Текст книги "Стакан наполовину"

Глава 4, в которой приходится отвечать за свои слова

Физкультуры как таковой в Академии не было. Каждый должен записаться в одну из спортивных секций и посещать обязательные занятия по начальной военной подготовке. У Сью сразу же возникли проблемы:

– Тут нет секции, которая мне подходит, – заявил он молодой ухоженной женщине – канцелярскому работнику.

Она явно удивилась: полсотни спортивных клубов – от фехтования до прыжков на батуте, и он не смог найти себе ничего подходящего?

– Эм-м-м-м, такие правила, мистер Виньярд. Вам придётся выбрать из имеющихся.

– Окей, а я могу сдавать какие-нибудь нормативы, а заниматься по индивидуальной программе?

– А как насчёт рукопашного боя или фехтования? Я видела ваш поединок в Круге, вы неплохо себя показали!

– Да я как-то не люблю бить людей…

Регистратор возмущённо посмотрела на Сью. Этот разгильдяй явно дурил ей голову!

– Мистер Виньярд, я записала вас на прикладное многоборье. Принимайте файл на планшет, преподаватель уже в курсе! – с тех пор как сержант Эрми сменил бронескаф на синюю повязку преподавателя, попасть на секцию по многоборью стало кошмаром наяву для многих выпусков студентов.

Но Виньярд и понятия об этом не имел.

– Многоборье? Это нормально.

Спортивные активности не были блажью академиков. Для того чтобы адаптироваться к суровым реалиям Ярра, одних волшебных пилюлек и процедуры оздоровления/омоложения в медкапсуле недостаточно. За пределами острова на плечи вчерашних студентов и курсистов обрушивались всей своей тяжестью 2 G гравитации, и чтобы не охренеть от нагрузок, следовало готовить к ним свой организм.

Сью, наблюдая здоровенных и атлетичных мужчин-яррцев и спортивных, подтянутых женщин, сделал вывод, что программы адаптации разработаны для них разные – на основе физиологических предрасположенностей каждой из естественных половин человечества. Мужчины – сила, рывок, натиск. Женщины – выносливость, ловкость.

Сам Виньярд здорово выбивался из общего ряда своих однокашников. Он отказался от процедур в медкапсуле – мол, и так молодой и здоровый. Пилюльки на нём работали как-то криво, укрепляя мышечные волокна, но совершенно не добавляя объёма, и это при абсолютно зверском аппетите! Даже прожорливый Хробак без содрогания не мог смотреть на огромные порции, которые уминал его сосед.

Мартин записался, конечно, на тяжёлую атлетику, и был жутко доволен этим фактом. И узнав, что Сью будет корячиться под присмотром Эрми, злорадно заулыбался:

– Там вот это твоё разгильдяйство с развязанными шнурками и расхристанными рубашечками не прокатит. Он тебя научит родину любить! Говорят, его к нам командировали с военного факультета, чтобы вербовать кандидатов в эстоки. Эрми – лютый зверь!

– Это нормально, – ухмыльнулся Сью. – Я пошёл тир искать, мне ещё к соревнованиям готовиться.

Эпопея со спортивными секциями началась через месяц после старта занятий, когда студенты-подготовишки вошли в колею и распределились по группам. Виньярд неожиданно для себя оказался в компании ребят с развитых миров, таких как Талейран, Гронинген или Абеляр. Он думал, что его знания будут устаревшими, но оказалось, что подтянуть ему нужно только язык и историю, а в точных науках даже база, полученная на Земле тысячу лет назад, была недосягаемой высотой для большинства студентов. Ну действительно, на Зумбе и Анубисе тригонометрия считалась сродни магии вуду, а на Шварцвальде за начертание таблицы Менделеева и на костре сжечь могли…

В общем – у группы А–17 было чуть больше свободного времени, и его можно смело тратить на саморазвитие, пользуясь всей доступной материальной базой. Оружием владеть подготовишкам ещё нельзя, а вот стрелять в тире – хоть до посинения, боеприпасы никто не экономил. Тем более у Виньярда есть индульгенция от ректора – мол, готовится человек к соревнованиям, пусть стреляет сколько влезет.

