Текст книги "Убийство в Брайтуэлле"

– Нет, никогда. Руперт с Эммелиной предложили присоединиться к ним, и мы решили, что звучит неплохо. У Ларисы, правда, нелепая водобоязнь, но я убедил ее, что все это глупости. Я знал, стоит приехать сюда, ей понравится.

Я покосилась в сторону миссис Хэмильтон, которая смотрела на нас. Мне показалось, Ларис от всего этого не в восторге. Интересно, она замечала блуждающие взгляды своего мужа, подумала я. Мне хотелось надеяться, что Лариса Хэмильтон в конце концов отойдет и получит удовольствие от приятного вечера, но секунду спустя, когда Руперт Хоу пригласил ее на танец, вид у нее был такой же натужный, как и раньше.

– Эймори, вы сегодня просто божественны! – воскликнула миссис Роланд.

Ее партнер был примерно на фут ниже, но они умудрялись отлично держать ритм под исполняемую оркестром песню «Между синим глубоким морем и дьяволом».

– Благодарю вас, миссис Роланд. Вы тоже выглядите потрясающе.

Так оно и было. Ей очень шло длинное ярко-синее платье, вышитое серебряными бусинами, которые легко постукивали в такт музыке.

– Сразу столько красавцев, правда? Не удивлюсь, если по прошествии этой недели здесь можно будет лопатой сгребать разбитые сердца, – подмигнула мне Ивонна Роланд, и тут партнер утянул ее прочь.

Трудно было с ней согласиться. Из того, что я пока увидела, опасность выйти отсюда с разбитым сердцем угрожала одной Эммелине.

Похоже, танец вконец утомил Хэмильтона. Вернувшись к столу, он, прежде чем достать из кармана сигареты, отер лицо платком. Руперт Хоу, вернувшись к столу вместе с Ларисой, предложил ему зажигалку, и Хэмильтон с удовольствием затянулся, переводя взгляд с одной красотки на другую. Его жена молча сидела рядом.

Это действительно был приятный вечер, но, когда он близился к концу, я валилась с ног. Долгий день утомил меня и душевно, и физически. Я пожелала всем спокойной ночи, и Джил проводил меня до номера.

– Я очень рад, что ты поехала, Эймори, – сказал он, когда мы остановились у моей двери.

В коридоре, освещенном мягким желтым светом бра на стенах, оклеенных желтыми в полоску обоями, больше никого не было. Сама обстановка невольно порождала близость, и я почувствовала, что лучше держаться подальше от того, о чем молчал Джил, не сводивший с меня теплого взгляда карих глаз.

– Мне кажется, ты прав насчет Руперта Хоу, – начала я, чтобы сменить тему. – По-моему, это не тот человек, на которого можно полностью положиться. Что-то есть в нем такое…

– Да, рад, что ты тоже это заметила.

– Боюсь, чтобы убедить Эммелину, потребуется больше, чем просто интуиция. Можешь мне поверить, она очень увлечена.

– Как бы я хотел найти способ от него избавиться, – вдруг сверкнул глазами Джил.

– Завтра я поговорю с ней. В качестве предостережения поведаю о тяготах замужней жизни.

Джил с надеждой посмотрел на меня:

– Думаешь, поможет?

– Понятия не имею.

Он вдруг резко кивнул:

– Ладно, время покажет. Увидимся утром.

– Спокойной ночи, Джил.

Я прошла в номер, заперла дверь и какое-то время задумчиво стояла посреди комнаты. Меня не покидало ощущение, что ни мне, ни кому-либо другому не удастся убедить Эммелину Трент расстаться с Рупертом Хоу. Весь секрет его обаяния был как на ладони, но покровы любви способны творить чудеса даже с самыми неприятными людьми. Гиблое дело, как я и предсказывала. Скорее всего, Джилу это тоже было известно. Но меня восхищало то, что он не оставлял попыток.

