Текст книги "Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов"

– В мор от тифа померли.

– Царствие небесное, – перекрестился полковник и, достав роскошный золотой портсигар, попросил: – А расскажи-ка нам, голубчик, что ты на месте похищения графа Самсонова видел и как ущелье с горцами нашел.

– Ущелье нашел случайно. По следу. На охоте был, когда лошадиное ржанье услышал. Пошел проверить. Оказалось, что чей-то конь ногу сломал. Там от туши по следу и нашел. А когда господин комендант попросили за графом сходить, проверить, что и как, оказалось, что бивак разбит, вещи раскиданы и коляска брошена. Я оттуда тапок его принес.

– Точно так, ваше превосходительство. Тапок тот у меня в шкафу лежит, – коротко подтвердил комендант.

– То есть, когда ты пришел, все уже было закончено? – быстро уточнил полковник.

– Точно так, – кивнул Елисей. – Трупов не было, крови тоже. Вот и получается, что их всех живыми взяли.

– А что вы предприняли, господин штабс-капитан, когда узнали, что в ущелье стоят абреки? – повернулся полковник к коменданту.

– Отправил с ним пластунов, чтобы те все проверили.

– Подтвердилось?

– Так точно, ваше превосходительство, подтвердилось. Я о том сразу и депешу в штаб отправил.

– А почему не стали предпринимать активных действий? Солдаты у вас есть. Заперли б горцев в том ущелье да принудили сдаться.

– Нет у меня таких полномочий, ваше превосходительство. Да и солдат в нужном количестве тоже нет. У меня тут почитай вообще ничего нет. Вон, в прошлом месяце ездили припас получать, так пока двести рублей в службу интендантскую не занесли, ничего не давали, – со злой обреченностью заявил штабс-капитан. – Жалованье солдатам не полностью плачено, потому как там процент требуют. Да что тут говорить… – он махнул рукой, крепко сжимая челюсти.

– Кх-м, а что у вас по списочному составу? – сменил полковник тему.

– Положено по списку три сотни солдат, а в наличии только полторы. Должно быть шесть шестидесятифутовых пушек, в наличии только две. Благо зарядов к ним на все шесть имеется, как и ядер с картечью. Крепость может содержать три тысячи человек, а проживает полторы. Из них казаков сабель триста. Остальные бабы, дети, старики да люд ремесленный. А без него тут тоже нельзя. Крепость, это не только фортификация, но еще и настоящий город, в котором все должно свое быть. На случай боя и долгой осады. Так изначально задумывалось.

– Это верно, – задумчиво вздохнул полковник. – Можете назвать причину, почему люди здесь жить не хотят?

– Опасно, – коротко вздохнул комендант. – Мы ж на самом краю стоим. За перевалом уже турки. А в той стороне персы.

– Благодарю вас, штабс-капитан. Географию я знаю, – усмехнулся полковник с заметным сарказмом. – А тебе, значит, казак, не страшно тут, – повернулся он к парню.

– Я на этой земле родился, – пожал Елисей плечами. – Ее деды мои защищали, и я стану.

– А приказов не слушаешь, – упрекнул его полковник.

– Приказы мне только старшой мой отдавать может, – пожал парень плечами. – А то ежели уступишь стороннему раз, и не заметишь, как на шею сядут да погонять станут все кому не лень. А так, есть старшой, есть комендант, вот и все начальство.

– Да ты, брат, анархист, – рассмеялся полковник.

– Я, ваше превосходительство, родовой казак. А казаки начальства никогда не боялись, – усмехнулся парень в ответ.

– М-да, и не поспоришь, – помолчав, хмыкнул полковник. – Ладно. Бог с ним. Ты мне вот что скажи. Могли графа те абреки захватить, что в ущелье сидят?

– Далековато от того места, – подумав, осторожно ответил Елисей. – Хотя, ежели кто туда через перевал шел, то могло и быть. Неужто до сих пор от него весточки не пришло о выкупе? – не удержавшись, поинтересовался парень.

– Пришла, – чуть подумав, вздохнул полковник. – Да только там условия такие, что не знаем, что и думать.

– Время тянут, – с ходу ляпнул Елисей, мысленно обзывая себя ослом. – Войны ждут.

