Текст книги "Жизнь по крупицам"

О проходящем

 
Пыль, полынь и память полем,
с мятой, мёдом сладким – в дом.
Забываем жизнь, что молим,
оставляя на потом.
 
 
Всё давно в глазах заснято,
всё в вине, в словах – в былом,
всё, что было – былью смято,
всё отправлено на слом.
 
 
Ворожилось на дорогу,
капал в чашку стеарин…
Ищут ту, какую Богу
не найти среди перин.
 
 
Ищут то, что где-то ныне
за изъезженным мостом,
в кружевах прозрачных стынет
зимней сказкой… или сном.
 

24.12.13

Мороз

 
Он зимой приходит к людям
и снегами плодовит,
а тепло совсем не любит,
хоть румянен его вид.
 
 
Он сосульками стекает
по горбатым крышам вниз
и на что-то намекает,
зацепившись за карниз.
 
 
Даже если пальцы хрустнут,
я вам искренне скажу:
он на улицу не пустит
ту, которой дорожу.
 
 
В шубе красного отлива,
с бородой из-под бровей,
может долго сиротливо
стынуть у её дверей.
 
 
Нарисует в окнах сказку
про искристый снег, потом
проникает сквозь замазку
тонкой изморозью в дом.
 
 
В Новый год так – без умолку
по округе стук да бряк: сам,
с подарками, – к ребёнку,
внучкой юной – для тебя!
 

31.12.15

Вифлеемская звезда

 
На подоконнике герань,
потом окно, за ним в избытке
сомнений, в этакую рань,
и лёгкий утренник в улыбке.
 
 
Он, точно сон на Рождество,
ещё рассветом не надломлен
и свято верит в торжество,
что звёзд полно на небосклоне.
 
 
Восток светлеет по краям,
свернувшись в розовый калачик
так, словно спит у Мариам
рождённый этой ночью мальчик.
 
 
Вокруг волхвы и пастухи,
орут ослы и блеют овцы,
но стены у пещер сухии
и чёрный мир не страшен вовсе.
 
 
И все они, кто шёл туда
в мороз, по снегу острым настом,
мечтают снова, что звезда
взойдёт под утро не напрасно.
 

06.01.16

Другу

 
Чтоб стоял бокал
И лилось вино
Да чтоб каждый знал:
Нам не всё равно.
Пусть молодочки
Принарядятся,
После водочки —
Жизни наладится!
 
 
Не совсем она,
Бессердечная,
Нам с тобой дана,
Пусть – до вечера.
 
 
Там у мужика —
Словно он с мечом:
Размахнись рука,
Раззудись плечо!
 
 
Ни к чему скрывать
Буйну силушку:
Эх, прости мя, мать,
Дурачинушку!
 
 
Но, когда придёт
Время ворога
Жизнь готов отдать
Я задорого,
 
 
За тебя и ту,
Что румянится
И за красоту,
Что останется!
 

15.03.16

Воскресенье

 
Хочешь, я встану рядом,
первым из позабытых,
просто сказать, что надо,
чьи-то простить визиты.
 
 
Впрочем, уже не вспомнить
утренники ненастья,
солнцем залитых комнат,
запах весны в запястьях.
 
 
В сине-холодной луже,
с белыми облаками,
можно зайти поглубже
их, разогнав руками.
 
 
Или пройтись вдоль улиц,
встретить знакомых даже,
чтобы вам улыбнулись
старые трубы в саже.
 
 
То ли сегодня будет,
в Светлое Воскресенье?!
Знают лишь те, кто любит…
Им уже нет спасенья.
 

31.03.18

Весна пришла

 
Начало жизни – ни при чём.
Всё на фасадах утром в краске
облито преданным лучом
приговорённого огласке.
 
 
Заветных мыслей не стыдясь,
стоишь, неприбранной, в рассвете,
и бахрома портьер и бязь
не склонны истины завесить.
 
