человеке, его жизни и деятельности. Термин «антропология» вводил некоторых в заблуждение, однако Крик никогда не считал антропологию естественной наукой о человеке. Он определял ее как науку о человеке в целом и употреблял для этого специальное обозначение: «биологическое мировоззрение». Примечательно, что так же называется главный труд основателя современной научной теории систем Людвига фон Берталанфи (1901–1972).

Его новая наука о человеке основывалась на следующих постулатах:

1) Человек, как личность это замкнутое целое, состоящее из тела, души и духа, которые находятся в полярных напряжениях по отношению друг к другу, не нарушая однако при этом единства. Они не делают человека двойственным или тройственным, это лишь фрагменты его вечно движущейся динамической структуры, сохраняющие свой физический вес в становлении личности.

2) Определенный человек не является автономной единицей, но членом общества. Его отношения с обществом подчинены тем же законам полярности, непрерывности и совпадения.

3) Этно-политически-расовое исторически сложившееся сообщество, ядром которого является национальный характер, автономный и автократичный, это главное промежуточное звено между личностью и человечеством, подчиняющее их своим законам. Оно определяет суть и задачи каждого своего члена, связанного с ним расой и судьбой.

4) Индивидуальность, принадлежность к определенной расе и к человеческому роду – три «зоны» человеческого сознания. В процессе их постоянного взаимодействия развивается «жизнь». Жизнь, это не философское понятие, а конечный смысл бытия, его основа и цель.

Отрицая религиозно-философский дуализм Духа и Материи, Крик указывал на вредные последствия этого дуализма для человека, которого тоже призывали культивировать в себе только «дух» и «умерщвлять плоть». Этому уродованию человека Крик противопоставлял древнегреческий идеал «калакагатии», в котором нравственность гармонически сочеталась с внешней красотой, а не с покрытым зловонными язвами тощим телом аскета, и систему воспитания греческих полисов, которой он посвятил специальную книгу. Это воспитание называлось «мусическим», но на наш язык оно переводится как «гармоничное», поскольку было направлено на развитие как физических качеств молодого человека, так и его эстетических вкусов.

Крик был против любой односторонности в развитии человека, включая одностороннее умственное развитие. Он видел беду современной науки в «идиотизме специализации», поэтому и стремился к тому, чтобы у всех наук был общий центр притяжения. Раньше им была философия, теперь же ее место должна была занять антропология в широком смысле слова.

Но Крик был также против фетишизации понятия «целостность», являющегося основным, например, в системе австрийского философа Отмара Шпанна, который выстраивал некую иерархию целостностей и требовал, чтобы низшие целостности подчинялись высшим. От такой теории недалеко до представления о человеке как о винтике. Для Крика же антропология это бытие конкретного человека в его связи со средой и культурном развитии. Соответственно он считал, что педагогика не может основываться ни на психологии Гербарта, ни на психоанализе Фрейда. Э. Крик ставил в вину Гербарту руссоизм, отрыв от социальных факторов и индивидуалистический подход к психологии развития.

У нас с педагогическим руссоизмом в новой форме т. н. «педологии» вел борьбу А. С. Макаренко (1888–1939). Он иронизировал над своими противниками, что они, следуя призыву Руссо, «боятся помешать природе» и очень удивляются, когда эта природа вместо «идеальной личности» рождает чертополох. Э. Крик, споря с национал-социалистическими расовыми теоретиками, тоже отрицал биологический детерминизм: сами по себе здоровые расовые задатки не гарантируют развитие расового сознания. Раса – порождение природы, но расовое сознание необходимо воспитывать. Крик этим и занимался: он воспитывал расу.

Построения данной концепции разрушают чары западного рационализма, навеянного идеалами эпохи Просвещения, но при этом самым исцеляющим образом благотворно сказываются на укреплении подлинно нордического духа, его природной силы и самодостаточной красоты.

