Текст книги "Психология совести. Вина, стыд, раскаяние"

Глава 2. В чем проявляется совесть

Кто чувствует стыд, тот чувствует и долг.

Японская пословица

Совесть требует от человека исполнения долга, хотя не все психологи согласны с этим. Так, доктор медицины из Пенсильванского университета Артур Фриман считает: «Люди, которые часто применяют к себе слово “должен”, сами строят вокруг себя тюремные стены. Часто использовать слово “должен” – значит совершать большую ошибку». С. А. Барсукова пишет, что совесть – это не исполнение должного, а самовыражение индивидуальности и сущности человека[24]24
  Публикации см.: dep_siup.pnzgu.ru/page/2497.


[Закрыть]. Другие же авторы, как, например, О. П. Рылько (1972), отождествляют понятия совести и долга.

Долг – это осознание человеком какого-либо требования как своей личной нравственной обязанности. Долг есть «обратная» сторона добра, и существует неразрывная связь добра и долга.

С одной стороны, долг и совесть образуют единый морально-психологический механизм регуляции поведения личности, в котором совесть выступает в качестве основания для выполнения долга. С другой стороны, между совестью и долгом могут возникать конфликты, порождаемые, как правило, несовпадением целей и интересов личности и общества. Вопрос о правоте совести и долга зависит от обстоятельств, от правильного или неправильного понимания долга.

Один из главных героев «Капитанской дочки», Петр Андреевич Гринев, понимает честь именно как действие всегда «по совести». Душа Гринева содержит как бы две чести, два понятия – долг по отношению к императрице, следовательно, к Родине, к Отечеству, и долг, который на него накладывает любовь к дочери капитана Миронова. То есть основная составляющая чести у Гринева – это долг. Когда Пугачев помогает Гриневу освободить Машу Миронову из плена Швабрина, то Гринев хоть и благодарен вождю бунтовщиков, но присягу Отечеству все равно не нарушает, сохраняя свою честь: «Но Бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести».

Стремитесь всегда исполнить свой долг, и человечество оправдает вас даже там, где вы потерпите неудачу.

Т. Джефферсон

Демокрит, говоря о том, что человек должен учиться стыдиться самого себя, связывал совесть с долгом, понимаемым им в виде некоторого императива, предъявляемого к человеку обществом, но одновременно добровольно принимаемого и самим человеком в виде требования улучшения своей природы, формирования в ней некоторого закона, которого там изначально не содержится.

Нравственный, или моральный, долг – это превращение требований общественной морали в личный императив конкретного лица и добровольное его выполнение. Источником долга является общественный интерес. В долге он обретает повелительный характер, формируя нравственную обязанность индивида по отношению к другим людям и самому себе.

Гражданский долг – совокупность законодательно установленных и моральных обязанностей лица по отношению к другим лицам, группам, социальным общностям и обществу в целом. Его, например, проявил Сократ своим послушанием тому приговору, который ему вынес суд Афин. Хотя Сократ не согласился с приговором суда, но он не мог его нарушить, будучи законопослушным гражданином; тем самым он продемонстрировал своей смертью пример выполнения гражданского долга.

Иммануил Кант конкретизирует понятие долга, выделяя следующие его виды: 1) долг человека по отношению к высшим существам (если они есть); 2) долг человека перед человеком; 3) долг человека перед низшими существами (например, животными). Второй вид долга (собственно нравственный) Кант разделял на две части – долг человека перед собой и долг перед другими людьми. Долг человека перед самим собой тоже распадается на две части – забота о сохранении своего физического тела (забота о собственном здоровье) и забота о себе как духовном существе (обязанность совершенствоваться в культурном и нравственном смысле). Долг человека перед другими заключается в обязанности уважения, благожелательности и любви. Способствовать счастью ближнего – нравственный долг человека, гораздо более благородный и достойный, чем цель стремиться к собственному счастью.

Совесть тесно связана с «чувством долга». Долг и совесть образуют морально-психологический механизм управления поведением человека. Существует точка зрения, что совесть есть не что иное, как «другая сторона» долга. Неслучайно определения, даваемые долгу и совести, близки друг к другу.

