Текст книги "Черный сокол. Снайпер из будущего"

Глава 2

Подпрыгивая на кочках, белая «Нива» катилась по заброшенной лесной дороге. Под днищем скреблась и шуршала густая трава. Через раскрытые окна в салон лились неповторимые запахи осеннего леса. Пахло травами, хвоей, пылью и чем-то еще, чему Роман Горчаков затруднялся дать определение.

– Уф! – выдохнул он сквозь зубы и нажал на тормоз. – Черт меня понес по Ярославскому шоссе! Надо было на развилке на Московское свернуть и подъехать с другой стороны.

Дальше пути не было. Старая дорога между деревнями Рязанцы и Киримово, на которую Горчаков недавно свернул, вначале показалась ему вполне проходимой. Но не проехав и полутора километров, Роман уперся в заросли лещины с торчащими то там, то здесь молоденькими березками и елями.

Недовольный собой, Горчаков выбрался из салона и постоял, прислушиваясь. Но кроме шелеста листвы над головой и стрекота кузнечика где-то в траве он ничего особенного не услышал. Роман задумчиво почесал затылок. На сегодня он планировал чисто ознакомительную поездку, что-то типа разведки местности.

Нет, в глубине души он, конечно, надеялся: чем черт не шутит, а вдруг ему вот прямо сейчас возьмет да и улыбнется госпожа удача. Не все же ей кормой поворачиваться!

Поэтому Горчаков ехал, не шибко газуя и с открытыми окнами. Голос человека, не говоря уж о мычании коровы, он бы непременно услышал. Попутно он собирался замерять магнитный фон своим новым прибором.

«Ну, да ладно, мы не гордые, можем и пешком прогуляться», – решил Роман.

Он достал магнитометр, запер машину и тронулся в путь. Отсюда до деревни Рязанцы надо было пройти еще пару километров. Сама деревня Горчакова не интересовала, до нее он мог бы с комфортом доехать и по Московскому шоссе.

В эти места Романа привлекла любопытная история, которую он нашел в «Справочнике сталкера» группы «Космопоиск». Там были опубликованы воспоминания жительницы деревни Рязанцы, которая со своим ухажером как-то вечером шла по старой дороге на Киримово. Проходя через лес, молодые люди внезапно услышали голоса, лай собак, мычание коров, шум и смех. Они испуганно огляделись и поняли, что звуки доносятся с совершенно пустого места. Не было там никакого жилья, только лес. Девушка и парень какое-то время простояли в полной растерянности, а потом тихонько отступили подальше от странного места и быстро пошли в сторону своей деревни.

По мнению Горчакова, эта история тянула на акустический хрономираж. Обычные-то миражи физики давным-давно объяснили. Но вот как быть с теми случаями, когда люди видят картины, отделенные от них не расстоянием, а самим временем?!

Роман имел собственную версию устройства Вселенной, чем невероятно гордился. И в эту его модель хрономиражи укладывались почти что идеально. В мечтах Горчаков видел себя в роли изобретателя Шурика из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Он очень надеялся, что когда-нибудь тоже сможет сказать: «Я могу пронзить пространство и время! Я могу продвинуться на сто, на двести лет назад и увидеть древнюю Москву!»

Поэтому Роман активно изучал те аномальные зоны, в которых время, по утверждению очевидцев, выкидывало различные фортели. Он много раз бывал в Пермской аномальной зоне, прозванной М-ским треугольником. Там действительно отставали или даже вовсе останавливались часы, но Горчаков пришел к выводу, что завихрения времени здесь ни при чем. По его мнению, в Молебкинском треугольнике во всем были виноваты электромагнитные поля, которые портили электронику и механические часы.

После неудачи на Урале самые большие надежды Роман возлагал на Самарскую Луку. Там хрономиражи регулярно наблюдались аж с десятого века. Кое-какую информацию он в Жигулях собрал, но мало, на таком материале межпространственную машину не построишь.

