Текст книги "Ничего, кроме магии"

– Ты потайную дверь устрой, – сказало существо из-под стола. – Не все же нам здесь прятаться.

Упорство, с которым незнакомец говорил «мы», тоже было странным. Все представители Организации говорили «мы», будто бы не от себя лично, а от некоего сообщества. Даже когда речь касалась чего-то личного – например, намерения залезть под стол.

– Оля, еще раз Семеныча ко мне. Быстро, – приказал Кравчук по интеркому.

Олег Семенович Белоусов вошел через полминуты – не иначе, ожидал в приемной. Заместитель директора «Барса» являл собой некую противоположность Кравчуку: худой, суетливый и невысокий мужчина лет пятидесяти. Светлые, коротко стриженные волосы и светлые же с рыжинкой усики. Встретишь его где-нибудь, так и в голову не придет, что это один из самых опасных людей в городе. Однако добродушное выражение лица и мягкий, порой даже слащавый голос были обманчивы, от человека этого можно было ждать чего угодно. Сам Кравчук его побаивался. Да и угодливым он был отнюдь не всегда. Случалось, что Белоусов преображался, и тогда сразу становилось ясно, что он очень непрост. А вкрадчиво-доверительный тон, доходивший до заискивания, частенько был просто издевкой над собеседником, который ничего не подозревал. Лагерная блатная привычка.

Сидел Белоусов то ли три, то ли четыре раза и лишь по какой-то неведомой честным людям причине не стал воровским авторитетом. Чего-то ему для этого не хватило. Скорее всего, «авторитетности» статей Уголовного кодекса. Ловили Семеныча по мелочам.

– Ментам наводку дал, где Серого искать? – спросил заместителя шеф.

– Свистнул, – ответил тот, пощипывая короткий ус. – Уже нашли, наверное.

– Ну и ладненько. А ты как кумекаешь, что на пустыре было?

– Справки навел, Владимир Петрович, – подобострастно улыбнувшись, сообщил Белоусов. – Костян с Ромой были ребята горячие. Могли с кем угодно поцапаться. Но не в том соль. Порубили их, будто саблей. Мне знающие люди рассказали, стукачок наш, из ментовки, слышал – и передал. А дружок журналистки – каратист, крутой. Может, он их на пустыре встретил? Что она, дура, что ли? Бежать туда, где и на помощь позвать некого?

– Кто ее знает, – судорожно вздохнул Кравчук. Тема была интересной, но под столом сидела тварь, и директор «Барса» хотел закончить разговор побыстрее. – Из какой группировки дружок ее?

– Да не из группировки. Так, сам по себе. Раза два выигрывал чемпионаты города по карате. Его некоторые наши ребята знают. Спортсмены.

– Я-то думал, он в деле. Какой бы он крутой ни был, против пистолета – с саблей… Может, у него нож такой был, выкидной? Знаешь, на пружинах, лезвиями выстреливают…

– Может быть, – согласился Семеныч. – Только руку таким ножом не отхватишь.

– Ножом – нет, топориком – запросто. Если повезет, – заметил директор, удивляясь абсурдности разговора. – А если он саблю с собой таскает? Эти каратисты, они на Японии и самураях сдвинутые. А те везде с саблями ходили.

– Не с саблями, с катаной, – раздался из-под стола хриплый голос.

Кравчук похолодел, но Белоусов не сообразил, что говорит не его шеф, а кто-то другой.

– Да хоть с чем, – засомневался Белоусов. Сам он был человеком нормальных склонностей и слабо представлял себе, как можно расхаживать по городу с саблей. – Ее же видно! Финка – другое дело… Даже охотничий нож и то – оружие для рисовщиков…

– Ну, кто его знает…

– И еще кое-что говорят, – немного сконфузившись, сообщил Белоусов.

– Что же? – спросил Кравчук. Его удивило, что разбитного заместителя вдруг нужно подбадривать.

Белоусов начал хрипло, почти шепотом, причем было непонятно, издевается он или говорит серьезно:

– Раньше на том пустыре часовня стояла. И кладбище рядом с ней было. Теперь местные мусора нанесли, свалка там, помойка. Нехорошо. Но все равно – ночью там, говорят, странные вещи творятся. И которые рядом живут, те ночью туда мусор не носят. Всякое бывает…

– Да ты что, обалдел, Олег? – наигранно удивился Кравчук. Сам он внутренне передернулся. – Ты что, во всякие бредни насчет привидений веришь? Или шутишь?

