Текст книги "Волчья звезда"

– Так... значит... – растерянно пробормотал вожак, пытаясь сообразить, каким образом волхв сумел сохранить жизнь его сыну и при этом сам избежал смерти.

– Так...значит... – невольно передразнил его волхв, – мне удалось выйти из сна, и я сразу же вернулся назад, в твой лагерь! Однако от этого угроза для твоего сына не стала меньше. Впрочем, тебе тоже угрожает смерть!

– Мне... смерть?!! – изумился вожак. – Откуда? От кого? С чего ты взял?

Ратмир, словно бы в противовес изумлению вожака, помолчал с минуту, а затем заговорил спокойно, неторопливо:

– Если бы ты смог хоть немного отрешиться от привычного взгляда на Мир, ты тоже догадался бы, что творится в твоей стае. Смотри – сначала у вас сменился волхв. И смена эта была необычна, не так, как она происходила до этой поры. Если бы Извар твердо соблюдал все законы и обычаи, он спокойно дождался бы ухода Торда и только после этого занял его место. Однако он добился поединка! Но что самое непонятное – вы все, и ты сам, и вся стая восприняли поединок волхвов как нечто вполне допустимое! Подумай, вспомни, мог бы произойти такой поединок при прежнем князе?

Вожак опустил голову, немного подумал, а затем согласно кивнул:

– Ты прав, дважды посвященный, Извар действовал необычно, но... Ты понимаешь, это получилось как-то само собой!

– Да... само собой... – с неприкрытой горечью повторил вслед за ним волхв. – А потом, немного повременив, волхв представил тебе якобы отыскавшегося сына! И ты даже не задумался, почему мать твоего ребенка до сих пор не сообщала тебе о рождении мальчика! А ведь это совсем не позор для истинной женщины родить сына от вожака стаи! Ты признал этого мальчишку своим сыном, хотя доказательства, как я понял из рассказа Дерца, были весьма спорными! Но ты его принял... может быть, потому что сейчас в этом нашем Мире стало непопулярно быть... жестоким... бессердечным? – Ратмир покачал головой. – Да я и сам, услышав от тебя о случившемся в вашей стае, спокойно покинул ее, пообещав тебе судей от Совета посвященных! Я и сам поначалу решил, что это просто немного необычная, но вполне допустимая размолвка между отцом и сыном – младшим, воспитанным без отца сыном, которая закончится небольшой схваткой на мечах или решением судей Совета. Если бы Извар не пробрался в мой сон, я сейчас был бы уже далеко, и твоя участь была бы решена! Только после того, как ваш волхв решился на угрозы в адрес дважды посвященного, я задумался о причинах распри в твоей стае и смог понять их!

– И каковы же они? – Вопрос вожака прозвучал недоверчиво.

– Причина в том, что волхв стаи жаждет захватить в ней власть! – коротко и жестко отрезал Ратмир.

Несколько секунд в палатке висела тишина, а затем князь отрицательно покачал головой и проговорил:

– Нет, это невозможно!! Волхва никто не выберет вожаком, даже если мой корень будет полностью изничтожен! Стая выберет воина!

– А он и не собирается уничтожать весь твой корень! – с усмешкой возразил Ратмир. – Не для того он подсунул тебе еще одного сына, чтобы потом его уничтожать!

Вожак поднял на волхва непонимающие глаза, и Ратмир объяснил, глядя прямо в них:

– Твоего старшего сына он решил уничтожить после того, как тот отказался взять власть, убив на поединке собственного отца, хотя Извар и обещал ему свою помощь в этом поединке. После этого отказа волхв стаи подыскал более покладистого молодца, хотя и более хлипкого. И не только подыскал, но и смог выдать за твоего сына. Теперь, если твой младший сын сможет одолеть тебя в поединке, он, конечно же, будет избран вожаком! Тем более что и волхв стаи поддержит его кандидатуру! Твой младший сын станет вожаком, а вот править стаей будет... волхв! Только такой расклад объясняет все, что случилось в твоей стае! И если я прав, твой младший сын будет требовать поединка насмерть!

