Текст книги "Гладиаторы: Гладиаторы. Созвездие злобных псов"

– Ну, как говорится, не было ни гроша – и вдруг алтын. Долго они тебя гнали, парень?

– Вторые сутки пошли, – коротко ответил Джесси.

– Ну, значит, вовремя ты на нас выскочил. Меня Савелием звать, а тебя?

– Женька, – назвался Джесси, вспомнив, как отец его русского приятеля называл его этим именем.

– Ну, Женька так Женька, – пожал плечами Савелий, пожимая протянутую ладонь, да так, что у Джесси явственно захрустели кости.

– И как тебя в наши края занесло? Все большие посёлки в другой стороне находятся, а ты от тундры шёл.

– Решил эти места осмотреть. Узнать, сколько тут народу после нападения выжило, – ответил Джесси, решив не слишком уходить от истины.

– Не много, – покачал головой Савелий, разом помрачнев. – Кто после бомбардировки живым остался, те в леса ушли. Первую зиму многие не пережили. Знаешь, что основную массу народу спасло? Только то, что у людей охотничьи ружья были. Власти всё визжали, что, мол, оружие в руках – опасность, друг друга перестреляют. А кто стрелял-то? Только дураки да уроды. Нормальные люди, у кого охотничье оружие было, дома его и держали. Зато когда твари эти налетели, хоть семьи свои спасти смогли. Не все конечно, но многим легче было. Да тут ещё волки. Совсем озверели, даже оружия не боятся.

– Я заметил. После волков за мной росомаха увязалась, да, видно, отстала, – кивнул в ответ Джесси.

– Росомаха?! – моментально насторожившись, переспросил Савелий. – Росомаха – это серьёзно. Жаль, что не подстрелил. За её шкуру можно нужные товары получить.

– Не до того было. Сначала волки, потом она, а потом опять волки. Так что не до жиру, быть бы живу, – ввернул Джесси, вовремя вспомнив одну из любимых поговорок отца своего приятеля.

– Тоже верно, – усмехнулся Савелий. – Да и охотиться на неё с умом нужно. Росомаха – зверь серьёзный и на рану крепкий. А уж хитрая – хлеще лисы. Того и гляди, скидку сделает и за спину зайдёт, – принялся пояснять он с большим знанием дела.

Сообразив, что мужик сел на своего любимого конька, Джесси приготовился к долгому разговору, но молчавшая до этого момента хозяйка, выставив на стол из печи горшок, с тихой, усталой улыбкой сказала:

– Вечерять садитесь, потом разговоры разговаривать будете.

Одобрительно кивнув, Савелий отправился в сени мыть руки, а все обитатели дома быстро расселись по лавкам, с интересом поглядывая на стоящий на столе горшок. Дождавшись главу семьи, женщина быстро разложила по тарелкам варево из горшка, и Джесси неожиданно догадался, что это такое. Однажды, ещё в самом начале знакомства с русской семьёй, ему приходилось пробовать щи с лосятиной. Именно так это называлось, при этом вкус лосятины Джесси узнал сразу. Такое мясо он пробовал в доме своего деда. Этот странный суп оказался удивительно вкусным. В одно мгновение сметя с тарелки свою порцию, он отложил ложку и быстрым взглядом окинул собравшихся за столом. Кроме хозяина и хозяйки здесь оказалось семеро детей, от семи до приблизительно семнадцати лет. При этом ему вдруг стало ясно, что эти дети от разных родителей. Двое старших, подросток и девочка лет пятнадцати, были похожи на хозяев, а остальные, как говорится, с бору по сосенке.

Заметив его интерес, Савелий прожевал свой кусок мяса и, отложив ложку, кивнул:

– Всё правильно. Эти двое – наши, а остальных после взрыва собрал: кого в лесу нашёл, кого у города. Теперь они наши. Так и живём.

– Понятно, – растерянно кивнул Джесси.