– И не верил бы, если бы сам не был из того поселка, – ответил Семеныч, нехорошо усмехнувшись. – Вырос рядом с пустырем. Наслушался и даже повидал кое-что. Как у пацана, который человеческую кость там нашел и в хоккей ею играл, рука отсохла. С тех пор я там вообще стараюсь не появляться…

– Ну, ты чудишь, – протянул Кравчук. – Ты, может, и журналистку ту боишься?

– Я, Владимир Петрович, никого не боюсь, – опять усмехнулся Белоусов. – Соблюдаю разумную осторожность. С журналисткой, может быть, и похуже, чем с Костяном, приключилось. Ее ведь так и не нашли… Плохое там место. И люди, бывало, пропадали.

– Ладно, оставим мистику, – неохотно предложил Кравчук. – Бери человека три, отправляйся к Соловьевой на квартиру. Пропала она или, напротив, жива-здорова, я ее видеть хочу. Нужна она мне живой. Так что давай, двигай.

– Все, что надо, сделаю, – вздохнул Белоусов. – Как бы только она сама ведьмой не оказалась. Красивая, черноволосая. Еще и голубоглазая. Не бывает так…

– Я смотрю, ты ее фотографию хорошо изучил, – усмехнулся Кравчук. – Да, красивая девочка. Понравилась?

– Нет, не особо, – ответил Семеныч. – Не мой тип. Но почему у Костяна с Ромой из-за нее крышу сорвало – понимаю. И не удивлюсь, если их на самом деле Серый замочил. Уже потом я понял, когда удавку на него накинул. От таких женщин многие с ума сходят.

– Ладно, действуй, – приказал Кравчук. – Большие люди нас ждут. Мы их доверие обмануть не вправе. Один из них с вами поедет. Слушайся его во всем.

Белоусов недоверчиво уставился на шефа. Такой приказ от него он получал впервые.

– Стало быть, вы решили помочь нам справиться с нашими бандитами? Только зачем они вам понадобились? Хотите, чтобы справедливость везде торжествовала? – наполовину саркастически, наполовину уважительно – а главным образом недоверчиво – спросил Сергей у Ульфиуса.

Лунин в разговоре автоматически перешел на «вы», будто бы беседовал с университетским профессором. Впрочем, примерно так оно и было…

Ульфиус уже совершенно освоился, развалился в кресле и прихлебывал кофе. Из еды магистр больше налегал на шоколадные конфеты – они ему, в отличие от турецкого печенья, очень понравились.

– Хочу или не хочу – вопрос второй. Я в вашей стране чужой. Кое-что я мог бы сделать. Кое-что наверняка сделаю. Но полностью изменить свою жизнь можете только вы сами. До сих пор, думаете, мы не пытались вам помогать? Много раз. Но и мешают нам тоже. Поэтому выбор все равно за вами. И делать все придется вам самим. Я могу и буду использовать здесь силу подлинного Слова. Слова, изменяющего мир. Но враги теперь знают, что я здесь. Будут учитывать это в своих планах. И постараются расставить ловушки специально для меня.

– Да вы откуда обо всем этом знаете? – спросил Сергей. – И откуда эти самые враги могут знать о вас? Они-то не маги и не колдуны…

– Знаю, – ответил Ульфиус. – Не первый раз попадаю в переделки. А они как раз самые настоящие колдуны. Я почувствовал темную магию и все ее проявления. Подлинных изменений реальности мало в вашем краю. Поэтому я могу узнать, когда что-то затевается Темными, а они могут вычислить и найти меня – если я не буду осторожен. А в том, что бандиты ваши связаны с Темными, я не сомневаюсь.

Сергей в очередной раз покачал головой. Хотя Ульфиус вроде бы продемонстрировал свои способности более чем выразительно, аспиранту-физику, уже не один год занимающемуся точными науками и ведущему самостоятельные исследования, поверить в существование магии и повсеместное ее применение было совсем не просто. К кофе Сергей даже не притронулся, полностью поглощенный разговором.