– Нет! – немедленно возразил вожак. – Он не станет требовать поединка насмерть, он прекрасно понимает, что ему не продержаться против меня-рыси и десяти минут!

– Ты забываешь, что его будет поддерживать посвященный!

– Волхв стаи не имеет права поддерживать одну из рысей, бьющихся на поединке!

Тон вожака был категоричен, но он явно не ожидал ответа, последовавшего от дважды посвященного волхва:

– А кто будет знать об этой поддержке?!

После этих слов вожак растерялся:

– Но... это же противоречит всем законам и обычаям!..

Слова эти прозвучали слишком неуверенно, чтобы их можно было считать серьезным возражением.

– Конечно... – неожиданно согласился с вожаком Ратмир. – Так же, как противоречил всем законам и правилам поединок волхвов стаи, как противоречила им процедура признания законным твоего неожиданно объявившегося сына!

– Так что же мне делать?.. – с отчаянием прошептал вожак.

– То, что я тебе посоветовал. Готовиться к поединку со своим мнимым сыном. Ты должен будешь его... убить. А вашего волхва я постараюсь нейтрализовать. Потому я и вернулся в твой лагерь под личиной Дерца. Пусть все думают, что я и мои волки ушли своей дорогой, пусть Извар не опасается моего вмешательства в его дела.

Несколько секунд вожак внимательно вглядывался в лицо волхва, а затем тихо проговорил:

– Понял... – А еще через несколько мгновений добавил: – Не думал, что доживу до такого времени, когда волк будет спасать меня, рысь, от моих же сородичей!

– Времена меняются... – усмехнулся Ратмир своей мысли. – И не всегда в лучшую сторону... И потом, я же не волк, я – дважды посвященный волхв!

Вожак вздохнул и спросил уже совсем другим тоном:

– Ты будешь ждать поединка здесь?

– Да, – кивнул волхв, – и скажусь больным... Слегка занемог твой сын, промотавшись с волками всю ночь верхом.

Вожак отрицательно покачал головой:

– Дерца это не утомило бы.

– Ну, так съел что-нибудь не то! – усмехнувшись, предложил Ратмир. – Да сам что-нибудь придумай, ты же лучше своего сына знаешь!

Вожак поднялся со своего места, задумчиво кивнул и направился к выходу, а Ратмир, откинувшись на подушки, приготовился к долгому ожиданию.

Лагерь, между тем, жил своей, четко спланированной жизнью. Несмотря на то что слух о предстоящем поединке вожака с его младшим сыном уже прошел среди рысей, они ничем не показывали своего волнения. А волнение было – несмотря на явное боевое преимущество вожака, в поединке могло случиться всякое, и никто не мог знать заранее, к кому удача повернется лицом!

Когда солнце коснулось своим краем горизонта, в лагере поднялась суматоха. Несколько человек по приказу вожака вскочили на лошадей и ушли наметом по той самой дороге, по которой утром отряд волков подъехал к лагерю рысей. Минут через двадцать они вернулись, а следом за ними показалась целая кавалькада из сорока с лишним всадников, сопровождавших богато украшенный возок. Впереди скакали четверо пожилых рысей с копьями в руках, а за ними, чуть впереди возка, в гордом одиночестве следовал невысокий, богато разодетый юноша с тонкими, упрямо поджатыми губами и странно неподвижными, словно обращенными внутрь себя, глазами.

Вожак стаи восточных рысей стоял у входа в свой шатер и молча наблюдал за приближением кавалькады. Возница, сидевший на облучке возка, остановил его невдалеке от шатра, юноша, следовавший рядом, также остановил свою лошадь, посмотрел с седла на стоявшего вожака и неожиданно тонким голосом спросил:

– Отец, а где мой старший брат?

– Он в моем шатре, – стараясь говорить спокойно, ответил князь, – ему нездоровится.

– Значит, он не поехал провожать твоих гостей?

