Текст книги "Чёрная собака & белая лошадь"

Сон

Как обычно, я вышла из автобуса на пару остановок раньше. Сегодня что-то непогодилось. По небу плыли серые тучи, закрывая солнце. Еще на работе я проверила прогноз, и дождя не ожидалось. Но сейчас, глядя на небо, я пожалела, что не взяла с собой зонтик и вышла раньше своей остановки.

Я шла без настроения, ветер начал усиливаться. Чем дальше я шла, тем сильнее становился ветер. В воздухе стал появляться мусор, вокруг меня начали летать пакеты, бумажки, сорванные с деревьев листья. Казалось, что приближается гроза. Идти становилось все труднее и труднее, небо чернело на глазах. Даже если бы у меня был с собой зонтик, он вряд ли пригодился бы при таком сильном ветре.

Вдруг я увидела, как с боковой дороги на перекресток выскочила белая лошадь. Теперь она бежала передо мной. Она двигалась очень быстро и перешла на быстрый галоп. Я подумала, что она сбежала с пастбища и теперь наслаждается свободой.

Сверкнула огромная, яркая молния, животное в страхе шарахнулось, подвернуло ногу и упало с такой силой, что дорожная пыль взлетела в воздух. Я остановилась, словно вкопанная, так неожиданно это было для меня. Лошадь не встала, она дергала ногами, и я побежал к ней.

Когда я подошла к лошади, она лежала неподвижно, как будто спала. Я взглянула на лошадь и испугалась, к горлу подступила тошнота. Я была в ужасе от увиденной картины. Лошадь лежала на боку в большой куче мусора, почему-то вся в грязи, но самое страшное – у нее был распорот живот, из которого торчали и вываливались кишки. Я закричал от ужаса.

***

Я закричала и проснулась. Села на кровати. Мой муж проснулся от моего крика. Я тяжело дышала, мое тело было мокрым от пота, меня била мелкая дрожь.

– Кошмар?

Я кивнула, он обнял меня и начал гладить по спине. Постепенно я успокоилась. Но заснуть было трудно, сон был прерывистым и беспокойным. Утром я встала с тяжелым чувством на душе, страшный образ не отпускал меня и все еще стоял перед глазами. Весь день на работе прошел как во сне. Сегодня я не пошла проверять лошадь, меня одолевал страх, что с лошадью действительно случилось что-то нехорошее. В душе у меня было плохое предчувствие.

Происшествие

На следующий день погода испортилась, небо заволокло тучами. Прогноз обещал грозу и сильный ливень. Непогода вызвала в моей памяти вчерашний сон, но я отгоняла от себя дурные мысли. Весь день я была поглощена работой, не давая себе шанса снова погрузиться в тревожное состояние.

Гроза пришла в город только к вечеру. Появились первые далекие вспышки молний. Я посмотрела на часы: до конца рабочего дня оставался час. Было ясно, что домой придется добираться под дождем. Зазвонил телефон, это был Дэни, я ответила:

– Привет!

– Привет, милая! Я могу забрать тебя сегодня с работы, чтобы ты не мокла под дождем. Я освобожусь пораньше, только заправлю машину по дороге. Я буду у тебя через час.

– О! Это отличная новость! А то я тут как раз настраивалась на банные процедуры под дождем.

Мы немного посмеялись и попрощались. Я была довольна тем, как все складывается, и вернулась к работе.

Когда снова загрохотал гром, я отвлеклась от работы. Сильный дождь уже давно барабанил по крыше. Из-за того что мы находились на последнем этаже, в нашем офисе было очень шумно. Я тщательно закрыла балконные двери, чтобы сильные порывы ветра не забрасывали струи воды прямо в помещение. Уже темнело, и я включила свет.

Денис опаздывал уже на пятнадцать минут. Я понимала, что причина задержки, скорее всего, в погоде, но снова почувствовала тревогу. Прежде чем она успела перерасти в панику, телефон ожил, и я увидела на экране имя мужа:

– Денис, алло! Ты где?

– Адель, я не смогу тебя забрать, пожалуйста, вызови такси и поезжай домой.

– Что случилось?!!

– Я в травмпункте.

– Дэни! Я сейчас приеду к тебе!

– Не надо! Я умоляю тебя. Просто езжай домой. Мне понадобятся некоторые вещи для больничной палаты. Ты можешь собрать для меня сумку?

