Текст книги "Часовые Вселенной"

Глава 13

Беатрис долго молчала, то ли не зная, как начать этот нелегкий разговор, то ли обдумывая что-то. Из стоявшего рядом с ней бара, похожего на диковинный цветок, она извлекла две рюмки и наполнила их земным коньяком. Молча, без всякого тоста, не дожидаясь, пока Арлан поддержит ее, осушила свою до дна и только после этого начала наконец говорить:

– Первоначально предполагалось, что вас будут использовать в качестве наблюдателя на одной из захваченных планет. Именно для этого им понадобилась ваша уникальная устойчивость к «Д-из-лучениям». Аниранским ученым удалось установить, что именно это излучение подчиняет всех аниранцев в захваченных поселениях чужому разуму. Оно же препятствует отправке разведывательных кораблей и получению любой информации из утраченных нами областей космоса.

Но теперь, насколько мне известно, они передумали. Они не хотят рисковать. Слишком ценный биологический материал содержится в ваших генах. Ведь если вы погибнете во время разведывательной экспедиции, нет никакой гарантии, что им снова удастся найти человека с генной структурой, создающей врожденную устойчивость к «Д-излучению». Такие поиски на Земле ведутся, но пока они не принесли положительных результатов. Логика здесь присутствует. Что касается этики… Мне кажется, эта сторона вопроса никогда особенно не беспокоила моих соплеменников. Я достаточно Долгое время провела на других мирах, могу сравнивать и судить объективно.

Она говорила медленно, тщательно подбирая слова. Чувствовалось, что весь этот разговор для нее мучителен, но Арлан до сих пор не понимал причины и не знал, как ей помочь.

– Но ваши ученые уже получили нужный им для исследований биологический материал! Во время карантинного медицинского обследования они взяли образцы моих тканей, даже пункцию костного мозга!

– Этого недостаточно, Арлан, – тихо проговорила Беатрис, не глядя на него.

– Недостаточно? Недостаточно для чего? Что им еще нужно?!

– Они хотят, чтобы от вас на Аниране родились дети. Много детей…

– Послушайте, какого черта, мне сказали, что моего согласия не нужно даже на проведение клонирования с моими собственными тканями. Чего они еще хотят?

Он все еще не понимал, куда приведет их этот разговор.

– С клонированием у них вышла осечка. Ваши ткани, развиваясь вне организма, теряют тот главный наследственный признак, ради которого и была задумана вся операция по вашей вербовке и доставке на Аниран.

– То есть вы хотите сказать… – Он остановился, не зная, как сформулировать промелькнувшую мысль, чтобы не шокировать ее.

– Они хотят, чтобы вы спали с нашими женщинами. Не со всеми подряд, а лишь с теми, кто пройдет специальный медицинский контроль на совместимость и гены которых, соединившись с вашими, с наибольшей вероятностью…

– Вы хоть понимаете, что говорите? Я что, по их мнению, бык-производитель?!

– Ну, большинство мужчин не стали бы отказываться от подобного предложения. К тому же у лих существует немало способов заставить вас подчиниться решению руководства.

– Подождите… Так, значит, вы?… – Мелькнувшая догадка ошарашила его. – Вы прошли этот самый контроль?!

Она кивнула.

– Зачем же вы согласились?!

– Меня не очень-то спрашивали… Я родилась в этом мире и обязана подчиняться его законам. Есть еще одна причина… Я была уверена, что вы знаете.

– Так вот почему вы на меня смотрели как на преступника весь сегодняшний вечер. На моей планете подобное уже было. Считалось патриотическим долгом для женщины родить фюреру лишнего солдата. Они даже писали на плакатах что-то вроде «Мы принадлежим тебе».

– Кто такой, этот фюрер?

– Военный диктатор, развязавший вторую мировую войну. Сейчас о нем уже мало кто помнит.

В комнате стало еще холоднее. Правда, теперь Арлану казалось, что этот холод шел изнутри.