Вожак чуть было не переспросил, откуда его младший сын знает о гостях, но вовремя сдержался. Вместо этого вопроса он все тем же спокойным тоном произнес:

– Он их проводил... недалеко. И вернулся немного нездоровым. Сейчас он отдыхает.

– Так, может быть, его стоит отправить в столицу? – продолжая оставаться в седле, предложил юноша. – Извар посмотрит, что с ним, и поможет ему.

– Нет, Дерц не настолько болен, чтобы докучать своим недомоганием волхву! – довольно резко ответил князь и в свою очередь задал вопрос: – Лучше скажи мне, Орт, с чем ты пожаловал? Ты по-прежнему собираешься выйти против меня на ристалище?

– Именно для этого я и приехал, – едва заметно кивнул Орт. – В названный тобой час, завтра на рассвете, мы будем драться насмерть! Маршалом поединка со своей стороны я назначаю Горда. За тобой выбор оружия!

Последовала короткая пауза, после которой вожак коротко бросил:

– Мы будем драться, повернувшись к Миру родовой гранью! Маршалом поединка со своей стороны назначаю... Власта.

После этих слов он повернулся к столпившимся за его спиной воинам и приказал:

– Разместите приехавших с моим сыном людей у восточной границы лагеря. Пяти шатров им хватит, и охрану этих пяти шатров я поручаю... Власту!

Высокий, седоволосый дружинник шагнул вперед и начал отдавать распоряжения по размещению приехавших, а князь откинул полу шатра и вошел внутрь.

Дважды посвященный волхв лежал ничком на раскинутых подушках и, казалось, не дышал. Несколько секунд князь глядел на неподвижное тело, и вдруг услышал тихий шепот:

– Твой младший прибыл...

– Да... – так же тихо ответил вожак. – А вот Извар остался в городе...

– Нет, ваш волхв приехал вместе с Ортом... – неожиданно возразил Ратмир.

– Но, Орт сказал, что Извар остался!.. – удивился вожак. – Он даже советовал отправить заболевшего Дерца к нему в столицу.

– Он врет, – жестко ответил Ратмир. – Извар находится в повозке!

– Я прикажу ее обыскать! – повысил голос вожак. – Я вытащу волхва оттуда!

– Зачем? – все так же шепотом переспросил волхв. – Пусть он прячется и думает, что не обнаружен. Он будет спокойнее и станет действовать наглее... А мне будет проще ему помешать.

Несколько секунд вожак молчал, а затем, согласившись с волхвом, спросил:

– Может быть, тебе что-нибудь нужно? Говори...

– Нет, – ответил тот, – до завтрашнего утра – ведь схватка назначена утром – меня не надо больше беспокоить. И сам отдохни как следует, постарайся поменьше думать о завтрашнем поединке и хорошенько выспись. На рассвете тебе понадобятся все твои силы!

Князь молча кивнул и покинул помещение. Он перешел в другую «комнату» и, отдав страже приказ не беспокоить его, улегся на толстом ковре. Вожак не волновался, только необходимость сразиться с человеком, которого он долгое время называл сыном, томила его. И все-таки уснул он довольно быстро.

А лагерь еще долго не затихал. Горели костры, разговоры шли негромко, но основательно, рыси и изверги обсуждали предстоящий поединок – небывалое событие в истории стаи. И только пять шатров, стоявших у восточной границы лагеря, тонули в темноте. Рыси, приехавшие с младшим сыном князя, не вступали в разговоры с соплеменниками, нарочито демонстрируя свою исключительность. И самое главное – то, на что почти никто не обратил внимания, – пять шатров вновь прибывших были расставлены таким образом, что повозка, прибывшая с кавалькадой княжича, спряталась между ними от глаз обитателей лагеря!

