Текст книги "Принцип суперпозиции"

3

После двух часов полета вертолет пошел на снижение. Мелвин, следивший за проплывающим внизу лесным массивом, успел заметить обширную поляну, у края которой выстроились несколько палаток. Винтокрылая машина описала круг, зависла над посадочной площадкой и, громыхая разболтанными перегородками, ткнулась в траву. Штурман с лязгом отодвинул дверь, и Мелвин первым спрыгнул на землю.

От недавней болтанки слегка мутило. Он оглянулся и увидел приближающегося со стороны палаток мужчину в полевой армейской форме.

– Инспектор Хесли?! – безошибочно выделил тот старшего. – Мне уже сообщили о вас. Позвольте представиться – майор Макс Тэйлор, командир специального подразделения защиты от радиоактивного, химического и бактериологического заражения.

Мелвин представил членов комиссии. Тэйлор предложил пройти к палаткам и по ходу стал объяснять обстановку.

– Разбивка лагеря еще не закончена. С минуты на минуту ожидаем прибытия механизированного взвода санитарной обработки. Район предполагаемого заражения находится милях в тридцати. – Он показал на возвышающуюся неподалеку горную гряду. – К месту взрыва вас будет сопровождать группа лейтенанта Асареса. Сейчас он занимается подготовкой вездехода и скоро подойдет. Асарес и его команда – отличные ребята! Несколько лет назад они принимали участие в термоядерных испытаниях на архипелаге Трех Тысяч Дев. Признаться, я был бы в затруднении, если бы на их месте оказались другие. Эти парни столько повидали, что потеряли способность удивляться. Думаю, они составят вам неплохую компанию, и вы быстро найдете общий язык.

Остановившись у крайнего полусобранного каркаса, Тэйлор придирчиво осмотрел пластиковые трубчатые соединения, после чего добавил:

– Перед началом операции мы обсудим программу действий и уточним маршрут следования. Дорог здесь нет, поэтому трассу придется прокладывать с учетом особенностей рельефа.

– Скажите, а почему бы нам сперва не осмотреть «Объект» с воздуха? – поинтересовался еще не пришедший в себя после перелета Блэкфорд.

– Мы пытались это сделать на рассвете, но не смогли пробиться в глубь хребта из-за наплывшей облачности, – охотно пояснил Тэйлор. – Здесь особый микроклимат, обусловленный смыканием гор с равниной, поэтому приходится считаться с капризами погоды. Кроме того, в такие дни в межгорных впадинах образуются вихревые потоки, которые создают опасность при полетах на малой высоте. Нельзя исключать и возможность радиоактивного заражения над источником.

– Господин майор, а что вы сами об этом думаете? – нетерпеливо, а потому излишне резко спросил доктор Ланке.

Тэйлор поежился так, будто за воротник ему налили холодной воды, неопределенно усмехнулся, после чего без особого энтузиазма сказал:

– Честно говоря, у меня нет ответа. Очень странная и непонятная история… С одной стороны, вроде бы всё ясно. Но с другой… – Он запнулся и, как показалось Мелвину, напрягся словно перед прыжком в прорубь. – С другой… словом, в информации, которой мы располагаем, есть несколько необычных деталей. Я не хотел бы повторяться, поэтому дам пояснения, как только экипаж будет в сборе.

– Спасибо! – буркнул Ланке, настроение которого от такого ответа отнюдь не улучшилось.

Между тем Джесси нарвала букетик ромашек и теперь, перебирая их, с интересом прислушивалась к разговору мужчин.

Тэйлор озабоченно посмотрел на часы.

– В вашем распоряжении еще минут двадцать. Можете осмотреться и привести себя в порядок. Я вынужден временно покинуть вас. Сроки поджимают, а подготовка еще не завершена… – Он коротко козырнул и отошел к штабелю ящиков, где солдаты разбирали походное имущество.

Мелвин и его спутники с волнением стали вглядываться в окружающий ландшафт. Поляна, на которой они приземлились, находилась в долине небольшой, но полноводной реки с истоками, затерявшимися где-то в глубине бескрайнего хребта. Вокруг плотной стеной стоял хвойный лес с густым подлеском.

Высокая гряда, скрывающая конечную цель путешествия, смутно возвышалась вдали и ничем, на первый взгляд, не выделялась среди остальных вершин.

