Текст книги "Рыцарь и его замок. Средневековые крепости и осадные сооружения"

Глава 2
Рыцарь и его конь

В старинной церкви городка Минстера, что на острове Шеппи, находилась когда-то богатая могила рыцаря времен короля Эдуарда I, сэра Роберта де Шурланда. Он был лордом замка Шурланд в приходе Истчерч и смотрителем пяти портов. Эдуард I Английский сделал де Шурланда рыцарем и баннеретом в 1300 году за выдающиеся отличия при осаде Кэлварока в Шотландии. Скульптурная фигура сэра Роберта лежит в полном рыцарском облачении под каменным навесом. Краски, которыми раскрасили некогда фигуру, поблекли, она исцарапана многочисленными инициалами и покрыта пылью. Некоторые из этих инициалов выцарапали в нашем столетии, другим уже больше трехсот лет. Но сама скульптура остается красивейшим памятником своей эпохи. Возможно, главная достопримечательность заключается в том, что глыба, на которой покоится скульптура, вырезана в форме конской головы. По тому, как вырезана голова, видно, что конь выныривает из воды, хотя возле затянутых в кольчугу ног сэра Роберта видна другая человеческая фигура – похоже, что этот человек ведет лошадь под уздцы.

Существует легенда о сэре Роберте де Шурланде и его коне. В этой легенде рассказывается, как однажды в приступе ярости он приказал заживо закопать в землю священника. Очень жаль, что мы не знаем, чем именно провинился священник, но история об этом умалчивает. Вот-вот должен был начаться судебный процесс против сэра Роберта по обвинению в убийстве священника, но в это время случилось так, что король путешествовал по реке на корабле, который в один из тихих ясных дней проплывал мимо острова Шеппи. Сэр Роберт воспользовался случаем, поплыл на коне к кораблю и сумел вымолить у короля прощение. Эдуард, видимо, вспомнил прошлые заслуги сэра Роберта и удивился смелому поступку рыцаря, за что и даровал прощение. Потом сэр Роберт на коне снова поплыл к берегу. До сих пор эта история вполне могла соответствовать действительности, но дальше начинается сплошная мистика. Когда рыцарь спешился, к нему обратилась какая-то колдунья и напророчила, что любимый конь станет однажды причиной его смерти. Сэр Роберт выхватил меч и убил коня, чтобы пророчество не исполнилось. Труп лошади был оставлен на берегу, и много лет белевшие на песке кости овевали ветры и омывали дожди. Однажды сэр Роберт прогуливался с другом по берегу реки. Они проходили мимо скелета, и сэр Роберт, смеясь, рассказал другу о старом пророчестве. Рассказывая, он пнул ногой череп, но осколок кости пробил сапог и вонзился в ногу. Рана загноилась, и старый рыцарь умер от заражения крови. Так исполнилось пророчество колдуньи.

Не важно, правдива эта история или нет, но зато мы теперь понимаем, почему на надгробном памятнике появилась лошадиная голова. С другой стороны, именно присутствие головы коня на могиле могло послужить основой более поздней легенды. Мы никогда не узнаем, где кончается правда и начинается вымысел или в какой степени они соотносятся друг с другом. Но все же должны быть веские основания для того, чтобы на могиле рыцаря, кстати на единственной такого рода, появилось изображение лошадиной головы. Почему на могиле де Шурланда, а не кого-то другого? Вообще говоря, удивительно, что так мало лошадиных скульптур на могилах рыцарей, если учесть, какую исключительно важную роль играла лошадь в жизни рыцаря. Учтите, что в каждой европейской стране (за исключением Скандинавии и Англии) само слово «рыцарь» по корню своему связано с конем: во Франции рыцаря называют шевалье, в Италии – кавальере, в Испании – кабальеро, в Германии – риттер, и каждое из этих слов означает «всадник», «наездник». Даже в Римской империи одно из высших сословий общества, эквивалентное европейским рыцарям, так и называлось всадническим. Но почему тогда в английском языке для обозначения рыцаря применяют слово «knight»? Это видоизмененное древнее англосаксонское слово «cniht», которым обозначали молодого человека из хорошей семьи; конечно, этим словом описывали человека, имевшего статус английского шевалье. Мы также должны вспомнить, что в Англии до Нормандского завоевания, то есть до битвы при Гастингсе в 1066 году, воины – даже знатные – никогда не сражались верхом. А вот на континенте если вы были благородным аристократом в любом месте Европы (кроме Скандинавии), то обязательно должны были быть всадником, в Англии это было не так.