Биологическое мировоззрение, обнимающее действительность в целом как изначальное единство, не может больше считать схему субъект-объект основой процесса познания. Крик называет теорию познания одним из высших достижений нордической расы. Природные факторы человеческого познания делятся на общечеловеческие, расовые и личные, и когда из этой естественной триады выпала центральная расовая составляющая, то ее место было занято гностической ересью всечеловеческого универсализма. Таким образом во всей современной европейской философии произошла замена конкретного человека из плоти и крови на бесплотную абстракцию.

Эрнст Крик одним из первых в мировой философии противопоставил абстрактной теории познания гуманистического века процесс настоящего познания действительности, в котором активная деятельность познающего является предпосылкой любого знания. Описание действительности составляет фундамент национально-политической антропологии, так как в ней биологическое мировоззрение обретает власть над действительностью. Нордический человек из пассивного созерцающего субъекта, посредством новой науки превращается во всепобеждающую автократическую часть мироздания, а живой, исторически сложившийся народ с его расовой основой выступает при этом в качестве центра всех природных и исторических процессов. Отдельный волевой акт личности в этой системе координат просматривается только сквозь призму национального характера, а всякие понятия о «чистом разуме» отвергаются раз и навсегда. Эра гуманизма в национально-политической антропологии Крика перечеркивается как пережиток дегенеративной эпохи – наследницы Великой Французской революции.

Эрнст Крик, таким образом отвергает следующие догмы наивного рационализма:

1) Догму о первоначальном состоянии обособленности и дикости, ибо существуют расы, которые уже в момент своего зарождения были вполне культурными.

2) Догму о разуме, одинаково присущему всем «естественным» людям независимо от расы, народа и истории.

3) Догму о высшем (разум) и низшем (тело, природа) мирах в человеке, ибо человек это всегда единое целое.

4) Догму о том, что государство, право, экономика, язык, искусство и т. д. – плоды целесообразной деятельности разума. Все это

проявления биологической спонтанной агрессии человека в окружающей его действительности.

5) Догму о том, что все люди будут добры, если они будут свободны.

6) Догму о единстве человечества.

7) Догму о прогрессе, о политической свободе и рациональной гармонии, как конечной цели всего человечества.

Этим своеобразным катехизисом Крик по сути заложил основы секуляризованной теологии, в которой расовый разум заменил Бога и Дух. Рационалистическое представление о человеке эпохи Просвещения основывалось на статичной идее человека и никогда не включало в себя живые процессы действительности, поэтому рационализм никогда не сможет взять эти процессы под свой контроль. Сфокусировав всю суть проблемы в этом ключевом вопросе, Эрнст Крик совершил революцию в теории познания. Во введении ко второму тому он писал: «Вопрос о деятельности близок каждому человеку. Почему же нет науки, предметом которой была бы деятельность? В отличие от работы, деятельность не может иметь своей технологии, потому что она никогда не осуществляется согласно предписаниям, правилам и методам, а всегда представляется только характером действующего человека. Остается возможной лишь ее феноменология и определение ее сути на основе действительности и жизненных потребностей человека. Такая теория деятельности должна стать сердцевиной национально-политической антропологии. Но становой хребет любой деятельности – расовая иерархия ценностей и жизненная ориентация».

Для Крика народ это целое, обладающее сверхличной жизнью, поэтому он и составляет основу жизни. Не может быть никакой аналогии между народом и отдельным человеком. «Жизнь во всей своей полноте» – нечто гораздо большее, чем закономерности организма, ибо он только часть природы, в то время как народ обладает историей и деятельностью, которые происходят из его расовой сути. «Универсальная биология», как система ценностей, это не поднятая на уровень мировоззрения естественная наука о строении тела человека и его функциях, а наука о человеке как целом, свою долю в котором имеют кроме природы также история и судьба. Органическое понятие целостности поэтому не естественнонаучное, оно включает в себя все аспекты человеческого существования. Человек, как целое не автономен, он входит в иерархию других целых. Полностью автономным в истории может быть только народ. Каждый народ имеет общечеловеческие черты, но «человечество», по Крику, – это самое сомнительное целое из всех. «Человечество» рационалистической и идеалистической эпохи это сугубо идеологическое целое. В сущности, оно представляет собой не что иное, как индивидуальность, возведенную в ранг универсального. Реальный живой народ это результат естественных и исторических процессов становления одной судьбы, из чего философ делает закономерный вывод: «Каждый человек может приблизиться к Богу в вере лишь в зависимости от своего расового типа и своей включенности в жизнь народа как целого. Логическое мышление линейно. Целостное – циклично».