Тем не менее Роман продолжал надеяться и верить. Сейчас он больше всего походил на пробирающегося по лесу сапера. Горчаков шел, выставив перед собой магнитометр и уставившись на его стрелку. И вдруг она заметалась! А потом Роман услышал за спиной чьи-то осторожные шаги. Он резко развернулся. Но сзади никого не было. Горчаков утер выступивший на лбу пот, двинулся дальше и услышал позади хруст ветки под чьей-то ногой. Роман вздрогнул, и тут до него дошло! Он с облегчением выдохнул и медленно повернулся. Зашуршала пожухлая трава, как будто невидимка приближался к Горчакову.

– Да пошел ты! – весело сказал ему Роман и отступил на несколько шагов.

– Да пошел ты! – услышал он из пустоты собственный голос и вздрогнул, несмотря на то что был к этому готов. Очень уж непривычно. Так и в самом деле можно во всякую чертовщину поверить.

Сказать, что Горчаков обрадовался, значит, не сказать ничего. Роман был просто в восторге.

– Охренеть! – сообщил он ближайшему дереву.

И тут же зажал себе рот ладонью и шагнул в сторону.

– Охренеть! – прозвучало над ухом.

«Прикольно, но лучше помолчать, – решил Горчаков. – Надо же! Я, блин горелый, в такую даль ездил, – подумал он, – а то, что мне нужно, нашел в сорока пяти километрах от Москвы! Нет, Рома, ты не прав, – одернул он себя. – Появись ты здесь в другое время, ничего бы ты не увидел. Это да!» – согласился Горчаков со своим внутренним голосом, потому что тот был прав.

Все дело было в солнечной активности. Именно она заставила Романа бросить другие дела и поехать к ближайшей аномальной зоне, отмеченной на его подробнейшей карте, в которой разными, понятными только составителю значками были помечены все места, где хоть раз происходило что-то необъяснимое.

Предыстория этого похода была такова.

В последние несколько дней в природе творилось что-то неладное: вспышки на солнце следовали одна за другой, от чего на Земле бушевала затянувшаяся геомагнитная буря. Вчера вечером над Москвой полыхало настоящее северное сияние – потрясающее зрелище!

Выглядело это так, будто воздушные потоки каким-то чудом обрели цвет. Мерцающие зеленым светом реки неслись над столицей, закручивались в водовороты и срывались ступенчатыми водопадами. Красиво! Ничего не скажешь.

Вот только пока длилось это шоу, невозможно было никуда дозвониться. Эта маленькая неприятность и подтолкнула Горчакова к мысли с утра пораньше смотаться за город и прокатиться по заброшенной дороге у деревни Рязанцы. Правда, сначала пришлось звонить начальнику и выпрашивать отгул, но это уже пустяки по сравнению с результатом.

«Оно того стоило! – думал довольный, как кот у сметаны, Роман, – это вам не какие-то там отставшие часы. Здесь все серьезнее. Прежде подобное «эхо» только в аномальных зонах Англии слышали. Да и то редко. Это же не классический вариант, когда звук отражается от каких-то предметов, это ЭХО долетает из другой реальности. Человек слышит самого себя, идущего в Прошлом Времени две-три секунды назад. Здесь есть локальное искажение пространства-времени, – с замиранием сердца подумал Горчаков, – а если еще вспомнить звуки несуществующей деревни? Ух, египетская сила! Мне бы только параметры засечь. А чего я тут стою? – спохватился размечтавшийся Роман, – пока зона активна, надо срочно отметить ее границы, и бегом домой за «тяжелой артиллерией», – так он называл приборы для детального изучения электромагнитных полей.

Горчаков положил магнитометр на землю, в том месте, где его стрелка начала плясать, и быстрым шагом пошел обратно к машине. Он собирался достать из багажника топор, наделать колышков, затем с помощью прибора определить контур аномальной зоны и отметить его. На ходу взволнованный Роман подумал, что с помощницей было бы быстрей, но дочь в этом году поступила в медицинский колледж.