Так, у С. И. Ожегова совесть – чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом, а в этике долг – это нравственная обязанность человека по отношению к другим людям и самому себе, выполняемая им под влиянием внешних требований и внутренних нравственных побуждений.

Однако долг не тождественен обязанности: простое исполнение обязанностей еще не есть долг в этическом смысле слова. Понятие долга обогащает понятие обязанностей личной заинтересованностью в их исполнении, добровольным принятием и осознанием их необходимости. Общество ожидает от человека не просто точного и беспрекословного выполнения своих обязанностей, но и личностного отношения к ним. Переживание требований долга в связи со своими интересами и приводит к появлению у человека осознания своего долга и чувства долга.

Человек может следовать чувству долга, исходя из боязни осуждения за его невыполнение, с целью заслужить общественное признание, в результате понимания необходимости, по внутренней потребности.

Не из страха, но из чувства долга должно воздерживаться от дурных поступков.

Демокрит

Когда глупый человек делает что-то, чего он стыдится, он всегда заявляет, что повинуется долгу.

Б. Шоу

Долг – это то, что ждешь от других и не делаешь сам.

О. Уайльд

Чувство долга имеет ряд свойств (рис. 2.1).

Рис. 2.1. Свойства долга

Обязанность выполняется человеком под влиянием не только внешних требований, но и внутренних нравственных побуждений. Поэтому признаком чувства долга является добровольность совершаемых поступков. В зависимости от степени осознания необходимости, справедливости, важности долга и, следовательно, от отношения к нему, его требования могут осуществляться на разном уровне добровольности: от выполнения по принуждению или из боязни общественного мнения до следования долгу по внутренней потребности. Подлинно моральным долгом является свободное следование общественно необходимым требованиям или личным обязательствам, независимое от внешних или внутренних принуждений.

Наличием совести можно объяснить то, что успешный предприниматель Шиндлер, рискуя своей жизнью, спас 1100 евреев во время Второй мировой войны и при этом стал банкротом, а доктор Гааз отказался от сытой жизни в Германии, успешной врачебной практики и в тюремной больнице лечил русских каторжников. Виктор Франкл, не имевший возможности уберечь своих близких, отказался от американской визы и отправился в фашистский концлагерь вместе со своей семьей. Примером совестливого поведения может служить Януш Корчак (Генрик Гольдшмидт), врач и педагог, руководивший еврейским детским приютом (домом сирот) в Варшаве. Во время Второй мировой войны немецкие фашисты проводили политику массового уничтожения евреев. В соответствии с этим и дети из приюта были отправлены в газовые камеры Треблинки.

В августе 1942 года пришел приказ о депортации детей Дома сирот. Януш Корчак знал, какая судьба ожидает его детей, и начал психологическую подготовку детей, обсуждая с ними подробности предстоящей «поездки в деревню».

На вокзал дети шли стройной колонной по три человека в ряд, над строем развевалось зеленое знамя с золотым клевером. Впереди шел Януш Корчак с больной девочкой на руках.

Эти двести ребят не кричали, не плакали, эти двести невинных существ, ни один не побежал, ни один не спрятался, они только теснились, как птенцы, около своего отца и брата, своего учителя и воспитателя. Колонна обреченных детей с детской силой и бесстрашием разрезала самый строй фашистов. На Умшлагплатце (привокзальной площади) люди замерли, будто появилась сама смерть, некоторые плакали. Под зеленым флагом мира шли дети и пели песню.

Комендант Гданьского вокзала удивленно спросил: «Что это такое?» Ему ответили, что это Дом сирот Януша Корчака. Комендант подошел к поезду и сказал Корчаку: «Вы можете остаться, доктор». «А дети?» – спросил Корчак. – «Детям придется ехать…» – «Тогда и я поеду», – сказал Корчак.

Шестого августа 1942 года Корчак погиб вместе со своими воспитанниками.

Существует сложная «иерархия» долгов; долг перед обществом, перед коллективом, перед семьей, перед друзьями, перед самим собой. Это порождает определенные трудности, связанные с необходимостью выбирать, какой из них надлежит выполнить в первую очередь, особенно если они противоречат друг другу.

Выделяют эмпирический вид долга, который имеет много подвидов и форм: родительский, дружеский, профессиональный, патриотический, супружеский и пр.

