Текст книги "Альмарион. Тропа памяти"

– То, что боги оставили нас – это свершившийся факт. С этим не поспоришь, Парион… – начал было говорить Вэйс, но запнулся.

– Понял?

– Думаешь, асуры? – Потер виски магистр.

– Доходили слухи, что асуры, в отличие от богов, вполне активны. Хоть и не так, как прежде, но… Впрочем, конкретных фактов нет. Все на уровне слухов. Но тут еще один вариант есть. Если помнишь, у нас в столице гостит жрица первостихии. Если есть одна, не значит, что нет других. – Устало откинулся на спинку кресла граф.

– Если так, то абсолютно все странности парня можно списать на этот факт. Вот только почему-то от этого не легче. – Досадливо скривился магистр. – Хотя изучать силу жреца в естественных условиях мало кому удавалось, ведь ученичество никто не отменял… Жаль только, что привязать его к себе не удастся. Да, очень жаль. А такая бы возможность была… – продолжил говорить он уже себе под нос.

– Ты же понимаешь, что, если он жрец, то эти магические условности и клятвы для него ничего не значат? – усмехнулся Парион. – Он достигнет одному ему ведомую цель, развернется и уйдет. И никто ему не указ.

– Странно он к этой «цели» идет. Наследил, привлек к себе внимание всех, кого только мог…

– Не нам спорить с Высшими Силами! – Вздохнул граф. – Ты можешь с полной уверенностью сказать, что так не было задумано изначально? Я вот сомневаюсь. Но это при условии, что наш дорогой Дайрон не ошибся.

– Проверим?

– Как?! – Парион посмотрел на старого товарища как на сумасшедшего.

– Покажу ему достопримечательности по пути домой…

– Например, храм Светлых богов! – подхватил граф. – Что-то я совсем заработался. Уже не вижу очевидных решений. Кстати, принцесса, если мне не изменяет память, после выступления Арда планировала его посетить, а это… – Парион бросил взгляд на висящий на стене овальный диск, снабженный тонкой стрелкой, – буквально через пару десятков мин[4]4
  Мина – одна пятая части оборота; приблизительно две минуты.


[Закрыть] будет. Нехорошо действовать так спонтанно, но потом их свести лицом к лицу будет сложнее. Кстати, насчет его целей… – Глава Тайной канцелярии пристально посмотрел в глаза товарищу. – Вдруг это как-то коснется короля…

– Полагаю, все намного сложнее. Жрецы не наемные убийцы. Первостихия, бог или асур, пославший своего жреца резать кому-то глотку, пусть даже и королю, это звучит нелепо. – Улыбнулся Вэйс. – Ты в своей мнительности просто взял новую высоту. Да и вообще, думаю, имейся у парня цель кого-то грохнуть, при его-то способностях, будь то ты, я или даже Ардэн, ему проще было бы обойтись без этого лицедейства. Методы были бы другие.

– По крайней мере, уже сейчас его помощь неоценима, – неуверенно произнес Парион. – Ладно, давай копнем последний раз и в дальнейшем ограничимся пассивным наблюдением.

– Я пошел. – Кивнул Вэйс.

– Мои ребята будут рядом, если что, – бросил ему в спину граф, доставая из-под рубашки кулон связи. – Увидимся позже…

* * *

Покидая площадь, на которой состоялась панихида по погибшим, Иллиншари испытала невероятное чувство облегчения. Она предполагала, что в окружении круглоухих ей придется нелегко, но давящая мрачная атмосфера, буквально пропитанная горем и яростью тысяч людей, оказалась для принцессы слишком тяжелым испытанием. С огромным трудом ей удалось удержать на лице холодную бесстрастную маску и не показать, насколько она напряжена и испугана. Природная ментальная чувствительность в этот раз сыграла с темной эльфийкой неприятную шутку, позволив в полной мере ощутить все прелести коллективного фона чужих эмоций, против которого не помогли даже проверенные временем артефактные глушилки.

