Текст книги "Принцип суперпозиции"

10

– Мне известны кое-какие подробности следственных материалов, которые не стали достоянием общественности… – Джо со значением хихикнул и заговорщицки подмигнул Дорис. – Гарсия сумел-таки пристроить своих людей в директораты ряда консорциумов. Можете поверить, этот человек отличался дьявольской изворотливостью, коварством и необычайной жестокостью. Выходец из южных окраин материка, он еще в юности попал в сети заправил международной мафии. В дальнейшем, работая под прикрытием могущественных покровителей, Гарсия много ездил, заводил знакомства. Это способствовало укреплению клана и расширяло сферу его влияния. После смерти Альберто Магаротте, одного из главарей преступного синдиката, он занял его место и стал безраздельно властвовать в центральной части Континента. В последние годы обосновался у нас. Главная особенность почерка этого монстра – а это сделало его практически неуязвимым – в том, что действовал он исключительно через подставных лиц, сам держался в тени и сумел себя так законспирировать, что никто, кроме ближайшего окружения, не знал его роли в деятельности синдиката. Никто толком не знал его в лицо, места проживания, не говоря уже об именах, под которыми он в то или иное время скрывался. Это уже после разоблачения стало известно, что ему под пятьдесят, рост средний, сухощавого сложения, южный тип лица, унаследованный от аборигенов. Но эти признаки, исключая, пожалуй, рост и отпечатки пальцев, ничего в наше время не значат… Я уже слышал, что, тайком вернувшись на родину, Гарсия сделал пластическую операцию, и теперь только преданные ему люди знают, на кого он стал похож – то ли на титулованного лорда, то ли на грязного кули.

– И все-таки как полиция напала на его след? – заинтересованно спросила Дорис.

– Говорят, будто в организацию Гарсии удалось внедрить осведомителя. Полиция готовилась к облаве. Но в последний момент Гарсия почуял неладное и спешно ретировался. При этом бросил и солидный капитал, и сообщников. Захватил только своего секретаря Джосафата Катамосто да еще двух-трех человек. Ликвидация группы проводилась под руководством специалистов из УОБК. Подробности до сих пор не разглашаются. Известно только, что в дело оказались замешаны некоторые влиятельные лица. Мне довелось стать свидетелем одного неофициального разговора, из которого будто бы следовало, что Гарсия в последнее время налаживал контакты с лидерами оппозиционных Ударных Группировок. С какой целью – неизвестно. Однако вполне можно допустить, что он искал выход на политическую арену, а значит, пытался объединиться с радикалами для совместной борьбы на предстоящих осенью парламентских выборах. Не думаю, чтобы у него были шансы. Но такой альянс, в случае усиления соперников правящей партии, мог бы расчистить ему путь в сферу внешней торговли…

Джо не без помощи Стефана выпрямился, еще раз окинул осоловевшим взглядом зал и с усилием добавил:

– Но теперь его песенка спета. Отныне и навсегда! Связь оппозиции с мафией только скомпрометировала бы руководство. А правительство в последнее время приняло ряд постановлений, направленных на укрепление мира, и прилагает усилия, чтобы не отклоняться от намеченного курса. Вот, можете взглянуть! Свежие новости из столицы…

Он развернул принесенную с собой газету и, отчеркнув ногтем нужное место, швырнул ее на столик.

Как успел Стефан заметить, это был вечерний выпуск центральной «Континент Экспресс». Взяв газету, он сразу обратил внимание на небольшую заметку, отмеченную крупным заголовком.

ПРЯМОЙ ПУТЬ РАЗРЯДКИ

Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие.