Некоторые склонны думать, что облаченные в доспехи всадники появились внезапно, как по мановению волшебной палочки, и впервые – в 1066 году, как ужасный новый способ ведения войны именно на поле Сенлак, на поле, где происходила битва при Гастингсе в Юго-Восточной Англии. Такое убеждение не имеет под собой никакой почвы. Полностью закованные в броню всадники появились очень давно, в I веке н. э., в Центральной Азии. В это время народ, известный под названием сарматы, начал движение на запад, в степи современной Южной России, где тогда обитали скифы. Сарматы и скифы были родственными народами и превосходными наездниками, но ездили верхом, вооружались и воевали они по-разному. Скифы ездили на мелкорослых быстроногих конях и были лучниками, стрелявшими с седла. Сарматы же ездили на более крупных животных, носили доспехи и сражались копьями и длинными мечами, что давало им преимущество и позволило нанести поражение скифам и занять их землю. Прожив несколько поколений в Южной России, сарматы сами были вытеснены оттуда пришедшими на юг с берегов Балтийского моря готами. Эти готы были представителями народа, от которого позже произошли англосаксы и викинги. Готы переняли у сарматов способы ведения войны и вскоре достигли в этом большого искусства. В течение IV века готы не раз сталкивались в битвах с римскими легионами и нанесли им в конце концов решительное поражение в битве у Адрианополя во Фракии в 376 году. Готы смогли победить многочисленных и превосходно обученных римских легионеров, лишь используя тактику массированных ударов крупными силами тяжеловооруженной кавалерии – то есть предвосхищая тактические приемы средневекового рыцарства. После этой битвы римляне стали привлекать в свое войско готов для службы наемниками. Так как теперь новая устрашающая тактика с применением невиданного доселе рода войск стала тактикой римской армии, то готский метод ведения войны распространился по всей Европе. Вместо того чтобы оставаться в покоренных ими восточных странах, готские всадники воевали с врагами Рима по всему свету и вскоре стали завоевывать и другие страны и селиться в них, затем они основали просуществовавшее триста лет королевство в Испании и в конце концов оккупировали всю Италию вместе с Римом.

Рис. 35. Римский всадник. Около 70 года н. э.

Неудивительно поэтому, что новый способ сражения был принят повсюду, где правили римляне, ведь лучшая тактика всегда побеждает. Даже дружина короля Артура, великого романо-бриттского вождя, сдерживала наступление саксонских завоевателей в течение более полувека, потому что была вооружена на готский манер и придерживалась готской тактики. Вот почему воины Артура били саксов, в то время бывших плохо вооруженной, недисциплинированной толпой, сражавшейся в пешем строю.

Хотя саксы принадлежали к тому же племени, что и готы, они так и не научились сражаться верхом, главным образом из-за того, что оккупированные ими острова были изолированы от влияния распространившихся на континенте тенденций ведения войн. Даже несмотря на то, что саксы стали искусными воителями во времена Альфреда Великого, они продолжали сражаться пешими, в отличие от своих готских предков. С тех пор как, за четыреста лет назад, саксы победили бриттов, им ни разу не приходилось сталкиваться с конными противниками: единственными их врагами все это время были скандинавские викинги, высадившиеся на берег, они сражались пешими, как и саксы. Таким образом, при Гастингсе саксы были биты не только норманнами, но и новой тактикой, новым искусством и наукой ведения войны, с которой саксы не встречались начиная с 500 года до новой эры.