– О, Боже мой! Ты собираешься рассказать мне, что с тобой случилось?

– Я сломал ногу в районе лодыжки. Очень глупо получилось – поскользнулся на заправке на их скользкой плитке во время дождя и неудачно упал.

– Милый, я заеду домой и сразу же к тебе!

Сердце колотилось, руки тряслись, телефон прыгал в руках, и я никак не могла вызвать такси. Конечно, я тут же вспомнила свой сон. Мои глаза наполнились слезами, а ноги онемели от страха. Я очень волновалась за мужа. Я пыталась взять себя в руки и отодвинуть эмоции на задний план. Сделать это мне удалось с большим трудом.

В больнице

Хотя перелом был несложным, процесс заживления проходил хуже, чем ожидалось, но и осложнений не было. Поэтому через неделю было решено Дениса выписать.

Мы сидели с ним в больничном коридоре и ждали, когда его вызовет врач. Перед выпиской Денис сдал анализы, результаты были готовы, оставалось только дождаться заключения лечащего врача.

Олег Сергеевич выглянул из кабинета и пригласил Дениса войти. Я показала на себя пальцем и вопросительно подняла брови, но доктор покачал головой. Я осталась сидеть на месте, а муж подкатил к доктору на своей инвалидной коляске, и дверь за ним закрылась.

Сегодня у меня был радостный день. Мой муж наконец-то возвращался домой. Я понимала, что он будет в гипсе, ему понадобится помощь, а все остальные домашние хлопоты лягут на меня, но все же я не останусь одна в четырех стенах. За эту неделю я почти сошла с ума от волнения и тоски. Теперь все это было позади.

Прошло пятнадцать бесконечных минут, прежде чем Дэни выкатился из кабинета врача. На его лице было слегка озадаченное выражение. Я спросила:

– Всё в порядке?

– Да. Но доктор настаивает, чтобы я обратился в кабинет терапевта за направлением на более развернутые анализы.

– Почему?

– Ну, похоже, что с результатами анализов не все в порядке. Но, возможно, это ошибка. В любом случае, они настаивают на проверке.

– Это серьезно?

– Я не поняла. Врач не стал объяснять, сказал, что его специализация – травматология, а с остальным лучше обратиться к другим специалистам.

У меня кольнуло где-то в солнечном сплетении. От радости не осталось и следа. Я снова почувствовала напряжение в теле. В последнее время стресс стал моим постоянным спутником. Но благодаря ему я завершила свой проект за неделю вместо ожидаемых двух. Я работала с раннего утра до позднего вечера и возвращалась на такси. Дома меня почти не было, я приходила только на ночевки. Чтобы избежать одиночества, я работала по выходным.

– Теперь мы наконец-то можем отправиться домой?

– Да, поехали! Я собираюсь записаться на прием к терапевту через онлайн-сервис.

– Отлично! Тогда я вызываю такси.

Когда Денис вернулся домой, мы вдруг поняли, что наша квартира не очень просторная. Она невероятно тесная для человека в гипсе. Пришлось сделать небольшую перестановку, чтобы он чувствовал себя дома более комфортно. Первая ночь тоже была беспокойной, потому что я боялась случайно задеть ногу мужа, а он всю ночь пытался устроить свою ногу в гипсе поудобнее. В итоге я ушла спать на диван в гостиной, чтобы дать нам обоим возможность выспаться.

Предчувствие

Завершив свой проект, я взяла отпуск. Я понимала, что Денису понадобится моя помощь, чтобы быстро адаптироваться дома. Поэтому сегодня мы завтракали довольно поздно, когда солнце уже ярко светило в окно.

Я спросила мужа:

– Тебе удалось выспаться?

– Вполне, а тебе?

– Ну… на диване мне не понравилось спать, но я всё же немного поспала.

– Это здорово! Но я все равно настаиваю, чтобы сегодня мы снова попробовали спать вместе, ты же не хочешь спать одна на этом диване! К тому же, мне кажется, я нашел идеальное положение для своей ноги, она больше никому не будет мешать.

Денис улыбнулся мне, но его лицо было довольно бледным. И меня беспокоил его усталый вид. Я утешала себя тем, что это нормально для человека, только что вернувшегося из больницы. Но какое-то противное и липкое чувство, похожее на слизняка, держало в напряжении мое тело.