Князь проснулся в самой середине часа Неясыти от странного, необъяснимо тревожного, едва слышимого звука. Словно кто-то, тихо рыкнув, толкнул его мягкой, но тяжелой лапой под сердце, и сердце тоскливо заныло от этого толчка. Осторожно поднявшись со своего жесткого ложа, он тихо вышел из шатра и остановился у порога. Справа от него черная иззубренная стена леса подпирала темно-синий, усыпанный звездами небосвод, а слева небо опускалось к самому горизонту, уже размытому подступающим рассветом. Воздух был прохладен и чист, ни один шорох не тревожил абсолютной, оглушительной тишины... И все-таки вожак прислушивался в надежде еще раз, теперь уже вполне осмысленно, услышать разбудивший его звук.

Он долго стоял на свежем, проясняющем голову воздухе, но так ничего и не услышал. А восточный край небосвода постепенно наливался светом, отодвигая ночь к западу, выводя из тьмы застывшие деревья опушки, неподвижных, спящих лошадей и фигуры дружинников, похожие на каменные изваяния, сторожащие могильные курганы.

Наконец, глубоко вздохнув, вожак вернулся в шатер. Он не собирался ложиться снова – спать ему уже не хотелось, да и чувствовал он себя вполне отдохнувшим. Но не было в нем привычного спокойствия, уверенности в своих силах, в своем... праве на действие!

И в этот момент он услышал чужую спокойную мысль:

«Возьми пару дружинников и сходи на ристалищную площадь. Внимательно ее осмотрите и соберите пять вот таких предметов...»

Перед внутренним взором вожака возник небольшой, бесформенный, незаметно-коричневый, плотно набитый мешочек из мягкой кожи, похожий на припорошенный пылью камешек. И снова зазвучала чужая мысль:

«Ты не должен поднимать их из травы, пусть это сделает один из дружинников. Все пять принесете в шатер и положите перед входом в мою комнату. Это надо сделать срочно!»

«Ратмир», – догадался вожак. Он хотел было переспросить его, каким образом волк смог заговорить на мыслеречи рыси, но передумал – этот вопрос мог и подождать. Вместо этого он, уже не опасаясь шума, вскочил на ноги и, набросив на плечи теплый халат, вышел из шатра.

У самого выхода его ожидал Власт, причем на его круглой, щекастой физиономии было написано растерянное удивление. Увидев князя, он подтянулся и негромко проговорил:

– Мне вроде бы как послышалось, что ты, княже, звал меня. Ну, вот я и подошел.

– Я действительно хотел тебя видеть, – успокоил дружинника вожак. – Возьми еще пару людей и подходите на сборную площадь.

Власт кивнул, развернулся и быстрым шагом отправился за шатер, где еще тлел последний из вечерних костров, около которого коротали ночь дежурные дружинники. Когда он в сопровождении еще двух человек, державших в руках факелы, явился на сборную площадь лагеря, вожак стоял в самом ее центре и разглядывал короткую траву под своими ногами с выражением явного сомнения на лице. Увидев подходящих дружинников, он почесал в затылке и проговорил:

– Вот какое дело, ребята. Нужно тщательно осмотреть всю площадь и найти пять маленьких мешочков из коричневой кожи, похожих на камешки. Размером они приблизительно вот такие.

И вожак показал лежащий в его руке обычный серый камешек.

Дружинники молча кивнули и, склонившись к земле, начали медленно обшаривать вытоптанную траву площади.

Первый «камешек» был найден почти сразу же, метрах в двух от неподвижно стоявшего вожака. Его передали Власту и продолжили поиски. Продолжались они довольно долго, пока уже почти на самом краю площади был найден второй «камешек». Когда в руках Власта оказалось три найденных «камешка», он вдруг оставил поиски и, быстро подбежав к вожаку, проговорил:

– Княже, я не могу держать их... – Он протянул вперед дрожащие ладони, в которых лежали находки. – Они жгут мне руки!..

– Положи их вот сюда! – Вожак указал себе под ноги.

Власт бросил «камешки» в указанное место и отправился продолжать поиски. Скоро были найдены оставшиеся два – получалось, что этими странными «камнями» были отмечены середина площади и ее края, точно по направлениям сторон света. Власт и двое его помощников, разобрав найденные «камешки», отправились вслед за вожаком к его шатру и сложили их у входа в дальнее помещение, где находился Ратмир.