Старинное боевое искусство саксов объясняет, почему англичане использовали для обозначения рыцаря саксонское слово «cniht», a не норманско-французское слово «шевалье». Но, как мы видели, изменения в нужном направлении все же произошли. Победа лошади над пехотинцем, коренное изменение тактических принципов и широкое распространение средневекового рыцарства как решающего исход сражений рода войск – все это зависело от двух кусков железа, двух полосок ремня и пары пряжек. Рассудите сами, какова была роль стремени в искусстве и теории боевых действий кавалерии. Попробуйте представить себе, что вы сидите на широком крупе огромного боевого коня; у вас есть седло, но нет стремян, то есть вы сидите на коне, как древнегреческий или древнеримский всадник, на котором практически нет доспехов, а все вооружение состоит из легкого копья и легкого меча. Теперь представьте себе, что на вас кольчужная рубашка весом около 16 кг, кольчужный капюшон весом около 2 кг, поверх капюшона надет небольшой шлем весом около 1,4 кг. Вы вооружены тяжелым копьем длиной около 3 м и весом около 4,5 кг, в отличие от копий древних греков или римлян. Если вы проденете копье под мышку справа, направите копье влево, перекинув его древко через шею коня, и понесетесь карьером, то что с вами произойдет? Правильно, вы вылетите из седла. Теперь вообразите, что вместо копья у вас в руках меч с клинком длиной около 77 см и весом около 1,1 кг. Представьте себе, что вам надо прямой рукой сделать мах мечом, чтобы достать противника, находящегося справа от вас на расстоянии чуть больше 2 м. Что с вами происходит? Вы снова падаете из седла. Итак, вы видите, что ношение таких доспехов или применение такого оружия, какими пользовались сарматы и готы, создавало большую нагрузку на верхнюю половину туловища воина (более 22 кг). Если у такого воина нет опоры для ног, то нет и возможности удержаться в седле. Не надо забывать, что у средневекового воина был еще щит, висевший на шее, так что к весу над поясом надо добавить еще около 1,8 кг. Теперь добавим к этому описанию стремена, причем такие, которые позволяют всаднику, как современному ковбою, вытянуть ноги. Теперь вы видите, что ни при каких обстоятельствах не вылетите из седла. Средневековые рыцари поступали еще умнее, так как их седла располагались на узком гребешке, что позволяло поднять седло над хребтом лошади. При том что стремена были достаточно длинными, такое высокое седло позволяло рыцарю находиться практически в положении стоя. В этом положении он имел достаточную опору для того, чтобы наносить сильнейшие удары концом копья и делать большие махи от бедра мечом, топором или булавой. Если рыцарь попадал мечом в цель, отрубая ногу или руку противнику, то опора была настолько надежная, что сотрясение не могло сбросить его с коня; если же рыцарь промахивался, то упор правой ноги позволял ему сохранить равновесие и удержаться в седле.

Кстати, как ни жестоко и прискорбно это звучит для нас, живущих в конце XX века, в Средние века ударами меча во время битвы людям действительно отсекали головы, руки и ноги. Мы читаем об этом в средневековых рыцарских песнях и поэмах, воспевающих подвиги и деяния воинов. Эти деяния кажутся легендарными, а не реальными, хотя и в них содержится зерно истины. Во всяком случае, находки скелетов на полях средневековых битв и в братских воинских могилах подтверждают правдивость этих описаний. Действительно, страшные кровавые бойни происходили в Средние века.

Хотя средневековое оружие было слишком тяжелым для того, чтобы всадник мог удержаться в седле, пользуясь им, все же это оружие не было таким тяжелым, как мы склонны себе воображать. С 1100 по 1500 год типичный меч весил всего около 1,1 кг, хотя у очень сильных воинов он мог весить и почти 2 кг. Боевой топор весил всего лишь от 0,6 до 0,9 кг. Даже большие топоры викингов, которыми они пользовались исключительно в пешем строю, были, как правило, не тяжелее 1,4 кг. Булава весила до 2,7 кг, но в среднем только 1,6 кг. Эти величины могут противоречить убеждению большинства людей, но в моей коллекции около дюжины средневековых мечей, а взвешивать мне их приходилось сотнями, поэтому могу сказать, что приведенные величины соответствуют действительности.