Наташа сидела на диване, поджав под себя ноги, и внимательно прислушивалась к разговору мужчин. Все время получалось, что ей слова вставить не удавалось. Наконец она решилась:

– А какой он, ваш Авенор, магистр Ульфиус? И где расположен? На далекой планете?

Зачем рассуждать о слишком умных вещах, когда самого главного не знаешь? Интересно ведь речь вести не о далеких абстракциях, а о том, как живут люди – пусть и в других мирах. Когда еще случай представится?

– Благословенный Авенор! – светло улыбнулся магистр. – Где он расположен? Сразу не объяснить… Он в другой плоскости мира, отсюда его не увидеть и не достать. Вы ведь привыкли мыслить только категориями своего пространства, насколько мне известно. Но на самом деле Авенор не так уж и далеко.

– Так, значит, вы из другого измерения? – перебил Ульфиуса Сергей.

– Нет, – ответил тот. – Измерения у вас такие же, как у нас. Три пространственные координаты, одна временная. Да и вообще Авенор похож на Землю. Небо и горы – не слишком. А люди, его населяющие, похожи. Только наше королевство в другой плоскости мира. Звезды там совсем другие, время течет иначе.

– На космическом корабле туда не доберешься? – уточнил Сергей.

– На корабле? В смысле, на ракете с реактивной тягой? Нет, конечно, – улыбнулся Ульфиус. – Да и куда вы можете добраться на своих космических кораблях? Даже до соседней звезды не долетите… Разве что на Луну попадете. Только зачем?

– Ну, теоретически долететь до звезд возможно, – обиделся за земную науку Сергей.

– Возможно, – согласился Ульфиус. – Теоретически можно вплавь преодолеть Тихий океан. Или на руках пройти через весь континент. Только лучший ли это способ?

Магистр взял последнюю конфету, понюхал ее, с легкой грустью посмотрел на опустевшую вазочку и положил конфету в рот. Наташа застыдилась, что сладостей было мало. Шоколад она покупала часто, но слишком много ела его сама.

– Не знаю, зачем идти на руках, – распаляясь, заметил молодой физик. – До звезд мы хотим добраться, чтобы расширить свои познания.

– Похвальное, очень похвальное желание. Только поверьте мне, познания лучше расширять другими способами, – отозвался Ульфиус. – Гораздо более приятными и действенными. Вы тут такого понапридумывали… Автомобили те же самые, компьютеры… Ужас!

– Что же в компьютерах ужасного? – улыбнулся Сергей.

– Получится – сами чуть позже поймете, – туманно ответил магистр. – Хорошо, если вовремя.

Наташа принесла из кухни электрический чайник и подлила Ульфиусу кипятка, бросила в чашку еще ложечку кофе.

– Спасибо, – поблагодарил тот.

– Вот еще одно дьявольское устройство, – усмехнулся Сергей, кивая на чайник.

– Почему же? – спросил Ульфиус. – Устройство как устройство. Однако воду вскипятить я, к примеру, могу без всякого чайника. Но не каждый же раз заставлять ее кипеть саму по себе? Иногда и промышленной магией можно воспользоваться. Если ты не сноб, конечно…

По лицу Сергея было видно, что он магистру не поверил. Точнее, не то чтобы не поверил, но отнесся к его словам с некоторым сомнением. Ульфиус заметил это. Он не сказал ни слова, не повел рукой, но остывший кофе в чашке Лунина вдруг забурлил.

– Осторожно, на самом деле горячий, – предупредил магистр.

– Да уж, – вздохнул Сергей. – Так что, второе правило термодинамики – побоку?

– Не могу сказать, так как плохо знаком с этим правилом, – дипломатично ответил магистр. – Но предполагаю, что побоку. То, что касается вашей физики и ее законов, то это все справедливо только для случая неизменного пространства, времени и невмешательства в суть материи. Частный случай. Все равно как в химии, одни элементы не могут превращаться в другие, а в ядерной физике – сколько угодно…

– Вы, я смотрю, хорошо в физике разбираетесь, – заметил Сергей. – Хотя и второго правила не знаете…

– Действительно, вы у нас бывали раньше, Ульфиус? – перебила друга Наташа.

