Текст книги "Самая красивая"

Вот если бы он писал сейчас книгу…

Нет, об этом можно только мечтать. Реальность заключается в том, чтобы гонять курсор по экрану и поскорее закончить с колонкой.

Может, стоит пока оставить спорт в покое? Или описывать спортивные события с точки зрения человека, не имеющего отношения к спорту? Может, с точки зрения женщины? Чудовищная мысль! Но она понравилась Сэму. Он мог бы брать у кого-то интервью, у кого-то чувственного, умного, никак не связанного со спортом.

Нет, ее нельзя назвать неспортивной, слабой или негибкой. Дама, которая лихо выполняла акробатические трюки на смотровом столе, способна посоперничать в гибкости со спортсменками из русской команды по гимнастике. Сэму пришла в голову только одна особа, которая отвечала всем этим требованиям. Но ее может сейчас не быть дома.

Сэм вспомнил головы стариков, зависшие в дверях смотровых палат. Должно быть, ей пришлось не раз объяснять, что она имела в виду, когда сказала, что хочет только секса. Если, конечно, ее пациенты имели нахальство спрашивать об этом. Впрочем, некоторый опыт общения со стариками (сводившийся для Сэма к общению с его семидесятишестилетним дядюшкой, который ненавидел свой возраст) подсказывал ему, что для этой публики нахальство – обычное дело.

Ох, если бы только он мог услышать, как его любимая им ответила!

Еще час Сэм занимался своей заметкой, потом поболтал с двумя зашедшими к нему журналистами и отложил игру в теннис с одним из них, надеясь, что у него появится иное, более привлекательное занятие.

И наконец снял трубку. Наводя справки о Чарли, Сэм заодно узнал местонахождение ее офиса, а также домашний адрес и телефон, которого не было в справочной книге.

К телефону подошла женщина. Но вовсе не Чарли.

– Могу я поговорить с доктором Гамильтон? – осведомился Сэм.

– Кто это? – спросила женщина.

С точки зрения Сэма, это было уж слишком.

– Пациент, – ответил он. Продолжительное раздумье.

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Это конфиденциальный разговор, – начиная терять терпение, ответил Сэм. – Можете мне поверить, доктор Гамильтон захочет поговорить со мной.

– Что-то вы не похожи на ее пациента, – заявила нахальная особа. – И чересчур раздражительны.

– Вот именно от раздражительности она меня и лечит, – нашелся Сэм. – Да-да! Она говорит, что это временное явление, однако я в этом не уверен.

– Что ж, тогда позвоните ей на работу и свяжитесь с регистратурой. Возможно, вам поможет другой врач.

– Нет, у меня проблема личного характера. Я хочу говорить только с доктором Гамильтон.

– Так позвоните ей, когда она будет на работе. Ее приемные часы…

– Да знаю я, когда она принимает! – с досадой перебил Сэм. – С ней все в порядке? Почему к телефону подошли вы, а не она? С ней что-то случилось?

– Нет, с доктором Гамильтон все в порядке. Кстати, как вы ее разыскали? Если вы еще раз позвоните сюда, я выясню ваш номер и устрою неприятности вам и…

– Мне и кому еще?

– Вам и телефонной компании, которая дала номер ее телефона, хотя, по договору, не имела права это делать. А заодно привлеку вас за преследование доктора Гамильтон. – И она начала говорить что-то о техасском законодательстве. Все ясно. Он нарвался на юриста. Черт возьми! Сэм повесил трубку. Не очень-то хорошо он провел беседу.

Но, будучи бесстрашным воздыхателем доктора Гамильтон, он решился позвонить еще раз.

– Послушайте, – заговорил Сэм, когда та же самая женщина снова подошла к телефону. – Да, я не пациент доктора, точнее, я был для нее кем-то вроде пациента, но сейчас это не важно. Чарли – мой друг. Я хочу назначить ей свидание. – Сэм с трудом сглотнул, он мямлил, как ребенок. – В конце недели проводится фестиваль грязи. Знаете, это когда осушают дно реки, чтобы его почистить, и выбирают королеву и короля грязи. Они идут вниз по…

– Я прекрасно знаю, что происходит во время фестиваля, – перебила его невидимая собеседница. – Кто вы такой? Никто не называет Шарлотту Чарли. Это Роджер подговорил вас позвонить?