Рис. 36. Конный воин в полном вооружении. Около 1440 года.

Мы отвлеклись от коня, но сделали это не без причины. Необходимо знать кое-что о средневековом вооружении, для того чтобы лучше понять не только то, как его применяли при езде верхом, но также каким было взаимодействие рыцаря, его вооружения и коня в средневековых битвах.

Вот, например, нравоучительный рассказ из истории лангобардов, народа, близкородственного готам. Рассказ этот написан в VIII веке Павлом Диаконом, и повествует он о воине, который пронзил своего противника копьем, поднял в воздух и некоторое время тащил на острие копья, неистово размахивающего руками и ногами. Бедняга был одним из византийских катафрактов, закованных в латы всадников, поэтому весил он, надо думать, очень немало. Если бы ноги воина, нанесшего этот удар, вылетели из стремян, то он бы ни за что на свете не смог поднять катафракта на копье. Этим я просто хочу доказать, что раннее использование стремени было жизненной необходимостью, фактом, просмотренным многими историками и археологами. Действительно, ведь всего тридцать пять – сорок лет назад в некоторых публикациях именитых историков и археологов утверждалось, что стремя было неизвестно приблизительно до 650 года н. э., но очевидно, это не так. На скульптурных изображениях, найденных в Индии и относящихся приблизительно к 120 году до н. э., ясно видны стремена или ножные петли (что не меняет сути дела); известно также, что сарматы в I веке н. э. уже пользовались стременами. Кроме того, известные факты о тактике боя тяжеловооруженной кавалерии в первые века нашей эры с избытком доказывают тот факт, что стремена тогда уже существовали.

Вопрос о стременах – не частный и не тривиальный вопрос, стремя – это в буквальном смысле слова основа боевой мощи средневекового рыцаря. Самым трудным и наиболее высоко почитаемым искусством боевого единоборства считалась игра с копьями (hastiludum), когда двое соперников мчались друг на друга с длинными копьями наперевес на мощных конях. Такой поединок называется турнирным единоборством. Несмотря на то что более подробно расскажу о турнирах в четвертой главе, я опишу здесь сущность турнира. Этот поединок требовал воинского и кавалерийского мастерства больше, чем любой другой вид рыцарского единоборства. Роль рыцаря была, конечно, определяющей, но только конь сделал турнир тем, чем он был, так как турнир требовал от коня не меньшего мастерства и мужества, чем от всадника.

Представьте себе рыцаря, принимающего участие в турнире в ранние дни рыцарства, скажем около 1260 года. Этот рыцарь будет, скорее всего, вооружен так же, как его готский предок. На нем длинные – от ступни до паха – кольчужные чулки, длинная кольчужная рубаха, на голове кольчужный капюшон. Поверх капюшона надет большой шлем, полностью закрывающий лицо, а сам шлем украшен гребнем из кожи или пергамента. Левый бок рыцаря полностью прикрыт щитом. В правой руке воин держит копье; древко копья, имеющее в длину около 3,3 м, сделано из ясеня и сужается спереди к наконечнику, который выкован из закаленной стали. Наконечник обоюдоострый, длиной около 15 см. На ближнем к рыцарю конце наконечника имеется коническое расширение, которым наконечник насажен на древко.

Рис. 37. Турнирная позиция, вид справа.

Изготовившись к поединку, рыцарь начинает движение, он наклоняет длинное копье вперед, плотно зажимает его под мышкой правой руки и направляет конец копья, перекрещивая его с шеей коня, влево. На рис. 37 и 38 изображен рыцарь справа и слева, чтобы можно было видеть, как он держит щит и копье. На рис. 39 показано, как выглядели сверху два несущихся навстречу друг другу рыцаря. Начав движение, рыцарь наклонялся вперед, прижимал подбородок к груди, поднимал щит и плотнее усаживался в ленчик[5]5
  Ленчик – деревянный остов седла, состоящий из двух лук и двух лавок, обтянутый кожей. (Примеч. ред.)


