Текст книги "Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь"

Андрей Леонидович Звонков
Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь

© Звонков А.Л., текст, 2015

© Золин П.О., художественное оформление, 2015

© Чернова И.Л., рисунки, 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

ПОСВЯЩАЮ МОИМ КОЛЛЕГАМ И ДРУЗЬЯМ:

Владимиру Михайловичу Кудряшову, Владимиру Петрухину, Алексею Чижову, Вячеславу Бецису, Владимиру Лютровнику, Михаилу Тетерину, Тане Вольновой, Елене Харламовой, Олегу Фукину, Ольге Котовой, Маргарите Залдастановой, Светлане Гайковой, Виктории Черушевой, Володе Шевченко, Виктору Комалухину, Володе Лысикову и Вилене Гуровой.

УШЕДШИМ ИЗ ЖИЗНИ ВРАЧАМ И ФЕЛЬДШЕРАМ:

Льву Осташевскому, Павлу Горячеву, Александру Войцеховскому, Игорю Мокроусову, Евгению Сабелю, Сергею Абрамову, Вите Червякову, Володе Лёвину – и всем, кто оставил добрый след в сердце…

ОСОБАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ

Тамаре Виркунен и Ольге Копыловой, буквально заставившим меня взяться за этот сборник, а также всем, кто помогал мне при работе над книгой: Марине Кононенко и Светлане Левиной, Ксении Шестаковой и Алле Рудак.

Предисловие

Врачи нередко становятся литераторами – близость этих профессий безусловна. А уж в русской словесности врач-писатель – это едва ли не традиция. Сразу же возникают в памяти многие славные имена: доктор Даль, доктор Чехов, Вересаев, Елиатьевский. Список этот можно легко умножить.

Как мы видим, у Андрея Звонкова много весьма достойных предшественников, и Звонкову есть на кого равняться. Такие коллеги и вдохновляют, и одновременно обязывают.

Есть, однако, существенное отличие любой истории, изложенной автором, от привычной для нас формы рассказа. Истории эти, помимо сюжета, имеют прямое назначение – помочь и врачу, и пациенту принять в драматической ситуации быстрое точное решение.

Поэтому книга Андрея Звонкова не только поможет с большим интересом провести наше свободное время, но и, несомненно, окажется важной и чрезвычайно полезной советчицей – в этом ее неоспоримое и благородное достоинство.

Желаю всем сердцем нашему автору, чтобы обе сферы его повседневной деятельности естественно и органично обогащали одна другую.

Надеюсь, читатели его книги присоединятся к этим словам.

Леонид Зорин, русский писатель, драматург, сценарист, автор пьесы «Покровские ворота», Май 2015

Проблема?[1]1
  Проблема сохранения человеческой жизни в первые минуты после происшествия, до появления медиков, была, есть и будет, наверное, всегда. И попытаться решить ее может только очевидец и участник событий. (Здесь и далее примеч. авт.)


[Закрыть]

Вы спросите – какая проблема? В чем проблема? Многих это слово пугает. Никому не хочется проблем.

Я больше десяти лет проработал на скорой помощи. Конечно, случалось, когда мы не успевали и люди погибали. Иногда это было уже предопределено, иногда решающим оказывалось время доезда. И действительно, минут на пять бы пораньше – и кто знает, может, у пострадавшего или больного был бы шанс выжить. А ведь частенько случалось и так, что человек нуждался в помощи, и рядом было немало людей, способных ее оказать, и сама по себе она ничего сложного не представляла, но никто не знал, что делать и чем помочь. И в результате – печальный итог. Если не винили нас, то чаще всего родственники больных или очевидцы задавались вопросом: «Откуда мы могли знать, что делать? Ах, если бы мы знали, как можно помочь?!»[2]2
  Когда мы появлялись достаточно быстро, но времени все равно не хватало.


[Закрыть] Обсуждая подобные ситуации с коллегами, всякий раз мы сходились на том, что, конечно, необходимо научить людей грамотно оказывать элементарную помощь при несчастном случае. Но как это сделать? Насильно ведь не заставишь.

Собственно, проблема в том, чтобы, увидев беду, принять решение и приступить к спасению человека, не испугаться. Ибо на страх и нерешительность времени нет.

Очевидно, что если у попавшего в трудную ситуацию и есть шанс выжить, то он только в руках свидетелей или участников происшествия: родных, друзей или случайных прохожих.

