Текст книги "Волчья звезда"

Ратмир, как всегда спокойно, внутренне отстранясь, оценил ситуацию и, сохраняя ровный тон, предложил:

– Мне кажется, князь, что я смогу помочь тебе только одним способом – передать все, что услышал от тебя, в Совет посвященных и попросить от твоего имени прислать в стаю судей.

Только после этих слов вожак поднял голову. В глазах его плескалась тоска, и, словно бы преодолевая эту тоску, он сказал:

– Волхв, в самом лучшем случае судьи Совета прибудут в стаю дней через двадцать, а, скорее всего, это произойдет через две луны. К тому времени наша стая будет совсем обескровлена! Прошу тебя, поговори сам с Изваром, объясни ему...

Но Ратмир отрицательно покачал головой, обрывая порывистую речь вожака.

– Я не уполномочен вести такие переговоры, – проговорил он, как только князь замолчал. – И если я выскажусь на эту тему, Извар справедливо укажет мне на то, что я вмешиваюсь не в свое дело. Ты же знаешь, князь, как болезненно воспринимают многогранные чужое вмешательство во внутренние дела стаи, даже Совет посвященных не всегда решается на это!

Вожак снова опустил голову и обреченно произнес:

– Хорошо, дважды посвященный, передай Совету мою просьбу – я думаю, просьба вожака стаи... пока еще вожака стаи... будет достаточным основанием для вмешательства Совета во... внутренние дела стаи...

– В таком случае, князь, – поднялся со своего места Ратмир, – мы сейчас же отправимся дальше. Если можно, дай нам провожатого до границы своих земель – я хотел бы как можно скорее покинуть их!

Вожак поднял голову и внимательно посмотрел в невозмутимое лицо волхва.

– Ты думаешь, что Извар может попробовать остановить и тебя?

Этот вопрос сорвался с губ вожака непроизвольно и был похож скорее на утверждение.

На губах волхва появилась едва заметная улыбка, и он спокойно ответил:

– Не думаю, что он решится на такое... Просто не хочу терять время.

Вожак кивнул, и глаза его блеснули, словно ему в голову пришла интересная мысль:

– Я дам тебе провожатого... до самого Лютеца! И, кроме того, он станет моим послом к Совету!..

Князь встал со своего места и, шагнув вперед, распахнул перед своим гостем выход в центральную часть шатра.

Через десять минут Ратмир и его отряд снова были в седлах. Рядом с ними на рыжей кобыле гарцевал Дерц, старший сын вожака стаи. Именно его князь отправлял с отрядом волков в качестве проводника и своего посла.

Дерц повел пятерку волков сначала точно на север, сквозь лесную чащу, обходя княжеский город рысей, в котором оставался его младший брат с волхвом стаи и поддерживавшей его молодежью.

Поначалу тропа, на которую княжич вывел отряд, была достаточно широкой, чтобы на ней могли разойтись две лошади, а потому кони Ратмира и Дерца шли рядом, и волхв не преминул воспользоваться этим. Как только они удалились от лагеря рысей на достаточное расстояние, волхв, бросив пару быстрых взглядов на скакавшего рядом мужчину, задал вроде бы нейтральный вопрос:

– Я этой дорогой ни разу не ездил... Долго нам добираться до границ земель вашей стаи?

– Трое суток... – не поворачивая головы, ответил Дерц. – Может быть, чуть больше... Если нам никто не помешает.

– Ну-у-у... – откровенно усмехнулся Ратмир. – Кто же это может нам помешать?

– Мой... брат! – все так же, не поворачиваясь, ответил проводник, и голос его прозвучал жестче.

Волхв немедленно отметил легкую запинку в голосе Дерца перед словом «брат».

– Ты считаешь, что твой брат может отважиться на выпад против меня? – снова и на этот раз гораздо откровеннее усмехнулся Ратмир.

– Он ни на что не может отважиться... – В голосе рыси появилась горечь. – Он просто сделает то, что ему прикажет Извар!

– Как же вождь допустил, чтобы его сын попал под столь серьезное влияние волхва? – удивился княжич.