Вздохнув, я прошла в спальню, на ходу сбросив туфли. Ноги погрузились в толстый ковер. Выскользнув из платья, я перекинула его через спинку стула и стянула чулки, просто оставив их на полу. До утра потерпят, а завтра я все здесь уберу. Я даже радовалась, что осталась без горничной. Если бы у меня и было время перед отъездом найти замену Элоизе, вряд ли я бы захотела, чтобы чужой человек становился свидетелем моих нынешних приключений. Слишком они чреваты пересудами.

Я надела черную ночную рубашку, поверх нее набросив свободный пеньюар. Несмотря на усталость, я поняла, что не очень хочу спать, и, взяв книгу, уселась в кресло. Открыв окно, чтобы впустить ветер и слышать море, я начала читать. Кресло было удобным, и мерный шум волн на пару с вялой прозой сделали свое дело. Я задремала, однако через несколько минут вдруг проснулась от голосов под окном.

– Я говорю серьезно.

Я тут же узнала сердитый шепот Джила.

– Ничуть не сомневаюсь. Но чего именно вы от меня ждете?

Скучающая наглость, с какой был задан этот вопрос, позволила мне сделать вывод, что второй голос принадлежит Руперту Хоу. Скорее всего, они стояли на углу гостиницы, а ветер относил их голоса в мою комнату. Закрыв окно, я лишь привлеку ненужное внимание, а потому я притаилась, стараясь не слушать. Однако из этого ничего не вышло.

– Я хочу, чтобы вы оставили в покое мою сестру. Уезжайте отсюда и больше не возвращайтесь.

В ответ послышался резкий, презрительный смех.

– Вы в самом деле думаете, что я так и поступлю?

– О, я в этом уверен. На таких, как вы, всегда можно навесить ценник.

– Поберегите нервы… и деньги. Я никуда не уеду.

– Я вас предупреждаю…

– А я предупреждаю вас, – невозмутимо перебил Руперт. – Я сохранил ваши письма, в которых вы настоятельно требуете от меня порвать с Эммелиной, угрожая самыми плачевными последствиями. – В его голосе слышалась неприкрытая издевка. – Они, несомненно, вызовут у вашей сестры неподдельный интерес.

– Хоу…

– Что же касается очаровательной миссис Эймс, убежден, ей тоже будет любопытно кое-что узнать.

– Не впутывайте ее сюда.

– Вы ее сюда привезли, а не я.

– Это вас вообще не касается.

Голоса вдруг умолкли, и я решила, что на террасу вышел кто-то из постояльцев, может, парочка, решившая прогуляться при луне. Вероятно, Джил с Рупертом отошли, так как их голоса отнес ветер.

Эта перепалка меня, мягко говоря, встревожила. Конечно, Джил делал все возможное, чтобы уберечь сестру, но я бы на его месте действовала иначе. Джил был очень груб. Однако Руперт Хоу держался просто по-хамски, а, как говорится, подобное надо лечить подобным.

Я подождала несколько минут, убедилась, что молодые люди действительно ушли, закрыла окно и, все еще пребывая в задумчивости, выключила свет. В спальне я скинула пеньюар и, проскользнув между гладкими простынями, еще долго ворочалась с боку на бок, прокручивая в голове услышанный разговор. Что мне было бы интересно узнать? О чем говорил Руперт Хоу? Все понемногу запутывалось, и я не могла избавиться от ощущения, что в этой поездке к морю мне предстоит пережить куда больше, чем я предполагала. Несмотря на гнетущие мысли, усталость взяла свое, и я погрузилась в тревожный сон.

Глава 5

Утро занялось солнечное, свежее. Я не выспалась, меня всю ночь преследовали тяжелые сны, хотя подробности по пробуждении забылись. Однако, когда я собиралась на завтрак, теплое, заливающее комнату солнце, казалось, отогнало давешние события далеко-далеко. Может, все не так уж и плохо, как мне представилось на какой-то момент. В конце концов, не секрет, что Джил и Руперт придерживаются разных точек зрения на будущее Эммелины. Вполне возможно, их разговор и не повлечет за собой серьезных последствий. И когда я спускалась, чтобы встретиться с Джилом, предстоящая неделя в «Брайтуэлле» рисовалась мне уже не в таком черном свете.