Однажды меня попросили: «Научите, расскажите и объясните, что можно сделать до приезда скорой помощи? Ведь есть же какие-то несложные приемы и правила оказания помощи?» Действительно. В некоторых ситуациях помочь несложно, нужно только знать как.

Существует немало стандартов и алгоритмов, учебников, методичек для спасателей и инструкций по спасению. Но, как показывает статистика, проблемы это не решает. Потому что нужно, чтобы как минимум каждый второй житель, взрослый или уже в сознательном возрасте, знал приемы оказания помощи, понимал серьезность ситуации и умел спасать хотя бы теоретически. А главное – хотел помочь! Но пока в школе этому, к сожалению, не учат[3]3
  Во времена СССР на занятиях по начальной военной подготовке давался краткий курс оказания первой помощи, который включал наложение жгутов, повязок и правила сердечно-легочной реанимации.


[Закрыть]. Поэтому думаю, что очередной «учебник» из серии «Помоги себе сам» – плохая идея. Такие книги мало кто читает, а уж запоминает прочитанное еще меньшее число людей. Не хватает эмоций, ощущения реальности. Ведь чем сильнее переживания, которые вызывает получаемая информация, тем лучше она запоминается[4]4
  В этом преимущество практики перед лекциями и занятиями в аудитории.


[Закрыть].

Так я решил написать художественную книгу. Сборник рассказов, где главным героем будет выпускник или выпускница медицинского училища – будущий фельдшер скорой помощи. Вроде бы уже медик, но еще не профессионал. Вроде бы что-то знает, но еще ничего толком не умеет делать. Таким был и я, и мои одноклассники из медицинского училища в далеком 1979 году. Не возьмусь судить обо всех выпускниках, попадающих на «03», но я и мои друзья оказались заворожены такой работой. Ничего другого нам было не нужно. Многие мои коллеги не смогли перебороть эту страсть до сих пор.

Сейчас вы держите в руках книгу. Хотите, читайте ее как художественную, хотите, изучайте[5]5
  В конце каждого рассказа есть разбор ситуации, тактики, причин и способов оказания помощи, а для тех, кто не хочет вникать в биологические и медицинские тонкости, приведен алгоритм оценки тяжести ситуации и поведения.


[Закрыть]. Для поклонников медицинских историй тут – несколько месяцев из практики девушки Тани, а для тех, кто хочет знать, как спасать, – руководство по неотложной доврачебной помощи. То есть некоторые ответы на главный вопрос: «ЧТО ДЕЛАТЬ ДО ПРИЕЗДА СКОРОЙ ПОМОЩИ?»

В рассказах два основных, можно сказать – два главных героя: стажер, студентка медицинского училища, или, как сейчас называют на иностранный манер, колледжа, Таня Савина и фельдшер скорой помощи Александр Ерофеев.

Кроме них, в историях, конечно, участвуют водители, больные, их родственники, случайные свидетели, сотрудники скорой помощи и родные Тани. Описывать героев в рассказах мне не позволял их изначальный журнально-газетный формат, поэтому я вас познакомлю с ними так, как это обычно делается в пьесах.

Действующие лица:

Таня Савина – 21 год, рост чуть ниже среднего, волосы темно-каштановые, вьющиеся, глаза серые. Она не любит ярко краситься, духи предпочитает с ароматом ландыша, сирени или разнотравья. В медучилище поступила потому, что не была уверена в выборе профессии и решила получить среднее образование, чтобы иметь возможность, если не понравится медицина, заняться чем-то иным. Все-таки оставить практику фельдшера или медсестры не так жалко, как бросить работу врача после семи лет учебы. Из семьи инженера-нефтяника, одного из менеджеров добывающей компании. Воспитана в скромности. Очень не любит просить у родителей деньги. Предпочитает сама зарабатывать их на свои нужды. Поэтому в период учебы работала продавцом в кафе быстрого питания, санитаркой в больнице на втором и третьем курсах. Подруг немного, все еще с детсадовского возраста. Осторожна при выборе друзей. Хоть и не толстая, однако следит за фигурой. Считает, что она слишком маленького роста и каждый лишний килограмм ее портит. Она считает себя жуткой трусихой. Из положительных качеств – исполнительна и старательна. Всегда доводит начатое дело до завершения. Любит учиться.

