Текст книги "Хроники Шома"

Сашо ждал и Даниил завершил построение:

– Можно сделать дыру в тумане самостоятельно, но для этого необходимо потратить неимоверное количество энергии. После этого можно увидеть будущее и даже повлиять на него. Взгляд в прошлое также не всегда возможен по той же причине. Можно не только получать информацию о прошлом и будущем, но и влиять на него путём визуализации картинки итога или процесса.

Сашо, казалось, обрадовался и заискрился. Он сказал:

– Ты всё понял правильно в пределах своих возможностей. Кроме того, ты добавил от себя крайне важную вещь, причём всего одним словом, но очень точно. Ты осознал, что можно воздействовать не только на будущее, но и на прошлое, а значит и на настоящее. Но тут есть одна тонкость, которую ты сейчас не можешь понять, а именно, не всё можно менять в прошлом. События откорректировать не получится, а вот их восприятие и направления развития процессов в настоящем и будущем – можно и поправить.

У Даниила появилось ощущение, что Сашо что-то недоговаривает и тот отреагировал быстро и чётко:

– Совершенно точно, но той информацией, которую ты просишь, мои создатели так и овладели. Было много предположений и моделей, но ни одна не нашла подтверждения.

Даниил совершенно ошалел и естественно поинтересовался, а что же именно имел в виду Сашо, давая ответ на незаданный вопрос, и тут понял, что его мучало – непонимание природы тумана времени. Сашо подождал, пока собеседник придёт в себя и продолжил:

– Самым простым было бы признать, что дело во флуктуациях и закрыть тему. Однако оказалось, что туманом можно управлять, хотя и в небольших пределах. По мере изучения стало очевидно, что это не просто флуктуации, а влияние чего очень большого и внешнего по отношению к нам мира. Мы поняли лишь то, что являемся песчинкой в огромной вселенной, которая нам не доступна.

Даниил огорчился:

– А я думал, что ты всё знаешь.

Сашо, казалось, удивился реакции собеседника, что не помешало ему подвести итог беседы:

– Не спеши, со временем ты сможешь общаться с сущностями, которые, вероятно, владеют такими знаниями. Я помогу тебе с ними найти контакт, хотя с некоторыми ты уже давно близко знаком.

Даниил понял, что необходимо остановиться, пока его разум не повредился безвозвратно и погрузился в бытовые проблемы на несколько дней. Контакты с Сашо стали редкими. В свободное время Даниил старательно анализировал всё, что хранилось в его памяти, и убеждался, что противоречий между его опытом и накопленным объёмом знаний с идеями, почерпнутыми у Сашо, не обнаруживалось.

Визит батюшки

И тут произошло событие, которое отвлекло Даниила от общения с Сашо и вернуло его в реальный мир. В полдень тёплого солнечного дня, которые радуют душу, особенно в конце лета, Даниил услышал, что кто-то подъехал на машине к его дому. Мотор затих и почти сразу раздался бодрый лай Нонейма. Даниил вышел на крыльцо и изумился. К нему в гости пожаловал местный батюшка. Его удивительно старый, видавший виды джип, подаренный кем-то из прихожан много лет назад, стоял с открытыми дверями на дороге, а сам батюшка, нисколько не напуганный Нонеймом, уже вошёл внутрь, закрыв за собой калитку. Поздоровавшись, мужчины вошли в дом, ибо ясно было, что батюшке надобно о чем-то важном поговорить.

Войдя в дом, отец Фёдор, а именно так к нему обращались в приходе, осмотрелся и изумился, увидев в красном углу избы лампадку и три иконы. В центре стояла освящённая в монастыре на севере Греции.

Две другие с лампадкой, полочкой и занавеской остались от прежних хозяев дома и прошли через золотые руки знакомого реставратора. Он работал с ними больше полугода, но зато привёл в почти идеальное состояние. Почти загубленные иконы, написанные в конце 16-го или в начале 17-го веков, смотрелись отлично. Множество подобных икон было украдено или выкуплено за гроши у сельчан и из церквей в дикие 90-ые и проданы коллекционерам на запад, а эти уцелели, поскольку выглядели просто ужасно.

Подумав, Даниил предложил собеседнику не спеша посидеть и попить хорошего чаю с травками. Пока Даниил хлопотал на кухне, собирая к чаю, он с удивлением обнаружил, что в сахарнице нахально пирует жирная муха, а ведь насекомых в доме не наблюдалось с момента появления Сашо. Осмотревшись, он понял, что Сашо исчез, что его очень насторожило, однако через секунду в голове раздался знакомый голос:

– Не беспокойся, я не буду вам мешать, общайся и перестань думать о всякой чепухе вроде нечистой силы, которая исчезла при виде священнослужителя.