Сью произвёл впечатление на ганмастера, когда походив между рядами стеллажей с оружием, будто принюхиваясь, остановился в самом дальнем углу и решительно ткнул пальцем в потёртую кожаную портупею:

– А можно мне вон ту пару попробовать? Очень она замечательная!

Ганмастер служил ещё при старой Конфедерации, у «Кабанов», и сразу видел людей, которые правильно относились к оружию. Этот несерьёзный и какой-то несобранный на вид парень был явно из них.

– Это очень специфическое оружие… С Гвадалахары, до её повторного открытия Конфедерацией. Вам приходилось иметь с ними дело?

– С чем-то подобным… – Сью взялся за рукоятки с накладками из молочно-белой кости неизвестного животного, вытянул револьверы из кобур и крутанул большими пальцами барабаны. – Да-а-а… А можно мне три сотни патронов, комплект для обслуживания и «Дом убийств»?

– Наслаждайся, – сказал ганмастер, выставил на стойку коробки с боеприпасами, контейнер с приблудами и ввёл на клавиатуре конфигурацию желаемой учебной программы. – И вот, документ подпиши, что если пристрелишь себя, то сам виноват. А я спать пошёл, полночь на дворе!

Старый оружейник мог быть спокоен – за студентом следили недремлющие глаза камер и один очень вежливый андроид – местный принеси-подай и мастер на все руки.

* * *

– Я хочу, чтоб ты взглянул на это, Эрми! Он ушёл отсюда в два ночи, а я добрался до записей только сейчас… Тридцать из тридцати – девять раз подряд! Первый пристрелочный, там он пропустил роботика за дверью и ранил заложника – не смертельно. Просто посмотри, как он двигается!

Сержант Эри хлебал кофе из термокружки с крышкой и сонно пялился в экран. У него через двадцать минут начиналось занятие, группа была абсолютно зелёной, а тут – какой-то доморощенный стрелок с допотопными пушками. Но чем дольше старый вояка пялился в экран, тем более удивлёнными становились его глаза, а сон и вовсе как рукой сняло.

– Он клирик что ли? Хотя вроде слишком молод… Может, упырь с Ракоци? Или очередной проект альтрайтов? Чёрт, ну ты мне и задачку задал, старый хрен! Давай когда он сюда в следующий раз придёт – ты мне маякни, я тоже в стрельбе рядышком попрактикуюсь и присмотрюсь к нему… Ишь ты!

Эрми попрощался с ганмастерм и зашагал к спортплощадке. Он прокручивал в голове увиденное и непроизвольно цыкал зубом.

«Оружие как продолжение тела» – расхожее выражение, но именно сейчас он понял, что и понятия не имел о его истинном значении. Этот странный студент проходил «Дом убийств» на уровне «хард» за семь минут – от начала и до конца. Дроиды лупили шоковыми зарядами вполне серьёзно, и ситуация моделировалась каждый раунд разная. Общей оставалась только концепция – заминированный объект с захваченными заложниками. И пройти его чуть ли не танцуя, большую часть выстрелов с обеих рук делая от бедра… Это была настоящая чертовщина. Кошачья грация – вот ещё одно выражение, которое вспомнил Эрми. А ещё он вспомнил, что с родимым стрелковым комплексом на уровне «хард» чисто проходил «Дом убийств» только шесть из десяти раз.

* * *

Эрми даже не стал по своему обыкновению прохаживаться вдоль строя новичков. Его голова была слишком занята мыслями о таинственном стрелке – и потому он остановился в самом хвосте шеренги невольных любителей многоборья и рявкнул хорошо поставленным командирским голосом:

– Внимание! Что есть прикладное многоборье в моей версии? Это умение дойти из точки «А» в точку «Б» по заданному маршруту за кратчайшее время! Огонь, вода, чебаркульские слизни, абелярские буйволы и ла-вейские извращенцы – ничто не должно вам помешать! Это понятно?

Не услышав привычно-армейского чёткого ответа, Эрми повысил тон:

– Отвечать нужно «Да, тренер!» Ещё раз: это понятно?

– Да, тренер!