– Какой войны? – заинтересовался полковник.

– На Балканах война будет. На базаре многие купцы говорят, что туда теперь и ездить страшно стало. Даже за две цены товар заказанный не всегда доходит, – быстро пояснил Елисей.

– Зачем нам разведка, господа? – повернувшись к остальным офицерам, с улыбкой спросил полковник. – Достаточно просто сходить на базар и послушать, что купцы говорят.

– Купцы завсегда первыми лазутчиками были, – пожал Елисей плечами.

– Не те времена, молодой человек, – наставительно усмехнулся полковник. – Не будет никакой войны. Меньше болтунов слушай.

– Дело ваше, – не стал спорить Елисей. – Разрешите идти?

– Погоди. До ущелья дорогу хорошо помнишь?

– Помню.

– Как быстро туда и обратно сбегать сможешь?

– Три дня надо. Это смотря зачем идти, – тут же оговорился Елисей. – Ежели просто глянуть, стоят или нет, и все, то три. А ежели что серьезнее, то больше получится. Горцы охрану у входа в ущелье усилили. Видать, сторожатся чего-то.

– А если верхом? – не унимался полковник.

– По чаще? – вскинул парень брови. – В таком разе проще сразу пристрелить. Мучений скотине меньше.

– Значит, только пешком?

– Так точно.

– Долго, – скривился полковник. – Ладно. Ступай пока. А мы подумаем, как лучше быть.

Быстро выйдя из здания комендатуры, Елисей зашел за угол и, прислонившись к стволу старого каштана, задумался. Эта комиссия явно явилась сюда не из-за сбора в ущелье горцев. Точнее, это одна из причин, но не главная. Похоже, они ищут возможность вытащить пленного графа, при этом снизив все возможные риски до самого минимума.

* * *

Пока комиссия рылась в бумагах и изводила вопросами местных офицеров, Елисей продолжал пополнять свой арсенал, готовясь ко всему сразу. И к вой не, и к осаде крепости, и даже к возможному бегству. Точнее, прорыву. Стоять на развалинах крепости насмерть было бессмысленно. Все равно их уже обошли. Горцы под руководством турецких офицеров накапливают силы в ущелье, а местное руководство относится к этому вопросу так, словно это пьяные фантазии коменданта крепости.

Так что, после долгих размышлений, парень пришел к единственному мнению. В случае захвата крепости прорываться и уходить в сторону города. Главное, умудриться сделать так, чтобы вырваться из каменного мешка не с голой задницей. Позаботиться о нем некому, так что придется думать о себе самому. Пользуясь свободой передвижения, Елисей потихоньку вынес из крепости все ценное, что у него было, включая оружие, и, устроив схрон в лесу, принялся изготавливать очередной вид оружия.

На этот раз он взялся за артиллерию. Точнее, минометы. А что? Система проверена годами и войнами. Проста в изготовлении и использовании, а самое главное, может быть применена практически в любых условиях. Главное, знать основы такого применения. А их он выучил еще курсантом. Получив от кузнецов два десятка болванок под мины, он занялся изготовлением самих минометов. Сложного там ничего не было. Опорная плита с шарниром да тренога наведения. Спустя неделю после начала работ первый миномет был готов.

Погрузив его на телегу, Елисей вывез орудие в овраг и принялся устанавливать, так, чтобы неподалеку было укрытие. Что ни говори, а мины у него были самодельные, да еще и боевая часть была сделана из опасного вещества. В общем, поберечься стоило. Саму мину парень сделал просто. Разделил корпус на две части. Нижнюю набил черным порохом, для стрельбы. А верхнюю набил стабилизированным нитроглицерином. Взрыватель простейший, накольного типа с инициирующим запалом из ружейного капсюля.

Направив ствол в сторону перевала, Елисей быстро перекрестился и, аккуратно подхватив мину, опустил ее в ствол. Едва разжав руки, он прыжком метнулся за большой валун, зажмуриваясь и открывая рот. Но к его удивлению, миномет звонок блямкнул, раздалось свистящее шипение, и мина понеслась в нужную сторону по почти идеальной параболе. Примерно в километре от оврага раздался взрыв и над лесом поднялись стаи встревоженных птиц.