Охрана ловко прокладывала в толпе дорогу в сторону храма, и с каждым шагом принцесса все больше и больше отстранялась от пережитого и погружалась в заботы о грядущем.

Что ей предстоит сделать, она знала во всех подробностях. Но что при этом произойдет, ей было неведомо. Ни одна хроника не описывала подробностей жреческого посвящения. Неприятно будет, если камень выкинет какой-нибудь шумный сюрприз. Не смертельно, но вопросы у людей появятся. И несмотря на то, что с раннего детства ей внушали, что эйлендроур превосходят иные расы на голову, погостив в Мезгорде, она уяснила, что иные люди ничем не уступают лучшим представителям дроу. Долгая изоляция привела ее народ к опасным заблуждениям, что неприемлемо. Люди, как выяснилось, опасно умны. Некоторые представители круглоухих вполне могут задать правильные вопросы, чтобы получить близкие к истине ответы. И в этом случае появится вероятность, что артефакт может стать для эльфов недосягаемым. И что тогда? Договариваться? Воевать? Уж точно не война. Каждая жизнь балансирующей на грани вырождения расы эйлендроур священна.

Иллиншари одернула себя. Негоже думать о беде. Все в руках Великой Матери! Она не позволит сгинуть своему народу. Ведь не для того же она снова явила свой лик и одарила ее своей Силой. Все будет хорошо!

Храм Светлых богов впечатлял. Хоть и строили его в основном коренастые гномы, а люди были только заказчиками и помощниками, в чертах строения были воплощены истинно человеческие архитектурные замыслы. Здание одновременно парило, возносясь в вышину, и угнетало, давя своей титанической мощью и не давая забыть, что все, кто топчет земную пыль, и сами есть пыль под стопами богов.

Огромная двустворчатая парадная дверь, в пятнадцать полных локтей высотой, выполненная из красного тиса, была окована темными полосами металла, имевшего форму растения, оплетающего доски. Практичности в такой двери было немного. Поэтому в главной храмовой двери, более напоминающей тяжелые крепостные врата, имелся более скромный, повседневный проход, едва превышающий высоту пяти локтей. Но в этот день, в ожидании большого наплыва страждущих бросить свои мольбы в небеса, были гостеприимно распахнуты обе основные створки.

Медленно прошествовав внутрь и бросив в серебряную чашу символическое пожертвование в один золотой, Иллиншари сделала особый жест рукой, давая телохранителям понять, что ей требуется больше свободы, после чего медленно направилась в глубину огромного светлого помещения. Сводчатый потолок, расписанный яркими картинами из легенд, парил где-то невообразимо высоко. Белый мрамор звонко встречал каждый шаг девушки, но благодаря невероятной акустике, она слышала только свои шаги и почти не различала иной, приходящий со стороны, шум. Ей стало казаться, что она плывет в пустоте – до боли одинокая и беззащитная. А впереди уже манили к себе алтари и жертвенные камни. Лишь у небольшого количества богов имелись статуи с изображением их облика. И только самым почитаемым из них был отдан дальний зал, имеющий круглую форму.

Там, в самом центре, равноудаленно от всех алтарей, из белоснежного пола возвышалось матово-черное природное образование, бывшее на самом деле древним артефактом. Именно туда девушка и стремилась. Но, для начала, нужно было соблюсти все правила.

Изобразить из себя посетительницу, наслаждающуюся окружающей красотой, эльфийке ничего не стоило. Она в действительности в восхищении впитывала в себя внутреннюю атмосферу храма. Для подавляющего большинства народов эльфов тонкое чувство прекрасного было абсолютной нормой, и эйлендроур не являлись исключением. А это строение, надо признать, было произведением искусства.

Редкие служители и младшие жрецы с удивлением взирали на скользящую среди обители Светлых богов фигурку темной эльфийки. Дроу уже давно вели довольно замкнутый образ жизни, поэтому торчащие из матово-серебряных густых и волнистых волос, вверх и совсем чуть-чуть в стороны, смуглые кончики длинных ушек неизменно притягивали взгляд, вызывая легкое недоумение.