Он сказал:

– Жаль, что ты не послушала меня и не научилась водить, теперь тебе не пришлось бы ездить на автобусе или такси.

– Я уже тысячу раз пожалела об этом! Дэни, пока тебя не было, накопились дела, и мне нужна твоя помощь.

– Я тебя понял. Нужно, чтобы я позаботился обо всех платежах?

– Прошу тебя! Ненавижу эти утомительные операции, они сводят меня с ума.

– Ну, хорошо. По крайней мере, теперь я могу сделать что-то полезное!

– Не говори так! Ты мне нужен любой, как полезный, так и бесполезный!

После завтрака каждый уткнулся в свой лэптоп. А после обеда мы решили прогуляться. Дэни долго сопротивлялся тому, чтобы я катила его на коляске, он хотел идти с помощью костылей. Но мне показалось, что он еще был слаб для длительных прогулок на костылях. После непродолжительного спора Дэни согласился и полностью доверился мне.

Погода была отличной, дул приятный теплый ветерок, и приятно пахло скошенной травой. Денис сказал:

– Я записался на завтра. Прием ранним утром.

– Хорошо. Надеюсь, что это ложная тревога, и всё будет в порядке.

– Думаю, что врачи просто перестраховываются. Почему бы нам не пойти к лошади?

– Я давно ее не навещала.

– Ну что, пойдем?

– Не знаю. Это не очень хорошая дорога для твоей коляски.

– Ты не хочешь идти к ней?

– Я боюсь.

– Почему?!

– Я тебе не рассказывала. Мне приснился страшный сон про эту лошадь, как раз накануне того дня, когда ты сломал ногу.

Я почувствовала холодок в груди, потому что не связала этот сон с неприятностями с мужем. Теперь я вспомнила, что лошадь упала, подвернула ногу, а может, даже сломала ее. Как Денис. Но мне хотелось верить, что это просто совпадение, поэтому я отказалась рассказывать сон мужу, хотела забыть его как можно скорее.

Плохая новость

И вот я снова сижу в коридоре медицинского учреждения. Денис был в кабинете врача. Три дня назад муж сдал подробный анализ, и сегодня мы забрали результаты. Денис по-прежнему находился в инвалидном кресле, он не мог долго ходить на костылях, быстро уставал. Я не переставала беспокоиться о его состоянии: он быстро утомлялся, плохо ел и много спал. Хотя травматолог посоветовал ему больше двигаться, разминать травмированную ногу, чтобы мышцы не атрофировались. Я же помогала ему, как могла, и делала массаж.

Денис наконец-то выкатился из кабинета врача, и мне не понравилось выражение его лица. Мои руки вдруг стали невыносимо холодными. Я спросила его, в чем дело, после небольшой паузы он ответил:

– Адель, с этими анализами меня направили в другую больницу.

– В какую?

Я не узнала свой собственный голос, он был приглушенным и чужим. В горле застрял комок. Денис ответил:

– В онкологию. Есть подозрение на онкологию.

– То есть они не уверены?

– Я не знаю.

Я видела, что Денис мне лжет: он опустил глаза, стараясь не встречаться с моим взглядом. Мне казалось, что я и сама не готова услышать правду. В голове стоял звон и помехи, как будто радиоприемник не мог поймать нужную волну. Дрожащими руками я взяла телефон и начала вызывать такси.

Новая реальность

В течение трех дней, которые я провела с мужем, пока он проходил различные исследования и процедуры, я запрещала себе любые эмоции. Мне казалось, что если я сейчас буду сильной, то все это окажется лишь большой ошибкой или дурным сном. Мой мозг отказывался верить в происходящее. Я игнорировала тот факт, что состояние мужа значительно ухудшилось. Себе я объясняла это тем, что он испытывает стресс, проходя все эти исследования, вместо того, чтобы спокойно выздоравливать дома.

Я не сдавалась даже тогда, когда врач, глядя мне прямо в глаза, сказал, что у моего мужа рак. Он сказал мне, что такое часто случается: когда болезнь дремлет в организме, а любая травма, например перелом ноги, действует как спусковой механизм, и болезнь выходит на поверхность и проявляет себя в полную силу. В тот момент я почувствовала, что оглохла. Как будто мое сознание покинуло тело, только для того, чтобы не присутствовать в этом кошмаре.