С отчетным докладом выступил председатель комиссии советник по внешнеполитическим вопросам г-н Ш. Бруиф. В своем выступлении он подчеркнул исключительную важность развития наметившейся договоренности сторон о планомерном и всестороннем разоружении, ликвидации ядерных средств и одобрил необходимость создания на этой основе документа, направленного на дальнейшее сокращение военно-промышленного комплекса. Далее г-н Бруиф отметил, что основные положения Договора успешно проходят испытание временем, выдерживаются и выполняются в духе взаимного доверия, что в конечном итоге способствует снижению международной напряженности. Впервые за всю историю человечества появилась реальная перспектива всеобщего и полного разоружения. В связи с этим особое внимание должно уделяться разработке вопросов дальнейшего укрепления взаимопонимания, включая и беспрепятственный доступ экспертных служб на любой заслуживающий внимания или требующий проверки объект из числа перечисленных в Договоре. С заключительной речью выступил г-н Президент. Он заявил о твердом намерении довести начатое дело до конца, а также призвал укреплять единство в обострившейся борьбе с силами внутренней реакции, делающими ставку на неизбежность ядерной войны. «Мы не нарушим условий договоренности и не приступим первыми к испытаниям нового цикла!» – этими словами г-н Президент закрыл совещание, лишив тем самым реакционеров надежд на формирование большинства в парламенте…

Отложив газету, Стефан вопросительно взглянул на приятеля.

– Ты думаешь, мы действительно взяли курс на разрядку?

– Я думаю о том же, о чем в душе думает каждый! Должно же это когда-нибудь произойти!

– Но хватит ли у нас терпения?

– Брось, Стефан! Этот вопрос столько раз задавали, что в конце концов утратили веру и в мораль, и в общечеловеческие устои.

С этими словами Джо встал, вымученно улыбнулся, как бы понимая очевидную банальность своих откровений, после чего, неуклюже лавируя в узком проходе, двинулся к шумной компании в центре зала.

Радуясь, что они с Дорис остались вдвоем, Стефан проводил его взглядом и вновь попытался настроиться на лирический лад. Все-таки этот вечер был особенным и больше располагал к спокойному, обстоятельному разбору прошлой жизни с ее надеждами и устремлениями, настраивал на серьезные размышления о завтрашнем дне, о будущем его и Дорис.

Он словно изнутри ощущал ее взгляд, струящийся теплом и светом, легкий, как прикосновение ветерка, и спрашивал себя: «Откуда берется сила ее чарующих глаз?.. В чем смысл ее красоты?..» И тут же опять возвращался к разговору с Джо, пытаясь ответить самому себе на главный вопрос… Впрочем, какое ему дело до того, что происходит в мире! Лишь бы не было войны! Но тут не ему решать. Поэтому важней другое: отыскать в жизни свое место, оградить себя от ударов и случайностей, создать свой островок, отделиться, отсечь всё то, что не имеет к ним прямого отношения, спрятаться в воздвигнутой крепости, закрыв глаза на все противоречия Подлунной… Только он и она! Вот в чем смысл его программы…

– Стефан, ты чем-то опечален? – пробился сквозь шум голос Дорис. – Сегодня не хотелось бы засиживаться. Тебе с утра в аэропорт. И у меня немало дел.

Он не возражал. Более того, сам подумывал, как бы поскорей выбраться из душного прокуренного помещения, но не решался об этом сказать, боясь обидеть Дорис.

11

Небольшой городок Гартенберг приютился в укромном уголке на берегу вырвавшейся из горных теснин Колд-Маунт-Ривер. Отсюда, с равнины, открывался прекрасный вид на древние кряжи массива Охонгас.

Комиссия, возглавляемая Мелвином Хесли, прибыла в Гартенберг затемно. Тэйлор подготовил для экспертов вертолет, но из-за непогоды вылет пришлось задержать.

«Объект» со всей относящейся к нему информацией спешно засекретили.

Телефоны экспертов оказались разряженными – то ли из-за радиации, то ли из-за остаточного поля «Объекта», но Мелвину по армейским каналам удалось связаться с полковником Рейдером и рассказать о своих затруднениях. Рейдер предложил усилить группу.

Мелвин отказался и, наверное, был прав. В ближайшие часы повторный осмотр «Объекта» вряд ли удастся осуществить, а лишние люди только внесут сумятицу и неразбериху.