Иль вознесла молчаливую просьбу Рами, богине богатства и плодородия, за весь свой народ, и, не мелочась, бросила в персональную чашу ее подношений пять золотых, после чего медленно двинулась дальше. От статуи к статуе. От алтаря к алтарю.

Кесс. Его статуя стояла последней, у которой на краткий миг замерла девушка. Ее взгляд скользнул по мраморному капюшону, скрывающему лик бога Удачи, и она, неспешно развернувшись, двинулась в сторону темного камня.

Ее узкая кисть с показной небрежностью протянулась к гладкой поверхности одной из острых граней артефакта. От волнения девушка с трудом удерживала на лице выражение легкой заинтересованности. Смотрящие на нее люди увидели бы лишь любование необычным элементом обстановки, столь не соответствующим окружению, но так искусно в него вписанным, и ничего более.

Касание.

Для всех присутствующих внешне ничего не произошло. Ни громов, ни магических вспышек, да и девушка не полыхнула страшным черным пламенем. Просто в краткий миг прикосновения Иллиншари застыла, словно сама стала одной из статуй, окружающих ее. Она ощутила, как по ее телу прокатился обжигающий холод, а затем в груди колыхнулся и более ощутимо запульсировал огонек родной энергии. Темный. Ставший теперь по-настоящему доступным лишь в этот момент и отныне – на всю оставшуюся жизнь.

Девушка запомнила это мгновение, в которое, против всех правил и законов Мироздания, в мгновение ока перестроились ее магические каналы, образуя тысячи новых связей между тонкими телами и внутренним каркасом. А еще…

Принцесса обернулась и уставилась в сторону входа, выискивая колючим взглядом тот источник Истинной Тьмы, который тлел в одном из присутствующих тут живых. Но тщетно. Момент, когда она вплела себя в ткань мира, был слишком краток, чтобы успеть больше, а ее умения как жрицы были все еще далеки от желаемого уровня.

Однако Иль очень ясно ощутила, что тут, в храме Светлых богов, в этот самый момент находится еще один носитель родственной ей Силы. Она торопливо погрузилась в подобие легкого транса и принялась выбрасывать в пространство тонкие нити Тьмы. И в тот же миг чужая искра начала, мерцая, гаснуть, скрываясь от взора жрицы. Девушка, в волнении закусив нижнюю губу и едва сдерживая шаг, ринулась в толпу, собравшуюся у входа. Вокруг нее колыхалась дымчатая бахрома, видимая лишь посвященным. Это был последний шанс. Достаточно приблизиться к цели на десять шагов, и она увидит, кто помимо нее является избранником Великой Матери.

Телохранители шагнули в сторону принцессы, но были остановлены немного резким движением ее руки. В отличие от окружающих людей, нервное возбуждение и неестественное поведение госпожи были для них очевидны. Но они не понимали причин этого, от чего нервничали сами и, тщательно сканируя окружающее пространство, искали возможные угрозы, направленные на принцессу. Искали и не находили.

Тем временем взгляд Иль метался от одного посетителя храма к другому. Однако ощущение родственного присутствия неотвратимо таяло в пространстве. Она торопилась как могла, но была не в силах найти источник.

– Нет. Нет. Не тот. Где же ты?! – тихонько шептала девушка на родном языке, касаясь эфемерными щупальцами Тьмы всех, до кого могла дотянуться.

Тонкий аромат родственной энергии окончательно рассеялся, и это вызвало у нее жгучую детскую обиду. Сбежал! Почему?!

Но она его найдет! Пока не знает зачем, но, здесь и сейчас, она чувствовала, что это важно.

* * *

Получив от учителя предложение проветриться перед ужином и осмотреть местные достопримечательности, я решил не отказываться. Ознакомиться с окрестностями действительно было полезно, раз уж мне предстояло какое-то время тут жить. Да и простое любопытство никто еще не отменял.