– Бывал, – ответил магистр. – Только один раз и давно. Года четыре назад. Перед тем как явиться сюда на сей раз, я изучал ваш край. Читал книги, говорил с людьми. Обобщал память. Странники ведь здесь бывают довольно часто, хотя Земля и затемненное королевство. Даже из названия видно…

Сергей и Наташа не совсем поняли, о чем говорит магистр, но уточнять не стали.

– А в мире, где вы живете, все пользуются магией? – вновь прервала серьезный разговор мужчин девушка.

– Пользуются магией? – несколько удивленно переспросил Ульфиус. – Ах да. Понимаю, что вы хотите сказать. Конечно, все. Да и вы ею тоже пользуетесь – только в очень извращенной и сложной форме. На самом деле в мире нет ничего, кроме магии. Совершенно ничего. Ведь мир создан из магии и на ней стоит. Вначале было Слово.

Сергей удивленно поднял брови, но вопрос задать не успел – в дверь квартиры позвонили.

– Это враги, – буднично сообщил Ульфиус.

Белоусов с тремя надежными боевиками из «Барса» и сопровождающим их молчаливым типом в плаще подъехали к дому, где жила журналистка, на двух машинах.

– Действовать будем аккуратно, – объяснил Олег Семенович подчиненным. – Большой дом, народу много, шум незачем устраивать. Тихо ломаем дверь, заходим. Если кто есть – берем живьем, будут рыпаться – стреляйте. Девчонку взять живой обязательно. Ты, Толя, работаешь только в крайнем случае.

Толя Гвоздь держал в руках автомат, все остальные были вооружены пистолетами с глушителями. Суровый Толя подозрительно поглядывал на незнакомца – зачем он плащ натянул? Не иначе у него под ним базука. А уж если не гранатомет, то автомат точно имеется. Но тоже деловой, стоит в стороне и не пикнет.

– Лучше вообще не стрелять, – добавил Белоусов. – Пошли.

Поднялись на второй этаж. Незнакомец – позади всех, молча. Витя Косой, огромный парень, которому врожденное косоглазие придавало на удивление отталкивающий и злобный вид, нажал кнопку звонка.

– Идиот, – прошипел снизу Семеныч. – Сразу дверь ломай!

– Может, она сама дверь откроет, – предположил Косой, который, несмотря на грозную внешность, был не слишком сообразителен, а подчас и робок.

– Ломай дверь, полудурок! Зачем я тебя вперед пустил?

Косой отошел чуть в сторону, сделал два шага и изо всех сил ударил в дверь плечом. Журналистка не удосужилась даже укрепить как следует вход в свое жилище. Щеколда с треском отлетела в сторону, дверь распахнулась. С пистолетом наизготовку Белоусов вошел в квартиру первым. Следом ворвался Гвоздь, за ним неспешно вошел Косой.

Длинный коридор вел прямо в гостиную, где Белоусов заметил девушку и двоих мужчин. Один из мужчин поднимался им навстречу из кресла. Семеныч быстро прицелился и выстрелил мужчине в корпус. Не убивать, только остановить. Впрочем, как придется.

Мужчина пошатнулся, однако пуля не причинила ему большого вреда. Он продолжал оглядываться по сторонам, видимо, выбирая оружие для схватки.

Белоусов нажал на спусковой крючок еще несколько раз, целясь уже в грудь и в голову противника. Сухо щелкнули приглушенные выстрелы. Однако мужчина все не падал.

«Экая сволочь, – мелькнуло в голове Белоусова. – Так он и правда меня голыми руками забьет – если он тот самый каратист. Здоровый!»

И тут рядом с Семенычем оказался незнакомец в темном плаще. Плащ его был распахнут, но под ним не было оружия. Только виднелись странные черные одежды, а поверх них блестела золотая цепь с прозрачным желтым камнем. Огромного Косого, который оказался на пути, Темный просто отшвырнул в сторону, словно ребенка.

Незнакомец быстро поднял руку, и из нее вырвался ярко-алый сноп пламени – в направлении мужчины, который все еще сидел в кресле.

– Ничего себе, – разом выдохнули боевики Кравчука. – Портативный огнемет! Круто! – Белоусов был не настолько прост, он вздрогнул: что же это за тварь такая?