[Закрыть] седла; при этом он вытягивал ноги вперед, упираясь в стремена. Сквозь щель забрала наш рыцарь видел только шлем, щит и коня соперника. В течение нескольких секунд рыцарю надо было принять решение, куда нанести удар – по шлему или по щиту? Если он поражал соперника в шлем, то можно было удачным ударом сорвать его с головы, но был велик шанс, что наконечник копья просто соскользнет с закаленной стали шлема. Если же нанести удар точно в центр щита, то, возможно, удастся выбить соперника из седла. В последнюю секунду рыцарь окончательно выбирал цель и делал стремительный рывок вперед, приподнявшись на стременах в самый момент удара. Очень многое зависело именно от этого подъема и рывка. Если рыцарь приподнимался слишком высоко (а не надо забывать, что соперник в те же секунды тоже готовится нанести удар), то была велика вероятность слететь с коня сзади, через его круп. Но зато если нашему рыцарю удастся опередить соперника хотя бы на долю секунды, то, скорее всего, с коня слетит именно последний.

Рис. 38. Турнирная позиция, вид слева.

Но даже если оба рыцаря удерживались в седлах, то трудно представить себе силу удара при их столкновении. Суммарная скорость движущихся навстречу друг другу соперников достигала 50 миль (более 30 километров) в час, а каждый рыцарь вместе с конем весил не меньше, чем легковой автомобиль. Вся эта скорость, умноженная на вес, концентрировалась на острых кончиках копий. Как правило, при таком ударе ломались копья даже с самыми толстыми древками; однако если копье не ломалось и не соскальзывало по поверхности щита или доспехов, то рыцарь мог считать, что ему повезло, если он просто падал с коня, так как в противном случае копье могло проткнуть и доспехи рыцаря, и его самого.

Рис. 39. Так рыцари неслись навстречу друг другу.

Рис. 40. Соперник.

Теперь вы понимаете, что для участия в таком поединке у рыцарского коня должны были быть стальные нервы и храброе сердце. Необходимость выведения подходящей породы, дрессировки и обучения коня привела к появлению множества разновидностей рыцарского коня – а именно боевого турнирного коня.[6]6
  По-английски боевой рыцарский конь для турнирных схваток называется «destrier». Почему благородное животное получило такое название? Название происходит от латинского слова «dexter», «правый».
  Обычное, расхожее объяснение этого названия состоит в том, что когда рыцарь путешествовал, то оруженосец вел коня по правую руку от рыцаря. Возможно, что это и так, но это объяснение кажется слабоватым и неубедительным. Стоило ли ради этого заимствовать латинское слово? Есть куда более достоверная теория на этот счет; как вам известно, когда лошадь идет галопом, то передние ноги движутся не одновременно. Ведущей может быть правая или левая передняя нога. Когда лошадь поворачивает, то ведущая передняя нога неизбежно оказывается на внутренней стороне кривой поворота. Если вы посмотрите, как лошадь выполняет восьмерку, то увидите, что когда она доходит до пересечения кривых и меняет направление поворота, то она меняет и ведущую ногу, иначе она рискует споткнуться о собственные конечности и упасть. Теперь, когда лошадь бежит в турнирном поединке, она ни в коем случае не должна сворачивать влево, навстречу коню соперника, но всегда должна быть готова резко свернуть вправо. По этой причине ее ведущая передняя нога должна быть обязательно правой. Если коня предоставить самому себе, то он выбирает ведущую переднюю ногу произвольно, не важно, какую именно, но турнирная лошадь должна быть приучена в любых обстоятельствах делать ведущей правую переднюю ногу. Отсюда и наименование породы, заимствованное из латинского языка. Вероятно, какой-то хронист, не будучи коневодом или наездником, неправильно прочел латинскую фразу, объяснявшую значение термина «dextrarius», и решил, что это «лошадь, которую ведут справа», вместо того чтобы, как то и следует, прочитать, что это «лошадь с ведущей правой».


[Закрыть] (Этой теорией я обязан знатоку коневодства, моему другу г-ну Э. Холмсу.)