На основе этих постулатов логично возникает новый взгляд на природу моральных ценностей. «Мысль не первопричина, а порождение жизни. Она позволяет человеку различать добро и зло, управлять собственной и общественной жизнью, выбирать путь героя или паразита. Расовая иерархия ценностей не дает нам мотивов и целей, а нормирует наши действия. Если деятельность людей в обществе регулируется ценностями господствующей расы, в нем неизбежны конфликты интересов, но преступниками в здоровом обществе могут быть только люди чуждых расовых типов».

Мораль, по Крику как, кстати, и по Ницше, вообще возникает лишь там, где существует жизнеутверждающая деятельность. Только герой обладает моралью, у пассивного стада морали нет вообще. «Судьба это проверка людей на прочность. Без Судьбы нет героев, нет посмертной славы. Героическая судьба говорит громче всего там, где приносится в жертву жизнь, где смерть вызывает грандиозные сдвиги». И именно в горниле борьбы рождается истина, которой также обладают только сильные волевые личности. «Рабы не знают истины, ее знают лишь свободные люди. Истина рождается на оси жизни, а не на ее обочине, обычно в жестокой борьбе с противодействующими силами. Рождение истины это самопознание, самоутверждение и победа воли, имеющей особую расовую основу. Путь истины к победе это путь истории, динамики отношений между народами, а не путь равенства на основе фиктивного общечеловеческого «чистого разума». Нет истины, которая была одинаковой для германцев, китайцев, индусов, евреев, негров и индейцев, но есть истина, предназначенная для людей одной расы, одного народа, одной исторической судьбы. То же относится к иерархии ценностей и форме мышления, соответствующей расовому типу».

Разрушая либеральные мифы один за другим, Эрнст Крик, как последовательный педагог и философ добивает все формы химерического идеализма вообще. «Пусть Ничто марширует дальше в голом виде. Мы не знаем больше никаких абсолютов, потому что мы заглянули за все абсолюты и поняли, что это обман: все они возводят изначально относительные, то есть ограниченные и условные понятия на уровень высшей реальности, якобы кроющейся за миром явлений. Любая метафизика это абсолютизация понятий, придуманных философами, которые, выступая в качестве глашатаев Абсолюта, претендуют на абсолютность своих собственных учений. Мы не знаем никакого абсолютного пространства и никакого абсолютного сознания (абсолютного я, чистого разума, абсолютного духа), мы знаем только истину живого сознания и представлений о реальности, которые мы проверяем только на их соответствие единству мира и человека».

Соответственно этому и ценности не существуют сами по себе в отрыве от реальной жизни, так как мораль динамически видоизменяется от соприкосновения с требованиями действительности. «Нравственность не имеет ничего общего с целью действия. Убийство может быть нравственным или безнравственным, равно как и приобретение собственности, отправление культа или половые отношения, в зависимости от соответствия законам целого. Ценности это не «идеи», а реальные силы в жизни, источником которых служит расовое начало».

Крик по сути развивает принципы этики ницшеанского «сверхчеловека», выводя всю мораль из расовой первоосновы героя, человека действующего. Сквозь эту призму нового волюнтаризма он оценивает и весь исторический процесс. «Самое глупое занятие – порицать историю за то, что она сделала то, что сделала. Ее можно порицать лишь за то, что она уже давно не разрешила те задачи, которые стоят перед нами сегодня. Мы хотим снова задействовать наши главные расовые ценности. Но мы не хотим возвращаться в прошлое».

Расовый фундамент Эрнст Крик обнаруживает и в основании такой, казалось бы на первый взгляд утонченной и своеобразной категории, как честь, ибо и ее узы имеют ярко выраженное биологическое происхождение. «Честь это не идея и цель, а расово обусловленная основная ценность нашего народа. Честь самой расы, крови, предков, героев, правопорядка, семьи, труда, профессии, достижений, личности, это биологически обусловленная основная ценность нашего национального и личного бытия. В большинстве этических систем прошлого мы тщетно будем искать слово «честь» – это расовая ценность, а не гуманная идея».