Он встал, поставил на столик стакан с недопитым коньяком и осмотрелся, словно хотел надолго запомнить эту комнату. Но здесь нечего было запоминать. Слишком уж она походила на вокзал. Даже мебель появлялась и исчезала по мере необходимости. Разве что этот цветок вместо бара и ее лицо. Лицо раненой птицы. Чего-то она недоговорила, или он чего-то не понял. Он чувствовал – что-то важное оставалось недосказанным. Но после всего происшедшего не мог злоупотреблять ее гостеприимством.

– Я, пожалуй, пойду.

Она молча встала и проводила его до двери прихожей. И лишь когда протянула руку к панели замка, он, словно протестуя против этого прощального жеста, ставившего последнюю точку на его несбывшейся мечте о настоящем человеческом свидании с этой женщиной, совершенно неожиданно для себя обнял ее…

Она стояла так близко… Он почувствовал, как она вздрогнула, но не отстранилась и продолжала стоять рядом с ним совершенно неподвижно.

Тогда в полумраке прихожей он нашел ее губы и поцеловал ее. Она не ответила на этот поцелуй и по-прежнему стояла, словно окаменев. Он взял ее руки, холодные как лед, и прижал к себе, пытаясь согреть.

– Я мечтал увидеть тебя снова с той самой минуты, когда ты приехала в мой старый заброшенный дом. Я люблю тебя, Беатрис.

Она ничего не ответила.

– Возможно, я не имею права этого говорить после всего, что случилось. Но я хочу, чтобы ты это знала…

– Я знаю, Арлан. Только поэтому я согласилась на нашу встречу. Я хотела быть первой…

– Других не будет. Этого у них не получится. Подопытной лошади им из меня не сделать.

– Еще как получится. Правда, на вашем земном языке животное, которое ты имеешь в виду, называется по-другому.

Он все еще не отпускал ее, и тогда она осторожно высвободилась из его объятий.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Тебе придется остаться. Ты же знаешь, я получила приказ тебя соблазнить. До утра ты должен оставаться в моей квартире.

– Ваш корпус занимается организацией свиданий?

– Вместе со многими другими делами.

– По-моему, сводничество у твоего начальства получается лучше всего.

Наконец она улыбнулась, и он почувствовал, что ледяной мост, находившийся между ними весь этот вечер, дал первую трещину.

Ни о чем больше не спрашивая, он снова вошел вслед за ней в гостиную, догнал у самого бара и снова жадно поцеловал. И опять она на секунду замерла, а потом решительно отстранилась.

– Подожди. Ты слишком спешишь. Мне нужно привыкнуть.

Но было уже поздно. Слова потеряли для него всякое значение. Он сорвал с нее халат и отбросил его на кресло, а затем начал сдирать находившееся под ним вечернее платье. Он сдирал его медленно, по частям, как кожу. Материя липла к ее телу и легко, без всякого усилия, расползалась под его пальцами. На платье не было ни одной застежки. Видимо, оно специально предназначалось для такого вот одноразового использования. Под тонким слоем материи ничего больше не оказалось, его догадка об отсутствии белья подтвердилась.

Он не знал, где в этой квартире находится постель, да если бы и знал, без дополнительных расспросов не сумел бы выдернуть ее из потайной ниши. Ему пришлось осторожно уложить Беатрис на пол, благо пушистый ковер, покрытый мягким ворсом толщиной с ладонь, устилал весь пол.

Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки. Все его старания растопить ее холодность не имели успеха. Тогда он остановился и все начал сначала.

Через какое-то время он заметил, что ее губы наконец дрогнули и Беатрис впервые ответила на его поцелуй. Ответила так резко и страстно, что он сразу же понял, каких невероятных усилий стоила ей показная холодность.

Желая наказать ее за слишком долгое сопротивление, он не торопился с завершением и, в свою очередь, резко уменьшил, почти прекратил атаку.

Теперь они поменялись ролями. Она неистово, страстно целовала его, а он, неподвижно расслабившись, лежал рядом и улыбался в полумраке невидимой для нее улыбкой.