А прежде Вика часто помогала ему в изысканиях. Сначала Горчаков решил, что это у нее не серьезно. Ну, просто захотелось девчонке выглядеть в глазах одноклассников крутой сталкершей, ан нет. Вика увлеклась этим делом по-настоящему.

Мысли о дочери напомнили Роману о последнем разговоре с братом. Жена хотела познакомить того со своей подругой, но Олег сказал, что со своей личной жизнью он как-нибудь и сам разберется.

– Ну и характер у младшого, – пробурчал себе под нос Горчаков, открывая багажник «Нивы», до которой он как раз добрался, – никакой дипломатичности! Рубит сплеча все что думает! Мать ему уже и так, и этак: жениться, мол, пора. Двадцать восемь лет, куда еще тянуть? Годы пролетят, не успеешь и заметить. Мне вон в этом году сороковник стукнул, а кажется, только недавно из армии вернулся. А ну его! – закрыл тему Роман.

Достав топор, он начал оглядываться в поисках подходящего материала. Младшего брата Горчаков любил и гордился – как-никак, а братец чемпион мира! Одна беда: Исторический Средневековый Бой Роман настоящим спортом не считал и часто сожалел, что Олег ушел из бокса.

– Вот если бы он там призы брал, – вздохнул Горчаков, – таким родственником и похвастаться было бы не грех. А так приходится каждому объяснять, что это за спорт такой – ИСБ.

Занятый своими мыслями, он не обратил внимания на донесшееся из леса мычание коровы. Потом залаяла собака.

– Ешкин кот! – Роман бросил топор и ломанулся через кусты, как лось во время гона. Ветки больно хлестали по рукам, но он не обращал на это внимания.

Горчакову понадобилось лишь несколько минут, чтобы добежать до того места, где он оставил магнитометр. Вернее, не совсем до того. До прибора он так не добрался. Еще на подходе он разглядел меж деревьев призрачные силуэты.

Остановившись шагах в десяти от хрономиража, запыхавшийся Роман ставшими вдруг непослушными пальцами выудил из кармана телефон и включил камеру. Его трясло от возбуждения. Картинка в телефоне металась и прыгала. Горчаков прижал руку к шершавой, пахнущей сосновой смолой коре ближайшего дерева. Стало получше.

– Надо же, надо же, – шептал Роман.

Это была фантастика! Прямо какой-то голливудский спецэффект! Он видел перед собой настоящее древнерусское село. По зеленому не по-осеннему лугу вилась серая лента дороги. Вдоль нее были разбросаны деревянные домики: низкие, с узкими, как амбразуры дотов, окошками, срубленные из потемневших от непогоды бревен. Горчаков вспомнил, что такие оконца назывались «волоковые». О том, что это было именно село, а не деревня, говорила высокая деревянная церковь. Еще Роман видел женщину в ближайшем дворе и мальчишку лет двенадцати, который загонял хворостиной корову в ворота.

Через все это просвечивались деревья, но изображение было четким. А еще был звук. Роман понимал, что он стал свидетелем редчайшего явления. Обычно бывает что-то одно. Если картинка, то как немое кино. А чтобы вот так, со звуком, таких случаев – раз-два и обчелся.

«Фильм» продолжался четыре с половиной минуты. Потом все исчезло. Без всякого перехода – раз, и нету. Несколько секунд Горчаков стоял не в силах пошевелиться. Потом опомнился и бросился искать побывавший в мираже магнитометр. «Надо записать показания, вдруг пригодится», – подумал он.

Глава 3

Узел с одеялами, подушками и постельным бельем никак не желал пролезать.

– Ну что ты будешь делать! – раздосадованному Олегу надоело изображать из себя Санта-Клауса, чей здоровенный мешок застрял в дверях.