Только сейчас Дерц оторвал взгляд от убегающей под ноги коня тропы и посмотрел в лицо дважды посвященному волхву. В этом взгляде Ратмир уловил нечто такое, что неожиданно для самого себя сказал:

– Я хорошо помню Извара, в университетской школе он не показывал особой одаренности, но был достаточно спокоен и уравновешен... Именно поэтому его допустили к посвящению, но затем не оставили в университете, а сразу же отправили обратно в родную стаю.

– Я тоже помню его возвращение... – проговорил Дерц, снова уставившись на тропу. – Как помню и его поединок с нашим прежним волхвом... После его приезда из Лютеца не прошло и одного месяца, а он уже вызвал старого Торда на состязание. Извар, по мнению моего отца, был еще слишком молод для того, чтобы занять место волхва в стае. Отец уговаривал его отложить поединок на пару-тройку лет – он не хотел потерять молодого способного волхва, и Торд обещал ему года через два добровольно уступить место, но Извар требовал поединка или позорного изгнания Торда из стаи... Я наблюдал за этим поединком!

– Поединок волхвов был открытым?! – изумился Ратмир.

– Да, – кивнул Дерц. – Он проходил на городском ристалище в присутствии всех многогранных стаи... Правда, мы тогда мало что поняли.

– Но вы все-таки что-то увидели?..

Дерц снова кивнул:

– Торд и Извар вышли на ристалище с разных концов. Остановились в пяти шагах друг от друга и начали... петь. – Дерц как-то странно пожал плечами и продолжил: – Что именно они пели, было непонятно, знакомые всем слова звучали очень редко, и голоса обоих то стихали, то звучали сильнее. А потом Извар неожиданно завизжал, а Торд упал и... умер. Вот и все. После этого Извар стал волхвом стаи.

Дерц замолчал, а Ратмир, подождав пару минут продолжения, вынужден был спросить:

– И что же произошло после этого?

Дерц молчал очень долго, а затем, быстро взглянув на волхва, заговорил:

– Да, в общем-то, ничего не произошло. Лет пятнадцать Извар выполнял свои обязанности не хуже и не лучше старого Торда. А вот года три назад он вдруг объявил, что нашел еще одного сына вожака стаи. Для моего отца это было полной неожиданностью... надо признать – приятной неожиданностью. Однако князь нашего рода – человек очень осторожный, он потребовал доказательств, что привезенный из дальнего села юноша и в самом деле приходится ему сыном. Извар предъявил такие доказательства – женщину из того самого дальнего села, которая не знала, каким образом попала в это село и кто ее родители, но точно помнила, что двадцать два года назад вожак стаи восточных рысей охотился в их лесу и ночью соблазнил ее. Правда, она не отрицала, что князь был весьма навеселе, но этот факт значения, конечно же, не имел. Отец тут же бросился к хроникам своего княжения, но записи за тот год, на который приходилось посещение этого села, почему-то не сохранились. Сомнения у него были большими, но мать моего новоявленного братца предъявила княжеский подарок, якобы врученный ей вожаком именно в ту самую ночь – золотое кольцо с кроваво-красным камнем. Отец припомнил, что подобное кольцо действительно было в княжеской сокровищнице, но он его уже давно не видел. И тогда Извар предложил князю лечь на Стол Истины, чтобы попытаться «вспомнить» этот случай, но отец, конечно же, отказался.

Дерц взглянул в лицо волхву, и тот кивнул, показывая, что отлично понимает мотивы такого отказа – вспомнить на Столе Истины события двадцатилетней давности практически невозможно, и даже пытаться сделать это весьма опасно.

– Однако после отказа отцу пришлось признать этого... «сына». Вот так у меня появился брат! Женщину и ее отпрыска переселили в княжеский город, но прожила она недолго – месяцев через пять после переезда она тихо, даже как-то незаметно, умерла.

Княжич-рысь снова пристально посмотрел в лицо Ратмира и, увидев, что тот внимательно его слушает, продолжил:

– А шесть месяцев назад мой брат вызвал на поединок отца!