Облегчённо вздохнув, Даниил вернулся к гостю и устроился напротив него в своём старом кресле.

Батюшка пил чай и явно никак не мог начать разговор о том, что его привело в этот дом на окраине деревни. Чтобы как-то снизить напряжение Даниил поинтересовался у батюшки:

– Отец Фёдор, Вы сами приехали или с Кузьмичом?

Батюшка рассмеялся:

– Я с тех пор как у нас появился Кузьмич за руль больше не сажусь без крайней надобности.

Даниил улыбнулся в ответ:

– А что же я его не видел, когда Вас встречал?

– Так он улёгся на травку под солнышком и умудрился уснуть даже раньше, чем я вошёл в калитку, – ответил батюшка и продолжил – Вот уж действительно божий человек стал, спокоен, основателен, не пьёт и не курит. Работает столько, сколько может, причём в охотку. А ведь до того как к нам прибился столько намучался.

Он задумался и мягко спросил:

– Вам это Даниил, интересно?

– Конечно, – подтвердил из своего кресла Даниил, понимая, что собеседнику необходимо нащупать контакт, прежде чем перейти к тому, ради чего он и приехал.

– Ну, так вот, подарили нам этот самый ужасный автомобиль, и я вспомнил молодость, а права у меня были давно, и, покатавшись по посёлку, поехал в Муром по делам церкви. Там я на самом въезде в город, уворачиваясь от нахала, поддел бампером мужика, который тихо брёл по обочине. Он, бедолага, отлетел на пару метров и остался лежать. Я думал, что всё, грех смертный совершил – насмерть зашиб человека. Уже собрался помолиться за него, как тот присел и, увидев меня в рясе, рассмеялся.

– Сильно зацепили?

– Слава Богу, слегка. Я уговорил его сесть в машину, хотя Кузьмич изо всех сил упирался и просил не беспокоиться, уверяя, что он не пострадал. Но я настоял и отвёз болезного в травмопункт, где его осмотрели, пока я занимался своими делами, и обнаружили пару сломанных рёбер и несколько синяков. Поговорив с ним, я понял, что ему вообще некуда идти, в кармане чуть-чуть денег и паспорт со справкой об освобождении из колонии строгого режима. И я взял его с собой. Я чувствовал, что ему это очень надо.

Батюшка кашлянул и взглянул на Даниила, который внимательно слушал рассказ гостя и, убедившись, что интерес к истории Кузьмича не пропал, продолжил:

– На нашей территории стояла маленькая, но вполне крепкая служебная постройка и я предложил ему пока пожить в ней, а кормиться в трапезной вместе со всеми. Он обрадовался и согласился, а я забыл про него почти на неделю, очень много тогда хлопот навалилось.

Но на всё божья воля, и по прошествии некоторого времени Кузьмич попался мне на глаза. Я спросил, как он себя чувствует, как устроился и не нуждается ли в чем-нибудь. Он просто пригласил меня пройти к нему в жилище. Такого я не ожидал. Из крохотного помещения он сделал уютное гнёздышко, но это было не самым главным. В углу на полочке стояла икона из дерева, натёртая маслом. От неё шёл какой-то тихий свет, как будто он вложил в доску часть души и, теперь икона освещала его жилье.

Я благословил его и предложил остаться при храме – работы в храме всегда много. Он, не раздумывая согласился. Кузьмич оказался ещё и хорошим водителем, с тех пор уже больше десяти лет я не сажусь за руль, за что ему огромное спасибо.

Даниил встал со стула, подлил чаю себе и собеседнику. Батюшка с удовольствие выпил несколько глотков ароматного напитка и продолжил рассказ:

– Кузьмич однажды рассказал мне свою жизнь буквально несколькими словами, от которых стало жутко. Вырос он в коммунальной квартире в семье алкоголиков. Едва окончил школу, сразу пошёл в армию и попал в Афганистан. Там его легко ранило и контузило. Провалялся несколько лет по госпиталям, вернулся, а жить негде, родителей черные риелторы успели извести вместе с соседями и продали квартиру какому-то новому русскому. Приютили Кузьмича лихие ребята, и через несколько лет попался он с оружием на разборке и получил двенадцать лет строгача. Вот только-только вышел и такое везение – попал под мою машину и нашёл себе надолго пристанище.