Однако различия в представлениях о чести необходимо подразумевают и новое «биологизированное» толкование справедливости.

Реклама книги Э. Крика «Жизнь как принцип мировоззрения»

И здесь немецкий философ с блеском и безукоризненной логической точностью соединяет различные части своей гигантской мировоззренческой конструкции. «В основе любого права и любых обычаев лежит формальный регулятор и критерий, а именно, «естественный принцип справедливости», который при всех исторических изменениях права всегда восстанавливает внутренний баланс прав и обязанностей. Делать принцип справедливости всеобщим можно лишь формально: при всех изменениях права на него накладывают свой отпечаток раса и ее ценности, характер народа, его волевые устремления и исторические задачи».

Будто Демиург Эрнст Крик из простых и ясных слов, точно первоэлементов, творит свою невиданную Вселенную, в которой все живет и движется, подчиняясь неумолимым, жестоким и прекрасным законам расы, где безукоризненно послушные воле своего творца существуют совсем другие физические законы, эталоны и принципы, где все совершенно иное. Но по мере нарастания смыслового напряжения текста трехтомного труда «Национально-политическая антропология» становится понятным устройство своеобразного механизма, искусно встроенного в сердцевину этой расоцентрической системы. «Расовое представление о человеке не знает равенства всех, кто имеет человеческий облик, а знает их различия в зависимости от расового характера и основанной на нем жизненной ориентации и особенно способности к политическому творчеству. Место равенства людей заменяет их различие по расовым способностям и историческим достижениям: так расы распределяются по рангу».

Именно иерархия различий и лежит в основе движения жизни как таковой. Неравенство – это причина любого движения. Высокоточная система мер и весов существует в каждом жизненном устремлении, в каждом волевом порыве, которые подчинены исключительно законам своей расы.

По прочтении этого шедевра философской литературы остается ощущение восторженно-пьянящей растерянности, как и от соприкосновения со всем новым, прекрасным, жизнеутверждающим. Наконец, постепенно начинаешь понимать, что по жанру эта книга совершенно не укладывается ни в какие привычные каноны современной литературы. Это новый мировоззренческий синтез, называемый автором «биологическим мировоззрением», по сути представляет собой изысканный и утонченный трактат по высшей политической магии, которому позавидовали бы многие оккультисты и эзотерики. Наконец, возможно и это самое главное: во всех книгах Эрнста Крика, и в «Национально-политической антропологии» в особенности, на уровне энергетики текста явственно ощущается присутствие сильного и здорового мужчины, что является большой редкостью в философской литературе. Каждый афоризм играет мышечной массой, воспитанной в палестрах античной риторики, а холодный, но порывистый стиль изложения временами обжигает как удары северного морского ветра. Но вместе с тем, при этой энергетической раскрепощенности чувствуются потенциальная сила, логика, глубочайшая самодисциплина и большой труд, проделанный автором. Остается лишь очередной раз сожалеть о том, что химерические красоты общечеловеческих ценностей в силу хилости усредненных толкований делают недоступными даже для интеллектуалов сочинения такого ранга и значимости.

Последний аккорд

В 1939 году Эрнст Крик печатает новые свои блестящие творения: «Жизнь, как принцип мировоззрения», «Мировоззренческое решение» и «Мифология буржуазной эпохи», а в 1940 году свет увидели следующие работы: «Человек в истории», «Народный характер и осознание своей миссии», «Англия – идеология и действительность».