– То есть как?! – изумился волхв.

– Вот и мы тогда тоже очень удивились, – усмехнулся Дерц. – В стае восточных рысей не было такого случая, чтобы сын поднимал руку на отца. А кроме того, мой... «братец» едва умеет держать в руке оружие – такой поединок был бы простым убийством!

Княжич на секунду запнулся и затем поправился:

– Нет, не просто убийством, а убийством сына. Получалось, что князь при любом исходе этого поединка терял моральное право оставаться вожаком!

– Один момент! – перебил его Ратмир. – А чем, собственно говоря, был обоснован этот вызов?!

Дерц с горькой иронией пожал плечами:

– Мальчишка сказал, что желает возродить обычай выбирать вожаком самого сильного бойца стаи. И поскольку самого сильного бойца может выявить только поединок, он вызывает того, кто в настоящее время считается самым сильным.

– Но ведь это – чистой воды словоблудие! – возмутился волхв. – Вожаком стаи всегда выбирали не самого сильного и даже не самого умелого воина, а самого умного и опытного человека!

– Именно так ему и ответил отец, а кроме того, он намекнул, что... брат не слишком умел в обращении с оружием. Однако мальчишка заявил, что отец просто боится выйти против него на ристалище! Но вот что самое противное: десятка два младших дружинников поддержали молокососа... – Дерц вздохнул. – Все это выглядело достаточно смешно и кончилось бы ничем, ну, может быть, парой оплеух, если бы на сторону моего... «братца» не встал волхв стаи. После этого мы поняли, кто в самом деле пошел против вожака стаи, кто ее... расколол! И вот тогда нам стало не до смеха!

Княжич-рысь горько усмехнулся и замолк, а княжич-волк вдруг вспомнил жену своего старшего брата:

«Да... Права умница Рогда – наш Мир меняется, причем изменения эти порой слишком кардинальны, неожиданны и... тревожны! Где и когда было, чтобы сын, тем более побочный, поднимал руку на отца, чтобы волхв стаи шел против закона, против обычаев стаи, против... вожака? И, главное, не понятно, зачем Извар это делает. Неужели он надеется... захватить власть?»

Все, что происходило в стае восточных рысей, было необычным до нелепости. Никогда волхв стаи не бывал ее вожаком! И это было... естественно – волхв не мог быть князем просто потому, что он никогда не бывал бойцом, лидером. Волхв... любой волхв – это, прежде всего, разум, рассудок, познание окружающего мира и места человека в нем. А значит – сомнение, размышление, сопоставление и только после этого – выбор! Волхв призван быть советником, холодным и рассудительным, он, стоящий чуть выше, чем все остальные, призван быть... совестью стаи. Первое, чему учили будущих волхвов, было подавление собственных страстей, отстраненность от Мира, от его соблазнов, в них вырабатывали беспристрастный взгляд со стороны на все происходящее вокруг. Если отрок-ученик не мог этому научиться, его отсылали назад в стаю – Познание было для него закрыто!

И вот он, дважды посвященный волхв, узнает, что его коллега, пусть и пониже рангом, стремится к... власти! Но если волхвы начнут соревноваться во властолюбии с вожаками стай...

Тут мысль Ратмира запнулась... Он не мог решить для себя, плохо ли это, и если плохо, то насколько.

Между тем тропа, по которой они продвигались, сузилась, а потом неожиданно вынырнула на широкую ровную поляну, покрытую невысокой сочно-зеленой травой. Дерц, выдвинувшийся вперед на корпус лошади, остановился на опушке, внимательно оглядел казавшуюся совсем мирной поляну, а затем снова тронул коня. Ратмир последовал за ним и, оказавшись на открытом пространстве, мгновенно поднял голову вверх. Над поляной, высоко в небе медленно, словно бы лениво кружились две большие птицы. На такой высоте даже его наметанный глаз и тренированное чутье не могли определить, истинные это птицы или же люди, повернувшиеся к миру одной из своих граней.