– Получилось! – радостно выдохнул Елисей, выбираясь из своего укрытия. – Получилось! И летит далеко. Здесь пока на такое расстояние даже пушки не стреляют. И вывод мой был правильным. Динамит нужно плотно набивать, тогда при запуске толчка резкого не будет. Еще две мины, и ехать смотреть, что получилось.

Следующая пара мин ушли одна за другой. Быстро разобрав миномет, Елисей закинул его в телегу и уже принялся разворачивать коня, чтобы отправиться на точку попадания, когда в овраг бегом спустились пятеро казаков. Трое пластунов и урядник с полусотником.

– Говорил же, он тут опять мудрит, – рассмеялся Ермил, едва увидев парня.

– Чего это там у тебя бахало? – тут же подступил к Елисею полусотник.

– Мортирку свою испытываю, – усмехнулся парень, похлопав ладонью по стволу.

– Какую мортирку, откуда? – растерялся казак.

– Опять сам сделал, – догадался пластун. – От же неугомонный, – покрутил он головой. – Погоняй, – скомандовал он, запрыгивая на телегу. – Посмотрим, чего там у тебя получилось.

Все пятеро, не спрашивая согласия, уселись в телегу, и Елисей, развернув свой транспорт, подхлестнул коня. Ехать пришлось учитывая складки местности, так что к точке попадания они добрались спустя два дцать минут. Мины взорвались на краю леса. Метрах в сорока от опушки. Продравшись сквозь густой подлесок, они вышли на свежевыкошенную поляну, и казаки, оглядевшись, дружно уставились на парня.

– Это чего тут такое было? – растерянно поинтересовался полусотник.

– Три моих снаряда взорвались, – пояснил Елисей, тыча пальцем в три воронки.

– Три?! Да тут словно пороховой склад рванул, – проворчал казак, удивленно оглядываясь.

– Я три снаряда выпустил, – отмахнулся парень, внимательно обследуя место взрывов.

– Ты чего там ищешь? – насторожился полусотник.

– Смотрю, как много осколков от снарядов моих, – пояснил Елисей, продолжая лазить по этому рукотворному бурелому.

К его радости, нитроглицерин при подрыве разносил чугунную болванку вдребезги. Даже хвостовиков не нашлось, что бывало при стрельбе стальными снарядами.

– Начальству показывать станешь? – дождавшись, когда он вернется, спросил Евсей.

– Нет пока, – мотнул парень головой. – Сначала нужно проверить все. А то похвастаешь раньше времени, а на проверке случится чего. Позору не оберешься.

– Тоже верно, – кивнул полусотник.

Они вернулись к крепости, и Елисей прямым ходом отправился в свой сарай. Теперь нужно было собрать второй миномет и полностью снарядить все имеющиеся в наличии болванки. Испытывать новое оружие он собирался серьезно. Что называется, до износа ствола. К тому же, заглянув в использованную трубу, он рассмотрел на стенках царапины от оперения мин. Значит, заказывая новую партию, нужно будет учесть этот момент.

Проблема эта решается просто. Достаточно только сделать на мине медный поясок и взять медью края хвостовика. Для кузнецов это не сложно, да и стоимость самих болванок повысится не сильно. Свинское железо, как тут часто все еще называли чугун, и медь стоили недорого, и работать с ними мастера умели. В общем, не так страшен черт, как его малютка, – усмехнулся Елисей про себя, проходясь смоченной в жире тряпкой по стволу миномета. Нужно было снять нагар от сгоревшего пороха.

Закончил парень уже ближе к ночи. Вернувшись домой и поужинав, он тут же завалился спать. Дело сделано. Теперь осталось только довести результат до ума. Проснулся Елисей среди ночи от пьяного хохота и пистолетной стрельбы. Потом по улице с посвистом и песнями прокатилось несколько колясок. Больше всего парня удивил тот факт, что к мужскому смеху добавлялся и женский, тоже явно не трезвый.

– Понятно. Господа офицеры гулять изволят, – усмехнулся Елисей, возвращаясь в постель.