– Так-то лучше. Вы все – молоды, здоровы, находитесь в отличной физической форме. Если с вами что-то случится – вас подлечат. А потому – ваша задача дойти до во-о-он того красного дыма, – бывший сержант сунул руку в карман и нажал кнопку на пульте.

Хлопнул и зажёгся фальшфейер метрах в семистах от шеренги. Раздалась парочка горестных вздохов – между расположением студентов и финишем находилась настоящая полоса препятствий!

– На ста-а-арт! Внима-а-ание! Марш!

Девушек тут не было – только мощные как быки парни, чьи тела подобно скульптурам ваяли медики академии. Из этого сонма атлетичных фигур выделялась одна – худая и нескладная. У Эрми даже глаз дёрнулся: это что, развязанные шнурки? Что за безразмерное джерси, где форменное синее поло? И вообще – какого чёрта это чучело делает в его секции?

Но команда была отдана, и расхристанное чучело – между прочим, в строю стоял замыкающим, ух, дылда – рванулся вперёд вместе со всеми. Первый этап – бег с препятствиями – все преодолели довольно быстро. Какие-то парни просто сшибали барьеры, не затрудняя себя прыжками. «Этих – в абордажники!» – ухмыльнулся Эрми. Он выискивал долговязую фигуру и даже моргнул, когда заметил дылду далеко впереди – тот как заправский эквилибрист перебежал по верёвке ров с водой! Там нужно было цепляться руками и ползти, а не бежать!

На этом эскапады странного студента не кончились – дощатая стена, на которую предполагалось взбираться, помогая друг другу, была преодолена им весьма экстравагантно – он оттолкнулся ногой от бетонной тумбы, на которую лихо спрыгнул с верёвки, потом – от стены, потом – снова от тумбы, едва не исполнив шпагат, и вуаля – стоит на вершине, балансируя руками аки ангел Божий крыльями. И джерси это – непотребного вида – развевается на ветру. Спрыгнул, сделав переднее сальто, и побежал дальше.

– Квадр-р-р-роцикл! – прорычал Эрми.

Услужливый андроид тут же подогнал ему технику. Выкрутив рукоятку до упора и взревев мотором, сержант умчался в сторону красного дыма, обозначающего финиш. Напоследок он обдал щебнем и комьями земли печального робота, и не услышал как тот пробормотал, глядя ему вслед:

– Кожаный ублюдок.

* * *

Только на финише, глядя как ловко этот тип маневрирует, уклонами и нырками избегая ударов чудовищных лап «молотилки» – бывшего детского аттракциона – Эрми сумел склеить три картинки в своём мозгу: первый в этом году бой в Круге, стрелка из тира и эту худобу в нестандартном спортивном костюме.

– Виньярд, а ну иди сюда! – глаза сержанта метали молнии. – Имя, звание, подразделение, должность!

– Э-э-э-э… Сью Виньярд, каботажное судно «Утюг», штатный кок!

– Ответ неверный, Виньярд, ещё один такой – и выйдешь со мной в Круг!

– Но, сэр!

– Имя, звание, подразделение, должность согласно уставу!

– Сью Виньярд, техотдел колонизатора типа «ковчег» «Кашалот», монтажник-пустотник…

– В Круг, засранец, мать твою. Ты хочешь мне лапшу на уши повесить? В Круг немедленно, я сказал!

– А это нормально? Преподаватели могут физически наказывать студентов за ответы, которые пришлись им не по нраву? – поднял бровь Сью.

– А я не наказываю тебя, Виньярд! У нас с тобой конфликт, потому как ты брехун и скорее всего шпион. Так что в Круг, и я выбью из тебя дерьмо, мерзавец, мать твою!

* * *

Поединки между преподавателями и студентами, в общем-то, случались. Один раз даже из-за женщины дрались, правда, никто из них так и не признался из-за какой именно. Пожалуй, самой памятной встречей в круге было столкновение самого ректора Зборовски с парнем со Шварцвальда – талантливым и амбициозным сыном какого-то тамошнего конунга. Получив зубодробительную серию в голову, храбрый варвар признал безусловное лидерство профессора, научился читать и писать за полтора месяца, базовую программу освоил за год, принялся за органическую химию, и теперь работал директором завода по производству сложных полимеров – гениальный парень!