Через вестибюль я прошла в столовую, расположенную в южной части здания. Окна солнечного, светлого помещения выходили на террасу, из них открывался потрясающий вид на море. Небо было ярко-голубое, трапезе аккомпанировали чайки и шум разбивающихся о скалу волн. Чудесная панорама, чудесное утро. Когда я подошла к столу, Джил улыбнулся:

– Доброе утро. Прекрасно выглядишь, посвежела.

– Спасибо.

Комплимент был мне приятен. В попытке удержать хорошее настроение я надела желтое платье, и яркий цвет оживил некоторую бледность – от нее, несомненно, можно будет избавиться, проведя пару дней на солнце. Хотя я никогда не жаловалась на цвет лица, мне все-таки хотелось выкроить здесь время, чтобы чуть-чуть его подкорректировать.

Подойдя к ломящемуся от яств буфету, я заполнила тарелку. Кухня была замечательная, как и накануне вечером. Гостям предлагалось все, что только можно предложить на завтрак, – сосиски, бекон, яйца, жареная фасоль, различные пудинги, поджаренный хлеб, почки, копченая рыба, помидоры, грибы и разнообразные фрукты. Я съела больше, чем, вероятно, было полезно.

Мне очень нравилось в «Брайтуэлле». Можно было подумать о том, чтобы приехать сюда еще, желательно, конечно, без отягчающих обстоятельств. Ведь, несмотря на прекрасное утро, в воздухе, казалось, еще висело напряжение.

За столом я заметила изменения, произошедшие с Джилом за ночь. Казалось, он плохо спал. У него были усталые глаза, и даже улыбался он, не разжимая губ. Ему, несомненно, не давал покоя разговор с Рупертом Хоу. Мне показалось, лучше не упоминать тот факт, что я невольно стала его свидетельницей. Если Джил захочет мне о нем рассказать, то, конечно, сделает это сам в свое время.

– У тебя такой вид, будто прогулка по берегу пойдет тебе на пользу, – предложила я, наевшись до отвала и отодвинув тарелку.

Джил улыбнулся в ответ, хотя и несколько встревоженно.

– Весьма заманчивая перспектива, однако, боюсь, у меня кое-какие дела. Правда, ненадолго. Скоро освобожусь и с удовольствием прогуляюсь. Заодно наговоримся.

– Все утрясется. Правда, Джил.

Он посмотрел на меня отстраненным взглядом, словно мысли его были далеко-далеко.

– Да, ты права, конечно.

Я взяла кофейник, налила ему ароматного дымящегося кофе и хотела уже положить два куска сахара, но он движением руки остановил меня:

– Только молока, пожалуйста.

– О, разумеется. Прости, забыла.

После завтрака мы расстались с Джилом, сохранявшим довольно озабоченный вид. Я бы с радостью помогла ему, но не знала, чем могу быть сейчас полезна. Да, в этой истории я согласилась быть его партнером, но статусом доверенного лица уже не обладала. Непринужденность между нами оказалась весьма непрочной. И я еще раз задумалась о том, как нехорошо с ним поступила. К счастью, он, кажется, простил меня, и я надеялась, что в один прекрасный день мы снова станем настоящими друзьями.

А пока мне оставалось только развлекать себя. Я поднялась в номер и надела персиковый купальный костюм с вырезом на спине, белые пляжные развевающиеся брюки и свободную крепдешиновую накидку с широкими полосами белого, персикового и бирюзового цветов, увенчав всю эту композицию белой соломенной шляпой и сумкой в цвет. Отражение в зеркале подтвердило, что вид у меня вполне приемлемый, и я отправилась вниз, воспользовавшись боковым выходом, который вел к той части террасы, что смотрела на море. Отсюда длинная лестница спускалась к пляжу. На террасе я первым делом заметила миссис Хэмильтон. Она пила чай, напоминая потерявшуюся маленькую девочку, которую никто не ищет.