Утром, не спеша позавтракав, парень отправился в сарай. Денек обещал быть замечательным. Солнышко золотило верхушки деревьев, а небо горело яркой синевой без единого облачка. Парень уже почти дошел до плаца, когда приметил в кустах какой-то странный отблеск. Остановившись, Елисей осторожно отодвинул ветку и, рассмотрев блеснувший предмет, усмехнулся:

– Хорошо погуляли. Надеюсь, вместе с ней и музыканта не потеряли, – проворчал он, доставая из кустов гитару. – Ладно, занесу, все равно мимо идти, – вздохнул он, рассматривая инструмент.

Это была семиструнка, или так называемая цыганская гитара. Отряхнув голубой шелковый бант, Елисей с сожалением коснулся пальцем царапины на деке и, покачав головой, отправился в комендатуру. Дежурный, едва глянув на инструмент, вскочил на ноги и, подталкивая парня к выходу, зачастил:

– Унеси ты ее ради Христа отсюда, пока беды не случилось. Тут вчерась господа офицеры едва до дуэли не поссорились из-за песен. Потом помирились да выкинули гитару эту проклятую. Все, ступай с богом, – закончил он, выталкивая Елисея на крыльцо.

– Ну, была бы честь предложена, – растерянно пожал парень плечами и, перехватив инструмент поудобнее, отправился к себе.

Когда-то, еще в училище, он всерьез увлекался музыкой и, обладая хорошим слухом, выучился играть на гитаре и баяне. Само собой, музыкантом он себя никогда не считал, но в компаниях пользовался большой популярностью. Да и репертуар имел весьма обширный. Понятно, что исполнять здесь большую часть тех песен было глупо. Но некоторые, особенно те, что исполняли авторы-исполнители, вполне могли звучать.

Занимаясь своими делами, Елисей то и дело поглядывал на инструмент, вспоминая свою прошлую жизнь. Потихоньку накатила ностальгия. Воспоминания хлынули рекой, заставив его закончить работу и взять гитару в руки. Быстро перестроив инструмент под себя, он пробежался пальцами по струнам, отмечая, как неловко двигаются пальцы. Не хватало мышечной памяти, и подушечки левой руки уже начали саднить. Так теперь будет до тех пор, пока не появятся мозоли.

Постепенно пальцы стали работать более уверенно, и он, прогнав несколько мелодий, улыбнулся. Не забыл. Не разучился. Хоть и не свое тело, а навык все равно имеется. Увлекшись, Елисей принялся наигрывать разные композиции, тихо подпевая. Руки двигались все увереннее, а голос крепчал. Благо возрастная ломка уже прошла и теперь это тело обладало звонким баритоном. Снова нахлынули воспоминания о курсантских временах, и Елисей, сам того не заметив, запел в полный голос.

Видимо, привычка контролировать себя так въелась в кровь, что он запел песню из репертуара автора-исполнителя, знаменитого в его времени циклом казачьих песен. Выводя во всю глотку «Друг ты мой серебряный», Елисей не замечал, как по его щекам стекают слезы. Закончив, он растерянно хмыкнул, утирая лицо рукавом, и, вздохнув, отставил гитару в сторону.

– Разошелся, блин. Все, уймись. Теперь твоя жизнь здесь, – напомнил он себе, поднимаясь с табурета.

Елисей едва успел отдышаться и успокоиться, когда раздался осторожный стук в дверь и на пороге появилась крепкая фигура.

– Входи, дядька Ермил. Хотел чего? – нашелся парень, увидев пластуна.

– Ты пел? – откашлявшись, тихо уточнил казак, оглядевшись.

– Угу, – нехотя кивнул парень, понимая, что отрицать очевидное бессмысленно.

– Здорово, – вдруг восхищенно улыбнулся пластун. – А спой еще, а. Не мне одному. На улицу выдь, – быстро добавил он.

– А что там? – насторожился Елисей, мысленно кляня себя за слабость.

Подойдя к двери, он выглянул и едва не выругался в полный голос. Перед сараем толпилось человек сорок казаков, глядя на сарай так, словно ожидали второго пришествия.

– Спой еще, Елисей, – тут же послышались голоса, и парень понял, что крепко влип.

Отказаться причин не было, а весть о его талантах уже успела разнестись по всей крепости. Тут и к бабке не ходи.