Огромная площадь была полна народа. Было похоже на то, что тут собралась немалая часть населения Мезгорда. Естественно, обитателей внешнего города никто сюда не пускал, так что меня окружали в основном состоятельные горожане и мастеровые.

В первые же пару минут прогулки я понял, что поотвык от такой толчеи. Мне сразу же вспомнились переполненные автобусы и огромные скопления людей на День Города из моего далекого, и кажущегося уже нереальным, прошлого. Тогда я относился к этому проще. Но за несколько лет вдали от крупных городов и цивилизации я сильно отвык от такого количества народа вокруг.

Тяжело вздохнув, я ввинтился в толпу вслед за Вэйсом, стараясь адаптироваться к новым условиям и не рычать от каждой попытки ближнего наступить мне на ногу.

Довольно скоро мы вышли на ту часть площади, где людей наблюдалось значительно меньше. Впрочем, людьми, в моем понимании, являлись далеко не все. На самом же деле, пока сюда шли, натыкался на местных жителей, в которых я определил гномов и даже несколько остроухих представителей какого-то странного народа, носящего на своих лицах скрывающие внешность повязки. Гномы были вполне узнаваемы, но на свой каноничный литературный прототип походили разве что бородой, к слову, весьма ухоженной, а вот ростом были со среднего человека. Однако почти полное отсутствие шеи, раздутая мышцами фигура и длинные мощные руки, с лопатообразными ладонями, вполне укладывались в образ. Пару раз наткнулся на остроухих эльфов и даже на кого-то, отдаленно напоминающего зверочеловека. Не такого, как уже известный мне Эавир, чья родословная пересекалась с кошачьими. У встреченного мной уши были немного иной формы, да и структура черепа оказалась намного ближе к животному, хоть и сохраняла подобие человеческого. В общем, интересного и необычного для меня вокруг было много.

Вэйс остановился неподалеку от огромного сооружения, выходящего фасадом на площадь, и я едва не уронил челюсть. Это было нечто! Если бы это строение возникло на Земле, то его бы, наверное, отнесли к какой-нибудь сумасшедшей смеси стилей псевдоготики и древнегреческого зодчества. А если учесть, что строение было просто огромных размеров и лучилось светом, отраженным от витражей и позолоченных элементов множества башенок, то все, что могу сказать – оно потрясало до самой глубины души.

– Нравится? – Улыбнулся моей реакции учитель. Я только медленно кивнул в ответ. – Это храм Светлых богов.

– Всех? – Оторвался я от созерцания храма.

– Нет, конечно. – Внезапно посерьезнев, помотал головой магистр. – По большей части только тех, которым было принято поклоняться в здешних местах лет с тысячу назад.

– Этому зданию тысяча лет? – не поверил я. Уж слишком новеньким и чистым оно выглядело. – Хорошо сохранилось.

– Ну что ты, оно значительно моложе. Но все равно довольно старое. А сохранилось благодаря тому, что это обитель многих жрецов и место моления многим Высшим Сущностям, которые когда-то даже нисходили до ответов просящим. За сотни лет оно так пропиталось магией и божественными эманациями, что, пожалуй, и через десять тысяч лет будет выглядеть так же. – Пожал плечами учитель. – Хочешь зайти?

Я бросил взгляд на открытые нараспашку стреловидные двери, размером под стать храму и решил, что это было бы здорово.

Изнутри храм впечатлял не меньше. Росписи стен и потолков, удивительная акустика и множество алтарей заставили мои глаза разбежаться. Кто бы ни был тот древний зодчий, что спроектировал это чудо света, он был истинным гением в своем деле.

Посетителей было меньше, чем можно было ожидать. Разве что у входа небольшое скопление, но, чем дальше вглубь, тем меньше верующих. Хотя, вероятно, играло роль то, что площадь постройки была велика и люди просто терялись на ней, собираясь группами возле мест поклонения своим богам-покровителям.

