Текст книги "Насквозь"

Насквозь
Евгений Александров

Корректор Эмма Голикова

© Евгений Александров, 2017

ISBN 978-5-4485-0774-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Возникшее несколько лет назад осознание необходимости выразить благодарность, признание и благоговение непостижимой красоте устрашающего величия мира, снисходительно позволившего быть в нем, заставило представить вашему вниманию это короткое повествование

С уважением,

Е.А.

«Будь учителем своего сердца —

не позволяй сердцу стать твоим учителем».

Японская поговорка

Глава первая. Смятение

Прощание

 
Гляжу на грязный снег
Сквозь мутное стекло,
Пряча беззвучный крик,
Чтоб не вырвался мне назло.
 
 
Сгустки слов больно сдавлены в горле,
Жжет нестерпимо глаза
Иллюзия силы воли —
Предательская слеза.
 
 
Безнадежна попытка вернуться.
Да и нужно ли возвращаться?
Не получится улыбнуться, —
Попробую рассмеяться…
 

1986, 2016

«Себя судить, – нет глупости глупее…»

 
Себя судить, – нет глупости глупее,
И где уверенность, что правым будет суд?
Что сам окажешься других судей честнее,
И не задавит мысль сомнений тяжкий спуд?
 
 
Что жизнь, когда вокруг ужасный
Бездумный страх – всесильный властелин?
Попытки выбраться из пут его напрасны,
Весь мир в руках его —
послушный пластилин.
 
 
И вот стою. Молчание все глуше
Туманной пеленой окутывает мозг.
Считает сердце, мир иллюзий руша,
Удары мной же выдуманных розг.
 
 
Себя судить – измыслил же такое,
Игра эта возможна ли без фальши?
Намерение, быть может, и благое
Уводит нас от истины все дальше.
 

199…

«Тебе никогда…»

 
Тебе никогда
Даже с пеной у рта,
Рыча в напряжении диком,
Не ободрав о зубы локтей,
Не вырваться из паутины сетей
Цепких в ночи,
И, кричи – не кричи,
Никто не услышит крика.
 
 
Разворошил пепелище страстей
И ненавидишь Высоких людей,
И яростно топчешь остатки частей
Прежней своей веры.
В двери стучат, – ты задвинешь засов
И не услышишь их голосов,
А жизнь убегает без ласковых снов,
И дни как один – серы.
 

2003 август

«Дыханье жаркое – у воспаленных век…»

 
Дыханье жаркое – у воспаленных век.
Все продолжается неумолимый бег.
И топот тысяч ног
По сердцу, по глазам…
Как больно, мой ты Бог,
Нет времени слезам
Упавших окропить
Хоть мертвою водой.
Позволено здесь жить
Лишь мыслью одной, —
Нет, не остановить…
И самое большое, над чем дана мне власть, —
Самый последний выбор —
бежать или упасть.
 

198…

«Ну что ж, прощайте. Навсегда…»

 
Ну что ж, прощайте. Навсегда
Неправым лучше оказаться,
Чем бесконечно соглашаться,
Краснея молча от стыда,
 
 
Чем жить в тягучем душном сне,
Угрюмое храня молчание,
Цепляясь за свое отчаяние,
Не веря будущей весне.
 

199…

«На незажившую рану…»

 
На незажившую рану
Падает снег.
Падает и розовеет
День целый.
Убирать его я не стану,
Он мне рану согреет.
Вот он уже белый,
Как мясо рыбы хек.
 

198…

«В моих глазах зеленых ничего…»

 
В моих глазах зеленых ничего
Не отражается.
Бесцветны сны
И звука лишены.
Но в этой скуке тишины
Страх незаметно зарождается.
Неумолим тяжелый меч его.
 

198…

***

Если что-нибудь

В этом мире есть, —

 
Это только Честь,
Это только Путь —
Горьку чашу пить,
Тяжку ношу несть
И убитым быть.
 

198…

«Создатель, сохрани Королеву нам…»

 
Создатель, сохрани Королеву нам
Создатель, вырви язык лгунам,
Твердящим о том, что она умерла,
Вырви стальными когтями орла.
 