Я была уверена, как только я поверю в это, это действительно произойдет. Я была наигранно весела, шутила и подкалывала мужа. Некоторое время он пытался поддерживать мою игру, вероятно, он и сам не хотел, чтобы происходящее стало нашей новой реальностью.

Но одна встреча разрушила мое внутреннее убежище, и я словно очнулась и оказалась в реальном мире с его жестокой действительностью.

***

Теперь моя жизнь проходила в стенах больницы, и основная работа тоже была здесь. Я редко позволяла себе просто гулять по улицам и любоваться бархатом теплого и уютного вечернего города. В последнее время я не обращала внимания на окружающий мир, отключила все свои эмоции и, казалось, забыла, как это – радоваться прекрасным мелочам жизни.

В один из таких вечеров я бежала по каким-то делам и тут увидел ее. Черная собака сидела у забора и тихо поскуливала. Она тоже увидела меня и, не вставая, завиляла хвостом, подметая землю. Я подошла к ней и наклонилась. Она посмотрела мне в глаза, и я впервые увидела, что она выглядит очень грустной. Я опустилась перед ней на корточки, увидела, что она без ошейника, и почему-то дрожит. Я обняла ее и прижала к себе, а она положила морду мне на плечо, и в моей душе разлилось тепло.

По какой-то причине это подействовало на меня как спусковой механизм, и я начала рыдать. Не просто плакать, а рыдать в голос, с большими потоками слез. Собаку это не испугало, наоборот, она еще крепче прижалась ко мне, словно пытаясь впитать всю мою боль. А я не могла сдержать то, что копилось все это время. Когда я полностью опустошилась, я немного отодвинулась от собаки и взяла ее морду в руки. Она не отводила взгляда, и я снова увидела в них доброту и сияние. Я гладила ее, обнимала, благодарила, целовала, и она позволяла мне делать все, в чем я так отчаянно нуждалась в данный момент.

Диагноз

Иногда кажется, что ты достиг дна своего горя, как вдруг это дно проваливается еще дальше. Как раз тогда, когда мы с мужем были готовы преодолеть болезнь, полностью восстановить здоровье, на нас обрушились новые условия. То, что лишило нас шансов и сделало беспомощными. То, что отняло у нас последнюю надежду.

Диагноз прозвучал как приговор: последняя стадия рака. Стадия, когда пройдены все точки невозврата, когда болезнь настолько захватила здоровые клетки организма, что они уже не сопротивляются. И тело начинает угасать.

Мой разум отказывался в это верить, но я и сама видела, что тело моего мужа действительно угасает. Тает, как снег под ярким солнцем, день за днем. Что бы я ни делала сейчас, я не могла изменить ситуацию. Хотя у меня очень упрямый характер, и я не люблю расставаться с тем, что у меня пытаются отнять. Болезнь не просто забирала моего мужа, она пыталась забрать всю мою жизнь.

Я была очень зла. Злилась на всех: на врачей, на мужа, на себя. Я злилась на весь мир. Злилась, как ребенок, у которого хотят отобрать игрушку. Злилась на то, что жизнь так несправедлива ко мне. Я эгоистично цеплялась за то, что мне никогда не принадлежало. Нельзя владеть чужой жизнью.

Из-за ослепляющего гнева мне было трудно находиться в больнице среди людей. Я не могла находиться рядом с мужем. Ведь он собирался покинуть от меня, он предал меня. Поэтому я сбегала при первой же возможности. Где-то в глубине души я понимала, что поступаю неправильно. Но обида оказалась сильнее здравого смысла. Обида была как щит, прикрывающий мою боль, мою глубокую рану, которую я предпочитала не замечать. Я не хотела проживать свою боль.

***

Не в силах находиться рядом с умирающим мужем, я сбегала. Я убегала от него, от себя и своей боли. Я могла пройти десятки километров за день, лишь бы боль не настигла меня. Этот бешеный бег иногда приводил меня в незнакомые места, и я не понимала, как я туда попала.