– Добрый день, – сказала я, остановившись у ее столика.

– Добрый день.

Улыбаясь, Лариса Хэмильтон выглядела не такой застенчивой, будто простое движение губ придавало ей уверенности.

– Прекрасное утро.

– Замечательное. – Лариса посмотрела на море. – Хотя волны сегодня довольно неспокойные.

Я бы не назвала их слишком бурными, хотя, возможно, такое впечатление создал у нее шум, сильным эхом отдающийся от подножия скалы. Но ведь Хэмильтон говорил, что его жена не любит море.

– Вы совсем одна?

– Нельсон пошел на пляж. – Миссис Хэмильтон кивнула на полоску берега внизу.

Чуть перегнувшись через ограду, она могла бы наблюдать за постояльцами у кромки воды. Неужели ей неинтересно, чем там занимается ее муж, подумала я.

– Мне самой не хочется. Я решила выпить чаю. А потом, наверно, найду укромное местечко и почитаю. Мне сказали, здесь удобные холлы. Я люблю быть одна.

Значит, я правильно поняла, Лариса Хэмильтон не в восторге от поездки к морю. Ее, конечно же, уговорил муж. В этой семье все решения, несомненно, принимает он. И, похоже, Хэмильтон всецело одобряет склонность жены к одиночеству. Как будто читая мои мысли, Лариса улыбнулась:

– Я ничего не имею против, правда. Люблю сидеть одна и читать. У меня с собой последний роман Уорика Дипинга.

– Иногда неплохо побыть наедине с собой, – согласилась я.

– Да, мне, бывает, пеняют на угрюмость, но я просто не очень хорошо умею общаться, особенно с малознакомыми людьми.

– Это так понятно.

Лариса снова улыбнулась, словно обрадовавшись человеку, который ее понял, и сказала:

– Надеюсь, вам понравится на пляже.

– А я надеюсь, вы получите удовольствие от чая и книги, – искренне ответила я, прежде чем пройти дальше к берегу.

Белые деревянные ступени, начинавшиеся в конце террасы, вели вниз к небольшой площадке на вершине скалы, откуда еще ниже спускались сразу два лестничных марша: правый – к прибрежной тропинке, левый – к террасе, частично заходившей под скалу. О ней вчера говорил Джил.

Я спустилась по правой лестнице. Отходившая от нее извилистая каменистая тропинка вела к пляжу. Вероятно, многие гостиницы могут похвастаться более удобным доступом к воде, но «Брайтуэлл» вовсе не обязанбыл снисходить до извинений. И в самом деле частный пляж, которым могли пользоваться постояльцы, сполна искупал все неудобства спуска. Он раскинулся у подножия скалы, справа и слева был огорожен выступающими далеко в море камнями, образуя тем самым уединенное место. Добраться сюда можно было только из гостиницы или по воде.

На пляж подтянулось уже немало постояльцев, и я заметила нескольких участников вчерашнего ужина. Эммелина разместилась в шезлонге недалеко от тропинки. Позади нее сидел и читал шевеля губами Лайонел Блейк. Наверное, учит роль, мельком подумала я. Вероника Картер лежала на солнце в открытом купальном костюме. У нее был довольно темный загар, и я усомнилась в том, что она действительно рыжая от природы. Цвет кожи был совсем другой, чем у большинства известных мне рыжеволосых людей. Оливия Хендерсон в ярком сине-зеленом пляжном костюме сидела под зонтиком, с презрением взирая на происходящее.

Увидела я и Нельсона Хэмильтона, который беседовал с Анной Роджерс, надевшей облегающий розовый купальный костюм. Анна положила руки на бедра, белые волосы сияли в солнечном свете. Где же ее муж, мельком подумала я, но решила, что он не из тех, кто любит предаваться праздности на морском курорте. Поодаль, вдоль берега в надувшемся на ветру, как парашют, ярко-красном платье одиноко брела Ивонна Роланд.

