Текст книги "Самая красивая"

Глава 2

Сэм Блейк давным-давно не знакомился в барах. Женщины, которые обычно сразу начинали слишком сильно наседать на него, раздражали Блейка. Все они, как правило, знали его как спортивного комментатора на телевидении или слышали его радиопередачи, а потому тут же начинали воображать себя «звездами» средств массовой информации.

Но эта показалась Сэму совсем другой. У нее был совершенно потерянный вид. Забившись в уголок бар;, она потягивала свою «Маргариту» в полном одиночестве, в то время как за окном развлекались тысячи людей. Она казалась хорошенькой и робкой, но чувствовалась в ней и страсть, что сразу же пленило Блейка. Короче, Сэм заключил про себя, что ради такой женщины можно сделать исключение и познакомиться с ней в баре. Если, конечно, представится такая возможность.

Для нее он заказал еще одну «Маргариту», а себе – стакан содовой с лимонным соком. Одно время Блейк пил очень много. Правда, несмотря на это, редко напивался до потери контроля над собой, но, поскольку выпивка уж слишком нравилась ему, он решил остановиться, чтобы не столкнуться с новыми проблемами.

Ко всему прочему Блейку очень понравилась длинная, гибкая шея женщины, ее короткие каштановые волосы, мило завивающиеся над ушами, и – он был готов признать это – то, сколько места на табурете занимал ее зад. В наше время женщины вообразили, что чем они худее, тем привлекательнее. Но похоже, эта дама не забивала себе голову такой ерундой, и была права.

Права в чем? Блейк не стал раздумывать над ответом, решив, что при необходимости сумеет его найти.

Когда бармен подал им напитки, Сэм предложил выпить за Рождество.

– А я бы предпочла выпить за Новый год, – промолвила женщина. В ее голосе слышались одновременно отчаяние и триумф – комбинация, которой Сэму ни разу в жизни не приходилось слышать в женских голосах.

– Идет, – кивнул он, чокнувшись с ней. – Значит, пьем за Новый год.

– За Новый год, – ответила незнакомка и сделала большой глоток.

Сэм спросил себя, сколько она выпила до этого. Впрочем, она казалась совершенно трезвой, ее светло-голубые, широко распахнутые глаза были чистыми и невинными. Блейк подтолкнул к ней плошку с орехами и сам взял пригоршню.

– Кстати, меня зовут Сэм, – сообщил он.

Блейк заметил, что она задумалась. Может, у нее предубеждение против парней по имени Сэм? Может, один из них разбил ей сердце?

– Чарли, – представилась она через несколько мгновений.

– Что-что? – удивленно переспросил он.

– Называйте меня Чарли, – пояснила она.

– Но вы ничуть не похожи на Чарли. – Сэм пожал плечами. – Вас действительно так зовут?

– Во всяком случае, похоже.

– Ну хорошо, Чарли, – кивнул Блейк, вновь поднимая бокал. – Вот смотрю я на вас, и вы мне нравитесь.

Она улыбнулась, и он едва не упал с табурета. Голубые глаза почти потерялись в мелких морщинках, и все лицо осветилось приветливой улыбкой. Женщина была очень хорошенькой, когда смотрела на него с серьезным выражением на лице, но стала просто сногсшибательной красавицей, когда улыбнулась. Почему-то у Блейка появилось ощущение, что она делала это довольно редко.

– Вы часто здесь бываете? – спросил он и тут же заморгал, увидев, что она закатила глаза.

– Еще один старомодный вопрос, да? – спросила она.

– Я по-другому и не умею разговаривать.

Женщина огляделась по сторонам.

– Я была здесь однажды. Пять лет назад. Точнее, пять лет назад пятнадцатого ноября. Нет, пусть это будет шестнадцатое. На следующий день после того, как… – Внезапно она замолчала, лицо ее омрачилось.

– Да я просто так спросил, Чарли! – воскликнул Сэм, не желая ее огорчать. – Как вы сами заметили, это просто старомодная дань вежливости. Надо же хоть как-то нарушить неловкое молчание и завести разговор.