 
Зачем капель стучится в дверь,
в окно врывается без спросу,
и чьей подружкой быть теперь
ты знаешь по чьему доносу?!
 
 
Растают мысли, сны… С колен
снега протянут реки к богу —
в день сотворенья перемен
они пожаловаться могут.
 

31.03.19

Уход

 
Уходишь ты, и слава богу! —
так долго собиралась,
давно заросшую дорогу
всё отыскать пыталась.
 
 
Забрезжил маковый рассвет,
и ветер дунул в спину,
уходишь ты, сомнений нет,
хотя б наполовину.
 
 
Никто не плачет, не стыдит,
нет выверенной злости,
как будто взял вчера кредит —
а утром – на погосте.
 
 
Какой за дверью ныне век,
кто правит в этом мире —
уже неважно, человек
оставил ключ в квартире.
 
 
Он ждёт: быть может, из окна
знак истина покажет,
но штор не трогает рука,
не поправляет даже.
 
 
Отроги горные крушат
лавины водопадов,
а тут – молчания ушат —
и никого нет рядом!
 
 
И в этом, вычурная всем,
оскомина сквозная —
уходит человек совсем,
а для чего – не знает!
 

24.04.19

В черном квадрате сомнений

Прометей

 
Ещё не всходила звезда над Синаем,
и в облаке нимбом рассветы не висли,
и демон печальный тоскливо не рыскал,
над бездной кромешной сомненьем снедаем,
 
 
а он в Междуречье мял глину в корыте,
не ведая страха, лепил человека,
хотя в это время сражались на Крите
великие боги эллина и грека.
 
 
Он вынес огонь и в холщовом рубище
вручил нам, боявшихся жгучего жала,
кричащих, в обугленном жаром кострище,
но жаждущих стать, словно сталь у кинжала.
 
 
Учил в этой жизни: как быть Человеком
и как не стремиться прославиться в Свете,
а, может, ещё о любви за парсеком
на том и на этом единственном свете…
 
 
За это и был приторочен к утёсу,
у Чёрного моря в отрогах Кавказа,
где печень ему вырывает без спросу
какая-то жуткая птичья зараза!
 

19.01.10

«За чёрной речкой…»

 
За чёрной речкой,
за снегопадом
пришла весна
какую надо,
пришла одна
совсем сырая,
стучит в окно
стыдом сгорая,
стучит, дрожа,
что не откроют,
что вновь замёрзнет
за той горою,
за той рекой,
где стынет омут,
что бессердечным
морозом сомкнут,
где мёрзнут строки
простые эти,
где слабо помнят
о том поэте,
как он стучался
когда-то тоже,
но мир был сомкнут
и заморожен,
и, как не бейся —
твой стук не слышим,
ведь так бывает —
быть где-то лишним,
бывает время,
когда всё стынет.
Оно, похоже,
и правит ныне…
 

14.02.10

Острова моей любви

Книга – лучший друг

 
Острова моей тоски,
острова моей печали,
где вы бывшие в начале
многотомного пути?!
 
 
Где тот мягкий переплёт
и обложки твёрдой кожи,
что истёрты были тоже
днём и ночью напролёт,
 
 
и тот рыжий корешок,
и следы былых тиснений,
что оставил чей-то гений
неизвестный вам ещё?!
 
 
Где картинный разворот
и экслибрис еле виден,
где Петрарка и Овидий
провожали до ворот,
 
 
где вставали на дыбы
кони, взмыленные сошкой,
и ты чувствовал ладошкой
неминуемость судьбы…
 
 
Острова моих утех в
 океане разных судеб
на страницах наших буден
не раскрытых мыслей тех,
 
 
мне вас больше не постичь.
В этом мире книжной суши
не рассмотришь больше души
сквозь протёртые очки.
 

16.02.10

В саду

 
В соцветьях спрятанная садом,
суть целомудренно чиста.
Там не найти обычным взглядом,
что скрыто в кущах и мечтах.
 