– И как узнали-то? – растерянно спросил он, вернувшись в сарай за гитарой.

– Так казаки мимо шли, да музыку услышали. Остановились, да так и стояли, пока другие их не приметили. Так и собрались, – пожал пластун плечами. – Добре поешь. Да и песни добрые.

– Знакомец один писал, – кивнул Елисей. – В мор пропал, – добавил он, чтобы не вдаваться в подробности. В его положении это был самый простой и подходящий выход.

– Жаль. Добрые песни, – вздохнул пластун, крестясь. – Царствие небесное человеку.

Елисей прихватил табурет и, вынеся все на улицу, уселся у двери сарая. Чуть размяв пальцы, он сделал перебор и, посмотрев на случайных слушателей, спросил:

– Так чего спеть-то?

– Про шашку, про коней, друга серебряного, – тут же посыпалось со всех сторон, и парень понял, что придется перепеть весь уже исполненный репертуар.

Но едва он успел исполнить одну песню, как у толпы остановилась коляска и средних лет майор из свиты приехавших полковников, протолкавшись вперед, громко произнес:

– Так вот кто мою гитару нашел. Хорошо поешь, парень.

– Я ее в кустах приметил, – вздохнул Елисей, поднимаясь и протягивая инструмент хозяину. – В комендатуру занес, а дежурный сказал, что ее нарочно выкинули, чтобы ссоры не было.

– Кх-м, да, увлеклись вчера малость, – смутился офицер, беря гитару в руки и быстро осматривая. – Ладно, хоть не разбил. Поцарапалась только, – покривился он, увидев царапину.

– Ваше благородие, – вдруг выступил вперед Ермил. – Продай струмент. Ты себе в городе новую купишь, целую. А эту вон парню продай. Все одно ж выкидывал.

– Не могу, казаки. Подарок это, – вздохнул майор с заметной растерянностью. – Давай так. Ты, парень, пой пока. А как я уезжать стану, принесешь, – чуть подумав, решил он, протягивая гитару Елисею.

* * *

– Блин, идиот, ну когда ты научишься себя в руках держать?! – ругал себя Елисей, с силой всаживая кулаки в кожаный мешок, висевший на древесном суку в крошечном саду у дома, где он жил.

Тренировок парень не забрасывал, стремясь побыстрее довести свое новое тело до нужных для выживания кондиций. Выпустив пар и немного успокоившись, Елисей оставил несчастный мешок в покое и взялся за кинжалы. Ножевой бой – штука интересная и в нынешних его условиях весьма полезная. А с учетом того, что пользоваться саблями, шашками и тому подобным оружием он почти не умел, кинжалы были хоть каким-то выходом.

Еще в станице Елисей пытался пробовать работать шашкой, но быстро понял, что без наставника тут далеко не уедешь. Да, его тело пыталось чему-то учиться, но этого чего-то явно было очень мало. В общем, оставив эти попытки, парень решил сделать ставку на огнестрел. А в случае плотного контакта с противником – на кинжалы. Вот тут он мог запросто потягаться с очень многими. Ножевой бой и система БАРС давали ему серьезные преимущества.

Прокручивая кинжалы в пальцах и нанося удары воображаемому противнику, Елисей не заметил, как выдвинулся из-за дома. В себя его привел неизвестный голос, одобрительно воскликнувший:

– Ай, любо! Ай, молодца!

Доведя связку до конца, Елисей сделал глубокий вдох и, медленно выпуская воздух через нос, обернулся к плетню. За ним стоял седой как лунь казак, в потертой, но чистой черкеске. В левом ухе старика поблескивала серебряная серьга. Лицо морщинистое, словно печеное яблоко, было обрамлено седой бородой, а зеленые глаза под кустистыми бровями лучились интересом и азартом.

– Здрав будь, дедушка, – первым поздоровался Елисей, соблюдая приличия.

– И тебе здоровья, казачок. Добре пляшешь. А с шашками так можешь?

– Нет, дедушка. Поначалу годов не было учиться, а теперь и обучить некому, – вздохнул Елисей, делая скорбную физиономию.

– А найдешь две шашки, для показу? – вдруг спросил старик.