По большому счёту ничего нового в этой истории не было. Таких семей и в Штатах хватало, но Джесси удивился не тому, что эти люди подобрали потерявшихся или осиротевших детей, а тому, что они полны решимости вырастить их в лесу. Почти в первобытных условиях. Присмотревшись к ребятам, он неожиданно понял, что все дети вполне довольны своей жизнью и не видят в ней ничего особенного. Дождавшись, когда все доедят щи, хозяйка принялась накладывать на тарелки кашу из гречневой крупы. Настороженно принюхавшись к лежащей на тарелке каше, Джесси неожиданно понял, что и в этом блюде заметны весьма солидные куски мяса. Похоже, с охотой у этой семьи всё складывается удачно. Вылизав тарелку, Джесси осторожно отодвинул её подальше от края и, с удовольствием ощутив сытость, едва сдержал долгий зевок. Один из младших ребят, быстро уплетя свою порцию, выскочил из-за стола и, подхватив с печки большой чайник, потащил его к столу. Заметив, что парнишке тяжело, Джесси насторожился и, когда тот попытался вздёрнуть тяжёлый чайник выше головы, чтобы поставить на стол, успел вовремя его подхватить. Поставив горячий чайник на стол, он с удивлением покосился на спокойно сидящих родителей. Его возмущению не было предела, ведь мальчишка мог здорово обвариться. Заметив его взгляд, Савелий чуть усмехнулся и, отодвинув пустую тарелку, добродушно проворчал:

– Не волнуйся. Знает он, что чайник горячий. Да только им с самого детства приходится о себе самим заботиться. Старшие – кто со мной, на охоте, кто с матерью, в огороде, а младшие – по дому да на хозяйстве. Да и приучаются они к аккуратности так быстрее. Не хочет обжечься, будет осторожнее. Наука простая. Или – или.

– А не слишком жестоко? – осторожно спросил Джесси.

– А в тайге по-другому нельзя. Тайга, она слабых не щадит. Я не для того их от голода и тварей спасал, чтобы они в тайге по собственной глупости или слабости пропали. Пусть уж лучше при мне синяки да шишки набивают, чем потом ни за грош сгинут.

– Ну, вам виднее, – быстро пошёл на попятный Джесси, моментально осознав, что у этих людей свой, давно уже налаженный быт.

В чайнике оказался удивительно вкусный травяной чай. Выпив две кружки, Джесси понял, что сонливость прошла, и теперь он готов был к долгому, обстоятельному разговору с хозяином. Ему позарез нужна была информация, и этот человек мог её предоставить. Дети отправились по своим делам, а хозяйка занялась посудой. Воспользовавшись моментом, Джесси пересел поближе к хозяину и принялся задавать вопросы. Как вскоре выяснилось, Савелий отлично знал тайгу, но не имел ни малейшего понятия, что происходит в соседних поселениях. Он очень просто описал Джесси причину такого незнания. Опасаясь новых налётов, люди, спасшиеся в лесах, старались селиться подальше друг от друга, строя свои заимки и ведя хозяйство кто во что горазд. Пустив в ход все свои навыки добычи информации, Джесси то и дело задавал ненавязчивые вопросы, казалось бы не касающиеся интересующего его дела, но в итоге узнал всё, что можно было узнать у столь ограниченного в общении человека. Их неторопливая беседа закончилась далеко за полночь. Хозяева отправились спать на свои места, предоставив Джесси устраиваться на одной из лавок на выбор.

* * *

Через три месяца после проверки, генерал снова вызвал к себе всех кинологов и, едва поздоровавшись, спросил:

– Как дела?

Понимая, что, как старший группы, должен отдуваться за всех, Матвей вздохнул и, подумав, решительно ответил:

– Сдвиги в лучшую сторону есть, но пока о серьёзных результатах говорить рано.

– Почему? – развернулся к нему генерал.

– Собаки не люди. Они работают столько, сколько могут, а потом, потеряв интерес к происходящему, просто отказываются делать то, что требуется. Можно заставить их, но концентрация внимания будет уже не та.

– Плохо, – мрачно выдохнул генерал. – Нам нужна каждая собака, которую мы можем выставить в поиск. Твари опять активизировались. В СКС большие потери.

Едва услышав эти слова, Матвей вздрогнул и, напрягшись, настороженно посмотрел на начальство. Бросив на него быстрый взгляд, генерал вздохнул и, чуть пожав плечами, тихо проворчал:

– Это война, дружище.

– Сколько? – тихо спросил Матвей.

– За две недели – шестеро, – так же тихо ответил генерал.

– А собаки?

– Все. Били парами: и собак, и проводников.

– Сообразили, – мрачно кивнул Матвей.

– Вот именно, – так же мрачно кивнул генерал.

– А что со сканерами? Ваши головастики разобрались наконец, как их рассмотреть можно?