Ему было хорошо в обществе этой женщины. Хорошо, независимо от того, чем они занимались.

Лишь после того, как она приостановилась и спросила: «Что с тобой, я тебя чем-то обидела?» – он рассмеялся и снова начал ее целовать.

Когда все кончилось, когда прошел угар первой страсти, они долго молча лежали рядом, и он первый спросил о том, о чем в подобных случаях спрашивает женщина:

– Что с нами теперь будет, Беатрис?

– Меня повысят в звании за хорошо выполненное задание, а тебе организуют гарем из аниранок.

– А если серьезно?

Она встала, нашла на кресле свой купальный халат и, закутавшись в него, села к бару.

– Будешь что-нибудь пить?

– Сначала ответь.

– Я не знаю, Арлан. Серьезно, не знаю. Я все время ищу выход и не вижу его. Я вовлекла тебя во всю эту историю. Я чувствую себя обязанной помочь тебе, но ситуация находится целиком в руках командования корпуса. В нашем мире они обладают слишком большой властью.

– Так не бывает. Всегда есть какой-то выход. и что касается обязанностей, я оказался здесь по своей воле. Я хотел тебя, и я тебя получил. Это больше, чем то, на что я мог надеяться. Вот только…

– Что?

– Я никогда не соглашусь, чтобы нас разлучили. Тебе придется найти выход. Ты уверена, что у тебя в доме нет следящей аппаратуры? Мы можем говорить обо всем?

– Неужели ты думаешь, что я позволю им вторгаться в мою интимную жизнь? Здесь нет никакой аппаратуры.

– Почему ты в этом так уверена?

– Потому, что каждый офицер корпуса проходит специальное обучение, потому, что у меня есть приборы обнаружения, а главным образом потому, что моему начальству никогда не придет в голову, что наше свидание может стать чем-то большим, чем выполнение очередного задания. Ни одна аниранская женщина не воспринимает иномирян всерьез. Причиной тому традиции, воспитание, уверенность в собственном превосходстве. Мне пришлось провести на Земле не один год для того, чтобы избавиться от всей этой чепухи.

– Самое главное для меня сейчас – избавиться от корпуса. Я хочу, пусть даже временно, отделаться от постоянной слежки, от того, чтобы они старательно подстраивали каждый мой шаг. Я привык к самостоятельной работе и уверен: если у меня появится время для сбора информации, я сам Найду выход. Чем больше я буду узнавать, тем труднее будет им управлять моими действиями. Вполне возможно, что они поймали совсем не того зверя, на которого ставили капкан.

– Я это знаю. Они всегда недооценивали землян. Я действительно хочу помочь. Но не знаю как…

– Зато ты хорошо знаешь Аниран. Ты здесь родилась. Подумай хорошенько, вспомни – должно быть место, в котором человека трудно или вовсе невозможно найти. Если бы ты оказалась на Земле в моем положении, я бы обязательно нашел такое место!

– Не знаю…

Она вышла в ванную и через несколько минут вернулась в другом халате, немыслимо пушистом и совершенно скрывшем всю ее точеную фигуру.

Ее брови были сведены, а во взгляде он увидел не то сомнение, не то надежду… Во всяком случае, он прочел на ее лице ту самую глубокую работу мысли, которая никогда не может появиться после любовного свидания на лице земной женщины.

– Ты что-то нашла! Что-то вспомнила! Я прав?

– На Аниране есть лишь одно место, где тебя никто не будет искать. И нам необычайно повезло, что на следующей неделе начнется паломничество.

– Что же это за место?

– Храм Триединого.

– Что он собой представляет?

– Храм нашего древнего бога. Каждый год верующие устраивают туда паломничество. Храм расположен высоко в горах, и добираться туда приходится по пешеходной тропе. Паломники идут один за другим трое или четверо суток… Я не раз видела по вифону такую процессию. Каждый может присоединиться к ним и испытать свою судьбу.

– Испытать судьбу?