Глава 3
Седло, уздечка и доспехи для коня

Слово «сбруя» издавна применялось для обозначения оснащения и относилось к доспехам солдата. Сегодня этим словом обозначают принадлежности упряжи рабочей лошади, например ломовой или тягловой. В применении к верховому скакуну под сбруей, которую в данном случае называют «упряжью», понимают седло и уздечку. Уздечки вряд ли изменились с древнейших времен; уздечки, которыми пользовались в Средние века, едва ли принципиально отличались от уздечек времен Римской империи или уздечек викторианской Англии. Напротив, седло изменялось, причем очень сильно. В древние времена седел не было вообще, а средневековое седло отличается от современного. Прежде чем перейти к рассмотрению доспехов для лошадей – которые, кстати, применялись весьма редко, – мы займемся традиционной упряжью, без которой не могла обойтись ни одна верховая лошадь.

Уздечка состоит из недоуздка или оголовья, удил или мундштука и из поводьев. Оголовье – это несколько соединенных между собой ремешков, которые, охватывая голову лошади, позволяют удерживать на месте мундштук (удила). Недоуздок проходит поперек головы лошади за ушами, а обод охватывает голову лошади непосредственно перед ушами. Шейный ремень является продолжением обода вниз и охватывает снизу и сзади нижнюю челюсть лошади. Этот ремень не дает лошади сбросить уздечку. Из точки, где соединяются три перечисленных ремешка, отходит парный ремень, идущий вдоль лошадиной щеки. Нижние концы каждого щечного ремня с каждой стороны крепятся к удилам (мундштуку), фиксируя его на месте. Носовой ремень охватывает морду лошади между ноздрями и глазами. На рисунке 41 показано, как были расположены элементы уздечки.

Рис. 41. Оголовье уздечки.

Удила, применявшиеся в Средние века, были, как и в наше время, трех типов: грызла, трензеля, трензеля с подгубным ремнем (на рис. 42 изображено, как выглядели эти мундштуки). Вид обычного трензеля весьма обманчив, так как на средневековых миниатюрах он выглядит как трензель с подгубным ремнем, хотя это и не так. Мундштук с подгубным ремнем – это обычный трензель с выступающим длинным металлическим стержнем, направленным вниз и наружу. Такие трензеля были известны еще в древности (о них упоминал Ксенофонт), но в Средние века они не использовались вплоть до 1350 года. Единственным отличием этого мундштука от современного было то, что оконечность части грызла, выступающего по краям рта лошади, была увенчана украшенной орнаментом шишкой.

То, что я попытался здесь описать, представляет собой полный комплект уздечки, но в реальности у нее часто отсутствовали те или иные детали. На картинах мы часто видим лошадей без нахрапового ремня или без недоуздка; часто отсутствует и шейный ремень. Одна деталь уздечки является сравнительно поздней – она не использовалась до конца XVI века – маргинал. Маргинал – это длинный ремень, прикрепленный одним концом к оголовью, пропущенный между передними ногами лошади и закрепленный другим концом к ремню подпруги. Смысл заключался в том, чтобы не дать лошади слишком высоко задирать голову, так как этим движением лошадь могла ударить всадника по носу.

Рис. 42. Удила.

Приблизительно до 1275 года в конструкции уздечки была только одна пара поводьев, но позже распространилась конструкция с двумя парами. Как правило, одни поводья были сделаны из узких ремней или тесьмы, а вторая была более широкой. Обычно широкие поводья крепились непосредственно к концам удил, а узкие к ответвлению мундштука, если использовались удила с подгубными ремнями. Если же пользовались обычным грызлом или трензелем, то обе пары поводьев крепили к самому мундштуку. Широкие поводья часто украшали полосой ткани, нижний свисающий край был причудливо вырезан, а само полотнище покрывали красивой вышивкой или металлическими деталями. Вид этих украшений был, конечно, весьма разнообразным. Обе пары поводьев могли иметь и одинаковую ширину. Бывало, что широкие поводья прикрепляли к ответвлению мундштука, а узкие к самому грызлу, а не наоборот, как было принято в большинстве случаев. Представляется, что эти вариации определялись личными вкусами и пристрастиями всадников. В редких случаях широкие поводья фиксировали непосредственно к дополнительным кольцам трензелей; иногда же к концам удил прикрепляли цепь длиной от шести до десяти дюймов, а уже к ней пристегивали поводья.