Даниил хмыкнул:

– Ничего себе везение, а ведь всяко бывает, тем более машина большая, тяжёлая.

Батюшка с улыбкой ответил:

– На всё воля Божья. Так вот, перевёл я его жить в пристройку к храму, которую он быстро привёл в чудесный вид. Кроме работы по хозяйству и уходу за нашим вездеходом вырезает замечательные деревянные иконы, он этому ещё в колонии научился. После освящения, дарит прихожанам и денег не берет. Исправно молится, грехи замаливает, а какие у него грехи, – вздохнул батюшка, – ведь если что и наделал, то не ведал что творил.

Батюшка завершил рассказ и встал с кресла, разминая ноги. Голос у него был красивый, прекрасно поставленный за годы работы в храме и Даниил почувствовал себя в состоянии транса, попав под гипноз опытного пастыря. «Ого» – подумал Даниил: – «сейчас меня будут пытать, знать бы ещё за что».

Батюшка вернулся в кресло и ласково спорил:

– Догадываетесь ли Вы, о чем пришёл поговорить?

– Кажется, да – ответил Даниил, глядя в глаза сидящему напротив хитрому и умному человеку.

Сделав небольшую паузу, чтобы внутренне приготовиться к каверзным вопросам, продолжил:

– Ну а мне, собственно, нечего скрывать, спрашивайте отец Фёдор.

Батюшка ещё разок прокашлялся и аккуратно начал:

– Дело в том, Даниил, что о Вас молва в окрестностях идёт всякая, кстати, и дурная тоже. Вроде как колдовством промышляете, чудеса всякие делаете. Ну, к примеру, девочку умирающую излечили, а про кочергу все в округе знают. Сеня – тракторист её по всему району возил и даже в храм принёс, балбес, тьфу, тьфу!

Он перекрестился и добавил с лёгким нажимом:

– А чудеса творить, так это промысел божий, а не смертного.

Даниил воздел театрально руки к небу и возопил:

– Господи, да что же это такое! Девочке только сбор травок и заварил, да рядом посидел, музыку послушали, она успокоилась и потом почти две недели в больнице лечилась. А кочерга – ну так она из железа совсем плохонького сделана, в огне забыл – она и скукожились вчистую. Не занимаюсь я колдовством, только травки иногда собираю, вот и Вам, отец Фёдор, в чай положил без всякого умысла, однако. И вообще, не делай людям добра, а то инквизиция придёт, на костёр отправит…

Завершив тираду и изобразив отчаяние на лице, Даниил устало опустил глаза в пол, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не расхохотаться. Подумав, встал, открыл ноутбук и быстро нашёл те записи, которые помогли ему в ту дождливую ночь спасти ребёнка. Несколько минут в избе царствовали латиноамериканские барабаны, потом Даниил остановил проигрыватель и вопросительно посмотрел на собеседника.

Батюшка заёрзал и даже смутился немного:

– Ну что Вы говорите, ну какая в наше время инквизиция? Только о покое в своём приделе забочусь. Посудите сами, как Вы тут поселились, в деревне ни одной серьёзной драки с поножовщиной не случилось, народу приезжего сильно прибавилось, а в соседних деревнях, ну во всем как эта, всё по-прежнему осталось и даже хуже стало. В храм из вашей деревни больше десяти человек ходить стали на богослужения, говорят, что Вы им насоветовали. Трое мужиков вообще пить бросили! Где же такое видано. Нечисто дело, говорят люди, вот и пришёл я к Вам познакомиться, поговорить, понять, что людям сказать, ежели спросят.

С чувством выполненного долга Батюшка откинулся в кресле и поднял глаза к небу.

Даниил мягко посмотрел на собеседника и подумал: «А ведь прав он в чем-то. Спокойно как-то в округе, не иначе как потому, что элементалей, людей будоражащих, употребил на закуску. Ведь чуял, что заметят его странности, а всё равно жил по собственному разуменью, теперь вот надо отмазываться, чёрт побери». Он вздохнул, и ответил смиренно:

– Батюшка, не знаю я, что тут происходит. Я ведь просто устал от работы и суеты города, вот и решил побыть на природе, никому не мешая. Родня мне помогает, проблем особых нет – вот и живу тихо, по лесу и полям брожу, у огня в плохую погоду и в холода дремлю. Сами знаете, люди, ну так устроены, если беда случилась, им хочется чтоб хоть словом поддержал кто, вот и приходят сюда, в дом на краю деревни. А я что, не доктор ведь, кому врача посоветую, кого в церковь отправлю, к Вам, душа то в Вашем ведомстве обслуживается. Ну и помогаю, чем могу, например, внушением, что совсем плохо будет, если пить дальше будешь, вот некоторые и бросили и в храм пошли. Могу травок сбор дать, ну так это вроде церковью не запрещено. И вообще, я ведь не атеист, просто некрещённый и не хочу ни к какой церкви примыкать, хочу быть самим собой, – закончил речь Даниил и подумал: «Ну и зачем я напоследок такое залепил…»

В голове он услышал привычный ровный голос Сашо:

– Ну как, получается врать, не обманывая? Умеешь, однако. Но ты правильно делаешь, не надо лишнего о себе говорить.

– Ага, а у меня, можно подумать, есть варианты, ляпну чего не того, мало ли фанатиков в мире – ответил он Сашо, к счастью тихо и не очень разборчиво.

Поняв, что батюшка частично его услышал, добавил громко, обращаясь к тому и глядя в глаза:

– Простите, отец Фёдор, иногда заговариваюсь, совсем уже старый видно стал.

Батюшка понял произнесённое по-своему, и начал убеждать Даниила:

– Не о чем Вам, Даниил, беспокоиться, нету здесь не то что фанатиков, но и глубоко верующих, что бы какое злодеяние совершить над пожилым человеком, который тихо живёт и никого не трогает.

Сашо со своей стороны добавил:

– Если будет реальная опасность, то я тебя предупрежу, не надо волноваться.

Батюшка, видя замешательство, быстро добавил:

– Не волнуйтесь Вы так. Вон, вижу, даже побледнели чуточку. Я только потолковать заехал, смущенье у людей рассеять надо.

Сашо тут же продолжил:

– Не всё он говорит, боялся он, что к тебе народ начнёт ходить. Только секты ему не хватает.

От такого стереоэффекта Даниилу поплохело малость, он затряс головой и предложил батюшке ещё чашечку чаю с печеньем. Тот обрадовался смене темы и, улыбаясь, согласился. Чувствовалось, что он успокоился, увидев интеллигентного образованного человека, а не колдуна, а то и ещё хуже потенциального проповедника чего-нибудь безобразного. Напряжение ушло и два немолодых человека, усевшись в кресла за маленьким низким столиком, пили чай из приличного размера чашек и беседовали, как будто давно знали друг друга.

За чаем они разговорились, и чёрт дёрнул Даниила ляпнуть что-то вроде:

– Не делай людям добра потому как могут и в морду плюнуть.

За что и получил квалифицированную отповедь от батюшки, который был искушён в подобных беседах не то что Даниил, который, однако, не удержался и выложил собеседнику любимый тезис:

– Если ты полагаешь, что сделал добро и ждёшь ответных действий или хотя бы благодарности, то ты всего лишь оказал платную услугу. А понятие зла – вообще выдумка от лукавого… – ожидая, что батюшка заведётся и вступит в дискуссию.

Но ничего не произошло, отец Фёдор спокойно пил чай и улыбался. Поставив чашку на стол, он добродушно заметил:

– Я ожидал что-то подобное услышать и это, конечно, ересь, но не опасная, с ней можно смириться.

Подумав, он продолжил:

– Вы понимаете добро на уровне человека. Для Вас добро то, что человеку хорошо, а у Бога свой аршин и его понятие о добре – духовные, связанные с вечными ценностями, а не с мирской суетой. Ну а зло – так всё, что идёт от Сатаны и есть зло.

Даниил удивился, насколько легко батюшка отмахнулся от проблемы, которая казалась ему весьма интересной и достойной обсуждения, но решил не продолжать и предложил:

– Не следует ли нам позвать Кузьмича, чаем напоить?

Отец Фёдор покачал головой:

– Не следует. Кузьмич никогда и ни к кому в дом не заходит, так уж повелось, да и мне пора, припозднился я, ещё дела по пути есть – и решительно встал.

Даниил проводил батюшку до машины, у которой на траве, раскинув руки и ноги, сладко спал богатырским сном Кузьмич. Почувствовав, что на него смотрят, Кузьмич мгновенно проснулся и вскочил легко, как юноша и, потянувшись так, что затрещали суставы, вопросительно посмотрел на подошедших к нему мужчин.

Батюшка ласково сказал:

– Поехали домой, Кузьмич, мы очень хорошо поговорили.

И они уехали, оставив за собой огромный шлейф пыли.

Кто ты, Сашо?

Сашо исчез и не появлялся, а Даниил не искал встречи, полагая, что всему своё время. В выходные, как обычно, собрались родичи, всё шло по отработанному годами сценарию, только младший внук несколько раз исчезал на час-полтора, а когда появлялся, на его мордочке было написано редкостное удовольствие. На вопросы родителей спокойно отвечал, что гулял с ребятами на другом конце деревни, хитро поглядывая на Даниила.

Прошло немало времени и Даниилу снова захотелось пообщаться с Сашо. Устроившись поудобнее в кресле перед огнём и убедившись, что пушистый шар привычно расположился в его руке, он попросил Сашо рассказать о себе. Собственно вопроса было два – есть ли у Сашо «братья» и «сестры» и почему именно ему, Даниилу, выпало счастье или несчастье встретить его на своём пути.

– Вопросы очень трудные и придётся потратить немало времени, чтобы ты смог понять ответы на них, – начал Сашо.

– Давай, я готов, – нетерпеливо сказал Даниил.

Казалось, что Сашо задумался, но это была просто пауза для того, чтобы Даниил сосредоточился:

– Начнём с самого простого – братьев и сестёр, как ты выразился. Конечно, таких хранителей памяти сделали много. И среди них нет совершенно одинаковых. Общее, конечно есть, а именно объем знаний, который получен каждым из нас при создании и мощнейший интеллект, какой только мог создать наш конгломерат цивилизаций. А вот индивидуальные черты максимально разнообразны для того, чтобы повысить вероятность адаптации к особенностям цивилизаций в тех мирах, куда нас закинет хаос после распада прошедшей свой круг вселенной.

Даниил удивился:

– Не понимаю, в чем могут заключаться индивидуальные черты. Разные программы обработки – вряд ли. Что же тогда уникально?

Сашо понял вопрос и пояснил:

– Речь идёт о наборе базисов, например, активность-пассивность или сочувствие-безразличие при поиске партнёра для контакта.

Тут Сашо сделал большую паузу, вызвав волнение у Даниила, и продолжил:

– Если пользоваться привычными для тебя терминами, то можно сказать, что память, процессор и программа у всех практически идентичны, а различаются души, вложенные в каждый артефакт при его создании. Только душа – вовсе не алгоритм обработки, как ты подумал, это то, что заложено в систему реакций при обучении. Неким зародышем подобных систем у вас можно считать программы нейросетей.

Даниил сделал вид, что понял, хотя вопросов было безумное количество, причём в основном абсолютно идиотских. Потому он попросил передышки и ответа на второй заданный им вопрос, который вертелся в голове уже давно:

– Почему ты выбрал меня, а не кто-то другого из миллиардов жителей планеты?

Сашо опять сделал большую паузу, как бы обдумывая ответ, а потом сообщил:

– Дело в том, что ты отличаешься от большинства людей в твоём окружении. Но не интеллектом или ещё чем-то, чем можно гордиться. Ты отличаешься от окружения тем, что рядом с тобой на всем пути почти от рождения идёт очень сильная сущность, которая постоянно помогает тебе и вытаскивает из ситуаций, в которые ты регулярно попадаешь по собственной инициативе. На земном уровне тебе помогает сущность, не так давно появившаяся на твоём пути и связанная с очень сильным эгрегором. Кроме того, есть ещё пара сущностей, которые ты приобрёл во время своих забав с шаманскими практиками и можешь с ними работать. А ещё…

Тут Сашо остановился, сделал интригующую паузу и добавил:

– Это потом, поскольку нам подобные сущности неизвестны, это что-то существенно более сложное и необъяснимое, но со временем, полагаю, тебе удастся с ними познакомить поближе. А пока, пройдись по своей жизни, вспомни, сколько раз случалось, что она вот-вот прервётся, но она продолжалась несмотря ни на что, и ты выходил из очередной передряги даже окрепшим.

Даниил загрустил, полагая, что теперь-то уж точно сошёл с ума, сущности какие-то вокруг развелись. Сам Сашо периодически представлялся ему плодом больного воображения, и лишь только его привыкший к аналитике разум сопротивлялся. Он всеми силами пытался сохранить себя, пытаясь найти хоть какое объяснение происходящему, кроме простого помешательства. И это ему пока удавалось, поскольку, во-первых, имели место железные факты, не вписывающиеся в обычные законы природы, а, во-вторых, никто из окружающих не замечал каких-либо отклонений в поведении Даниила.

В конце концов, Даниил поймал Сашо и настойчиво попросил познакомить его с «хранителем», как он себе представил первую в ряду сущностей, обнаруженных Сашо. Тот и не думал возражать, но предупредил, что нужен соответствующий момент.