В современной этике существует специальный раздел о долге – деонтология. Долг в ней понимается не как самоотречение, аскетизм, отказ от земных благ, а как ощущение своей полезности. Выполнение долга приносит удовлетворение, гордость за себя.

С одной стороны, долг и совесть образуют единый морально-психологический механизм регуляции поведения личности, в котором совесть выступает в качестве основания для выполнения долга. С другой стороны, между совестью и долгом могут возникать конфликты, порождаемые, как правило, несовпадением целей и интересов личности и общества. Долг – это борьба «хочу» и «надо». Вопрос о правоте совести и долга зависит от обстоятельств, от правильного или неправильного понимания долга. Эта ситуация описана в рассказе «Человек на часах» Н. Лескова. Рассказ основан на реальном случае, это вновь подтверждает, что жизненные ситуации достаточно неоднозначны. По сюжету рассказа главный герой стоит на посту у Зимнего дворца и слышит, что в Неве тонет человек. Ему запрещено уходить с поста, но необходимость спасти человеческую жизнь перевешивает чувство долга. В итоге главный герой чувствует вину за нарушение присяги и готов понести любое наказание. Он получает двести розог, и эта мера даже радует его.

Можно привести в пример долг солдата, присягнувшего на верность Родине, и выполнение им приказа, идущего вразрез с его совестью, если приказ заставляет его стрелять в мирных жителей. Известный российский писатель В. Астафьев говорил, что на вой не никто не терзается совестью, совесть – лишний, обременительный груз.

Долг – это любовь к тому, что сам приказываешь себе.

И. Гете

Наше уважение к общим правилам нравственности и есть, собственно, чувство долга.

А. Смит

Сознание долга, привязывающее человека к его обязательствам, есть не что иное, как сознание высшего интереса, который одерживает в нем верх над интересами низшего порядка.

И. Бентам

Согласно имплицитным представлениям, совесть тесно связана с честностью и честью. Это было показано, в частности, Л. Ш. Мустафиной (2012) при опросе школьников и студентов.

Честность – характеристика поступков отдельной личности по отношению к другим, базой для чего является соблюдение общественных норм и правил, и потому честность – это частный случай проявления совести в межличностных отношениях. Честность является основой доверия людей друг к другу. Противоположностью честности являются обман, ложь, воровство, вероломство, лицемерие.

Честность проявляется в правдивости, принципиальности, верности принятым обязательствам, искренности перед другими и перед самим собой в отношении тех мотивов, которыми человек руководствуется, признании и соблюдении прав других людей на то, что им законно принадлежит.

В Психологическом энциклопедическом словаре М. И. Еникеева (2007) честность описывается как нравственное качество личности, состоящее в искренности и добропорядочности, верности принятым обязательствам, в правдивости и принципиальности.

Эксперимент на честность

Простой, но поистине гениальный эксперимент был проведен на психологическом факультете Университета в Ньюкастле. В университетском коридоре был установлен автомат с напитками. В течение десяти недель студенты могли, не опуская в автомат монеты, простым нажатием кнопки получить любой интересующий их напиток, однако рядом стоял специальный ящичек, куда следовало положить соответствующее количество денег.

На высоте среднего роста на стену повесили постер с ценами на напитки. В течение первой половины срока верхнюю часть этого постера украшали два больших глаза; а вторую половину срока – изображение невинного букета цветов.

В результате выяснилось, что в те дни, когда с постера на студентов взирали внимательные глаза, денег в ящичке оказалось в три (!) раза больше, чем в «цветочный период».

Таким образом получило подтверждение предположение психологов о том, что чужой пристальный взгляд является сигналом для личности к определенному социальному поведению, в данном случае – честному.

Руководитель эксперимента Мелисса Бейтсон утверждает, что его последствия могут быть весьма интересными: теперь в местах и ситуациях, требующих честного поведения и соблюдения общих правил (например, на платных автодорогах или в больших супермаркетах), эффективным блюстителем закона может стать всего лишь пара бумажных глаз.