– К сожалению, нет. Как не прискорбно это признавать, но они так и не могут разобраться с этой проблемой.

– Значит, вы так и топчетесь в исходной точке, – решительно констатировал Матвей.

– Хотелось бы огрызнуться, но вы правы, Матвей Иванович.

– Что ж, в данной ситуации я вижу только один выход. Отправить всю группу на работу в СКС. Как говорится, судьба сама всё расставит по своим местам.

– Вы снова правы. Только работать вы будете не в СКС, а с нашим спецназом. Сами понимаете, отдать ваших псов в обычную службу мы не можем.

– Но ваши ребята не знают специфики работы с собаками. Насколько я знаю, они привыкли сначала палить, а потом задавать вопросы. Мы так не работаем. Первый выстрел делает только проводник, – начал было возражать Матвей. Но генерал, молча кивнув, прервал его излияния:

– Переданное вам отделение будет делать то, что вы скажете. И дело тут не в вашей важности, а в том, что ваши собаки слишком ценны для страны. И это не просто слова. Каждый из этих псов обошёлся нам в очень круглую сумму.

– А какое значение сейчас имеют деньги? – спросил Матвей. – Лично для меня собака дороже.

– Да нет, это я так, к слову, – несколько смутившись, ответил генерал. – Ладно, значит, так и порешим. Мы передаём вам роту нашего спецназа, и получается по десять бойцов на рыло. Организовываем свою службу поиска и зачистки. Порядок подчинения таков: поиском командуете вы, но как только тварь обнаружена, в дело вступают мои ребята.

– Первый выстрел делает проводник, – упорно повторил Матвей.

– Согласен, первый выстрел за вами, – устало кивнул генерал. – Готовьтесь, с завтрашнего дня начинаете.

– Но нам нужно хотя бы согласовать свои действия, проверить группу на сработанность, – заговорил Матвей.

Но генерал покачал головой:

– Времени больше нет. Твари научились не высаживать группы непосредственно у развалин, и нам теперь всё сложнее отслеживать места высадки. И, как следствие, в развалинах всё больше тварей.

– Что ж, завтра так завтра, – кивнул Матвей, понимая, что генерал прав.

Вернувшись в деревню, он первым делом выпустил Роя на участок и, присев на крыльцо, тяжело вздохнул. Зима выдалась тёплая, слякотная, и снега почти не было. Матвей очень надеялся, что в условиях зимы уничтожать пришельцев станет проще, как это было в прошлые зимы. Несмотря на свои невидимые костюмы, твари всё равно оставляли следы, что помогало бойцам уничтожать их самих.

Но сейчас всё складывалось против землян. И погода, и то, что твари извлекли уроки из поведения людей. Словно почувствовав его настроение, Рой, сделавший все свои естественные дела, степенно подошёл к крыльцу и, присев перед кинологом, уставился на него внимательным взглядом. Чуть улыбнувшись, Матвей протянул руку и ласково погладил его по тёплой морде. Шумно вздохнув, пёс склонил голову набок и, приоткрыв пасть, улыбнулся. Этот жест Матвей всегда расценивал как улыбку. Впрочем, так оно и было. Это он узнал за долгие годы общения с собаками. Они так и сидели, глядя друг на друга и чему-то улыбаясь. Их идиллию прервала Маша, дочь полковника Савенкова, пришедшая получить новые указания по дрессировке своего щенка. Этот подросток, боксёр, стал постоянным партнёром Роя по играм и различным проделкам, которые они с удовольствием проворачивали. Как всегда, первым приход гостей заслышал Рой. Едва Маша успела открыть калитку, как Бак, моментально сорвавшись с места, стремительно подлетел к сидящему Рою и, ткнувшись в него носом, понёсся в глубь сада. Чуть слышно взвизгнув от удовольствия, Рой стремительно метнулся следом за ним. Подошедшая девочка с улыбкой поздоровалась и, оглянувшись на угол дома, спросила:

– Они вам там ничего не разнесут?

– Нет, пусть носятся, – усмехнулся Матвей. – Только ноги береги. Слушай, кто из них куда летит.

– Как это? – не поняла Маша.