– Да, это испытание. Каждый год жрецы выбирают одного из паломников для беседы с Триединым. Они говорят, что этот выбор подсказывает им сам бог. Счастливцу предоставляется возможность побеседовать с богом один на один. Но я не думаю, что с тобой может произойти что-нибудь подобное. В конце концов, ты же не аниранец… Зато в течение двух недель, пока длятся торжества по случаю встречи с богом одного из паломников, никто не посмеет тебя беспокоить. Храм неприкосновенен для светских властей. До сих пор нашему начальству не удалось заслать туда ни одного шпиона.

За то время, пока ты будешь совершать паломничество, я постараюсь найти и подготовить для тебя все необходимое – документы, пластификат внешности, ну и все прочее… Паломничество начинается ровно через неделю, с восходом солнца. Ты можешь отправиться на место сбора прямо сейчас.

– Нет. Это не годится. Первое, что сделает руководство корпуса, как только станет известно, что я исчез из твоей квартиры, так это возьмется за тебя всерьез. Ты не должна иметь к этому отношения. Я вернусь в гостиницу, покажусь своей охране и уж потом займусь побегом. Ты подробно расскажешь мне, как добраться до места, в котором собираются паломники.

– Охрана тебя не выпустит.

– Ну, это уж моя забота…

Глава 14

Через два дня после свидания с Беатрис Арлану сообщили, что его переводят в новую резиденцию. Он ожидал этого, поскольку устраивать гарем в отеле вряд ли было удобно. Начальство, успокоенное его примерным поведением у Беатрис, решило, что теперь проблем с ним не будет. Для сопровождения Арлана к новому месту жительства выделили всего одного человека. Им оказался мрачноватый сержант с лицом, покрытым шелушащейся коростой – результат космического ожога.

Скорее всего этот опытный десантник расценивал предстоящее путешествие как отдых и Арлана вообще не принимал всерьез. В этом и была его главная ошибка.

Как только аэромобиль переключился в автоматический режим, его страж решил вздремнуть, справедливо полагая, что человеку, незнакомому с управлением военного аэромобиля, вряд ли придет в голову выкидывать фокусы во время полета. Однако сержант плохо знал землян и совершенно не представлял, чего можно ждать от Арлана.

В кабине, кроме них двоих, никого не было, и, едва охранник задремал, Арлан немедленно этим воспользовался.

Помня о том, что все аниранские машины снабжены несколькими блоками безопасности, Арлан решил устроить аварию. Он выдернул расположенную с его стороны панель автопилота и, запустив руку в образовавшееся отверстие, попытался разорвать ведущие к ней провода. Они оказались слишком прочными, зато ему удалось раздавить несколько хрупких кристаллов электронных устройств, расположенных на самой панели. Этого оказалось достаточно, чтобы машина, потеряв управление, резко пошла вниз.

Видимо, аварии здесь случались не часто, потому что охранник, проснувшись и схватившись за ручное управление, совершенно растерялся и с трудом выровнял машину.

Его проклятия и отборные ругательства мало помогали делу. Машина продолжала стремительно снижаться в районе какого-то городского парка. Блок безопасности в конце концов сработал, но было уже слишком поздно. Ветви мощного дерева встретили машину выше рассчитанной компьютером посадочной зоны.

Арлан почувствовал сильный удар, аэромобиль рвануло в сторону, затем повело вправо. Осколки пластикового колпака брызнули им в лицо, послышался отвратительный скрежет раздираемого металла, и остатки кабины заклинило в развилке дерева.

В нескольких сантиметрах от плеча Арлана острый обломок ветви прошил обшивку. И хотя падение наконец приостановилось, возникла новая опасность. После таких повреждений энергетический блок мог взорваться или загореться, нужно было как можно скорее покинуть машину. Отстегнуть заклинившиеся ремни оказалось совсем не простым делом, а когда Арлану все-таки удалось перебраться через борт искореженной кабины, сверху на него, вопя от ярости, словно курьерский поезд на всем ходу, обрушился охранник.