Сэм разозлился, причем за любимую не меньше, чем за себя.

– По-вашему, никто не может назначить Чарли свидание без вмешательства посторонних?

– По-моему, ей не нужны неприятности от мужчин.

Да уж, с этой особой нелегко иметь дело. Ко всему прочему она еще и юрист. И возможно, терпеть не может мужчин.

Сэм сдался:

– Хорошо, просто передайте ей, что звонил пациент с биоопасным материалом. Чарли поймет. Скажите ей… то есть попросите ее позвонить мне на работу. Мой телефон…

Дама-юрист повесила трубку, не дав ему договорить.

Сэму оставалось сделать то же самое. Похоже, подозвать Чарли к телефону не удастся, особенно если эта инквизиторша все время будет отвечать на звонки.

Правда, кое-что доставило Сэму огромное удовольствие: он несказанно обрадовался, узнав, что Шарлотта ни слова не сказала о нем Великой Инквизиторше. И он не мог поверить в то, что она сделала это из чувства стыда.

Потому что в чем Шарлотту нельзя было упрекнуть, так это в глупой стыдливости. При встрече в отеле и у нее на работе их обоих переполняла радость. И она должна знать, так же как знает он, что им необходимо поделиться этой радостью еще раз.

«Все, что мне нужно, – это секс!»

Ее признание дало начало их отношениям.

Глава 7

Шарлотта нервно нарезала огурец и ссыпала неровные кусочки в миску на искромсанные листья салата и кое-как нарезанные грибы. Ей не хотелось салата, вообще не хотелось есть. Ей было все равно, поест ли она вообще когда-нибудь или нет.

Может, завтра она почувствует себя лучше. Сегодня все не ладится.

Впрочем, внутренний голос тут же напомнил ей, что дела не так уж плохи. По сути, кое-что было очень, очень хорошо. Шарлотта вздрогнула, вспоминая некоторые события. Перед внутренним взором встала картина, которая то и дело вспоминалась ей: мускулистый обнаженный мужчина лежит на смотровом столе. Он должен был выглядеть там неестественно, однако идеально вписался в обстановку и явно чувствовал себя как дома.

Она устроила ему подробный осмотр, хотя даже не воспользовалась стетоскопом.

Шарлотта поежилась. Да что с ней такое? Во что она превратилась? Стоит тут и вспоминает хорошее, когда это хорошее так сильно перемешалось с плохим. Похоже, она уже не в состоянии отличить добро от зла.

В кухню вошла Луиза. Низкорослая Луиза с ее пышным бюстом, рыжеволосая Луиза, упрямая, как и положено рыжей. Впрочем, сама Шарлотта тоже могла быть упрямой. Бросив на разделочную доску стебелек сельдерея, она нацелила на него нож.

– Кто звонил? – спросила Шарлотта, не скрывая раздражения. Достаточно того, что Луиза почему-то решила сама брать трубку.

– Похоже, Крыса понял, что натворил, и теперь будет одолевать тебя звонками. – Подруга не принадлежала к числу поклонников Роджера Крысы. Раз уж она подходила к телефону в другой комнате, то надо рассказать хозяйке дома о том, кто звонил, решила Луиза. – Чудак, – добавила она.

Сердце Шарлотты забилось быстрее. Она знала лишь одного чудака. Очень хорошо знала.

Нет, этого не может быть. Похоже, у нее начинается параноидальный бред.

– Оба раза? – спросила она хрипло.

– Очень странный тип. Назвался твоим пациентом, но я сразу его раскусила. – Подойдя к стойке, Луиза взяла морковку, не замечая, какое впечатление произвели на Шарлотту ее слова. – Говорил какую-то ерунду о биоопасном материале, если только я правильно расслышала, потом добавил что-то о свидании…

Шарлотта поймала себя на том, что улыбается. Хотя не было ничего смешного в том, что Сэм бросил в лоток. Ну почему она вспоминает о нем с нежностью? Он же Красноперка! Он еще хуже Крысы. Он вытащил наружу самые плохие ее качества.