– Здесь земля мягкая, так что топот по ней далеко разносится. Просто расслабь ногу и прислушайся. Твой Бак намного легче, и прыжки у него такие же – лёгкие, быстрые. Рой тяжёлый, и прыжки у него длинные и тяжёлые. На это и ориентируйся. А если окажешься на асфальте, то просто прислушайся к стуку когтей. Словно иллюстрируя его слова, из-за угла вылетел Бак и, пулей пролетев мимо хозяйки, скрылся за поворотом. Следом за ним выскочил Рой и, не разбирая дороги, ринулся в просвет между стоящими людьми. Мощный пёс одним толчком отправил обоих в кусты, при этом даже не замедлив шага.

– Я же предупреждал, ноги береги, – пробурчал Матвей, выбираясь из кустов.

– Блин, как кегли раскидал, – удивлённо ахнула Маша, поднимаясь на ноги.

Более лёгкую девочку кобель просто смахнул с дороги под соседнее дерево. Сморщившись, Маша потёрла пострадавшую коленку и, покосившись на Матвея, обиженно буркнула:

– Такое впечатление, что он нас просто не заметил.

– Всё он заметил. Просто он отлично знает, что на разгоне да при его весе люди ему не противники. Вот он и прёт напролом. Что называется, знаете, что мы тут играем, ну так держитесь подальше.

– Вы ещё скажите, что мы сами виноваты, – фыркнула Маша, недоверчиво поглядывая на него.

– Так и есть. Мы не ограничили им место для игры, разрешив носиться по всему двору, так что теперь должны быть осторожны. Но ты успела заметить разницу в их беге?

– Успела, – с улыбкой кивнула девочка. – Мой несётся с почти барабанной дробью, а ваш – как лошадь.

Улыбнувшись такому определению, Матвей прислушался к треску кустов и азартному взвизгиванию и, убедившись, что у друзей всё в порядке, предложил:

– Пошли пока чаю попьём. Пусть побегают напоследок. С завтрашнего дня мы с Роем выходим на службу. Так что не до игры будет.

– Вы уедете? – спросила Маша, заметно огорчившись.

– Не знаю, возможно, – пожал плечами Матвей.

Врать девочке он не хотел, а обещать того, о чём и сам ничего не знал, не собирался. Но Маша недаром была дочерью офицера. Жизнь давно уже приучила её принимать подобные расставания как нечто неизбежное. Подумав, она тяжело вздохнула и, помолчав, задала следующий вопрос:

– Но ведь вы не забудете про нас?

– Ни в коем случае. Обещаю: если у нас будет возможность, мы обязательно приедем. Нам ведь всё равно больше ехать не к кому, – грустно улыбнулся Матвей.

Он давно уже понял, что привязался к этой не по годам развитой и рассудительной девочке. Потеряв всех, кого любил, он невольно перенёс все свои нерастраченные чувства на два живых существа, волею судьбы оказавшихся рядом с ним. И вот теперь ему снова предстояло расставание. Взяв себя в руки, Матвей быстро заварил чай и, усадив девочку за стол, начал отдавать последние указания. Домой он проводил её, когда уже стемнело, и, вернувшись обратно, принялся собирать вещи. Уложив в потрёпанный вещмешок всё необходимое, Матвей вымыл посуду и, погасив свет, улёгся на узкую солдатскую кровать. Сон сморил его сразу, как только он коснулся подушки головой. Переселившись в деревню, Матвей почему-то перестал видеть кошмары, преследовавшие его последние два года, но в эту ночь они снова вернулись. И опять, как и всегда, ему снилась парковка у магазина, улыбающиеся лица его девчонок и огромный огненный шар. Сон был таким ярким, словно это происходило с ним прямо сейчас. Он почти проснулся, когда в его сознание кто-то ворвался. Кто-то посторонний, странный. Слова, зазвучавшие в его мозгу, были отрывочны и больше походили на взлаивание:

– Матвей! Матвей! Не спать! Плохо! Плохо!

Глухо застонав, Матвей открыл глаза и, обведя комнату мутным взглядом, снова застонал. Тяжело опершись на локоть, он с трудом сел на кровати и, повернувшись, увидел Роя, сидевшего рядом с кроватью. Умный пёс, сидя рядом с ним, взволнованно дышал, вывалив язык набок и чуть слышно повизгивая. Увидев, что Матвей окончательно проснулся, пёс быстро облизнулся и, подбежав к своей миске, принялся жадно лакать воду. Посмотрев на своего питомца, Матвей тяжело вздохнул и, поднявшись, побрёл на кухню. Напившись прямо из чайного носика, он закурил и, посмотрев на собаку, тихо спросил:

– Похоже, приятель, твой проводник широким шагом направляется прямо в дурдом.