Все они в той или иной мере продолжали выражать магистральную линию новой расовой философии. Так в «Мировоззренческом решении» Крик указывал: «Все человечество, вся история, любое общество и любая культура подчинены закону своей расы. Каждой расе присуще свое направление развития, свой образ жизни, своя воля и свои ценности. Человек как вид создал такое богатство плодов своего творчества благодаря расам. Если американцы сегодня уверяют нас, что все люди равноценны, давайте зададим им вопрос, почему американскую цивилизацию и культуру создали не индейцы? Почему не ирокезы построили Чикаго? Почему культура тольтеков или инков столь отлична от культуры англичан? Мы рекомендовали бы ученым из Нью-Йорка последовательно посетить в какой-нибудь дождливый день синагогу, какое-нибудь негритянское мероприятие, индейский вигвам, китайскую общину и собрание квакеров или методистов. Если они и тогда не увидят расовых различий, то нужно прописать им очки, чтобы они видели действительность не в одном лишь голубом или розовом свете, а такой, какова она есть. То, что негр может выучить таблицу умножения и стать шофером, а еврей – искусным адвокатом, еще не доказывает, что нет расовых различий. Решающий момент – историческое и культурное творчество расы».

Стиль Эрнста Крика делается еще более отточенным, все смысловые излишества исчезают, давая простор максимальному выражению сути. Выпады в адрес идеологических врагов напротив, становятся все точнее и увесистее, так, например, всю политэкономию Карла Маркса он буквально припечатал, назвав ее «экономической талмудистикой». В основе творческих достижений людей всегда лежит их расовое начало. История и культура это плоды творчества доминантной расы. «Художник может выразить в своем творчестве лишь то, что он имеет в самом себе. Если в нем силен потенциал расовой жизненной основы, то этот потенциал и выразится в его творчестве. Общество понимает художника, когда он выражает его собственную внутреннюю суть, его устремления».

Наука так же как и все иные виды творчества является отражением расовой сути. Поэтому, оставаясь верным себе, Крик бичевал тех, кто еще вчера находился в лагере академических либеральных ученых, а сегодня принялся воспевать «национал-социалистическую революцию». «Опасность особенно велика, когда реакционная наука прячется за свастику. Мнимая объективность науки всегда только маска, за которой прячется либеральное или большевистское мировоззрение. Но это на руку реакции, когда в лагере революции заявляют, будто революция не должна предъявлять никаких требований к науке».

После прихода к власти Гитлера в 1933 году многие коммунисты, находившиеся до этого в официальной оппозиции к национал-социализму, быстро примкнули к новому движению, триумфально шествовавшему по Германии. Но из-за этой смены партийной принадлежности их классовое коммунистическое мировоззрение не превратилось в одночасье в расовое национал-социалистическое. И такие перебежчики быстро получили меткое прозвище «бифштексы», за «коричневую» внешность и «красное» содержание. После Маркса и либералов от Крика досталось и им. «Опасность сидит и в каждом национал-социалисте. Необходимо снова и снова преодолевать самого себя. Никто из нас не достиг цели, мы все в пути. В каждом из нас сидит частица прошлого и мы должны победить это прошлое в самих себе».

Неофиты национал-социализма и приспособленцы не простили Эрнсту Крику это разоблачение, когда в период оккупации Германии решалась его судьба. В 1945 году многие «бифштексы» вновь приобрели первозданный «красный» вид, и как ни в чем не бывало забыли о своем «коричневом» прошлом. Свалить все ошибки и преступления политического режима на скромного школьного учителя, изобретшего концепцию Третьего Рейха, оказалось совсем не трудно.

Но долгие годы борьбы вкупе с кропотливой работой закалили характер Крика, придав его настойчивости глубину осознания собственного миссионерства. Именно эта тенденция отличает такие его великолепные книги как «Народный характер и осознание своей миссии» и «Человек в истории».

В первой из них он подчеркивал: «Способ мышления всегда неотделим от характера. Высокий уровень расового и сословного сознания выражается в осознании своей миссии, а это сила, которая движет историей».

А во второй книге он указывал: «Любая вера расово обусловлена, даже если она в конечном счете исходит не от расы, а от Бога. Раса накладывает на нее отпечаток, определяет способ превращения природных процессов в историю. Раса это средство творения Бога, которое называется историей. Такая вера сдвигает горы и преодолевает мир – по милости Божией. Вера это сила, которая движет человеком, сила долга и целеустремленности. Когда вера осознает самое себя и принимает форму идеи, возникает миф, жизненный ориентир общества и его членов. Вера это движущая сила истории, миф – ее ориентир».