Наслаждаясь теплым ветром, треплющим волосы под шляпой, я сошла с тропинки на усыпанный галькой пляж. Скалы отражали шум разбивающихся волн. Эммелина сидела одна – Руперт резвился в воде около берега, демонстрируя свою прекрасную фигуру во всей красе. Она подняла на меня глаза.

– Привет, Эймори. Иди сюда, посиди со мной. – И Эммелина указала на пустующий рядом шезлонг. – Если, конечно, ты не собралась купаться…

– О, не сразу. Прежде чем броситься в ледяную воду, надо согреться.

Я опустилась в шезлонг и, скинув туфли, прижала ноги к теплой гальке. Взрыв смеха заставил нас обернуться, и мы увидели, что большая волна сбила Руперта с ног. Отирая лицо, он поднялся, с него ручьями стекала вода. Эммелина улыбнулась, не отрывая взгляда от возлюбленного.

– Руперт такой красивый, правда?

– Да, очень. – Я решила пойти напролом: – Впервые увидев его, я вспомнила Майло.

Эммелину, казалось, это удивило.

– Вот как? Почему?

– Смуглый, легкий, обаятельный, элегантный, ну, и все такое прочее.

Эммелина принялась рассматривать свои руки.

– Мне очень жаль, что вы с Эймсом… Наверно, так нельзя говорить, но я ужасно рада видеть тебя вместе с Джилом.

– Я боялась, вы оба дуетесь на меня после всего, что случилось.

– Нет, что ты! Джил никогда не держал на тебя зла, Эймори. По-настоящему никогда. – Эммелина посмотрела на меня, в ее глазах светилась искренность. – Мне его было так жалко… Но я радовалась за тебя. Помню, как-то встретила вас с Майло в Лондоне, после того… после того как вы расстались с Джилом. У тебя был невероятно счастливый вид, такой влюбленный. А он смотрел на тебя просто с обожанием.

Пожав плечами, я зачерпнула горсть маленьких круглых голышей и стала просеивать камешки сквозь пальцы.

– Может, какое-то время… Но долго это не бывает.

– Не бывает?

– Боюсь, что нет. Понимаешь, такие мужчины, как Майло, больше всего на свете любят самих себя. Женитьба подарила ему новые ощущения, а потом понадобились другие развлечения.

Я кинула на землю оставшиеся камешки и стряхнула с ладони приставший песок. Не знаю, в какой мере мои слова были правдой, но они преследовали определенную цель. Я приехала сюда не копаться в своем браке, а заставить Эммелину трезво взглянуть на ее матримониальные планы. Однако перебарщивать не стоило. И я улыбнулась:

– Но что мы все о грустном! Такой замечательный день.

– Да, – согласилась Эммелина, однако в ее взгляде, снова устремившемся на жениха, появилось нечто новое.

Мы принялись болтать о пустяках, а вскоре к нам присоединился Руперт.

– О чем беседуют леди? – спросил он, вытирая лицо и натягивая рубашку.

Я встала.

– Небольшой дамский тет-а-тет, мистер Хоу. Вам, боюсь, будет совсем неинтересно. Но оставляю вас с вашей невестой. Пойду прогуляюсь.

– Эймори, выпьем после обеда чаю? На нижней террасе? – предложила Эммелина.

Задрав голову, я посмотрела на высокорасположенную террасу.

– Конечно. Увидимся.

И, оставив их, я пошла по берегу. Когда я проходила мимо, Лайонел Блейк оторвал голову от книги и пожелал мне доброго утра. Его зеленые глаза на фоне моря и скал сверкали, как у кошки. Я улыбнулась также, отвечая на более чем сдержанное приветствие Оливии и Вероники – первая лишь приподняла брови, а вторая чуть изогнула уголки губ. Полная взаимность. Затем наступил черед Нельсона Хэмильтона и Анны Роджерс. Его взгляд заскользил по мне, будто лодка, подыскивающая уютное место для причала.