Подойдя вплотную, Рой медленно уселся и, посмотрев ему прямо в глаза, замер.

«Я точно с ума сойду с этими снами», – подумал Матвей и неожиданно услышал короткое:

– Нет.

– Чего? – испуганно спросил Матвей.

– Нет. Ты здоровый. Ты грустно, – услышал он в ответ и неожиданно понял, что слышит не ушами. Эти слова возникали у него в мозгу так, словно кто-то вкладывал их ему в голову. Ошалев от такого открытия, Матвей опустил глаза и, растерянно посмотрев на сидящего перед ним пса, испуганно отодвинулся назад. Это было впервые, чтобы он, опытный кинолог, вдруг испугался собственной собаки. Но в этом случае он даже не думал о том, что происходит. Ему действительно стало страшно.

Словно понимая, что происходит, Рой улыбнулся, открыв пасть и вывалив язык, и в голове Матвея снова прозвучало:

– Не бояться. Я тебя понимать.

– Понимаю, – автоматически поправил его Матвей и, вздрогнув, неожиданно расхохотался.

Это была настоящая истерика. Не устояв на ногах, Матвей уселся прямо на пол, продолжая смеяться. Остановиться его не заставил даже громкий стук в дверь. С трудом поднявшись на ноги, Матвей добрался до двери и, не спрашивая, кого принесло посреди ночи, открыл. На пороге стоял полковник Савенков вместе с Машей и Баком. Продолжая хохотать, Матвей пропустил их в дом и, прикрыв дверь, прошёл в комнату. Глядя на него как на ненормального, пришедшее семейство встало посреди комнаты. Кое-как отдышавшись, Матвей снова закурил и, удивлённо посмотрев на полковника, спросил:

– Что случилось, Андрей Сергеевич?

– У нас?! Это у вас что-то происходит, Матвей! Скажу откровенно, я ничего толком не понял, но нас разбудил Бак и просто силой вытащил на улицу. Точнее, вытащил он Машу, а я, естественно, кинулся следом. Я первый раз за всё это время увидел пса в таком возбуждении. Да и сторожевые собаки словно взбесились. Хорошо хоть они лаять попусту не приучены, а то тут бы уже на всю округу хай стоял. Приходим, а тут вы хохочете. Что произошло?

– Похоже, это всё из-за Роя. Точнее, не так. Мне кошмар в очередной раз приснился, а он, видать, за меня переживать начал, вот и взбудоражил всех собак вокруг, – пояснил Матвей.

Кивнув, полковник устало вздохнул и, обняв дочь за плечи, тихо сказал:

– Ну, убедилась, что с твоими друзьями всё в порядке? А теперь пошли досыпать.

Проводив гостей, Матвей устало плюхнулся на кровать и, покосившись на собаку, тихо проворчал:

– Ну вот и дожили: проводник беседует со своей собакой.

Всё это время пёс вёл себя как обычно, но едва Матвей закрыл за гостями дверь и сел, как он тут же уселся напротив и, настороженно глядя ему прямо в глаза, сказал:

«Я с тобой говорить».

Вздрогнув, Матвей взял себя в руки и, сосредоточившись, старательно подумал:

«Ты хочешь со мной поговорить?»

«Да».

«О чём?»

«Что мы делать завтра?»

«Завтра мы отправимся работать. Будем искать пришельцев и уничтожать их».

«Зачем?»

«Они – наши враги», – ответил Матвей, про себя удивляясь абсурдности ситуации.

«Ты видеть плохо, спать. Что это был?»

«Кажется, ты хочешь спросить, что мне приснилось, – после короткого раздумья перевёл для себя его вопрос Матвей. – Это называется кошмар. Это случилось с моей семьёй».

«У тебя быть самка и щенок. Они умереть. Поэтому пришельцев – твой враг», – резюмировал пёс, не отрывая от него взгляда.

«Пришельцы, – машинально поправил его Матвей и, спрятав лицо в ладонях, снова засмеялся. – Это абзац. Вот обучать грамматике собаку мне ещё не приходилось».