Именно так под воздействием своей расы, характера и веры в судьбу Эрнст Крик возвысился до сознания того, что подобно великим пророкам он способен теперь создать новый миф. Сама сила крови даровала ему эту миссию и он посчитал, что наконец-то может говорить с сильными мира сего на равных.

В 1939 году, ко дню рождения Гитлера вышло юбилейное издание «Немецкая наука», в котором было две статьи о философии, одна Альфреда Боймлера, другая Крика. Философ, верный себе, вновь нарисовал картину катастрофического упадка гуманитарных наук при национал-социализме. Национал-социализму было не до гуманитариев: он готовился к войне и отдавал предпочтение светилам военной техники. В 1939 г. Крик был в числе представленных на государственные премии, но получили их Тодт, Порше, Мессершмитт и Хейнкель. В партийных кругах вновь разразился скандал и Розенберг обратился к министру науки Русту со словами: «Комплексы Крика начинают все больше беспокоить движение». С 1940 года Министерство пропаганды начинает подвергать его сочинения предварительной цензуре, а он ничуть не унывая идет работать в это же министерство в отдел разработки методов психологической войны, с тем, чтобы поддержать высокий статус гуманитарных наук.

Он все не унимался и весной 1940 года опубликовал в своем журнале скандальную статью «Манихейская пятерка: евреи, иезуиты, иллюминаты, якобинцы и коммунисты». В этой работе он включил Канта в духовную традицию эпохи Просвещения, что в свою очередь не понравилось неокантианцам из ведомства Розенберга. Однако противники Крика забывали о том, что биологический монизм примыкал к картине мира классической механики Ньютона. Канта подняло на щит не только ведомство Розенберга, сторонники т. н. «немецкой физики» в лице лауреата Нобелевской премии Филиппа Ленарда противопоставили классическую механику Ньютона, которую философски обосновал Кант, «еврейской теории относительности» Альберта Эйнштейна.

В 1943 г. ведомство Розенберга обвинило Крика в «отсутствии уважения к духовно-исторической традиции», в «полном неуважении к Канту и Ницше». Но отношение одних философов к другим – материя довольно тонкая. Тот же Ницше крайне резко критиковал Канта, а еще раньше Фихте объявил философию Канта бессмыслицей. Так что те, кто создавал вышеупомянутую традицию, сами ее и нарушали.

Другое дело, что Крик иногда бывал несправедлив по причинам чисто личного характера. Он страдал комплексом зависти бедного человека: хорошо, дескать, было Шопенгауэру с его богатством; хорошо было Ницше – он мог разъезжать по швейцарским курортам и т. п. В этой предвзятости – корни его совершенно неверной оценки Ницше, обвинения Ницше в «индивидуализме», достойные разве что какого-нибудь марксистского философа и т. п.

Этот очередной идеологический демарш Крика привел к тому, что когда 6 июля 1942 года праздновали его 60-летие, то золотой партийный значок и медаль Гете за заслуги в области искусства и науки были вручены с запозданием. Сила его авторитета по-прежнему была столь велика, что недруги оказались способны лишь на мелкие интриги, будучи не в силах опровергнуть его в честной открытой философской дискуссии. 30 января 1944 года он был награжден крестом за военные заслуги 2-го класса, но при всем этом еще в конце 1941 года ему запретили публиковать в журнале «Фольк им Верден» статьи по естествознанию и теории эволюции.

Осталась неопубликованной и его книга «Империя как опора Европы». Цензура сочла, что ее публикация могла бы осложнить отношения с Италией. Э. Крик высказал в этой книге свое отрицательное мнение о Римской империи. Прорвалась давняя враждебность, с которой Крик относился к фашистской Италии. Он был против обожествления государства и сотворения земных богов, считая это проявлением переднеазиатской расовой психологии.