Однажды, во время такого же безумного блуждания, я вдруг оказалась на той самой проселочной дороге вдоль леса, которая вела к пастбищу с белой лошадью. Когда я поняла это, моей первой реакцией было повернуть в противоположную сторону, я не хотела встречаться с лошадью. После того сна я боялась встречи с ней, а теперь еще и злилась на нее. Как будто встреча с ней изменила всю мою жизнь. Если бы я не встретила ее, возможно, сейчас все было бы хорошо. Как будто лошадь украла всю мою радость, украла мое счастье.

Я немного постояла в раздумье: глупо бояться суеверий сейчас. Что еще может случиться в моей жизни хуже того, что уже произошло? И с этими мыслями я быстро и уверенно зашагала к изгороди пастбища.

Как только я приблизилась, то сразу увидела ее: лошадь мирно паслась неподалеку и выглядела совершенно здоровой. Когда она заметила меня, то сразу же направилась в мою сторону, она шла неторопливо и слегка кивала головой. Мне стало любопытно, и я стала ждать, что будет дальше. Белая лошадь подошла прямо к изгороди, у которой я стояла, остановилась прямо перед ней и вдруг начала тыкаться мордой мне в плечо. А я не могла пошевелиться, я стояла как истукан, как ледяная статуя.

Лошадь продолжала раскачивать меня, тыкаясь мордой в плечи и грудь. Затем она осторожно ухватила губами мой рукав и стала тянуть мою руку. И мое сопротивление внезапно ослабло. Я обмякла всем телом, протянула к ней руки, обхватила ее морду и притянула к себе. Обняла ее за шею и прижалась к ней щекой.

Мы стояли в обнимку, и я чувствовал, как что-то происходит внутри меня, как будто моя душа освобождается от груза и в голову возвращается ясность. Гнев и страх тоже начали отступать. Я посмотрела своей белой подруге прямо в глаза. Ее бледно-голубые глаза были холодными, мне показалось, что я смотрю прямо в глаза смерти. Впервые я перестала бояться и отрицать смерть, само ее существование. Смерть, как и рождение, – неотъемлемая часть человеческой жизни.

Я поблагодарила лошадь, избавившую меня от груза негативных эмоций. Я поцеловала ее холодный и мокрый нос; пора было возвращаться в больницу, чтобы встретиться со смертью лицом к лицу.

Новый план

У меня созрел план, который мне очень понравился, который вдохновил меня. Поскольку я не мог вернуть свою прежнюю жизнь, я решила заполучить саму смерть. Мы привыкли постоянно бороться за выживание. Древний инстинкт, который срабатывает даже тогда, когда мы пытаемся его контролировать. Моей целью стало подавить этот навык, доставшийся нам от предков.

Я решила уйти вместе с мужем. Оставаться в этой жизни без него было бы все равно что не жить. Поэтому единственное, что мне оставалось, – это умереть вместе с ним. Конечно, я не собиралась рассказывать Денису об этом плане, он бы его ни за что не одобрил. Да и никто бы не одобрил. Никто не любит самоубийц. Их считают людьми, которые предали Бога. Господь дал им жизнь, и только он может ее отнять. Никто не имеет права лишать себя жизни. Но я решила рискнуть.

Нет, я не думала о том, чтобы использовать какие-либо средства для самоубийства. Я просто решила посвятить все свои силы умирающему мужу. Отдать ему все, что могла, ничего не оставив для себя. Я решила лишить себя всех источников энергии. Лишить себя всего того, чего сейчас был лишен Дэни.

Ему была доступна только его больничная койка, из палаты он не выходил. Нога у него больше не срасталась, организму больше не хватало на это сил. Он почти ничего не ел, его подпитывали через капельницы. И давали очень сильные обезболивающие.

Поэтому я тоже поселилась в его палате. Я перестала выходить на улицу, перестала выходить из палаты вообще. Я перестала есть, иногда позволяла себе выпить только немного воды. Я мало спала, реагировала на каждый стон мужа. Я заботилась о нем 24 часа в сутки.

Он слабел, и я тоже. Сначала врачи ругали меня, пытались выгнать, уговаривали отдохнуть, поспать и что-нибудь поесть. Но я была как кремень. В какой-то момент они сдались. Они не могли лишить меня возможности ухаживать за умирающим мужем. И они не могли заставить меня изменить отношение к себе. Никто не захотел бы оказаться на моем месте. Поэтому они оставили нас в покое.