Видимо, удовлетворенная его объяснением, женщина кивнула. С минуту оба молчали. Впрочем, Блейку наступившее молчание вовсе не показалось неловким, но Чарли, как он успел заметить, явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Позвольте мне попробовать растопить лед нового знакомства, – предложила она. – Скажем… м-м-м… Чем вы зарабатываете на жизнь?

– Я бы сказал, что ваш вопрос чересчур серьезен для легкого разговора в баре.

– А-а. – Чарли смущенно отвернулась, будто только что нарушила главное общепринятое правило. – Извините, я не хотела показаться бестактной.

– Да нет, что вы. Я всякой ерундой занимаюсь – то тут, то там, – поспешил проговорить Сэм, стараясь не смущать ее. Может, стоит прекратить этот бессмысленный обмен любезностями? Может, надо просто обнять ее и поскорее отвести в ближайший свободный номер отеля?

Чарли подняла на него глаза:

– То тут, то там, говорите?

– Ну да, – кивнул Блейк. Да уж, что-то сегодня он не в лучшей форме, никак не может завязать нормальный разговор.

Вообще-то слова – это его бизнес. Четыре раза в неделю Блейк писал спортивные комментарии для «Сан-Антонио трибюн», каждый сопровождался фотоснимком. Его комментарии славились тем, что, как правило, были скорее реалистичными, чем льстивыми. Время от времени он выступал по телевидению, не говоря уже о его еженедельной радиопрограмме. Признаться, ему даже понравилось, что Чарли его не узнала.

– И где же платят больше: тут или там? – усмехнулась она.

– Если хотите взглянуть, у меня в бумажнике есть все квитанции за полученные деньги.

Чарли мило покраснела.

– Ну вот, опять я сказала не то, – извинилась она. – Мне все равно, будь вы хоть уличным бродягой. – Откинувшись назад, она внимательно оглядела Блейка. – Впрочем, у вас слишком здоровый вид, так что, пожалуй, где-нибудь под мостом вы не ночуете.

Допив «Маргариту», она слизала соль с губ. Сэм с радостью сделал бы это за нее, потому что губы у нее были розовыми, сочными и влажными.

– Вся беда в том, что я никогда прежде этого не делала, – объяснила она.

Наклонившись ближе к ней, Сэм уловил аромат французских духов. «Шанель № 5». Класс. Высокий класс. Впрочем, это не помешало Блейку спросить, едва не касаясь ее ушей своими губами:

– Чего не делали?

Он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь, и тоже вздрогнул. Еще немного, и ему придется снять с вешалки, стоящей у них за спинами, свою куртку и набросить ее себе на бедра. Так как меньше всего ему хотелось напугать прекрасную незнакомку.

Потому что, кем бы она ни была, эта очаровательная Чарли, она явно не женщина девяностых, хотя и пытается вести себя, как они.

Чарли расстегнула воротничок красной шелковой блузки, и от этого жеста жакет распахнулся. Блейк мельком увидел ее грудь – налитую, но не такую уж большую, однако оставалась ведь еще и ее задница, занимающая собой всю табуретку. Да и бедра были неплохими – как и икры, и лодыжки, на которые Сэм уже успел обратить внимание.

Она носила удобные коричневые туфли, золотые запонки и золотые часы с таким огромным циферблатом, что время на нем можно было бы разглядеть с другого конца комнаты. Короче, все в ней нравилось Блейку. Что, если он влюбится в нее?

Эта мысль пришла к нему неожиданно. Покачав головой, Блейк решил заказать пива. Да в чем дело? Он же не жениться на ней собрался, а всего лишь пофлиртовать немного в баре! Все последнее время он был в отвратительном расположении духа, но вовсе не из-за нехватки женского общества. Он имел все, чего хотел. Похоже, проблема состояла в том, что он перестал хотеть чего-либо.

До тех пор, пока не встретил Чарли.

Между ними повисло молчание. Сэм не чувствовал себя неуютно, но ей явно было не по себе, потому что она ерзала на табурете. Краем глаза он следил за ее движениями.

– А вы часто сюда приходите? – спросила она.