Источник: keytoself.com/news-024.html

Честность – открытость и избегание обмана в отношениях с другими людьми и собой. По сравнению с правдивостью понятие честности подчеркивает отсутствие корыстных мотивов дезинформации и вместе с тем снисходительнее относится к непредумышленному введению в заблуждение: считается, что человек может оставаться честным, если сообщает другому неправду, в которую верит сам. Антоним понятия – лживость. Честность бывает внешней – честность перед другими людьми (иногда, хотя и не вполне точно, ее называют искренностью) и внутренней – честность перед самим собой.

О честности и совести

(из дневника священника Георгия Горева)

Мне пришлось покупать гербовые марки для оплаты заявлений. Молодой кассир с ловкостью опытного дельца отрывал целые полотна марок разного достоинства и вслух считал, сколько должно все это стоить. У меня было восемь бумаг, которые нужно было оплатить. Я высказал ему свое опасение, что не сумею распределить верно этот пестрый веер на бумагах, но он с живостью возразил мне: «Так я и дал-то вам марки специально с тем расчетом, чтобы вам было легко их распределить. Смотрите, вот это на четыреста, здесь на восемьдесят, а вот эти – на каждую бумагу по три марки. Видите?»

Я поблагодарил за любезность и отправился сдавать бумаги. Но при наклейке марок у меня оказалось много лишних. Я несколько раз проверял количество марок, стоимость каждой бумаги, общую сумму, и все-таки оставалось ровно столько же марок, сколько я наклеил. Я получил вдвое больше марок, чем следовало, а между тем заплатил лишь за должное количество. Я решил, что как только сдам бумаги, а это нужно было торопиться сделать, то сейчас же верну кассиру лишние марки. Но когда я получил квитанцию, то увидел рядом с собой хорошего знакомого, мы разговорились, и я ушел из отдела, совершенно забыв о марках. Но что-то как будто тянуло меня назад, словно я что-то забыл или чего-то не сделал. И уже пройдя минут пять, я вспомнил про марки. Быстро вернулся я в отдел и вошел в комнату кассира. Надо было видеть его радостное изумление, когда я рассказал ему историю с марками и передал ему остаток, сказав, что иначе у него был бы просчет. Он схватил мою руку и, сказав несколько раз «спасибо, спасибо», крепко пожал ее. Я повел плечами, ответив только: «Мне думается, что так должен был сделать и всякий честный гражданин». Но на сердце у меня было особенно легко и светло. И идя по улицам и площадям, кипевшим людьми, я думал, что, конечно, вне всякого сомнения, не я один так бы сделал. Это самый естественный поступок, самый обыкновенный. Но если это сделает человек для того, чтобы показать свое благородство, или заслужить похвалу, или даже рассчитывать на компенсацию, то это понятно. Но чем объяснить тот факт, что люди поступают так совсем не из корыстных побуждений, ни на что не рассчитывая, а вследствие какого-то внутреннего влечения к правдивости и честности? Если я не надеюсь на вознаграждение со стороны людей и даже бегу его, то, несомненно, я надеюсь, что буду вознагражден чем-то другим, а именно, в данном случае, миром душевным, спокойствием совести и сознанием правоты своего поступка. Иначе, не сделай я этого шага, я был бы наказан внутренним страданием, проистекающим из угрызений совести, и жизнь моя, по крайней мере первое и, может быть, долгое время была бы отравлена. Значит, все-таки человек чувствует себя в отношении честности ответственным или пред людьми, или пред Кем-то, Кто должен ему воздать за его правдивость миром души. Если это будет отвлеченная мораль, сможет ли человек руководствоваться ею в ущерб себе?

Источник: bogoyavlenskoe.ru/knigi/O_sovesti

Имеются сведения о взаимосвязи честности с результатами прохождения теста Кеттелла. Так, лица с низкими показателями честности характеризуются слабостью Эго и Супер-Эго, подозрительностью и напряженностью.