И всё было бы хорошо, если б не одно происшествие, как ножом полоснувшее напоследок по нервам. В нем почудился еще один дразнящий оклик «Объекта», столь странным образом докатившийся с размытого туманом хребта. Жуткая, отвратительная картина… Перед посадкой в вертолет невдалеке вдруг раздался бессвязный вопль. Из крайней палатки выскочил растрепанный человек и стремглав помчался в сторону леса. Наперерез ему бросились два солдата. Его догнали, повалили в траву и стали выкручивать руки. Мелвин оторопел. Человек отчаянно отбивался, что-то выкрикивал, сучил ногами… Потом появился встревоженный Тэйлор. На вопрос Мелвина «Что случилось?» – он выразительно покрутил пальцем у виска. Судя по всему, Тэйлор хотел что-то добавить, но времени не оставалось. Машина уже оторвалась от земли, когда в иллюминаторе еще раз мелькнуло искаженное гримасой лицо; сверкнул безумный взгляд, оскаленные зубы. Потом всё пропало, лишь молочный вихрь заструился по стеклу…

Был ненастный ветреный вечер. Образовавшийся с утра циклон разрастался и к исходу дня достиг равнинной полосы. На бетонном покрытии взлетного поля виднелись следы недавнего дождя.

По замыслу Мелвина эксперты должны были изображать группу туристов, у которых в дороге сломалась машина. Рядом оказался случайный вертолет.

Когда глаза привыкли к темноте, Мелвин различил неподалеку контуры двух небольших самолетов с зачехленными моторами. Чуть дальше, вдоль края проволочного забора, возвышалось одноэтажное, больше смахивающее на барак здание аэросервера с квадратной башней посередине. Назвать его аэропортом язык не поворачивался. Если раньше Мелвин где и видел такие допотопные сооружения, то, пожалуй, лишь на фотографиях и в кино. Из крайнего окна постройки, рядом с крохотной площадкой метеостанции, пробивался свет. К ее торцу примыкало дощатое крыльцо.

Никому не было до них дела. Где-то неподалеку мычала, устраиваясь на ночь скотина, гремели ведра, кудахтали потревоженные куры. Городок жил привычной жизнью, будто и не было притаившегося неподалёку «Объекта».

Старый двухэтажный отель в конце темной улочки, покосившийся и мрачный, больше напоминал средневековую крепость. Над остроконечной крышей торчали длинные свечи каминных труб. Среди них красовался флюгер с изображением какой-то диковинной птицы. Она сидела на тоненькой ножке и с истеричным квохтаньем дергалась под натиском ветра. У входа висела выцветшая от времени вывеска. На ней едва заметно проступали традиционные слова приветствия; далее следовали заверения о самом лучшем приеме, а внизу выделялась штампованная надпись: ТАНЦУЮЩИЙ ЛЕБЕДЬ. Название меньше всего соответствовало облику здания, но можно было не сомневаться: тот, кто его придумал, плевать хотел на такие пустяки.

В распахнувшиеся двери ударил колокольчик. Они вошли в холл и остановились посередине, придавленные запахом жилья и низкими потолками. С левой стороны на полукруглом возвышении поблескивал хромированной крышкой старинный и, похоже, давно не применяющийся кассовый аппарат с изогнутой наподобие абордажного крюка ручкой. На стенах, оклеенных обоями, висели три поблекшие акварели с незамысловатыми сюжетами – скорей всего, творения местных художников. От кассы уходила вверх деревянная винтовая лестница с рассохшимися плицами-ступенями и отполированными множеством рук перилами. Под ней чернели три дверных проема. К последнему примыкала часть невидимого далее коридора, больше напоминавшего лаз в нору. Справа чеканным оттиском выдавалась еще одна дверь. За ней, судя по доносившимся изнутри голосам, размещался бар. Оттуда на зов колокольчика вышел хозяин – пожилой человек с отвислым животом и налитым кровью лицом.

– Фернандес, – представился он и, гостеприимно улыбаясь, спросил, кто они и откуда прибыли. Выслушав ответ, сочувственно покачал головой и сказал:

– Не волнуйтесь, господа. У нас есть неплохие мастера, которые за умеренную плату устранят любую неисправность.

Мелвин поспешил его заверить, что такой необходимости нет, и они сами управятся, как только наладится погода. Затем перевел разговор на другое и попросил по возможности поселить их рядом.

После недолгих переговоров Фернандес предложил осмотреть четыре одноместных номера – два на первом этаже и два над ними. Это было именно то, что нужно. Мелвин тут же расплатился, после чего попросил приготовить кофе и позаботиться об ужине.

Нижние комнаты выбрали Блэкфорд и Джесси. Ознакомившись с расположением номеров, эксперты решили поужинать у Джесси. Фернандес предложил пройти в бар, где коротали оставшееся до сна время завсегдатаи, но Мелвин отказался.

В приветливом поведении хозяина вроде бы ничего не вызывало подозрений. Правда, Мелвин успел несколько раз перехватить его чересчур внимательный взгляд и заметил, как в щелочках улыбающихся глаз поблескивают льдинки скрытой настороженности. Они еще немного поговорили о достоинствах здешних мест и разошлись. Сбор назначили через пятнадцать минут.

Поднимаясь по шаткой лестнице, Мелвин решил после ужина связаться с полицией. Главное сейчас – выяснить, есть ли взаимосвязь между «Объектом» и передатчиками, которые засек Тэйлор… Да и Фернандес этот не так-то прост. Догадайся, что у него на уме!..

Номер, который ему достался, больше напоминал монастырскую келью: небольшой, сырой и темный. Слева, вдоль стены, стояла кровать. Неказистая тумбочка, аляповато раскрашенная под орех, занимала место рядом с изголовьем. На ней едва умещались настольная лампа с желтым абажуром и круглая стеклянная пепельница. Стол, два стула и вещевой шкаф у входа завершали обстановку. Камина не было. В углу, справа от окна, с нижнего этажа на крышу выходила труба-дымоход, которая, по всей видимости, и служила основным источником тепла. Словом, всё под старину.

Не зажигая света, он подошел к окну, отодвинул штору и, внимательно осмотрев запоры, с силой распахнул туго раздавшиеся створки. В сгустившемся сумраке неясно вырисовывались контуры скрывавшихся за глухими заборами домов. За окном росла полузасохшая липа. Узловатые ветви касались стен и мерно раскачивались на ветру. Мелвин долго вглядывался во тьму, пытаясь выделить места скрытого наблюдения, и настороженно прислушивался к шелесту отсыревшей листвы. Потом запер окно, задернул штору и принялся разбирать свое нехитрое имущество. Достал пистолет, повертел его и в задумчивости остановился, не зная, как поступить. Ему очень не хотелось таскать с собой эту штуку. Он вообще не любил оружия, старался по возможности обходиться без него, полагаясь главным образом на свою голову и быстроту реакции. Поэтому он с удовольствием закинул бы сейчас пистолет куда-нибудь подальше – в шкаф или опять в сумку… куда угодно, лишь бы с глаз долой. Но на этот раз что-то удерживало. Возможно, сказывались нестандартность обстановки и вызванная ею нервозность… возможно, что-то еще…

Когда эксперты собрались, Мелвин предложил еще раз обсудить события дня и выработать рабочий план. Поглядывая на серые от усталости лица, он искренне сожалел о том, что вместо обещанного отдыха снова вынужден устраивать научный диспут.

Ему не возражали, хотя энтузиазма не выразили тоже. Все были до крайности подавлены. Изумление и волнующая радость первых открытий притупились, сошли на нет. Общая неудача складывалась из личной неудачи каждого. Только веские, убедительные доказательства давали право предлагать к обсуждению те или иные установки. А их, увы, не было…

Первым решил выступить Ланке.

– Как биолог, могу подтвердить, что никаких следов чуждой фауны или флоры я не обнаружил… – издалека начал он. – Что касается спор или микроорганизмов, то здесь несколько сложнее… Скажем так: если завтра к вечеру мы будем дома, то ответ я смогу подготовить на следующий день, но не раньше полудня. Вас устраивают такие сроки?

– Нет, доктор, – как можно мягче ответил Мелвин. – Ответ в крайнем случае должен быть готов послезавтра к утру.

– Понимаю… – Ланке страдальчески сморщился и потер круглую лысину. – Вас ведь тоже торопят.

– Да, времени действительно в обрез.

– Что ж, я попробую. Только надо сделать так, чтобы груз с аэродрома сразу был отправлен в институт.

– Завтра я позвоню Рейдеру и попрошу проследить за отправкой проб с базы Тэйлора. – Мелвин посчитал тему исчерпанной и перешел к главному. – А теперь, подытоживая факты, скажите, доктор, какую гипотезу из рассмотренных вы считаете наиболее приемлемой?

Ланке криво усмехнулся и с неохотой ответил:

– А вы, оказывается, большой хитрец, инспектор. Берете за горло. Причем мертвой хваткой. Правда, должен заметить, моя миссия не требует особых знаний в области физики. Поэтому формально я освобожден от необходимости давать официальное заключение по данному вопросу. Более того, мои высказывания, основанные на поверхностном анализе необычайно сложной ситуации, могут сыграть отрицательную роль при выяснении истины…

Он явно уходил в сторону, но делал это не намеренно, а скорее по привычке, когда суть обсуждаемой проблемы ему и самому неясна, а собеседники требуют определенности.

– Судите сами… – после короткой передышки продолжил он. – Казалось бы, наиболее простая и многообещающая гипотеза метеоритного удара в глазах специалиста не выдерживает критики. А почему? Да по той простой причине, что профессор смотрит на причуды «Объекта» своим, более углубленным взглядом и видит в них проявление таких закономерностей, которые недоступны нашему пониманию. Я убежден – через пару дней мы будем знать об этой неразорвавшейся хлопушке намного больше. А пока готов принять любую версию, за исключением разве что вторжения инопланетян.

– Понятно, – не стал настаивать Мелвин. – У вас тоже свой углубленный взгляд в области космической биологии, и мне, например, никогда не удастся воссоздать ход ваших рассуждений, позволяющих с такой уверенностью отрицать вполне возможное… А если серьезно – почему бы и нет? Для многих, в частности для меня, существование высокоразвитых цивилизаций где-то в глубинах космоса считается вполне вероятным.

– Вот именно, что в глубинах!.. – снова усмехнулся Ланке и тут же пояснил: – Где-то в глубинах – значит нигде! Тут всё намного сложнее, в двух словах не объяснишь. При случае мы вернемся к теме пришельцев, и тогда вы всё поймете. А сейчас я хотел бы обсудить одно предположение, о котором все почему-то забыли…

– Наверное, вы имеете в виду мысль о вулканическом происхождении кратера? – отозвался из глубины комнаты Блэкфорд.

– Почти угадали, – сказал доктор.

В это время раздался стук. Фернандес принес кофе и блюдо с поджаренными гренками. Переваливаясь на коротких ногах и не переставая источать улыбки, толстяк подкатил к столу, смахнул полотенцем невидимую пыль и ловкими движениями расставил посуду. Мелвин поблагодарил его и стал наполнять чашки.

– Ужин будет готов через несколько минут, – известил Фернандес и вышел.

Разговор на время прервался. Кофе был не очень хорошим, но на это мало кто обращал внимание. Главное, он был горячим и хоть в какой-то мере скрашивал атмосферу казенной отчужденности, свойственную постоялым дворам подобного ранга.

– Так вот, – вернулся к затронутой теме Ланке, – возникает закономерный вопрос: можно ли провести параллель между известными разновидностями магматических взрывов и нашим «Объектом»?

Джесси задумчиво перекатывала в ладонях чашку и с видимым удовольствием отпивала обжигающую жидкость. По ее лицу было видно, как сильно она устала, хотя всеми силами она пыталась это скрыть. Черты миловидного лица чуть смазались, расплылись, отчего оно в какой-то мере утратило былую притягательность. Над переносицей наметилась поперечная морщинка, а потускневшие миндалевидные глаза всё чаще прикрывались отяжелевшими веками.

– Кто же станет отрицать очевидное! – стараясь сохранять твердость голоса, ответила она. – Общее сходство, несомненно, есть. Взять хотя бы форму кратера, его размеры или, наконец, кольцевой вал по обрамлению. Но откуда взялся протонит?.. – Она вздохнула и еще больше сгорбилась под тяжестью неразрешимых противоречий.

– А что если земное ядро состоит из протонита и он в результате глубинного взрыва достиг поверхности? – задал очередной вопрос Ланке.

– Исключено! – возразил Блэкфорд. – Если бы ваше предположение оказалось верным, масса Земли была бы намного больше расчетной величины – это раз. Во-вторых, сила земного сжатия недостаточна для преобразований такого рода. А в-третьих, не забывайте, что взрыв идентифицирован как поверхностный, а не глубинного залегания.

– Как же быть? – смешался Ланке. – Выходит, круг опять замкнулся? Куда ни глянь, – туман в прямом и переносном смысле. И ни одной перспективной идеи!..

– Не спешите, Питер. А главное, будьте благоразумны, – уже спокойно и даже ворчливо проговорил Блэкфорд. – Вы правы в одном – со временем мы узнаем всё. А пока давайте исходить из известного. Я тоже ничего не могу утверждать. Слишком велик разброс первичных данных… Но если строго и последовательно придерживаться принципа исключения, то я всё меньше верю в концепции метеоритного удара и магматического взрыва, хотя поначалу считал, что…

В дверь опять постучали.

– Ужин готов, – сообщил с порога Фернандес.

Мелвин и Джесси занялись сервировкой стола. Комната наполнилась запахом бараньего супа. Мелвин откупорил бутылку вина, наполнил бокалы и предложил тост за успешное распутывание злополучного клубка.

После того как утолили первый голод, разговор перешел в более содержательное русло. Мелвин попросил Джесси высказать собственные суждения.

– Я бы не хотела навязывать своего мнения и тоже не берусь ничего утверждать, – начала она. – Но, если нет доказательств искусственного происхождения взрыва, считаю, что метеоритную, а также вулканическую гипотезы следует и дальше рассматривать с надлежащей ответственностью. В истории Земли было много чего необычного. До нас докатились отголоски. И спора нет, далеко не всё нашло объяснение.

В комнате снова повисло молчание. Все ждали, что скажет Блэкфорд. А тот, погрузившись в раздумья, сосредоточенно мял бороду и отвлеченно смотрел в угол. Глаза его были лишены всякого выражения. Потом он поднял отяжелевшую голову и, вздохнув так, что качнулась прикрывавшая окно штора, ответил:

– В ваших доводах, Джесси, содержится целый ряд здравых соображений. И я бы, не задумываясь, принял их, если б не одно но… Самопроизвольное образование протонита в земных условиях – это уже противоестественная аномалия. И я не в силах дать ей объяснение… Допустить взрыв протометеорита в атмосфере?.. Хорошо! Проанализируем и такую возможность. Кстати, гипотеза атмосферного взрыва родилась только сейчас, в ходе обсуждения, и против нее пока нет контраргументов.

– Нет – так будут! – с нажимом на последнее слово сказал Ланке.

– Почему вы так думаете?

– А потому, что за нее еще не брались. Уверен, вы приготовились разгромить эту версию и только ждете удобного случая!

– Нет, Питер, не разгромить, а разобрать. И выяснить степень соответствия фактам, – поправил его Блэкфорд. – Итак, взрыв в атмосфере. В таком случае кто-то из жителей города должен был видеть вспышку и заинтересоваться ею. Согласны?

– Но «Объект» образовался глубокой ночью!

– Ну и что? Даже в таком захолустье, как Гартенберг, должны быть люди, которые работают в позднее время. Да и не все по ночам спят.

– Этот вопрос больше относится ко мне, – поспешил вмешаться Мелвин.

– Хорошо. Я возвращаюсь к главному. – Блэкфорд придвинулся к разгорающемуся камину. – Гартнер говорил, будто видел огненное блюдце на земле, и у нас нет оснований ему не верить. В пользу наземного взрыва свидетельствует и сам кратер… Видите, уже с самого начала появились возражения.

– И что же дальше? – насупился Ланке.

– Особого внимания заслуживает взрывная волна. На этом я хотел бы остановиться более подробно.

– Излагайте, профессор, как есть, – поддержал Мелвин. – Только прошу говорить проще.

– Постараюсь, – Блэкфорд поворошил в камине угли и, привычно настраиваясь на неторопливый лекторский лад, продолжил: – Итак, взрывная волна. В нашем случае вектор ее распространения указывает на существование некой притягивающей силы, исходящей из центральной части «Объекта». Ударная волна и протонит – вот ключевая связка, таящая ответы на загадки! Гартнер упоминал о каком-то гипнотическом влиянии креста. Наши наблюдения подтверждают его слова. Крест… то есть «Объект», действительно притягивал. И Гартнер в полной мере испытал это действие… В сверхплотное состояние вещество могло быть переведено только одним способом – сильным сжатием. Единственное, что способно вызвать такие превращения, – это силы гравитации. А дальше напрашивается вывод: «Объект» образовался в результате мощного гравитационного импульса. Вот почему я стал сторонником искусственного происхождения взрыва… Не будем строить иллюзий. Вероятность самопроизвольного искажения гравитационного поля практически равна нулю. В отличие от других гравитационные поля универсальны и действуют на все виды материи одинаково. Управлять гравитацией еще никто не научился. Такого рода взаимодействия проявляются только при наличии больших масс: от планетарного масштаба и выше. Проводить такие опыты мы не в состоянии… Но кто-то опередил нас. Признаюсь – я не могу понять, что происходит! Вступаю с самим собой в противоречие, но, следуя логике вещей, вынужден воспринимать «Объект» как продукт деятельности иных существ!..

Все уставились на Ланке, прекрасно понимая, что любое упоминание о космическом интеллекте действует на него, как красная тряпка на быка.

– Продолжайте, профессор… продолжайте!.. – не без ехидства промолвил тот, уловив смысл этих взглядов. – Впрочем, нет! Не надо! Если хотите, я продолжу сам.

Он с размаху провел пятерней по остаткам взъерошенных волос, вытер платком покрасневшее лицо и быстро заговорил:

– Развитие событий, с учетом ваших высказываний, можно представить следующим образом. Какой-то космический агрессор придумал, а затем и смастерил гравитационную бомбу, после чего подбросил ее к нам. При этом у него хватило юмора не только инсценировать не поддающийся объяснению взрыв, но и снабдить свое детище соответствующими магическими атрибутами. Перед тем как превратить нас в пыль, он решил продемонстрировать черный крест, символизирующий, как я понимаю, конец света. Но бомба почему-то не взорвалась или сработала не до конца. А если бы сжатие не прекратилось – что было бы тогда?.. В котел с протонитом, как при цепной реакции, стали бы вовлекаться всё новые порции вещества. Такой процесс остановить невозможно. Дело могло кончиться тем, что через несколько мгновений наша милая планета превратилась бы в сверхплотный пылающий сгусток. Сюда неизбежно оказались бы втянуты Луна, другие планеты, Солнце. В итоге из нашей звездной системы образовался бы компактный плотный шар, который сжимался бы до тех пор, пока не превратился в черную дыру!..

«Чертовщина какая-то! – оторопело подумал Мелвин. – Сперва черный крест… теперь черная дыра… Совсем как в той дурацкой присказке про черный-пречерный город!..»

– Ну что, профессор, – продолжал наседать Ланке, – признайтесь, ведь именно так вы подумали… или что-то вроде этого?!

Он замолк на полуслове и в ожидании ответа возбужденно забарабанил пальцами по столу. Откуда-то из-за стены донесся бой часов. После десятого удара Джесси встала и в задумчивости прошлась по комнате. Да, Ланке очень точно, хоть, может, и в излишне упрощенной форме обнажил слабые места в их рассуждениях. Случилось так, что, сами того не ведая, они стали свидетелями чего-то неприличного и теперь не знают, как вести себя дальше…

Джесси задержалась у камина, коснулась нагретых плит, затем подошла к окну, отбросила штору и вдруг, отшатнувшись, вскрикнула…

Не раздумывая, Мелвин бросился к окну и, прикрываясь выступом стены, хотел с ходу открыть его. Но разбухшую от сырости раму заклинило. Прочное дерево держало крепко, и ему пришлось изрядно повозиться, прежде чем одна из половинок подалась.

Снаружи никого не было. В стылой мгле отсвечивали развесистые кусты и часть окружающего палисадник забора. Не заметив ничего такого, что внушало бы подозрение, он притворил окно, задернул штору и подошел к Джесси, которую тем временем успокаивал Блэкфорд.

– Что случилось? – с тревогой спросил он. – Вам плохо?

Джесси не отвечала и лишь неотрывно смотрела туда, где только что стояла.

– Успокойтесь, в саду никого нет, – проследив ее взгляд, сказал Мелвин. – Объясните, что вас напугало?

Бледная от пережитого, Джесси без сил откинулась на спинку стула и, отставив дрожащий в тонких пальцах стакан, чуть слышно прошептала:

– Лицо… Понимаете, снаружи – совсем близко – я видела чье-то лицо… и оно показалось мне ужасным… Широкий приплюснутый нос, прижатый к стеклу… напряженные глаза… бессмысленная ухмылка… Будто ударило что-то…

Мелвин приказал никому не отлучаться, а сам осторожно выскользнул на улицу. Под окном следов не было. Впрочем, если они и были, различить что-либо в темноте вряд ли возможно. Он приложил ухо к стеклу и прислушался. Через какое-то время расслышал невнятный говор и сумел разобрать отдельные слова. Попробовал приоткрыть створки, но без подручных средств этого сделать не удалось. Тем не менее, обследовав пазы и щели на подрамнике, он пришел к выводу, что окно вполне могло быть открыто с помощью ножа. В принципе, их разговор могли подслушать… Проводить осмотр дальше не имело смысла. Выругав себя последними словами, он так же незаметно вернулся в отель.

Его встретили настороженным молчанием. Мелвин объяснил, что в саду никого нет. Но этот тактический ход не принес облегчения. Разговор не клеился, то и дело обрывался или раз за разом сводился к обсуждению непонятного происшествия.

Мелвин как мог старался отвлечь ученых от неприятных дум. Он клятвенно пообещал с утра во всем разобраться и найти виновного, если он есть. Но его слова уже не воспринимались с былым вниманием.

– Послушайте, Джесси, а может, под воздействием сегодняшних чудес у вас просто начались галлюцинации? – вдруг ни с того ни с сего бухнул Ланке и опасливо покосился в сторону окна. – Знаете, после этой катавасии с «Объектом» я и сам не нахожу места. И, наверное, не удивлюсь, если начну вытворять что-нибудь такое!.. Гравитационный взрыв! Это надо же! Я долго не смогу привыкнуть к этой мысли, хотя, по правде говоря, не принять ее тоже не могу. Как ни крути, а всё вроде бы указывает на прямую связь с неизвестными превращениями гравитационного поля.

– Верно, доктор. Теперь я полностью разделяю слова Блэкфорда, – расстроенно ответила Джесси. – Бесспорно, только с помощью гравитации можно объяснить свалившееся невесть откуда диво. Разумеется, не всё еще понятно. Но мне кажется, главный секрет все-таки раскрыт. Что же касается галлюцинаций… – Она попыталась улыбнуться. – Вряд ли та физиономия за окном была выдумкой. Я уверена, там кто-то находился. – Она вздрогнула и срывающимся голосом добавила: – В одном вы правы – впечатлений слишком много. Я смертельно устала и чувствую, как на ходу засыпаю.