Текст книги "«Помоги моему сыну!»"

– А почему она не всех принимает? По какому принципу отбор идёт? – спросила Ольга.

– А вот, неизвестно! Брата моего даже на порог не пустила, – сказал Володя. Мы и не заметили, как вернулись наши спорщики, – сказала, что аура у него коричневая и помочь ему никто уже не сможет. Отправила в церковь: “Иди! На все милость Божья! Проси, может и допросишься!” Ну, брат то, алкоголик со стажем, обматерил её, плюнул на воротину и ушёл, а она и не рассердилась даже, перекрестила его и прошептала что-то в след.

– Коричневая аура у наркоманов и алкоголиков в крайней стадии, когда им уже невозможно помочь, – сказала Галина Витальевна.

– А что у нас тут за шабаш собрался?! – рассмеялся Димка и открыл ещё одну бутылку вина. – Зелья приворотного кому налить? Действует безотказно, независимо от цвета ауры!

Мы засмеялись и протянули бокалы.

– А если завтра я к ней приду, она примет или у неё по записи? – спросила Ольга.

– Нет, она сама вызывает, некоторых даже по именам! При нас вышла женщина, помощница её, и сказала, чтобы заходил Георгий. Все стоят, переглядываются, нет, мол, среди нас Георгия. Женщина ушла и потом вернулась и говорит: “ Юрий есть среди вас? Юрий – это Георгий по святцам”. А там и правда, Юрий ждал.

– Ну, в принципе, не такие уж и редкие имена. Вот и надурила она вас! Они психологи очень хорошие, все эти колдуньи и маги! И зачем тебе, золовушка, гадать? – усмехнулся Димка. – Ты же уже разок нагадала себе “хорошего мужа”, на зеркалах? Все хочу спросить тебя, та часть тела хоть с одним совпала? Или тот ещё в пути?

Мы с Ольгой рассмеялись, вспомнив тот смешной случай, когда мы единственный раз, гадали на зеркалах, будучи ещё подростками.

– Я не успела рассмотреть, потому что ты орал громче всех, – ответила сестра и рассказала остальным присутствующим, – нам было лет по 16, когда мы решили погадать на зеркальном коридоре. Я, этот вот товарищ, – указала Ольга на Димку, – и Ева, поставили два зеркала, зажгли свечи, все строго по “инструкции”. Договорились, что если вдруг, смотрящий в зеркало, впадёт в ступор от страха, остальные кричат: “Чур, меня!” и оттаскивают застывшего. Так вот, я решилась первая, и как оказалось, единственная. В общем, сижу я и смотрю в зеркальный коридор, минут 20 сидела, не меньше, уже даже псих брал, и тут с конца коридора ко мне медленно стал приближаться непонятный объект. Я обрадовалась, напряглась ещё сильней и, чем ближе он приближался, тем чётче я видела вовсе не мужчину, а всего лишь его голую пятую точку.

– Пятую точку? Как скромненько! – перебил Димка, мы все уже откровенно хохотали. – Да там был такой впечатляющий зад! Я-то сначала, когда совсем далеко он был, думал что это просто щёчки пухленькие у твоего жениха будущего.

– И поэтому ты и заорал “ Чур, меня!” и врубил свет! – смеялась в ответ Ольга.

– А что мне оставалось делать?! Ты сидишь, любуешься! Ева дрожит, как Каштанка, рядом, а я как разглядел “твоего жениха” и представил, что он сейчас этим своим интересным местом может наделать, за вас же и испугался! – оправдывался муж.

– Ну-ну! Зато после этого гадания с вами невозможно было на пляж сходить! На каждый мой взгляд на проходящего по берегу парня, что ты мне говорил? Помнишь? “Олька, ты не туда смотришь! Ниже смотри! Не ошибись только!” Идиот! – хохоча, дразнила Ольга Димку.

Остаток вечера прошёл в том же духе, мы смеялись, вспоминая истории из жизни и даже танцевали, отправив детей спать после небольшого фейерверка и криков: “Ура!”. Мужчины порывались открыть заодно купальный сезон и, останавливая их, мы бесились, как дети. Даже Людмила Витальевна веселилась наравне с нами, нещадно шлёпая по спинам разгорячённых мужчин мокрым полотенцем. Разошлись мы далеко за полночь с чувством полной уверенности, что дачный сезон открыт успешно и к осени мы будем радоваться богатому урожаю.