– Искупаетесь, миссис Эймс? – спросил он. – Мы с Анной только из воды.

– Нет, благодарю вас. Думаю немного пройтись.

– Что ж, тогда позже, – подмигнул мне Хэмильтон.

Какой же противный. Чем дальше, тем меньше он мне нравился и тем больше становилось жаль его жену.

Таким образом, я поздоровалась со всеми, чудом улизнув от Ивонны Роланд, и, расслабившись в одиночестве, с удовольствием пошла по берегу. Я шла довольно долго, но наконец прибрежную полосу перерезала выступавшая в воду скала, и я была вынуждена повернуть обратно. Солнце уже стояло высоко и припекало не на шутку. Решив охладиться в воде, я сняла брюки, накидку, достала из сумки купальную шапочку и, упрятав под нее выбивавшиеся пряди волос, зашла в воду. Когда я выходила из моря, наступило время обеда и пляж опустел.

По длинной белой лестнице я потащилась обратно к гостинице. Очутившись в конце концов наверху, я поняла, что после всех этих физических упражнений совсем выбилась из сил и хочу спать. Наевшись как следует за завтраком, я решила пропустить обед, немного отдохнуть, а затем спуститься к чаю.

Несколько позже, после непродолжительного сна почувствовав себя лучше и надев легкое платье с бледным цветочным рисунком, я постучала в дверь Джила надеясь, что он присоединится к компании на террасе, но мне никто не ответил. Наверно, надо поискать его внизу. Выйдя из лифта в холл, первым делом я увидела Эммелину. Она махнула мне рукой и подошла. На лбу у нее залегла небольшая складка.

– Мы должны были встретиться с Рупертом двадцать минут назад, – сказала она, – но его нигде нет. Звонила в номер, там тоже никто не отвечает.

Она была встревожена несоразмерно поводу, но я прекрасно ее понимала. В самом начале моей семейной жизни, когда для меня перестали быть тайной кое-какие особенности Майло, я тоже очень переживала, если он пропадал.

– Может, Руперт уже на террасе?

– Может быть, конечно, но он четко сказал, что будет ждать меня в холле.

Я, разумеется, удержалась и не стала говорить, что мужчины вроде Руперта Хоу часто не делают то, что говорят. Несомненно, не самая утешительная мысль, но оттого не менее верная.

Пройдя через холл, мы вышли на террасу. Почти за всеми столиками сидели постояльцы, разомлевшие на предвечернем солнце, но Руперта среди них не было. За одним столиком я увидела Хэмильтонов, и мы подошли к ним.

– Хоу? – переспросил мистер Хэмильтон. – После обеда я его не видел. Лариса тоже. Ведь так, дорогая?

– Я?.. Нет, – тихо ответила та.

Я стиснула зубы. Бедной женщине даже не дают толком высказаться.

Лайонел Блейк, сидевший неподалеку, подтвердил, что Руперта на террасе не было.

– Я пришел сюда первым, раньше всех остальных. Мистера Хоу я не видел.

– Может, он уже спустился? – предположила Эммелина. – Наверно, мы не поняли друг друга, и он ждет меня там.

– Тогда его будет видно отсюда. – Я указала на ограду, откуда открывался восхитительный вид на море, а заодно и на лестницу.

Мы прошли к каменному ограждению, за которым вниз уходил головокружительный обрыв. После обеда поднялся сильный ветер, и вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову пить чай на маленькой нижней террасе, прижатой к скале и продуваемой сильными порывами ветра с моря. Эммелина перегнулась через ограду, но вдруг отшатнулась – под ней зашатался камень.

– Господи, надо же.

Мною овладело нехорошее предчувствие. Эммелина отошла от ограждения, не успев посмотреть вниз. Я перегнулась через ограду в другом месте, так что мне стала видна нижняя терраса и на ней бесформенное тело.

Руперт.