Когда вожак, проводив своих людей из шатра, вернулся, камней на месте уже не было.

Между тем небо посветлело, и звезды начали пропадать с небосвода. Лишь оранжевая искра Волчьей звезды продолжала поблескивать невысоко над горизонтом. Вожак стаи восточных рысей, выйдя из своего шатра, долго смотрел на эту, все еще достаточно яркую искру, и сомнения, терзавшие его всю ночь, стали вдруг отступать. Ему подумалось, что Волчья звезда должна принести ему сегодня удачу, ведь волки держат его сторону!

Лагерь проснулся, и в полумраке подступающего рассвета начали разгораться костры, звучать приглушенные голоса, позвякивать посуда и оружие. Только пять шатров, в которых располагались люди Орта, продолжали оставаться в темноте. Но, наконец, и около них началось едва заметное движение, а вскорости уже горел костер. Четверо извергов принялись готовить на нем завтрак для княжича и свиты.

Вожак ушел в свой шатер, разделся и, разбросав подушки, уселся на ковер, надо было очиститься перед поединком. Он замер, чуть прикрыв глаза и сосредоточившись на своем внутреннем состоянии. Дыхание его сначала выровнялось, затем замедлилось... почти прекратилось...

В это время лежавший навзничь в пяти шагах от вожака дважды посвященный волхв открыл глаза, а затем оторвал плечи от ковра и, медленно согнувшись в поясе, сел между разбросанных подушек, подобрав под себя ноги. Странные, ставшие совсем темными глаза, не мигая, смотрели прямо перед собой и, казалось, ничего не видели. Правая рука волхва также медленно поднялась и нырнула за отворот куртки, к потайному карману. Когда она снова выскользнула наружу, ее пальцы сжимали небольшой мешочек из плотной, небеленой холстины. Действуя все так же самостоятельно, без, казалось бы, разумного контроля, пальцы волхва распустили тугую тесемку и осторожно вытащили из мешочка щепотку мягкой, голубовато-зеленой пыли и высыпали на удачно попавшееся под руку небольшое глиняное блюдо. Щепотка пыли-пепла легла точно в его середину, словно волхв долго примеривался перед тем, как ее обронить!.. Затем, все так же не контролируя действия своих рук, волхв затянул тесемку, обмотал ее вокруг горловины мешочка и спрятал его на прежнее место у себя за пазухой. С минуту посидев неподвижно, словно отдыхая после тяжелой работы – у него вдруг даже дыхание сделалось быстрым и неровным, волхв осторожно опустил правую ладонь, и она повисла в нескольких сантиметрах от лежавшей на блюде щепотки пыли. Несколько секунд ничего не происходило, а затем над крохотной голубовато-зеленой горкой появилось едва заметное марево. Сначала оно немного растеклось, словно под действием собственной тяжести, а затем, чуть набрав силы, вдруг потянулось вверх, к ладони. Через минуту уже вся замершая над неподвижной горкой ладонь была охвачена колеблющимся маревом, и оно все быстрее и быстрее начало подниматься вверх по руке.

Глаза у волхва остекленели, закатились, но тело оставалось неподвижно-напряженным, как будто в нем кипела некая скрытая, но очень бурная работа! Скоро все это напряженное тело было охвачено растекшимся по нему маревом, и перед внутренним взором волхва возник весь лагерь стаи восточных рысей, словно он видел его с высоты полета ивача. Легким усилием воли волхв сконцентрировал свое внимание на большой, круглой площади, и она мгновенным броском приблизилась, увеличившись в размерах, словно ивачь, рассматривавший ее, спикировал и завис над самой площадью, но в то же время волхв ясно видел и повозку, стоявшую в окружении пяти гостевых шатров. От этой повозки исходил хорошо ощущаемый дух ворожбы!