 
Их лица – с другой стороны стекла
Черных блестящих ночных карет.
Твердящим о том, что она умерла,
Рядом со мной места нет.
 

1987

Глава вторая. Нежданная помощь

…

видеть в чудесном чудесное —

вот ключ ко всем тайнам мира

…

Лао Цзы

Из книги Дао Де Цзин

Перевод А. Кувшинова

«В каплях росы зоревых…»

«Крылышкуя золотописьмом тончайших жил…»

Вельмир Хлебников

 
В каплях росы зоревых
Пламенеет зарево,
Силуэтом – дерево —
Сквозь лучинок марево.
 
 
Корой в складках схвачена,
Жизнь неудержимая
Листьями взлохмаченными
Рвется в небо синее.
 
 
Крепко в землю вдавлены
Корни великанные,
Ими сны оставлены
На рассвете странные, —
 
 
Будто сучья старые
Вдруг пустились в рост,
А на небе – алые
Листья вместо звезд
 

199…

«Разбужен ночною тоскою…»

 
Разбужен ночною тоскою
Я к морю поплелся за ней,
Чтоб сердце свое успокоить
Следами зеленых огней.
 
 
Там чистую юную деву,
Играя, ласкала волна
Серебряной нежною пеной.
И имя ей было – Луна.
 
 
Там ветер летал над волною
Бесстрашен, беспечен и лих,
Храня ее тело нагое
От взглядов нескромных чужих.
 
 
И в это мгновенье я умер,
И к жизни вернуться не смел
До розовых утренних сумерек.
Стоял, не дыша, и смотрел.
 

1991 сентябрь

«Ну вот, кончается зима…»

 
Ну вот, кончается зима,
Следы предчувствий грустных тают,
В сосульках солнышко играет,
Щенка лохматого ласкает
Девчушка юная. Сама
Над ним задиристо смеется,
А он вокруг хозяйки вьется,
Тепло из неба тихо льется,
И окнами блестят дома…
 

2006 март

«Так хочется тепла, весны и зелени…»

 
Так хочется тепла, весны и зелени
Что нет уж сил, смотреть на серый снег.
Вот если б время убыстрило бег
И растопило льды застывших рек,
То миллионы хмурых человек,
Узнали б раньше, как прекрасны все они.
 

2010 март

«Я увидел ее случайно…»

 
Я увидел ее случайно
из автобусного окна.
Среди торопливых прохожих
она оставалась одна.
В сутолоке пешеходов,
продолжая куда-то свой путь,
Неожиданно обернулась,
улыбнулась, – совсем чуть-чуть…
Хмурого скучного утра
развеялась серая тень…
Нечаянная улыбка – перед глазами весь день…
 

2011 апрель

Оттепель

 
А вот и март. И можно снять
Одежд ненужных ворох целый,
Разбуженный теплом вдыхать
Чуть сладкий запах хвои прелой.
 
 
Совсем немного подождать
Конца наскоков зимней стужи
Еще осталось, и опять
Сугробы превратятся в лужи.
 
 
Вновь будут улицы полны
Фигурок стройных силуэтов.
Зима – предчувствие весны,
Весна – лишь предвкушенье лета…
 

06.03.2015

20.03.2016

Глава третья.
Сумерки рассветные

…

Мир – это вместилище духа, вещь

чудесная и загадочная,

и нельзя обладать им.

…

Лао Цзы

Из книги Дао Де Цзин

Перевод А. Кувшинова

И это пройдет

 
На кольце владыки соломоновом
Надпись выбита в напоминание,
В час сомнений чтобы словом молвленным
Дать надежду одолеть отчаяние.
 
 
Слезы вытерев, казалось неутешные,
Я прошу, – помилуй меня грешного
Справиться с дарованною силой.
Господи, мя грешного помилуй…
 

19…

«За спиной оставлены тревоги…»

 
За спиной оставлены тревоги
Ухожу неслышными шагами
Прочь. Мне звезды падают под ноги.
Очень странно, – звезды под ногами.
 