Отряд неторопливо пересек поляну и снова углубился в лес. Густые кроны высоких деревьев опять закрыли небо, и никто из отряда не видел, как одна из птиц, висевших над поляной, прервала свой неторопливый круг, резко наклонилась и, свалившись в пологое пике, понеслась на юго-запад, в сторону покинутой вожаком столицы стаи восточных рысей!

Когда солнце перевалило на вторую половину дня, отряд волков остановился. Коней не расседлывали, и обед был по-походному скор и скуден. После обеда волки отдохнули еще с полчаса и снова поднялись в седла. До вечера они миновали еще четыре довольно большие поляны, но небо над ними было пустым. А когда небо потемнело и над верхушками деревьев начали зажигаться звезды, отряд остановился на ночлег.

Стреножив лошадей, Корзя и Угар обернулись к Миру родовой гранью и ушли на разведку. Сытня и Искор принялись разводить огонь – совсем небольшой костерок, спрятанный под огромным корневищем поваленного дерева, а два княжича, усевшись на стволе поваленного дерева, продолжили начатый днем разговор. Только теперь он свелся к вопросам, которые задавал Ратмир, и ответам Дерца.

– Неужели за пятнадцать лет вы не заметили в Изваре ничего... необычного?

Княжич-рысь долго молчал, и было непонятно, то ли он вспоминает странности в поведении волхва стаи, то ли не желает отвечать на заданный вопрос. Но когда Ратмир уже перестал ожидать ответа, тот вдруг заговорил:

– Я никогда об этом не думал... А вот когда ты задал свой вопрос, я вдруг понял, что волхв порой на самом деле вел себя достаточно странно! Лет пять назад он ездил в Лютец для беседы с Вершителем. Не знаю, о чем они говорили, но вскорости после возвращения он вдруг спросил меня, что я буду делать, если после смерти отца меня не выберут вожаком? Этот вопрос был для меня неожиданным – я ведь не помышлял о том, чтобы наследовать отцовское место в стае...

– А разве твой дед не был вожаком? – неожиданно для самого себя поинтересовался Ратмир.

Дерц внимательно посмотрел в глаза волхва и пожал плечами:

– Нет... Моего отца выбрали после смерти предыдущего князя... Тот погиб в стычке с горными медведями.

– И что же ты ответил на вопрос вашего волхва?.. – вернулся к теме разговора Ратмир.

– Вот то же самое и ответил... Что не думаю о наследовании отцовского места в стае. Да и отец никогда со мной о таком наследовании не говорил... И тогда Извар предложил мне... жениться на девушке, которую он укажет, а если у нас родится сын, он позаботится, чтобы я стал вожаком стаи... Он даже обещал, что я буду ждать этого момента не слишком долго! Тогда я только посмеялся, ни о женитьбе, ни, тем более, о месте вожака я не думал, да и отец мой был в полной силе. Больше со мной Извар об этом не заговаривал, так что я об этом разговоре позабыл... А вскорости отыскался и мой сводный брат.

– А твой брат женат? – тут же переспросил волхв.

Дерц снова взглянул на Ратмира, и на этот раз в его глазах промелькнуло удивление:

– Да... он женился месяцев через шесть после того, как поселился в столице. Мы еще удивлялись такой быстрой свадьбе – его мать только-только умерла, так что свадебную церемонию пришлось сильно урезать, но братец был согласен на все, лишь бы поскорее жениться!

– И дети у него уже есть? – немедленно задал Ратмир новый вопрос.

– Две девчонки, – коротко ответил Дерц.

– Двое детей за два с половиной года? – удивленно протянул волхв и покачал головой. – Как же его жена переносит беременность?

Последний вопрос был, в общем-то, обращен волхвом к самому себе, однако княжич-рысь неожиданно ответил на него:

– Да нормально переносит. Мне кажется, сейчас она снова тяжела.

– А она точно... многогранная?!

И снова в глазах Дерца мелькнуло удивление:

– Братец хвалился, что его жена может повернуться к Миру четырьмя гранями.

– Хвалился? – переспросил волхв. – А кто-нибудь видел эти ее повороты?

Княжич-рысь молча пожал плечами.

В этот момент Сытня позвал обоих княжичей к ужину, и разговор прервался.