Но это всё было давно. Так что взглянуть на то, как тренер по многоборью будет выбивать дурь из несчастного студента, пришли многие. В том числе и сам ректор.

– Какая муха тебя укусила, Эрми? – спросил Зборовски.

– Он шпион! Засланец! Подсадная утка! Он сдаст нас с потрохами! – кипел вояка.

– О, Господи… Эрми, уймись, – профессорская длань совершила классический жест «рука-лицо».

– Не уймусь! Он агент – и точка.

– Агент – не агент… Это не имеет никакого значения, понимаешь?

– Не понимаю и понимать не собираюсь! Он пытается нас использовать, у него есть какое-то задание, говорю вам! Я до его величества дойду, ей-богу, если вы мне не верите!

– Он, кстати, завтра заедет. Не Бог, конечно, а величество. Может, не станешь тут мордобитие устраивать?

– Ну уж нет. Я выведу его на чистую воду! Или пусть сдаётся. И признаётся, что он агент.

Зборовски был в курсе истории появления Сью на Ярре, и потому просто покачал головой. Эрми явно не остановить – он закусил удила. Виньярд тоже сдавать назад не собирался – он скинул джерси и разминался, демонстрируя татуированный торс, перевитый тугими жгутами крепких мышц. Ректор засмотрелся на странный узор татуировок и поймал себя на том, что его мозг пытается обработать увиденное сразу в десятке известных знаковых систем, и как будто что-то начинает складываться, но это было слишком похоже на шизофрению, и потому Зборовски плюнул и сказал:

– У тебя пять минут, Эрми. И не секундой больше – иначе я сам вызову тебя.

Рефери вывел бойцов в Круг.

– Конфликт между мистером Эрми и мистером Виньярдом. Мистер Эрми считает, что мистер Виньярд – вражеский агент и использует Академию в корыстных целях, а мистер Виньярд…

– А мистер Виньярд считает, что мистер Эрми ведёт себя неприемлемо, – отчеканил Сью.

– Конфликт можно разрешить без поединка?

– Пусть он сознаётся и назовёт своего хозяина! – рявкнул Эрми.

– Пусть он перестанет постоянно рявкать и начнёт разговаривать как человек. Это будет нормально, – откликнулся Виньярд.

Не вышло у них с примирением. Сью чувствовал себя максимально странно – культурный шок был весьма глубоким. Он и представить не мог, чтобы где-нибудь на Земле учитель и ученик дубасили бы друг друга всерьёз. Такого рода столкновения сродни сексуальным отношениям между преподавателями и учащимися – нечто запретное и преступное, несоответствующее этике педагогики.

Но вот теперь этот матёрый ветеран со злобной рожей и крепкими кулаками готовился задать ему перцу! Деваться некуда! Ударил гонг, и Эрми устремился в атаку. Он работал в классической яррской манере – как её понимал Сью. Атака, агрессия, натиск. Как можно большее количество мощных ударов за отведённый промежуток времени – и противнику просто некогда будет строить коварные планы и финтить.

А Сью и не собирался финтить и строить планы. Он собирался не дать тренеру угробить себя, и при этом не потерять лицо. Потому выбрал жёсткую тактику. Ни шагу назад! Каждый удар бывшего сержанта натыкался на хлёсткий блок – ребром ладони, предплечьем, твёрдой как деревяшка голенью.

Зборовски, наблюдая за поединком, оценил молниеносную реакцию Виньярда, и тут же вспомнил свою первую с ним встречу и муху, пойманную на лету двумя пальцами.

Эрми не был мухой, и уже битых две минуты осыпал студента градом ударов, а тот стоял в центре Круга будто каменный, лишь слегка поворачиваясь вслед за своим противником. И снова Сью даже не сжал руки в кулаки. В ответ на мощные панчи ногами по верхнему ярусу ему, правда, пришлось всё-таки нырять и уклоняться, потому что блокировать в этом случае натиск вояки, который был раза в два тяжелее, представлялось неразумным.

– Дерись как мужик, Виньярд! – ярился Эрми.

– Пф-ф-ф! – издал полный презрения звук Сью, чем окончательно вывел сержанта из себя.