 
Там не сказать себе: ну, что ты —
жизнь прошагать – не мудрено.
Звук пропадёт – есть в мире ноты,
их людям слышать не дано.
 
 
За той – последней тонкой гранью
вдруг разрывались небеса,
но сад терпел, пронзённый ранью,
хоть кровью капала роса.
 
 
Там цвёл пион, скользили травы,
и в назидание другим
там искуситель влил отравы
сомнений истинам благим.
 
 
Но лучше не найти окрестность,
чем райский сад и божий кров…
Катилось яблоко в то место,
где зарождается любовь.
 

06.08.72–21.02.10

Размышления

 
Как жаль тот миг, вдруг пролетевший мимо.
Он дуновеньем был мне в стойком зное дня,
он стужу прошивал горячим дымом,
манил тем образом, что возникал без грима
из складок памяти, из глубины… со дна.
 
 
Как был прекрасен он, сбивая спесь с традиций,
ломая лёд и напряженье встреч!
С ним забывалось то, что не должно случиться
нигде, ни с кем, ни у какой границы
и уж, конечно, что не следует беречь.
 
 
Он – первый снег, растаявший к обеду,
звезда, взорвавшая тайгу,
и поцелуй сутра в рождественскую среду,
и вечером звонок: уже к тебе я еду…
И тишина, которую найду.
 
 
Всю жизнь молись, его желая, то есть
за озарение, за всплеск, неуловимый блик,
за то, чтобы однажды убежавший поезд,
финальною строкой врываясь в повесть,
на рельсах устоял в последний миг.
 

1972–2010

Жизнь

 
За загривком города,
улицей заученной,
жизнь подкладкой спорота
с пальтеца в закусочной.
 
 
Жизнь крестом помечена,
на груди хранимого,
зажигала свечи нам
на помин любимого.
 
 
Мы живём безропотно
под её планидою,
наше время соткано
из ошибок, видимо.
 
 
Удивленье прожитым —
как тоска за печкою,
и хоть лезь из кожи ты,
хоть тряси колечками…
 
 
Перебранка с вечностью
нам не уготована —
не коси, заплечная,
в этой жизни нового.
 
 
Безраздельно рады мы
разделить всё поровну —
но, что сделать надо бы —
не пройти заборами.
 
 
По тропе нехоженой
не гуляют парами,
не зовут в прихожую
за рубли, за даром ли.
 
 
Не ищи ты истины
в лабиринтах каменных —
как пожар на пристани,
будут слёзы мамины.
 
 
Всё равно всё сбудется,
что судьбой положено…
Просто – наша улица
поперёк проложена…
 

1984-23.03.10

Современный герой

 
Он с детства был гордым, он был как скала,
огромней нет камня и веса.
Какая природа его соткала,
с какого слепила замеса?!
 
 
И ростом он был, словно кедр на холме:
грудь, плечи в три сажени с гаком.
В нём сила кипела, какмясо в котле,
как волны морские за баком!
 
 
В былинные годы валил печенег,
как валят деревья ветрами.
От Каспия он доходил до Онег
в ладьях, не возясь с парусами.
 
 
Он бил по врагу, словно селезня, влёт,
героем блистал на поверке…
А ныне на кладбище тихо гниёт,
убитый в разборке на «стрелке».
 

30.04.10

Простые слова

 
В этих сутках давно не найти полчаса,
от которых ему быть пьяным.
Не дарите, хотя бы сутра, небеса,
эти стигмы и рваные раны!
 
 
Он в звериной тоске взгромоздился на крест
и желаньем свершений вытек…
Почему-то всегда рвут оковы окрест,
ослабевшие руки от пыток.
 
 
В искривлённой губе весь немыслимый вздор
и усмешка: скажи всем смело,
 
 
кто же держит тебя на мосту без опор,
кто толкает в загривок на дело?!
 