– Как вы думаете, профессор, сумеем мы пробиться сквозь этот каменный частокол? – спросил Мелвин, изучая открывшуюся панораму.

– Полагаю, что да. Майор наверняка нашел решение. Насколько я понял, нам предстоит лишь уточнить маршрут, а не заниматься его поисками.

– Не знаю, как вы, а я, например, не обнаружил ничего такого, что нарушало бы естественную гармонию этих мест.

– Изменений действительно нет. Хотя с такого расстояния мы можем их не видеть. Жаль, конечно, что не удалось осмотреть горы с воздуха. Дополнительная информация пришлась бы как нельзя кстати.

– Да, старый Охонгас не спешит раскрывать свои тайны, – рассеянно заметил доктор Ланке.

У Джесси вырвался непроизвольный вздох.

– Интересно, что ожидает нас впереди?!

Ланке, пожалуй, единственный из всех, был рассеян и погружен в свои думы. Вот уже несколько лет он вел в печати непримиримую дискуссию о происхождении жизни со своим оппонентом профессором Таубе. Ланке утверждал, что зарождение и развитие живой материи является следствием процессов, заложенных в самих основах мироздания, и происходит в масштабах всей Вселенной. Профессор Таубе, наоборот, считал, что жизнь, как уникальнейшее явление природы, возникла на Земле в результате случайного совпадения многочисленных благоприятных факторов. Любое предположение о существовании жизни в космосе приводило его в неистовство. Дискуссия шла с переменным успехом, бездоказательно, основываясь на общих философских рассуждениях и анализе одних и тех же земных примеров, которые каждая сторона истолковывала в свою пользу. Как микробиолог, Ланке отстаивал свои позиции на молекулярном уровне. Он считал, что в космосе возможно существование живых клеток, и не касался проблемы возникновения Разума, понимая, что такая постановка вопроса только ослабит его позиции и не найдет поддержки в серьезных научных кругах. Он и сам мало верил в существование высокоразвитых цивилизаций, отчетливо представляя глубину той пропасти, которая отделяет амебу от человека. Он хорошо знал, какой сложный путь развития претерпел органический мир Земли, двигаясь вслепую, неоднократно заходя в тупик и не единожды почти полностью прерываясь в результате катастроф. В возможность контактов он, исходя из здравого смысла, вообще не верил. Участие в работе спешно созданной комиссии представлялось ему теперь в довольно экстравагантном свете. Если распространятся слухи о космическом происхождении взрыва – а это обязательно произойдет, в любом случае… хотя бы по вине всё тех же, всюду сующих свои носы журналистов, – то его роль в этом расследовании сразу выплывет наружу. Хорошую же свинью подложил ему полковник Рейдер, обязав искать внеземные следы, поставил его в один ряд с жалкими недотепами, которые на каждом перекрестке трубят о сверхцивилизациях и рассылают в космос восторженные приветствия на всех мыслимых и немыслимых диапазонах. Его противники, а в первую очередь профессор Таубе, конечно же, не упустят возможности поиздеваться, решив, что он – доктор Ланке – специально напросился в комиссию с целью поисков инопланетян. «Это задание надо хранить в строжайшей тайне», – опасливо подумал он. Иначе его научный авторитет может сильно пострадать. Он как бы уже слышал со стороны скептические реплики и насмешливый шепот седовласых членов ученой коллегии: «Вы говорите, выходит новая книга?.. Серьезный исследователь?.. Интересно, кто такой? А-а, Питер Ланке! Знаем, знаем!.. Это тот, который в горах Охонгас инопланетян искал. Не перевелись же еще чудаки!..»

Его размышления прервал голос Джесси:

– Доктор, а что думаете вы о случившемся? Сейчас мы условно разделились на два лагеря. Инспектор Хесли, конечно же, считает, что взрыв произошел по вине неких таинственных злоумышленников, и думает лишь о том, как бы поскорей их изловить. Не так ли, господин Хесли?

Перед Мелвином стояла совсем другая женщина. От ее былой официальности и смущения не осталось и следа. Джесси всё больше осваивалась в непривычной поначалу обстановке и уже чисто по-женски пыталась управлять своими спутниками.

– Да, именно так я думаю… – Он запнулся и тут же поправился: – Верней, должен так думать. И обязан – да-да, не иронизируйте – искать доказательства, а также возможных преступников и свидетелей. Но я очень хотел бы ошибиться, а главное, подтвердить фактами отсутствие в случившемся злого умысла.

– Мое мнение также изложено с полной определенностью и не требует дополнений, – она послала Мелвину обворожительную улыбку. – Так что, господин инспектор, мы с вами занимаем диаметрально противоположные позиции. Профессор Блэкфорд, судя по его осторожным высказываниям, вроде как избрал роль арбитра. Остается доктор…

Ланке снисходительно дождался, пока коллеги выговорятся, принял степенную позу и, обращаясь ко всем сразу, сказал:

– Джесси совершенно верно заметила о существовании двух противоположных мнений, одно из которых, надо полагать, соответствует истине. На мой взгляд, причину взрыва следует искать на земле, и я убежден, что это подтвердится, как только мы достигнем эпицентра. Вероятней всего, в горах проводилось испытание нового вида оружия. Но… благодаря поручению полковника Рейдера, – он усмехнулся своим мыслям, – я стал невольным сторонником космической версии и в силу сложившихся обстоятельств должен ее отстаивать. Так что…

Он многозначительно пожал плечами и хотел на этом подвести черту, но извечная тяга к подшучиванию и на сей раз не позволила удержать на лице маску важности. Широко улыбнувшись, он обвел экспертов повеселевшим взглядом и не без иронии добавил:

– А вообще-то, Джесси, среди нас только вы хотите, чтоб ваше мнение подтвердилось. Инспектор, например, признался, что с радостью принял бы ваш, космический вариант, хотя должен доказывать обратное. Я, наоборот, против него, но вынужден поддерживать…

– Перестаньте! – с неодобрением проговорил Блэкфорд. – Мы еще не прибыли на место, а вы уже спорите, что-то выясняете и делаете бездоказательные выводы. На вас, Питер, это совсем не похоже. Чем болтать зря, лучше бы рассказали о той работе, которую поручил вам Рейдер. И покажите, наконец, что вы прячете в своем магическом ящике?

– Пожалуйста! – с запоздалой готовностью ответил доктор и принялся расстегивать ремни объемного короба, с которым до этого ни на минуту не расставался. Повозившись с замком, он с видом фокусника откинул крышку, и глазам экспертов открылись ряды пробирок в штативах, колбы с бесцветными жидкостями, пачки фильтровальной бумаги, вата, пинцеты и прочая нехитрая мелочь.

– Эта походная лаборатория предназначена для отбора проб воздуха, воды и грунта с целью определения микрофауны, растительных спор и пыльцы.

– Надо же, – фыркнул Блэкфорд, подозрительно рассматривая содержимое ящика. – Я думал, эта работа давно компьютеризирована.

– Это у вас шагу нельзя ступить без моделирования, – парировал Ланке. – Я же при случае могу работать и по старинке…

Никто не заметил, как из-за ближних сосен появился Тэйлор в сопровождении четырех бойцов.

– Лейтенант Асарес и его поисковая группа, – представил он своих спутников.

Лейтенант, стройный подтянутый брюнет с южным типом лица и аккуратно подстриженными усиками, вежливо поздоровался, стряхнул с пилотки приставшие хвоинки и, демонстрируя образцовую выправку, сдержанно улыбнулся.

– У нас всё готово. Осталось взять запасные батареи и воду.

Его лаконичная речь, ровный голос и спокойный взгляд черных, слегка раскосых глаз свидетельствовали о незаурядной внутренней силе и самообладании.

Остальные члены экипажа, перепачканные землей и машинным маслом, были одеты в поношенную, выгоревшую от солнца форму, без ремней, с закатанными рукавами серых армейских рубах. Они стояли позади командира, бросая скучающие взгляды на приезжих и, казалось, испытывали то особое превосходство над окружающими, свойственное всем незаменимым людям.

– Рой считает, что после такой профилактики мы играючи взлетим на любую из этих вершин, – улыбка Асареса стала чуть шире, и он дружески хлопнул по плечу водителя.

– Да, – невозмутимо ответил тот, обращаясь к старшему по званию. – Техника подготовлена и не должна подвести. Насчет вершин, правда, не обещаю, но, думаю, по склонам сможем передвигаться.

– Вот и отлично! – не скрывая удовольствия, сказал Тэйлор. – Теперь дело за нами. Прошу следовать за мной, – и он направился к большой палатке, возвышающейся остроконечным шатром в центре лагеря.

В нос ударил запах свежеструганого дерева. Переступив бревенчатый порог, Мелвин первым делом увидел у окна складной походный стол, на котором разостланной скатертью лежала топографическая карта. На полу вразброс стояли окованные железом ящики с треугольными штампами военного ведомства на крышках. На дощатом стеллаже громоздились приборы. Рядом на таких же складных, обтянутых брезентом стульях сидели два радиста с подключенными наушниками. Они не обратили на вошедших ни малейшего внимания.

Расселись, кто как сумел, на ящиках. Тэйлор подошел к ближней рации, выудил из-за нее толстую тетрадь, дважды перелистал плотно исписанные страницы и всё еще занятый своими заботами отвлеченно проговорил:

– Как вы знаете, ночью в горах произошел взрыв, наделавший немало шума не только здесь, но и на всем Континенте. Отсюда, – он кивнул на радиостанцию, – каждые полчаса передается сводка о радиационной обстановке…

Наконец он нашел то, что искал, сделал короткую запись, передал тетрадь радисту и с облегчением вздохнул.

– Теперь всё! У нас остается несколько минут, поэтому я перехожу к делу.

Откашлявшись, он снял фуражку, разгладил примятые волосы и уже другим, лишенным армейской сухости голосом продолжил:

– На рассвете нас подняли по тревоге и высадили здесь с техникой и снаряжением. С утра, а скорей даже ночью, погода испортилась, наплыли тучи, поэтому нам удалось провести только общую рекогносцировку наземными группами. В предгорьях выставлены посты. Радиоактивность здесь хоть и выше фона, но в пределах нормы. По сообщениям поисковых групп, в пограничном районе нет разрушений или пожаров. Дальше мы заходить не стали, ожидая прибытия экспертной комиссии, то есть вас…

Тэйлор присел на краешек заменяющей лавку доски, забарабанил пальцами по крышке стола, затем достал сигарету и стал ее разминать.

– Вы спрашиваете мое мнение, – вдруг резко и без переходов сменил он тему. – Могу лишь с уверенностью сказать – это не ядерный взрыв в привычном понимании. Я видел своими глазами, что творится после испытаний атомных и водородных бомб. Между тем и этим – никакого сравнения… Подрыв кумулятива с излучением типа нейтронной или вакуумной бомбы тоже отпадает – толчок зафиксирован за тысячи миль от эпицентра. А тут вообще такое закрутилось… – В его голосе опять зазвучала неуверенность. – Право, не знаю. Не соображу, как вести себя… что говорить… А впрочем, слушайте и делайте выводы сами. Три часа назад одна из поисковых групп наткнулась на полуразваленную хижину. Рядом в бесчувственном состоянии лежал человек. Как выяснилось, им оказался старик из Гартенберга по имени Стив Гартнер, промышлявший в предгорьях заготовкой сосновой смолы. В сезон сбора таких сюда приезжает много… К счастью, остальные сборщики на днях разъехались. Сегодня должны были забрать и его… Так вот, старик был довольно плох. Перелом ключицы и приличная рана на голове. Похоже, что его со всего маху приложило о дерево.

Тэйлор стряхнул пепел в жестянку из-под пива и, устраиваясь поудобней, облокотился рукой о стол.

– Пришлось изрядно повозиться, но, в конце концов, его удалось привести в себя… если, конечно, так можно выразиться, – снова заговорил Тэйлор. – Старик долго не мог понять, где находится, мычал, стонал, охал, а потом, видимо решив, что оказался на небесах, стал называть нас архангелами и петь псалмы, при этом истово крестился, а в промежутках между песнопением бормотал что-то о свершившемся возмездии, силе адской и каре божьей. Мы поначалу подумали, что он спятил и от него вряд ли удастся чего-то добиться. Но старик оказался крепким. Пара тонизирующих уколов и порция бренди вернули его на землю. В несвязном, путаном рассказе отшельника, лишенном, казалось бы, и доли смысла, улавливалась какая-то странная закономерность, которую я до сих пор не могу объяснить. Мы заставили его несколько раз повторить всё то, что он якобы видел, с тем, чтобы попытаться отделить правду от вымысла. Гартнер каждый раз говорил по-разному, сбивался, отводил много места описанию каких-то демонов, нечистой силы, упоминал всевышнего и почти за каждым словом обращался к нему с призывами. Но в этих маловразумительных бреднях постоянно отмечались одни и те же детали, вроде бы не свойственные его интеллектуальному уровню. Вряд ли фантазия этого фермера могла пойти дальше примитивных образов чертей, леших или божественных идолов. Предупреждаю!.. – Он предостерегающе вскинул руку. – Из рассказа Гартнера я выделил то, что может иметь практический интерес… то, что содержит пусть сомнительную, но хоть какую-то логическую основу, которую нам удалось нащупать подобранными тестами. Повторяю, у меня нет на этот счет своего мнения. И откровенно признаюсь – когда я попытался проанализировать открывшиеся факты, вникнуть в подробности, понять, что там произошло, я стал казаться себе полным идиотом.

Неожиданно радист приступил к передаче сводки и прервал разговор. Его мерный, лишенный интонаций голос несколько минут дублировал в микрофон комбинации цифр зашифрованного текста. Гости сидели и терпеливо ждали. За всё время никто не проронил ни слова. Закончив сеанс, радист сделал отметку в электронном блокноте и вновь углубился в прослушивание эфира.

Тэйлор затушил окурок, помассировал затылок и, стараясь избегать нацеленных на него взглядов, стал излагать дальше.

– Так вот, старик рассказал, будто ночью видел светящийся диск, который лежал на земле подобно перевернутому блюдцу. Сначала он сверкал, изменял форму, вытягивал вверх и в стороны шевелящиеся щупальца, а затем погас. Какое-то время над ним сияла широкая, вполнеба радуга, яркая и контрастная. Еще Гартнер успел заметить, что разбросанная у костра утварь, одежда и его руки засветились мертвенно-зеленым фосфорным светом, а с деревьев посыпались искры. Но самое главное, на диске… старик клянется, что не врет… на диске был начертан… черный крест!

Да, чутье не подвело Хесли. Внезапный вызов к Рейдеру, спешно сформированная комиссия со столь странным уклоном, перелет в этот медвежий угол и даже то, что довелось узнать ранее, похоже, лишь прелюдия к событиям куда более эксцентричным. Да, они понимали, что произошло какое-то нестандартное событие. Но то, что сообщил Тэйлор…

– Черный крест! – воскликнул или скорей даже простонал доктор Ланке. – Боже мой! Это предел абсурда… потолок нелепицы! Признаюсь честно, я ожидал всего. Как это ни трудно, сумел себя настроить на самое сверхнеожиданное. Пусть это будет метеорит… комета… что угодно! Одно это уже способно поставить на уши научный мир. Но крест!

Он бессильно развел руками, запыхтел, словно кузнечный мех, и снова налился жаром.

– Нет, это невозможно! Тут даже приземление корабля с инопланетянами может показаться не более странным, чем выпавший зимой снег! Нет, и еще раз нет!.. Старик перенес потрясение и на этой почве стал заговариваться. Да и не удивительно. Бедняга! Теперь я понимаю, почему он принял вас за святых. Находясь в плену дикарских суеверий, он вообразил, будто перед ним явилась сверхъестественная сила. А недалекое воображение дорисовало в помутившемся сознании церковный крест и вызвало иллюзию реальности начитанных местным пастором библейских сцен.

– Мы тоже сначала не поверили, – устало возразил Тэйлор. – Думали, бред выжившего из ума бродяги. Я уже говорил об этом. Но дело в том, что старик, болтая о чем угодно, всякий раз описывал крест с удивительным постоянством. Я имею в виду внешний вид, размеры, форму… Кроме того, это не совсем то, что вы думаете.

Он начертил на обрывке бумаги фигуру наподобие парашютного купола, а из ее центра, за пределы, вывел вверх и в стороны три расходящихся луча и один короткий вниз. На фоне купола образовался пересекающий его крест с длинными ветвями и укороченным основанием.

– Вот что видел Гартнер, – сказал Тэйлор и передал набросок Блэкфорду.

– Больше напоминает крылья ветряной мельницы с обрубленной нижней лопастью, – отметил профессор после того, как старательно перенес рисунок в блокнот.

– За точность изображения не ручаюсь, но, по его словам, крест выглядел именно так.

– Очень интересно, – сказал Блэкфорд и передал бумагу остальным.

– Но вы сами-то представляете, что всё это значит? – не унимался Ланке. – Мистика, да и только! Диск… блюдце… крест!.. Тарелка с инопланетянами!.. – Он нервно засмеялся. – Хотел бы я видеть выражение лица полковника Рейдера, когда он получит сообщение, что нами обнаружен неопознанный объект, украшенный не иначе как магическим крестом.

– Успокойтесь, доктор! – попыталась утихомирить его Джесси.

Но Ланке, похоже, завелся не на шутку.

– Помилуйте! – в сильнейшем волнении вскричал он. – Как я могу быть спокоен, когда подобное заявление способно вызвать шквал идеологического суесловия! Нас поднимут на смех, если мы всерьез примем байки старого болтуна, а потом всех скопом отправят в сумасшедший дом!

Он вдруг представил злорадное лицо профессора Таубе. Мысль о том, что Таубе, узнав о таких подробностях, непременно станет его высмеивать или, пуще того, распускать всякого рода небылицы, только сейчас пришла ему в голову.

«Черт возьми! – лихорадочно подумал он. – Теперь мне ни за что не выпутаться из этой скверной истории!»

– Перестаньте же, наконец! – не выдержал Блэкфорд. – Сколько можно твердить одно и то же! Сначала хорошенько думайте, а потом говорите. Вы слышите, Питер? Думайте! Пора бы уже привыкнуть к неожиданностям. Сами видите, какой сегодня денек. И без того ясно – «Объект» по многим параметрам не соответствует ни одному из известных науке примеров. К тому же я полностью разделяю мнение господина Тэйлора и тоже считаю, что одно лишь воображение Гартнера не могло создать такой картины.

Он поднял над головой блокнот, развернул его так, чтобы всем было видно, и уже спокойным голосом сказал:

– Обратите внимание на рисунок. Если продолжить дугу купола с двух сторон вниз, то при желании можно получить одну из геометрических фигур: будь то овал, эллипс или обычный круг. Разве удивляет кого краешек луны или солнца над горизонтом в ясную погоду? По виду они тоже не отличаются от перевернутого блюдца. Гартнер вполне мог находиться в такой точке, откуда видел всего лишь верхнюю часть вспышки и принял ее за диск. Поэтому нельзя исключать, что в его словах есть определенная доля истины.

– А черный крест, по-вашему, тоже правда? – с издевкой спросил уязвленный замечанием Ланке.

– Пока не знаю. Давайте лучше разбираться от известного – по порядку и по существу.

Мелвин с уважением следил за профессором, отдавая должное его проницательности. Как легко и просто он находит ответы на неожиданные, а главное, совершенно неразрешимые с его точки зрения вопросы. На память пришли похвальные слова Рейдера в адрес экспертов, и от этого он почувствовал себя уверенней. «Судя по всему, их споры только помогают нащупывать дорогу в дебрях неопределенности, – подумал он. – Сейчас главное – стронуться с места, а там, глядишь, наступит и мой черед». Он закурил и, решив без необходимости не вмешиваться, приготовился слушать дальше.

Слова попросила Джесси.

– Господин майор! А что еще говорил Гартнер? И, кстати, где он сейчас?

– Главное я изложил, – ответил Тэйлор. – К сожалению, светлый промежуток в его памяти оказался недолгим. Вскоре он опять стал бредить. Думаю, не обошлось и без повышенной дозы радиации… – Он наморщил лоб, припоминая. – Кажется, говорил о таинственной притягательной силе креста. Она неудержимо тянула его к диску и не давала возможности сопротивляться… О каком-то терновом венце, якобы надетом на его голову демонами… Вспоминал свою жизнь, какой-то самолет, аэродром и еще целый ряд вещей, не имеющих связи с интересующими нас вопросами. Потом ему дали снотворное и отправили в госпиталь. Запись разговора затребовал Центр. Вот, пожалуй, всё, что я могу добавить. – Он замолк и покосился на Мелвина, как бы извиняясь за скудность сведений.

Время близилось к полудню. С гор всё ближе накатывали клубящиеся тучи. На палаточном окне, обтянутом целлулоидной пленкой, вырезались первые пунктиры дождевых капель.

– Пора приступить к обсуждению организации перехода, – вернулся к текущим делам Тэйлор. – Лейтенант! – обратился он к Асаресу. – Подсаживайтесь ближе. Нам надо вплотную заняться картой. Для начала необходимо выработать единую терминологию и определиться с кодовым названием очага заражения. У кого будут предложения?

Блэкфорд поднял руку, заговорщически подмигнул Мелвину и сказал:

– У меня есть мысль, и я хотел бы вынести ее на обсуждение.

– Пожалуйста, мы слушаем вас.

– Предлагаю дать название нашему феномену.

– Какое же?

– «Объект Крейц».

– Крейц? – Теперь уже на лице Тэйлора отразилось удивление. – Простите, а что это такое?

– Слово «крейц» в переводе с немецкого означает «крест». Надеюсь, вы понимаете, что символика здесь не при чем. Ни тайного смысла, ни завуалированного намека – ничего этого нет… Просто слово краткое, удобное и вполне понятное тем, кто имеет отношение к проблеме. Заодно отдадим должное Гартнеру, как первоочевидцу… – Он со значением усмехнулся. – Может, в дальнейшем это зачтется и принесет нам удачу.

– А что? – хохотнул Тэйлор. – Удачная мысль. И прямо в точку!.. Я поддерживаю. А как остальные?..

Запротестовал только Ланке. Крайне расстроенный таким оборотом, он в отчаянии заломил руки.

– Опомнитесь, профессор! Не искушайте судьбу! Тем самым вы признаете достоверность болтовни старого дуралея! А что будет с нами?.. Как вы покажетесь в свет с объяснением случившегося? Что скажете Рейдеру?..

– Бросьте, Питер! – отмахнулся Блэкфорд. – Не торопитесь приписывать мне идеалистические взгляды. Я был и продолжаю оставаться убежденным материалистом, но в отличие от вас никогда не был перестраховщиком и не боюсь пустословия.

Ланке покраснел и обиженно надулся.

– Как знать! – сердито пробормотал он. – Не кощунствуем ли мы? Не смеемся ли над собой?

– Итак, решено! – подвел черту Тэйлор. – Отныне источнику присваивается наименование «Объект Крейц». Под этим же кодом он будет фигурировать в сводках и донесениях. Наш позывной «база», вы – «экипаж». Программа должна проводиться в строгом согласовании с базой. В исключительных случаях право принимать решения и действовать в соответствии с обстановкой остается за Асаресом. Он также может изменить маршрут или прервать его.

– Понятно, – невозмутимо отреагировал Асарес. – Мы будем действовать, как предписывает инструкция.

– «Объект» находится здесь… – Майор и Асарес склонились над картой. Остальные расположились полукругом сзади.

– Не забывайте, лейтенант, координаты на плане приблизительные, поэтому ошибка может достигать нескольких километров.

– О’кей! Там, наверное, такого наворочено, что не заметить эту штуковину невозможно.

– Здесь, – Тэйлор обвел пальцем жирный красный контур, – проходит граница заражения. Черный кружок рядом – хижина Гартнера. Подобраться к «Объекту» напрямую нельзя. Я предлагаю дорогу в обход с использованием речной долины и оперяющих ее распадков. Так вы дотянете до перевала. Имейте в виду, там самый сложный участок пути. Под перевалом развиты каменные осыпи. По ним вездеход скользит, как по маслу. Наверху сориентируетесь и подыщите место для спуска. Думаю, там вы окончательно определитесь. Будем надеяться, что погода наладится и тучи отойдут. Дождь может всё испортить. Но хуже всего туман. Если дойдет до этого, возвращайтесь.

Он еще раз оглядел экипаж и напомнил Асаресу:

– Надо бы убрать из машины всё лишнее и поудобней разместить гостей.

– Да. Я решил оставить только дубликаты приборов и резервную емкость для топлива.

Лейтенант достал из своего планшета такую же карту и стал переносить на нее пометки Тэйлора.

После уточнения деталей стали собираться. Майор договорился с Мелвином о порядке передачи информации в УОБК и напоследок сказал:

– Перед отъездом вам с коллегами следует прослушать инструктаж и переодеться. Я займусь подготовкой группы управления. Отсюда мы будем координировать ваши действия и следить за продвижением.

В наступившей тишине повисло тревожное и тягостное ожидание – все ждали чего-то такого, что не поддавалось восприятию ни умом, ни интуицией. Кроны подступающих к поляне деревьев растрепал порыв шального ветра. В туго натянутый брезент палаточной крыши звонко, как в барабан, ударила тяжелая капля. Операция «Крейц» началась…