Потеряв контроль, Эрми вцепился в Виньярда и попытался бросить через бедро, но внезапно оказалось, что ухватил сержант своими цепкими пальцами только пустоту и теперь летит лицом вниз, прямо на татами Круга.

– Мистер Эрми упал, значит, конфликт разрешён в пользу мистера Виньярда. Мистеру Эрми запрещается более обвинять мистера Виньярда в шпионаже. В случае провокации со стороны мистера Виньярда, это будет занесено ему в личное дело.

Зборовски подошёл к сержанту, ухватил того за руку и рывком помог подняться:

– Вы не будете больше работать преподавателем, Эрми! Поз-зорище! – прошипел ректор.

– Минуточку, минуточку, профессор! – примиряюще поднял руки Сью. – Это неприемлемо – увольнять педагога за его исключительный профессионализм и наблюдательность.

Красный как помидор вояка, сам ректор и добрая половина зрителей вытаращились на этого странного студента с искренним удивлением.

– Вы что, и вправду агент, у которого есть миссия, для выполнения которой вы используете свою учёбу в Академии?

– О, да, профессор! Я и вправду агент, и у меня есть миссия, для выполнения которой я использую Академию. Мистер Эрми обладает всеми качествами, необходимыми для работы на подготовительном отделении, и у него потрясающая чуйка на людей… Но я не зря сказал, что с моей стороны основная претензия к нему в том, что он не хочет поговорить как нормальный человек с нормальным человеком. Ведь дьявол всегда в деталях, верно?

– О каких деталях может идти речь, если ты хренов шпи… – Эрми скис под взглядом рефери.

– Да всё очень просто, мистер Эрми. Те люди, агентом которых я являюсь, давно умерли. И их дети умерли, и дети их детей… И моя миссия никак не связана с промышленным шпионажем или нанесением вреда монархии Ярра и её населению прямо или косвенно. Если получение знаний, умений, навыков и материальных ресурсов, необходимых для её исполнения тут являются преступлением – то я покину Ярр незамедлительно.

– А может, ты просто врёшь, а? – нахмурился Эрми.

– Это повод для конфликта, мистер Эрми? – широко улыбнулся в ответ Сью.

Ветеран только глаза отвёл, а Зборовски сказал:

– Вам нужно будет сменить секцию, мистер Виньярд. Как насчёт лёгкой атлетики? – и Сью был готов поклясться, что ректор подмигнул ему!

Глава 5, в которой снова появляется андроид

Лабораторные и практические работы по естествознанию Сью любил. Подключать всякие вольтметры-амперметры, замыкать цепи, крутить ручку электрофорной машинки… Или смешивать реактивы в пробирке, нагревать на спиртовке, тыкать лакмусовую бумажку – тоже очень увлекательное дело. Для Виньярда всё это было повторением школьной программы, но многие из его однокашников и понятия не имели как работает, например, батарейка, не говоря уже о персональном планшете, пушке Гаусса или криокапсуле.

А государственная идеология, философия и концепция безопасности Ярра предполагала, что каждый подданный монархии должен в случае необходимости управиться на своём рабочем месте без помощи сложных механизмов. Поэтому науку и технику приходилось постигать с азов – и это было правильно, и это Виньярду нравилось.

А ещё ему нравилось близко-близко, на грани допустимого, склоняться к Алисе Кавальери, вдыхать запах её парфюма и, ненароком касаясь её бархатной кожи, поправлять что-то в последовательности электрических приборов или зажигать спиртовую горелку для соседки. Или вместе смотреть в микроскоп – на восстанавливающих органическую ткань наноботов, или плавающих в питательном бульоне инфузорий.

Алиса классно рисовала – её оформление лабораторных тетрадей, зарисовки растений и животных Ярра – всё это выдавало настоящего художника. В её сумке или рюкзачке всегда был скетчбук и карандаши, и она изображала всё подряд – архитектуру, людей, пейзажи, какие-то абстрактные узоры… Попытки Сью заглянуть через плечо или как-то по-другому ознакомиться с её творчеством натыкались на ожесточённое сопротивление.

– Не твоё дело, Виньярд! – говорила девушка.