Некоторые молящиеся стояли у мраморных и каменных алтарей и стальных жаровен. Иные беззвучно шевелили губами, всматриваясь в лики больших и не очень алтарных камней и немногочисленных безликих статуй. Другие, молча, совершали некие движения руками, видимо, являющиеся ритуальными жестами.

Я подошел к одному из ближайших алтарей, не особо задумываясь, какому богу он посвящен, и принялся с интересом рассматривать посеребренную вязь узоров, покрывающую его бока.

Тут что-то словно толкнуло меня изнутри. Это было сравнимо с тем чувством, когда ты потерялся, а тебя берут за руку и ведут куда-то. И при этом ты знаешь, что все правильно. Так и должно быть. Но в то же время почему-то немного страшно и тревожно. Чувство было очень ярким и шло откуда-то со стороны.

Мои шейные позвонки сухо хрустнули, когда я, почти против собственной воли, обернулся. Мои глаза тонким лазерным лучом нашарили в дальнем конце храма одинокую фигурку девушки.

Она плавно вышагивала по кругу помещения, в которое перерастал основной зал. Останавливаясь у каждой из находящихся там детально проработанных, огромных статуй, она заставляла замирать мой взгляд, в попытках осознать, что же привлекло к ней мое внимание. А неведомое ранее чувство, заставляя мое сердце сжиматься и замирать, лишь усиливалось. И не могу сказать, что это было приятно.

Под веки словно от души сыпанули песка. Я сморгнул, и картинка резко приблизилась, как в электронном бинокле, которым мне в детстве давал поиграться отец. Я различил мельчайшие детали. Каждую складку ее черного брючного костюма, вероятно, предназначенного для верховой езды, все замысловатые вензеля, нарисованные блестящей нитью на плотной ткани.

Я так сосредоточился на ней, что даже мысли о странности происходящего со мной притупились. Они едва касались моего погружающегося в тревогу сознания и заставляли все больше и больше отрешиться от окружающего мира, сосредоточившись лишь на ней.

Сейчас девушка стояла ко мне спиной. Ее серые локоны, будто присыпанные звездной пылью, густыми волнами рассыпались по узким хрупким плечам. Плавные изгибы ее невысокой фигурки впервые за долгое время всколыхнули во мне желание, и я, кажется, излишне шумно сглотнул слюну.

Когда она обернулась, сердце дало сбой. Большие глаза с радужкой насыщенного фиолетового цвета, смотрящиеся словно звезды на ее смуглом лице, явно не могли принадлежать человеку, как и забавно топорщащиеся сквозь прическу, невероятно длинные ушки. Эльфийка.

Чувственные губы, приятные черты. Но когда я уже, было, собирался шагнуть в ее сторону, наваждение ослабло. Симпатичная. Даже очень. Но не более того. Что вообще происходит?

Я скользнул взглядом по красивым изгибам бровей и зацепился взглядом за ее зрачки, немного вытянутые вертикально. В этот миг внутри меня словно приоткрылась дверь, и моими глазами заинтересованно осмотрелся древний элементаль, с которым меня свела судьба у подножия гор Земли Прорыва. Это длилось всего миг, но этого хватило, чтобы понять, что она такая же, как я. Хотя нет. Глядя, как девушка касается красивого темного камня, обточенного в форме кристалла, растущего из пола, я понял – мы немного похожи, но в то же время есть какая-то принципиальная разница. Хотя ощущение Силы, окружающее нас, определенно имеет одну и ту же природу с той, что идет от моего контактера.

Внезапно моего носа коснулся легкий запах сирени. Грудь сдавило. По нервам пробежался холодок. Легко всколыхнулась реальность, и фигура девушки окунулась в полупрозрачный черный туман. В краткий миг я отчетливо разглядел у нее в центре лба до боли знакомый символ, копия которого была вписана в мою энергетическую структуру в том же самом месте. Символ вспыхнул глубокой чернотой и поблек, но не пропал совсем, а словно выцвел. И тут же концентрация скопившейся на границе осязания мощи, будто волна, откатилась назад, позволяя сделать вдох.