Последний день

Сегодня Денис был особенно тихим. Его дыхание было настолько слабым, что я постоянно прикладывала ухо к его груди, чтобы убедиться, что сердце все еще бьется, и он дышит. Потом я просто легла рядом с ним. Мы оба так сильно похудели, что с комфортом размещались на одной больничной койке. Последние три дня он почти не приходил в сознание, а в те редкие моменты, когда приходил, кажется, узнавал меня. По крайней мере, его пальцы рефлекторно сжимали мои. Его рука была как единая пуповина, соединяющая нас.

Я и сама стала чаще спать и мало двигалась. Трехнедельная голодовка отняла у меня все ресурсы и силы, но я не сдавалась и продолжала самостоятельно ухаживать за мужем, не подпуская к нему никого.

Я обнимала его худое и прохладное тело, в котором едва теплилась жизнь. Я понимала, что не смогу удержать его оболочку здесь, его душа скоро выскользнет из нее в поисках новой жизни. Ко мне вдруг пришло осознание, что я перестала воспринимать своего мужа через его тело. Я относилась к телу как к сосуду, который все еще был нужен духу, которого я знала как своего мужа.

***

Так мы и лежали в обнимку, когда я проснулась от какого-то нудного звука. В палату вбежала медсестра, и я уставилась на нее ошарашенным непонимающим взглядом. Потом до меня дошло, что сработало оборудование, подключенное к телу моего мужа.

Медсестра все выключила и пошла за доктором. А может, она просто хотела оставить меня с ним на некоторое время. Я повернулась к нему лицом – казалось, ничего не изменилось. То же мертвенно-бледное лицо и почти бездыханное тело, которое я наблюдала всю последнюю неделю его жизни. Тело не вызывало во мне никаких эмоций. Но я продолжала ощущать его присутствие, как будто он не умер и все еще был здесь.

Я спустилась с кровати и на дрожащий ногах отошла подальше от тела. Я посмотрела на него со стороны: это была сломанная кукла, а не человек. А рядом с собой я почувствовала какое-то приятное тепло. И вдруг я отчетливо услышала голос:

– Адель, ты не боишься?

Я огляделась, крутясь во все стороны, но в комнате не было никого, кроме меня. Голос был очень знакомым, настолько знакомым, что по спине пробежали мурашки.

– Это я.

Я подпрыгнула от неожиданности. Ошибки быть не могло, это был голос моего мужа. Это был голос Дениса. Может, я схожу с ума?

– Нет, с тобой всё в полном порядке. Никому не рассказывай об этом. Я вернусь.

И в моей голове наступила полная тишина. В этот момент в палату вошла группа санитаров и забрала тело. Затем вошли врач и медсестра. Они внимательно разглядывали меня, а я молчала.

– Мы хотим предложить вам помощь и предлагаем пройти курс реабилитации в нашей клинике.

Медсестра сказала это так быстро, как будто боялась, что я откажусь, прежде чем она закончит говорить. Врач кивнул и сказал:

– Вам нужна помощь, мы не можем оставить вас в таком состоянии, пожалуйста, не отказывайтесь от этого курса.

Я по-прежнему молчала. Честно говоря, я не понимала, зачем мне нужен этот курс, если я чувствовала себя вполне нормально. Хотя у меня были некоторые сомнения по поводу того, что пять минут назад я слышала голос мужа в своей голове. Возможно, мне стоило рассказать об этом доктору, но я вспомнила, что Денис просил меня никому не говорить.

– Я в полном порядке, но спасибо за беспокойство. У меня много дел перед похоронами мужа. Извините, я пойду.

– За вами кто-нибудь заедет?

– Я вызову такси.

– Но вам бы сейчас не помешала поддержка. Кто-нибудь из вашей семьи будет с вами?

В этот момент я поняла, что на этот вопрос мне лучше ответить положительно, иначе меня отсюда не выпустят. Поэтому я кивнула и пошла собирать сумку. Оставшись в палате одна, я быстро переоделась и пошла в санузел, чтобы умыться.

В туалете я посмотрела на себя в зеркало. Вся моя одежда висела на мне. Мое лицо стало очень худым, а под глазами появились мешки. Мое отражение выглядело как молодая и сумасшедшая старуха. Будь я на месте врачей, я бы не позволила такой, как я, выйти из больницы.