– Алиса, я уже понял, что у тебя настоящий талант! Ты легко можешь поступить на факультет изобразительного искусства! Дизайнеры, художники – их ведь там готовят! Это будет потрясающе, вот увидишь!

Она только отмахивалась. Её больше занимало как сдать все лабораторные по естествознанию и прочесть всё из списка литературы. А ещё – соревнования, конечно. Она готовилась к полумарафону каждое утро и не строила далеко идущих планов.

Секцией лёгкой атлетики – одной из самых больших по численности – руководило несколько тренеров. Но для подготовишек из А–17 это была мисс Ривароль – женщина выдающихся достоинств и невероятной красоты. Тоже «средиземноморский типаж», только более крупная, породистая. В отличие от сержанта Эрми, она никогда не рявкала, её глубокий грудной голос пробирал до мурашек и заставлял прислушиваться, а идеально-белые зубы, вечная улыбка и карминовые губы – в буквальном смысле смотреть ей в рот.

На Ярре не было некрасивых дам – разве что идейные. Это входило в соцпакет – исправление травм, врождённых отклонений и явной асимметрии черт лица для женщин. Так что секция лёгкой атлетики была эстетическим раем, и Сью ни разу не пожалел, что перевёлся сюда. И, конечно, он тоже готовился к полумарафону, хотя побеждать вовсе не собирался – учитывая преобладающий женский состав секции, роль отстающего обеспечивала прекрасные пейзажи всю дистанцию, а наушники в ушах – отличное музыкальное или интеллектуальное сопровождение. И адаптация проходила куда как приятнее!

А ещё – вот-вот должны были грянуть Открытые соревнования по стрельбе.

* * *

– А разве на Ярре не запрещены человекоподобные роботы? – удивился Мартин. – Что этот андроид тут делает?

Сью проследил за взглядом Хробака и сказал:

– Чинит кофейный автомат?

– А это разве робот-ремонтник? И вообще – кофейные аппараты чинят студенты-технари.

– Действительно… Я этого блестящего парня у ганмастера в арсенале видал. И на секции по многоборью. И в столовой…

– А я – рядом с аварийными генераторами и в серверной, – подключилась Алиса. – Такое чувство, что он разговаривает с кофейным автоматом, смотрите!

Андроид и вправду совершал интересные манипуляции с аппаратом: тыкал в него металлическим пальцем и издавал странные звуки, осматривая технику со всех сторон. Студентов он не видел – они сидели в тени раскидистого дерева, на газоне, и попивали кофе, пару минут назад сваренный кофемашиной.

– Так что там с роботами и законодательством? Не в курсе?

– Ну, не приветствуются они, насколько я знаю, – проговорила Алиса и расправила складки на юбке – для разнообразия она даже прикрывала колени. – Хотя какого-то конкретного запрета нет, и здесь, на острове, дроидов полно. Я видела, как сгружали целый космический контейнер с человекоподобными роботами с Либерти. Для чего-то они академикам понадобились… Да и вообще, какая разница – на двух ногах ходит дроид или передвигается на гусеницах? От уборщиков и меддроидов никто отказываться не собирается…

– О, глядите-глядите, теперь он общается с уборщиком! – чересчур громким шёпотом заявил Мартин, и, кажется, странный андроид его услышал.

Робот тут же принял своё обычное положение – слегка согнулся, и прижав локти к бокам, семенящей походкой направился к арсеналу – своему основному месту работы. Уборщик пробуксовал гусеницами, пиликнул что-то и покатил к следующей урне – очищать её от мусора.

– Чёрт с ними, с дроидами. Завтра – регистрация на чемпионат по стрельбе. Ты ведь участвуешь, Сью? Зборовски тебя запомнил, так что выбора у тебя и нет!

– Участвую, куда деваться. Постреляю по движущимся мишеням из винтовки и в ночную пистолетку впишусь. Сегодня схожу к ганмастеру, потренируюсь с этими учебными лазерными пушечками. Как раз на этого дроида посмотрю…

Сквер вдруг заполнился голосами – закончились занятия у группы В–24, студенты высыпали из корпуса, и две симпатичные мулатки, кажется, с Зумбы, хором закричали:

– Эй, Алиса! – это были её соседки по общежитию.