Мама Тани (около 40 лет) – опытный бухгалтер-аудитор, ведет около десятка малых фирм. Бывает дома, когда нет необходимости ехать в налоговую или работать в офисе компании. Воспитанием дочерей занимается, но, учитывая их возраст, неагрессивно. Вообще в семье царит дружеская атмосфера.

Младшая сестра Тани – Вика (13–14 лет). Единственный источник хаоса и бунта в семье. Школьница. Трудный подросток. Уже в 13 лет переросла маму и старшую сестру на полголовы, но слушается старших. Себя считает красавицей, а Таню, когда злится, называет «страшная сестра». Родных любит, хотя предпочитает этого не афишировать. Из школьных предметов ненавидит математику, географию и историю, равнодушна к физике и химии, при этом обожает биологию и литературу. А также обществознание и иностранный язык. Английский ей дается легко. Планирует стать журналистом или переводчиком. Обожает тяжелый рок, джаз и фолк-рок. Терпеть не может любых фанатов, а представителей всех субкультур считает придурками. Обо всем имеет собственное мнение, часто не совпадающее с общепринятым. Находится в состоянии конфликта с окружающим миром взрослых. «Вы все дураки! И ничего не понимаете в жизни!» – этот лозунг она не произносит, но он ясно читается в ее взгляде и интонациях.

Папа Тани – чуть больше 45 лет. Инженер-нефтяник, прошедший все ступеньки карьерной лестницы в одной из нефтяных корпораций. В настоящий момент занимает должность начальника управления и является ведущим специалистом. Рожден и воспитан в СССР. Захватил пионерскую и комсомольскую юность. Не состоит в партиях и политических движениях. В средствах не стеснен, но предпочитает держать семью в скромности, воспитывая уважение к труду. Любимое выражение: «Хочется? Заработай!» Иногда шутит: «Мы не бедные, но нуждаемся!» Свободно владеет двумя языками: английским и немецким; учит китайский – по необходимости.

Александр Ерофеев – около 28 лет, хотя выглядит на все 30. Фельдшер скорой помощи. Рост средний, волосы светлые, коротко острижены. После окончания медучилища служил в армии. На «03» работает шестой год. О себе рассказывать не любит – один, семьи нет. Дальние родственники вроде бы есть, но где они и кто, неизвестно. На подстанции у него репутация отличного парня. Саша снимает комнату у какой-то старушки за десять тысяч в месяц, оказание медицинских услуг и помощь по дому. Любит заниматься подводной охотой. Периодически уезжает «на лов». Из поездок часто привозит добычу и раздает друзьям-коллегам свежую рыбу. Из особых примет: светлые усы – скрывают рубец пластики «заячьей губы». Терпеть не может «татушки» и прочие украшения, на левом плече имеет одну наколку: группа крови, резус– и келл-фактор. Ответственный и серьезный профессионал, однако не лишен своеобразного чувства юмора. С Таней Ерофеев держит дистанцию. У него явно есть тайна, которую стажерке еще предстоит раскрыть.

Виктор Васильевич Сомов (55 лет) – старший врач подстанции. Флегматик. Светлые волосы и длинное, немного унылое лицо. На скорой работает еще с 1980-х. Исповедует древний рыцарский девиз: «Делай, что должен, а будет, чему суждено»[6]6
  Девиз, связавший два известных с древних времен изречения, приписываемых ордену тамплиеров и римскому императору Марку Аврелию.


[Закрыть]. Сумел привить это правило многим сотрудникам, в том числе и Саше Ерофееву. На редкость спокойный человек. Большую часть рабочего времени проводит на подстанции, изредка берет подработку в фельдшерской бригаде.

Больные, их родственники, сотрудники подстанции и студенты-практиканты из группы Тани – все они периодически появляются в поле зрения по ходу действия.

Герои – собирательные образы. Если и узнаете в них кого-то из своих знакомых, уверяю, это все чистая случайность.

Когда доктор сыт…

История первая, в которой фельдшер Ерофеев знакомится с практиканткой Савиной и дает маху, а стажерка самостоятельно спасает тяжелого больного.