Я очнулся от наваждения и осмотрелся. Судя по тому, что на происходящее никто не реагирует, я один это вижу и чувствую. Брошенный на Вэйса взгляд ясно дал понять, что маг никаких изменений в магическом фоне не ощутил. Учитель поглядывал по сторонам скучающим взглядом, изредка лениво косясь в мою сторону.

Я снова повернулся в сторону девушки, и в этот момент она подняла глаза. В них, истекая знакомой черной дымкой, медленно таяла Тьма. Ее взгляд рассеянно скользнул по мне, и я почти физически почувствовал направленный куда-то в мою сторону интерес, смешанный с тревогой, удивлением и кучей других чувств. Несколько секунд спустя чужие эмоции превратились в охотничий азарт, с довольно агрессивным оттенком, вызвавшим у меня мурашки, табуном пробежавшие по коже. Она явно чувствовала меня, но не могла найти. Пока что не могла.

Быстро перебрав в голове возможные варианты, я пришел к решению избежать близкого знакомства с эльфийкой. Одной из главных причин подобного решения было то, что коктейль ее эмоций показался мне несколько угрожающим. Да и ставить себя в крайне неудобное положение перед Тайной канцелярией практически сразу после допроса, плодя вокруг себя очередные странности, мне тоже совсем не улыбалось. Короче говоря, я решил удрать.

– Учитель, пожалуй, мне нужно отдохнуть, – устало проговорил я, призвав себе на службу все доступное мне актерское мастерство. – Да и голова что-то побаливает. – Голова не болела, но я предположил, что, раз уж немногим ранее меня пытались сканировать, такой эффект вполне вероятен.

– Эм. Конечно. Пойдем домой, – только и успел сказать магистр, как я, едва сдерживая шаг, направился на выход. Спину царапал ищущий взгляд, а я интуитивно гасил внутри себя так некстати пробудившийся очаг темного пламени. Сомнений в том, что именно по нему эльфийка пытается меня вычислить среди других посетителей, у меня даже на секунду не возникло.

Выйдя за пределы площади, опоясывающей дворцовый комплекс, мы с учителем погрузились в появившийся, словно по волшебству, экипаж и отправились домой.

Быстрая поездка, несмотря на тряску, усыпила меня. Момент прибытия я помнил уже смутно. Похоже, что я и вправду устал. А может, на меня так повлиял допрос или то событие в храме. В любом случае, вырубило меня основательно…

* * *

Каждый вдох давался тяжело. Я с трудом глотал горячий и влажный воздух, проталкивая его через воспаленное горло, но продолжал терпеливо высматривать противника. Полоска материи, повязанная на лоб и призванная защищать глаза от едкого соленого пота, уже давно не справлялась со своей задачей. Однако я оставался все так же недвижим и весь обращен во внимание.

Столкновение разведчиков-одиночек было делом не редким. И если такая ситуация имела место, и мы и куосцы воспринимали ее как личный вызов. Это была дуэль. Схватка до смерти одного из участников. Причем схватка без правил. Поэтому даже моргать мне сейчас приходилось каждым глазом по очереди.

Джунгли – такое место, в котором противник может быть в паре шагов от тебя, а ты даже не будешь об этом знать. Да и к тому же куосцы, как ни крути, давно и по праву считаются лучшими в способности быть незримыми на самом виду. Поэтому приходится выкладываться по полной. Иначе исход один. Небытие.

Казалось бы, что такое Куос – маленькая горная страна, соседствующая с океаном, пустыней, джунглями и двумя королевствами. Общее население – как в паре крупных городов. А ведь заставили с собой считаться. Лучшие в маскировке, шпионаже и скрытых убийствах. И, само собой, непревзойденные мастера владения холодным оружием и своим телом в качестве смертельного инструмента. Будь их чуть больше – и они бы покорили весь мир. Но их кланы, вечно грызущиеся меж собой, выбрали стезю наемничества.

