Текст книги "Кречет. Первый очаг"

– В услужение, значит, – задумчиво повторил Григорий. – Это выходит, из полона вызволил, службу дал, да ещё денег платишь?

– Так для того из полона и вызволяешь, чтобы вольной была. А как волю получила, сама решать может, остаться или до дому идти.

– Да ты совсем сдурел, – фыркнул казак. – Да как же тебе баба сама, одна, из степи до дому своего доберётся? Даже ежели ты ей коня дашь. Её или срубят лиходеи какие ради забавы, или снова в полон угодит.

– М-да, не подумал, – растерянно согласился парень. – Но думаю, остаться в дому твоём или нет, она сама должна. Слушай, а что, в тех стойбищах разбитых никого из рабов не было? – вдруг озадачился он.

– Так они на выпас переехали. За отарами своими следом. А полон степняки завсегда в главном стойбище держат. Тут и баб с детишками немного было потому, как их с собой только сильные вои берут. Из тех, кто уже почитай свои ветви в кланах создали.

– Выходит, мы тем кланам укорот дали? – уточнил парень.

– Да уж. Почитай, полсотни воев разом потеряли.

– Думаешь, получилось у нас? – помолчав, спросил парень о главном.

– Не знаю покуда, – вздохнул Серко, мотнув чубом. – А давай-ка мы с тобой, друже, обратно сбегаем, – вдруг предложил он после короткого молчания.

– Зачем? – растерялся Беломир.

– А своим глазом глянем, чего у нас вышло.

– А остальные?

– В стан пойдут, – отмахнулся казак. – А мы по степи пробежимся да посмотрим, чего татары затевают.

– Опять одвуконь пойдём? – уточнил парень, сам не понимая зачем.

– Нет. Одним конём обойдёмся, – чуть подумав, мотнул казак головой. – Мы не в бой, мы тишком да бочком проскочим. Только глянем, что к чему и обратно уйдём.

– Ну, давай попробуем, – протянул парень, окончательно растерявшись.

Негромко свистнув, Серко взмахом руки подозвал к себе своего помощника и, быстро обрисовав ему ситуацию, остановил ватагу. Казаки, услышав, что именно они задумали, тут же принялись отдавать им все оставшиеся продукты. Охотиться в разведрейде было опасно и просто глупо. В этом случае главное соблюсти инкогнито. Перегрузив в перемётные сумы пищу, бойцы уже привычно проверили оружие и, передав поводья заводных и трофейных коней остальным, сели в сёдла.

Только в последний момент заместитель Серко, вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и, повернувшись к Беломиру, спросил:

– Добычу-то твою кому отдать? Гришину-то я к себе отвезу, там и заберёт. А ты?

– Векше ковалю свези, – не задумываясь ответил парень. – Он присмотрит.

– Ага, добре, сполню, – кивнул казак, сообразив, о ком именно идёт речь.

Кавалькада снова выстроилась на тракте, готовясь к движению, а бойцы, развернув коней, короткой рысью направились в степь, провожаемые задумчивыми взглядами. Заметив, что Серко едет, даже не пытаясь оглянуться, Беломир сдержал инстинктивный порыв и, дождавшись, когда тракт скроется за поворотом, тихо спросил:

– Дядька, а чего они стояли?

– Провожали нас, – вздохнул казак. – Знают, что из такого похода и не вернуться можно.

«Весело, – фыркнул про себя парень. – Ладно, тут или он пополам, или она вдребезги, – припомнил он старую пошлую пословицу. – А отказываться нельзя. Не поймут меня казаки, если я вдруг стану от боя бегать. А искать новое место для жизни не хочу. Надоело. Раз уж построил себе дом в станице, значит, и жить тут буду. Это мой первый свой дом, и раз так, значит, он для меня и последним будет», – с непонятной самому себе решимостью отрезал Беломир, доказывая непонятно кому непонятно что, и совсем не ясно, зачем.

И словно одобряя его решение, наконечник стрелы на груди вдруг нагрелся и ощутимо толкнул в рёбра.

– Думаешь, получится у меня, батюшка? – спросил парень.