– Найду, да вы проходите на двор, дедушка, – опомнился парень.

Опираясь на клюку, старик степенно перешагнул через тын и, пройдя на середину двора, с любопытством огляделся. Елисей, оставив его осматриваться, запрыгнув в свой фургон и подхватив две одинаковые по длине шашки, выскочил обратно.

– Ага, – обрадовался было казак, но как следует рассмотрев оружие, скривился.

– Не булат, конечно, но для показу хватит, – развел Елисей руками.

– Тоже верно, – тихо рассмеялся старик и, отдав ему клюку, скомандовал: – А ну, отскочь в сторонку, казачок.

Елисей успел сделать всего три шага назад, когда старик, согнув ноги в коленях, взмахнул шашками. Воздух застонал, разрезаемый клинками. Старик орудовал шашками на такой скорости, что вокруг него постоянно кружили два сверкающих диска.

«Твою мать! Дед прирожденный амбидекстер, да еще и, похоже, специально обученный», – ахнул про себя Елисей, не веря собственным глазам.

Минута текла за минутой, а старик продолжал орудовать шашками, словно не замечая их веса. При этом он умудрялся постоянно смещаться из стороны в сторону, притоптывая и делая ногами движения, словно подсекал ноги противнику. Пару раз он даже выпрыгнул, разворачиваясь в воздухе и резко увеличивая скорость, словно отбивая неожиданную атаку.

– Да ты совсем сдурел, старый?! – вдруг раздался пронзительный женский голос. – Песок уж сыплется, а все туда же, с молодыми силой тягаться. Уймись уже, покуда родимчик не прихватил.

– А ну цыц, баба! – рявкнул старик так, что даже Елисей уши от неожиданности прижал. Таким рыком можно было и медведя на задницу усадить. – Не лезь в мужские дела, – добавил старик, остановившись и тяжело переводя дух. При этом глаза его сверкали так, словно принадлежали молодому воину. Старик явно получал удовольствие от этого действа и оживал, получая в руки оружие.

– Дедушка, научите, – взмолился Елисей, едва снова обретя дар речи.

– То знание семьи моей, – вздохнул старик, понимающе усмехнувшись. – А ты с кинжалами-то пляши. Пляши. Добре у тебя получается.

– Дедушка, ну хоть одной шашкой рубиться обучите, – пустил в ход последний аргумент парень. – Сирота я, хоть и рода казацкого. И оружие есть, и желание, а обучить некому.

– Да уж вижу, что хочешь учиться, – снова вздохнул старик. – Сынам моим господь не дал двумя руками владеть. На то особая искра нужна. У тебя она есть. Вижу. Да только семьи это нашей тайна.

– Да как же, дедушка, – чуть не взвыл Елисей от избытка чувств. – Сыны не умеют, а не станет вас, и пропадет мастерство. Разве ж можно так?

– Хитер, – рассмеялся старик, погрозив ему заскорузлым пальцем. – Но и правду сказал, – задумался он. – Редкий это дар, сразу двумя руками рубить. Очень редкий. Ты прости, казачок, а мне подумать надо, – огладив бороду, закончил старик и, кивнув, вышел на улицу.

– Да твою ж мать, – чуть не в полный голос выругался Елисей.

Мастеров, умеющих владеть холодным оружием одновременно двумя руками, можно было по пальцам пересчитать. Редкий дар, и еще более редкое умение. И тут, при такой удаче, утерять такое искусство из-за замшелых традиций… Это парня просто взбесило. Но вспомнив, в каком времени и в каких местах находится, Елисей взял себя в руки и принялся обдумывать, что он может предложить старику за обучение.

По всему выходило, что ничего такого, чего не было бы у самого старика. Судя по возрасту, он давно уже отошел от дел и теперь просто спокойно доживал свой век. Убрав кинжалы, парень умылся у колодца и, одевшись, вышел на улицу. Направляясь в свой сарай, он вежливо здоровался с проходящими мимо соседями, попутно узнавая последние новости. Как выяснилось, комиссия уже уехала. Этот факт Елисея порадовал больше всего. Уж больно много от них беспокойства было.