А после ужина Дерц сразу же завернулся в плащ и улегся под деревом в траву, словно давая понять, что его утомили бесконечные расспросы Ратмира. Волхв уселся на небольшой бугорок под другим деревом и принялся рассматривать ночное небо, усеянное звездами, и размышлять об услышанном от Дерца. Впрочем, до конца понять цель волхва стаи восточных рысей он все еще не мог или... не хотел!

Спустя пару часов вернулись Корзя с Угаром, и Ратмир тут же уловил четкую мысль старшего дозорного:

«На нашем следе никого нет, впереди тоже все чисто...»

Волхв удовлетворенно кивнул и прикрыл глаза. Спустя пару минут его дыхание стало едва заметным...

Обычно сон Ратмира был короток, глубок и покоен. Его сознание полностью отключалось от Мира, и никакие тревоги, радости или заботы не способны были проникнуть за завесу сна, пробудить подсознательные видения, нарушить отдых его разума. Однако на этот раз что-то постороннее настойчиво внедрялось в отдыхающий разум, тревожило его, рождало смутные, неразборчивые, быстро сменяющиеся образы... А затем из этого невнятного, неопределимого мелькания выплыло лицо... Оно напоминало волхву что-то знакомое и при этом было мрачно и неподвижно, только в светло-рыжих глазах, внимательно вглядывавшихся в глаза самого волхва, искрой прорывалась... ненависть! Несколько секунд Ратмир всматривался в эти неподвижные, рассматривающие его глаза, а затем в его голове прорезался тихий, словно бы настороженный шепот. Сначала он был невнятен, обрывист, но постепенно набрал уверенность, даже напористость:

«Чужак... чужак, хоть и дважды посвященный волхв... Ты все равно останешься чужим на этой земле, в этой стае... И чужаку негоже вмешиваться в дела приютившей его стаи – как дважды посвященный ты должен отлично это знать... понимать. Чужак своим вмешательством только усугубит распрю, какими бы благими намерениями он ни руководствовался, и ты знаешь это... понимаешь это... Уходи быстро и не оглядываясь, забудь все, что узнал, все, что увидел, все, что легло на твой слух. Любое твое вмешательство, даже простое упоминание об увиденном здесь, услышанном здесь станет неизбывным злом, если ты расскажешь это где-нибудь! Молчи, не вмешивайся, и все придет к порядку... к гармонии, и ты не понесешь утрат, назначенных тебе Роком за разглашение увиденного, услышанного... Уходи сам и уводи своих спутников... а рысь оставь, оставь мне!.. Она – моя... только моя... и ей предначертано уйти в... сон... в последний сон!»

И тут, перебивая настойчивый шепот, у Ратмира в голове возникла его собственная мысль:

«Я не оставлю рысь... Это – мой друг, я не позволю ей погрузиться в ее последний сон!»

Шепот на мгновение стих, а затем зашелестел еще настойчивее:

«Рысь, ведущая тебя, не твоей стаи! Рысь, ведущая тебя, не прошла посвящения, а значит, никак не связана с тобой! Она моя по земле, по крови, по родовой грани! Оставь ее мне, она получит то, что искала, то, что заслужила. Если ты не послушаешь меня, лапа ночи ляжет на твое горло, и ты не откроешь глаз с восходом солнца!»

И снова ответом на этот настороженно-настойчивый шепот стала собственная, чуть насмешливая, мысль:

«Ты разве спрашивал Рок, что пророчишь мне лапу ночи?! Ты разве смог заглянуть в будущее, что нашептываешь мне его?! Мне – дважды посвященному?»

Несколько секунд сон Ратмира был нем и слеп абсолютной темнотой, а затем в его голове прозвучало с оттенком жалости:

«Ты сам выбрал это, дважды посвященный...»