Хотя скифы, кочевники-коневоды, всегда пользовались седлами, их не знали ни греки, ни римляне. Римляне не пользовались седлами приблизительно до 300 года н. э. Греки вообще ездили на голой лошадиной спине, хотя иногда покрывали спину куском ткани. Римские кавалеристы почти всегда прикрывали коня попоной или чепраком. Римляне, как я упоминал, видимо, начали пользоваться седлами с тех пор, как столкнулись в бою с готской тяжелой кавалерией. Эти ранние римские седла очень похожи на средневековые, которые можно во множестве видеть на средневековых миниатюрах или на Байеских гобеленах, где изображены сцены Нормандского завоевания Англии в 1066 году.

В XIII веке высокая лука боевого седла расширилась и превратилась в переднюю седельную пластину (передняя спинка седла), прикрывавшую всадника от пояса почти до колен. В то же самое время заднюю луку седла изогнули по краям вперед так, что теперь она обнимала бедра всадника (см. рис. 37 и 38). Седла такого типа были взяты на вооружение рыцарями Западной Европы после того, как во время Крестовых походов воины Запада познакомились с тактикой арабов, которые издавна использовали такие седла.

До наших дней сохранились немногие образцы таких ранних седел. В Королевской Оружейной палате в Мадриде находится такое старинное седло, которое, судя по записям в инвентарных книгах, принадлежало арагонскому королю Хайме I (1213—1276). У англичан седло короля Генриха V (1413—1422) висит над его гробницей в Вестминстерском аббатстве. Сейчас оно выгладит довольно потрепанным, так как исчезло бархатное синее покрытие, украшенное некогда геральдическими лилиями. Но, поскольку остался остов седла, мы можем понять, как оно было сконструировано (рис. 43).

Рис. 43. Боевое седло Генриха V. Вестминстерское аббатство.

Рис. 44. Седло императора Фридриха III, изготовленное в 1477 году Лоренцем Кольманом из Аугсбурга. Историко-искусствоведческий музей, Вена.

Средневековое седло состоит из деревянной основы, называемой ленчиком, сиденья, металлических крепежных деталей, ремней и покрытия. Ленчик состоит из различных частей, изготовленных обычно из бука: эти «полосы», или пластины, две плоских доски, расположенные на боках лошади, соединялись передней лукой спереди и задней лукой сзади. Над боковыми пластинами между луками седла расположено сиденье, а к боковым пластинам крепились подпруги и стремена. Все эти детали ясно видны на седле короля Генриха V (рис. 43). Видно, как высоко расположено сиденье над боковыми пластинами – приблизительно на пять дюймов выше хребта лошади. Сохранившаяся подушка седла набита сеном.

Сохранился статут 1403 года, регулировавший работу седельных мастеров в Лиможе. В этом статуте можно найти ценные сведения о том, как изготовляли седла в то время. В этих статутах предписано, что соединения ленчика должны быть выполнены добрым клеем и укреплены прочными заклепками. «Ленчик должен быть надежно скреплен сухожильными шнурами сверху и снизу и хорошо покрыт снизу, чтобы лошадиный пот не попортил сухожилия». Весь ленчик покрывали изнутри и снаружи оплеткой, изготовленной из бычьих жил. Для соединения деталей применяли горячий, только что сваренный клей. Если клей был холодный и подсохший, то его уходило больше. Затем ленчик обтягивали льняной тканью. Потом крепили металлические детали; потом седло передавали декоратору, который покрывал внутреннюю поверхность бараньей кожей, а верхнюю, наружную часть обтягивал бархатом или телячьей кожей (кордовским опойком).

Позже, в XV веке, «плечи» задней луки стали тоньше, как это видно на рис. 44, где изображено седло, сделанное в 1477 году для императора Фридриха III (1453—1509). Позже эти плечи стали еще меньше. Опорой им служили тонкие стержни, в то же время передняя лука стала значительно шире (рис. 45).