В этот раз маленький локальный конфликт между Хтоном и Лакуром зашел дальше, чем обычно. Вероятно, так и планировалось, потому что Куос уж слишком оперативно начал действовать на нашей границе, приняв сторону Хтона. И эти люди-тени, как их обычно называют, стали серьезной проблемой пограничников. То есть нашей проблемой.

Я с благодарностью вспомнил пожилого однорукого куосца Тао Хо, что, в дни моей юности, жил в нашем загородном поместье. Он неплохо изъяснялся на лакурском наречии и, что было в то время для меня крайне важно, знал множество волшебных историй, про демонов и воителей. Моей любимой сказкой было сказание о Мастере Шен Ли и пятируком Хранителе Востока. Он никогда не отказывал моей просьбе и рассказывал ее множество раз, несмотря на то, что я уже знал ее наизусть.

Уж не знаю, приглянулся я чем-то старику, выброшенному доживать свой век на чужбину, или это было частью сделки с моим родом, приютившим изгнанника, но он начал обучать меня безымянному искусству боя. Сначала это выглядело как игра, а затем, потихоньку, я сам не заметил, как в возрасте пятнадцати лет стал равен в мастерстве кулака и лезвия куосскому ученику третьего ранга.

Когда мне исполнилось девятнадцать, Тао Хо торжественно вручил мне свои парные лезвия и с поклоном сообщил, что я, как его ученик, достиг своего потолка, и он не в силах сделать из меня более сильного воина. Далее я должен был только самосовершенствоваться и искать свой путь, как завещали Духи-Хранители его народа.

С этими клинками я ушел на границу нашего королевства, как избранник Рода. Ими же совершил первое убийство.

И вот теперь, мне противостоит тот, кто, скорее всего, в разы сильнее и искуснее меня, а мне только и остается, что успокаивать себя перенятой у старика Хо философией – смерти нет! С этими словами, в присутствии меня, своего единственного ученика, он принял ритуальный яд. Куосцы, или Дети Духов, как они сами себя называют, никогда не умирают от старости. Это правило. Это закон, который ни один куосец не преступит, даже если он попрал все остальные. Честь подать яд тому, кто практически заменил мне родителей, получил я. Я редко вспоминаю тот момент, но каждый раз боль утраты теряется за этой короткой и очень важной фразой. Смерти нет!

Вспышка тонкой, не зачерненной кромки клинка дает мне время успеть распластаться, уткнувшись носом в перегной, плотно покрывающий землю. Перекат, и толчок всеми четырьмя конечностями убирает мое тело с траектории полета метательных серпов. Стальные полумесяцы длиной в палец, при должном умении, брошенные с достаточной силой, могут легко вскрыть горло. Но для хорошо знакомого с этим оружием предугадать кривую траектории метательного снаряда и увернуться не такая уж большая проблема.

Подпрыгнув и зацепившись руками за скользкую ветку, я, едва не сорвавшись, сделал пол-оборота и метнулся в густую листву, где замер, прижавшись к стволу.

Куосец остановился на открытом месте, неприятно удивленный тем, что две его атаки не отправили цель на встречу с Незримой. Впрочем, я не обольщаюсь. Удивляться, выискивать меня в листве и в то же время готовиться метнуть в мою сторону что-нибудь смертоносное для этого воина не проблема.

Не тратя попусту время на сомнения и глупые надежды, что смогу превзойти соперника в позиционной войне, я извлек из подсумка свои серпы и, метнув веером сразу три из них, бросился вперед, доставая из-за спины Ка и Хон…

– Ты спятил совсем?! – отрезвил меня испуганный вопль прижатого к полу тела врага. Врага? Почему темно? – Да отпусти ты горло, упырь! – прохрипело тело подо мной, и я, собравшись в пружину, ловко… отвалился в сторону и стукнулся затылком о столик с тяжелой вазой.

Кажется, меня опять накрыло этими видениями. А под руку мне попался… Я активировал настенный магический светильник и уставился на помятого махрала. Под руку мне попался Эавир.

За окном начало светать, и я припомнил, что кошак предупредил, что с сегодняшнего утра он будет гонять меня на полигоне, обучая клинковому бою.