 
Пусть давно уже обжито место у рва,
где лишь ручку поэта сыщем.
Расстреляет нас власть за простые слова
и за то, что попало пишем…
 

10.12.10

«Как-то время-времечко было наше брошено…»

 
Как-то время-времечко было наше брошено,
в сером пыльнике за пригорком спрятано,
и не ищем мы ничего хорошего,
хоть и жаль его на прокат не взятого.
 
 
Можно всем давно здесь часы выбрасывать —
на какой они… на пути безвременья?!
Не тряси, монах, своей черной рясою —
нам известно то, что взойдёт из семени…
 
 
И, хотя не ждём, но когда объявится —
снимет грех с души, не добавит лишнего,
заберёт с собой, где свобода плавится
в золотом котле на руках всевышнего.
 

27.12.10

Дожди

 
Чудес за тучами не жди,
пускай, тягучи, как елей,
пройдут по городу дожди
ступнями мокрыми аллей.
 
 
Сольются истово ручьи
в объятьях жарких площадей
и обещания ничьи,
и чьи-то мысли без затей.
 
 
Из глаз распахнутых витрин
прольются слёзы Бомарше.
Как не жалей судьбу вообще —
так не промокнешь до седин.
 
 
Как не выходит из ворот,
что нас с рожденья бережёт,
что все дожди переживёт,
хотя, скорей, наоборот…
Пройдут по городу дожди.
И будет чистым как слеза
всё то, что копится в груди,
всё, что отмыть уже нельзя.
 
 
Пройдут по городу дожди
ступнями мокрыми аллей.
Чудес за тучами не жди,
но и о жизни не жалей.
 

14.07.11

«Не умножайте сущего другими домыслами…»

 
Не умножайте сущего другими домыслами,
когда понятен правильный ответ.
Сосна качается – от ветра, знаем точно все мы, —
за это ей над палубой скрипеть.
 
 
Не бередите истины, прошитые в законы,
что будет – так тому и быть.
Деревья для того и распускают свои кроны,
чтоб было чем-то корни защитить.
 
 
Гиперболой взлетая над значительным событьем,
не забывай простого бытия.
Печальнее всего, что в облаках легко в забытье,
а падать, может – участь не твоя?!
 

12.05.12

Музыка

 
Это она всё сводила с ума устроителей Grammy.
Падала публика в непостижимую бездну оркестра,
где за пюпитрами прятались скромные гении,
не признавая над нею любого секвестра.
 
 
Пела надежду – в утробе безжизненных зданий —
и о пропащих, но с нею гулявших по крышам…
Мир – это сборище грешников в звуках забытых преданий,
тихо мечтающих, чтобы их кто-то услышал.
 

02.07.12

С.-Петербург

 
Ещё загар цеплялся с кожею,
и солнце жарило песок,
и поцелуй, сутра отложенный,
казалось, был не одинок.
 
 
Бежали россыпью за бликами
осколки летней синевы
и, до сияния отмытыми,
лежали бронзовые львы.
 
 
И что-то в воздухе нанизано,
что ощущаешь на весу,
чего постигнуть нужно сызнова,
отмерить, очертить вовсю…
 
 
Бурлила улица лавиною
машин блестящих кузовов,
 
 
и поцелуй с улыбкой львиною
был к продолжению готов.
 

13.07.12

Не спится

 
Всё не спится ему, всё не спится —
и не то, что больной и усталый,
собирается жизнь по крупицам,
чтоб кормить старость зёрнышком малым.
 
 
Но посеял запас, весь посеял,
не надеясь в стечение судеб,
полагал, что такая затея
непременно богатством прибудет.
 
 
И пахал, и горбатился, думал —
на земле ничего так не всходит…
Куча дел, бесконечная сумма,
подтвержденьем была на исходе.
 
 
Но не спится ему, ох, не спится.
Он посеял зерно, всё посеял…
Отчего же не зреет пшеница,
а растёт белена среди плевел?!
 

09.08.12

Ветер перемен

 
Он сложен, словно Хаос,
угрюм, свиреп, как Ужас.
И искренне казалось,
был никому не нужен.
 