Его выбросило из кабины за несколько секунд до того, как разбитая машина окончательно остановилась, и, видимо, не удержавшись на ветках Дерева, охранник сорвался вниз.

Столкновение произошло метрах в двух от земли, и, обломив нижний ярус ветвей, оба рухнули на искореженные и горячие обломки аэромобиля.

В результате этого последнего падения острый кусок металла пропорол Арлану куртку и левый бок.

Боль хлестнула по нему, словно удар бича, и неожиданно для него самого вызвала почти неуправляемую вспышку ярости. Возможно, такая реакция была следствием накопившегося в нем протеста. Ему страшно надоело, что с ним обращаются как с человеком второго сорта.

Как бы там ни было, на какое-то время он полностью утратил контроль над собой, а когда красная пелена ярости прошла, окровавленный охранник с разбитым лицом и сломанной рукой неподвижно лежал у его ног. Несмотря на все усилия, Арлан не смог вспомнить, было ли это результатом падения или его собственных действий.

Только теперь он наконец осмотрелся и оценил последствия катастрофы.

Разбитая кабина все еще висела в ветвях дерева, обломки машины валялись в радиусе нескольких метров.

Несмотря на катастрофу, вокруг никого не было.

Авария произошла в середине дня, и шум от падения машины не мог не привлечь внимания. Но сегодня ему везло. Машина рухнула внутри какого-то частного владения с закрытым для посещений парком.

Снаружи уже доносились завывания полицейской сирены. Многое на Аниране было другим, только этот отвратительный вой оставался таким же, как на Земле.

Не теряя ни секунды, Арлан, используя густые заросли живой изгороди как укрытие, сумел проскользнуть на улицу за минуту до того, как в парке появился наряд полиции.

Ему еще раз повезло, потому что с противоположной стороны ограды протекал небольшой ручеек, позволивший немного привести себя в порядок и заняться раной. Она оказалась пустяковой. Перетянув ее обрывком рубашки, чтобы остановить кровотечение, он наскоро замаскировал прореху в куртке и умылся.

Полиция, видимо, решила, что в разбившемся аэромобиле был только один пилот, Арлана никто не преследовал. Он понимал, что это будет продолжаться недолго. Вскоре дежурный офицер свяжется с администрацией корпуса, которому принадлежала машина, и тогда его начнут искать. Но пока что он мог воспользоваться удачным стечением обстоятельств и результатом вовремя устроенной катастрофы.

Он приводил в порядок свой внешний вид, понимая, как много будет от него зависеть, пока над изгородью не мелькнул голубой силуэт санитарной машины. Теперь настало время убираться подальше от места аварии.

Ему удалось, не привлекая к себе внимания, смешаться с группой людей, стоявших на остановке городского аэробуса.

Дальнейшие его действия были точно рассчитаны, и благодаря помощи Беатрис, принимавшей участие в разработке плана побега, он сумел избежать грубых ошибок, хотя бы на первых порах. У Арлана имелась крупномасштабная схема городских кварталов с детально разработанным маршрутом и названиями всех пересадок.

Несколько часов, проведенных в языковом гипнозале корпуса, позволили ему довольно свободно читать по-анирански и понимать разговоры окружающих, хотя сам он говорил с таким акцентом, что старался во время всей поездки хранить молчание.

Несмотря на все эти сложности, через пару часов Арлан все-таки выбрался за пределы мегаполиса.

Наверняка была погоня. Наверняка полиция давно уже искала его по всему городу. Но они опоздали. Время было упущено, а предположить, что иноземец сумеет так быстро покинуть городские кварталы и направится именно к горе Фуриока, они не могли.

Между последней остановкой пригородного аэробуса и местом сбора паломников Арлану еще предстояло пройти пешком километра четыре. Это была самая опасная часть маршрута, поскольку одинокий пешеход неизбежно привлечет к себе внимание. Зато потом, если ему удастся незаметно затесаться в толпу паломников, он окажется в относительной безопасности.