Глава 8

Утром, спустившись на террасу, я увидела Мишу, который накрывал на стол. В центре стола стояло блюдо с кружевными блинчиками, вкусно пахло молотым кофе и горячим мёдом.

– Привет, Миша! Кто у нас такой кудесник? – удивлённо оглядывая стол, спросила я.

– Я пока не кудесник, я только учусь, – рассмеялся Миша, – кофе ещё не варил, только смолол. Присаживайся, буду кормить тебя завтраком. Голова не болит?

– Нет, не болит, – ответила я, – вот в чем преимущество гуляний на свежем воздухе. А Ольга где?

– Спит, наверное, – ответил Миша, – сейчас кофе сварю и пойду её будить.

– Удивительно! Обычно она раньше всех встаёт и никому спать не даёт! – улыбнувшись, сказала я. – Как ты так усмирил строптивую?!

– А я не сплю уже, между прочим, – сказала Ольга и вышла на веранду.

– Ну вот! – наигранно расстроился Миша. – Не успел тебе кофе в постель принести.

– Будешь жестоко наказан, – рассмеялась сестра и послала Мише воздушный поцелуй, – Яша скинул информацию на электронку, рассказываю кратко: Лямина Анна была задержана в 95м году по подозрению в распространении наркотиков, за отсутствием доказательств отправлена на лечение от наркозависимости в районную психбольницу, где меньше чем через месяц умерла от цирроза печени. Розвезев Максим задержан по подозрению в изнасиловании и убийстве некой восемнадцатилетней Панковой Елены, до суда не дожил, умер от внутреннего кровотечения вследствие прободения язвы желудка. И вот какое интересное совпадение Панкова Елена проживала по адресу ул. Победы, д. 43, кв. 128 и этот же адрес есть в списочке собственности нашей милой бабулечки.

– Кошмар, какой то! Чем дальше, тем страшней! Интересно, Аня, действительно, наркоманка была? И Максим, правда, убил эту Лену? – ужаснулась я.

– Что-то слишком много совпадений среди жертв и их квартир, – сказал Миша, – у меня сестра патологоанатом в городском морге. Они же должны архивы хранить?

– Конечно, и, по-моему, не один десяток лет, – ответила я.

– Тогда позвоню ей сегодня, она, как раз, дежурит в воскресенье, – пообещал Миша, разливая кофе.

– Теперь по Рудакам нашим, – печально сказала Ольга, – Рудак Виктор Сергеевич, умер в феврале 99 года, в больнице, от сердечной недостаточности. А вот по Вячеславу нет ничего. Не привлекался, не умирал, просто ни-че-го! Странно!

– Странно, конечно, но основная картина ясна, можно заканчивать расследование, – сказала я.

– Как это заканчивать?! – воскликнула Ольга. – Все только начинается!

– Я так понимаю, что пострадавших на самом деле намного больше! Ведь она же не одна все это проворачивала, кто-то же помогал!– утвердительно сказал Миша. – Но собственно, Ева права! Основное нам известно: Нинель, пользуясь служебным положением, прижимала молодых людей, только вступивших во взрослую жизнь, а через них их родителей и в награду получала их квартиры.

– Ничего себе прижимала?! Она их убивала, и детей, и родителей! – воскликнула Ольга. – Или как вы думаете, она собственником квартир становилась? Они что же шли, писали дарственную и ложились спокойно умирать что ли?

– Тише, ты чего разоралась?! – недовольно шикнула я. – Димка услышит. Ну, а чего ты хочешь?!

– Мне надо точно знать, была ли Аня и правда наркоманка или дело сфабриковано. И про Лену с Максимом тоже, – горячилась Ольга, – надо понимать, что она делала у тебя в квартире, а для этого нужна полная картина, а не предположения.

– Но это невозможно практически, ты же понимаешь?! В любом случае, будет больше предположений, чем фактов. Слишком много времени прошло! – возразила я.

– В морге же должны храниться описание вскрытия и заключения патологоанатома? – спросила сестра.