Исходя из исследования В. Н. Куницыной (2009), психологический портрет людей, у которых честность находится в числе приоритетных ценностей, включает в себя выраженное чувство собственного достоинства, толерантность, ответственность, самодостаточность. Честные люди, как правило, поддерживают активные, сущностные, личностно значимые, не имеющие материальной выгоды и корысти социальные связи. В структуру значимых ценностей у таких людей входят: чувство собственного достоинства, широта взглядов; уважение традиций; понимание и доверие в семье; полезность. В сфере человеческих отношений для них важны обязательность, вежливость, умение прощать. По данным исследования В. Н. Куницыной, склонность к обману и лжи не присуща людям совестливым, с высоким интеллектом и широтой взглядов; однако она помогает ладить с людьми и в ряде случаев устанавливать приятельские отношения, несмотря на то, что таким людям присущи отчетливые аморальные установки. Следует добавить, люди, честные по отношению к другим, честны и по отношению к самим себе, что проявляется в адекватной самооценке; они редко используют «розовые очки» при оценке своих неудач и промахов.

По данным А. А. Бормотова (2008), людям, склонным оценивать поведение большинства как честное, присущи внушаемость, самовнушаемость, жажда признания, легкая переносимость критики и отсутствие самокритичности. Они отличаются оптимистичным взглядом на вещи, что и позволяет видеть окружающих людей честными. Чем выше испытуемые оценивают большинство людей как честных, тем менее выражен такой механизм психологической защиты, как компенсация, то есть у них нет попыток исправить или заменить объекты, вызывающие чувство неполноценности, нехватки, утраты.

Респонденты, оценивающие себя честными, пишет А. А. Бормотов, являются более надежными, совестливыми, ответственными. Они склонны проявлять последовательное поведение, отличаются смелостью и обладают чувством собственного достоинства, независимостью, являются осторожными в вопросах морали и этики. Они обладают высоким уровнем социальной зрелости, готовы к самоограничению и приспособлению для реализации поставленных целей. Чем выше респонденты оценивают себя как честных, тем больше они стремятся к соблюдению моральных требований. При этом у них выражена потребность ощущать себя правыми в действиях и морали, присутствует развитое чувство ответственности, обязательности и добросовестности. Такие респонденты точны и аккуратны в делах, любят порядок, не нарушают правил, даже если они кажутся им пустой формальностью, обладают хорошим самоконтролем. Субъекты, приписывающие себе честное поведение, воспринимают природу человека в целом как положительную. Они менее склонны приписывать окружающим различные негативные качества, мысли, чувства и стремятся трансформировать импульсы и чувства, которые они по тем или иным причинам расценивают как неприемлемые, в их противоположности, то есть проявляют неприятие всего «неприличного» и демонстрируют выраженное стремление соответствовать общепринятым стандартам поведения. Они отличаются морализаторством, хотят быть примером для окружающих, что соотносится со стремлением давать социально более привлекательные ответы. Чем выше у субъектов ценность честного поведения, тем меньше выражена у них смещенная агрессия, то есть снятие напряжения путем переноса агрессии с более сильного или значимого субъекта на более доступный объект. В результате респонденты, приписывающие большинству людей честное поведение, склонны использовать такой механизм психологической защиты, как отрицание. Но, отрицая, они не делают попыток исправлять или заменять объекты, вызывающие чувство неполноценности, нехватки, утраты. Такие респонденты склонны реалистично смотреть на вещи, но лишь в рамках своих установок, а противоречащая информация и события просто не воспринимаются ими.

Обман запоминается лучше, чем честные поступки?

Эволюционные психологи предполагают, что естественный отбор должен был выработать у наших предков специальные психологические адаптации, помогающие выявлять и запоминать обманщиков. У этой гипотезы есть ряд проверяемых следствий. В частности, она предсказывает, что способность к запоминанию обманщиков у нас, возможно, развита сильнее, чем другие похожие способности, например к запоминанию людей с хорошей или неизвестной репутацией.

Ранее уже было проведено несколько исследований с целью проверки этого предсказания. В целом оно подтвердилось; правда, при этом были обнаружены некоторые неожиданные детали и появились новые вопросы.

«Запоминание обманщика» складывается из двух частей: во-первых, нужно запомнить самого человека, во-вторых, что он обманщик. Это две принципиально разные задачи, которые вовсе не обязательно должны всегда выполняться одновременно и согласованно. Можно, например, запомнить лицо человека, но при этом забыть, при каких обстоятельствах мы его видели и какова его репутация. Теоретически эти два аспекта запоминания обманщиков могут быть развиты у людей в разной степени, хотя различить их в эксперименте не так-то просто (и до сих пор это обычно не делалось).

Недавно германские психологи из Института экспериментальной психологии в Дюссельдорфе показали, что люди запоминают лица обманщиков не лучше и не хуже, чем лица добропорядочных граждан. Однако информация о нечестных поступках, совершенных обманщиками, впечатывается в нашу память эффективнее, чем сведения о хороших поступках добрых людей или о нейтральных поступках лиц с неизвестной репутацией (A. Buchner, R. Bell, B. Mehl, J. Musch, 2009). В принципе это имеет смысл, если учесть, что емкость нашей памяти не бесконечна, а многочисленные и разнообразные социальные контакты жизненно необходимы. Если бы мы запоминали в первую очередь плохих людей, в памяти осталось бы меньше места для запоминания тех, с кем можно иметь дело. Но если уж мы по той или иной причине запомнили какого-то человека, и нам известно, что доверять ему нельзя, то очень важно поставить в памяти соответствующую «галочку», чтобы в дальнейшем по возможности с ним не связываться.

В статье, опубликованной в журнале «Evolutionary Psychology», те же авторы сообщили о новой серии экспериментов, в ходе которых было показано, что запоминание имен людей в зависимости от их репутации подчиняется той же закономерности, что и запоминание лиц. Тем самым, с одной стороны, была подтверждена выявленная ранее закономерность, с другой – получен аргумент против популярной гипотезы, согласно которой механизм запоминания обманщиков имеет особо тесную специфическую связь с системой распознавания лиц.

В эксперименте приняли участие 193 человека (111 женщин и 82 мужчины) в возрасте от 18 до 52 лет. Использовалась та же методика, что и в предыдущей работе, с той разницей, что вместо лиц испытуемым предъявлялись имена. Тестирование проводилось индивидуально. Сначала испытуемому давали прочесть список из 36 распространенных мужских имен, причем каждое имя сопровождалось краткими сведениями о роде деятельности данного человека. Треть людей были охарактеризованы как обманщики, треть – как честные люди, об оставшейся трети сообщались нейтральные сведения. В качестве «компрометирующих» сведений использовались, например, такие истории: «Он торгует старыми автомобилями и при этом часто скрывает от покупателей информацию о серьезных дефектах своего товара». Пример положительной характеристики: «Он торгует сыром, при этом он всегда разрешает покупателям попробовать сыр и не пытается сбыть лежалый товар».

Все характеристики были одинаковой длины (21 слово по-немецки) и все они ранее были испытаны в независимых тестах. Было показано, что «отрицательные» характеристики действительно вызывают отрицательную реакцию, положительные – положительную.

Для каждого испытуемого используемые имена и характеристики комбинировались случайным образом. Участники должны были указать, на основе шестибалльной шкалы, насколько им симпатичен данный человек. Как и следовало ожидать, обманщики получили самые низкие баллы, честные люди – самые высокие.

На втором этапе испытуемому показывали в случайном порядке 72 имени – 36 «старых», уже знакомых ему по первому этапу тестирования, и столько же «новых». Имена на этот раз не сопровождались никакими дополнительными сведениями. Испытуемый должен был указать, является ли данное имя старым или новым. Если он считал, что имя старое, то далее следовал вопрос: является ли этот человек обманщиком, честным или о его репутации нельзя сказать ничего определенного.

Полученные результаты были подвергнуты довольно сложной статистической обработке, которая позволила расчленить акт запоминания на две составляющие: запоминание собственно имени и запоминание моральных качеств его носителя. При этом, естественно, была учтена вероятность случайного угадывания.

Оказалось, что запоминание самих имен совершенно не зависит от репутации их носителей. Иными словами, имена обманщиков, честных людей и людей с неизвестной репутацией запоминались испытуемыми с одинаковой эффективностью. Однако сведения о моральном облике обманщиков запоминались гораздо лучше, чем аналогичные сведения о честных и «нейтральных» личностях. Таким образом, мы не склонны избирательно запоминать обманщиков, но если уж так получилось, что мы запомнили данного человека, то факты, порочащие его репутацию, будут запоминаться с особой тщательностью.