 
Грозил он отовсюду
разрушить в одночасье
дающий город люду
жильё, тепло и счастье.
 
 
Не требуя молитвы,
он гнал и рвал на части
известные мотивы
обещанных ненастий.
 
 
Он вечно зол и жаден,
и не простит убогих —
бесцеремонно, за день
их выметет с дороги.
 
 
И, точно, ждать осталось,
когда обрушит своды…
Какая ж это малость —
ждать милости природы!
 
 
Но, в назиданье – что там?!
Без слёз и без причины,
вдруг вымыл у заката
он грязные личины.
 

21.12.13

«Тминным духом закваски…»

 
Тминным духом закваски,
утренней жаждой корней
манит мокрая лавка
играми света на ней.
 
 
Нам ли, живущим рядом,
времени ритмы смущать
затрапезным нарядом,
слёзы с настойкой мешать?!
 
 
Денно и нощно в риге
кто-то молотит зерно,
осень готова к интриге,
не удивлюсь, что давно!
 
 
Тихо выйдет из сенца,
руки поставив под бок —
вот я, как утро младенца,
вышедши к вам за порог!
 

14.11.15

«Чёрный дом, с крышей под козырёк…»

 
Чёрный дом, с крышей под козырёк,
век стоял, что бревно онемело, —
всё смотрел, словно давший зарок,
но задумался – в этом ли дело?
 
 
Да и людям сутра невдомёк,
что такое не раз получалось:
сквозь асфальт прорастает цветок,
как простое у жизни начинало…
 
 
На траве, как избегавший пёс,
куст прилёг у зелёной постели.
Он в зубах снова лето принёс
и разлил акварелью пастели.
 

25.11.15

Тишина

 
Свистнет звонкая синица
изумлённо. У окна
будет локон томно виться
в кудрях вьюги дотемна.
 
 
Над расстроенным роялем
тишина, что божий свет,
всё когда-то мы теряем,
лишь она приходит вслед.
 
 
Вспыхнет искрами в камине
уголёк в охапке дров —
где с надеждой ждёт поныне
тёплый говор вечеров!
 
 
Тишина, как чьи-то были,
словно времени приют,
но, где искренне любили —
отношенья берегут…
 
 
Только маленькая птица
неуёмна дотемна.
Только у окна кружится —
будет вьюга для меня.
 

29.11.15

«Последний день у осени…»

 
Последний день у осени.
Сотру с губыунылость.
Хотя мечталось радость с ним —
ничто не изменилось.
 
 
Как, с той же откровенностью,
вам женщина – без музы,
как испытанье верности —
надежда без иллюзий,
 
 
как та же хлябь землистая,
где воздух виснет гирей,
где вся страна расхристана,
и нет другого в мире.
 
 
И только этим радует
у выцветшей долины:
что лист последний падает
в настой хмельной полыни.
 

01.12.16

«Лежат вдоль берега снега…»

 
Лежат вдоль берега снега,
где жил туман сырой и пряный,
пускались отмели в бега
вдоль сосен, спутанных корнями.
 
 
А те шагали по реке,
как Бог шагал по водной глади.
Им это просто, налегке,
смолой в запачканном наряде.
 
 
Здесь было чем очаровать:
росой, скользящей с веток ивы,
ромашкой, выбежавшей рвать,
кустом ошпарившей крапивы,
 
 
разливом утренней волны
и запахом вечерней нивы,
и тем, что мы возбуждены,
и были этому мотивы.
 
 
Так почему вокруг снега
и почему с тобой молчим мы,
и только сосны, как всегда,
прекрасны и невозмутимы?!
 
 
Нам, смертным, это не понять,
забитым повседневной сутью,
что не уходят чувства вспять,
а замирают на минуту…
 

15.12.16

Зима в России

 
Простым желаниям достоин:
одеться, в общем, потеплей,
пойти во двор, где снег настоян,
как чай на травах из полей.
 