 
Холодно смеется, звездной пылью
Манит пустота слепящей далью,
Соблазняя ветром быстрокрылым,
Уносящим ночь под темной шалью.
 
 
Сброшены ненужные одежды
И броня сверкающая стали.
Вновь раскрыто сердце для надежды,
А глаза опять полны печали…
 

198…

«По тоненькой тропинке зыбкой…»

 
По тоненькой тропинке зыбкой
В глубоком и холодном белом снеге
В стремительном и легком беге
С загадочной как сон полуулыбкой
 
 
Несется, овеваемый ветрами,
Ласкаемый их сумрачным дыханьем…
Что будет дальше… Тонкой острой гранью
Сверкнет закат, далекими кострами
 
 
В тепло маня,
Но бег не остановит…
Лишь чей-то взгляд внимательный уловит
Неясный отблеск тающего дня…
 

2001

«Где-то там, на зеленой равнине…»

 
Где-то там, на зеленой равнине
Между гор с голубыми снегами
Ходит дева в плаще бело-синем,
Чуть касаясь травы. Под ногами
У нее не увидишь тропинки,
И за ней не останется следа, —
Только две чуть заметных слезинки
На щеках уходящего лета…
 

03.10.2001

«Входи, входи скорее…»

 
Входи, входи скорее,
Дверь открыта.
Мы ужин разогреем на огне,
Поговорим, расскажешь мне, где скрыто
То главное в минувшем долгом дне,
Что нас свело так неожиданно и просто,
И также просто завтра разлучит,
Что недоверия разрушило коросту,
И почему так притягательно звучит
Усталый голос сквозь огня гудение
И треск негромкий угольков в печи.
А завтра ты уйдешь без сожаления
И страха, растворенного в ночи.
 

199…

Кара Тюрек

 
То, что мешало, снежной метелью
Унесло на пути к перевалу.
Холодному ветру открыт,
В ожидании молча стою…
 

1992

Глава четвертая. Две песни и одна мечта

«I feel myself safe but the streets wait for me…»

 
I feel myself safe but the streets wait for me
Wait for my steps to stop crime.
There is star dust in my boots seems.
The cozy armchair, the checked plaid,
The shot not fired on time,
The brilliant days are in my dazzle dreams.
 
 
Blood type label is on my sleeve,
The identity number is on my sleeve.
Wish me good luck for the battle,
Wish me
To be able to survive and believe,
To be able to survive and believe,
Wish me good luck for the battle,
Wish me good luck for…
 
 
I am able to pay firmly but I do not want
To win the battle at any price.
I do not want to trample on someone anyway.
I would like to stay here with you,
To stay here for every sunrise
But there is the high star in the sky
It makes me to go away.
 
 
Blood type label is on my sleeve,
The identity number is on my sleeve.
Wish me good luck for the battle,
Wish me
To be able to survive and believe,
To be able to survive and believe,
Wish me good luck for the battle,
Wish me good luck for…
 

1998, November – 2014, May

«В моем доме окна – настежь…»

Ветер – воздух, который не любит покоя

Соня Шаталова

 
В моем доме окна – настежь.
Ты меня сегодня дразнишь,
Да не я тебе отвечу
В этот вечер, вечер, вечер.
 
 
Брошу я под белый парус
То, что у меня осталось.
Половину жизни где-то
Носит ветер, ветер, ветер.
 
 
В отражении лунных пятен —
Шепот волн ночных невнятен,
Там дыханьем теплым встретил
Меня ветер, ветер, ветер.
 
 
И в его попав объятья,
Против ветра устоять я
Не могу, ведь шепчет ветер
Мне, что путь мой будет светел.
 
 
Ночь под звездным покрывалом,
Помахав крылом усталым,
Мне оставит на рассвете
Ветер, ветер, ветер, ветер.
 
 
В моем доме окна – настежь.
Больше ты меня не дразнишь,
Ведь не я тебе ответил, —
Ветер, ветер, ветер, ветер.
 