Он свалил узел на крыльцо и с трудом подавил желание как следует его пнуть. Горчаков критически осмотрел дверной проем, но так и не понял: то ли дверь была и впрямь узковата, то ли это он сам переусердствовал в желании захватить все сразу.

– Ладно, – махнул рукой Олег, развязал узел, быстренько перетаскал вещи и вытер честный трудовой пот.

Горчаков давно собирался сделать что-то с квартирой, доставшейся ему в наследство от деда. Новые обои и напольное покрытие – это само собой. Еще он хотел снять все двери и навесить что-то симпатичное и веселенькое, а то вид какой-то казенный. Но больше всего претензий было у него к старой, еще советской ванне. Надоело Олегу топтаться в тесном корыте под душем, а потом корячиться с тряпкой, убирая разлитую вокруг воду. Поэтому ванну он планировал убрать и установить что-нибудь эдакое, заграничное, пониже и пошире. И обязательно огородить прозрачным пластиком, чтобы получилась нормальная душевая.

И вот теперь, когда он немного подзаработал на турнире, Олег решил это дело больше не откладывать, а заняться ремонтом немедленно.

Возвратившись в Москву, Горчаков сразу же начал укладывать вещи и перевозить их на родительскую дачу.

Дальше он собирался нанять бригаду таджиков, оставить им ключ от квартиры и спокойно заниматься другими делами. А они у него были! Олегу не терпелось разобраться со своим трофеем, взятым им в честном бою у замка «Черного сокола».

Из-за найденной под деревом штуковины Горчакову пришлось покинуть Францию чуть раньше, чем он планировал.

Его появление в замке с раненым мужчиной на руках вызвало настоящий переполох. Передав пострадавшего в руки медиков, Олег побежал обратно, чтобы приволочь еще и преступника, а за ним увязалась целая толпа из участников турнира. Араб оказался прытким, он сумел как-то выбраться из ботинок со связанными шнурками и из брюк. Тратить время на освобождение рук он не стал, а сразу пустился наутек, без штанов и босиком. Еще чуть-чуть – и он бы удрал. Но мужику крупно не повезло: три десятка тренированных спортсменов рассыпались по лесу и быстро изловили злоумышленника.

К тому времени, как торжествующие охотники привели в замок бесштанового пленника, уже успела приехать полиция. В итоге Горчакова забрали в участок для дачи показаний. Свою мечту о душе и ужине он сумел осуществить только ближе к полуночи.

Но и на этом приключения не закончились. Наутро его подняли ни свет ни заря бравые парни в синей форме и смешных фуражках. Господа полицейские потребовали отдать им кусок свинцовой трубы, который Олег якобы унес с места преступления.

– Месье, я не понимаю, о чем идет речь. Кесь ке се, месье? Какая, на хрен, труба?! – отвечал Горчаков, глядя в лица служителей закона «честными» глазами.

С нахальными усмешками французы сунули ему под нос ордер и перерыли все вещи. После чего покинули номер, даже не извинившись.

– Вот козлы! – проводил их добрым словом Олег.

После утреннего происшествия Горчаков понял, что он загостился во Франции и ему пора на родину. На состязаниях второго дня турнира Олег хотел присутствовать в качестве зрителя. Но теперь его планы круто изменились. Быстро позавтракав в гостиничном ресторане, Горчаков вышел на улицу и уселся в стоявшее поблизости такси. В переводчике он не нуждался.

Как только Олег узнал, где будет проходить очередной чемпионат, он немедленно занялся французским. Надоело ему играть роль глухонемого.

От незнания языка Горчаков уже натерпелся в Варшаве, на «Битве Наций – 2012». Да так, что лучше и не вспоминать. «Все, с меня хватит!» – решил Олег после близкого знакомства с польским гостеприимством. Гордые поляки крепко не любили Россию и, едва заслышав русскую речь Горчакова, сразу переставали понимать не только слова, но и язык жестов.

Впрочем, в данной ситуации особых познаний в языке не требовалось. Олег сказал только одно слово: supermarché.