 
Что говорить – зима нам в радость,
в других местах так не ведут:
нырнуть в сугроб, что за оградой
вчерашней вьюгою надут.
 
 
Бывает стужа хлеще бани
рисует щёки, красит нос,
и что случиться может с нами —
здесь это даже не вопрос!..
 
 
Когда сутра во всю ширь неба
трещит сосновый бор, а мне
лишь чая хочется отведать
с мороза доброго вдвойне.
 
 
По крышам пар и дым, и молод
всяк в эту погодь неспроста.
В России, в жар и в лютый холод,
за пазухой как у Христа!
 

23.12.16

Утро

 
Рано встать, сквозь цветы и всхлипы
сизых утренников, плач росы,
по дорожке, идущей в липы,
равновесие принести.
 
 
Паутинками, что коснулись,
комариную ль вызвать рать —
я не знаю за что и всю ли
утром искренность собирать?!
 
 
Пусть проявятся вдруг откосы
и надежда – поводырём —
всё равно нам нужны вопросы,
век с которыми не помрём.
 
 
Что клубится внутри тумана
и пасётся у самых вод —
если б знать это утром рано —
жить всем счастливо целый год…
 
 
Бросит косы заря за плечи
и, наполнив ведро воды,
пронесёт мимо нас при встрече,
как спасение от беды.
 
 
Рано встать, сквозь цветы и всхлипы
 сизых утренников, гущ хвоща,
по дорожке, идущей в липы,
долголетия обещать…
 

24.01.17

Тайный гость

 
Какой-то тайный гость, похоже,
в коробках из-под книг живёт,
обувку меряет в прихожей,
газеты за диваном рвёт.
 
 
То свет зажжёт, то воду пустит,
нальёт под ванну, словно кит,
и ночью тёмною со скуки,
как сыч, на улицу глядит.
 
 
На кухне день в конце итожит,
по мискам брякает пустым,
и вероятней быть не может,
что там пути сойдутся с ним.
 
 
Он брюки в стрелочку утюжит,
шлифует ноги, но при мне
не просит торт себе на ужин
и даже сладкий крем-брюле.
 
 
Когда весна, вокруг всё тает,
и мир струится за карниз,
он в том пространстве обитает,
где только солнечный каприз.
 
 
А вот зимой, когда не греет,
и дышит в форточку мороз,
урчит он: надо быть добрее
и призадуматься всерьёз
 
 
о том, что жизнь полна укора,
и что посеешь – то пожнёшь,
о том, что всё – как от забора
и до того – пока живёшь.
 
 
Я, честно-правда, мозг включаю:
ведь где-то рядом дух живой,
и не его ли величают
в деревне – Васька-домовой?!
 
 
Возможно, выглядит он странно,
и тайный гость, но доложу,
что с ним дружу я без обмана,
и этой дружбой дорожу…
 

13.12.17

Крещение

 
Вечерело. Зима – минус сорок,
ожиданье дрожит в сосняке.
На Крещенье, совсем уже скоро,
закипит полынья на реке.
 
 
Мифы древние выйдут из плена.
Дух Крестителя, зыбкий, вдали
весь в снегу, как в песке, по колено,
станет там наблюдать за людьми.
 
 
Сам Христос, отдышавшись с дороги,
как Полярная выйдет звезда,
удивится, что южные боги
на мороз потянулись сюда.
 
 
Бог привык жить в тепле, на помине,
у амвона в крестах и свечах,
он, вообще, из Синайской пустыни,
где не снежный покров, как сейчас.
 
 
Было время, в струях Иордана,
в мутной пене он чресла мочил.
Друг Иван, пронося воздаянья,
его сверху водой окропил.
 
 
С той поры людям принято мыться,
русским – в бане, а, впрочем, – везде.
Ну, а если даст бог помолиться —
в обжигающей прорубь воде.
 

27.01.18

«Не мне ли ворчать…»

 
Не мне ли ворчать,
когда хочется плакать,
что жизнь быстротечна
и нет в ней любви?!
И люди уходят не те,
а вся пакость —
на ржавой кастрюле,
как ты не скреби?!
 