– Копии, конечно, должны, но точно не знаю. Если в больнице умер пациент, то подклеивают в историю болезни. Ты просто представляешь масштабы этих поисков? Если кто умер в тюрьме, то и вскрытие делали в тюремном морге. Если смерть криминальная, то, скорее всего, криминалистическом морге. Как ты хочешь туда подобраться? Даже если ты туда проберёшься, то, что ты там хочешь увидеть? Она ведь могла и с патологоанатомом сговориться и вскрытие сфабриковано тоже. И ещё, если ты это узнаешь, как это связано с моей квартирой? – пыталась я отговорить сестру.

– Так! Давайте, я сейчас позвоню сестре и узнаю, что мы сможем узнать, – предложил Миша и достал телефон, – а там мы решим, что нам делать. Тем более, по-моему, Дмитрий проснулся.

И правда, в дверях появился мой муж и, прищурив глаз от солнца, возмущённо спросил:

– Нет, ну в нашем хозяйстве петуха точно не надо! У нас есть сестрёнка, которая весь дом с утра перебудит своим ором! Чего орём-то с утра? Что делим?

– А вот и не угадал! Я не первая проснулась, между прочим, – огрызнулась Ольга.

– О! А у нас блинчики на завтрак? – подбираясь к столу, воскликнул муж. – И кто же постарался?

– Миша напёк и кофе сварил, – сказала я, – налить?

– Ах, Миша! Олька, а так может это он тогда в зеркале засветился? Ты хорошенько сравнила? Так сказать, наложила тот образец на этот оригинал? – веселился Димка.

– А может, Дмитрий Анатольевич, вы уже сравните? Вам-то больше в память врезался тот образец! А то я уже пару раз промахнулась, боюсь в этот раз, без вашей помощи, не справлюсь! – смеялась сестра.

– Но-но-но! Ты на что господина толкаешь, безобразница?! – нахмурился на секунду Димка и продолжил, сквозь смех. – Видишь ли, есть такая пословица “Семь раз отмерь – один раз отрежь”. Вот ты сколько раз уже образец к оригиналу прикладывала?

– Ой, отстань ты уже, со своими образцами! – расхохоталась Ольга и встала из-за стола. – Ева, я пошла одеваться, и поедем к Клавдии Егоровне, как договаривались.

– А мы договаривались?!– удивилась я.

– Считай, что уже да, – подмигнула мне сестра, – все равно мужики теплицу достраивать будут.

– Я с вами тогда поеду, – недовольно сказал Димка, – а то наговорят вам там сейчас.

– И что ты, сделаешь, чтобы не наговорили?! Рот залепишь что ли? – усмехнулась сестра. – Не бойся, Ева не хочет идти, я одна пойду.

– Ев, точно? – уныло спросил муж. – Не ходи, а то потом опять нервничать будешь, а мне всю плешь проешь.

– Да не пойду я, ты же знаешь, как я к этому отношусь, – посмотрела я на забеспокоившегося мужа. В душе заскреблась смутная тревога, – а что такое она мне может наговорить? Есть, что скрывать?

Димка подошёл ко мне, обнял и сказал:

– Да что же я могу от тебя скрывать?! Просто ты же такая наивная и впечатлительная! – целовал меня Димка, а я, заглянув ему через плечо, поймала странный усмехающийся взгляд сестры.

И почему-то мне стало неуютно в объятиях мужа, я поспешила успокоить его, что ни за что не пойду к колдунье, твёрдо уверенная, что обязательно поговорю с ней, но Димке знать об этом необязательно.

Проснулся Вадим, я, накормив его завтраком, убрала со стола и пошла собираться. Минут через 10 мы уже выезжали из дачного посёлка на просёлочную дорогу, ехать до Осиновки не больше двадцати минут и я решилась спросить у сестры:

– Оль, а что это Димка так занервничал, когда мы к Клавдии Егоровна собрались? Не знаешь?

– Ой, да пусть понервничает, ему полезно, – ответила Ольга и перевела разговор на другую тему, – Миша поговорил с сестрой, она посмотрит, если будет время. У них архив в подвале валяется, почти не систематизирован и она тоже сказала, что у них данные только на тех, кто у них был.

– В общем, ты тоже что-то недоговариваешь! – усмехнулась я.

– Перестань, ничего я не скрываю, – пыталась успокоить меня сестра, но только ещё больше разжигала тревогу, но я решила оставить это на потом, все равно сейчас ничего из неё не вытянешь. Да и я предположить не могла, что такое может скрывать Димка, мне казалось, что я все знаю о нем и его работе.