Супермаркет находился на той же улице, что и гостиница. Надо было проехать всего два квартала. Такси обогнуло гостиницу и выехало на проспект Насьональ, проходивший у подножия замковой горы. И тут Горчаков был неприятно удивлен, увидев на обочине несколько полицейских машин. Французские жандармы либо осматривали место происшествия при дневном свете, либо прочесывали лес в поисках важной улики, которая, вероятно, являлась мотивом преступления. Но Олег не верил, что они смогут что-то найти, даже если используют собак. Он не приближался к барбакану, а зашвырнул находку с разбега, когда до стены оставалось еще метров десять.

Приобретя в магазине ножовку по металлу, Горчаков вернулся в свой номер, сложил вещи и промаялся часа два, после чего вышел на разведку. Обойдя здание, он посмотрел на гору и обнаружил, что полицейские уехали. Обрадованный этим открытием, Олег вернулся в номер и позвонил в аэропорт Тура, пригородом которого фактически являлся Монбазон. Прикинув, сколько потребуется времени, он заказал билет на двенадцатичасовой рейс, сунул ножовку в пакет и отправился «на дело».

Горчакова беспокоил вопрос: а не установила ли полиция за ним слежку? Поэтому он шел не спеша, со скучающим видом – типа прогуливался. Ну и по сторонам посматривал внимательно.

Ничего подозрительного Олег по дороге не обнаружил, но решил подстраховаться. Зайдя в лес, он присел за деревом и выждал минут пятнадцать, чтобы узнать, не идет ли кто-то по его следу.

Никого не обнаружив, Горчаков двинулся по тропе. Шел он осторожно, стараясь не шуметь. Периодически Олег замирал на месте и прислушивался, но кроме отдаленного гула, долетавшего сверху из замка, где уже начались соревнования, никаких других звуков он не слышал.

Место, где вчера лежал раненый, было огорожено желтой полицейской лентой. Добравшись до барбакана, Горчаков прикинул, откуда он сделал бросок. Потом подошел к низкой стене, подпрыгнул, зацепился пальцами за край, подтянулся, нащупал ногой неровность грубой кладки, оттолкнулся и навалился грудью на гребень.

Перебравшись через стену, Олег около получаса потратил на поиски в густых зарослях, пока наконец не обнаружил злополучную трубу. Он придавил ее к земле левой рукой, а в правую взял ножовку. Надпилил, развернул, потом еще. Тонкий свинец поддавался быстро и легко. Обрезав расплющенный конец, Горчаков заглянул внутрь и увидел свернутые в трубку листы бумаги. Он вытащил рулончик и осторожно развернул. Бумага была грубой и шершавой, желтовато-серого цвета. Листов обнаружилось шесть, размером примерно как для принтера, только чуть шире. На четырех листах был текст, а на двух – чертежи с подписями.

Как понял Олег, на одном листе был изображен квартал какого-то города, а на другом…

– Черт его знает, что это может быть? Больше всего похоже на план сусликовой норы, – прокомментировал свою находку Горчаков, – или это пещера?

Старинные документы из чужой страны Олег вывез элементарно: купил офисную папку, сунул в нее расправленные бумаги и уложил в чемодан.

В первый же вечер дома Горчаков попытался понять, что же он такое привез. На каком языке текст, догадаться было не сложно. Вот только онлайн-переводчика со старофранцузского на русский в Сети не нашлось. Был и другой способ – изучить этот язык самому.

– Не-е-е, так я до китайской пасхи провожусь, – решил Олег, – надо найти специалиста! Только сначала с квартирой разберусь.

Разложив постельные принадлежности, Горчаков вышел во двор, забрал последний узел и закрыл багажник внедорожника.

Специалиста по старофранцузскому он вчера нашел. Не так это и сложно. В Москве можно найти кого угодно. Собственно, это и поисками назвать было нельзя: Олег обратился в МГУ и ему порекомендовали молодого преподавателя с романо-германского отделения филфака, который оказался чуть ли не его ровесником. Звали специалиста Игорь Петрович, и он согласился посмотреть тексты Горчакова.