Тот же вопрос, что он недавно задал ей. Блейку понравилось, что она подражает ему. Он улыбнулся:

– Это же старомодный вопрос…

Я по-другому не умею. – Чарли играла с орешками, то перемешивая их в плошке, то выкладывая рядком на стойку бара. – А честно говоря, я вообще никак не умею – ни по-старомодному, ни по-современному. Так что вам придется подучить меня.

– Чарли, да никак вы флиртуете со мной? Она кивнула:

– Ну да. И как у меня получается?

Чарли задала этот вопрос очень серьезным тоном, словно ответ много для нее значил. Что-то тут происходило, только Сэм не мог понять, что именно. В одном он не сомневался: сейчас ситуация ему неподвластна.

А может, все дело лишь в том, что перед ним самая настоящая женщина девяностых?

– Получается замечательно, – вымолвил он. – Очень хорошо получается. Вы извините меня? – Встав, он подошел к вешалке, снял с крючка свою куртку, вернулся к стойке, сел на табурет и прикрыл ею низ живота.

У нее был до того невинный вид, что Сэм не мог понять, догадалась ли она, что именно он прикрывает. Однако Чарли с таким вниманием разглядывала остатки соли на бокале из-под коктейля, что, пожалуй, заключил Сэм, она все-таки сообразила, в чем дело.

Хорошо хоть Чарли не убежала, схватив сумочку.

– Я работаю со стариками, – сказала она. – Я хотела, чтобы вы что-нибудь обо мне узнали.

– Думаю, это – серьезное дело. А что вы подразумеваете, говоря, что работаете с ними? Держите что-то вроде дома для престарелых?

– Да, что-то вроде этого, – кивнула Чарли. – Я так много времени провожу со стариками, что мне даже странно говорить с человеком, имеющим собственные зубы.

Сэм широко улыбнулся.

– Вы уверены, что эти настоящие? – спросил он, указав на свои зубы.

– Абсолютно. Можете не сомневаться: я узнаю разницу с первого взгляда, каким бы умелым ни был ваш дантист.

– А что еще вы заметили?

– Вы в отличной форме. – Блейку стало казаться, что она огромным усилием воли заставляет себя не смотреть на его живот и бедра. – Занимались когда-нибудь спортом?

– Несколько десятилетий назад я играл в бейсбольной команде Техасского университета.

– Я мало знаю о спорте, – заметила Чарли.

– А я, если не считать моего престарелого дядюшки, почти ничего не знаю о стариках, – парировал Блейк.

– Вы женаты?

– Нет. А вы?

– Определенно нет. – Эти слова прозвучали как взрыв.

– Значит, разведены. Не удивляйтесь, Чарли, я разбираюсь в таких вещах. Знаете, я сам прошел через развод, это было очень давно – сразу после колледжа.

– И у вас ни разу не возникало соблазна снова вступить в брак?

– Нет. А у вас?

– Никогда. У меня не получилось.

Наклонившись ближе к Чарли, Сэм провел пальцем по ее щеке.

– Не получилось что?

– Не получилось… – Она задумчиво посмотрела на него. – Вы тоже флиртуете?

– Пытаюсь, черт побери!

– Только не оставляйте этих попыток. Вы скоро будете у цели.

Сэм не стал спрашивать, где находится эта цель, потому что не хотел терять надежды.

– А дети у вас есть? – спросил он. Она отрицательно покачала головой.

– А у вас?

– Нет.

Уж слишком она была серьезной – это ее даже немного портило. Блейк решил, что настала пора появиться Сэму Спортсмену, и принялся играть орешками, выкладывая их в разном порядке. Некоторое время Чарли наблюдала за ним, а потом, усыпив ее бдительность, Сэм щелчком бросил орешек в ее сторону. Она отбила пас, и они стали играть. Не прошло и нескольких минут, как он разбросал вокруг нее почти все орешки. Чарли огляделась по сторонам.

– Похоже, вы любите игру, – заметила она.

– Очень. Это у нас фамильная черта.

– Зато моя семья была весьма консервативной.

– Была? – переспросил Блейк.

– Они все умерли, – пояснила Чарли, причем в ее голосе не звучало и намека на печаль, нет, она просто сообщила ему это как данное.

– Наверное, одиночество особенно трудно переносить в рождественские дни.

– Я уже давно одна, – ответила Чарли. – И привыкла к этому.

Что-то шевельнулось у него внутри: похоже, Чарли просто бравирует. Ни детей, ни семьи, однако она не просит сочувствия. Черт возьми, она нравилась ему все больше и больше.

Бармен забрал у них пустую плошку.

– Ну что, детки, хотите еще игрушек? – спросил он. Покачав головой, Сэм шепнул Чарли на ухо:

– Все, что мне нужно для игры, у меня уже есть. Вздрогнув, она опустила веки.

– У меня тоже.

Блейку показалось, что он вот-вот лишится рассудка или столкнется с чем-то весьма увлекательным и интересным. Заиграй сейчас дюжина скрипок, он не был бы так поражен.

Заметив, что освободился один из столиков, они быстро пересели за него, заказав по пути пару закусок. В течение следующего часа, пока Чарли попивала очередные полторы порции коктейля, разговор шел о кино (он любил триллеры, а она – заграничные фильмы) и о книгах. Как ни странно, Сэм предпочитал художественную литературу, а Чарли – документальную. Заговорив о музыке, они вступили в безнадежный спор о роке, джазе и Бахе.

Пока они болтали, в баре становилось все более шумно, и им пришлось подвинуться ближе, чтобы лучше слышать друг друга. По правде говоря, Сэм нарочно старался говорить тише, чтобы Чарли подсела к нему. Блейк поздравил себя, вспомнив этот старый трюк.

Ему так и хотелось рассказать ей о своих журналистских планах и спросить, о чем мечтает она, но тогда разговор стал бы слишком серьезным. Впрочем, Сэм и так был довольно серьезен, только его профессиональные планы не имели отношения к беседе.

Сэм как бы ненароком рассказал ей парочку двусмысленных анекдотов. Чарли не стала прикидываться, что не понимает их, но и не смеялась, а лишь слегка улыбнулась, и ему это очень понравилось.

Блейк даже не помнил, кто из них первым предложил узнать, есть ли в отеле свободные номера. Однако часов в десять он обратился за помощью к одному своему приятелю, работавшему в «Хилтоне», с просьбой уступить один из тех номеров, которые всегда придерживали свободными на случай неожиданного приезда какой-нибудь знаменитости. Сэма, спортивного журналиста, конечно, нельзя было счесть знаменитостью, но он вращался среди известных спортсменов и болельщиков, которые любили заключать всевозможные пари, и, как человек, просвещенный в области спорта и жизни спортсменов, мог снабжать спорщиков интересной информацией.

Вернувшись, Блейк обнаружил, что Чарли сама заплатила за выпивку по кредитной карточке. Она так сильно нервничала, что он опасался, как бы она не сбежала прямо из лифта. К счастью, вместе с ними в лифт вошла целая толпа гуляк, и они вдвоем оказались прижатыми к задней стенке. Чарли стояла, глядя прямо перед собой, но Сэм сомневался в том, что она видит хоть что-то.

Слава Богу, она не прикрыла голову полой жакета, чтобы скрыть лицо.

Войдя в лифт первыми, они вышли из него последними и молча ступили на нужный этаж. Дойдя до номера, Блейк жестом предложил Чарли войти. Она перешагнула порог и тут же зажгла свет, бормоча что-то невнятное о каком-то мнении, точнее, о втором мнении. Ее слова были совершенно непонятны Блейку, а потому он тут же забыл о них.

Они находились в просторной комнате с отличной мебелью и балконом, выходившим на набережную. Вздохнув, Чарли бросила сумочку на широченную кровать, накрытую золотистым покрывалом.

– Я здорова, если вас это интересует, – сообщила она.

– Я тоже, – сказал он, вынимая из кармана бумажник и бросая его рядом с сумочкой Чарли. – И я приготовился.

Она побледнела как полотно.

– Вы что же… собираетесь заплатить мне?

– Да нет, я имел в виду презервативы, – поспешил успокоить ее Сэм. – Я держу тут несколько штук.

Чарли покраснела.

– А-а, – протянула она, постаравшись взять себя в руки. – Полагаю, вам нравится быть готовым к таким вещам. Вдруг пригодится.

. – Я купил их как-то, назначив свидание одной девушке, – объяснил он. – Очень давно. Презервативы тогда не понадобились.

Чарли посмотрела сначала направо, потом налево, затем опустила глаза и разгладила юбку.

– Интересно, – прошептала она, – куда из моей крови подевался весь алкоголь?

– Ты совсем трезвая, – возразил он.

– Нет, не совсем, однако отдаю себе отчет в том, что происходит.

– Вот и отлично. – Блейк помолчал, а потом добавил задумчиво: – Ты ведь никогда ничего такого не делала, да? Ты уверена, что хочешь этого?

И опять ее реакция поразила его своей непредсказуемостью.

– Так ты передумал, да? – равнодушно спросила она. – Я так и знала, что ты передумаешь.

– Ни за что, Чарли, – проникновенным голосом произнес Сэм.

Сбросив куртку, он легко поцеловал ее – просто для того, чтобы попробовать губы на вкус. Сэм уловил привкус лимона, текилы и соли. И еще он почувствовал вкус рая, тут же обругав себя за то, что в его журналистском мозгу могло родиться подобное избитое сравнение.

Сняв с себя жакет, Чарли бросила его поверх куртки Сэма, а потом крепко прижалась к нему.

Рай – недостаточно сильное сравнение, когда речь идет о том, чтобы провести время с такой женщиной, как Чарли, подумал Блейк.

Глава 3

Шарлотта обнимала Сэма, и ей казалось, будто она впервые обнимает мужчину. Шарлотта крепко сжимала его плечи, руки, поглаживала рубашку и вообще все, до чего могла дотянуться. Признаться, больше всего ей хотелось поскорее снять с Сэма одежду, чтобы взглянуть на его нагое тело, но она постаралась сдержать свой порыв. Если не контролировать себя, то он, чего доброго, передумает и бросится к двери.

Шарлотта опять была готова заплакать. Подумать только, они еще и пяти минут не провели в гостиничном номере, а с ней уже невесть что творится! Если он и впрямь вздумает уйти, то она в таком настроении того и гляди начнет молить его остаться.

А ведь в баре все так хорошо начиналось! Нет, она настоящая обманщица. И ко всему прочему жалеет себя.

Существовала, впрочем, еще возможность того, что он останется, а убежит она. Все ощущения перемешались, она чувствовала, что постепенно впадает в панику.

Шарлотта мысленно дала себе пощечину. Сэм никуда не уйдет – как и она. Нельзя терять шанс доказать себе, что она полноценная женщина. Рядом с ней находится настоящий мужчина, способный ей помочь. Скользнув ладонями вниз по его рукам, Шарлотта положила голову на теплый изгиб плеча Блейка. Да, без сомнения, этот мужчина – образец мужественности.

Вообще такие, как Сэм Блейк, встречаются очень редко. Он привлекателен, полон мужской силы, имеет чувство юмора и понимает женщин. Во всяком случае, именно таким его видела Шарлотта.

Она почувствовала тепло его ладоней у себя на спине, затем сильные руки обхватили ее талию и осторожно погладили ягодицы.

Итак, он не убежит от нее. А пока он остается, не уйдет и она.

Шарлотта поежилась в предвкушении того, что должно было произойти между ними. Дрожа, она ласкала его шею, плечи, руки. Да уж, он очень сильный мужчина. Похоже, ее ждет восхитительная ночь, потому что Сэм поистине великолепен. И то, что она знала научные названия всех частей его тела, не уменьшало их привлекательности.

Сэм поцеловал ее в губы.

– Оставить или убрать? – спросил он, касаясь губами ее рта.

Оставить или убрать – что? Шарлотта не поняла, что он имеет в виду.

– Я спрашиваю, свет выключить или нет? – переспросил Сэм, так и не дождавшись ответа.

– Выключи. Можно оставить шторы открытыми и любоваться иллюминацией.

– Не думаю, что мы будем смотреть на уличные огни, – усмехнулся он.

Она заставила себя посмотреть ему в глаза:

– Может, и не будем.

Подмигнув Шарлотте, Сэм выключил свет. Надо же, она в таком состоянии, что ничего не понимает с первого раза.

Пока Сэма не было рядом, Шарлотта принялась расстегивать блузку. Когда яркий свет погас, комната наполнилась огнями иллюминации, придающими волшебные, нереальные очертания их телам и предметам.

Сэм вернулся к ней, принеся с собой тепло летнего солнца.

– Позволь мне, – прошептал он, дотронувшись до ее груди, обтянутой красным шелком.

Соски Шарлотты тут же отреагировали на его прикосновение и стали отчетливо выделяться под красной тканью. Пальцы Сэма не заставили себя ждать, и Шарлотте пришлось уцепиться за его плечи, чтобы не упасть, пока он осторожно катал эти набухшие шарики.

– Ты должна будешь сказать мне, что тебе нравится, – прошептал он.

– Все.

Странный ответ для Шарлотты Гамильтон, доктора медицины. Она знала одного мужчину – единственного мужчину, между прочим, с которым занималась любовью, которого бы ее ответ невероятно рассмешил.

Но она имела в виду именно то, что сказала. Сэм медленно целовал ее глаза, шею, а его руки все еще продолжали ласкать грудь. Он был очень нежен, но все равно ее кожа горела в тех местах, к которым прикасались его пальцы. Шарлотта и представить себе не могла, что он способен причинить ей боль или унизить ее. Разве только она ему надоест…

Этот вывод подсказали ей инстинкт и стремление поскорее заняться любовью, приправленные изрядным количеством алкоголя. Шарлотта солгала, сказав, что совсем не чувствует опьянения.

Вытащив ее блузку из юбки, Сэм расстегнул последние пуговицы и уставился на красный кружевной бюстгальтер. От восторга у него захватило дух. Грудь Шарлотты тут же заныла в предвкушении его ласк.

Заглянув Сэму в глаза, она решила подтолкнуть его к дальнейшим действиям. Шарлотта расстегнула молнию на юбке и стянула ее вниз, а потом отбросила в сторону туфли. На ней остались узкие трусики того же цвета, что и бюстгальтер, и чулки на кружевных резинках. Все белье она купила специально, задумав надеть его в день развода. Шарлотта даже накрасила ногти на ногах красным лаком.

Все это должно было быть спрятанным под одеждой. Но теперь глаза Сэма не пропустили ни одной, даже самой мелкой, детали ее туалета.

Его взор медленно поднялся вверх и встретился с глазами Шарлотты.

– Ты – восхитительная женщина, Чарли, – произнес он неузнаваемым голосом. – Так тебе нравится все? Не уверен, что сам умею все, но я постараюсь, так что давай попробуем, на что мы с тобой способны.

Не говоря ни слова, Шарлотта подошла ближе к нему и стала снимать с него рубашку. Ее обычно умелые руки сделались вдруг невероятно неуклюжими. Сэм нипочем не поверил бы, что она работает гериатром и даже хирургом. Впрочем, кого это волнует? Сэму Блейку никогда не узнать, чем занимается его нынешняя партнерша.

На мгновение Шарлотта задумалась о том, что сказали бы пациенты, если бы увидели ее сейчас. Обычно перед ними представала опытная, заботливая и сдержанная женщина-врач, которую никто из них не смог бы представить в красном белье и чулках на кружевных резинках. Однако когда руки Сэма вновь легли на ее ягодицы, Шарлотта забыла обо всем на свете. Она даже перестала беспокоиться о том, что ягодицы у нее слишком крупные для того, чтобы обхватить их ладонями. Сэм не жаловался на это, и она не собиралась сообщать ему о своих сомнениях.

Просунув ногу между его ног, Шарлотта стала двигать ею взад-вперед, дотрагиваясь до того, что эвфемистически можно было бы назвать чувствительной зоной его тела. Твердые от крахмала слаксы Сэма не шли ни в какое сравнение с тем, что ее нога ощутила под ними.

Он застонал. Шарлотта восприняла этот звук как побуждение к дальнейшим действиям. Голова у нее закружилась, но она знала, что «Маргариты» тут ни при чем.

Поцеловав ее в шею, Сэм прошептал Шарлотте на ухо:

– А ведь у нас беда, Чарли. Ее сердце замерло.

– Что такое?

– У меня в бумажнике всего лишь три презерватива. Шарлотта вздохнула. В последний год до того, как они с Роджером вообще перестали заниматься любовью, этого количества им хватило бы месяцев на шесть.

Сэм отпустил ее на мгновение, позволив снять с кровати покрывало, а потом толкнул на постель. Наградив Шарлотту долгим жадным поцелуем, он приподнялся и стал раздеваться. Она наблюдала за ним без намека на смущение. Шарлотта видела в жизни достаточно нагих мужчин, чтобы стесняться их, правда, всем им было от шестидесяти пяти до ста одного, и ни одного такого же сложения, как у Сэма.

Начиная от его дьявольских карих глаз, чуть кривой улыбки, мощной шеи, широких плеч, стальных бицепсов, плоского живота и узких бедер и вплоть до стройных лодыжек он мог бы служить моделью для плаката, рекламирующего здоровый образ жизни, причем Сэм вовсе не походил на культуриста с чрезмерно развитой мускулатурой. Шарлотта не видела его ступней, но ничуть не сомневалась, что и они тоже идеальной формы.

Может, два небольших шрама на правом колене, как и сломанный нос, и могли бы испортить впечатление для Другой женщины, но только не для Шарлотты, которой Сэм казался просто великолепным.

На его теле почти не было волос, как это часто случается у блондинов, но внизу живота – в той части его тела, которую Шарлотта приберегла для своего взгляда на десерт, – они росли гуще и были темнее, чем везде, и Шарлотта внимательнее пригляделась к своему «десерту». Он великолепен! Идеальная модель для фотографа.

Кстати, ее оценка не зависела от мигающих огоньков, освещавших его тело, – Сэм Блейк и вправду был сложен безупречно.

Шарлотта по очереди скатала ногами чулки и отбросила их в сторону. Сэм молча наблюдал за ней. Говорить было ни к чему. Но и от одного его взгляда ее тело загоралось и жаждало ласк.

Позволив Шарлотте снять с себя бюстгальтер, Сэм лег рядом с ней и заключил ее в объятия – этого оказалось достаточно, чтобы она забыла обо всем на свете: и о том, как выглядит, и о своих больших ягодицах, и о том, что может чем-то не понравиться ему. И это не было каким-то своеобразным тестом – нет, просто началом чувственных удовольствий. Шарлотта спросила себя, почему решилась на такое рискованное безумие, но когда кончик его языка проник ей в рот, когда его руки прикоснулись к ее обнаженной груди, она забыла и о своем вопросе, и уж тем более не стала искать ответа.

А когда его пальцы прикоснулись к ее лону, все еще прикрытому тонким кружевом трусиков, Шарлотта вообще лишилась возможности думать.

Она сама сняла с себя трусики, но сделала это автоматически, не понимая, что делает. С улицы доносились веселые крики, смех и музыка, а Сэм все ласкал, целовал и гладил ее, то прижимая к себе, то отпуская, и каждое его движение приводило ее в восторг, сводило с ума. На ее теле не осталось уголка, до которого он не дотронулся бы руками или губами. Шарлотта пыталась угнаться за ним и тоже жадно ласкала его, но ей было далеко до Сэма.

Блейк долго тянул, прежде чем надеть первый презерватив, но очень быстро использовал его.

Однако Шарлотта не жалела об этом. И реакция ее тела на его ласки не могла разочаровать их обоих. Кровать под ними ходила ходуном.

За ночь Шарлотта стала совсем другой женщиной. Она не только с готовностью занималась любовью в разных позах, которые предлагал ей Сэм, но несколько раз и сама проявила изобретательность, когда он ей позволил. Из чего она заключила, что эти позы знакомы ему. К примеру, он явно не меньше сотни раз занимался любовью на куче полотенец, сваленных в ванну. А вот для Шарлотты это было свежим ощущением.

До этой ночи доктору Гамильтон казалось, что она знает все нервные окончания в человеческом теле, но Сэм показал ей, как сильно она заблуждается.

Во всех книгах, которые Шарлотта читала о сексе, а таких было несколько, ничего не говорилось о том, что чувствует женщина, когда мужчина проводит языком по внутренней стороне ее бедер. В них также ни слова не нашлось о том, какова на вкус кожа мужчины, начиная от затылка и запястий и кончая обратной стороной коленей.

Не упоминалось в ученых книгах и то, как полезен смех. Сэм рассмешил ее какой-то забавной шуткой, а потом принял смех в себя, закрыв губы Шарлотты поцелуем. Он показал ей фейерверки, заставил услышать музыку, он, как проводник, вел ее в мир чувственности.

Сэм старался не спешить, однако презервативы кончились слишком быстро.

– Они были как три желания из детской сказки, – промолвил он, ранним утром прижимая к себе Шарлотту, кутавшуюся в одеяло. Сэм задвинул шторы два презерватива назад, и теперь они лежали в полной темноте.

Шарлотта положила ладонь ему на грудь и стала непроизвольно прислушиваться к биению его сердца.

– Три желания? – улыбнулась она, а потом решилась спросить: – Ты получил то, что хотел? – И затаила дыхание в ожидании ответа.

– О да, – прошептал Сэм, водя носом по ее шее. – Я получил гораздо больше, чем ты можешь предположить. Ты – потрясающая женщина, впрочем, думаю, тебе это известно.

– Да, – с улыбкой ответила Шарлотта. – Теперь мне это известно.

– Нам надо поговорить, – вдруг заявил Сэм. Ее сердце замерло.

– Но мы уже говорили, – пролепетала она.

– Наш разговор не был серьезным.

Меньше всего на свете Шарлотте хотелось заводить с Сэмом серьезный разговор. Набрав полную грудь воздуха, она приказала себе не паниковать. Она должна оставаться холодной и опытной женщиной, какой он ее считал.

– Позднее, – отозвалась она, а потом добавила дрогнувшим голосом: – Позднее…

Сэм не стал настаивать, и постепенно ее сердце забилось в нормальном ритме. Она держит ситуацию под контролем. У нее есть выбор.

Уставшая, удовлетворенная и очень довольная тем, как прошла ночь, Шарлотта наконец-то заснула. Правда, сначала она поворочалась немного, не привыкнув спать в мужских объятиях, но потом тихий храп Сэма убаюкал ее, и она впала в приятное забытье.

Никогда и никому еще не было так хорошо в постели, сказала она себе, перед тем как уснуть, имея в виду не только Сэма Блейка, но и себя.

Блейк проснулся, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Бледный утренний свет проникал в щелку между задвинутыми шторами, освещая гостиничный номер, и Сэм быстро вспомнил недавние события.

Чарли… При воспоминании о ней на его губах заиграла удовлетворенная улыбка.

Блейк провел рукой по кровати, но ее не было рядом с ним. Он ощупал весь огромный матрас. Нет, постель определенно пуста. Однако простыня еще не остыла, значит, она ушла совсем недавно.

Сэм осмотрел ванную комнату и пол вокруг кровати в поисках хоть каких-то следов ее пребывания. Однако, кроме кучи полотенец в ванне и его одежды, которую она аккуратно сложила на стуле, ничто не говорило о том, что здесь недавно была женщина.

Впрочем, некоторые части его тела непривычно устали, и это говорило о том, что ими недурно попользовались. Сэм подумал о той, которая пользовалась ими. Разумная, отзывчивая, страстная, она оказалась для него практически идеальной партнершей. Господи, она даже смеялась над его шутками! Положительно, он влюбился.

Или может влюбиться, если она даст ему это сделать.

Он должен увидеть ее еще раз, получше познакомиться с ней, дать ей шанс узнать его. Сэму исполнилось тридцать восемь лет. Как давно уже он не встречал подходящей женщины! Если она испытывает примерно те же ощущения, что и он сейчас, они могли бы создать семью, что несказанно обрадовало бы его мать, без устали повторявшую, что он даром прожигает жизнь.

Но тут он вернулся к реальности. Его матери еще рано начинать счет будущим внукам. Потому что он даже не знает настоящего имени Чарли.

Сидя на краю кровати, Блейк почесал голову и выругался. Как он мог позволить ей уйти?

Он не мог. И не сделал бы этого, если бы не спал. Как же ее разыскать?