В ответ на его смех Рой тоже улыбнулся и, поднявшись, подошёл к нему вплотную. Положив тяжёлую башку проводнику на колени, он вздохнул, и Матвей почувствовал странную волну теплоты и любви. Пёс его жалел! Рой, собака, пёс, которого он вырастил, жалел его. Это открытие удивило Матвея до такой степени, что он невольно прижал голову пса к себе и чуть слышно всхлипнул:

– Жаль, что ты не знал их, Ройка.

«Я знать. Ты их любить. Я тоже. Мы убить пришельцы за то, что они убить самку и щенка».

– Убьём, приятель. Много убьём, – прошептал Матвей, чувствуя, как в груди закипает ненависть.

Отпустив пса, он улёгся и попытался снова уснуть. Пользуясь случаем, Рой выволок из своего логова матрас, который Матвей сшил ему вручную, набив старыми тряпками, и, подтащив его к кровати, тоже улёгся спать. Ранним утром их разбудил стук в дверь, и на пороге Матвей увидел высокого капитана в полевой форме. С первого взгляда оценив стать офицера, Матвей, уже полностью готовый к действию, одобрительно кивнул и, щёлкнув карабином поводка, ласково похлопал настороженно замершего Роя по боку:

– Поехали работать, приятель.

Бросив на него быстрый взгляд, пёс шумно втянул ноздрями запах капитана и, отступив в сторону, сел. Покосившись на собаку, офицер поправил ремень автомата и, осторожно отодвинувшись, негромко спросил:

– Чего он на меня так косится?

– Запоминает, – пожал плечами Матвей, быстро запирая двери дома.

– Вещи не берите. Вечером мы вас обратно привезём, – быстро сказал капитан, заметив увесистый вещмешок.

– А раньше можно было сказать? – не удержался от сарказма Матвей, снова отпирая замок.

– Я думал, вас предупредили, – сказал капитан.

– Дождёшься от вас, – фыркнул Матвей и, закинув мешок в сени, запер дверь.

Их транспортом оказалось стандартное БМП-2. Запустив собаку в десантный отсек, Матвей захлопнул кормовой люк и, недолго думая, открыл защёлку крышки верхнего люка. Увидев такое самоуправство, капитан открыл было рот, но, наткнувшись на мрачный взгляд проводника, спросил:

– Это обязательно?

– К сожалению, да. В машине слишком много резких химических запахов, а его нюх – наше главное оружие. А теперь давайте сразу обговорим порядок действий. Как только машина останавливается, все остаются на своих местах. Первыми на улицу выходим мы. Ваше дело – нас прикрыть. И помните: первый выстрел делаю я.

Мрачно скривившись, капитан покосился на сидящих рядом с Матвеем бойцов и, помолчав, спросил:

– Может, первыми, всё-таки, мы выходить будем?

– Это не оговаривается, капитан. Я понимаю, что генерал приказал вам беречь нас как собственные яйца, но первыми выходим мы. И это не упрямство, а наработанный опыт. Нюх собаки в двадцать раз тоньше человеческого. Поэтому все посторонние запахи мы просто обязаны исключить. И главное, помните – первый выстрел мой.

– Вопрос можно? – неожиданно подал голос один из бойцов, чьё лицо было скрыто вязаной маской.

– Давайте.

– Первый выстрел – это тоже наработанный опыт или просто не доверяете?

– Опыт. Я знаю собаку, её поведение и всегда могу понять, что происходит. Так что давайте обойдёмся без самодеятельности. Первый выстрел – мой, а дальше – вступаете вы, но только после того, как собака отойдёт.

– Ясно, – кивнул вопрошавший и, недолго думая, откинул лепесток лючка автоматчика.

Испустив мученический вздох, капитан натянул на голову шлемофон и, кивнув механику, нырнул обратно в пространство башни. Чуть улыбнувшись, Матвей положил ладонь на голову псу и, прикрыв глаза, неожиданно для себя подумал:

«Мы с тобой ночью правда говорили, или мне это тоже приснилось?»

«Мы говорить», – прозвучал короткий ответ, и Матвей только помотал головой.

Заметив его жест, один из бойцов обеспокоено спросил:

– Боитесь закрытого пространства или просто голова болит?

– Не выспался. Полночи кошмары мучили, – откровенно признался Матвей.

– Бывает, – кивнул боец, устраивая автомат в бойнице.

– Бывает, – в тон ему вздохнул Матвей, пытаясь настроиться на бой.