И в следующее мгновение чернота его сна взорвалась беззвучными, разноцветно мерцающими искрами. Они рассыпались переливающимся всполохом и закружились в замысловатом танце. Шепот смолк, но даже если бы он продолжал звучать, волхв вряд ли услышал его – этот мерцающий, переливающийся хоровод, кружащийся перед глазами, полностью завладел его вниманием. Движение мерцающих искр постепенно, очень медленно убыстрялось, усложнялось, взвихривалось, настойчиво притягивало к себе внимание, лишало возможности сосредоточиться на чем-то другом. Ратмир не мог определить, как долго всматривался он в это лихорадочное, мерцающее кружение, но вдруг он почувствовал, что... задыхается! Задыхается на выдохе!!! И почти сразу же понял, что не дышит уже давно, но, как только он судорожно потянул в себя воздух, мышцы шеи скрутило жесточайшей судорогой, жестким жгутом перехватывающей горло!

Обычного человека в этот момент обязательно должна была накрыть паника, и тогда его конец был бы неизбежен, но Ратмир был дважды посвященным волхвом! Его тренированный организм действовал сам по себе, не дожидаясь рассудочного решения – он вынырнул из своего сна, но не в явь, а вглубь, в темноту подсознания. Разум угас, отдавая власть над мышцами и сухожилиями подсознательным рефлексам, и в следующий момент внутреннее напряжение ушло, все тело расслабилось, судорога, скрутившая его горло, растаяла, и легкие немедленно втянули в себя первую порцию свежего воздуха. Первые два-три вдоха были судорожными, но почти сразу же дыхание нормализовалось. И тут же его сознание проснулось, вернулось в явь из почти завладевшего им кошмара-сна, но память об этом кошмаре осталась очень яркой!

Ратмир открыл глаза. Небо над ним было по-прежнему расцвечено мириадами звезд, и по их расположению он сразу понял, что проспал не более часа. Несколько секунд он прислушивался к окружающему миру, пытаясь определить, нет ли поблизости чужих, однако вокруг царила тишина, нарушаемая лишь обычными звуками ночи. Волхв медленно, осторожно приподнялся и сел, затем огляделся «волчьим» глазом и снова не заметил ничего подозрительного. Значит, у него было время обдумать свой сон.

Первым его порывом было поднять своих спутников и во всю прыть мчаться прочь с земель восточных рысей. Однако он смог обуздать это желание – до границы было достаточно далеко, им пришлось бы провести в седлах не меньше двух суток. Хотя двое суток без сна и отдыха были волкам вполне по силам, его остановило то соображение, что сила Извара – а в том, что его сон посетил именно Извар, сомнений не было, – вполне могла распространяться и за пределы родовых владений. Признаться, он сам никогда не слышал о способности волхвов входить в чужие сны и... действовать в чужих снах, поэтому и оценить эту способность, определить ее мощь не мог. Кроме того, Извар, конечно же, послал своих рысей наперехват отряда волков – ведь он безусловно знал и маршрут их следования, и теперешнее местонахождение! Выходит, им предстояла схватка с превосходящими силами, так что они, скорее всего, понесут потери... а уж Дерц-то погибнет наверняка! Конечно, он сам доберется до Лютеца и доложит Совету посвященных о происходящем в стае восточных рысей, вот только... захочет ли Совет вмешиваться?..

И тут Ратмир вдруг понял, что его самого весьма задело поведение волхва стаи восточных рысей. Извар явно переступил некую моральную черту, поставил себя вне сообщества посвященных, а в этом случае он, Ратмир, должен был остановить волхва стаи! Он должен был обуздать преступника и поставить его перед Советом посвященных, чтобы тот дал отчет о своих деяниях, понес заслуженную кару! Значит?..

Ратмир вскочил на ноги и тронул за плечо спавшего невдалеке Сытню. Старик, продолжая лежать неподвижно, открыл глаза и взглянул в лицо волхва. В его взгляде читался спокойный вопрос.

– Поднимай всех... – одними губами прошептал Ратмир. – Мы немедленно возвращаемся в лагерь рысей.

Спустя десять минут отряд был в седлах. Волки без всякого удивления приняли решение своего вожака о возвращении, видимо, поэтому и княжич-рысь не стал задавать вопросов, хотя по его виду было ясно, что он сбит с толку и не понимает происходящего!