– Кстати, архивы у нас во всех больницах такие, просто перемотанные бечёвкой или бинтом, крест-накрест, пачки бумаг или истории болезни и приклеенная к ним бумажка с номером года и квартала. Валяются просто на полу и зачастую просто нечитаемые, принялась объяснять я, – если они в те года вели журнал, где фиксировали всех пациентов, то оттуда только можно будет, скорее всего, прочитать информацию. Насчёт Виктора Сергеевича, если он лежал в нашей районной седьмой больнице, то их архив валяется в том корпусе, где я работала. А остальных не вижу смысла искать, максимум, что мы можем для них сделать, это помолиться за их загубленные души.

– Посмотрим! Как тебе Миша, лучше скажи? – нетерпеливо обронила Ольга.

– Мне он нравится, хозяйственный и заботливый, идеальный муж, плюс зарабатывает неплохо, но для тебя он слишком спокойный. Конечно, я бы хотела, чтобы у тебя был такой муж, и чтобы ты была счастлива, – ответила я, – может, ты ещё ребёночка родишь, и направишь свою энергию на его воспитание.

– Ой, не знаю даже, смогу ли я с кем-то жить и тем более, растить детей. Мне кажется, мне с самой собой не спокойно и я любого мужика с ума сведу, – задумчиво произнесла Ольга.

– Не надо судить по тем двум недоразумениям, которые осчастливили тебя законным браком. Это изначально была ошибка, я тебе говорила, но ты не хотела слушать. Им же нужна была мамочка, а не жена и как только ты начинала, что-то требовать от них, как они с перепугу убегали прочь. Вот на этом и сделай вывод! Нечего чересчур опекать мужика и сразу выворачивать свою душу наизнанку, если хочешь, чтобы он о тебе заботился. Всего в меру! А Миша адекватный, самостоятельный мужчина, поэтому просто попробуй изменить модель своего поведения с мужчинами. Расслабься, не надо играть роль самостоятельной женщины, сыграй лучше роль слабой. А там, как получится! Ты же ничего не теряешь?! – ответила я, подъезжая к резным воротам, окрашенным в бело – синий цвет.

– Ладно, попробую. Смотри, какой теремок? Это точно этот дом? Что-то никого нет, – засомневалась Ольга.

– Судя по адресу и описанию, этот. Тут только один такой, – ответила я.

Такой двор и правда, смотрелся чудаковато на фоне современных заборов из профлиста. В целом деревня была больше похожа на коттеджный посёлок, чистая и современная. Из-за глухих высоких заборов, создавалось ощущение пустоты на улице, лишь где-то вдалеке раздавались голоса играющих детей и звук, работающей техники. Двор же Клавдии Егоровны был обнесён резным штакетником, сквозь него было видно ухоженный двор вокруг рубленого дома с белыми резными ставенками и с покатой крышей из рифлёной черепицы. Только мы припарковались возле ворот, как калитка открылась и из неё вышла женщина в длинном, до пола, халате и повязанном на голове платке. Она остановилась, прикрыв калитку, и посмотрела на нас. Мы подошли к ней, поздоровались.

– Здравствуйте, здравствуйте! А мы ждём вас, – улыбнулась женщина, – проходите.

– Вы нас, наверное, с кем-то перепутали? – удивлённо произнесла я.

– Я-то мож, и перепутала бы, но Клавдия Егоровна вас очень хорошо описала. Ольга и Евлалия же? – рассмеялась женщина. – Проходите, проходите, миленькие.

– Ева, – машинально поправила я, удивляясь этому странному имени. Что ещё за Евлалия?!

Мы зашли в дом, из сеней вход вёл, мимо кухни, в большую светлую комнату, посередине которой стоял круглый стол, накрытый красной бархатной скатертью с бахромой по кантику. Из такой же ткани были занавески на дверях комнат. Над столом весел круглый тканевый абажур. В целом обстановка была, как из фильма о далёких 60х и больше напоминала комнату-столовую в доме директора колхоза.

– Муж мой им и был, – как будто прочитала мои мысли Клавдия Егоровна и рассмеялась.