На рисунке седла Генриха V видны две скобы с отверстиями в передней части, продолжающиеся вперед от боковых пластин ленчика за переднюю луку над хребтом лошади. Эти скобы служили для крепления нагрудного ремня, который фиксировал седло и препятствовал его скольжению назад. Есть и скобы, расположенные позади задней луки седла, к которым крепились задние ремни, обернутые вокруг лошадиного зада, – эти широкие ремни не давали седлу соскальзывать вперед. Часто эти широкие ремни имели красивые резные края и были украшены шитьем или металлическими вставками. Эти последние часто представляли собой миниатюрные щиты из позолоченной меди, на которых цветной эмалью изображались гербы владельца; иногда это были круглые диски, также украшенные гербами цветной эмали. Я изобразил лошадей с такими орнаментами на рис. 30, но весьма часто для фиксации седел применялись только подпруги, как это показано на рис. 29.

Рис. 45. Боевое седло, около 1520 года. Собрание Уоллеса, Лондон.

Рис. 46. Походное седло, около 1450 года.

Вот, вкратце, и все, что касается боевого седла. Для охоты и путешествий седла изготовляли приблизительно так же и из того же материала, но формой они отличались от боевых седел. Многие охотничьи и обыденные седла того времени сохранились до наших дней, все они были изготовлены за период от 1380 до 1480 года. Эти богатые, ценные изделия дают редкую возможность оценить мастерство ремесленников Средневековья, насладиться видом деревянных ленчиков, щедро украшенных резной и крашеной слоновой костью. До нас не дошли более скромные повседневные седла, единственным украшением которых была обычная кожа. Но по роскошным парадным седлам можно безошибочно судить и о том, как изготовлялись обычные повседневные седла. По форме они напоминают старые боевые, бывшие в ходу до Крестовых походов, – у них остроконечная передняя лука и низкая, но обеспечивающая надежную опору задняя лука (рис. 46).

В принципе средневековые стремена ничем не отличались от своих современных аналогов, хотя и имели несколько иную форму. Можно проследить закономерные изменения, которые претерпела форма стремени начиная с 700 года н. э., но нам будет достаточно рассмотреть виды стремян, которыми, скорее всего, пользовался наш рыцарь.

Рис. 47. Стремена, 1000—1500 годы.

Приблизительно до 1350 года самой распространенной была треугольная форма стремени (рис. 47). Но начиная со второй половины XIV века в моду по непонятной причине входит стремя с искривленными скобами. Идея, как мне кажется, заключалась в том, чтобы острый треугольный край не врезался в бок лошади во время сражения. Еще один тип стремени, который начали применять в это время, – стремя с широкими боковыми скобами, суживающимися книзу. Это было разумное решение, так как такое стремя препятствовало соскальзыванию стопы всадника вперед, что было особенно важно во время турнира, когда ноги были вытянуты вперед и сильно упирались в стремена. Такая конструкция позволяла просунуть стопу в стремя и упереться в скобу тыльными костями лодыжек. Однако если рыцаря выбивали из седла, то была велика вероятность того, что лошадь потащит его по земле, так как рыцарь не мог быстро высвободить ногу, надежно вставленную в стремя. Только в конце XV века вершине скобы стремени стали придавать круглую форму.

Иногда на средневековых картинах видно, что лошади – не обязательно боевые – подкованы большими гвоздями, шляпки которых напоминают шипы футбольных бутс. Такие гвозди часто использовали в Средние века для фиксации подков. Даже лошади, запряженные в колесницы, у кельтов подковывались такими же гвоздями.

Доспехи для лошадей разрабатывались параллельно с разработкой и конструированием рыцарских доспехов. Но ткань, кожа и кольчуга, применявшиеся для изготовления конских доспехов, так полностью и не уступили место металлическим пластинам. Несмотря на то что в лошадиных доспехах XV и XVI веков встречаются великолепные стальные пластины, все же такие предметы могли позволить себе только высокопоставленные особы и богатые рыцари. Доспехи лошадей простых рыцарей продолжали делать из традиционных, более легких и дешевых материалов.