– Пока, мальчики! – лёгким движением девушка поднялась с газона и, махнув рукой, упорхнула к подружкам.

– Слу-у-ушай, Виньярд, надо напроситься к ним в гости! Пусть она меня познакомит с этими мадмуазелями, а? Это же чудесная компания получится: ты, я…

– Ненавижу этих типов, – невозмутимо буркнул Виньярд. – Ты, я… Фу, на хрен.

– Что-о?

– Что?

– Так пойдём в гости-то?

– Это нормально. Но нужен третий.

* * *

Сью накаркал. Третий появился неожиданно и нарушил устоявшийся быт двух подготовишек. Они как раз шли по коридору общежития, обсуждая планы на вкусный и полезный ужин, когда их внимание привлёк заливистый храп.

– Это ж надо какой соловей на этаже завёлся! – удивился Хробак.

– Его прям разрывает, – согласился Виньярд. – Это неприемлемо, нужно помочь человеку, а то глядишь, засосёт кого-нибудь…

Но чем ближе они подходили к источнику душераздирающего храпа, тем отчётливее понимали: рулады и трели раздаются из-за двери именно их комнаты.

– У нас ещё один жилец? Вот же чёрт… – представив себе перспективы проживания с таким талантливым храпуном, Мартин погрустнел.

– Храп – это болезнь, которая лечится, – заявил Сью и решительно взялся за дверную ручку.

– Х-Р-Р-Р-Р!!! – раздалось угрожающее.

– Фак! – сказал Виньярд, запнувшись о громадный баул с вещами, кувырнувшись в воздухе и приземлившись на ноги у пустующей ранее койки. – Это что за зверь диковинный?

Спящий внушал. Белокурые кудрявые волосы, роскошные бакенбарды на румяном лице, впечатляющие габариты массивного тела… Он был никак не ниже Виньярда, и примерно одинаковой ширины с Хробаком.

– Гляди, какое пузо! – не удержался Мартин.

Пузо тоже внушало, выпирая из-под льняной рубахи.

– У него руки как мои ноги, а ноги как колонны! – не унимался рыжий.

– Оставь человека в покое! Тем более он храпеть перестал… – Сью разбирал рюкзак.

– Гляди, гляди, он лапу сосёт! Реально! Утибожечки, какой медведик!

– Хробак, это неприемлемо! Чего ты до него доколупался? Сосёт лапу – пусть сосёт, привычка у человека такая! Ты вон дерьмо в унитазе через раз смываешь, это куда как хуже, чем лапу сосать!

Белокурый великан перевернулся на другой бок, не вынимая лапу изо рта. Кровать под ним жалобно заскрипела, издала стон умирающего лебедя и с грохотом разломилась. Новый сосед тут же подскочил, ошалело озираясь, саданулся головой о плафон лампы, потом заметил обоих парней, стал во фрунт и, тряхнув чубом, отрапортовал:

– Потап Михайлович Каменских, перевёлся с курсов егерей на подготовительное отделение, поскольку зело преуспел в словесности и науках! Имею честь быть вашим соседом, господа!

– Это нормально, – сказал Сью и протянул руку для рукопожатия. – Добро пожаловать, Потап.

А Мартин ничего не сказал. Он беззвучно ржал, краснея до самых корней волос, и не мог остановиться.

* * *

– Отец-то мой, Михайло Иваныч, на каторге был с его величеством. Вместе и освободились. А матушка моя, Глафира Порфирьевна Каменских, нашла его тут, на Ярре, и сообщила, что я имеюсь в наличии и, стало быть, о сыне родном забота нужна и радение. Батюшка-то меня как увидел – пентюхом назвал, а я ему по шее надавал за таковы слова, ибо невместно так на родного сына говорить! Тогда Михайло Иваныч, отец родной, зело осерчал и драку со мной учинить изволил, пока маменька нас не разняла при помощи кухонной утвари из чугуниума. То-то радость, то-то благолепие, что семья наша снова одним домком зажила, и такая у нас взаимная приязнь образовалась…

– О, Господи, Михалыч, будь другом – просто кушай и ничего больше не говори. У меня фляга от тебя свистеть начинает! Вот, кашка с медком – зело пользительно… Вот гадство! Это заразно, да? – Хробак подозрительно поглядел на молодого медведа.