Наконечник снова толкнулся, и Беломир ощутил вдруг какое-то ровное тепло, заставившее его успокоиться. Сделав по степи большой крюк, Серко вывел их к очередному роднику и, спрыгнув с коня, тихо пояснил:

– Сейчас коней обиходим и тут оставим. Дальше пешим ходом пойдём. Сторожко.

– А коней не сведут? – озадачился Беломир. – Наткнётся на них кто, беды не оберёмся.

– Нет с этой стороны никого, – отмахнулся казак. – Стойбище, что мы побили, вон за тем холмом, – ткнул он пальцем.

Прикинув направления, Беломир понял, что опытный следопыт вывел их с противоположной от точки нападения стороны. То есть в момент нападения они вошли в стойбище с одной стороны, а теперь подобрались к нему с другой. Такую предосторожность парень целиком и полностью поддерживал. В том, что степняки умеют читать следы, он даже не сомневался. Что называется, жизнь обязывает.

– Это которое стойбище? – на всякий случай уточнил он.

– Первое, – жёстко усмехнулся Серко, отирая коня пучком травы. – Остальные после глянем.

Его логику Беломир понял сразу. Если сразу после нападения выжившие обитатели на вздёрнутых чувствах будут суетиться и пытаться организовать хоть какую-то охрану, то здесь все уже немного успокоились и начали мыслить трезво. Разобравшись со своим четвероногим транспортом, бойцы бросили поводья на землю, чтобы кони не ушли далеко, и в очередной раз проверив оружие, направились к холму.

На его гребень они взобрались ползком. Благо тут торчали заросли каких-то кустов, так что не пришлось изображать из себя камни. Аккуратно выглянув над корнями, Беломир всмотрелся в разгромленное стойбище и, удивлённо хмыкнув, вопросительно покосился на Григория.

– Забегали, поганые, – зло прошипел казак. – Похоже, решили воев ополчать.

– Что-то маловато их для серьёзного боя, – усомнился парень.

– Ништо. Это только первая ватага, – уверенно отозвался Серко.

– С чего решил? – не сдержал Беломир любопытства.

– А сам глянь. Видишь, кострища у стойбища?

– Угу.

– Каждое такое на десяток воев. Вон там, у отары, коней табун. Далеко отгонять не стали.

– Погоди, а сами вои где? – не понял парень, сообразив, что в стойбище народу слишком мало.

– У главного шатра собрались, – фыркнул Серко. – Тот, в котором Родомил воевал. Там сейчас их главный сидит. Решает, чего дальше делать. Вот простые вои рядом и держатся, чтобы, значит, новость сразу узнать.

– Так какая это новость? – снова не понял парень. – Тут или воевать, или нет. Иного и не дано.

– Так-то оно так, да только непросто это. Они ж все по выпасам разъехались. Отары свои выпасать. Так что быстро не соберутся. Пока вестник их объедет, пока они сюда доедут, всё время.

– А чего тогда мы сюда вернулись? – продолжал недоумевать Беломир.

– Вовремя мы вернулись, – ехидно усмехнулся казак. – Вот как от стойбища этого гонцы с бунчуками поскачут, так и станет ясно, что решили они войско исполчать.

– А бунчуки какие будут? – заинтересовался парень.

– Белые. Они когда войско сбирают, белый бунчук несут. Когда беда какая, красный, а коль большой набег устроить собрались, чёрный.

– Хорошо ты их законы знаешь.

– Нашёлся человек добрый, научил, – грустно кивнул казак. – Вон, гляди! – оживился он, тыча пальцем в нужном направлении.

Из-за кибиток выскочил примерно десяток степняков и, подбежав к табуну, принялся седлать коней. Минут через десять все татары вскочили в сёдла и, прихватив древки с белыми конскими хвостами, унеслись в степь.

– Ну, вроде сладилось, – с облегчением выдохнул казак и, ткнув пальцем себе за спину, принялся отползать обратно.

⁂

В станицу они возвращались победителями. Две недели разведчики ползали на брюхе вокруг стойбищ, высматривая и отслеживая каждое движение степняков. И только убедившись, что собранное войско примерно в полторы сотни бойцов отправилось в нужном направлении, двинулись домой. Такой разбег по времени Беломира крепко удивил, но вспомнив, что собирать это войско пришлось почти по всей степи, парень успокоился. К тому же по местным меркам эти полторы сотни и вправду считались серьёзной силой.

В общем, обитателям степей стало не до казачьих станиц. Вернувшись домой, Беломир с ходу попал в руки кузнецу и был тут же затискан до полуобморочного состояния, после чего отправлен в баню. Отмывшись и немного передохнув, парень сытно поужинал в компании приятеля и его новоявленной семьи, после чего попросту завалился спать. Только теперь он понял, насколько устал и как сильно вымотал его этот рейд.

Проснувшись от воплей хозяйского петуха, Беломир быстро привёл себя в порядок и, проглотив поданную Вереей кружку молока с куском хлеба, отправился к себе. Остаться у приятеля он был просто вынужден. Ведь в новом доме даже ложки ещё не было, не говоря уж о кровати и постельных принадлежностях. К тому же за разговорами и рассказами они с Векшей засиделись далеко за полночь. Пройдясь по пустым комнатам, парень задумчиво хмыкнул и, вздохнув, отправился на пилораму.

Благодаря их с Векшей усилиям эта мануфактура работала почти постоянно, выпуская доску самого разного вида и размеров. Отобрав для мебели буковых и дубовых досок примерно дюймовой толщины, парень попросил крутившихся тут же мальчишек сложить их отдельно и поспешил обратно к приятелю. За телегой. Уложив всё привезённое на своём дворе под навес, Беломир взялся творить. Благо кое-какой инструмент у него уже имелся.

Начать парень решил с кровати. Как ни крути, а ночевать на земле ему уже успело серьёзно надоесть. Так что широкая, крепкая кровать парню была просто необходима. Благо ничего сложного там не было. Клея у местного плотника хватало, а крепить соединения на шканты его давно уже научили. Так что к вечеру все заготовки для кровати были готовы. Две спинки и сама лежанка, собранная так, чтобы ничего не скрипело и не трещало. Окончательную сборку он планировал провести уже на месте.

Прибежавшая Лада позвала его ужинать, и Беломир, прибрав инструмент, отправился следом за девочкой. К его огромному удивлению, встретила его Лада как родного. Ещё вечером одарив ребёнка ожерельем из своей добычи, парень был удивлён реакцией Вереи. Женщина, увидев украшение, только охнула и, покачав головой, тихо спросила:

– Неужто не жаль? Оно ведь серьёзных денег стоит.

– Пустое. Надо будет, ещё добуду. Пусть её, – отмахнулся парень.

– Уймись, милая, – добродушно прогудел кузнец. – С ним спорить себе дороже. Как решит, так и будет. К тому же он её из полона и вызволил.

– Выходит, про тебя сказывали, что ты людоловов жуть как не жалуешь? – оживилась женщина.

– Терпеть не могу, – мотнул Беломир хвостом.

– Храни тебя род, казак, – вздохнула Верея и, развернувшись, вышла.

– Чего это она? – удивлённо повернулся Беломир к приятелю.

– Сестру её единокровную хазары скрали, – тихо пояснил кузнец. – Много лет уж тому, а по сию пору плачет.

– М-да, ситуация, – растерянно протянул парень.

– Чего? – тут же раздался вопрос.

– Не хотел огорчать, говорю, – уже привычно выкрутился парень.

– Ништо. Уймётся скоро, – понимающе вздохнул Векша. – Вот сколь тебя уж знаю, а всё одно иной раз как скажешь чего, так и не разберёшь, то ли бранишься, а то ли спросил чего, – вдруг добавил он.

– Не бери в голову. Это я когда задумаюсь сильно или удивлён чем, начинаю по-своему говорить, – напустил Беломир туману, мысленно обозвав себя ослом.

На этом разговор и увял. А после приятели разошлись спать. И вот теперь, вспомнив эту историю, Беломир, едва войдя в дом, нашёл взглядом хозяйку и, увидев её приветливую улыбку, с облегчением вздохнул. Ссориться с Векшей ему совсем не хотелось, а, как известно, ночная кукушка дневную завсегда перекукует. Кузнец, едва увидев парня, с ходу загудел пароходной сиреной:

– Друже, ты где пропал? Как ушёл поутру, и глаз не кажешь.

– Так дома был. Сам знаешь, у меня пока кроме стен и нет ничего. Вот и пришлось за доской съездить да начать хоть кровать себе делать. Не на голом же полу ночевать, – развёл парень руками. – К слову сказать, надо нам с тобой будет кое-какой инструмент отковать. Для столярных работ.

– Для чего? – озадачился Векша.

– В наших местах мастер, что всякие лавки да кровати ладит, столяром зовут. От слова стол, – снова принялся выкручиваться парень. – И у того мастера свой инструмент для такой работы имеется.

– Ага, – с довольным видом закивал кузнец. – Ты нарисуй, а я уж расстараюсь.

– Это понятно, – усмехнулся Беломир, – а то я такого наобъясняю, что и сам после не разберу, что получилось.

Приятели дружно расхохотались, а Верея, выглянув из-за печки, только недоумённо хмыкнула, глядя на их веселье. Заметившая её недоумение Лада, игравшая рядом с какой-то деревяшкой, замотанной в тряпицу, только отмахнулась, глядя на женщину:

– Не слушай их, тётенька. Они вечно промеж себя то спорят так, что народ пугается, а то смеются непонятно с чего.

– Всё-то ты знаешь, разумница моя, – ещё громче расхохотался Векша, глядя на девочку с немым обожанием.

Наблюдая за ним, Беломир вдруг понял, что кузнец словно помолодел на десяток лет с тех пор, как Лада оказалась рядом с ним. Удивлённо хмыкнув про себя, парень сосредоточился на поданном ужине, делая вид, что сильно голоден. Впрочем, ему и стараться особо не пришлось. Кружка молока с хлебом утром и целый день в делах. Так что есть и вправду хотелось сильно. А самое главное, он неожиданно понял, что прожить долго одному в этом времени не особо получится.

Местные жили натуральным хозяйством, и обойтись полуфабрикатами не выйдет. Хочешь есть, пойди и приготовь с самого начала. В смысле собери в огороде, или тупо отлови на подворье. Припомнив, что кузнец мастер по копчению всяческих деликатесов, Беломир оторвался от каши и, проглотив кусок, негромко спросил:

– Друже, а ты себе коптильню поставил?

– Не до того пока, – вздохнул мастер. – По станице дел всяких много. Народ как понял, что я и по оружию, и по обычному инструменту могу, так и пошёл со всяким.

– Осень скоро, – задумчиво проворчал Беломир. – В зиму опять всякого заготовить надобно, не то по весне зубы на полку сложим.

– Так-то оно верно, да только людям-то не откажешь, – развёл Векша могучими руками.

– Завтра гляну, сколько кирпича осталось, а ты пока посмотри, где лучше будет коптильню поставить, – помолчав, озадачил парень приятеля. – И для навеса в том месте всё готовь. Коптильня твоя сильно нам поможет зиму пережить.

– Сполню, друже, – коротко кивнул кузнец, даже не думая возражать.

Верея, ещё слабо понимавшая принцип их отношений, только удивлённо покосилась на мужа. Она его знала как рачительного, хозяйственного мужика, умеющего настоять на своём. Заметив её взгляд, Векша только понимающе усмехнулся и, чуть пожав плечами, пояснил, глядя жене в глаза:

– Дивишься? А попусту. Он хоть и молод, а знает много такого, что мне и не привидится. Потому и слушаю его, как старшого. К тому же Беломир без малого витязь, а с ними спорить себе дороже. Покажи ей, друже, – повернувшись к парню, попросил кузнец.

Недоумённо пожав плечами, Беломир вытянул из-за пазухи громовую стрелу и, показав её женщине, спрятал обратно. Кивнув в ответ с заметным облегчением, Верея растерянно покачала головой и, аккуратно подбирая слова, тихо спросила:

– А не зазорно тебе, витязю, с простым мастеровым водиться?

– Чего это зазорно? – растерянно уточнил парень, едва не подавившись от такого вопроса. – Векша в этих местах друг мне первый. К тому же ещё и мастер, каких поискать. Задумок всяких у меня много, так кому я их доверить могу, ежели не другу?

– Ты, Верея, в дела наши не встревай, – посуровев, жёстко добавил кузнец.

– Так я и не встреваю. Я знать хочу, с кем мужик мой водится, – вскинулась женщина, но наткнувшись на твёрдый взгляд мужа, моментально притихла, сообразив, что переступила черту. – Прости, Векша, да только ты мужик простой, широкий. Тебя и обмануть могут, – пробормотала она, пряча глаза.

– Кто другой, может, и обманет, а вот он никогда, – твёрдо ответил кузнец. – Чего баять долго, коль он вон Ладушку мне пообещал, едва узнал, что я свою кровную дочку схоронил. И слово своё сдержал. Так что запомни, Верея. Если уж Беломир что скажет, так оно и будет. Потому как неправедного он ни почто не сделает. Вот тебе мой сказ.

– Благодарствую, хозяйка, за хлеб-соль, – вздохнул парень, отодвигая миску.

Разговор этот ему резко не понравился. Верея словно заранее пыталась обвинить его в чём-то. Сообразив, что обидела гостя, женщина вскочила и, подхватив посуду, чуть слышно всхлипнув, повинилась:

– Прости, Беломир, не со зла я. Не держи сердца.

– Векша мне друг, и потому, пока в дому его всё ладится, я многое стерплю. Но запомни. Никогда я ему дурного не пожелаю. Не для того другом зову, – помолчав, глухо ответил парень, не делая попытки встать.

Вздрогнув от его тона, Верея коротко поклонилась и, прихватив посуду, скрылась на кухне. Векша, смущённо сопя, беспокойно крутил в пальцах ложку, явно пытаясь придумать, как сгладить ситуацию.

– Не журись, друже, – усмехнулся парень, заметив его мучения. – Да и её понять можно. За тебя опаску имеет. Нет у меня сердца к бабе твоей. Лишь бы она не стала в дела наши лезть.

– За то покоен будь, друже, – вскинулся кузнец. – Баба бабой, а дело своим чередом. Да и незачем ей в дело встревать. Не её ума это.

– Не скажи. Вот примемся булат ковать, шуметь станет, что почитай седмицу в кузне живёшь, – осторожно напомнил Беломир приятелю продолжительность некоторых работ.

– Ну, пусть попробует, – многообещающе фыркнул Векша.

Верея, явно слышавшая весь этот диалог, подала квасу и, с интересом посмотрев на приятелей, осторожно уточнила:

– А что, булат тот и вправду так ковать долго?

– Долго, – дружно кивнули мужчины.

– И тяжко, – чуть подумав, добавил Векша. – Много всякого помнить надобно.

Их разговор прервал стук в дверь. Женщина быстро отворила и, отступив в сторону, впустила в дом Григория Серко.

– Мир дому сему, – коротко поклонился казак, едва переступив порог. – Я до тебя, Беломир.

– Присаживайся, дядька, квасу испей, – поднявшись, пригласил парень.

– Благодарствую, – кивнув, не стал чиниться казак и, присев на лавку, с благодарным кивком принял у хозяйки наполненную кружку. – Добрый ты квас варишь, Верея, – похвалил он, глотнув напитка.

– На здоровьичко, Гриша, – с довольной улыбкой отозвалась женщина.

– Стряслось чего, дядька? – напомнил Беломир о теме разговора.

– Слава роду, нет, – отмахнулся казак. – Тут другое. Слух прошёл, что ты сам себе принялся скарб домашний ладить. Так ли?

– Так. А что не так? – невольно скаламбурил Беломир, не понимая причины паники.

– Ну, в стане у нас для того свои мастера имеются. Вот люди и спрос имеют, чем тебе их работа не угодила?

«Вот ведь», – растерянно скривился парень, быстро проигрывая про себя варианты ответов.

– Не в том дело, что не угодила, – осторожно начал он. – Решил я, коль уж не придётся домой попасть, хоть в своём дому сделать так, как мне самому привычно. Вот и всё. А тут у вас так не делают. Вот и решил, чтобы время даром не терять, самому делать.

– От ведь дурни, – сообразив, о чём речь, фыркнул Григорий. – Ну, я так и подумал, когда они ко мне пришли. А показать им что сделал, можешь?

– Так чего ж не показать? – растерялся Беломир. – Вот управлюсь, и пусть приходят. Никаких тайн в том нет вовсе.

– Добре. Так и обскажу, – усмехнулся Серко и, поднявшись, попрощался.

⁂

Очередная тревога выдернула парня из дому, едва только он успел закончить кресло. Припоминая всё, что когда-то видел в разных мебельных магазинах, Беломир с увлечением воплощал воспоминания в жизнь, повергая соседей в шок. Дошло до того, что по станице начали курсировать слухи о том, что он действительно является не просто воем, а ещё и какого-то княжеского рода. Услышав это, парень сначала минут пять ржал, заглушая ржание собственных коней, а потом просто отмахнулся от досужих слухов.

И вот теперь, быстро сменив одежду, он надел на себя кольчугу, обвешался оружием и, прихватив арбалет, побежал седлать коня. Тем же самым занимались и соседи. Разноголосица разговоров разносилась по всей станице. Примерно минут через двадцать после подачи сигнала на улицу начали выезжать мужчины станицы, верхом и при оружии. Чинно здороваясь друг с другом, они направляли коней на площадь, где обычно и собиралось всё это ополчение.

Приметив Серко, Беломир направил коня к нему. Увидев парня, казак одобрительно кивнул и, указывая ему место рядом с собой, тихо произнёс:

– Хазар в наших лесах приметили. Глянуть бы надобно.

– С собой зовёшь? – на всякий случай уточнил парень.

– Дружка с тебя добрый выходит. Пойдёшь? – едва заметно усмехнулся Григорий.

– Пойду, – коротко кивнул Беломир, понимая, что отказ может круто изменить многое в его жизни.

И если быть откровенным перед самим собой, то ему это и самому нравилось. Скользить бесшумной тенью вокруг лагеря неприятеля, высматривая всё, что только можно увидеть, при этом оставаясь незамеченным. А ещё его завораживала мощь, которая вливалась в него перед самым боем, когда он поминал пращура, прося его помочь. Было в этом что-то непонятное, мистическое, и вместе с тем весьма притягательное.

Одобрительно хмыкнув, Серко оглядел собирающихся казаков и, чуть шевельнув поводом, скомандовал:

– Поехали. Браты и без нас управятся.

Понимая, что слово сказано, и задавать вопросы тут бессмысленно, Беломир толкнул каблуками своего рысака, направляя его следом. Бойцы выехали за околицу, провожаемые настороженными женскими взглядами, и, выбравшись на тракт, свернули в лес. Проведя парня едва заметной стёжкой, Григорий вывел их на какую-то другую дорогу и, бросив на напарника быстрый взгляд, взмахнул нагайкой.

Шедший у него под седлом высокий, тёмно-каурой масти жеребец зло оскалил зубы и взял с места в карьер. Удивлённо хмыкнув, Беломир покрепче упёрся ступнями в стремена и, хлопнув своего степняка по крупу, тихо выдохнул:

– Шевелись, волчья сыть.

Всхрапнув, косматый конёк тряхнул головой и перешёл на ровный галоп, явно уступавший по скорости коню напарника. Вырвавшийся вперёд Серко, оглянувшись и сообразив, что нестись таким аллюром степняк просто не может, придержал своего дракона и, дождавшись, когда Беломир окажется рядом, негромко подсказал:

– Коня бы тебе сменить, друже. Не дело это, доброму вою на такой кляче ездить.

– Я и на этом-то едва удерживаюсь, куда мне зверя навроде твоего, – честно признался парень, сосредоточившись на скачке.

– Ништо, будет конь добрый, научу, – одобрительно усмехнулся казак. – Раз уж свёл нас род в одну упряжку, значит, и учить друг дружку станем.

– Будет конь, будет и разговор, – свернул Беломир тему, помня, что все планы хороши только в процессе обсуждения.

Минут через двадцать, сменив галоп на широкую рысь, напарники выехали на какой-то перекрёсток, и Серко, уверенно свернув направо, принялся негромко рассказывать, не забывая осматриваться:

– Версты через три на опушку выскочим. Там хазар и видали. Перед опушкой той коней оставим и пёхом пробежимся. Надо своим глазом глянуть, куда их понесло.

– Добре, – кивнул парень, отдавая руководство операцией более опытному и старшему напарнику.

Ещё примерно через четверть часа Григорий перевёл коня на шаг и, остановившись, внимательно осмотрелся.

– Вываживай коней, я скоро, – скомандовал он, соскальзывая с седла.

Перехватив повод, парень принялся вываживать лошадей, прислушиваясь к происходящему вокруг. Густой подлесок сильно ограничивал видимость, так что Беломир уже привычно полагался на слух и чуйку. Он словно снова оказался там, на той войне, где из-за любого куста тебя мог снять снайпер. Так что все чувства парня словно разом включились, начав работать на полную катушку. Выводив и отерев коней, парень поставил их в тень и взял в руки арбалет, готовясь к любой неожиданности.

Григорий выскользнул из кустов бесшумно, словно призрак. Казалось, он даже веток не пошевелил. Увидев оружие у парня в руках, казак одобрительно кивнул и, тыча пальцем себе через плечо, тихо поведал:

– Были они тут. Почитай, три десятка верхами. Но и много странного имеется.

– И что ж? – подобрался Беломир.

– Они вроде как кибитки какие-то охраняют. Но это не род какой куда-то переходит. Слишком мало их для рода. Да и стада с собой не ведут. А степняк без стада только в набег ходит.

– Может, охраняют кого? – подумав, осторожно высказался Беломир.

– Охраняют? – удивлённо переспросил Серко. – Похоже, да только кого?

– Схватим, спросим, – усмехнулся парень, припомнив поговорку из своего времени.

– Не кажи гоп, прежде чем прыгнешь, – усмехнулся в ответ казак. – Вои там не простые. По всему видать, и кони добрые, и оружны все. Так что простого боя не будет.

Откуда он знает про оружие, парень даже уточнять не стал. И так понятно было, что просто так этот необычный воин ничего не говорит. Да и знал он столько всего, что Беломир только диву давался. Во всяком случае, следы читал, словно свежую газету. Легко и непринуждённо. Почесав в затылке, парень перекинул за спину хвост волос и, хмыкнув, ответил:

– Так ты сам всё сказал.

– Что? – озадачился казак.

– Три десятка, на добрых конях с оружием. Несколько кибиток. Вои добрые, сам сказал, вот и выходит, что охраняют они когось.

– Гм, а и вправду похоже, – чуть подумав, протянул Серко. – Добре, дальше поедем. Надобно на них вживую глянуть. После уж подумаем, что дальше делать станем.

Вскочив в сёдла, напарники повели коней быстрым шагом по следу проехавших степняков. То и дело казак свешивался с седла, всматриваясь в след, но ничего нового никто из них не замечал. Но за очередным поворотом оба бойца, не сговариваясь, натянули поводья и, быстро переглянувшись, дружно выдохнули:

– В лес.

Уйдя с дороги влево, где подлесок был гуще, напарники спешились и, привязав коней к дереву, скользнули дальше. За поворотом, где-то рядом, слышались звуки чьей-то яростной схватки. Кто с кем дрался, гадать можно было до ишачьей пасхи, но и без того было понятно, что одной стороной были хазары, а вот кто на них напал, непонятно. Особенно учитывая, что следом преследователей не наблюдалось.

Скользя следом за Григорием, Беломир никак не мог отделаться от мысли, что уже где-то видел подобную манеру двигаться по лесу. Но не здесь. Не в этом времени. Для собственного успокоения парень предпочитал думать, что перенесло его только по времени. Про другой мир ему и подумать было страшно. Да и не верил он особо в подобное. Он вообще мало во что верил. Даже теперь. Жил, словно спал и видел странный, очень реалистичный сон.

Они миновали очередные кусты, и парню резко стало не до размышлений. На поляне, через которую проходил тракт, ожесточённо резались хазары и ещё какие-то мутные личности. Три кибитки стояли караваном на дороге, а из них с азартными лицами стреляли из луков две молодые девчонки. Быстро окинув поле боя взглядом, Беломир отметил про себя, что неизвестные одолевают, при этом неся серьёзные потери.

– Поганые на горцев нарвались, – хищно усмехнувшись, тихо пояснил Серко. – Выждем покуда. Нам и те и другие вороги.

– Станичники когда подойдут? – уточнил Беломир на всякий случай.

– Им по тракту путь долгий будет, – чуть подумав, вздохнул казак, чуть скривившись. – Мы-то тропками лесными прошли, да про те тропки, почитай, только я и знаю.

– А чего Родомилу не показал? – удивился парень, не сводя взгляда с боя.

– Показывал, да только не умеет он место правильно помнить.

«Плохая зрительная память», – перевёл для себя Беломир.

– Думаешь, у меня лучше будет? – уточнил он.

– На то и расчёт, – хмыкнул казак. – О, глянь! Горцы поганых к лесу отжали. Сейчас кибитки грабить зачнут.

– Так бой ещё не закончен, – удивился парень.

– Полон брать станут, – фыркнул Серко. – Да ты сам смотри.

Оставшуюся в сёдлах пятёрку воинов горцы оттеснили в сторону, и пока одни продолжали с ними рубиться, другие сняли с сёдел арканы. Над поляной раздалась гортанная команда, и все горцы дружно свесились с сёдел на сторону, прикрываясь корпусами коней. В ту же секунду в воздух взвились петли из конского волоса. Трое из пяти хазар оказались схвачены и выдернуты из сёдел. А вот оставшаяся пара оказалась ловчее. Два аркана были перерублены в воздухе.

И пока ловцы сматывали верёвки, оставшиеся в сёдлах воины ринулись в отчаянную атаку. Походя срубив трёх противников, не успевших толком вернуться в сёдла, они прорвали заслон и налетели на ловцов. Яростный женский визг на секунду отвлёк Беломира от драки. Трое горцев успели влезть в кибитки и, не раздумывая, принялись выбрасывать оттуда всех обитателей. На землю, растопырив конечности, вылетели две девчонки, что стреляли из луков, а следом выбросили и трёх девушек в изрядно поношенной одежде.

– Полонянки наши, – зло выдохнул Серко, наблюдая за процессом.

Визжа от ярости, хазарянки тут же вскочили на ноги и бросились к валявшемуся на поляне оружию. Этот порыв вызвал у воинов смех. Спрыгнув на землю, горцы встретили их выпады голыми руками. Наградив каждую из дикарок увесистой оплеухой и отобрав тяжёлые сабли, воины принялись вязать их, перебрасываясь короткими фразами. Судя по одежде и оружию, эти двое и командовали отрядом горцев.

Между тем двое охранников хазар, резко ополовинив нападавших на них горцев, устремились к кибиткам, явно пытаясь освободить девчонок. Но горцы и не думали отступать. Связав выбитых из седла, горцы ринулись добивать более удачливую пару бойцов. Но это были, похоже, не просто воины. Вдвоём они уверенно встретили оставшуюся пятёрку, вертясь в сёдлах волчком. Удары сыпались на них со всех сторон, но они умудрялись отбиваться, при этом ещё отвечая на удары.

– Охранной тысячи воины, – одобрительно проворчал Серко. – Ловкие, бесы. Но всё одно недолго им осталось. Срубят.

Беломир и сам уже видел, что бойцам недолго осталось. Оба явно устали и движения их с каждым ударом становились всё медленнее. Один из них вдруг завалился в удар, и сабля горца тут же ударила его по шее. Второй пропустил удар в бок и, покачнувшись, не успел заметить клинок, разрубивший ему плечо. Но, уже умирая, воин нашёл в себе силы взмахнуть саблей по горизонтали, дотянувшись сразу до двух противников.

– Их четверо супротив нас двоих. Спытаем судьбу? – зло оскалившись, тихо спросил казак.

– Погоди. Дай я для начала стрельну, – прошипел Беломир, прижимая приклад к плечу.

С такого расстояния промахнуться было бы грешно. Тяжёлый арбалетный болт вошёл одному из горских главарей в грудь, отшвырнув его на колесо кибитки. Моментально перезарядив оружие, парень всадил болт в бок второму главарю и, бросив арбалет, выхватил шашку.

– Гойда, друже, – в полный голос произнёс парень, про себя добавив: «Тебе, батюшка!»

Напарники вылетели из кустов и, не останавливаясь, ринулись в атаку. Горцы ещё не успели толком осознать, что произошло с их главарями, когда на оставшуюся пару вылетели два размахивающих оружием призрака. Орать или свистеть оба бойца и не думали. Дыхание в пешем бою важнее, так что схватка сразу завязалась яростная. С ходу подрубив своему противнику бедро, Беломир скользнул под шеей коня и, не останавливаясь, рубанул по второй ноге.