А на пустовавшей до этого момента площади показались две фигуры – одна высокая, плотная, мощная и уверенная, другая ниже ростом, сухощавая, странно... мятущаяся. Волхв мгновенно почувствовал, как тяжело этому... молодому существу ступать рядом со своим мощным, не знающим сомнений товарищем. Они неторопливо подошли к двум столбам, врытым на краю площади, более высокая фигура протянула руку к одному из столбов, и в ней появился какой-то длинный предмет. Фигура размахнулась и...

Над лагерем прокатился звонкий удар в большое медное било, установленное на сборной площади. Вожак, сидевший в своем шатре, открыл глаза и чуть повел плечами. Со вторым ударом он вскочил на ноги, а затем легко подпрыгнул и перевернулся через голову. На ковер опустился уже не человек – большая темно-рыжая рысь с коричневой полосой вдоль хребта, мягко спружинив, приняла свой вес на все четыре лапы.

Но на ристалище вожак вышел в человечьем облике. Не смущаясь своей наготы, он прошел сквозь расступившуюся перед ним толпу, окружившую площадь, и, гордо неся чуть присыпанную сединой голову, вышел на середину пустого пространства. У края площади, возле подвешенного на столбах била, стояли оба маршала поединка – пожилой Власт и совсем еще мальчишка – Горд. Власт, положив руку на рукоять меча и расставив ноги, смотрел прямо перед собой, словно бы и не замечая бурлящей вокруг толпы. А Горд, в силу своего возраста, не мог похвастаться подобной невозмутимостью, его глаза метались по знакомым и незнакомым лицам, левая рука беспокойно оглаживала рукоять меча, а правая то и дело поднималась к виску, как будто проверяя, на месте ли голова. С минуту вожак стоял в центре площади один, а затем толпа снова распалась, открывая узкий проход, и на площадь вышел Орт.

Когда юноша прошел в центр площади и встал напротив вожака, у того заныло под сердцем от жалости – настолько хрупким и неуклюжим казался обнаженный Орт. Но в ту же секунду прозвучал зычный голос Власта, перекрывший настойчивый гул толпы:

– Слушай, стая восточных рысей. Младший сын вожака стаи, совершеннолетний Орт, вызвал на поединок до смертного исхода своего отца, вожака стаи. Вожак стаи, князь Велимир, решил принять этот вызов, несмотря на то что он противоречит обычаям и законам нашей стаи, дабы прекратить сжигающую стаю распрю! Поединок состоится сейчас на сборной площади лагеря стаи. По решению вызванной на поединок стороны драться поединщики будут до смерти, повернувшись к Миру родовой гранью! После начала поединка никто не может вмешаться в него под страхом лишения многогранья!

После этих слов над площадью повисла мертвая тишина, и в этой тишине голос Власта зазвучал еще более мощно:

– Совершеннолетний Орт, ты подтверждаешь свой вызов князю Велимиру или желаешь взять его назад?!

Орт гордо вскинул голову. Его странно неподвижные глаза стеклянно блеснули, и ломкий, еще почти мальчишеский голос прокричал:

– Да, я подтверждаю свой вызов! Нет, я не желаю взять его назад!!

И снова над площадью разнесся рык Власта:

– Князь Велимир, ты подтверждаешь свое решение принять вызов совершеннолетнего Орта? Ты не желаешь отклонить вызов в соответствии с нашими законами и обычаями?

– Да, я принимаю вызов, – спокойно и даже негромко проговорил князь. – Нет, я не желаю отклонить вызов...

Князь после этих слов замолчал, но многим показалось, что фраза осталась незаконченной.

Секунду над площадью висела тишина, а затем снова раздался голос Власта:

– Поскольку поединщики не желают примирения, схватка начнется с первым ударом сборного била!

Старый дружинник, медленно повернув голову, посмотрел на второго маршала. Горд судорожно выдохнул, шагнул вперед, протянув руку, ухватился за колот, висевший на одном из столбов. Уже замахнувшись колотом, Горд вдруг бросил быстрый взгляд на своего старшего товарища, и только после того, как тот едва заметно кивнул, опустил колот на било. Над площадью поплыл густой медный звук, и в то же мгновение два обнаженных человека, стоявших посреди площади, исчезли, а вместо них появились две рыси.

Крупная, темно-рыжая рысь со светло-коричневой полосой вдоль хребта, чуть пригнув голову и прищурив свои янтарные глаза, внимательно рассматривала стоявшую напротив палевую, очень светлую соперницу, казавшуюся совсем мелкой и... неопасной. А та, секунду постояв неподвижно, припала животом к земле и медленно двинулась вправо, заходя вожаку под левую, неудобную лапу. Вожак, не сводя глаз с соперника, начал также медленно разворачиваться, стараясь держать его перед собой.

Палевая рысь почти закончила полный круг, и в этот момент вожак стремительно бросил свое тело вперед! Этот бросок казался молниеносным и... смертельным, однако, противник вожака столь же мгновенно отскочил назад, развернувшись в воздухе мордой к нападающему и выставив вперед ощетинившуюся когтями лапу!

Поединщики на мгновение замерли, а затем уже вожак пошел вокруг своего неподвижного противника, прижавшись брюхом к земле и колотя нервно подергивающимся хвостом по бокам. Палевая рысь не дала своему противнику сделать полный круг, ее бросок был не менее стремительным, чем первый бросок вожака, но... Вожак не отпрыгнул назад, как это сделал княжич. В тот момент, когда небольшое мускулистое тело, выставив перед собой растопыренные когти обеих лап, уже рушилось на него, вожак стремительно перекатился по земле навстречу своему противнику и ударил правой задней лапой в незащищенное брюхо!

Окружавшие площадь люди выдохнули разом, им показалось, что поединок закончился, но княжич извернулся самым невероятным образом и смог пропустить готовую порвать его брюхо лапу под собой!.. Хотя вожак все-таки достал его, на светлой, почти белой шерстке подбрюшья заалели три недлинные, рваные черточки!

И снова две рыси оказались напротив друг друга, и снова вожак замер на месте, а княжич пошел вокруг, словно бы дразня своего страшного противника. Но теперь было видно, как тяжело дышит младший из поединщиков, как неуверенны стали его движения, как он поддергивает левую заднюю лапу, словно пытаясь на ходу смахнуть проступившие сквозь шерсть капельки крови... Многие из числа наблюдавших за поединком решили, что его исход предрешен, но они не знали, что именно сейчас и начинается главное.

Ратмир, наблюдавший за схваткой из шатра вожака, вдруг заметил, как крытая холстом повозка, брошенная между шатрами приехавших накануне рысей, вдруг осветилась изнутри ярким, алым светом. В следующее мгновение этот свет исчез, оставив после себя неяркое, угрожающе-багровое свечение, а от повозки в сторону площади, на которой происходил поединок, потянулась тонкая, светящаяся алым, ниточка. Ратмиру сразу же стало ясно, что между волхвом стаи и младшим княжичем существует прочная ментальная связь, и Извар собирается помочь своему клеврету – поддержать его убывающие силы, влить в него энергию, заправленную магией! Он понял, что приближается момент, когда и ему надо будет вступить в эту грязную, подлую схватку!

Едва заметное, струящееся марево, окутывавшее все тело волхва начало уплотняться, утолщаться, затем медленно наливаться голубоватым свечением, и спустя пару минут волхв исчез совершенно, превратившись в ровно мерцающий чистым голубым светом шар!

Уже после первого броска вожака Извар понял, что Орт против своего «отца» долго не продержится. Это, впрочем, не было для него большим открытием, но волхв стаи подождал еще немного. Для него было важно сделать так, чтобы Орт победил... не слишком быстро – в последнее время юноша, которого он сам сделал «сыном вожака», стал слишком уж независимым, так что ему следовало напомнить, кому именно он должен быть благодарен своим возвышением! И сделать это надо было так, чтобы у юнца даже тени сомнения не возникало больше в том, кто должен править стаей!

Однако после третьей схватки Извар понял, что ему необходимо срочно вмешаться, иначе следующий бросок вожака мог стать последним для Орта, и тогда ему пришлось бы начинать свою интригу с самого начала, а обнаружить еще одного «внебрачного княжича» было бы слишком... сложно! Поэтому он быстро активизировал ментальную связь с княжичем, установленную давно и ставшую очень прочной, чтобы по этой тонкой незримой ниточке отправить своему ставленнику часть собственной, запасенной силы.

Первый энергетический импульс побежал к раненой, уже теряющей силы и уверенность в победе, рыси... И тут Извар непроизвольно улыбнулся, вспомнив, как в школе при университете их учили брать энергию у ягод, плодов, листьев, трав, животных, как готовить чудесные настои и отвары, удесятерявшие силы людей. Но никто не показал им, как просто взять силу у одного человека и передать ее другому, как, не прикасаясь к телу и пальцем, двумя-тремя словами лишить силы самого могучего воина. До всего этого он дошел сам! Сам!!! А они... не оставили его в университете – отослали обратно в стаю! О-о-о!!! Он до сих пор прекрасно помнил слова своего наставника, сказанные при прощании: «Ты, Извар, талантлив, но для второго посвящения одного таланта мало. Надо, чтобы в тебе горела любовь к людям...»

Но наставник не сказал, за что можно любить людей! И почему любовь к людям должна быть выше, чем любовь к самому себе, – он ведь тоже один из людей!

Улыбка увяла на его губах, и он вернулся к своему делу, к финалу давно затеянной им интриги! Завтра он улыбнется по-настоящему – и смерти вожака, не понявшего себе на беду, кто вернулся в стаю восточных рысей из университетской школы, и победе Орта – своей победе, своей завоеванной власти, и тому, что он, именно он, прогнал из земель стаи дважды посвященного волхва!

Тут какая-то тревога чуть кольнула его в сердце – Ратмир еще не покинул земли стаи, хотя его волчья банда и удалялась от лагеря вожака... Но завтра они точно пересекут границу, они уйдут и уже не смогут вернуться! Он им не позволит! А сейчас надо напитать Орта силой, энергией, чтобы следующий бросок вожака стал последним.

Извар направил еще один энергетический импульс, почувствовав, как его собственное тело стало легким, воздушным от потери отданных княжичу жизненных сил. Рука волхва протянулась в сторону, ухватила стоявший рядом кувшин с настоем и поднесла его горлышко к губам...

Но сделать глоток волхв не успел!

Перед его глазами прошла черная пелена, стирая форму и цвет окружавших его предметов. Тело его мгновенно обмякло, кувшин вывалился из разжавшихся пальцев, и из пришедшей темноты выплыло огромное, странно и страшно искаженное лицо... Извар не сразу узнал дважды посвященного волхва, княжича из стаи восточных волков. А когда узнал, в груди у него похолодело!

«Это... ты?» – Мысль Извара была вялой, безвольной, она никак не могла соперничать с мыслью, пришедшей в ответ.

«Да, это я... – холодно и жестко прозвучало в его голове, и от этого холода, от этой жесткости у него заломило в висках, а вдоль позвоночника пробежала леденящая судорога. – Неужели ты и в самом деле думал, что я уйду, что я позволю тебе считать, будто ты способен напугать дважды посвященного Миру?»

Волхв стаи ничего не ответил, ему было не до разговоров! Он попытался, было, противиться внедрению чужого разума в свой мозг, противостоять тяжелой, всесокрушающей мощи ментального воздействия, но сразу же понял, что обречен, что слишком много отдал «княжичу»... Хотя и без этой потери он вряд ли бы смог долго сопротивляться, ну а теперь... Теперь ему оставалось только с отчаянием следить за тем, как его личность, его «я» подавлялось чужой, холодной волей, стиралось, уничтожалось... Под чудовищной силой ментального давления его разум сломался, раздробился, осколки, остатки только что существовавшей личности еще пытались сохранить хотя бы видимость целостности, но и эти слабые попытки были жестко пресечены. И, наконец, тьма бессмысленности... безумия... безличности накрыла бывшего волхва стаи восточных рысей!