Медвед, унюхав медок, запах которого доносился из огромного чана с овсяной кашей, ухватил черпак и навалил себе целую гору в глиняную миску. У него была своя, личная ложка, вырезанная из дерева, и рашен орудовал ей как сапёрной лопаткой, забрасывая в пасть еду.

– Нужно искать подработку, нам всем! – заявил Сью. – Если мы будем так жрать, то стипендия быстро закончится.

– Я планирую выиграть соревнования по гиревому спорту и получить премию! – сказал Хробак.

– Это что, мне теперь пистолетку придётся на себя брать? Из винтовок-то я не так чтобы очень… – задумался Сью. – А ты, наш велеречивый друг, чем можешь обществу помочь?

– Опчество – это да… Без опчества оно-то тяжеловато… – продолжал наяривать кашу достойный потомок зверолюдов с Кондопоги. – Я могу тягать, могу толкать… Носить, опять же… Побить тоже могу, но не хочется чегось…

– Стронгмены – вот куда его нужно! Пускай наш медведик потаскает космический челнок по взлётно-посадочной полосе! Или чем они там занимаются? – выдал идею Мартин.

– Соревнования – это конечно хорошо… Но постоянный заработок тоже нужен. Вон, ребята из В–12 уже вовсю в теплицах вкалывают… – задумался Сью. – У меня тоже есть план – но для этого нужно получить доступ в клуб доктора Кима – «Экспериментальная студенческая лаборатория» – кажется, так он называется.

Потап ухватил кастрюлю и скрёб ложкой по стенкам, доедая остатки каши. Он был зело доволен, что у него такие душевные соседи, молодцы весьма ушлые, рачительные и умом крепкие.

* * *

Блестящий андроид неизменно вежливо приветствовал Виньярда в тамбуре арсенала и проводил к ганмастеру.

– Доброго вечера! Мне бы со спортивными лазерами потренироваться… Я к лазганам как-то не очень, но привыкать нужно.

– Нет проблем, Виньярд. Эрми перестал на тебя дуться?

– Он разговаривал с каким-то большим начальством и, кажется, ему там прочистили мозги. Я против него ничего не имею – хороший мужик. Но на многоборье к нему больше ни-ни.

Оружейник достал из-под прилавка пару пистолетов футуристических обводов:

– Вот здесь – регулятор мощности. Вот сюда вставляются батареи. Модель точно такая же, как та, что будет на соревнованиях…

Сью взял в каждую руку по пистолету и разочарованно покачал головой:

– Не люблю лёгкое оружие. Как будто детская игрушка… Надо будет привыкать.

– Как обычно – «Дом убийств»?

– Да-да. И можете, пожалуйста, выключить свет?

Уже выходя из арсенала, Виньярд спросил:

– Сэр, а откуда у вас тот блестящий андроид?

Ганмастер открыл перед парнем двери стрельбища и махнул рукой, игнорируя вопрос.

– У тебя полтора часа! – сказал он и включил алгоритм «Дома убийств».

А потом задумался: робот-помощник приблудился к нему после разгрузки одного из транспортов с оружием, пару месяцев назад, да так и тёрся неподалёку всё это время, пользуясь стандартным зарядным устройством в арсенале и получая необходимое техобслуживание на местном стенде для экспериментальных моделей дроидов, на которых испытывали стрелковое оборудование. Пользу он определённо приносил – помогал обслуживать клиентов, тягал тяжёлые вещи, вёл учёт поставкам боеприпасов. Даже ремонтировал преподавательские квадроциклы.

– Эй ты, иди сюда. Да-да, к тебе обращаюсь.

– Сэр? Будут какие-то указания?

– Мне нужны сопроводительные документы на тебя. Где твой техпаспорт и свидетельство о регистрации? Ты не числишься у меня на балансе, к какому структурному подразделению принадлежишь?

– Сэр, мне необходимо воспользоваться вашим компьютером, чтобы предоставить всю необходимую информацию.

– Да-да, пожалуйста. Никаких проблем! – ганмастер отодвинулся от стола.