Среди тех, кто собирался совершить восхождение на гору Фуриока, преобладали случайные люди, собравшиеся из разных мест страны. Большинство были незнакомы друг с другом. Да и сама традиционная одежда паломника, предусмотрительно запасенная Беатрис, – свободный желтый плащ с капюшоном, скрывавшим лицо, – как нельзя лучше подходила для маскировки. Жаль только, что этой одеждой нельзя было пользоваться, прежде чем он доберется до подножия горы.

Лишь на самой тропе паломник мог находиться в ритуальной одежде. У этих людей было множество правил, и малейшая ошибка могла провалить весь план. Если его разоблачат до того, как он попадет на территорию храма, – его передадут в руки полиции, а оттуда он неизбежно вновь окажется в «Д-корпусе». Зато, если ему удастся незамеченным добраться до храма, его шансы на благополучное завершение всего плана побега значительно увеличатся.

Даже если оперативники корпуса в конце концов определят его местонахождение, они не риск-н ут беспокоить паломников во время религиозного праздника.

Старая религия до сих пор пользовалась большим уважением среди аниранцев, несмотря на то что число истинно верующих в Триединого сокращалось с каждым годом.

Главную опасность представляла встреча со жрецами храма. Они беседовали отдельно с каждым паломником, а Беатрис ничего не знала о том, как проходят такие беседы.

Арлан понимал, что, как только он войдет в храм и откроет лицо, скрывать дальше свое иномирян-ское происхождение станет невозможно.

Беатрис сказала, что он может потребовать права убежища, которое дается всякому, кто переступил порог храма, – но она не знала, распространяется ли это правило на иномирян.

Возможно, жрецы не захотят пойти на серьезный конфликт со светскими властями.

Слишком много неясного, слишком много риска во всем затеянном им предприятии. Но выбора не было, и решение Арлана оставалось твердым. Подопытным кроликом для аниранских медиков он больше не станет.

Небольшое дачное поселение, расположенное сразу за остановкой аэробуса, Арлан миновал благополучно. Здесь преобладали маленькие, спрятанные за высокими живыми изгородями коттеджи, в которых после окончания рабочего дня аниранцы укрывались от городского шума и смога. Сейчас был полдень, и народу на улицах оказалось совсем немного. Только няни с детьми да редкие случайные прохожие.

Сразу за окраиной поселения начались невысокие холмы предгорья, поросшие дикими зарослями. Сельское хозяйство на Аниране было втиснуто в автоматизированные заводские корпуса. Благодаря гидропонике и биологической генетике площадей им требовалось немного. Поэтому большинство земель, пригодных для сельскохозяйственного использования, пустовало. За пределами городов простирались зоны дикой природы. Аниранцы не любили этих мест и мало ими интересовались.

Это было на руку Арлану, поскольку здесь вероятность встретить случайного прохожего уменьшалась. После недолгих поисков он обнаружил тропу, обозначенную на схеме и ведущую до самого места сбора паломников. Она пересекала гряды холмов почти по прямой, видно было, что за тропой ухаживали и часто ею пользовались.

Все колючие заросли с обеих сторон были тщательно подстрижены, чтобы ветки не мешали путнику. На этой прямой дорожке Арлан мог значительно ускорить темп ходьбы.

Задолго до заката он вышел на большую прогалину, по которой протекал бурный горный ручей. Теперь от шатров паломников его отделяло не более километра.

Он попытался отыскать в зарослях перед собой лагерь паломников, но заходящее солнце било прямо в глаза, и вся картина смазывалась от навернувшихся слез.

– Дерьмовое местечко! – неожиданно произнес хрипловатый голос за его спиной на аниранском.

Арлан скорее от неожиданности, чем по старой армейской привычке, мгновенно повернулся, приняв боевую стойку.

– Ну-ну, парень, не надо дергаться. Похоже, мы оба идем в одно место.

Человек, оказавшийся рядом с ним, выглядел невысоким, но в его слегка сгорбленной фигуре чувствовалась сила. Лицо неопределенного цвета, все покрытое сетью морщин, походило на сморщенную поверхность какого-то диковинного фрукта. И только глубоко запрятанные глаза смотрели зорко и молодо, не упуская ни одного движения Арлана.

Одежда незнакомца выглядела неряшливой и заношенной. Заляпанная пятнами жира, она давно нуждалась в стирке. За плечами у него болталась полупустая котомка, а в руке он сжимал толстую гладкую палку, способную одновременно выполнять роль посоха и дубины.

– Кто вы такой и почему идете за мной?

– За тобой? Ты что, парень, рехнулся или впрямь иномирянин? Здесь нет другой тропы.

– Но я не слышал, как вы… Впрочем, это не важно.

Арлан уже справился с шоком, вызванным совершенно неожиданным появлением аниранца. Никогда раньше он не позволял вот так неожиданно, вплотную, приблизиться к себе сзади. Этот человек обладал феноменальными способностями в Маскировке.

– Вы хотите сказать, что вы тоже паломник?

– Такой же, как и ты. Хватит валять дурочку. Нам обоим нужно одно и то же, поэтому не надо Меня бояться. Полиция за мной не идет, хотя была бы рада познакомиться поближе.

Наконец Арлан кое-что начал понимать.

– Убежище?

– Конечно. В это время здесь немало таких, как я. Бесплатная кормежка. Защита от полиции. Можно сказать, мы здесь проводим отпуск, почти как на «Веселом» астероиде, только баб недостает.

– Раз уж нам по пути, скажи, как тебя звать?

– Зови Сэмом. А можешь Мореным, как больше понравится.

– Буду звать Сэмом. А я Заславский.

– Это еще что за имечко? Неужто и вправду иномирянин?

– Он самый.

– То-то я смотрю, слова не по-нашему говоришь. Ну, мне до этого дела нет.

– Так что же мы стоим? Скоро стемнеет.

Сэм пощелкал языком и, прикрывшись ладонью от солнца, внимательно посмотрел на лагерь паломников.

– Туда до утра лучше не соваться. Сразу прищучат. Утром, когда они начнут бормотать и отбивать свои поклоны, – вот тогда самое время к ним заявиться. Нипочем не заметят.

– Тогда нам надо позаботиться о ночлеге.

– Ну, эта забота не по мне. Опасных зверей здесь нет. Можно спать под любым деревом.

Однако когда Арлан натаскал сухих веток, разжег костер и начал готовить похлебку из прихваченных с собой концентратов, его новый знакомый уже сидел рядом на поваленном дереве.

– Вообще-то пахнет неплохо…

Арлан щедро отлил половину котелка и поставил его рядом с Сэмом, но тот не шевельнулся и к еде не притронулся.

– Я во многих местах побывал, но таких, как ты, не встречал даже среди иномирян.

– Чем же это я такой особенный?

– Ты незлопамятный и справедливый. За дело, которое считаешь правым, будешь бороться до конца. Друзей в беде не бросаешь, способен ради любви кинуться очертя голову в чужой мир.

– И откуда же ты, Сэм, все это про меня знаешь?

– Знаю, Заславский, знаю… Я многое про тебя знаю, потому что никакой я не Сэм.

Вся эта речь в устах бродяги прозвучала настолько дико, что Арлан, ощутив холодок внезапного страха, весь подобрался и, стараясь не показывать этого, спросил самым небрежным тоном:

– Кто же ты тогда?

– Я тот, кто отбирает избранных для встречи с Триединым.

«Господи! Только сумасшедшего мне сейчас не хватает», – подумал Арлан, пытаясь сохранять серьезный вид, чтобы не обидеть человека, от которого в сложившейся ситуации он мог получить помощь.

– Я совсем не сумасшедший, Арлан, я просто очень старый, настолько старый, что от меня, в сущности, осталась одна видимость, образ, неспособный произвести в твоем времени никакого действия. Все, что у меня есть, – это информация, но как раз это, насколько я понимаю, тебя совершенно не интересует.

– Я просто тебе не верю!