Однако другой мужчина, тот, который поднимался с кресла, тоже успел сделать непонятный жест рукой, и сноп пламени, как будто наткнувшись на стену, разлетелся во все стороны багровыми брызгами. В квартире задымились обои и мебель.

Оправившийся Косой выглянул из-за плеча своего загадочного союзника и выстрелил несколько раз, целясь в мужчин. Пули со звоном впивались в мебель и отскакивали от стен, но в людей не попадали. Мужчина со светлой бородой, тем временем поднявшийся на ноги, вытянул руку в сторону нападавших. Его и парня с журналисткой отделила от врагов стена прозрачного, почти белого огня. Боевики заметили, что на поясе незнакомца висит длинный меч, да и одет он странно – чуть ли не в платье.

– Так вот он, главный ниндзя, – решил Белоусов. – Что же он такое творит? Не хуже нашего, пожалуй, будет…

Под «нашим» Белоусов подразумевал Черного. Он уже смирился с тем, что это какая-то нечисть, и ждал от нечисти решительных действий. Пошел – так помогай!

В это время Гвоздь, увидев, что события приняли неожиданный оборот, крепко выругался, чтобы приободрить себя и товарищей, и ударил по огненной стене из автомата. Автоматная очередь прогрохотала, точно гром. Но пули с чваканьем входили в прозрачную пламенную преграду, оставляя на ней багровые следы, и исчезали неведомо куда.

Тут союзник бандитов закричал на неведомом языке и, бросившись на стену пламени, прошел ее насквозь. В одно мгновение он оказался рядом с девушкой и, схватив ее за руку, закричал:

– Абара суфл джахн!

Произнеся эти слова, он начал таять в воздухе, и девушка стала таять вместе с ним. Но мужчина с бородкой поднял меч и рубанул по руке врага, которой тот держал девушку. И яростно выкрикнул:

– Аламен!

Черного, лишившегося руки, отшвырнуло в сторону. Он упал на пол и начал растекаться по нему черной грязью. Рука его вообще исчезла в неизвестном направлении. Гвоздь бросил автомат, который повис у него на шее, и перекрестился. Остальные бандиты стояли ни живы ни мертвы. Когда тварь растеклась по полу грязной лужей, девушка растаяла и исчезла. От нее не осталось и следа, как будто ее и не было вовсе.

Косой, вошедший в раж после исчезновения союзника, с воплем бросился на огненную стену. Смысла в этом никакого не было, так как журналистка исчезла, а счет был не в пользу бандитов Кравчука. Отбросив бесполезный пистолет с пустой обоймой, Косой вытащил из кармана нож и кинулся к более слабому, по его разумению, противнику – высокому юноше в обычной одежде, у которого не было оружия. Но тот не растерялся. Перехватив руку нападающего, он бросил его на стену. Нож выпал из руки бандита, вонзившись острым концом в ногу молодого человека.

– Уходим, – заорал Белоусов, поворачиваясь к противникам спиной. Девушка исчезла, больше в квартире делать было нечего, а события принимали нехороший оборот.

Впрочем, особого приглашения и не требовалось. Гвоздь с товарищем уже неслись вниз по лестнице, и только Косой с вывихнутой рукой всхлипывал, лежа на полу.

Сергей вытащил из ноги нож и снял туфлю. Крови в нее налилось порядочно, да и нога сильно болела. Но серьезных повреждений не было. Обидно только, что сплоховал. Можно было предположить, куда упадет нож. Вот что значит все время иметь дело с деревянным оружием!

Зажав рану рукой, Лунин повернулся к Ульфиусу:

– Что с Наташей? Куда она исчезла?

– Ничего особо страшного пока не произошло, – спокойно ответил магистр. Чувствовалось, что он в приподнятом настроении.

– Тогда где же моя невеста? Что с ней случилось? И что ЭТО была за нечисть, с которой ты расправился? – спросил Сергей срывающимся голосом.

– Успокойся. Все в порядке. Я все объясню.

– А что нам делать с этим? – Сергей указал на тихо постанывающего Косого.

– Пусть убирается, – без эмоций ответил Ульфиус. – Сразу ты его не убил. Добивать, наверное, не будешь?

Сергей вздрогнул. Он к прямоте магистра еще не успел привыкнуть.