Полученные результаты говорят о том, что механизм запоминания обманщиков, по-видимому, является более универсальным и менее «специфичным», чем представлялось ранее. Некоторые эксперты предполагали, что для избирательного запоминания сведений об обманщиках в мозгу существует специальный модуль, тесно связанный с системой распознавания лиц. Этому способствовало то, что до сих пор в большинстве подобных экспериментов испытуемым предлагали запоминать именно лица. Теперь, однако, стало ясно, что дело тут не в лицах – имена «работают» ничуть не хуже. Следовательно, если особый «модуль запоминания обманщиков» и существует, он не привязан строго к системе узнавания лиц и может использовать другие «персональные идентификаторы», в том числе имена.

Возможно, повышенная эффективность запоминания компрометирующей информации о людях связана с тем, что такая информация вызывает у нас более сильный эмоциональный отклик (возмущение, гнев), чем сведения о хороших поступках. Такой дифференцированный эмоциональный ответ, в свою очередь, тоже может быть интерпретирован как эволюционная адаптация. Нам выгодно острее реагировать на антисоциальные поступки, чем на хорошие, и лучше запоминать их, потому что они более информативны. В человеческом обществе «хорошее» поведение (кооперативное, альтруистическое) во многих случаях просто-напросто выгоднее, чем антисоциальное. Поэтому даже люди, от природы весьма склонные к обману и мошенничеству, сплошь и рядом ведут себя по-честному, преследуя свои корыстные интересы, – это мало о чем говорит. Антисоциальные поступки, напротив, выдают эгоиста с головой.

Александр Марков[25]25
  Марков А. Эволюция человека. Т. 2. Обезьяны, нейроны и душа. 2011.


[Закрыть]

Кто более честен. Ученые из Великобритании выяснили, что молодежь гораздо чаще прибегает ко лжи и сама достаточно легко относится к тому, что им лгут.

Весьма противоречивые данные имеются в отношении того, кто честнее – мужчины или женщины.

Н. А. Бердяев писал, что женщины лживее мужчин, их ложь есть самозащита, выработанная историческим бесправием женщины со времен победы патриархата над матриархатом. О большей лживости женщин писал и О. Вейнингер (1991). При этом В. В. Знаков (1999) выявил, что лица женского пола считают себя более честными, чем лица мужского пола.

В. В. Знаков (1997) пишет, что у некоторых женщин первоисточником обмана оказывается «маленькая неправда», безобидное преувеличение, в основе которого лежит естественное и осознанное желание наилучшим образом представить себя в глазах собеседников. Существенную роль в этом, очевидно, играют механизмы психологической защиты. Вначале неправда требует самооправдания, обычно основанного на очень пристрастном и необъективном отражении социального окружения. Затем, переходя в привычку, становясь компонентом нравственного сознания личности, неправда нередко заменяется сначала полуосознаваемым, а потом вполне сознательным обманом и даже ложью (которым тоже подыскивается «разумное» самооправдание). В результате такая женщина может считать себя честным человеком, допускающим невинную ложь там, где, по ее мнению, без этого не обойтись.

У мужчин ложь и обман чаще бывают ситуативными: они точнее могут описать ситуации, в которых лгут, и отчетливее осознают, зачем, с какой целью это делают. А поскольку они знают обстоятельства, в которых нарушают известную им моральную норму, то критичнее женщин относятся к собственной честности.

Для женщин характерно возвращение к совершенным ими лжи и обману, переосмысление поступка, эмоциональные переживания, приводящие иногда к раскаянию. Большую роль в этом играет идентификация женщин с обманутым человеком, представление его мыслей, эмоций, что вызывает сопереживание ему. Все это способствует тому, что у женщин преобладает добродетельная ложь.

В одном вопросе мужчины и женщины, безусловно, согласны между собой: и те и другие не доверяют женщинам.

Г. Менкен

В отличие от женщин, мужчины определяют сущность неправды, лжи и обмана через знание, рациональное осмысление их типичных признаков, а также вреда, причиняемого ими в общении. Поэтому решение о том, соврать или нет, принимается ими с учетом ряда моментов: человека, которого надо ввести в заблуждение, выгоды от этого, вероятности разоблачения и т. п. Основанное на знании понимание ситуации как бы защищает их от необходимости сильных эмоциональных переживаний в случае лжи и обмана.