Но едва только парень свернул на улицу, выходящую на плац, как нос к носу столкнулся с комендантом. На этот раз, вопреки всем правилам, штабс-капитан шел пешком. Но самое главное, с расстегнутым воротом мундира, неся фуражку в руке за спиной. Увидев парня, офицер с грустной улыбкой поздоровался и, помолчав, негромко предложил:

– Ты бы подумал, куда отсюда уехать. Ну, на всякий случай, а то всякое может быть.

– Что случилось, ваше благородие? – моментально насторожился Елисей.

– Похоже, уволят меня скоро, голубчик. Не хочу, чтобы из-за меня еще кому-то досталось. А уж тебе тем более. Я же тебя в списки стрелков своей волей записал. Без всяких правил. Так что, приедет новый комендант и начнет все под себя перекраивать. Учти это.

– Думаете, уволят? – с сомнением протянул парень.

– А как иначе? Графа не уберег, про горцев в ущелье знал, да воевать с ними не стал. Вот и погонят поганой метлой за бездействие. Главное, чтоб под суд не отдали. Вон, я у них порохом да свинцом помощи просил, а мне заместо того писаря прислали. С комиссией приехал. Штафирка из вольноопределяющихся. О дисциплине и понятия не имеет. Одна радость, аж на четырех языках говорит.

– Ваше благородие, а зовут его как? – спросил Елисей, обуреваемый дурными предчувствиями.

– Дмитрий. Офицерской вдовы сын. Она в наши края лечиться приехала и его с собой привезла, – вздохнул комендант, удивленно глядя на парня.

– Митя, сукин кот. Влез-таки в неприятности, – выругался Елисей, хватаясь за голову.

– Знаешь его? – удивился комендант.

– Знаю, – кивнул парень, испустив тяжелый вздох. – Начитался романов про рыцарей, в доспехах блистающих, и в армию поперся. Лучше б те романы с языков других на русский переводил. Больше б пользы было. Ваше благородие, вы его из крепости только не выпускайте. А еще лучше из комендатуры. Он же леса не видел. В трех соснах заблудится.

– Да я вроде и не собирался, – понимающе усмехнулся штабс-капитан. – А с чего он вдруг решил в армию податься?

– Да мамаша у него шибко болеет, а денег почитай и нет. Вот, видать, и решил таким способом заработать, – махнул Елисей рукой.

– Знал бы он еще, как нам то жалованье платят, – скривился комендант. – А пойдем, глянешь. Может, это просто тезка его, – на всякий случай предложил офицер, приводя себя в порядок.

Елисей отправился с ним, в душе понимая, что таких совпадений просто не бывает. Они вошли в комендатуру, и штабс-капитан провел парня в помещение, где тот еще ни разу не бывал. Толкнув дверь на первом этаже, они вошли в кабинет, и парень с ходу признал в разбиравшем бумаги молодом человеке того самого Митю. Увидев посетителей, студент вскочил со стула и, тут же запутавшись в ногах, смахнул со стола какие-то бумаги.

– Господин штабс-капитан, вольноопределяющийся… – начал доклад Митя и, только тут разглядев второго посетителя, об-радованно ахнул: – Елисей! Как я рад вас видеть!

– Говорю же, из комендатуры не выпускать. Искать замучаемся, – развел Елисей руками.

– Да я уж понял, – кивнул комендант, пряча усмешку в усах. – Ладно, молодые люди. Вы тут пока поговорите, а мне обход крепости делать пора, – сказал он и, развернувшись, вышел.

– Митя, я тебе сейчас уши надеру, – зашипел Елисей, засучивая рукава. – Я тебе что говорил? От крепости подальше держаться. А ты чего учудил?

– Так приказали, – беспомощно развел руками Митя. – Сказали, раз я теперь на службе, обязан исполнять. Да и платят тут больше. А деньги нам, сам знаешь, очень теперь нужны, – понизив голос, нехотя признался он.

– Увидеть бы еще те деньги, – скривился парень.

– А я сразу прошение написал, чтобы две трети жалованья моего маменьке передавали, – гордо выпрямился Митя. – Мне тут и трети хватит. А что? Форму выдали. Есть на полковой кухне можно. Жилье имеется. Чего еще желать?