– Может, расспросить его, кто их послал, зачем? – спросил он.

– Я и так догадываюсь, – улыбнулся Ульфиус. – Теперь. После того, как воочию увидел Темного. А это – исполнитель, пешка. Ему самому ничего не известно. Он всего лишь попал под действие враждебных сил. Убирайся, мерзавец, пока я не отправил тебя в места более жуткие, чем ты можешь себе представить, – обратился он к Косому. Потом опять повернулся к Сергею: – Хорошие заклинания даром пропадают…

Подвывая от боли и ужаса, Косой пополз к выходу, боясь поднять голову. На пороге он вскочил и бросился наутек – ноги у него были целы.

– Что за заклинания? – поинтересовался Сергей.

– Пошутил, – ответил Ульфиус, слегка улыбнувшись. – Я не пользуюсь готовыми заклинаниями. Заклятия – для колдунов, ведьм и магов низшего уровня. Просто надо было его напугать. И дезинформировать врагов.

– Дезинформировать? – переспросил Сергей. Слово это в устах Ульфиуса звучало странно.

– Ну да, – ответил тот. – Обмануть.

Магистр поднял руку, и распахнутая настежь входная дверь закрылась.

– Нечего людям знать, где была драка, – объяснил он. – А так – не поймут. В этих домах все слышно, но непонятно, где что происходит.

Сергей молча кивнул. Он в горячке забыл, что все происходит в многоквартирном доме, обитатели которого могли вызвать милицию или пожарных, или, в конце концов, могли сами прибежать на выручку к соседке. Однако, как ни странно, кругом царила подозрительная тишина.

– Да, да. Конечно, – согласился он с магистром. – И ты в самом деле знаешь, кто они такие, что им нужно?

После совместной драки Сергей вновь перешел с Ульфиусом на «ты».

– К сожалению, пока только догадываюсь, – вздохнул магистр, хотя видно было, что его такое положение дел не слишком расстраивает. – Думаю, при моей поддержке ты сумеешь расстроить их планы, о которых мы получим информацию в самое ближайшее время.

– Я? – в очередной раз удивился Сергей. – Я-то тут при чем?

– Неужели тебе не хочется разнообразить свою жизнь? Быть достойным своей девушки? Звания человека, которое ты носишь? В конце концов, изменить свой мир в лучшую сторону? – спросил Ульфиус, пристально глядя в глаза собеседнику.

– Ну вообще-то… Конечно, да! – решился Сергей.

– Вот и славно. Теперь ты один из нас. Стало быть, на тебя законы не распространяются.

– Какие законы? – немного ошарашенно спросил Сергей.

– О недопустимости оказания помощи без крайней необходимости силой Истинного Слова существам, живущим в отпавших и затемненных королевствах, – словно бы цитатой из устава ответил Ульфиус. – Подойди-ка сюда!

Сергей встал и, хромая, подошел к раскинувшемуся в кресле магистру. За «существа» он немного обиделся. Но, поразмыслив, решил, что существом действительно является и, значит, обижаться не на что. Ульфиус наклонился, провел своей рукой над раненой ногой Сергея, и кровоточащая рана закрылась, а боль, хоть и не прошла совсем, утихла.

– Здорово, – заметил молодой человек.

– Бывает и лучше, – ответил магистр. – Я, знаешь ли, не целитель. Скорее наоборот. – Авенорец поднялся, торжественно возложил руку на голову Сергея и произнес: – Данной мне властью принимаю тебя в Орден Огня послушником.

– Спасибо, – ответил Сергей. Он не знал, хорошее ли получил предложение, или, напротив, плохое, но спорить с Ульфиусом не стал. В конце концов, сам он никуда не просился и никому ничего не обещал. Приняли, и ладно. Авось пригодится. – Я должен что-то говорить, в чем-то клясться?

– Нет, совсем не обязательно, – ответил магистр. – У тебя еще есть время отказаться.

Он подошел к луже, оставшейся от Темного, и начал с интересом ее изучать. Сергей прошел на кухню, в спальню, заглянул под кровать.

– Так где сейчас Наташа? – спросил он. – Она невидима?

– Наташа сейчас в другом краю, – ответил Ульфиус, продолжая лучезарно улыбаться, что Сергея уже начало раздражать. – Ей там, думаю, будет хорошо.