Мало того: Крик был единственным преподавателем высшей школы в III Рейхе, который осмелился на открытую критику применения в этой области принципа единоначалия (Fuererprinzip). На первых порах, осенью 1933 г. он приветствовал введение этого принципа, надеясь с его помощью преодолеть сопротивление реакционных профессоров, но и в этом случае его надежды не сбылись. Он быстро увидел, во что это выливается на практике и, будучи давним сторонником самоуправления, резко выступил против централистской бюрократизации, для которой Fuehrerprinzip был только вывеской.

Наконец, предостережения философа начали осознавать многие окружающие, но было уже поздно. И сам он начинает понимать, что судьба, которую он столько искушал рано или поздно отвернется от него на совсем. Кредит своеволия, отмеренный ему небесами заканчивался. В 1942 году он издает книгу «Природа и естествознание», подытоживая свои взгляды на переустройство системы высшего образования, которым так и не суждено было осуществиться. В 1943 году он публикует политическое и педагогическое завещание «Счастье и сила, книга германской житейской мудрости», обращенное к потомкам, до умов и сердец которых он все еще надеется достучаться с прежним не дряхлеющим упорством школьного учителя.

Но совершеннейшим особняком стоит его творческая автобиография «Преодоление идеализма», изданная им в 1942 году, в которой, предчувствуя конец всей эпохи, он решил подвести итог десятилетиям борьбы. Это шедевр жанра, в котором человек творчества, подлинный философ, сам вызывается судить себя по законам вечности. Нордический архетип фаустовской души здесь проявляется во всей своей непреходящей мощи и трагическом великолепии. Отдающая известным самомнением фраза: «За всю свою жизнь я никогда не шел по чьим-либо следам» – в его устах звучит совершенно иначе, ибо, зная его жизнь, можно согласиться, что в основном это верно. И только из уст человека, создавшего новый миф, это не звучит смешно. Дальнейшее необходимое пояснение: «Сражаться против Канта, Фихте и Гегеля, это отнюдь не детская игра» – уже расставляет все по местам, и становится понятным, какие высокие ставки сделаны в борьбе за душу расового философа Эрнста Крика. Гомерический хохот разносится по просторам философской Вселенной, сотрясая ее устои, когда школьный учитель, осознавший в полной мере нищету авторитетов вдруг изрекает: «Много раз я критически перепахивал вместе со своими учениками «Пролегомены» Канта и каждый раз обнаруживал при этом червей». Только выбравший путь небожителя может отважиться на подобное. И как же в сущности оказались правы те, кто в сердцах называли его «трехсотпроцентным национал-социалистом», ибо сами они, прикрывшись свастиками, не тянули даже на пятидесятипроцентных.

Последние годы жизни

Философия истории Гегеля, это по мнению Крика, нагромождение идей, «аптека в диалектическом оформлении». Да и вообще все окружившие его академические философы кажутся ему смешными монстрами, «непарно– и парнокопытными» в львиных шкурах, которые осмеливаются рыком возглашать некие «истины». Таких философов нужно уничтожить вместе со всей их «философией», чтобы расчистить место для жизни. «Насколько мелкими по сравнению с великими событиями, происшедшими после 1933 года, кажутся люди современной науки! Почему у меня так много врагов среди национал-социалистов, понять трудней, вероятно потому, что для меня и после 1933 года главное – истина». И это несмотря на то, что события 1933 года были предсказаны им еще в 1917 в его книге «Немецкая государственная идея». Его пророческий дар в совокупности с беспокойным нравом вызывали негативное отношение к нему со стороны академических философов. «Мои книги никогда не способствовали моей карьере. Но я никогда не стремился к карьере, а только к истине», – честно признавался Эрнст Крик.

Бросив вызов всей современной ему науке, он в полной мере осознавал и свою судьбу и судьбу своих книг. «Неоидеалисты должны вымереть вместе со своими кафедрами, как вымерли позитивисты. Кстати, мне все равно, будут упоминать эти уходящие мое имя в своих книгах и журналах или нет. Влияние моих трудов скажется только тогда, когда они давно канут в лету. Моим единственным желанием было оставить после себя что-нибудь сопоставимое по значению с трудами Шопенгауэра (но иного направления). Это была моя мечта».