Июль. Жара. На втором этаже подстанции все окна нараспашку, так что на улице хорошо слышны звонкие объявления для бригад, которым пришел вызов. В большом холле все кресла заняты студентками медицинского училища. Они, как цыплята во дворе, рассыпались небольшими группками по большому залу, ожидая, пока их распределят по бригадам, и негромко щебетали. Начиналась летняя месячная практика перед последним курсом на фельдшерском отделении медицинского училища. Обычно студентов отправляют в больницы. Но тех, кто готовится стать работником для «03», стажируют после третьего курса на скорой. Месяц летом и еще два месяца практики перед госэкзаменами. Студенты впервые пришли на подстанцию, и все, что они видят, все, что ждет их, – это новый мир, новый опыт, новые правила. Страшно? Не то слово. Это не больница, где полно людей, врачей, опытных сестер. Где можно ни за что не отвечать и почти всегда есть кто-то, кто не даст совершить ошибку. А тут… все – сплошная неизвестность. Девушки старательно прятали этот страх за щебетанием, шутками, бравадой или обсуждали совсем отвлеченные темы.

Старые сотрудники, опытные фельдшеры и врачи – кто, не смущаясь, разглядывал, кто делал вид, что ему вовсе нет дела до студенток, – занимались своими делами. Все мы когда-то были стажерами. Девочки уже прошли инструктаж у старшего фельдшера и ждали распределения по бригадам.

Фельдшеру Саше Ерофееву в диспетчерской сунули в руки карту вызова и, не дожидаясь вопроса, долго ли ему кататься в компании одного водителя, сказали:

– Стажерок видел?

– Ну…

– Бери любую и проваливай на вызов.

– Можно выбирать?

– Попробуй. Как вернешься, впишешь ее в журнал.

Врач реанимационной бригады ввернул:

– Только хватай не выбирая, а то глаза сломаешь. Там все такие симпатяжки…

Ерофеев на это ответил:

– Знаешь, когда, по мнению Александра Дюма-отца, наступает старость?

– Нет, – опешил реаниматолог. – Когда же?

– Когда абсолютно все девушки кажутся красивыми[7]7
  На самом деле автор афоризма – Янина Ипохорская.


[Закрыть].

Саша вышел в холл и, не особенно надеясь на свою «неотразимую» внешность, громко спросил:

– Кто со мной поедет?

Девочки переглянулись, хихикнули, пожали плечами и зашептались. Ерофеев не дождался ответа, поэтому подошел к ближайшей практикантке, лица которой не видел, и, наклонившись, спросил:

– Привет, ты колоть умеешь?

Та обернулась и, распахнув глазищи и почему-то краснея, сказала тихо, но уверенно:

– Да, умею.

– А писать?

– Тоже умею, – она даже показала авторучку.

– Тогда поехали. У нас вызов.

Девушка поднялась и, поправив халат, пошла, не говоря больше ни слова.

В машине, перегнувшись через переборку в салон, он сказал:

– Знакомимся. Меня зовут Саша, водителя – Сергей Иванович[8]8
  Водителей в составе бригады 4 человека, они меняются, и поэтому всегда будут разные имена.


[Закрыть].

Стажерка ответила все так же тихо, словно стесняясь:

– Татьяна. Таня.

Для Ерофеева стажеры, в общем-то, что есть, что нет. Все одно – работаешь сам. Просто следишь не только за собой, но и за неопытным студентом. И все-таки еще одна пара рук, пусть и неумелых, трусливых, не лишняя. Он понимал, что учить-то надо. Понимал и еще одно: научить можно только того, кто сам хочет научиться. «А эта малявка вроде ничего, – думал он. – Внимательная, послушная, не кобенится и не краснеет попусту. Не пытается строить из себя красивую дурочку, вся радость которой – уложить к своим ногам побольше мужиков и вертеть ими. Встречались мне подобные экземпляры, только не на того напали. Эту Таню что попросишь – делает, вопросы задает правильные. Ее и учить приятно. Хорошо, что не прикидывается глупой куклой, не хлопает глазками, не кокетничает. Вроде нормальная девчонка».

И ведь он не выбирал, ткнул пальцем в ту, что первая на глаза попалась. И, как стало ясно, не ошибся.

На первом же вызове шепотом сказал:

– Вози свой фонендоскоп, а если пользуешься общим из ящика, протирай спиртом «уши».

Таня кивнула. Но фельдшер этим не удовлетворился:

– Грибок в ушах или фурункул может быть и у медиков. Это элементарная гигиена.