– В каком таком краю? – ошалело переспросил Сергей.

– Не сказал бы, даже если бы знал. Нас могут подслушивать, и твою девушку, не обученную азам Слова, плохо знающую жизнь, очень просто из любого мира выкрасть. Но я и сам не знаю, где она, – лучший способ спрятать кого-то, чтобы никто не нашел. Я транспортировал ее так, что она пройдет через несколько миров, прежде чем остановится. Найти ее будет трудновато…

Сергей, усевшийся было в кресло, резко вскочил.

– Да ты в своем ли уме? – воскликнул он. – Мы что же, и вернуть ее обратно не сможем?

– Разве я так сказал? – притворно изумился Ульфиус. Реакция молодого человека его развеселила. – В свое время обязательно разыщем. Плоскость мира, куда я ее отправил, мне хорошо известна. Только мир – нет. Так что найдем, не беспокойся. Со временем.

– Зачем ее было вообще усылать куда-то? – спросил Сергей.

– Может быть, и не нужно было, – раздумчиво ответил Ульфиус. – Но мне не оставалось ничего другого. Приходилось иметь дело сразу со многими объектами и силами. И когда Темный решил утащить ее в свой мир, я мог только изменить направление движения.

На лице Сергея был написан такой неподдельный интерес, что Ульфиус, который уже было замолчал, заговорил снова:

– Ты же физик, а не филолог. Могу объяснить еще понятнее. Когда ты ударишь по мячу, остановить сразу его очень трудно. Мяч обладает импульсом и кинетической энергией, которые просто так не погасишь. Нужно большое мастерство, к тому же нет уверенности, что мяч, если ты его сильно схватишь, не лопнет. А вот направить его в другое место, отбить – искусства требуется гораздо меньше.

– Стало быть, ваша магия тоже обладает энергией? – уточнил Лунин.

Ульфиус пожал плечами:

– Греет ли солнце? Течет ли вода? Можно сказать и так. Материя и энергия неразделимы. Но на самом деле, в глобальном плане, нет ни материи, ни энергии. Есть только Слово. Идея. Из нее происходит все сущее. Стало быть, нет ничего, кроме магии. – Он потянулся в своем кресле. – Кстати, ты мне напомнил, что совсем не лишним было бы отдохнуть. Во всех этих поединках я потерял много сил. Моря, озера, реки и ручейки энергии… И для того, чтобы без помех выспаться, нам в первую очередь нужно отсюда убраться.

Сергей окинул взглядом разгромленную квартиру. Сервант был обуглен, диванная обшивка пробита пулями, обои испорчены пламенем и выстрелами. На полу растеклась грязная лужа.

– Квартиру надо бы привести в порядок и закрыть. Разграбят все. Особенно если учесть, что Наташи в ближайшее время не будет…

– Прибирать некогда. Потом, – отозвался магистр. – В жилье ее никто посторонний не войдет. Вряд ли кто сможет обойти мою защиту. Дверь откроет лишь она сама.

– Тогда – двигаемся, – предложил Сергей. – Может, ко мне?

– Нет, – усмехнулся Ульфиус. – Если они и не знают твой адрес, то узнают в ближайшее время. Нам нужно скрыться по-настоящему. Потеряться, но быть рядом с центром событий.

Когда тварь – иначе эту бесформенную мерзость девушка не могла для себя определить – оказалась рядом с ней, Наташа оцепенела от ужаса. А тварь вцепилась ей в руку и проскрежетала что-то гнусное и тоскливое. Пахнуло могильным холодом, и Наташа едва не лишилась чувств – готовилось очень страшное, такое, чего не пожелаешь и врагу. Но фигура магистра Ульфиуса, отражавшего атаку бандитов и противостоявшего той нечисти, что пыталась ее куда-то утащить, выросла, наполнилась ярким волшебным сиянием и приблизилась к девушке. А тварь, вцепившаяся в нее, словно бы уменьшилась и потускнела.