Шарлотта почувствовала на себе внимательный взгляд Луизы. Опустив глаза, она с такой яростью принялась кромсать сельдерей, что тот вскоре превратился в зеленую кашу. Луиза продолжала наблюдать за ней, и Шарлотта заставила себя умерить пыл.

– Так ты знаешь этого парня? – полюбопытствовала подруга.

Шарлотта соскребла сельдерейное месиво в миску и швырнула на разделочную доску второй стебелек.

– Да, знаю. – Не очень-то внятный ответ, но больше она ничего не собиралась говорить.

Облокотившись на стойку, Луиза принялась жевать морковку.

– Так расскажи мне о нем, – попросила она.

– Нечего рассказывать.

Оказалось, солгать не так уж трудно, а ведь Шарлотта считала себя правдивой. До тех пор, пока Сэм не появился в ее жизни, она не замечала за собой дурных привычек.

Нет, конечно, она не набралась от него дурного, в ней самой появилось что-то нехорошее. Этот день самый плохой в ее жизни: сегодня она нарушила врачебную этику, что недопустимо. Ей следовало хотя бы снять халат, а уж потом прыгать на него.

Но она совсем потеряла голову. Нож скользнул в ее руках.

– Шарлотта, – донесся до нее укоризненный голос.

Оказывается, она порезалась. Сунув палец в рот, Шарлотта перестала готовить салат и отвернулась от стойки, чтобы не чувствовать на себе испытующий взгляд подруги.

Луиза молча вытащила из шкафа бокал и плеснула в него вина.

– Сядь. – Она подвела Шарлотту к обеденному столу, стоявшему в другом конце кухни. – Я сама справлюсь с готовкой, а ты расскажи, что с тобой происходит.

Шарлотта попятилась и буквально упала на ближайший стул. Луиза, заговорившая так, как выступала обычно в залах судебных заседаний, выглядела великолепно, зато Шарлотта при этом почувствовала себя настоящей, причем совершенно беззащитной, развратницей.

– Да ничего не происходит, – едва слышно пробормотала она.

– Ха! Да ты на себя не похожа после развода!

– Не знаю, какой, по-твоему, я должна быть. Мало того, похоже, мне и самой надо это понять.

– Ты привлекательная, умная, удачливая женщина, прекрасный профессионал, которая вольна ходить куда угодно и делать все, что угодно. Ты можешь сколько захочешь заниматься своей карьерой, ведь именно она больше всего для тебя значит, не так ли? – спросила Луиза.

– Разумеется, – кивнула Шарлотта.

Она старалась говорить как можно убедительнее, что на этот раз удалось легче, потому что это была правда. Однако Луиза наградила ее очередным подозрительным взглядом.

– Я знаю, ты обычно не пьешь вина, – заметила она, кивнув на нетронутый бокал в руке подруги, – но, полагаю, глоточек-другой тебе не повредит.

Совсем недавно Шарлотта думала то же самое о «Маргаритах». Возможно, если бы она остановилась тогда на одном коктейле, ее жизнь сейчас была бы куда проще.

Нет, не стоит обвинять в своих неприятностях текилу. К тому же, не произойди с ней всего, что случилось, она всю жизнь считала бы себя холодной и равнодушной женщиной, которой не удалось исполнить свое истинно женское предназначение, заключающееся в инстинктивном стремлении к сексу, цель которого – продолжение рода. Господи, но она же врач! И знает, как важен секс в жизни людей.

Семнадцатого и утром восемнадцатого декабря она очень хорошо понимала зов плоти. Правда, было еще и двенадцатое января, сегодня. На душе у Шарлотты потеплело, когда она вспомнила, что они с Сэмом делали в смотровой. Один глоток ледяного вина не сумел погасить запылавший в ней огонь, пришлось выпить весь бокал.

Подняв глаза, Шарлотта опять встретила на себе внимательный взор Луизы, державшей в руках бутылку. Робко улыбнувшись, Шарлотта протянула бокал подруге, чтобы та снова наполнила его.

– У меня сегодня нелегкий день, – объяснила она.

– С тобой все было в порядке до тех пор, пока не зазвонил телефон, – отозвалась Луиза.

– Нет, ты ошибаешься, – возразила Шарлотта. – Еще минут за пять до звонка ты сама говорила, что у меня огорченный вид.

– Огорченный – да, но ты тогда не выходила из себя.

Если Луиза считает, что она сейчас вышла из себя, то что бы она сказала, услышав, как ее подруга кричит на весь коридор: «Все, что мне нужно, – это секс!»? Или если бы услышала, как она отмахивается от своих пожилых пациентов, которые, забыв о собственных хворях, расспрашивают доктора Гамильтон о ее проблемах.

Ну как мог Сэм сделать ей предложение? К тому же он ведь не просто Сэм, а этот невыносимый Красноперка! Шарлотта даже не знала, отчего вспоминает все это. Секс не был для нее важнее чести, достоинства, гордости…

Кто-то позвонил в дверь. Шарлотта едва не подскочила. Это невозможно!

– Сиди здесь, – произнесла Луиза тоном, каким обычно обращалась к адвокату противоположной стороны, – а я посмотрю, кто там.

Через мгновение она вернулась, держа в руках конверт и глядя на него с таким видом, будто боялась вскрыть. Шарлотте показалось, что подруга того и гляди поднесет конверт к лампе, чтобы посмотреть содержимое на свет.

– Это тебе, – сказала она. – Его принес молодой человек из службы доставки «Аламо мессенджер». Хочешь, чтобы я первая прочла? Вдруг там что-то нехорошее? Знаешь, в наше время всего можно ждать.

– Нет уж, я сама рискну. – Рисковать было нечем – она уже поняла, кто прислал письмо.

Шарлотта отдала подруге бокал и взяла конверт. Внутри лежала небольшая карточка с коротким сообщением: «Я не знал, кто ты такая, когда увидел тебя в баре «Хилтона». Наша встреча произошла по воле судьбы. Я должен снова увидеть тебя. Люблю, Сэм».

Шарлотта сунула письмо в карман.

– Это от пациента, – сказала она Луизе. Та скривилась:

– Весьма необычный пациент, надо сказать.

– Поверь мне, так и есть. Он необычен.

– Он? – изумилась Луиза. – Выходит, у тебя появился поклонник среди твоих старичков?

Шарлотта представила себе Сэма, сидящего на краю смотрового стола в одной рубашке. А потом его же, только лежащим и уже без рубашки. Застонав, она уткнулась лицом в ладони.

Старичок? Нет уж, старичков с такими телами не бывает.

– Я не могу сегодня есть, – промолвила она. – Ужасно болит голова.

– Тебе нужен отдых, – заявила Луиза.

Отдых… Волшебное, с точки зрения Луизы, слово, способное решить все проблемы. Каждый год она отправлялась в разные уголки Европы и отовсюду привозила Шарлотте подарки. Сегодня вечером прованские травы, купленные ею в прошлом году, должны были придать особый аромат цыплячьим грудкам, которые лежали в холодильнике и ждали, когда их поджарят на гриле, установленном на балконе. Погода стояла мягкая, и Шарлотта уже вынесла туда специальный столик со стеклянной столешницей.

Но ужин на балконе планировался еще до звонка Сэма, когда Шарлотта верила в то, что, занимаясь чем-то, сумеет отвлечься от мыслей о недавних событиях.

Она то ли всхлипнула, то ли застонала.

– Я думаю, Роджер доводит тебя до такого состояния, – заявила Луиза.

– Я его не видела и ничего о нем не слышала после развода.

– Но это вовсе не означает, что он не виноват в твоем состоянии, – резонно заметила Луиза.

Шарлотте должно было понравиться, как подруга отзывается о ее бывшем муже. Потому что целых пять лет, начиная с их медового месяца, Шарлотта привыкла обвинять Роджера во всех семейных неприятностях. Но когда дело касалось Сэма, она во всем винила себя.

Сердцем Шарлотта понимала, что Роджер Крыса не мог подговорить Сэма унизить ее. Правда, она еще не смела признаться в этом вслух, и к тому же, считая его Красноперкой, она могла держать с ним дистанцию.

После ухода Луизы Шарлотта выбросила салат в ведро и решила просто посидеть в темноте на балконе, но снизу доносился смех, и ей казалось, что это смеются над ней.

Шарлотта узнала женский голос, он принадлежал незамужней красивой блондинке, которая в этот момент увлеченно кокетничала с каким-то кавалером. Когда мужчина с женщиной остаются наедине, их смех звучит иначе, чем на людях. Возможно, они с Сэмом смеялись так же.

Шарлотта слушала их сколько хватило сил, то есть примерно пять секунд. А потом бросилась в ванную, приняла горячий душ и легла на кровать с книжкой в руках. Книга называлась «Стареем с апломбом» и была настоящим бестселлером в области психологии старения, ставшей такой популярной в последнее время в Америке. Иногда Шарлотта покупала подобные книги, чтобы быть в курсе того, что пишут о пожилых людях, заботам о которых она отдала жизнь.

Однако сейчас она не могла понять, о чем, собственно, читает, потому что после нескольких попыток не смогла перелистнуть даже первую страницу.

Зазвонил телефон. Шарлотта вздрогнула так сильно, что книга выпала из рук. Она уставилась на телефонный аппарат, словно желая загипнотизировать его, но тот не умолкал. Вздохнув, Шарлотта сняла трубку. В конце концов, ей могли звонить с работы, если возникла срочная необходимость в ее помощи.

– Если ты повесишь трубку, я позвоню снова, – произнес низкий, раскатистый мужской голос.

Шарлотта судорожно сжала трубку и упала с ней на кровать. У нее было такое чувство, что ее загипнотизировали.

– Ты прочитала мою записку? – Молчание. – Кстати, я проследовал за посыльным, чтобы убедиться в том, что водитель не ошибся адресом.

Выходит, Сэм где-то поблизости. Интересно, спросила себя Шарлотта, давно ли он пришел. Она посмотрела в окно. Может, он стоит совсем рядом с домом и звонит ей по сотовому телефону? Может, он, как Ромео, готов подняться на ее балкон по вьющимся растениям?

А может, она лишилась рассудка? Это больше походило на правду.

– Я просто хотел сказать тебе, что сегодня у меня был самый удивительный опыт общения с женщиной, – промолвил он. – Это оказалось даже лучше, чем в отеле, потому что… нет, вообще-то не лучше, потому что ничего лучше и быть не может, но все-таки потрясающе.

Шарлотта считала так же, и это ее пугало.

– Вот я и решил позвонить, чтобы назначить еще одно свидание, – сообщил Сэм.

Шарлотта подскочила на кровати:

– И не думай!

– Ты могла бы осматривать меня регулярно. Вообще в последние недели я себя как-то странно чувствую, так что, думаю, мне просто необходимо внимание врача. Обещаю хорошо себя вести.

– Сэм, это не смешно! – вскричала Шарлотта.

Нет, совсем не смешно, – согласился Сэм. – Хочешь знать, какие у меня симптомы? Учащенное сердцебиение, внезапное повышение температуры, неспособность сконцентрироваться на работе… Да, еще я не могу есть. Это совсем на меня не похоже. И еще, уж извини за подробности, у меня то и дело случается эрекция в самые неподходящие моменты. Так что, по-твоему, со мной такое?

Шарлотта мгновенно представила себе Сэма со всеми его симптомами. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы избавиться от этого образа.

– Я не собираюсь серьезно отвечать на подобные вопросы, – сухо заявила она.

– Нет, ты попробуй. Что скажешь насчет маленькой церквушки в Ла-Виллита?

– Какое отношение ко всему этому имеет церковь? – Задавая этот вопрос, Шарлотта уже знала ответ на него и глубже зарылась в свою постель.

– Она находится в центре города, – продолжал Сэм, – как раз между твоим и моим домом. Кстати, я там живу, ты не знала? Не более чем в двух милях от тебя. Так что скажешь насчет церкви? Ты когда-нибудь видела, как там венчают? Места там совсем мало, но…

– Ты пугаешь меня, Сэм, – перебила Шарлотта. – Мне кажется, у тебя не все дома.

– Это твое профессиональное мнение? Именно так тебя учили говорить на медицинском факультете? Не все дома?

Шарлотта услышала, как он тяжело вздохнул. А когда заговорил вновь, то в его голосе уже не было веселых ноток, нет, он звучал совершенно серьезно, что еще больше напугало ее.

– Извини, Чарли. Я не хотел пугать тебя. Бог свидетель, что я не желаю хоть как-то тебя обидеть. Да, может, я сейчас и не в себе, но все из-за того, что хочу еще раз с тобой завести постоянные отношения, которые обычно начинаются со случайной встречи, за которой следуют свидания, походы в ресторанчики, кино… Между прочим, большинство пар встречаются обычно не меньше года, прежде чем у них бывает то, что было у нас с тобой во время первой же встречи. Да и то, если им очень-очень повезет.

Сэм замолчал, и Шарлотта догадалась, что, как и она, он в подробностях вспоминал ту ночь. Она была честна с собой и понимала, что эти воспоминания сохранит до конца жизни и еще не раз будет переживать мысленно.

– Выслушай меня, пожалуйста. Очень внимательно. – Она говорила искренне. – У нас с тобой нет никаких отношений – ни обычных, ни каких-то там волшебных и сверкающих. То, что я сделала, явилось неожиданностью для меня самой. Ты совсем меня не знаешь, не знаешь, какова я на самом деле.

– Ну и что? А ты не знаешь меня, – парировал Сэм. – Так что мы в равном положении. К тому же у меня есть некоторые преимущества перед тобой. У меня есть хорошая работа, милые родственники, добрые друзья… Ну хорошо, забудь о друзьях. Мой отец – директор начальной школы, мать работает в офисе электрической компании. У меня есть сестра и два племянника в Калифорнии. Есть еще дядя Джо. Он – бывший бухгалтер. Должен признать, он немного сварлив, но, черт возьми, он же прожил такую долгую жизнь! Для своих старых друзей он подсчитывает, сколько те переплатили налогов. Бьюсь об заклад, он согласится и тебе оказать ту же услугу.

Шарлотта пыталась не слушать его, притвориться перед собой, что все это ее не интересует, но на самом деле внимала каждому слову Сэма.

Но она не должна была позволять ему говорить и дальше. Потому что он разбивал ей сердце.

– Что ж, похоже, ты не мужчина, а находка, – проговорила она. – Только для кого-нибудь другого. Не звони мне больше – ни сегодня вечером, ни когда-либо еще. Я совершила чудовищную ошибку, так что, пожалуйста, оставь меня в покое.

Уронив трубку на рычаг, Шарлотта стала ждать звонка, однако телефон молчал. Время шло, но Сэм не звонил. Прошло минут десять, прежде чем ей удалось вздохнуть полной грудью.

Пытаясь взять себя в руки, она живо представляла себе Сэма с его семьей – отца, который работает с детьми, мать-секретаршу, дядю, который рассчитывает налоги… Наверняка все они многое дали ему, так что он действительно имеет некоторые преимущества перед ней.

А что она могла сказать ему в ответ? «Я единственный ребенок в семье… Мои родители путешествовали, фотографировали дикую природу. Я мало их видела. Когда мне было восемь лет, они погибли в авиакатастрофе над равниной Серенгети, так что меня вырастили бабушка с дедушкой».

Конечно же, Сэм выразит ей сочувствие, но подумает про себя: «Равнина Серенгети? Что они там делали, когда у них была маленькая дочь, нуждавшаяся в любви и заботе?»

Шарлотта знала ответ на эти вопросы. Он не удовлетворял ее в детстве, но, став взрослой, она приняла его.

«Конечно, все дело в любви к путешествиям, – могла бы сказать она. – Как и я, папа рано осиротел, и ему нравилось много ездить. Дедушка со стороны матери увлекался коллекционированием произведений искусства доколумбовой эпохи, а бабушка занималась археологией. Они много времени проводили в Мексике. Когда могли, брали меня с собой, однако чаше оставляли в пансионе. Я училась в колледже, когда они погибли во время путешествия к каньону Коппер в Мексике. Бабушка с дедушкой хотели встретиться с индейцами из племени тараумара, которые жили у начала каньона».

Да уж, у нее интересное прошлое. Со стороны оно могло даже показаться куда более увлекательным, чем было на самом деле. Все они – ее родители и бабушка с дедушкой – были довольно нелюдимыми, склонными к самоанализу, замкнутыми в себе людьми. И научили маленькую наблюдательную девочку быть такой же.

Вспоминая об этом, Шарлотта почувствовала себя совсем несчастной. Ей не спалось. Выбравшись из постели, она набросила махровый халат и стала бродить по двум этажам своей квартиры. Этого она не делала с тех пор, как въехала сюда. Просторный чердак – второй этаж – она превратила в гостиную с телевизором и музыкальным центром, там же была и вторая ванная комната. Шарлотта редко поднималась сюда, да и то лишь для того, чтобы включить проигрыватель.

Остановившись на винтовой лестнице, она стала разглядывать висевшие на стене картины – изображенные на деревянных дощечках религиозные сцены и обряды мексиканцев. Это было ее законное наследство, полученное от бабушки с дедушкой.

С Шарлоттой уже случалось такое, в темные часы после полуночи она лучше понимала себя. Она решила стать гериатром из-за своего прошлого. Временами ей казалось, что пожилые пациенты – это ее родители и бабушка с дедушкой, люди, которых она любила, но не смогла защитить. Никто – ни Сэм, ни даже Луиза не могли понять, что для нее значили родители.

Если она попытается рассказать все Сэму, он не согласится с ней или, что еще хуже, скажет, что все понимает, хотя понять не сможет. Ну что за жизнь она устроила себе, зачем заварила всю эту кашу? Какие неприятности навлекла на свою голову?

Целых два года к ней не прикасался мужчина, кроме тех нескольких раз, когда Роджер, заметив, что на них кто-то смотрит, целовал ее в щеку. А что теперь? Теперь она того и гляди станет нимфоманкой.

Шарлотта не любила это слово и, конечно, без всякого удовольствия примеряла его к себе.

Нимфоманки не бывают сдержанными.

А как же Сэм? Он ведь не безумен, не угрожает ее безопасности. Шарлотта понимала это сердцем, и для доказательства ей не нужны были подробности его жизни. А учитывая, как она себя вела, он и подавно был чрезвычайно сдержан и даже льстил ей. Можно не сомневаться, что он переживет эту временную одержимость, которую принимает за настоящие чувства.

А сейчас у нее создалось впечатление, что Сэм не в себе. Иначе как он мог сделать ей предложение? Он ведь совсем ее не знает. И уж точно не может любить. Шарлотта сама говорила, что она не из тех женщин, в которых влюбляются.

И еще… Нельзя забывать, что он приятель Роджера, ненавистный Красноперка. Окажись сам Роджер в подобной ситуации, он сбежал бы, не мешкая ни секунды.

Луиза права. Ей надо сконцентрироваться на карьере. А если она пустит в свою жизнь Сэма – пусть даже и ненадолго, – то совершит множество ошибок.

К тому же Сэм Блейк не из тех мужчин, которые согласятся играть в пьесе незначительную роль.

Все, что мне нужно, – это секс!

Ложась в постель, Шарлотта вспомнила эти слова, и теперь они показались ей даже смешными. Она натянула на голову одеяло. Хуже всего, что все в клинике слышали ее, а ведь она обращалась к одному Сэму.

А еще хуже, что в этих словах – правда.