Поначалу лошади шли осторожно, небыстро, ночной лес не позволял слишком разгоняться. Когда же небо начало светлеть и на лес опустился предутренний туман, скорость передвижения отряда еще больше упала, однако Ратмира это обстоятельство, казалось, не слишком тревожило. Он послал свою лошадь рядом со скакуном Дерца и негромко проговорил:

– Нам надо постараться не выезжать на открытое пространство, лес сейчас наш главный союзник!

Княжич-рысь молча кивнул, и волхв снова оттянулся назад, пустив лошадь следом за проводником. Около часа Ратмир внимательно наблюдал за окружающими отряд зарослями, но ничего подозрительного не происходило. Лес проснулся и жил своей обычной жизнью. Дерц возвращался к лагерю своего отца совершенно другой дорогой – деревья сомкнули свои ветви над головами всадников, и небо не проглядывало сквозь плотную листву ни на мгновение.

Убедившись, что проводник знает, что делает, и лошади идут ходкой рысью по едва заметной, но достаточно свободной для конного строя тропе, волхв опустил голову и о чем-то глубоко задумался.

К лагерю вожака восточных рысей они выехали в середине дня. Когда деревья расступились, открывая поляну, заставленную шатрами, Дерц остановил свою лошадь и, полуобернувшись, предложил:

– Я поеду вперед, предупрежу отца о том, что вы возвратились...

Ратмир в ответ отрицательно покачал головой:

– Нет, мы поедем вместе. Теперь уже скрывать наше возвращение не имеет смысла... да и вряд ли это возможно, в лагере князя наверняка есть соглядатаи Извара. Просто нам теперь надо действовать очень быстро.

Княжичи пришпорили коней и вихрем вынеслись к лагерю. Спустя две минуты они уже были в палатке князя, и волхв, убедившись, что в палатке никого, кроме его волков и вожака с сыном нет, быстро проговорил:

– Князь, тебе надо немедленно принять вызов своего сына! Но на ристалище столицы тебе выходить ни в коем случае нельзя. По обычаям стаи, ты, как вызванная сторона, имеешь право назначить место и время схватки, а также выбрать оружие. Так вот, оружие – это дело твоего выбора, а местом схватки назначай сборную площадь твоего лагеря. И провести эту схватку надо как можно быстрее!

– Погоди, погоди! – покрутил головой князь. – Сначала объясни, почему вы вернулись, ты изменил свое решение?

– Я тебе позже все объясню! – спокойно и в то же время напористо ответил Ратмир. – Время для объяснений у нас еще будет. Но сейчас надо срочно послать гонца к твоему младшему сыну с известием о том, что ты принимаешь его вызов и назначаешь поединок здесь и сегодня вечером... В крайнем случае – завтра утром!

– Хорошо!.. – сдался вожак. – Я пошлю Дерца!..

– Нет! – немедленно возразил волхв. – Твой старший сын не должен встречаться с вашим волхвом. Извар за ним охотится.

Вожак стаи восточных рысей внимательно посмотрел на дважды посвященного волхва и кивнул:

– Ясно... Поедет...

– Подожди! – прервал его Ратмир. – У тебя есть кто-то, кого ты подозреваешь в связи со своим младшим сыном или с Изваром?

Секунду подумав, князь утвердительно кивнул.

– Тогда ты пошлешь к своему противнику именно этого человека, но только после того, как мой отряд покинет твой лагерь!

– Вы собираетесь уехать?! – встревоженно воскликнул князь.

– Да! – Волхв неожиданно улыбнулся. – Мои волки покинут твой лагерь, а вместе с ними уедет... Дерц.

– То есть? – не понимая, переспросил князь.

– Ну-у-у... Он немного проводит нас и тут же вернется. После этого твой посланец отправится с вызовом...

– Но ты обещал мне рассказать... – начал вожак, однако волхв снова его перебил:

– Делаем, как я сказал, и клянусь, ты скоро все узнаешь!

Вожак секунду молчал, затем кивнул, соглашаясь, и пошел к выходу из шатра.