Я опешила и посмотрела на сидевшую за столом пожилую женщину. На, испещрённом морщинами лице, добродушно сияли светло-голубые глаза, и от самой женщины шло какое-то уютное тепло, так и хотелось прижаться к ней, чтобы она погладила тебя по голове, как маленькую девочку.

– Ну, иди сюда, Ева, поглажу тебя по головочке, – рассмеялась опять женщина.

Я подошла, села рядышком с ней на стул и сказала, улыбнувшись:

– Прям страшно, что-нибудь подумать при вас! И как у вас так получается?

– Ты тоже так умеешь, девочка, только пока ещё не понимаешь этого, – ответила Клавдия Егоровна, гладя меня по голове, отчего становилось легко и спокойно на душе, – присаживайся, Ольга. Сейчас Надюшка нам чайку принесёт, попьём и поговорим.

– Совсем не так вас себе представляла, – сказала Ольга.

– Да уж, вижу, какой ты меня себе изображала, но я вот совсем другая. Не страшная же? – продолжала веселиться ведунья.

Надежда принесла чайник и чашки, плошки с вареньем и конфетами и присела за стол.

– Угощайтесь, травы на чай мы сами собирали и сушили, вкусней вы и не пили, – предложила, разливая чай, она.

***

– Ну ладно, девки, повеселились и будет. Теперь по делу, – минут через пятнадцать, уже строго, сказала Клавдия Егоровна, – Ева, ты сейчас поедешь домой, а Ольга останется, ей я сейчас помогу. Вечером, часов в семь заберёте её. Не раньше! Тебе, маленькая, я только в одном помочь смогу и помогу, а в остальном ты сама справишься, хотя и нелегко тебе будет. Но потерпи, всего лишь год, потом все будет даже лучше, чем сейчас. Крестик береги, он твой и никуда его девать не надо, он твоему будущему сыну принадлежит. В новой квартире, когда строитель ваш, Михаил, стены все зачистит, помоешь отваром трав и обрызгаешь водой, которые Надюша тебе сейчас даст. Иглы и мешочки все сжечь, желательно в топке, чтобы дым не попал ни на кого. Мочи стены, где чертежи были, обильно, можешь молитвы про себя читать, какие знаешь. Промоешь и уходи сразу, три дня в квартиру не заходить. Потом зайдёшь, занеси новую икону в дом, любую покупай, какая приглянется. Другие мешочки, которые у Надюшки возьмёшь сейчас, в каждой комнате положишь, ровно на сорок дней, потом просто выкинешь. И все можешь забыть про мерзкую старуху навсегда, она тебя не побеспокоит больше, – завершила наставления ведунья и усмехнулась,– но на этом не конец, далеко не конец! Ты думаешь, это ты квартиру себе выбрала? Правильно, муж твой говорит, наивная ты! Нет, не ты выбирала, а тебя выбирали и только ты им сейчас можешь помочь, поэтому не бойся ничего и чтобы ты не увидела, верь глазам своим и не сопротивляйся. Тебе это только во благо! Все поняла?

– Не очень, – призналась я, – так у меня ещё один сын будет?

– Будет, будет, глупая! – улыбнулась Клавдия Егоровна. – Не о том тебе сейчас думать надо! Иди, Надюшка все даст тебе и подробней расскажет. Все, девочка, иди!

Я не успела больше ничего спросить, Надежда настойчиво потянула меня за руку и, выйдя из комнаты, задёрнула штору. В сенях выдала мешочки и бутыль воды, рассказала подробно, что с ними делать и сказала:

– Езжай, Евлалия! За сестру не переживай, Клавушка работать с ней будет, как минимум шесть часов. Что-то значит серьёзное у неё! Вечером приезжай, заберёшь свою сестру, как заново родившуюся.

– Так много хотела спросить у неё и не успела, – расстраивалась я, – и не поняла ничего про крестик и сына.

– Значит, не время, поймёшь потом. Она же сказала, что ты сама должна со всем разобраться. Клавдия не всегда все говорит, только если человеку угрожает что-то, а так нельзя в судьбу вмешиваться, – сказала Надежда, – если уж совсем тяжело будет, то приезжай, поможем обязательно, чем сможем.