Магистр звонко сказал только одно слово, но слово прозвучало будто удар большого серебряного колокола. Меч в его руке засиял, нанося удар в самую суть твари. Чудовище взвыло и отлетело – в дальнюю даль, хотя одновременно вроде бы и осталось в комнате. А сама Наташа стала вдруг видеть все как бы со стороны. В комнате бушевал огонь, дрались люди, Сергей сцепился со здоровенным бандитом, а Наташа уходила, проваливалась, будто сквозь пол, но в этом не было ничего особенно страшного. Слезы застилали ей глаза. Девушка осознавала, что еще раз избавилась от ужасной опасности, и избавление было так прекрасно, что она не могла думать ни о чем другом. Ей было радостно за себя и жалко весь белый свет…

Потом перед глазами поплыли круги, начало темнеть. Одновременно на горизонте – если можно сказать, что в том положении, когда вокруг тебя одна тьма, есть какой-то горизонт – возникло неяркое жемчужное сияние. Постепенно оно разгоралось, заполняя все вокруг. Потоки света, словно потоки воды, струились в пространстве, сливаясь и дробясь. Они обтекали руки и ноги Наташи. Казалось, их можно было потрогать.

В определенный момент свет стал нестерпимо ярким и оттого еще более прекрасным. Наташа на мгновение закрыла глаза, а когда открыла их вновь, не было ни жемчужного сияния, ни потоков света. Она сидела на ярко-зеленом лугу, поросшем травой, какая бывает только весной. Небо было нежно-голубого оттенка, по нему плыли белые, с легкой розовинкой плоские облака. Большое неяркое солнце опускалось за горизонт, точнее, в лес, что рос за лугом. Ароматы на лугу царили несказанные. Да и неудивительно – только рядом с собой Наташа насчитала больше двадцати видов цветов: желтых, синих, белых и красных, крупных и мелких, самых разных форм.

В густых кустах неподалеку девушка уловила движение.

– Что это такое? – забеспокоилась она, вскакивая на ноги. – А я в одном халате…

Зелень в последний раз всколыхнулась, и на поляну вышел огромных размеров, наверное, в два раза больше обычного, дымчатый кот. Он посмотрел на Наташу, облизнулся и глубоко и звучно мяукнул.

Побежденная, разбитая физически и морально команда Белоусова возвратилась на хозяйственный двор «Барса». Впечатлениями по дороге не делились – слишком необычно все было. Каждый переваривал увиденное молча. Косой, который догнал-таки своих, постанывал, держась за вывихнутую или сломанную руку.

– Пристрелить бы тебя, чтобы не мучился, – предложил Белоусов, в машине которого ехал Косой.

Громила тут же стих, только изредка скрежетал зубами.

Въехали во двор. Рядовые бандиты разбрелись по своим норам, а Белоусов помчался к Кравчуку – докладывать о происшедшем. Тот сидел за столом за второй бутылкой коньяка и был уже порядочно пьян. Рассудка главарь, однако же, не утратил.

– Наливай, закусывай, Семеныч, – предложил он заместителю. – Пустые вернулись? А друг наш где?

Не похоже было, что отсутствие добычи или Черного очень огорчило Кравчука. Более того, казалось, он чего-то подобного ожидал.

– Расскажу, – ответил Белоусов, жадно хватая бутылку. – Без ста грамм и не расскажешь. Я такого в жизни не видел!

– Верю, верю, – без энтузиазма согласился Владимир Петрович. – Я, Семеныч, еще не в то скоро поверю…

Время от времени повышая и понижая голос от возбуждения, заместитель Кравчука изложил историю, случившуюся с ними на квартире журналистки.

– И ты говоришь – растекся лужей по полу? – поинтересовался в конце рассказа Владимир Петрович, брезгливо сморщившись. – Дела… И огнем кидались?

– Который за нас, тот столб пламени выпустил в них. Я поначалу думал, из огнемета, – пояснил Белоусов. – А потом другой, тот, что его замочил, стену из пламени между нами поставил. Так уже никаким огнеметом не сделаешь. Сразу видно – колдовство. И кричали они все время не по-русски.

– Да уж где им по-русски кричать, – хмыкнул Кравчук. – Не знаю я, Олег, что дальше делать… Мерзко мне с этими тварями паскудными дело иметь. Так бы и покрошил их всех. Жуть пробирает. А тот, что против нас, – как раз он-то Роме руку отсек. И умер Рома от потери крови. Это звери. Да нет, какие звери… Хуже зверей.