– Конечно, ты мне не веришь! С чего бы ты это вдруг поверил случайному встречному, несущему подобную белиберду! – Сэм словно повторял вслух его мысли.

– Ты не выглядишь слишком старым, – сказал Арлан первое, что пришло ему в голову, только чтобы отвязаться от странного собеседника.

– Я могу выглядеть как угодно.

Неожиданно лицо Сэма смазалось, словно смотрело с телеэкрана, и начало меняться. Исчезли морщины, заострился подбородок, появились щегольские, молодцеватые усики. Теперь он был похож на молодого Мефистофеля из земного кинофильма.

Одежда тоже изменилась и стала выглядеть как земная. Появились опрятная джинсовая куртка и такие же брюки, котомка превратилась в аккуратный рюкзачок.

– Так тебе больше Нравится?

– Я незнаком с возможностями аниранской науки и не знаю, как тебе удался этот фокус. Впрочем, это неважно, мне хотелось бы знать, кто ты есть на самом деле и что тебе от меня нужно?

Сэм тяжело вздохнул:

– И вот так каждый раз, когда нужно передать важную информацию. Дай мне твою руку!

– Для чего она тебе понадобилась?

– Излишняя осторожность тоже вредна. Ты ведь не боишься меня? Тогда дай руку!

Рука Арлана прошла сквозь руку Сэма, не встретив ни малейшего сопротивления.

– Теперь ты убедился? Меня здесь нет. Все, что ты видишь, это плод твоей фантазии.

– Или хорошая голограмма.

– Пусть так, это неважно. Важно другое. Важно, чтобы ты серьезно отнесся к тому, что сейчас услышишь.

– Как я могу относиться серьезно к словам какого-то призрака?

– Вот это уже лучше. По крайней мере у тебя прорезалось чувство юмора.

– Это не юмор, Сэм. Скорее горечь. Я попал в мир, где меня все пытаются одурачить и где я чувствую себя годовалым ребенком. Здесь у меня нет друзей.

– А Беатриса?

– Беатриса другое дело. Но если ты хочешь, чтобы я тебе поверил, ты должен доказать, что не принадлежишь к моим врагам, устраивающим за мной охоту, как за диким зверем.

– Я не могу этого доказать. Как сказал один ваш политик, вера – это продукт интуиции. Или ты мне поверишь и в дальнейшем сможешь извлечь пользу от полученной информации, или нет, и тогда усилия лучших умов той цивилизации, в которой я родился, окажутся напрасны, а твой собственный мир станет добычей инопланетных захватчиков. В любом случае, выслушав меня, ты ничего не потеряешь.

– Ты, пожалуй, прав.

– Спасибо и на этом.

– Ну так я слушаю, слушаю, черт тебя подери!

Какое-то время Сэм молчал, словно собираясь с мыслями, и во время этой паузы взгляд Арлана случайно упал на его котелок. Уровень жидкости в нем не уменьшился ни на йоту, и почему-то этот незначительный факт показался Арлану важнее всего остального.

– Сотни тысяч лет назад по вашему летосчислению, когда на твоей планете еще только зарождалась первая цивилизация, о которой в вашей истории не сохранилось никаких упоминаний, в мой собственный мир пришло древнее зло.

Дарсаны боролись с ним, как умели. У нас были для этого необходимые средства. Но мы не смогли победить. В этой схватке никогда не бывает победителей. От моего народа мало что осталось. А зло…

Оно затаилось и стало ждать своего часа. Теперь этот час пробил, оно вернулось. Если его не остановить – оно будет уничтожать один мир за другим, превращая народы, живущие там, в своих рабов. Главное оружие этого космического агрессора – полное подчинение психики тех, кто пытается бросить ему вызов.

Мы знали, что в далеком будущем, в другой цивилизации должен родиться человек, мозг которого сможет противостоять внешнему воздействию.

– «Д-поле». Аниранцы называют излучение, подчиняющее чужую психику, «Д-полем», – едва слышно произнес Арлан.