Я села в машину и поехала на дачу, думая о том, что мне сказала ведунья. От сказанного ею, возникло ещё больше вопросов, чем ответов. Кто меня нашёл? Почему крестик Виктора Сергеевича принадлежит мне, а точнее моему сыну? Почему год мне будет тяжело? Из-за новой квартиры? Что я должна понять? Дурдом на выезде, как сказала бы моя сестра! Вспомнив об Ольге, меня начало мучить любопытство и в то же время беспокойство, что такое с ней там делают. И плюс ко всему, представив усмешки мужа, поняла, что совсем не хочу его видеть. Это новое чувство, меня пугало и удивляло! Я не могла понять его причину и одновременно испытывала стыд перед мужем, ведь он ни в чем не виноват передо мной. Конечно, 13 лет брака были совсем не безоблачные, были и обиды, и недопонимание, редко, но все же… Былой любви уже не осталось, вместо него появилось совсем другое чувство, более родственное и надёжное. Но почему-то именно сейчас у меня появилась мысль, что его постоянная ирония, есть не что иное, как эгоизм и нежелание вникать в мои проблемы и переживания. Неужели это и правда, так?! Может поэтому мне будет тяжело в этот год?! Мне стало как то горько на душе от осознания этого, что на глаза навернулись слезы. Я еле справилась с нахлынувшими эмоциями и решила отложить этот каламбур в моей голове на более спокойное время. С такой кашей лучше разбираться без лишних эмоций, это я усвоила для себя давно, иначе можно накрутить себе столько лишнего, что потом вообще не разберёшься. Включив погромче радио с очередной весёлой мелодией, я подъехала к даче уже вполне спокойная.

– А где Ольга? – беспокойно спросил, вышедший на встречу, Миша.

Мне стоило больших трудов убедить его не ехать в Осиновку сию минуту, спасать свою возлюбленную от безумных старух, как сказал взволнованный мастер. Димка, как всегда хохмил, выдвигая различные предположения, что происходит сейчас с моей сестрой, от сбрасывания лягушачьей кожи до отпиливания рожек на её голове. Володя, наоборот, успокаивал Ольгиного жениха, убеждая, что ничего плохого Клавдия Егоровна никогда никому не делала и волноваться не стоит. И в итоге, я оставила их и пошла к сыну, который колотил очередную странную штуковину из реек.

– Зайчик, что ты мастеришь? – погладила я по спине сына.

– Мам, ну не называй меня зайчиком, – попросил сын, – я же уже большой!

– Ты мой большой заяц, – рассмеялась я, щекоча его за бока, – так что ты такое мастеришь?

– Ну, мам, ну не мешай! Папа сказал пугало нужно новое смастерить, вот я и делаю каркас. Сверху голову привяжу из наволочки с соломой, шляпу пришью, кофту с юбкой одену и готов охранник, – ответил Вадим, – и ещё ружье своё прибью к его руке.

– Хорошо, мастери, солнышко моё! Я пойду обед готовить, – сказала я и увидела, как сынок закатывает возмущённо глаза.

Как быстро растут дети, вот уже зайчиком и солнышком его не назовёшь, и не обнимешь лишний раз. А мне так хотелось ещё маленького, но вот уже много лет, я не могу уговорить Димку на второго ребёнка, он категорически против. Хоть и правда иди на обман, как советовала Валентина Каземировна. Вот так, отгоняя тоскливые мысли, я провозилась весь день: готовила обед, потом кормила мужчин и детей, убирала за ними. Потом пошла, сажать морковку и лук в приготовленные ещё с осени грядки, помогла сыну нарядить и установить пугало. Я готова была делать, что угодно лишь бы быстрей пролетело время, чтобы поскорее забрать Ольгу. И вот, наконец-то, в шесть часов! И вот мы с Мишей едем в Осиновку, отправив Димку с Вадюшкой домой.

Глава 9.

Через полчаса, подъехав к сине-белым воротам, мы увидели выходящую из калитки Ольгу. Выглядела она сонной, щеки раскраснелись, длинные волосы были забраны в высокий неаккуратный пучок, как будто их скрутили мокрыми. Миша выскочил из машины и бережно усадил в машину, было очень приятно наблюдать за этой трогательной заботой. Ольга протянула мне какую-то деревянную круглую бусину на верёвочке и сказала:

– Клавдия Егоровна передала тебе, сказала повесить её над зеркалом в коридоре, в новой квартире. После того, как первый раз переночуешь там, а когда точно ты потом сама узнаешь.