БМП подкатила к окраине города, и механик, заглушив двигатель, оглянулся через плечо на командира. Развернуться в узком пространстве своего места ему было сложно. Заметив его взгляд, капитан извернулся на своём сиденье и, заглянув в десантный отсек, громко сказал:

– Прибыли. Можете начинать.

– Через пару минут, – ответил Матвей. – Пусть выхлоп отнесёт в сторону.

Понятливо кивнув, капитан выпрямился и принялся осматривать ближайшие развалины в прицел. Приподняв верхний люк, Матвей осторожно выглянул на улицу и, втянув ноздрями сырой воздух, уселся обратно. Можно было выпускать собаку. Но едва он успел взяться за ручку, как вдруг почувствовал, как пёс напрягся и еле слышно зарычал. Обернувшись, он насторожено посмотрел на собаку и, погладив пса по морде, тихо спросил:

– Что случилось, приятель?

– Там! Много! Выходить! Плохо! Враги, враги!

От возбуждения фразы Роя стали отрывочными, но Матвей понял, что их машина угодила в засаду. Ласково оглаживая пса, Матвей попытался его успокоить, но тот только сильнее распалялся. Вскоре его рычание из еле слышного превратилось в громовое.

– Что это с ним? – встревоженно спросил капитан.

– Приготовиться к бою. Из машины не выходить, – приказал в ответ Матвей, открывая стрелковую амбразуру.

– Да какого… – зарычал в ответ капитан, но договорить не успел.

Из развалин послышалось давно знакомое шипение, и в борт машины ударил луч из оружия пришельцев.

– Огонь!!! – в полный голос заорал Матвей, высовывая автомат в бойницу и отвечая короткой очередью.

Капитан одним плавным движением развернул башню, и на развалины обрушился шквал огня. Сорокамиллиметровая автоматическая пушка выдавала восемьсот выстрелов в минуту, и капитан не жадничал, всаживая по осколочно-фугасному снаряду в каждый клочок развалин, где могли прятаться ксеносы. Пушку поддержали автоматы, и вскоре вокруг машины бушевало настоящее сражение. В течение трёх минут у всех сидевших в десанте было такое впечатление, что они оказались внутри огромного барабана. Опустошив магазин, Матвей выдернул автомат из бойницы и, сменив рожок, посмотрел на собаку. Резкий кислый запах сгоревшего пороха резал ноздри даже самому Матвею, чего уж говорить о собаке. Улёгшись на пол, Рой старательно прятал чуткий нос между лап, чуть слышно фыркая и взрыкивая.

– Потерпи, родной, скоро всё кончится, – проворчал Матвей, погладив пса по загривку.

Сменив магазины, бойцы настороженно притихли, вглядываясь в развалины. Несколько раз повернув башню из стороны в сторону, капитан осмотрелся и, сжав зубы, приказал:

– К машине! Прочесать развалины! Кинолог, останьтесь здесь.

Понимая, что в данной ситуации ему придётся подчиниться, Матвей распахнул люк и, выскочив на улицу, придержал Роя, не давая ему кинуться в развалины. Выскочившие из машины бойцы стремительно рассыпались цепью и, бесшумно скользя по щебёнке и битому кирпичу, принялись прочёсывать окрестности.

Отведя собаку в сторону, Матвей снял с пояса фляжку и принялся смывать пороховую гарь с морды собаки. Убедившись, что пёс отдышался, а десантный отсек проветрился, Матвей перевесил автомат на грудь и, закурив, устало привалился к кормовому люку. Минут через сорок бойцы собрались у машины и, удивлённо поглядывая на собаку, дружно закурили. Выкурив сигарету до конца, капитан затоптал окурок сапогом и, помолчав, осторожно спросил:

– Как ты узнал, что мы в засаду угодили?

– Он сказал, – ответил Матвей, ткнув пальцем в Роя.

– В каком смысле – сказал?

– Ну, все же слышали, как он зарычал ещё до того, как я открыл люк. Это и значит – сказал.

– Я, конечно, слышал, что собаки здорово чуют тварей, но чтобы так?! – капитан покрутил головой. – Ладно, давайте закругляться. На сегодня мы свою норму выполнили.

– Какую норму? – не понял Матвей.

– На отстрел тварей и растрату боеприпасов, – криво усмехнулся капитан. – За этот бой мы почти всё, до железки, выпустили. Так что в дальнейшем поиске смысла нет. Сам понимаешь, кирпичами в них кидаться бесполезно.