– Я поняла. У меня есть, – она опять покраснела, – в сумке на подстанции.

С девяти утра они хорошо поработали. Время летело незаметно. Что значит «хорошо»? Катались с вызова на вызов, лечили, спасали. И хотя большинство обращений были непрофильные – «неотложечные»[9]9
  С середины 1970-х и до 2010 года московская «03» называлась «скорая и неотложная медицинская помощь», которую вызывали при состояниях, угрожающих жизни: остановке или нарушении дыхания, сердцебиения, потере сознания. Высокая температура, боли в спине, зуд, аллергия без одышки и потери сознания, высокое давление и т. п. – это состояния угрозы здоровью, которые относятся к неотложным вызовам. С 2010 года функции скорой и неотложной помощи были разделены. Теперь «неотложка» – это врачи и бригады при поликлинике, которые оказывают помощь на дому. При необходимости госпитализации они вызывают бригаду скорой. Оснащение бригад «03» и НМП примерно одинаковое: ящик с медикаментами, кардиограф, дефибриллятор, дыхательный мешок АМБУ. Отличие в том, что на бригаде НМП обычно работает один врач.


[Закрыть], это не раздражало «старого скоропомощника». Может, из-за погоды, а может, из-за знакомства. Выяснилось, что Таня колоть-то умеет, но вот опыта маловато, медленно набирает лекарство в шприц, долго ищет место для укола. Осторожничает. Больных побаивается. А ведь они очень хорошо чувствуют неуверенность медика. Вот и внутривенно еще ни разу не делала. Ерофеев деликатно ругал ее, повторяя, что вся сила фельдшера – в руках. В смысле, в умении работать руками. И без тренировки ее не прибудет. Показывал ей, как, зажав между пальцами левой руки, сразу нести к больному три, а то и четыре набранных шприца.

После полудня они повезли женщину в больницу. Выехав оттуда, Ерофеев не стал звонить диспетчеру и решил:

– Заедем в «Ласточку». Это рядом. Там пообедаем, а потом получим время на обед уже на подстанции. Можно будет двадцать минут полежать. Вообще-то это – нарушение инструкции, но отдыхать тоже надо. Не схитришь, так и будешь гонять с вызова на вызов[10]10
  Так было раньше. Сейчас бригады скорой могут целые сутки ездить с вызова на вызов без обеда и отдыха.


[Закрыть].

Тане было интересно решительно все. Машина, ящик, вызовы, новые люди, постоянное движение, смена впечатлений. И то, как Саша разговаривает с пациентами и родственниками. Глядя на него, она бы не подумала, что он не врач. Спокойствие и уверенность. Осматривает, ставит диагноз. Назначает лечение. Он помнит наизусть все стандарты. А ей нравится учиться. А тут уже настоящая работа. Движение. Скорость. Люди. Она не замечала усталости, не понимала раздражения, которое иногда испытывал фельдшер, если давали вызов, который он называл «бестолковым», то есть непрофильный для скорой.

В «Ласточке» обеденное время и приличная очередь. Ерофеев сказал:

– Все держитесь за мной.

И держа поднос с едой высоко над головой, полез без очереди, время от времени вскрикивая: «Скорая! Пропустите, пожалуйста! Не дай бог и к вам приедем! Голодный врач опасен для больного!»

И, что удивительно, пропускали! Смеялись, но никто не ворчал, не оговаривал. Ведь скорая – это что-то сверх правил. Им можно без очереди.

Уселись за стол, Ерофеев загреб ложкой суп с фрикадельками и, предвкушая, поглядывал на пару золотистых чебуреков. Таня хлебнула ложечку из тарелки и отставила ее.

– Саша, мне кажется, он не свежий.

Ерофеев, подгребая со дна тарелки последние капли, ответил:

– Поздно. Теперь, если меня прихватит, заедем в аптеку за имодиумом.

Он принялся за чебуреки, оторвался на секунду, сказал:

– Ешь. Времени в обрез.

Потом обратился к водителю:

– Сегодня прокатило, люди добрые попались.

Водитель, сидевший над горкой чебуреков, молча кивнул, приканчивая четвертый: он поступил наиболее мудро – суп решил не брать совсем. Ему-то оставалось доработать до десяти, как и Тане, а фельдшеру кататься до утра.