– Ясно, что ничего не ясно! Но, все равно, спасибо, – сказала я, – расскажи лучше, что там с тобой делали? Ты спала что ли?

– Ну, да! Спала! Меня сначала парили в бане, колотили разными вениками, потом обливали холодной водой во дворе, потом опять парили и опять обливали, я со счёту сбилась, сколько подходов этих СПА – процедур было, – улыбаясь, рассказывала сестра, – но, признаюсь, сначала мне прям тошно было, а потом аж летать хотелось, как классно стало. Хотя сознание какое-то спутанное, помню все, как сквозь вату. Потом меня замотали в какую-то колючую простыню, напоили чаем, окурили каким-то вонючим дымом и уложили спать. В общем, детокс-программа в полном объёме!

– Это и есть программа очищения, я читал о такой, – сказал Миша, – поэтому и рекомендуют хотя бы раз в месяц париться в бане.

– Она рассказала, что произошло? Зачем тебе такая чистка нужна? – спросила я.

– Конечно, она сначала рассказала, а потом уже устроила мне банный день, – ответила сестра, – помнишь мамашу Яна?

– Конечно, помню, – ответила я, вспомнив мать второго Ольгиного мужа,– такую забудешь. Тётя два на два и с жутко писклявым голоском. Когда она говорила, я все пыталась заглянуть ей в рот, мне не верилось, что этот человек-гигант может пищать голосом маленького мышонка.

– Скорее, зубастенького крысёнка, – рассмеялась Ольга.

– Так она же тебя очень любила вроде? – удивилась я. – Вряд ли, она бы стала тебе что-то плохое делать.

– Так в том то и дело, что любила! Она была не уверена в чарах своего сыночка и решила меня к нему приворожить, но что-то пошло не так и она словно намазала меня мёдом для другого негатива, – рассказывала сестра, – Клавдия Егоровна больше десяти воздействий насчитала, представляете! Я как будто была в каменном мешке, все каналы были перекрыты! Поэтому у меня периодически, то голова, то спина болели от тяжести такой.

– Ужас какой! А приворот получается, не подействовал? – спросила я.

– Не знаю. То, что я его не любила это факт, но тянуло меня к нему не по-детски. Пять лет же мы метались, то друг к другу, то друг от друга, – ответила Ольга.

– У всех приворотов, кроме кровных и кладбищенских, есть срок действия. Обычно год, максимум три, – объяснил Миша, – может у вас три года действовал, а потом была просто привычка. И любой приворот – это деструктивные отношения и ни к чему хорошему не приводят. Этот Ян не спился, случайно?

– Хуже! Он наркоман! – ответила Ольга.

– Ну вот, это результат этого приворота. Удивляюсь таким мамашам, сколько уже про это говорят! Нет, все равно ломают жизнь своим детям. Ради чего?! – удивлялся Миша.

– Клавдия Егоровна тоже так сказала, а ещё сказала, что в течении трёх дней все негативщики проявят себя и даже может, будут что-то просить, но давать ни в коем случае нельзя, – сказала Ольга, включая свой телефон.

– Ты только не забудь! А то, знаю я тебя, ты же дня не проживёшь, чтобы кого-нибудь не спасти, – попросила я сестру.

– Да, лучше поберечься и довести дело до конца, а то все заново придётся делать, – посоветовал Миша.

– А что?! Я не против, я бы хоть каждую неделю на такой релакс ходила бы, – рассмеялась Ольга.

Раздался звонок телефона, Ольга взяла трубку, недолго послушав говорящего, она ответила:

– Эльвира Иосифна, я сейчас за городом, буду только через три дня. Как приеду, обязательно привезу. До свидания!

– Что? Уже началось? – удивилась я.

– Ну! Ей срочно пяльцы понадобились, которые она мне давала, – со вздохом, ответила Ольга, – а я даже не помню, куда их дела. Да ну её, лучше расскажи, что тебе Клавдия Егоровна говорила?

– Ты же рядом была, – воскликнула я, – не слышала что ли?!

– Слышала, но ничего не поняла. Как ты так же можешь, но не понимаешь? Ты можешь знать, что думает кто-то другой? Почему меня она лечила, а ты должна сама разобраться?