 
Цепляется ветер
за тучи упрямо,
полощет в пространстве
лохмотья бродяг.
Завидую тем,
кто встаёт утром рано
и знает по жизни,
что делать и как!
 
 
А ты – весь в сомненьях,
ты – весь на изменах,
и миг постоянства —
секундный туман,
ты точно – не знаешь,
и завтра из плена,
своих же решений,
не вырулишь сам.
 
 
Да что говорить —
тяжела эта ноша:
дрожать – вдруг случится,
не верить в себя,
но кажется мне,
что в том прелесть вопроса:
что будет – то будет —
вся суть бытия!
 

26.03.18

Круговорот жизни

 
Как мир объять от стен до полок,
от книг и шума из окна,
от жажды знаний, недомолвок
вчерашних, выбранных сполна,
 
 
чтобы понять всю эту помесь,
в которой люди, ты и я,
где месит попранная совесть
тугое тесто жития?!
 
 
Ничто так в жизни не обманет,
никто тебе так не наврёт,
как собственная наша память,
как жизни свой водоворот!
 
 
Святое время: сказки, были,
полёт возвышенной мечты —
мы честно этому служили
и даже верили почти…
 
 
Но жизнь полна неразумений,
и неразумных в ней полно.
Мы снова гложем плод сомнений
и пьём прокисшее вино.
 
 
Опять мы в поисках утраты
святого кубка от Христа,
идеи счастья, друга, брата,
любви вселенской, смысл Поста…
 
 
И снова бьют нас те же грабли,
чудные сказки, мифы – те ж,
и мы по-прежнему ограблены,
а мир наивен, чист и свеж…
 

01.04.18

«Проснулся. Стучались в окно вразнобой …»

 
Проснулся. Стучались в окно вразнобой
расстроенный ветер и дождик,
и день, недовольный началом, собой
и тем, что восход ныне поздний.
 
 
Полопались почки, напившись воды,
и сок, словно девичьи слёзы,
потёк, как ручей, оставляя следы
на белых щеках у берёзы.
 
 
Но вдруг дождь иссяк, ветер истовый стих,
и тихо по кромочке неба
пошёл с фонарём запоздавший старик
на кухню за корочкой хлеба.
 

30.04.18

Ранняя гроза

 
Синоптикам спину ломая,
она приближалась, как месть,
на стыке апреля и мая
из богом не помнящим мест.
 
 
И что из того, что не верит
всяк в истинность праведных сил —
гроза это приступ истерик,
натянутость молний из жил.
 
 
Её приближение схоже
тому, как шумит в дебрях зверь,
на то, что понять мы не можем,
и в неотвратимость потерь…
 
 
И всё же сомнением зряшным
истерзан полуденный зной.
Он зауши солнце потащит
и небо зальёт бирюзой.
 
 
Конечно, и эту запомнит
грозу на косматом коне,
но тень будет падать у комнат
лишь только от штор на окне.
 
 
Да парк во всём блеске паучьем
сапфиры сольёт на траву,
где, может, ответ мы получим
и что-то запишем в вину.
 

23.05.18

Обет молчания

 
Быть может, отповедь заслужим
вниманьем акварели всей,
бегущим мальчиком по лужам
и девочкой – чуть повзрослей.
 
 
Стремлюсь к приватному показу:
как жизнь нам голову кружит,
как вырастаем мы не сразу,
и каждый чем-то дорожит.
 
 
И дни, которые забудем,
без поражений и побед —
они ведь тоже важны людям,
хотя бы для подсчёта лет.
 
 
Они, безмолвными быть где-то,
всплывут в сознание промеж
всей глубины табу и вето,
потерь бессмысленных надежд.
 
 
Им сочинят поэты оды,
и участи их в мире нет —
они ведут толпой народы,
молчанью давшие обет!
 

13.04.19