Ерофеев промокнул салфеткой губы и пальцы и, пока Таня доедала чебурек, позвонил в диспетчерскую, будто они все еще были в больнице. Выйдя из кафе, объявил радостно:

– На подстанцию. «Обедать»!

Таня делилась с подругами событиями первого рабочего дня. Они все уже успели покататься, поработать на вызовах и наперебой рассказывали, кто что видел и чему сумел научиться.

Ровно через двадцать минут диспетчер объявила их бригаде вызов. Ерофеев разглядывал карточку: «Мужчина, восемьдесят восемь лет, плохо с сердцем». Свободных врачебных бригад не было, поэтому диспетчеры дали ему «врачебный повод» с непременной присказкой: «Если что – вызовешь на себя». В машине Ерофеев пощупал живот. Там начиналась революция. Проклятый супчик и вечный русский «авось» наложились на его беспечность – «революция, о которой предупреждали большевики, – свершилась!»[11]11
  Переиначенная фраза из выступления В.И. Ленина на Первом съезде народных депутатов 25.10.1917 года.


[Закрыть]. Он отравился! Саша обернулся через окошко в салон. По кишечнику пролетали «электрические разряды», вызывая весьма болезненные ощущения. Поздно было корить себя. Нужно принимать меры.

– Похоже, ты была права. Супчик был прокисшим.

Водитель, усмехаясь, спросил:

– Так куда сейчас: на вызов или все-таки в аптеку?

Довольно болезненный спазм скрутил Ерофеева, он кисло улыбнулся и ответил:

– Нет уж. Давай на вызов… Я сейчас ношпочки выпью, достань мне одну ампулу.

Таня на ходу раскрыла ящик и принялась копаться среди темных стеклянных головок. Наконец выудила одну и протянула вместе с пилкой. Саша вытряхнул в рот лекарство, скривился:

– Ух, горькая! Может, покрутит и пронесет… – Не хотелось признаваться в собственной глупости.

Водитель расхохотался.

– Это точно! Пронесет! Ты готовься. А то давай хотя бы в хозяйственный магазин заскочим за туалетной бумагой? Нам по пути.

– Не надо. Двигай по адресу. Времени нет. Я потерплю.

Боль в животе в очередной раз прихватила Ерофеева уже на лестнице. Он скорчился и присел у перил. Таня, видя его муки, тревожно спросила:

– Так больно? Что же делать?!

– Ни-че-го, – простонал Саша. – Идем на вызов.

Дверь им открыла пожилая женщина. Ерофеев поставил ящик в прихожей и рванулся к туалету, на ходу только и успев сказать Тане:

– Больного осмотри, давление померь – в общем, занимайся! Я сейчас приду и помогу.

Таня уже через минуту скреблась под дверью туалета и докладывала громким шепотом:

– Саша, там давление двести пятьдесят на сто тридцать. Он хрипит и весь синий-синий… Одышка у него!

Ответом сначала был стон, затем слабое:

– В легких что?

– Хрипы, кажется, влажные, – голосок у Тани дрожал. – Это отек легких, да?

– Похоже, да.

Пауза. Потом:

– Значит, так. Посади его. Открой окно, дай граммов пятьдесят водки. Но не больше. Есть у них водка? И сделай внутривенно три ампулы лазикса, можешь не разводить.

– Я же не умею еще внутривенно.

Слезы у Тани готовы были вырваться наружу, так стало страшно.

– Ладно, я сейчас выйду, сам сделаю. Ноги его в таз с горячей водой опусти, и жгуты на бедра. Только не очень туго.

Судя по голосу, Ерофееву было нелегко все это проговорить. Он надеялся, что практикантка выполнит все, как он сказал, не задумываясь.

Таня убежала. Через пять минут она прибежала опять. Ерофеев все еще сидел, скорчившись, в туалете, и его сильно тошнило.

– Водки у них нет. Все остальное я сделала. А жгуты из чего? У нас только один.

– Черт!

В это короткое слово Ерофеев вложил и отношение к словам стажерки, и то, что туалетная бумага рвалась не по дырочкам, а тонкой ленточкой по краю. Он сложил оторванную полоску бумаги в пачку и в отчаянии крепко приложился лбом о дверь.

– Значит, так! Слушай внимательно. Спирту плесни в рот, немного – пару кубиков, только разведи водой, чтобы слизистую не обжечь. Жгут сделай из колготок или чулок. Если у них нет, сними свои, разрежь пополам и перетяни бедра, только не слишком сильно, просто крепко.

Чуть помолчал.

– И все-таки набери мочегонное – лазикс, три ампулы. Я уже иду.

Новый спазм, взрыв и бурчание сообщили, что он поторопился с этим заявлением.

Таня покраснела. Вот еще, свои! Колготки она, конечно, покупала не суперкрутые, но и не дешевенькие!

Бабушка – жена больного – нашла старые капроновые чулки. Спирт Таня налила прямо в рот из ложки, после чего, как их учили на терапии, выслушала легкие: булькающих хрипов стало меньше. Сине-фиолетовый дед начал розоветь. От тазика с горячей водой поднимался пар. Больной, дыша ртом, исторгал спиртовой перегар. Таня подумала и решила снова посоветоваться с Сашей, но идти никуда не понадобилось. В дверном проеме, прижавшись к косяку, стоял бледно-зеленый Ерофеев.

– Ну как он? – спросил фельдшер, увидев, что Таня мерит давление.

– Уже сто восемьдесят на сто. Хрипов поменьше. Я ему дала таблетку клофелина.

– А мочегонное ввела?

Ерофеев, зеленея лицом, снова повернулся в сторону туалета.

– Нет еще. Ты ж сказал, что сам сделаешь.

– Набери в шприц, я сейчас.

– Я уже давно набрала.

– Ну и сделай, куда хочешь: в мышцу или хоть в рот вылей. Под языком всасывается быстро. А я сейчас приду и сделаю в вену.

Дедушка, глядя в спину Ерофеева, прошамкал:

– Доктор, а вы что же? Что с вами?

У Саши кружилась голова и не проходила тошнота. Он проклинал свою торопливость. Промыть желудок – он уже промыл. Но отравление продолжалось. Особенно стыдно было, что абсолютно неподготовленную и трусливую стажерку пришлось «бросить в бой».

– Крепись, дед! На студентах вся медицина держится. Кому еще работать, как не им? – снова хлопнула дверь туалета.

Выйдя наконец, Ерофеев тщательно вымыл руки, позвонил диспетчеру, вызвал спецбригаду на отек легких. Реаниматологи приехали через полчаса. Больной дедушка уже нормально дышал, губы его порозовели, в трехлитровой банке было до половины мочи, а Ерофеев уже в пятый раз заседал в туалете. В лекарственном арсенале пенсионеров он обнаружил таблетки левомицетина и, даже не посмотрев на срок годности, проглотил пару.

Таня героически справилась с критической ситуацией под его руководством. Они вернулись в машину, и уже там Ерофеев отвечал на вопросы: «Зачем спирт? Почему жгуты на бедра? И зачем ноги в горячую воду?»

Он методично и терпеливо объяснял:

– Спирт уменьшает поверхностное натяжение и гасит пену в легких, улучшая газообмен. Ноги в горячей воде отбирают на себя много крови, потому что сосуды расширяются, а венозные жгуты на бедрах позволяют ее удержать в ногах и затруднить приток к сердцу и легким. Мочегонные, естественно, сгоняют мочу, а клофелин, который ты «догадалась» сунуть дедушке под язык, снизил давление. Доступно?

– Вполне, – ответила Таня.

Ей понравилась легкость ерофеевских объяснений.

После вызова их отправили на подстанцию. Пищевое отравление у фельдшера не проходило. Боли, спазмы, озноб – все развивалось как по учебнику, но уходить с дежурства Саша не хотел. Было стыдно и обидно – так проколоться с этой лапшой! Корил себя. Может быть, не пытайся он обмануть, схитрить, так и не было бы ничего. Он вздохнул с кислой миной и негромко сказал себе под нос: «Сам себя перехитрил, а стажерку бог послал… Повезло». Не хотелось даже думать, что было бы, если б с ним не было Тани.

Они заехали в аптеку и в магазин за минералкой и туалетной бумагой. Уже к ночи Ерофеев, изрядно похудевший, почти выздоровел. Когда Таня собиралась домой, он сидел на кухне, пил крепкий несладкий чай и грыз пресные сухарики.

– Я знаю, в чем согрешил, – сказал Саша больше себе, чем ей. – Поделом вору и мука, – процитировал он непонятно откуда пришедшую на ум фразу.