– Если бы я знала! – с чувством ответила я. – В общем, я ничего не поняла сама и решила не копаться, пусть идёт своим чередом, по ходу дела и разберусь. Сейчас самое главное с бабкиными атрибутами разобраться.

И рассказала Мише, что наказала сделать Клавдия Егоровна.

– Три дня не заходить, это проблема, – ответил он, – но придётся придумать что-нибудь. Сегодня пацаны дверь входную установили, значит, иглы оттуда собрали. Завтра вечером заеду к знакомому в кочегарку и там, в топку закину. Давай, завтра-послезавтра зачищу, сделаем, как велела ведунья.

– Хорошо, и обои тоже надо сжечь, но прям там же где они сейчас находятся, чтобы больше никто не пострадал. И ту коробку со склянками, коробками и пупсиками тоже, Миша.

– Ту коробку я уже сжёг, кроме записок, которые там были, – ответил мастер, – хочу скопировать их и тогда сожгу.

– Смотри копир не сломай, когда копировать будешь! – усмехнулась сестра. – Я так голодна! Может, заедем, перекусим куда-нибудь?

– Закиньте меня домой, а сами езжайте, – попросила я.

***

– Ну как там узница замка ведьм? – спросил Димка, встречая меня на пороге.

– Нормально, в баньке парилась и дрыхла, пока мы переживали, – ответила я и, предупреждая последующие вопросы, быстро сказала, – что то я так устала, хочу быстро помыться и лечь, даже разговаривать лень.

– Все, понял! Лимит говорилки на сегодня исчерпан. Кушать будешь?

– Нет, я сразу в ванну, заодно и стирку закину.

Лечь, конечно же, сразу не получилось, пока разобрала сумки с грязным дачным бельём, убралась на кухне, собрала сына в школу, прошло пару часов. Зато, когда я, наконец, улеглась, сил думать уже не осталось, и я сразу заснула.

Глава 10

Утро понедельника выдалось пасмурным, периодически доносились раскаты грома, предсказывая скорый ливень. Покидать тёплую постель совсем не хотелось, а ещё больше не хотелось возвращаться к событиям последних дней. Если бы можно было, как в фильмах: легла вчера спать, появилась большая надпись: «Прошёл год», и я, раз и счастливая, беззаботная бегу по белому песку синего моря. Но, к сожалению, пришлось выползать из-под одеяла и ползти на встречу к новому дню. Одно радовало, началась последняя неделя в этом учебном году.

Когда я уже домывала посуду после ухода мужа с сыном и мечтала о том, как заберусь под одеяло с любимым детективом Дарьи Донцовой, зазвонил мой телефон.

– Алло? – сказала я.

– Евочка, здравствуй, дорогая! Это Эльвира Иосифовна. Как дела, милочка? – пропищала трубка голосом бывшей Ольгиной свекрови.

– Доброе утро! У нас нормально все. Как у вас? – еле скрывая удивление и непроизвольно меняя тональность голоса на писк, произнесла я. Ранее Эльвира Иосифовна мне никогда не звонила и откуда она могла узнать мой номер телефона, оставалось только догадываться. Минут пять я слушала перечень всех заболеваний, которые атаковали несчастную женщину и как ей срочно необходим аппликатор Ляпко, который она как-то дарила моей сестре.

– Евочка, детка, я сейчас поеду к Ольге. У тебя же есть ключи от её квартиры? Ты мне откроешь, я быстренько возьму и сразу уйду, – пропищала Эльвира Иосифовна.

– Нет у меня ключей. Вам лучше попросить у Ольги, – соврала я, поражаясь наглости бывшей Ольгиной свекрови.

– Ну как же так?! А если вдруг что-то надо, а её дома нет? – возмутилась женщина.

– Кому надо-то?! – удивлялась я.

– Мне или Яну, например. Все-таки мы же не чужие люди, – продолжала бывшая свекровь.

– Послушайте, Эльвира Иосифовна, – разозлилась я, – Ян не живёт с моей сестрой уже четыре года, да и до этого они жили, как попало! И вполне естественно, что вы уже далеко не близкие люди и если вам что-то нужно, впредь обращайтесь непосредственно к Ольге, а не пытайтесь проникнуть в её квартиру через меня или ещё кого-нибудь другого. Надеюсь, вы меня поняли?