Пятеро волков и Дерц снова поднялись в седла и шагом направились к опушке леса, и весь лагерь видел, как уезжают гости стаи. А спустя пару часов старший сын вожака вернулся и, медленно проехав через весь лагерь, слез со своей рыжей кобылы около отцовского шатра. Рыси, стоявшие на страже у входа в шатер, обратили внимание на то, что лицо Дерца было бледно, а на висках выступила испарина.

В переднем помещении шатра вожак давал указания одному из своих советников, отправлявшихся в столицу с посланием к младшему княжичу. Увидев входящего сына, он кивнул в сторону внутренних покоев:

– Пройди туда, я сейчас освобожусь и вызову тебя.

Дерц скрылся за занавесом, отделявшим внутренность шатра от передней, и замер, прислушиваясь к окончанию разговора.

– ...Так и передай – я не могу терпеть дальше распрю в стае и вынужден принять его вызов. Схватка произойдет сегодня, сразу после захода солнца, на площади моего лагеря. Если какие-то дела не позволят Орту прибыть к указанному времени, я буду ждать его завтра утром до восхода солнца. Завтра, до восхода солнца распря должна быть прекращена!

– Князь, сколько человек может привести с собой твой младший сын? – Голос советника был почтителен, но в нем сквозила едва заметная насмешка. Однако вожак, казалось, не замечал этой странной интонации.

– Сколько угодно! Ведь на ристалище он более одного меча и одного кинжала не вынесет!

– Значит, выбранное тобой оружие – меч и кинжал? – быстро переспросил советник.

– Да, – подтвердил вожак и после короткой паузы добавил: – Затупленный меч и затупленный кинжал, если он не желает драться до смерти. В противном случае на ристалище выйдут две рыси!

– Я понял, князь... – и снова в голосе советника промелькнула легкая смешинка.

– Тогда отправляйся. Возьми с собой двух сопровождающих... хотя не думаю, что тебе что-то угрожает, – проговорил князь.

Дерц понял, что разговор окончен, и быстрым шагом направился в дальнее помещение шатра, туда, где вожак беседовал с Ратмиром.

И действительно, спустя каких-нибудь две минуты вожак вошел в дальнюю «комнату» и с явным раздражением поинтересовался:

– Ну?! Когда вернется этот... дважды посвященный?!! Я по его совету послал к Орту в столицу гонца! Ратмир обещал объяснить мне, что он задумал, а теперь получается, что объяснений мне получить не от кого?

– Ну почему же, князь, – неожиданно усмехнулся Дерц, – я тебе все объясню прямо сейчас. Я же говорил тебе, что время для объяснений у нас будет предостаточно!

Вожак сделал шаг назад и изумленно уставился на своего сына. Лицо Дерца как-то странно дрогнуло, поплыло, размылось, его черты начали стремительно меняться, и спустя несколько секунд на князя смотрели темные с зеленоватым отсветом глаза волка!

– Успокойся, князь, – негромко проговорил Ратмир, указывая хозяину шатра на ковровые подушки, лежащие вокруг маленького столика. – Присаживайся, выпьем и поговорим...

Князь осторожно шагнул к столику, опустился на ковер и, не сводя глаз со своего все еще стоявшего гостя, спросил:

– А где же мой сын?..

– Он остался с моими волками... – ответил волхв, опускаясь на ковер напротив вожака. – С ними он будет в полной безопасности.

– Мне казалось, что в моем лагере мой сын в полной безопасности... – недовольным тоном проворчал вожак. Он быстро пришел в себя после неожиданного превращения собственного сына в волхва, видимо, такое чародейство было ему известно.

– Мне тоже казалось, что я в полной безопасности на ваших землях, несмотря на распрю в вашей стае. Однако прошлой ночью, едва я сомкнул глаза, в мой сон пришел... ваш волхв. И знаешь, князь, что он уговаривал меня сделать? – Князь ничего не ответил, но Ратмир и не ожидал от него ответа. – Он потребовал оставить ему Дерца, обещая за это беспрепятственно пропустить меня к границе ваших земель. И он пригрозил мне смертью в случае моего отказа!