– Ты меня чуть не придушил! – возмутился ученик Вэйса. – А перед этим… – Он покосился в сторону, и я увидел торчащий в стене нож для чистки фруктов. До этого он лежал в тарелке на прикроватной тумбе. С какой силой надо было метнуть тупоносый легкий столовый прибор, чтобы тот почти до ручки ушел в деревянную панель, я себе побоялся даже представить. А ведь я находился не под усилением и…

– Чтоб тебя… – замычал я, схватившись за плечо правой руки. Тупая боль пульсировала, отдаваясь в глазах вспышками света. Когда я успел себе руку сломать?!

Махрал, потирая горло, поднялся с пола и, с опаской косясь то на меня, то на нож, махнул рукой.

– Ты когда в меня железку кинул, у тебя что-то хрустнуло, – немного сиплым голосом поведал он мне, убедившись, что я в своем уме и нападать больше не собираюсь. – Что на тебя нашло вообще?! Мы же договорились, что с этого утра ты учишься клинковому бою. Просто сказал бы, что передумал. Зачем пытаться меня убить?

– Не передумал, – простонал я, чувствуя, как потихоньку притупляется боль в плече. – Мне сон плохой приснился. А тут ты под руку подвернулся. Я даже не сразу сообразил, где я и кто ты. – Я выдохнул и, сосредоточившись, воспроизвел рисунок лечебного плетения.

Сустав хрустнул, и, перетерпев резкую вспышку болевых ощущений, я осторожно потянулся. Это был сильный вывих. Наверное, я метнул первое, что попалось под руку, со всей дури, на тех рефлексах, которые мне достались из очередного сна. Это начинает становиться серьезной проблемой.

В моей голове тонким кружевом осаживались новые навыки. Вот только я, похоже, сознательно воспользоваться ими не смогу. Это только в сказке, по щучьему велению можно стать великим бойцом и косить врагов направо и налево. В реальности же подобного способа не существует. Я физически не смогу двигаться, так, как надо. Недавнее мышечное усилие в момент броска едва не вырвало мне руку из сустава. Если основательно укреплю тело, конечно, будет проще, но это лишь временный эффект. Надо думать, что с этим делать. Знания-то есть, а вот возможность их применить…

Я бросил повторно сотворенное лечебное заклинание в Эавира, и он наконец убрал руки от горла и перестал морщиться.

– Ты бешеный, тебе говорили об этом?

– Я сам не в восторге от происходящего, – расстроенно пробормотал я. – В последнее время на меня свалилось слишком многое. А если учесть, что до этого я жил относительно спокойно… А тут эти кошмары… И я… – Голова была тяжелой после резкого пробуждения, что никак не улучшало мой навык красноречия.

– Забыли, – фыркнул кошак. – Что-то у меня пропало настроение тренироваться. Но завтра, с рассветом, я желаю видеть тебя проснувшимся и готовым к тренировкам. – Он развернулся и направился к двери. – Будить не буду! – предупредил махрал и снова покосился на засевший в стене столовый нож.

Тут меня озарило.

– Постой, Эавир!

Он развернулся ко мне и, вопросительно изогнув бровь, смешно пошевелил ушами.

– Если я тебя попрошу, ты согласишься немного подтянуть мою физическую форму? – «Раза в три, от моего текущего состояния» – добавил я уже мысленно.

– Будет забавно тебя погонять, но я не понимаю, зачем тебе это, когда ты и без этого на многое способен? – Пожал плечами махрал.

– Слишком частое воздействие магией на тело только навредит. У всего есть свое ограничение. – Решился я раскрыть один из своих маленьких секретов. В конце концов, Эавир мне помогает, и даже если мне, по сути, некому тут доверять, пусть у меня будет хоть какая-то иллюзия. Тем более что махрал больше боец, чем маг, и как у бойца, хочется верить, у него есть достаточное понятие о чести, чтобы он сохранил мои слова в тайне.