Мрачно кивнув, Матвей дождался, когда бойцы загрузятся в машину, и, запустив Роя, уселся в салон последним, захлопнув за собой люк. Механик включил двигатель, и тяжёлая БМП, стремительно развернувшись, понеслась на базу. Очевидно, по пути капитан успел доложить о результатах поиска, потому что едва машина успела остановиться, как к ней подлетел посыльный и, надсаживаясь, заорал, перекрикивая гул мотора:

– Проводника Беркутова к генералу!

Услышав этот вопль, Матвей вздохнул и, устало посмотрев на Роя, тихо сказал:

– Пошли докладывать.

«Что есть докладывать?» – тут же прозвучало в ответ.

«Расскажем, как всё было», – ответил Матвей, поражаясь самому себе.

Ему не приходилось объяснять своей собаке, что такое разговаривать с начальством. Оглядевшись, он нашёл взглядом командирскую палатку и, в очередной раз вздохнув, направился к ней. Клапан был откинут, и Матвей, заглянув внутрь, нашёл взглядом генерала, что-то быстро объяснявшего офицеру. Увидев проводника, генерал жестом пригласил его войти и, закончив разговор, повернулся к Матвею. Окинув его быстрым взглядом, он приказал, не обращая внимания на вошедшего следом за кинологом капитана:

– Докладывайте!

– Что именно? – уточнил Матвей.

– Всё, с самого начала.

– А нечего особо докладывать. Подъехали, приготовились к высадке, пёс подал сигнал, что рядом твари, я его озвучил, а дальше был бой, – коротко ответил Матвей.

– Хотите сказать, что собака учуяла их, не выходя из машины? – переспросил генерал.

– Так и есть.

– Но как такое возможно?

– Похоже, сработало его не совсем обычное происхождение. Другого объяснения у меня нет, – пожал плечами Матвей. – А что у других групп?

– Не самые приятные новости, – вздохнул генерал.

– Сколько? – глухо спросил Матвей, чувствуя, как сердце пропустило удар.

– Две пары. Нарвались на засаду. Одна собака ещё жива, но ветеринар говорит, что шансов мало.

– Я могу её посмотреть? – неожиданно для себя спросил Матвей.

– Конечно. Палатка – с другой стороны базы.

– Разрешите идти?

– Хорошо, идите. Но потом вернётесь сюда. Разговор ещё не окончен, – кивнул генерал, поворачиваясь к капитану.

Выскочив из командирской палатки, Матвей бегом понёсся в сторону госпиталя. Раненых людей и животных лечили по соседству. Так было проще обеспечивать обе клиники медикаментами и необходимым материалом. Эта война давно уже объяснила всем бойцам, что собаки в ней – главные действующие лица и без них люди были бы обречены. Рой, которому передалось настроение Матвея, мчался рядом с проводником, грозным рыком разгоняя с дороги всех зазевавшихся. Влетев в палатку, Матвей остановился и, ухватив первую же медсестру за рукав, быстро спросил:

– Где собака, которую ранили сегодня в поиске?

– Ротвейлер?

– Да.

– В углу, но боюсь, что ей уже не помочь.

– Ей?! – переспросил Матвей.

– Сука. Жалко псину… Молодая, здоровая, и вот так…

Кивнув, Матвей широким шагом прошёл в указанный угол и, осторожно подойдя к широкой, короткой койке, растерянно замер. Он и сам не понимал, зачем примчался сюда. Неожиданно Рой, тихо заскулив, поднялся на задние лапы и, упершись передними в край койки, начал принюхиваться к лежащей собаке. Матвей даже не помнил, как её назвали, но это была единокровная сестра Роя, и он очень надеялся, что всё обойдётся. Тихо повизгивая, Рой принялся вылизывать щёку суки, одновременно кося глазом на Матвея. Не понимая, что Рой хочет ему сказать, Матвей осторожно погладил его сестру по шее и неожиданно услышал, что собаки о чём-то говорят. Чтобы не мешать им общаться, он отошёл в сторону и стал ждать. Старательно вылизав сестру, Рой опустился на все четыре лапы и, подойдя к Матвею, уставился ему в глаза долгим, внимательным взглядом. Сообразив, что он хочет что-то сказать, Матвей насторожился и тут же услышал: