Текст книги "Предатель в красном"

№ 7. «Элен»
Территория: Кампус
«Добро пожаловать в…»

Эфилеанская летопись. Запись № 577: «Неизвестная война». Сражение, которое произошло на Джелида-ден. Причины неизвестны. Жертвы неизвестны. Участники сражения считаются пропавшими без вести. В простонародье данное событие обозвали «лжевойной», созданной для воплощения более глобальных планов эфилеанской власти. Впоследствии война привела мир эфилеанов в Бездну страха.

Незнакомец не был похож на смотрителя. Внешний вид напоминал закоренелого местного жителя: дорогой темно-синий костюм, водолазка болотного цвета, идеально выглаженные брюки. Лицо смертельно бледное, аура – холодная. Передо мной предстал ночнорожденный.

Если бы я украла такой костюмчик, барыги Шосса завалили бы меня золотом.

На фоне незнакомца я ощутила себя самой настоящей дикаркой – грязный платок на голове, изношенный коричневый корсет, такая же изношенная белая блузка да потертые черные ботинки. Как прислуга прошлых столетий.

– Уже осмотрела и руки и шею, – подметил он. – Быстро. Профессиональная воровка, я так понимаю? Но тут таким не промышляют, так что поаккуратнее со старыми привычками.

Я не смогла ничего ответить, потому что ночнорожденный был прав во всех смыслах.

– Почему прохлаждаешься без дела? – вдруг спросил он. – Новобранцы должны идти в штаб.

– Мы только что оттуда, все бумажки получены. – Я вернулась к своему коктейлю и думам о том, как быть дальше, но все равно украдкой рассматривала незнакомца.

Густые каштановые волосы лежали широкими завитками, касаясь плеч, рваный красный шрам рассекал обе губы с левой стороны, доходя до волевого подбородка. Уродливый порез. Но что в его лице казалось действительно необычным, так это глаза – они были светло-голубые, с изумрудным отливом. И я сразу подумала: «Ночнорожденный без красных глаз – подозрительный тип. Наверное, мутировал из-за химии ведьм».

Сопровождающий беззвучно оказался подле нас и неохотно протянул незнакомцу документы. Пробежавшись по ним глазами, ночнорожденный усмехнулся:

– Волосы цвета помидора прикрыла и даже брови покрасила хной? Интересный подход.

Я съежилась, осознав, что он прочел графу с моей стихией.

– Странно, что веснушки не замазываешь. Они чаще всего у огня и возникают. Хотя твои бледные. Серьгу с губы тоже лучше снять. Хм… Вообще интересный случай, что кто-то из вас выжил. – Он бросил бумаги на стол и по-хозяйски развалился на стуле напротив. – Что собираешься делать с такой отметкой? Пока прохлаждаешься, другие новички ищут работу.

– Знаю.

Бледный, он выглядел не намного старше меня, но у ночнорожденных своя возрастная линия жизни. Незнакомец хорошо говорил на джелийском, но некоторые слова сквозили монсианским акцентом.

– А ты, собственно, кто такой? – набравшись смелости, наконец спросила я, на что он незамедлительно ответил:

– Своеобразный местный представитель власти.

– Тогда почему на тебе нет голубой униформы смотрителей?

– Потому что «своеобразный», – он нахмурил густые брови. – Тебе был задан вопрос, отвечай.

– У меня много талантов. Уж сумею найти себе занятие.

– Чистка чужих карманов?

– А у вас все шишки власти такие «дружелюбные»?

– Будешь моего статуса, тогда поговорим «дружелюбнее».

– Но Кампус – это обитель равноправия и мира, разве не так?

– Мир не дается просто так, – резко оборвал он, и у меня внутри раздался отголосок прошлого словами эфилеана земли в тюрьме:

«…Мы идем в Кампус, где, как сказали ведьмы, «плодится мир». А он дается тем, кто не только желает его, но и готов дарить в ответ…»

– Мир дается тем, кто желает и готов дарить его в ответ – так говорят скитальцы за пределами о Кампусе.

– Монс, да ладно? – усмехнулся ночнорожденный. – Наверное, поэтому тебе поставили оценку «особо воспламеняемый и неработоспособен». – Незнакомец постучал пальцем по документам. – Ты так много «мира» подарила экзаменатору, дикарка? Я еще не видел, чтобы кому-то ставили подобное. Ты там что, додумалась угрожать?

Видимо, это была мода местного колорита – выводить из себя всех, кто хоть как-то выделялся из толпы. Сопровождающий безмолвно стоял и наблюдал за нашей перепалкой, отчего я почувствовала подозрение.

«Почему он молчит?»

– Так я угадал, – победно выдал незнакомец, ухмыльнувшись той стороной лица, где не было шрама. – Она подарила тебе проход в белый город даже после твоих выкрутасов, а что ты делаешь в благодарность? Попиваешь молочный коктейль.

– Иссохший, слушай сюда. – Я больше не могла выносить такой наглости и пошла в словесную атаку: – Мой дом и моя семья – выжженные Огенские поля. Однако каким-то образом, не имея ничего, я смогла выжить в Шоссе и попасть сюда, и…

– Какая ты несчастная, – иронично осадил тот. – Чуть мужскую слезу не обронил.

– Иссохший!

– Дурная.

– Хватит, оба! – рявкнул смотритель.

Ночнорожденный ухмыльнулся сильнее, и у меня возникло жгучее желание вмазать ему. О шлюхи Шосса, я просто чудом не сделала этого, выплюнув словесную подачку:

– Что, думаешь, оказавшись в Кампусе, я буду сидеть сложа ручки и ждать чуда? Или считаешь, что не рискну обчистить местного пьяницу в соседнем кабаке?

– Нет, я думаю, что стоит уменьшить жалость к себе и побыстрее начать искать работу. Не успеешь к сроку адаптации, и тебя выбросят за порог, как помои.

Резко поднявшись и протянув сопровождающему бумаги, я взглядом дала ему понять, что мы уходим.

– Стой, – обронил незнакомец. – Дам совет: заручись поддержкой местных. Здешние только выглядят дружелюбно.

– Всем раздаешь очевидные советы, сушеный? Да, ты прав. И про выкрутасы на экзамене, и про мастерство воровки, и про то, что без работы меня выкинут, как мусор. Хочешь выжить – умей вертеться. Знаю, Топь его, проходила.

Незнакомец хмыкнул. В глазах мелькнула тень заинтересованности.

– Хватка есть, может, и выкрутишься. – Он зыркнул на бумаги. – Я не успел увидеть имени в листах. Назовись, дикарка, и, возможно, я смогу дать тебе еще один очевидный совет.

– Элен. Фамилии нет.

Ночнорожденный помедлил, но сдержал обещание:

– Элен, самое интересное в Кампусе происходит ночью. Как только солнце сядет, найди Кайла. Фамилии не знаю, но местные говорят, что он здешний «темный» страж порядка – информатор, так что не ошибешься. Все дела, что не проходят через органы власти, идут через него. – Он указал на бумаги в руках смотрителя. – Не получив одобрение с внешней стороны, ты можешь попробовать найти его на внутренней, темной стороне. Может, Кайл выручит, а может, и нет. Я не даю гарантий. А и еще, мне стоит уточнить, что помощь, как и информация, не бесплатны. Будь готова дать ему что-то взамен.

Сопровождающий пристыженно зыркнул в сторону назойливого незнакомца, но тот лишь нахально ухмыльнулся, точно игривый лис, бросающий вызов.

– Хаш [11]11
  Змей (арианский).


[Закрыть], – прошептал смотритель, после перевел взгляд на меня. – А ты И́шла.

– Сам И́шла! Заманал!

– Мужчина-лгун на арианском – «Ишл».

Я ничего не ответила, и между нами затаилась подозрительная тишина. Могу поспорить, эти двое хорошо знали друг друга, но в моем присутствии держались отстраненно.

Когда мы покидали веранду, ночнорожденный все еще сидел за столом. Странный и не самый приятный молодой эфилеан, однако он оказался полезен и прав: если не удастся получить свое место по-хорошему, мы попробуем по-другому.

«Шосс, я забыла спросить его имя».

* * *

Обойдя еще пару отчетных мест, прописанных в документах, мы наконец закончили дела на сегодняшней день.

Солнце скрылось за могучими стенами города. Магазины и кафе уже закрылись, однако ведьмы продолжали торговать своими атрибутами на уличных столах, зазывая прохожих. Город наполнялся ночнорожденными. Дежурные сдавали посты. Мой сопровождающий перекинулся парой фраз с дежурившими у зеленой зоны. Те, завидев меня за его спиной, сразу перешли на арианский язык, их беседа стала похожа на шипение змей.

С наступлением ночи я решила воспользоваться советом и поискать Кайла. Хотя… Не было никакой гарантии, что этот «информатор Кайл» вообще существовал.

Вернувшись в квартиру, я сменила одежду и, завязав платок покрепче, поспешила к выходу – на поиски ночных приключений! Сопровождающий, естественно, пойдет искать их вместе со мной. Отказаться от него вариантов нет.

На выходе я заприметила парочку эфилеанов в приподнятом настроении. Длинноволосая блондинка явно походила на элементалия воздуха – высокая и худая, а вот ее спутником оказался беловолосый барьер. Судя по одежде и поведению – точно не новобранцы. Они вразвалочку проходили мимо, однако приобретенная привычка пялиться на местных жителей выдала меня с головой. Девушка остановилась.

– Новенькая? Добро пожаловать в корпус двести десять. – Она осмотрела мою одежду. – Каково сейчас там, за пределами?

– Тяжко, особенно беглецам, что ищут это место, – открыто ответила я, силясь выглядеть уверенно, не как новобранец, пришедший в Кампус только вчера.

Ее спутник прошелся по мне взглядом:

– Это дом элементалиев воздуха, но ты какая-то странная, – он рассматривал меня с нескрываемым подозрением, и я подумала в ответ: «Конечно, мать твою эфилеанскую, я для вас огненный чужак!»

– Не люблю быть как все.

– Ха-ха, а вот это уже интересно! – выдала блондинка. – Воздушные заклинатели самые повернутые в этих местах. Если в наших рядах пополнение, так даже веселее!

– После удушающего зноя вечерняя пора – настоящее спасение. Если с тобой будет весело, мы можем прогуляться вместе, – продолжил смазливый спутник.

Девушка одобрительно закивала, а я порадовалась внутри себя.

Вот он, шанс заручиться новыми связями! Если только они не захотят помериться силой ради шуточных спаррингов или как это у них здесь называется? Потому что у меня не возникало идей, как стать заклинателем воздуха на один день.

* * *

В ночное время улицы заполнялись местными модниками. Стиль одежды и манеры эфилеаны Кампуса переняли у людей точь-в-точь. Мужчины предпочитали носить либо клетчатые свободные рубашки и подтяжки, либо пиджаки поверх однотонных водолазок. Эфилеанские дамы же носили простые трикотажные платья или юбки свободного покроя и украшения из жемчуга, а их волосы были аккуратно собраны либо уложены в крупные завитки. Однако находились эфилеаны, прибывшие с Арейна-ден, их стиль имел свои особенности: мешковатые брюки, сверху халаты, иногда встречались даже куртки, по нескольку шарфов на шеях женщин, и вся одежда светло-кремовых тонов. Барьеры же, и как защитники в эфилеанском обществе, и как те, кто не от мира сего, пытались сохранить аристократические замашки: носили строгие белые сюртуки и рубашки с жабо и воланами на рукавах.

Я заметила странную особенность: эфилеаны не носили красный цвет. Совсем! Наверное, он был не в моде?

Дорога наконец привела нас в небольшой бар с тихой музыкой и людской атмосферой. За барной стойкой бок о бок, распивая местный хмель, сидели ночнорожденные и волки. Темные жнецы, прятавшие свои лица за высокими воротниками черных костюмов, играли с элементалиями в настольную игру.

Мои спутники уже заказали напитки, но одна из ведьм, присоединившись к беседе, любезно предложила их угостить, чему я была не рада.

– Элен? – громко позвала меня Фэй, та самая блондинка. – Напитки поданы, налетай!

– Не присоединишься к нам? – ведьма протянула мне напиток. Силы воли хватило только на то, чтобы забрать бокал, но ответить я так и не смогла. Не могла пересилить себя, даже зная закон. Не могла побороть отвращение к гнили.

Я взглянула на дно стакана. Перед глазами пронеслись воспоминания с пытками от ведьминских рук, словно подливая масла в огонь.

Ведьма отодвинула стул:

– Садись, я не укушу.

– Надеюсь, а вот я могу, – неловкие шутки разбавили атмосферу, и мне удалось пересилить себя и занять место.

– Как обстоят дела там, на воле? – непринужденно спросила ведьма.

– Сама же пришла оттуда и знаешь ответ.

– Тебе, наверное, тяжело сейчас, – с наигранным сочувствием произнесла она и придвинулась вплотную. – Ты же дикарка, а по виду – так вообще отпетая. По-любому пересекалась с моими собратьями из Топи, получается, знаешь настоящие потехи ведьм. У тебя это прям на лице было написано, когда ты заприметила меня в компании своих дружков. Еще не забыла ощущения яда? – едва скрывая противную ухмылку, ведьма с наслаждением допила напиток. – Как думаешь, они наслаждались? Такие, как я.

– Да не имеет значения. Каждая из них уже поплатилась за это.

– Вот как. – Гниль помахала бармену, указав на пустой бокал. – Только ты не ответила: как думаешь, наслаждались ли они тогда?

«Дря-я-янь! Я выжгу ее зеленые глаза и насыплю пепел ей в стакан, а затем залью в поганую пасть».

Она непринужденно продолжила:

– Ты ведь знаешь, какой извращенный ум у ведьм. А за душой ни грамма совести. – Она поднялась с места и прошипела точно змея: – А как тебе экзамен? Каково это, против воли ощущать незваных гостей в своей голове?

Стакан выпал из рук и вдребезги разбился. Беседы гостей прервались. Оторвавшись от напитков, эфилеаны повернулись к нам.

Не пошевелиться. Тело парализовало и прижало к стулу. Даже рука, только что державшая стакан, осталась в прежнем положении, словно окаменела. Это ощущение… Такое уже было, когда я только пришла в Кампус и сопровождающий обратился ко мне после того… экзамена…

«Задыхаюсь!»

Кто-то подлетел к барной стойке. Перед глазами все плыло, как после бочки эля. Голоса оживились. Слова размывались. Подошел кто-то еще. Кто это? Рука вцепилась в барную стойку, а короткие вздохи напомнили, что мне нужен кислород.

Я услышала, как кто-то крикнул:

– Кайл!

Передо мной выросла темная фигура, которая что-то говорила, но звуки сливались в одну какофонию. Я отодвинулась от барной стойки и, вцепившись в одежду незнакомца, взмолилась:

– Мне нужно найти одного эфилеана. Пожалуйста, помогите мне его найти. – Воздуха в легких почти не осталось. Противовидовой инстинкт «долбил» внутри от прикосновения к не себе подобному. – Его зовут Кайл. Помогите, пожалуйста, помогите найти его!

Черная пелена окутывала, и вскоре темнота полностью опустилась на глаза.

* * *

Я очнулась в своей кровати. Рядом на табуретке сидел полусонный сопровождающий. Вскочив, как ошпаренная песками Арейна-ден, я схватила его за воротник и затараторила:

– Время! Сколько я спала?

– День.

– Там, в баре, там был Кайл! Топь! Я точно слышала, кто-то назвал его имя! Сегодня нужно снова пойти туда, я должна попытать удачу и найти темного стража!

– Сегодня в расписании у нас не будет похода в бар. – Он аккуратно разжал мои пальцы на своей одежде и посадил меня обратно на кровать.

– Ишл! Я никуда больше по твоим бумажкам не пойду, пока не найду Кайла!

– Не смей шипеть на меня на арианском.

– Джелийский звучит не так показушно, как твой родной, землеед.

– Арейна Шаата́… – приглушенно зашипел он, будто это были слова проклятия.

– Арейна ШаА́та!

– Дразнишься, девчонка? Я тебя когда-нибудь придушу… Но не сегодня. Я уже сказал: в бар мы не пойдем.

– Но мы не встретились! Мне срочно нужно найти подработку, Топь тебя, сам же знаешь!

– Вы встретились! – резко оборвал он. – Арейна Шаата́… И что за дурацкое выражение: «темный страж»? Это самый обычный информатор белого города. Я уже поговорил, он согласился помочь.

От подобных слов у меня внутри будто спал бетонный груз. Первый шаг сделан.

Смотритель добавил:

– Тот случай в баре между тобой и ведьмой… О нем нужно умолчать.

– Что?..

Он спешно уронил взгляд в пол – явно что-то не договаривал.

«Джелийский позор… Эта гниль посмела возомнить себя выше других просто потому, что являлась «закоренелой местной». Я хочу спалить ее язык, вырвать длинные ногти, а после запихать в паршивку все, что найду в ее квартире, влить все яды и отвары. Но здесь запрещено даже думать о чем-то подобном… Вонючая Топь!»

Закон, переступив который, можно было лишиться мечты.

Отвращение и здравый смысл разрывали. Бесконечная война с самим собой. Желания против разума. Закон против инстинктов – это то, о чем гласило второе правило белого города.

– Этим случаем займутся, но не на официальном уровне. Все, идем! Расписание горит! – Смотритель раздраженно направился к двери. Снимая накидку с крючка, он добавил: – Еще вчера мы должны были попасть к светлым жнецам. Этот пункт не входил в список, так как это личная просьба цветноглазой.

– Экзаменаторша?

– Та самая. Не знаю, как проходил у вас экзамен – у каждого он свой, – но твой ступор в баре… Арейна Шаата́… Дикарка, у меня и так напряженная работа, не создавай проблем, прошу по-хорошему. – Он достал из кармана часы на цепочке и, откинув крышку, нервно выдал: – У тебя есть десять минут на сборы, мы срочно идем к светлым жнецам.

* * *

Как оказалось, мой прием отложили на несколько часов. Смотритель направился в штаб для выяснения причин, пока я прогуливалась по окрестностям, стараясь подслушать сплетни местных жителей.

Улов оказался весьма интересным! Так я узнала о кортах на окраинах города – небольших местах для одиночных тренировок. Эфилеанские девицы говорили, что один такой расположился у северных ворот. Я как раз пришла с той стороны, дорогу уже знала.

Преодолевая нескончаемое количество улиц, перекрестков, мостовых и пару раз заплутав, я наконец оказалась у закрытого корта. Распахнув скрипучую дверь, зашла внутрь плохо освещаемого помещения. Корт представлял собой площадку с высокими стенами и купольным потолком. Пол покрывала плотная химическая основа, созданная людьми. Не знаю, как это правильно называлось на их языке, но она была похожа на непробиваемый пластик.

Небольшое закрытое помещение, где никто не потревожит, казалось идеальным местом тренировок для таких, как я.

Прием жнецов ожидался только через пару часов, значит, оставалось время, чтобы опробовать тренировочное помещение.

В открытом мире у меня не было возможности тренироваться, если только совсем чуть-чуть – когда никто не видел, сжигая трупы «заказанных» жертв.

Оказавшись в центре площадки и глубоко вдохнув, я заставила руки нагреться, а вместе с ними нагревала и воздух. Медленно, понемногу, градус за градусом. Несколько скудных искр проскользнуло между пальцев, затем еще и еще. Пламя разгорелось в ладони, раскаляя кожу. Ладони эфилеанов огня было сложно назвать женственными: кожа пережженная, высушенная и грубая, как подошва старых ботинок. По крайней мере, мои руки выглядели именно так.

Вдох. Выдох.

Пол раскалился, жар охватил тело, разливаясь по венам.

– Ну же! Мне нужен контроль!

Я выставила вперед руки. Пламя разрасталось. Оно вырывалось, как дикий зверь из клетки, бушевало, жаждало силы.

– Нет-нет-нет!

Огненные лоскутки пожрали кислород и разрослись до внушительных размеров. Внезапно раздался чей-то голос:

«Не пытайся идти против природы».

Странный сиплый шепот заставил отвлечься, оборвав буйство пламени. Красные лоскутки разлетелись по сторонам.

«Каме-е-ень… Нам нужен камее-ень…».

– Кто здесь? – оглядываясь, я прислушалась. Возникло неприятное ощущение. – Кто здесь?

И снова нет ответа.

Голос был похож на тот, что я слышала во сне, когда мы с эфилеаном земли были в открытом мире на пути в Кампус – голос мертвых в черном пространстве.

«Природа возьмет свое… Бог все видит… Истина все знает…Огонь не приручить… Зверь должен жить на свободе…»

– Природа осталась за пределами! Здесь не работают законы бога!

Руки предательски задрожали. Пытаться сдержать пламя оказалось в десятки раз сложнее, чем бездумно разбрасывать его.

– Мать твою, да кто здесь?! – взирая на купол, я упорно продолжала обращаться к незваным гостям, которые перестали мне отвечать.

Эхо ударялось о стены, однако ответа так и не последовало.

* * *

Спустя пару часов, я покинула корт и вернулась туда, где мы договорились встретиться со смотрителем. Конечно, мне должно было влететь за прогулки без сопровождения, но, вместо того чтобы отчитать и повести к светлым жнецам, он потащил меня в неизвестном направлении, будто сам не свой и взъерошенный, словно его чем-то ошпарили.

– Куда мы идем?

Ответа не последовало. Оказавшись в пустом переулке, судорожно озираясь по сторонам, словно грабитель высматривал угрозу, смотритель вынул из кармана небольшой пакетик с двумя самодельными желтыми пилюлями неровной формы.

– Где ты это нашла?

– Что это?

– Это я у тебя должен спросить, соплячка, – рассвирепел он, тряся пакетом перед моим носом.

– Я не понимаю, что это!

– Дикарская И́шла, объясняй все как есть! Новость уже пошла по ушам других смотрителей. Ты в дерьме. – Он снова огляделся и продолжил: – Эту химию нашли в твоей квартире под подушкой, а вторую пилюлю обнаружили в твоей сумке. Усилители ведьм с черного рынка! Ты хоть понимаешь, чем это чревато?

Я попыталась оправдаться, но он попросту не позволил этого сделать, не замолкая в тревожной тираде:

– Арейна Шаата́… Еще не прошел и месяц, а ты уже умудрилась связаться с подпольем. – Настороженно потерев щетинистый подбородок, он прорычал: – Твои дни в белом городе сочтены.

И тут меня осенило: это подстава.

Лицо смотрителя менялось на глазах. Он расплылся в коварной улыбке, превращаясь в ехидное животное.

– Замять такое непросто, дикарка. Но ты ведь не хочешь снова оказаться среди головорезов и провести остаток жизни в бегах?

– Шлюхи Шосса, я не вернусь в портовую дыру! Не вернусь! Ни за что не вернусь! Все что угодно… Придумай же хоть что-нибудь, ты же мой смотритель!

Меня охватывал леденящий ужас при мысли, что в ближайшие дни я снова могла оказаться за пределами белых стен. Мое имя уже давно в списках портовых наемников, а цена за мой труп наверняка только росла. Тог не позволит улизнуть его любимой крысе. Отморозки портовых зон рыщут повсюду.

Нет, только не открытый мир, только не порт!

– Все что угодно? – Его лицо оказалось почти вплотную к моему, заставляя природный инстинкт противовидовой защиты дать о себе знать. – Ну-ну, не бойся, я же эфилеан стихий. Не жнец, не волк и не ночнорожденный, не нужно так дрожать. – Грубая рука провела по моей щеке.

– Я не могу вернуться назад. – Дрожащий голос прозвучал унизительно, заставив смотрителя вновь расплыться в кривой улыбке.

– Все что угодно, я правильно услышал?

– Камнеголовый, ты что удумал?

– Даю шанс на спасение. – Легким касанием рука опустилась ниже к ключице. Остановившись на груди, эфилеан ткнул в нее пальцем. – Я отделаюсь выговором, но твой-то путь продолжится в открытом мире. Однако сегодня боги Арейна-ден милосердны и даруют шанс на спасение. Но все в этом мире имеет свою цену, ты ведь это понимаешь?

Леденящий ужас прошелся волной. Осознание беспомощности как животное, загнанное в угол.

– Арейна, ну-ну, не нужно так бояться. Дикари все ведут себя как один. Перестань трястись. Может, мне помочь тебе?

Легким движением он достал второй пакет с темно-зелеными пилюлями. Поднес его к моему рту и продолжил:

– Если хочешь остаться в белом городе, открывай рот и будь паинькой.

– Мы можем договориться, я могу выручить тебя или помочь по работе.

Рука смотрителя медленно спускалась по моему телу вниз, пока я внутренне проклинала его: «Грязный ублюдок. Я оторву эти пальцы и затолкаю тебе в задний проход».

Ощутив нежеланное прикосновение, без задней мысли я пошла ва-банк.

– Не хочешь договориться? А ведь я могу подставить тебя. Разыграть сцену трагедии при всех, крича о том, что смотритель угрожает несчастному новобранцу и пытается его убить. Уверен, что стоит рисковать?

– Арейна Шаата́… Не понимаешь? – Он лишь закатил глаза и недовольно причмокнул. – Слух был брошен. Одно донесение – и ты окажешься за порогом. Будь умнее и принимай мое предложение, пока я добрый, – он покрутил таблеткой у моего лица.

Меня будто парализовало от понимания, что сейчас произойдет.

Закричать? Бесполезно. Он просто скажет, что задержал меня с поличным с ведьмовской химией в кармане. Блефует ли он? Хрен джелиский его знает! Но как доказать причастность смотрителя к подставе новобранца, который уже был замечен в связях с черным рынком?

«Дерьмо… Дерьмо!»

Смотритель тут же положил мне в рот пилюли. Горький прессованный травяной порошок пришел в действие, расслабляя тело, а вместе с ним и ослабляя природные инстинкты, забирая противовидовой страх.

Пилюли смогли забрать почти все ощущения, кроме одного – отвращения.

Прикосновения грубой руки, дыхание на щеке и животный взгляд будто разъедали. Слабая. Ничтожная. Животное, что попало в капкан и молило о пощаде.

Веки потяжелели, и смотритель победно прошептал:

– Молодец. Чуть позднее мы пойдем к светлым жнецам, но перед этим слушайся меня. – Он подхватил за талию мое ковыляющее тело. – Пойдем. Все пройдет хорошо, тебе понравится.

В следующие мгновения я получила подарок от белого города за свою неосмотрительность, доверчивость и открытость. Грубые прикосновения потного элементалия, сопротивление, ушибы. Борьба была недолгой: пилюли сделали свое дело, забрав силы и инстинктивный страх. Топь… Лучше бы я тряслась от страха и тогда, из-за долбящего адреналина, не смогла бы запомнить до мельчайших деталей это единение. Как он смачно обсасывал мои губы, как ощущался отпечаток на лице от его сальной небритой щеки, как скрипела кровать от «скачек» на ослабевшем теле и как угасал свет в глазах, но, как назло, не гаснул полностью, не отпускал в желанную темноту.

Помещение наполнил басистый стон. Кровать была грязной, помещение – душным.

Смотритель сжал мои запястья так сильно, что руки онемели. От боли внизу сводило ноги, резкие толчки отдавались по позвоночнику. Синие отметины на ослабевшем теле в скором времени заживут, но стереть воспоминания уже будет невозможно.

И только одна фраза, брошенная им после омерзительного соития, надолго засела в подкорке:

– Добро пожаловать в Кампус.