Комментарий специалиста

Развитие отека легких у пожилого человека на фоне резкого повышения артериального давления – гипертонического криза – предполагает наличие и сердечной недостаточности[12]12
  Недостаточность кровообращения вследствие снижения насосной функции сердца.


[Закрыть], точнее, левожелудочковой, из-за чего возникает избыточное давление в системе малого круга кровообращения (легочного) с выжиманием плазмы в просвет альвеол, преимущественно в нижних отделах легких (рис. 1).

Рис. 1. Механизм развития отека легких

Обычно подобные ситуации связаны с нарушением больным диеты: употреблением соленого и жирного (например, сала или селедки). При дыхании содержащая белок плазма начинает пениться, уменьшая доступ воздуха в верхние отделы легких. При этом развивается и дыхательная недостаточность[13]13
  Снижение функции насыщения крови кислородом.


[Закрыть], которая, в свою очередь, приводит к общей гипоксии (снижению концентрации кислорода в крови и тканях). Простые действия, произведенные стажеркой Таней по инструкции опытного фельдшера Ерофеева, привели к следующему: сидячее положение вызвало перераспределение «воды»[14]14
  Врачи часто называют межклеточную жидкость и плазму «водой».


[Закрыть] в легких и освобождение их верхних отделов; открытое окно пусть немного, но увеличило общее содержание кислорода во вдыхаемом воздухе[15]15
  При наличии такой возможности купите в аптеке кислород на случай, если скорую придется ждать какое-то время. Продаются баллоны-аэрозоли (8 л) с ложкой.


[Закрыть]; спирт, введенный в рот, частично всосался в кровь и выделился в выдыхаемый воздух, а частично, смешиваясь с вдыхаемым воздухом, уменьшил поверхностное натяжение пены и осадил ее, увеличивая площадь газообмена в легких; ноги, опущенные в таз с горячей водой, активно «накапливают» кровь за счет расширения сосудов, а венозные жгуты из колготок препятствуют оттоку крови по венозному руслу, уменьшая, соответственно, ее приток к легким. Снижающий давление клофелин (клонидин) и мочегонный лазикс (фуросемид) прекратили отек легких. Однако, учитывая, что первопричиной возникновения отека является не гипертонический криз, а сердечная недостаточность, такой больной нуждается в стационарном обследовании и подборе лекарственной терапии.

Информация для немедиков – участников событий

На что нужно обратить внимание?

1. Возраст (обычно старше среднего – 60 лет и больше).

2. Ранее перенесенные инфаркты миокарда или частые приступы стенокардии, одышка при физической нагрузке.

3. Употребление накануне соленой и жирной пищи.

4. Забыл(а) принять лекарства от гипертонии (или принял(а) обычную дозу).

5. Жалобы на характерные для больного симптомы повышения артериального давления. Одышка в покое без боли в груди (или с болью, но тогда есть основания думать о развитии острого приступа стенокардии или даже об инфаркте). Внешняя картина: больному намного хуже, когда он лежит, одышка нарастает, рот открыт, губы и носогубный треугольник синие, также синеют пальцы рук. Давление повышенное (запредельное для больного), пульс учащенный (больше 80), потемнение в глазах (мушки, пятна, головокружение). При дыхании изо рта слышны булькающие звуки или звук лопающейся мыльной пены, напоминающий скрип снега зимой.

Что нужно сделать?

1. Вызвать «03», указав в первую очередь на ОДЫШКУ (ЗАДЫХАЕТСЯ!), затем на боли в груди, если есть, и высокое артериальное давление.

2. Посадить больного, укрепив по бокам подушками.

3. Раскрыть окна, усилив приток свежего воздуха, можно поставить вентилятор.

4. Ввести в рот 1–2 столовые ложки водки или другого крепкого алкоголя (не больше 5-10 мл).

5. Дать лекарства от гипертонии (те, что не принял больной, в двойной дозе; желательно, чтобы они содержали мочегонные средства).

6. Нагреть воду до максимально терпимой температуры, налить ее в таз и опустить ступни больного в горячую воду.

7. Наложить на бедра жгуты из капроновых чулок или колготок (не слишком туго). Кожа на ногах должна покраснеть, вены – чуть вздуться.

8. Дождаться бригады скорой помощи, даже если вам удастся самостоятельно облегчить состояние больного.