1998 август – 1999 август

«Пусть я иду, и пусть все глуше, тише…»

 
Пусть я иду, и пусть все глуше, тише
Мне в спину долетают голоса,
И пусть дорога все трудней и выше,
А жажду утоляет лишь роса.
 
 
И пусть в последний раз мне больно станет,
Когда споет тугая тетива,
Тяжелая стрела под сердце ранит,
Глаза заполнит неба синева.
 

199…

Глава пятая. Изумрудный Город

 
…
 

А ведь суть-то в том,

что верность законам и правилам —

далеко не самое главное в жизни,

а гораздо важнее уметь

руководствоваться тем,

что лишь смутно чувствует сердце.

Для того же, кто знает все наперед,

Путь – это то, что уже закончилось,

а глупость – это то, что только начинается

 
…
 

Лао Цзы

Из книги Дао Де Цзин

Перевод А. Кувшинова

Одуванчик у забора или зимний сон

Иногда жизнь делает такие неожиданные подарки, такие удивительные, что впору замереть в изумлении, дыша украдкой, чтобы не нарушить ненароком волшебное переплетение тонких нитей, из которых соткан чудесный узор, где и тебе волею судьбы нашлось место. А когда схлынет звенящее напряжение, остаётся только и надеяться, что всё случившееся не пригрезилось.

В конце 1998 года пришло время изменений в моей жизни, и, кроме прочего, я решил сменить работу. На новом месте я должен был начать после Новогодних праздников. Когда решение уже принято, и решительный шаг сделан, груз старых забот сброшен, а до новых ещё далеко, ничто не мешает наслаждаться свободой, пребывая в наивной уверенности, что впереди ждёт что-то новое и обязательно хорошее.

В то время у нас жила замечательная собака бойцовской породы, – добрейшее к людям существо очень свирепого вида и такого же нрава по отношению к другим псам, – поэтому в отпуска я и моя жена ездили в разное время, чтобы было кому заниматься нашим любимцем. Две недели перед Новым годом я провёл в великолепном Шерегеше, часов по пять в день практикуясь в горных лыжах. Новый год мы встретили вместе, и дня через два жена уехала в Шерегеш, а я остался в городе.

Предрождественским вечером, нагулявшись с собакой и поужинав, я перечитывал «Ночь перед Рождеством». Время близилось к полуночи, когда я закончил чтение, и мне пришло в голову провести остаток ночи в недавно открывшемся неподалеку от нашего дома заведении, где я ещё ни разу не бывал. Мысль эта была настолько неожиданна, что у меня не было времени на сомнения в том, что её нужно немедленно воплотить в жизнь. Воодушевившись и предвкушая новые впечатления, я быстро оделся и вышел из дома.

Было довольно морозно. Похрустывая свежевыпавшим снежком, я дошагал до клуба, приобретя по дороге бодрое и слегка возбуждённое расположение духа.

Помещение клуба мне понравилось. Развлекательная программа была достаточно интересна. Я не чувствовал никакого напряжения, характерного иногда для незнакомых мест такого рода. Я выпил несколько бокалов сухого вина и от души танцевал и под быструю и под медленную музыку с девушками, большинство из которых не запомнил.

И вот где-то ближе к завершению ночи я увидел эту молодую женщину во время танца. Не просто увидел. На какое-то мгновение совершенно непроизвольно всё моё внимание сосредоточилось на ней, отсекая внешний мир и соединяя нас мерцающим тоннелем. Впоследствии я так и не понял, специально ли она как-то способствовала этому, или это произошло из-за ее энергетического состояния в тот вечер.

Вступить во взаимодействие с людьми такого уровня удаётся крайне редко. Наверное, необходимость жить в потоке повседневности заставляет их маскироваться, и они делают это, иногда не отдавая себе ясного отчёта – почему. Видимо, она выпила достаточно, чтобы слегка утратить контроль. А может быть, все-таки, сделала это сознательно. Моё посещение клуба, с самого начала выбивавшееся из череды обыденных событий, совершенно очевидно превратилось в нечто большее. Проигнорировать такую встречу было бы непростительным расточительством.

С сильными людьми приходится действовать осторожно. Она была в сопровождении двух подруг, одну из которых я пригласил танцевать. Это были последние две или три медленные музыкальные композиции. Не помню, что я говорил, но после того, как музыка закончилась, я проводил её, поднявшись по лестнице к бару. Две другие девушки были уже там. Я предложил выпить вина, но согласилась только та, что танцевала со мной. Разговор не клеился. Объявили о закрытии клуба. Народ постепенно потянулся к выходу. Я медленно потягивал вино, осторожно разглядывая девушек. Им было лет по двадцать пять. Та, что так заинтересовала меня, была одета в мягкие кожаные брюки, чёрный свитер без ворота и чёрные ботинки, ей было около двадцати восьми. Моя партнёрша по танцам тоже была во всём чёрном, включая джинсы. В чём была одета третья, я не запомнил, но цвет одежды точно был черный. Допив вино, я обратился к Чёрным Джинсам:

Не хочется, чтобы ночь закончилась вот так. Пойдёмте ко мне.

Что, все втроём?

Не вижу к этому никаких препятствий.

Она подошла к подружкам, и они перебросились несколькими фразами. Я расслышал, как Кожаные Штаны сказала: «Ты его нашла, ты и решай», – и понял, что не ошибся, – она была главной в этой компании.

Одевшись, мы вышли на улицу. Я предложил прогуляться, но, не встретив поддержки, взял такси. Через несколько минут мы остановились у моего подъезда. Девушки вышли, я ждал, когда таксист даст сдачу. Наконец, он протянул деньги и, когда я поблагодарил его, спросил, что я собираюсь делать с ними тремя. Не помню, что я ответил, но правда заключалась в том, что я не знал и не имел никакого плана действий. Цель, да, была – вытянуть Кожаные Штаны на какое-то взаимодействие, но события с того момента, как она решила принять моё приглашение, уже развивались вне моего контроля. Так что я просто плыл по течению, сосредоточившись на наблюдениях и своих ощущениях. Что, наверное, стоит отметить, – я не чувствовал ни малейшего намёка на какое-то беспокойство или, тем более, опасность.

Я закрыл своего пса в спальне, чтобы он не смущал своим грозным видом моих гостей, включил какую-то музыкальную видеопрограмму и зажёг гирлянду на ёлке. У меня было несколько бутылок неплохого испанского вина, и мы выпили все под приятную беседу ни о чём. Я сообщил им, между прочим, что женат; кажется, их это не особенно озаботило. Мы, конечно, познакомились, я имею в виду имена, но они были довольно осторожны. Я впал в состояние блаженного спокойствия и просто смотрел на девчонок, которые танцевали под быструю музыку. Было чертовски приятно. Вино, тем временем, их, кажется, порядком разгорячило. Когда заиграла медленная музыка, Третья мне предложила потанцевать вдвоем. Танец этот сопровождался довольно откровенными объятиями и избавлением от деталей одежды, а завершился тем, что она, опустившись на колени, ласкала меня губами. Я почувствовал себя неуютно, поскольку, ещё в клубе моя одежда утратила свежесть вследствие энергичных танцев. Так что я предпочел удалиться в душ. Кожаные Штаны с Чёрными Джинсами о чём-то шептались на кухне. Когда я вернулся, Чёрные Штаны танцевала с Кожаными Джинсами, обе уже без верхней одежды. Третья взяла от меня то, что хотела. Способность рационально мыслить покинула меня окончательно, и я купался в волнах блаженного тепла и музыки, полностью отдавшись течению времени. Кожаные Штаны оказалась очень стройной и совершенно в моём вкусе – с довольно узкими бёдрами, выраженной талией и маленькой грудью. Она стеснялась этого и не сняла верхнюю деталь своего чёрного белья. Её кожа была необыкновенно чистой и гладкой. Помню, что я не очень деликатно выразил своё восхищение её телом…

Какое-то время спустя я обнаружил себя лежащим на спине с прекрасной наездницей на себе. Она никак не могла разрядиться, и я сделал несколько движений навстречу. Расслабившись, она прошептала: «Спасибо, ты очень помог мне». Я пробурчал что-то нечленораздельное…

Что происходило с Чёрными Джинсами, помню плохо, ….

Затем я сделал несколько фотографий Чёрных Джинсов. Она с удовольствием позировала. Когда я снимал, к ней подошла Кожаные Штаны и, наклонившись, что-то строго спросила. На фотографии осталась часть её стройной фигурки.

Потом я кормил Чёрные Джинсы и Кожаные Штаны бутербродами на кухне, а Третья спала на диване. Чёрные Джинсы сообщила, что у неё всегда зверский аппетит после «этого», в чём я тут же и убедился.

Сходив в ларёк за сигаретами, я окончательно протрезвел и попробовал разговорить Кожаные Штаны. Ничего у меня не вышло. Помню, она спросила только, считаю ли я себя везучим. Я не знал, что ответить, и медлил, а она сказала, что если я не хочу отвечать, то и не надо.

Ещё было темно, когда они засобирались. Кожаные Штаны тщательно осмотрела квартиру, как она слегка смущенно объяснила, на предмет оставленных деталей одежды и прочего, что могло бы меня поставить в неловкое положение. Чёрные Джинсы и Третья были ещё довольно пьяны. Я взял собаку и проводил их до освещённой улицы. Кожаные Штаны не захотела, чтобы я провожал их дальше и не оставила номер телефона, хотя Третья просила её об этом. Я не огорчился и в ответ на прощальные их извинения сказал, что сегодняшней ночи и так слишком много.

Возвращаясь домой, я с удовольствием вдыхал свежий морозный воздух, погрузившись в тишину раннего утра, и не пытался искать причин и оправданий случившемуся. Всё произошло как-то само собой, естественно и безо всяких усилий. Мне было хорошо, им, скорее всего, – тоже. И никому не было плохо. Разве только, моему дружелюбному терьеру, которого я лишил своей волей возможности быть приласканным тремя замечательными феминами.

Несколько следующих дней я пребывал в отстраненно-уравновешенном расположении духа, напечатал фотографии и иногда, просматривая их, предавался воспоминаниям.

«Было ли это сном…»

 
Было ли это сном,
Было ли в самом деле,
Вился ли снег за окном
В ветре январской метели,
 
 
Видел ли тебя я,
Дышал ли вместе с тобою
Свежестью января,
Надеясь, что как-нибудь скрою
 
 
Слезы нежданного счастья
В спасительном полумраке,
Была ли ты в белом платье,
Был ли я в черном фраке…
 
 
Кожи коснувшись твоей,
Я ли умолк в восхищении,
В волшебном ночном приключении
Потерявшись в мерцании огней.
 

1999, февраль

Английская версия почему-то получилась на одно четверостишие короче:

 
Was it a wonderful dream
Or was it a wonderful true
Was it a snowflakes stream
Outside all the night through
 
 
Did I see your dainty face
While we were breathing together,
While I was hiding the trace
Of my tears light like a feather
 
 
Whether it was only me
Whose hart had sunk in delight,
Whose mind got lost in the light
Of the magical green Christmas Tree
 

1999 февраль

…

Этот странный своей длительностью и непрерывностью сон был нарушен назойливой мыслью, с которой я и проснулся, —

Как же не чувствовать свою ничтожность и не удивляться яркости и обильности жизней Александра Сергеевича и Михаила Юрьевича, осознавая, что написанное ими – всего лишь одно из отражений этой яркости и обильности.

2016

Надя

Первый раз я увидел ее в ночном клубе в ночь перед Рождеством. Тогда я появился там впервые, и это заслуживает отдельного рассказа. Скажу только, что в тот раз произошла встреча, надолго выбившая меня из колеи обыденности. Но речь сейчас не об этом.

Она танцевала в праздничной программе эротический танец, – так это называлось. Мне, правда, он вовсе не показался эротическим, хотя к концу танца на ней почти не осталось одежды. Парик сочного салатного цвета, яркий макияж, и она показалась мне грубой и безвкусной, – это все, что я запомнил тогда, но само ее выступление мне понравилось.

В течение последующих нескольких вечеров я приходил туда, наверное, чтобы убедиться, что впечатлений ярче, чем от самого первого посещения, не будет, и видел эту танцовщицу еще пару раз. Она работала в шоу Игоря Астракова, – его имя было указано в программке. Тогда она казалась мне вульгарной, много пила, одежда ее выглядела безвкусной, наверное, так оно и было.

В ночь под Старый Новый Год я опять появился в клубе. Они с Игорем работали и в этот раз. Именно в ту ночь я обратил внимание на то, как отличается она от других. Ее танец действительно был танцем, а не набором хорошо заученных движений, выполняемых под музыку. Каждый поворот, каждый шаг был наполнен силой, уверенностью и даже страстью. Я поймал себя на том, что не испытываю ничего похожего на возбуждение, глядя на ее совершенное тело, что мне доставляет удовольствие именно танец. Другие девушки, исполнявшие свои номера до и после нее, не производили такого впечатления. После этого выступления я увидел ее по-другому. Все эти мелочи вроде манеры одеваться и вести себя перестали мешать моему восприятию, скорее наоборот, контрастируя с тем, что исходило от нее во время танца, создавали особую притягательность.

После своего выступления они остались в клубе. Я теперь уже с интересом наблюдал за ней. Она опять много пила, как и Астраков. Потом Игорь пошел танцевать с ней. Их танец, конечно же, разительно отличался от других. Это была импровизация профессионалов, свободная и слегка хулиганская. Ее короткая узкая трикотажная юбка все время съезжала вверх, обнажая бедра и ягодицы, когда она обхватывала ногами его талию, кружась вместе с ним в немыслимых поддержках. Она каждый раз поправляла юбку, что выглядело довольно забавно и странным образом вызывало во мне чувство какой-то неловкости. Мне все время казалось, что ее партнер ударит ее о колонну или упадет вместе с ней. Он был пьян едва ли не сильнее ее, но при этом им удавалось не сталкиваться с другими танцующими гостями клуба. Их танец временами вызывал у меня ощущение неприятного щекотания в животе. Один раз, страстно закружившись, он оттолкнул ее от себя слишком сильно, одновременно закрутив, держа за руку, и она ощутимо ударилась о пол бедром. Это не заставило их остановиться. Они просто сделали вид, что так и должно было быть. Он подхватил ее на руки, кружась, положил на плечо. Затем она оказалась висящей за его спиной вниз головой, держась за его плечи голенями согнутых в коленях ног. Закончив вращение, он наклонился вперед, намереваясь поставить ее на ноги, придерживая за лодыжки, но недостаточно низко, чтобы ее ступни оказались на полу, и слишком быстро, чтобы она могла как-то среагировать. Даже не успев подставить руки, она упала плашмя во весь рост на полированный бетонный пол…

Кажется, она потеряла сознание на несколько секунд. Ее партнер не сразу понял, что случилось, и сделал еще несколько танцевальных движений. Быстрее всех среагировал парень с рукой в гипсе, смотревший на их танец рядом со мной. Он бросился к ней и попытался перевернуть на спину. Тут уже и Игорь кинулся к ней, поднял на руки и унес в гримерку. Потом кто-то приходил оттуда к бару за льдом. Какой-то мужчина, видевший все происшедшее, крепко выругался, да и я, кажется, сказал вслух что-то непечатное в адрес Астракова.

Я страшно расстроился, вдруг навалилась усталость, вся притягательность этого места растаяла. Я увидел толпу прыгающих в тесноте и пыли потных людей с лицами, ставшими вдруг неприятными. Очень быстро я пробрался к гардеробу и ушел.

Через день я что-то покупал в магазине недалеко от здания, где размещался клуб. Совершенно неожиданно мне пришло в голову, зайти туда и узнать, насколько серьезно она пострадала, – я был уверен, что самое малое сломан нос. Тогда я и узнал ее имя. Мне сказали, что уже на следующий вечер она танцевала в шоу. И странно не то, что я испытал облегчение, а то, что только в этот момент осознал, как был подавлен эти два дня…

2000