– На полковой кухне? С солдатами? – иронично хмыкнул Елисей. – Да ты с тех харчей через неделю ноги протянешь. К той еде привычку иметь надобно.

– Но люди же привыкли, и я привыкну, – уперся Митя.

– Ну, попробуй, – пожал Елисей плечами. – Как говорится, вольному воля, спасенному рай.

– Так ты, выходит, здесь, в крепости служишь? – поспешил сменить тему Митя. – А чего раньше не говорил?

– К слову не приходилось. Да и не служу я толком. Так, в списках числюсь. Больше своими делами занимаюсь.

– Это какими? – заинтересовался студент.

– Оружие всякое придумываю.

– Оружие?! – изумлению Мити не было предела.

– А чего тут такого? – не понял Елисей. – Я казак от рода, а казаки оружие всегда пользовать умели. Да и делали его часто сами.

– Ну да, верно, – растерянно кивнул студент.

Ну не мог его Елисей воспринимать по-другому. В чем-то сообразительный, в чем-то умный, но в основной массе наивный и доверчивый, словно телок, Митя вызывал у него желание затолкать парня куда-то поближе к цивилизации с полным запретом покидать пределы собственного имения. А если и выпускать со двора, то только в сопровождении пары крепких, умудренных жизнью мужиков. Такой, похоже, даже на собственном подворье заблудиться способен.

– Ну, и что мне с тобой делать? – помолчав, устало поинтересовался Елисей.

– А что со мной делать? – не понял Митя. – Ничего не надо делать. Служу, и ладно.

– Значит так, Митя. Из крепости ни ногой. Пропадешь ни за грош. Здесь жизнь человечья дешевле копейки стоит. Ежели соберешься куда, прежде меня найди. Объясню, как и что делать надобно. И еще. Сам с горцами дела не имей. Обманут. Даже если аллахом клянутся. Мы для них неверные, а значит, нас обманывать не грешно. Запомнил?

– Ага, – растерянно кивнул Митя. – А искать тебя где?

– Или вон в том сарае, – указал через окно Елисей. – Или дома. Его я тебе после покажу. Но помни, пока со мной не поговоришь, никуда не ходи. Не хочу маменьке твоей дурные вести привозить. А вообще, учись сам думать. И главное. Армия – это не романы про рыцарей. Тут все по-другому.

– Елисей, я понимаю, что кажусь вам наивным и где-то даже глупым, но поверьте, я тоже среди людей жил, – неожиданно обиделся Митя.

– Ты обычной жизнью жил, гражданской. А тут армия. Да еще и война идет, – снова вздохнул Елисей. – Впрочем, не желаешь советов моих, дело хозяйское, – пожал он плечами и, развернувшись, вышел.

* * *

Очередную партию браги Елисей перегонял весь день, до самого вечера. Сняв очередную бутыль с подставки, он быстро сунул под змеевик чугунок, в баке еще булькали остатки, и, переставив ее на полку, решил сходить в соседние кусты. Естество потребовало. Машинально коснувшись ладонями оружия, парень выскользнул из сарая и, отбежав к стене, принялся поливать ее. Облегчившись, Елисей вернулся к сараю и, уже дойдя до угла здания, вдруг замер.

За углом, у входа, тихо скрипел песок от чьих-то шагов. Присев на корточки, парень осторожно выглянул и, рассмотрев странную фигуру, старательно заглядывавшую в окно, тихо потянул из-за голенища нагайку. После столкновения с графским холопом он сменил свинцовую гирьку на ее конце на кожаный мешочек, набитый песком. При толковом ударе таким кистенем с ходу из сознания вышибает, а при желании можно и ребра переломать.

Одним плавным движением расправив нагайку, Елисей выпрямился и, стремительно выскочив из-за угла, взмахнул своим оружием. Нагайка свистнула в воздухе, описывая стремительную дугу, и мешочек негромко шлепнул неизвестного по голове, чуть выше уха. Неизвестный, странно икнув, закатил глаза и мешком рухнул на землю. Быстро свернув нагайку, Елисей ухватил неизвестного за шиворот и, втащив в сарай, ловко связал. Потом, после тщательного обыска, парень набрал ковшиком воды из ведра и, выплеснув ее неизвестному в лицо, негромко приказал: