Текст книги "Эпицентр"
Автор книги: Евгений Филенко
Жанр: Космическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Мне кажется, – сказала Руточка, – что назрела необходимость довести до сведения земного руководства…
– Не надо, голубушка, – остановил ее Рошар, погладив по локотку. – Отложи свои нотации до лучших времен. Сейчас контакт с Григорием Матвеевичем невозможен. В ксенологии существует такое понятие: сезонная контактная мобильность. Проиллюстрирую примером. Зимой, скажем, с медведями контакт немыслим, разве что с шатунами. А знаешь галактическую байку о Молчащих? Так вот…
Энграф резко сдвинул посуду рукавом халата. Его клочковатые брови взметнулись кверху.
– Я ценю ваше чувство юмора, Батист, – лязгнул он. – Однако всему есть мера. Потрудитесь уважать хотя бы мой возраст.
– Простите, Григорий Матвеевич, – пробормотал Рошар. Лицо его сделалось бурым от примешавшейся к загару краски. – Ваш возраст я, безусловно, уважаю…
Энграф опустил голову и нервно побарабанил пальцами по столешнице. Затем молча встал и ушел к себе.
Затянувшуюся паузу первым нарушил Рошар, который выглядел непривычно сконфуженным.
– Скандал в благородном семействе, – сказал он, хорохорясь. – Что это нынче с нашим Послом? Я его таким еще не видывал.
– Зато я вижу каждый день, – произнесла Руточка. – В психологической атмосфере коллектива наблюдается похолодание. Первый заморозок… Нет уж, дудки!
Она выскочила из-за стола и почти бегом направилась к своему коттеджу.
– Да что здесь происходит, наконец? – встревоженно спросил Кратов.
– Руточка всецело права, – сказал Рошар в задумчивости. – Мы крупно заработались. Я тут со своими шуточками… Интересно, хватит ей решимости связаться-таки с Землей?
Громко хлопнула дверь, и на пороге пряничного домика возник Энграф. Оглядевшись, он с неожиданной резвостью бросился вслед за Руточкой.
– Примется уговаривать, – усмехнулся Рошар. – И наверняка в том преуспеет. Крупнейший ксенолог, выдающийся специалист по уговорам – и слабая женщина. А напрасно…
– Да нельзя же так, – вскипел Кратов. – Что-то надо делать!
– Бесспорно. Да только что надо? И кому надо? Руточка чересчур добра, ее способен растрогать кто угодно. Энграф ничего не видит дальше своих манускриптов. Гунганг бывает здесь набегами, преимущественно по ночам, и ему кажется, что все прекрасно. Бурцев не бывает здесь практически никогда. А вам что-нибудь говорят такие имена, как Маккристал, Осмер, Стигант?
– Говорят. Маккристал вел у нас спецкурс по инициативным контактам. Работа Осмера с ихтиоморфами-клилкеш была предметом моей статьи в «Ксенологическом вестнике». А со Стигантом я проторчал три месяца в миссии на Лутхеоне, и у нас даже обнаружились общие пристрастия, в частности – светлое пиво…
– Наверное, для вас окажется сюрпризом известие, что эта троица также живет и работает в Парадизе. Вернее, Парадиз является официальным адресом их пребывания. Потому что даже я не могу припомнить, когда имел несравненную честь общаться с кем-либо из упомянутых особ.
– А что же вы?
– А что я? – Рошар пожал плечами. – У меня аудиенция…
Из-за вишен появился Энграф. Утолкав руки в карманы великолепного халата, он приблизился к столу. Остановился, переминаясь с ноги на ногу.
– Батист, – сказал он. – Я был несколько несдержан.
– Да полно, Григорий Матвеевич! – запротестовал Рошар. – Вы абсолютно справедливо заметили, что нынче мой юмор в значительной степени лишен присущей ему утонченности…
– Хитрец, – горько усмехнулся Энграф. – Вы же знаете – эта история с нападением на корабль вышибла меня из колеи. Оставим же это. У меня к вам просьба: прежде чем вы умчитесь к своему плазмоиду, передайте коллеге Кратову дела по стационару Горчакова.
– Всенепременно, – сказал Рошар.
Ссутулившись и волоча ноги, Энграф побрел прочь – куда-то между домов, за пышный куст смородины. На него было больно смотреть.
– У меня такое подозрение, что Руточка не дала себя уговорить, – сказал Кратов.
– Небезосновательно, – согласился Рошар. – Все к лучшему в этом странном мире… Кстати, о стационаре Горчакова.
– Я весь обратился в слух, сударь…
– Собственно, что я могу вам передать? Стационар, сиречь постоянно действующая, плането-независимая ксенологическая база «Лернейская Гидра», содержится Иваном Ивановичем Горчаковым в исключительном порядке. В настоящее время он медленно дрейфует в межзвездном эфире в сторону одной премиленькой планетки, которую мы желали бы исследовать на предмет освоения. Названия планетки, не взыщите, не помню… На его борту обитают семьдесят шесть ксенологов, значительная часть коих трудится на поприще пангалактической культуры в окрестных системах. Никаких проблем, ничего экстраординарного в обозримом будущем там не предвидится. Исчерпывающую информацию вы можете получить по обычным каналам ЭМ-связи от Горчакова лично.
– Могу я там побывать?
– Вне всякого сомнения. Как это проделать, проконсультируйтесь у Руточки… – Рошар обратил лицо к небу и прислушался. – Меня ждут. Принужден покинуть вас, – он усмехнулся, – Ваше превосходительство Галактический Консул.
8.
Взгляд Руточки был печален. В уголках глаз проступили прежде неразличимые под загаром мелкие морщинки.
– Вот и вы – тоже… – сказала она. – Что же, пойдемте в наш зверинец.
– Куда? – опешил Кратов.
Руточка молча шагала впереди. Трусивший рядом Полкан вдруг замер и присел, глухо заворчав. Шерсть на его загривке встопорщилась гребнем, уши отлегли, между подрагивающих губ обнажились страшные белые клыки… А затем могучий и отважный пес поджал хвостище и ударился в паническое бегство.
Ошеломленный Кратов увидел, как у самых ног Руточки разверзлась пропасть.
Оттуда выметнулась трепещущая радужная перепонка, вспучилась гигантским мыльным пузырем и бесшумно лопнула. А на ее месте осталась круглая платформа из черного, отполированного до зеркального блеска металла, подпиравшая огромную перламутровую раковину. Внутри раковины высились постаменты из пористого камня, в большинстве своем пустые.
Но на ближайшем вольготно возлежала серая лоснящаяся туша, похожая на средних размеров кита. Туша была покрыта редкой жесткой шерстью, бока ее чуть заметно вздымались.
– Вот ваш межзвездный транспорт, – сказала Руточка. – Молодой, полный сил и энергии. Как и вы…
– Он что же – живой?!
– Представьте себе. Это биотехн. Специально выращен для экзометральных переходов. Программы старта-финиша заложены в нем на уровне инстинктов. Вдобавок, как и большинство биотехнов, он наделен зачатками разума и способен испытывать привязанность к хозяину. Которого не спутает ни с кем и с которым находится в непрерывном телепатическом контакте. Господи, и здесь это слово – контакт… – поморщилась женщина. – Со временем, когда вы привыкнете друг к другу, он будет о вас трогательно заботиться.
– Как же узнает, что я и есть его хозяин?
– Когда войдете в кабину, опустите ладони на пульт и посидите так минут пять-десять. За это время он успеет вас признать и полюбить. Правда, просто?
Борясь с легким отвращением, Кратов приблизился к биотехну и осторожно потыкал пальцем в бок. Он ощутил упругое и теплое тело, едва заметно дрогнувшее от прикосновения. С громким чмоканьем туша распахнула воронкообразный рот, затянутый белесой пленкой.
– Он приглашает вас в кабину, – пояснила Руточка. – На пленку не обращайте внимания: это всего лишь защитный фильтр. Там, внутри, установлен пульт-интерфейс, он сгодится вам на первое время. В нем хранятся система координат и правила ориентировки в экзометрии. Можете назвать место, куда хотите лететь, а интерфейс переведет ваши слова биотехну. Чтобы вернуться из любой точки Галактики сюда, достаточно сказать вслух или мысленно: «Домой». Биотехн всегда помнит, где его дом… Вот, кажется, и все.
Она повернулась и пошла прочь, низко склонив голову. Ветер, играя, взбрасывал ее золотые волосы.
– Руточка! – позвал Кратов.
Женщина ускорила шаги.
– Как вы мне надоели… – услышал он.
Кратов едва совладал с желанием догнать ее, обнять за плечи, приласкать и утешить, словно обиженного ребенка. Но это явно не было решением. «Что-то надо делать, – подумал он. – Не опоздай, звездоход!»
– Ладушки, – сказал он вслух. – Лететь так лететь!
Его рука беспрепятственно прошла сквозь экран. Зажмурившись, Кратов пригнулся и полез в отверстие, готовый ко всему. Даже к тому, что его тотчас же начнут жевать и переваривать. Однако пальцы уперлись в сухую податливую преграду. Только тогда он осмелился открыть глаза.
Никаких сюрпризов его не ожидало. Все оказалось как в обычной пилотской кабине. Впрочем, приборы отсутствовали начисто. Имелось углубление в задней стенке, на глазах обернувшееся креслом. Гладкий выступ впереди, очевидно, и был обещанным пультом. Выпуклое бельмо над ним наполнилось светом и стало панорамным экраном. Кратов увидел сходящиеся вокруг постамента стены раковины, а за ними – деревья с застывшими кронами и уходящую Руточку.
– Здравствуй, зверюга, – сказал он биотехну. – Говорят, я твой хозяин.
Он положил ладони на пульт.
Поначалу он не почувствовал ничего особенного, кроме слабой вибрации. Затем легкое покалывание прошло сквозь кожу ладоней, отозвалось в каждом нерве непроизвольно напрягшегося тела. Незримые нити связали его с этим чудо-зверем в единое целое.
Кратов откинулся в кресле, погружаясь в медленные, спокойные мысли биотехна…
Биотехн умел думать и принимать решения – иначе ему ни за что не сориентироваться в открытом космосе, а тем более в экзометрии. Но способности его были сродни инстинктам птичьих стай, находящих дорогу по звездам, а побуждения сводились к защите хозяина от малейшей опасности. Раса биотехнов для космических полетов была создана искусственно, на основе живых существ-анаэробов, природной средой обитания которых являлась непосредственно экзометрия – «внемерное пространство», позволяющее кораблям Галактического Братства мгновенно покрывать гигантские расстояния. В экзометрии обитали дикие сородичи биотехна, и встреча с ними по определению сулила не меньше неприятностей, нежели нуль-потоки, отбиравшие энергию. (И то и другое реально угрожало путешественникам лишь на границах двух пространств. И вообще, за двадцать девять веков полетов был зафиксирован лишь один достоверный случай нападения экзометрального хищника на космический корабль. Да, пожалуй, еще один предполагаемый – двенадцать лет назад, на мини-трамп класса «гиппогриф», бортовой индекс «пятьсот-пятьсот», следовавший от Земли к галактической базе «Антарес». Такова была официально принятая версия. Хотя Кратов совершенно точно знал, что никакое дикое животное здесь не замешано…) Отныне для биотехна не было никого ближе и роднее, чем Кратов, и он был готов служить ему, пока не умрет – а умирать он еще не научился. Если нужно, он будет драться за него до последнего импульса энергии в своих бездонных накопителях, даже если вся Галактика восстанет против них двоих…
Кратов отдернул ладони, и наваждение прервалось. Он снова ощутил себя человеком, а не командным придатком к этой серой туше, до краев преисполненной любви и преданности.
– Хочешь, я стану звать тебя Чудо-Юдо-Рыба-Кит? – спросил он.
Биотехн пришел от этой мысли в щенячий восторг.
– Тогда летим, – сказал Кратов.
– Куда? – с готовностью осведомился Чудо-Юдо.
– Сто метров прямо, – решительно произнес Кратов. – И сядем на зеленой лужайке для спортивных игр. Это можно?
Он ожидал, что получит отказ. Что биотехн выразит удивление. Что ни черта не поймет и попросит разъяснений. Но того лишь развеселила предложенная система координат. Гигантский зверь оказался сообразительным… Он торжественно, без суеты и спешки всплыл над платформой и развернулся тупым носом в указанном направлении.
В течение минуты с небольшим, что ушла на набор высоты, скольжение по-над верхушками деревьев и снижение, Кратов успел несколько раз спросить у себя, правильно ли он поступает.
9.
– Мама! – вскрикнула Руточка.
Она отшатнулась, в испуге заслоняя лицо загорелыми руками.
В двух шагах от нее, возникший из ниоткуда, подрагивая лоснящимися боками, на траву мягко шлепнулся чудовищный биотехн. Из люка высунулась сияющая физиономия Кратова.
– Вы делаете поразительные успехи, – упавшим голосом сказала Руточка.
– Ни к чему комплименты, – твердо промолвил Кратов. – Полезайте в кабину.
– Это зачем?!
– Потом как-нибудь объясню.
Он почти силой втащил ее внутрь и усадил рядом – в предусмотрительно раздвинувшееся кресло.
Затиснутая тяжелым кратовским плечом, Руточка в полной растерянности наблюдала за его манипуляциями. Кратов нежно поглаживал пульт, губы его беззвучно шевелились, по лицу блуждала блаженная улыбка. На экране перед ними стремительно проваливался книзу привычный райский пейзаж.
– Что происходит, Костя? – строго спросила Руточка.
– Ничего особенного, – пояснил тот. – Я вас похитил. Умыкнул!
Руточка не выдержала и рассмеялась.
– И что же вы сделаете со мной? Потребуете выкуп?
– Не исключено, – сказал Кратов серьезно. В его голосе появились официозные нотки. – Мне стало известно, что все свое личное время вы посвятили благополучию Парадиза и населяющих его неблагодарных ксенологов. Что вы, требуя от доктора Энграфа и его коллег уважительного отношения к собственному здоровью, пренебрегаете своим. В частности – не посещаете Землю, а тем паче другие курортные миры, в полагающиеся вам периоды отдыха. Я считаю такое положение вещей ненормальным и под свою ответственность отправляю вас в отпуск, вернуться из которого вы имеете право не ранее, чем через месяц.
– Ого! – удивилась Руточка. – Уж не на Землю ли мы летим?
– Вот именно.
Руточка окаменела от неожиданности. Затем отчаянно попыталась выкарабкаться из своего угла.
– Остановите это чудовище! – воскликнула она. – Я хочу выйти!
– Ну что вы, Рута, – мягко сказал Кратов. – Из этого вида транспорта нельзя выскакивать на ходу. Тем более, что мы удалились от Сфазиса парсеков на пятьдесят.
– Вы соображаете, что наделали?! – закричала Руточка. – Самодур! Плоддер несчастный! Кому от этого станет хуже? Они-то и не заметят моего отсутствия, а за садом и огородом нужен уход! Пора делать прививку яблоням, подвязывать виноград, пропалывать грядки!.. А кто будет чистить пруд от тины? Коза Машка со дня на день ждет потомства, какой может быть отпуск?!
– Да, я бывший плоддер, – обещающим тоном произнес Кратов. – У меня скверный характер и дурные манеры. Так что не советую со мной пререкаться. Иначе я запрещу вам появляться на Сфазисе в течение года.
– Первым же рейсом я вернусь, – упрямо сказала Руточка.
– А я снова вас умыкну.
– Все равно…
– Нет, не все! – рявкнул Кратов. – Вы что – нянька этим великовозрастным сорванцам?! Может быть, носы и попы будете им вытирать? Даже мне видно, что им доставляет удовольствие, когда вы бегаете за ними. А вы терпите, когда вас ни во что не ставят!.. Ничего страшного за время вашего отсутствия не произойдет, могу вас уверить. Разве что ксенологи обнаружат, как им недостает вашей заботы. И коза отлично разрешится без вашего надзора, как поступали ее предки тысячи лет… Послушайте, Рута, у вас есть семья?
– Родители, в Тукумсе. Какое это имеет значение?!
– Если вы захотите… – Кратов замялся. – В общем… если у вас появится настоящая семья, то я добьюсь продления вашего отпуска на любой срок, – он стиснул зубы и уставился в черный экран перед собой. – Потому что работа – работой, но женщине положено иметь детей!
– Костя! Вы думаете, что это так просто – создать семью, нарожать детей?
– Тоже мне, премудрость! – он снова замолчал, оценив весь идиотизм своей реплики. – Нет, я так не думаю. Но все же гораздо проще, чем вы подозреваете. Не надо только сидеть сложа руки и сетовать на горькую судьбинушку!
Руточка вдруг прыснула и расхохоталась.
– Нет, это невозможно! – всхлипывая, вымолвила она. – Мальчик, который агукал и пускал пузыри, на радость папочке с мамочкой, когда я впервые поцеловалась, учит меня жизни!.. Костик, я же на миллион лет старше вас, неужели не видно?!
– Не видно!
– Слабый комплимент, но все же…
– И что с того, что вы явились на свет чуть раньше меня? Как разумно вы использовали это преимущество? Что успели повидать такого, чего не видел я? Что такого необыкновенного пережили на своем Сфазисе, в компании Полкана да Мавки, за бесконечными прививками, прополками и козьими проблемами?
– А что пережил ты? – вспылила она. – Детство, отрочество, юность? Ну, был звездоходом, угодил в плоддеры, подался в ксенологи… Одну девочку потерял, другую оставил сам… И одна-две женщины – без любви и привязанности… Ведь так, не больше?! А я тоже родилась не на Сфазисе, у меня есть свое прошлое!
– И что с того? – снова спросил Кратов. – Наверняка донимали своей заботой кого-нибудь еще. А избыток внимания вреден даже детям и кошкам – у них капризы начинаются. Разве удивительно, что Энграф у вас научился капризничать? «О вас помнят, о вас заботятся!» – передразнил он. – Океаны любви, сплошной розовый сироп. Тошнит!
Не замеченный орбитальными станциями слежения, биотехн вынырнул из экзометрии на самом подходе к верхним слоям земной атмосферы. Игнорируя все законы небесной механики, попирая все аэродинамические правила, он сразу, вертикально, будто камнем ко дну, пошел на снижение. «Никогда такого не видел, – ворчал Чудо-Юдо. – Все незнакомое… вязкое… пахучее…» Он пробил плотные пегие облака и теперь аккуратно опускался на дневную сторону планеты, чуть покачиваясь в восходящих потоках.
– Хочу напомнить вам, госпожа Скайдре, – сказал Кратов. – Как и полагается, по прибытии на Землю вы обязаны представить своему руководству полный и объективный отчет о состоянии дел на Сфазисе. Надеюсь, вы ни о чем не умолчите.
– Я тоже, – вздохнула Руточка. – Надеюсь…
Чудо-Юдо-Рыба-Кит спланировал в густой ковыль, посреди бесконечной дикой степи, в ложбину между двумя давно обрушившимися курганами. Он продолжал бухтеть и жаловаться, но Кратов уже не слушал его. Он выскочил наружу и, стоя по пояс в сырой траве, жадно впитывал ее усталый шелест, далекие крики всполошенных птиц, раскаты удалявшегося грома. Только что здесь прокатилась гроза, и еще накрапывал мелкий дождик.
– Пяти дней не прошло, – сказал Кратов. – А успел соскучиться!
Он помог Руточке покинуть кабину, и теперь они стояли рядом, держась за руки, которые забыли расцепить. Мокрые и немного встревоженные оттого, что и им передалась грозовая тревога самой степи.
– Где это мы плюхнулись? – спросила Руточка.
– Честное слово, не знаю. С воздуха я видел автостраду неподалеку. Если хотите, я вас провожу.
– Не хочу. Здесь я сама. Выберусь на дорогу и вызову какой-нибудь транспорт, – она помолчала. – Костик, а где же ваша семья? Я имею в виду – настоящая семья? А?
Кратов не ответил.
Руточка пошла вперед, раздвигая ковыль руками, оступаясь на невидимых бугорках. Временами она оборачивалась, и в ее взгляде Кратову мерещилась огромная неуверенность. Тогда он шутливо грозил ей пальцем.
Потом он вернулся в кабину и долго сидел у открытого люка, молча улыбаясь собственным мыслям.
– Мальчик, – наконец пробормотал он. – Сопляк. Тоже… выбрал время…
Он закрыл глаза, и память услужливо вернула ему все накопившиеся за неполные сутки воспоминания. Вот Руточка тайком хихикает над его суетливым усердием в освоении премудростей сфазианского быта. Вот она тигрицей атакует разнеженного Энграфа. Вот она безучастно бредет по тропинке среди земных вишен и яблонь под чужим бессолнечным небом…
«Послушай, звездоход, – подумал он. – Когда же ты окончательно повзрослеешь? Уж как тебя жизнь ни мотала, ни била об острые углы… Пора бы тебе на четвертом десятке отучиться влюбляться во всех без исключения красивых женщин Галактики. И вообще, биографию Галактического Консула, – здесь он сардонически усмехнулся, – подобает открыть каким-нибудь настоящим делом!»
Мановением руки Кратов закрыл люк.
– Чудушко, – величественно приказал он. – Домой, Китяра.
Когда биотехн, ворча на атмосферное электричество, что донимало его щекоткой, всплывал над степью к зашторенному низкими тучами небу, Кратову помстилось, будто на обочине автострады одиноко застыла женская фигура.
Он стиснул зубы, отвел взгляд от экрана и не смотрел на него всю дорогу.
10.
Сначала в облаке густого тумана возникла огромная продолговатая тень. Случившийся неподалеку Саул Эктор готов был поклясться, что она свалилась с неба. Потом от нее отделилась призрачная фигура размерами поменьше и двинулась в его сторону. Фигуру мотало из стороны в сторону, а временами даже складывало пополам. Когда клубы тумана расступились, перед Эктором явился здоровенный человекообразный детина в потертых джинсах и черном свитере. Иными словами, без намека на скафандр или другое защитное облачение. По искаженному страдальческой гримасой лицу пришельца текли слезы, а из глотки доносился сдавленный хрип.
Первым побуждением Эктора было бежать со всех ног на станцию за подмогой. Вторым – завопить от ужаса. И уж только потом он догадался, что перед ним вовсе не мифический горный большерук, которым так любят стращать своих детей обитатели этих мест. Горные большеруки не носят джинсы. Они вообще не знают одежды. К тому же, с головы до ног они покрыты густой шерстью. Так говорят аборигены… А пришелец имел такую короткую прическу, что казался лысым.
Поэтому Саул Эктор совладал с эмоциями, сорвал с бедра запасную маску и ткнул незнакомцу в залитую слезами физиономию.
– Спа… сибо… – задушенно просипел тот на вполне понятном языке.
– Вы кто? – спросил Эктор потрясенно.
– Кратов… Константин Кратов… я прибыл из Парадиза…
– Парадиз? Где это?
– Не важно… – Кратов закашлялся. – Если можно, проводите меня в теплое и сухое место… где можно дышать.
– Разумеется, – сказал Эктор. – Но это не курортный мирок. Это зона контакта Пирош-Ас. Вы, господин Кратов, находитесь на территории ксенологической миссии.
– Я знаю, – пропыхтел тот сквозь маску. – Мне сюда и надо. Я хотел повидать доктора Артура Клермонта.
– Вы договаривались о встрече? – осведомился Эктор с горькой иронией. – Я бы и сам хотел того же…
С высоты своего роста Кратов поглядел на него сквозь слезы. Даже под маской было видно, как он удивлен.
Все же, было в нем что-то от горного большерука. Как врут аборигены, порой большеруки оказываются чрезвычайно наивными. Что иногда позволяет героям мифов обвести этих чудовищных людоедов вокруг пальца.
В помещении станции было пусто и темно. Саул Эктор стянул с головы защитный шлем и привычно пригладил волосы. Кратов медленно отнял маску от лица и молча озирался. Кажется, ему здесь не нравилось.
– Эй! – позвал Эктор. – Есть кто живой?
Дверь биологической лаборатории приоткрылась, оттуда выглянул Блэк-Джек, в обычном своем клеенчатом фартуке поверх той пестрой тряпки, что он горделиво называл саронгом.
– Что вопишь? – спросил Блэк-Джек сердито. – Устриц мне распугаешь. Все давно разошлись по постам, а ты чего здесь ошиваешься?
Он увидел нелепую фигуру гостя и на какое-то время расстался со своим красноречием.
– Это Блэк-Джек, – сказал Эктор. – Сегодня он дежурный по станции.
– А где доктор Клермонт? – нетерпеливо спросил Кратов.
– Ха! – сказал Блэк-Джек и скрылся за дверью.
– Я полагаю, что доктор Клермонт у себя, – сказал Эктор. – Только не уверен, что он вас примет. И все же кто вы? Здесь не полагается быть никому, кроме ксенологов и лиц, имеющих специальный допуск. Существует такой документ, именуемый «Кодекс о контактах». Так вот, его нарушение карается…
– Я читал, – прервал его Кратов. – Я ксенолог третьего класса. И у меня есть допуск.
– Вот и хорошо, – пробормотал Саул Эктор.
В миссии не было ни одного человека, чей класс превышал бы четвертый. Кроме, разумеется, самого Клермонта… У самого Эктора был шестой класс, и то лишь полгода. Но если этот тип был направлен сюда на поддержку, то его могли бы по меньшей мере предварительно ознакомить с составом атмосферы планеты Пирош-Ас. Конечно, здешней газовой смесью можно дышать… когда нет выбора.
– А теперь объясните мне, что вы имели в виду, говоря, будто доктор Клермонт меня не примет, – сказал Кратов.
– Может быть, вы хотите кофе? – спросил Саул Эктор.
– Я хочу кофе, – проворчал Кратов. – С пончиками. Сразу после беседы с начальником миссии.
– Боюсь, что после беседы вам захочется цианистого калия, – усмехнулся Эктор.
– Отчего же?
Саул Эктор скрестил руки на груди и привалился к стене.
– Парадиз, – сказал он. – Где это? На другом конце Галактики?
– Я неточно выразился, – промолвил Кратов. – Вообще-то я прибыл из земного представительства на Сфазисе.
– А! – Эктор покивал головой. – Теперь понятно. Тогда вам наверняка известен наш непосредственный куратор, доктор Рошар…
– Имел ни с чем не сравнимое удовольствие состоять в общении, – фыркнул тот.
– …и вы могли бы у него выяснить все подробности наших неприятностей, – закончил Саул Эктор.
– А вот такого ни с чем не сравнимого удовольствия, увы, не имел, – сказал Кратов. – Честно признаюсь: здесь я случайно. Я ищу собаку.
– Собаку?!
– Собаку женского пола, по моим сведениям – беспородную, по имени Мавка, – терпеливо разъяснил Кратов. – Довольно-таки продолжительное время тому назад она покинула Сфазис вместе с доктором Михаилом Бурцевым, и с тех пор о них нет никаких известий. Ну, благополучие господина Бурцева меня практически не заботит…
– Здесь нет собак, – сказал Саул Эктор сквозь зубы. – Здесь нет кошек. Здесь нет даже мух! Здесь все так плохо, что дохнут даже бактерии!
– Я только что слышал об устрицах.
– Устрицами мы называем представителей местной фауны, имеющих с одноименными земными моллюсками некоторое сходство. Они точно так же пригодны в пищу. Отличие же состоит в том, что устрицы планеты Пирош-Ас сухопутны и обладают тонким слухом. Если раздражать означенный слух грубыми звуками, это ползучее дерьмо теряет свои вкусовые качества! Вам ясно?
– Угу, – сказал Кратов. – Насчет добычи красного пирошита вы не договорились. И решили обойтись устрицами.
– Верно! – Саул Эктор слегка поаплодировал. – Редкая проницательность. Мы не договорились насчет красного пирошита. Мы провалили сделку с черным пирошитом. С нами не хотят разговаривать. Мы сами не хотим разговаривать друг с другом! И доктор Клермонт сидит в своем кабинете безвылазно вторую неделю, надеясь что-то придумать.
– Занятно, – ввернул Кратов. – Похоже, это общепринятая в кругах высшего руководства практика…
– А вот экспортировать устриц мы не собираемся. Мы едим их сами!
– Ну и приятного аппетита, – пожал плечами Кратов. – Что ж вы кипятитесь-то?
– Просто я думал, что вы прибыли нам помочь, – с досадой сказал Эктор. – А вы просто ищете какую-то дурацкую собаку. Как это я сразу не догадался? Конечно, подготовленный специалист не явится на Пирош-Ас в таком снаряжении…
– То, что Мавки здесь нет, я уже понял. Но и помочь не откажусь. Хотя… – Кратов скептически поморщился. – С налету лезть в дела по контакту – самое последнее дело.
Он повернулся на каблуках и ткнул пальцем в ближайшую дверь.
– Это кабинет начальника миссии? – спросил он.
Саул Эктор отрицательно помотал головой.
– Это инфобанк, – сказал он безотрадно. – Сюда вы можете войти свободно. А из кабинета Клермонта вас выкинут.
– Как вы себе это представляете? – сощурился Кратов.
На мгновение он стал схож с горным большеруком из предания о сорока девушках и храбром витязе. В одном из вариантов предания глупый большерук все перепутал: сожрал сорок девушек, а над витязем надругался.
11.
– Итак, – промолвил Тамия вкрадчиво. – Не наступило ли сладостное время переговоров о вещах, что интересуют нас обоих?
– Полагаю, что нет, – медовым голосом ответил виконт Лойцхи. – Вещи не имеют крыльев. Вещи не имеют ног. Они подождут. А мы с вами, светлейший граф, отдадим дань уважения сырому мясу болотной рептилии с гарниром из маринованного хвоща. Ибо рептилия не может ждать, она попросту протухнет. И вы между тем поведаете мне о благополучии своих кристальнейших сородичей третьей руки, а я разочтусь с вами той же бесценной монетой.
– Должны ли мы омыть лица и сменить седалища, дабы не оскорбить пренебрежением столь изысканный деликатес? – вслух осведомился Тамия.
Про себя же он говорил совсем другие слова.
– Полагаю, что нет, – прожурчал виконт Лойцхи. – То, что ползает перед тем, как послужить пищей, не вправе рассчитывать на все мыслимые знаки почтения.
Две жены виконта, блистающие неувядаемой красотой (старшая, Вуйлра, весила не меньше пяти центнеров и передвигалась при помощи специальной каталки, в которую ее снаряжали каждое утро дородные служанки; младшая, Вхойгл, еще не достигла такой телесной роскоши и для перемещения пользовалась собственными ногами), сладко улыбаясь, подали упомянутое блюдо. Тамия внимательно исследовал гарнир – кроме хвоща и водорослей, ничего иного не присутствовало. Предмет переговоров упорно изымался из поля зрения.
Виконт, довольно урча, выбрал из окровавленных кусков бедрышко и принялся глодать. «Я грязное животное, – горестно подумал Тамия. – Мне ли, потомку древнейшего самурайского рода, заниматься тем, чем я сейчас займусь? Или это испытание, которое я должен с честью выдержать во приумножение славы своих предков?.. Однако же, будем справедливы. Мясо болотной рептилии столь же отвратительно на вид, сколь приятно на вкус. И даже напоминает мне сасими из рыбы фугу…» Он выбрал ошметок поопрятнее и отправил в рот вместе с пучком гарнира. «Увы мне, сасими во много раз вкуснее. В сто раз… в миллион…»
– Позволено мне будет поведать прекрасному виконту о внучатом племяннике свекрови моей двоюродной сестры со стороны отца, – начал он.
Истово кланяясь, вошел Сойшулзаг, слуга, по причине низкого происхождения поджарый и раздражающе угловатый в движениях. За десять шагов он, кряхтя и втягивая живот, опустился на колени и пополз в направлении виконта Лойцхи. Достигнув пределов досягаемости его слуха, он зашептал что-то (Тамия вслушался) на плебейском диалекте, которым пока не удосужился овладеть никто из ксенологов. Виконт слушал его, пренебрежительно вскинув пышную синюю бровь.
– А! – вдруг воскликнул он и всплеснул конечностями. – Великое счастье для вас, светлейший граф! Великая честь для меня и моего дома! Этот подлый прислужник сообщил мне, что прибыл ваш сеньор…
– Мой сеньор? – переспросил Тамия, изо всех сил стараясь не показать смятения. – О! Это неописуемое счастье! Но я не ждал его так скоро.
Сказать по правде, он не ждал вообще никого. И сейчас терялся в догадках, кто же тот наглец, что посмел ввалиться с улицы, в грязных сапогах и халате, заляпанном навозом, в хрустальную пагоду контакта…
Меж тем виконт отдавал приказания женам и челяди. За столом уже устроено было дополнительное седалище. «Может быть, все не так плохо, как кажется, – подумал Тамия, поглаживая ладонями сильно отросший за время контакта живот. – Мне и вправду не помешал бы хороший сеньор, чтобы подтолкнуть фабулу контакта, который уж очень долго топчется на месте. И хорошо бы, чтобы небеса послали мне умного сеньора. Например, доктора Энграфа. Но тот, увы мне, не имеет обычая покидать своего дома ради удаленных миссий. Да что там: я вполне удовольствовался бы и доктором Рошаром. Но тот слишком худ, чтобы виконт воспринял его всерьез. Здесь встречают не по одежке, а по брюху… И уж вовсе опрометчиво будет рассчитывать на доктора Гунганга, который, похоже, и не подозревает о существовании планеты Пратамра, о моей миссии в этом мире, да и о прекрасном виконте Лойцхи. А ведь мы подконтрольны именно доктору Гунгангу!» Он не стал строить иных догадок, потому что если это был бесстыжий самозванец, то по правилам местного этикета ему полагалось что-нибудь отсечь. И уж в самую последнюю очередь это будет голова…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?