И вот теперь, раскладывая полотенца и нижнее белье, находившиеся в последнем узле, Олег думал, как ему лучше поступить. Взять и вот так показать сразу все он опасался, тем более что там были и загадочные чертежи.

Горчаков сгреб в охапку носки и повертелся на месте, соображая, куда бы их пристроить, потому что в шкафу уже не осталось свободного места. Не придумав ничего лучше, Олег свалил их кучей на книги, которые до этого сложил на подоконник – вышло очень изящно.

– А мы вот так! – сказал Горчаков и задернул занавеску.

Облегченно вздохнув, он включил принтер, заложил в него бумагу и достал из чемодана папку с документами.

Сначала Олег скопировал лист, на котором было меньше всего текста. Он был верхним в стопке, и Горчаков решил, что это что-то типа вступления или пояснительной записки. Дальше он скопировал план «сусликовой норы» или пещеры. Олег не собирался его никому показывать. Дело было в том, что в одном из залов пещеры красной тушью была нарисована шкатулка, а под ней имелась длинная надпись. Горчаков хотел узнать: что это? Поэтому он нашел ножницы и вырезал часть листа со шкатулкой и надписью.

– Для начала хватит, – решил Олег, – а дальше посмотрим: стоит ли показывать остальное или лучше самому учить старофранцузский.

Переодевшись, Горчаков выгнал машину на улицу, запер дачу и прикрыл ворота. Садовое товарищество «Институтское» располагалось в пятидесяти километрах от столицы, по Ленинградскому шоссе. Сюда не было даже нормальной дороги: от поворота с трассы сначала шел узкий двухполосный асфальт, а затем разбитая, местами присыпанная гравием грунтовка. Поэтому дачники старались завершить сезон до того, как начнутся дожди, чтобы ненароком не увязнуть в грязи. Сегодня было уже восемнадцатое сентября, и народу в товариществе практически не было. Проезжая по узким улочкам дачного поселка, Олег заметил людей только на двух участках.

Рядом с закрытыми воротами садового товарищества стоял домик сторожа, которого в данный момент нигде не было видно. Горчаков вылез из внедорожника, открыл ворота, выехал, потом закрыл. Сторож так и не появился. Олег покачал головой, сел в машину и поехал в Москву.

До университета Горчаков добрался как раз к концу последней пары. Он нашел аудиторию, в которой читал лекцию Игорь Петрович, и встал напротив дверей у окна. Через какое-то время створки распахнулись, и коридор заполнили будущие филологи. Дождавшись, когда выйдут студенты, Олег вошел в зал. Преподаватель собирал бумаги и складывал их в портфель.

– Здравствуйте, Игорь Петрович! – поздоровался Горчаков, остановившись у стола.

– А, это вы, – поднял голову специалист по германо-романским языкам, – здравствуйте! Принесли тексты?

– Пока только один, – ответил Олег и полез во внутренний карман пиджака. – Вот, – протянул он сложенный листок.

Игорь Петрович сел за стол, развернул бумагу и начал читать сначала про себя. После первых же строчек он удивленно поднял брови и покачал головой. А дальше его физиономия и вовсе вытянулась.

– Э-э-э… послушайте, Олег Иванович… это… э-э-э… копии с подлинника? Или это просто розыгрыш? Поймите меня правильно, но я не верю, что подобный документ когда-либо существовал. Так что ваша просьба больше смахивает на шутку, – преподаватель строго посмотрел на Горчакова.

А тот даже как-то растерялся. «Что за ерунда? – подумал Олег, – что он там такого вычитал?»

– Игорь Петрович, я не знаю, с подлинника ли я снял копию, но за эти бумаги едва не зарезали человека, – холодно сообщил задетый Горчаков, – и быть может, вы наконец прочтете вслух? Я обратился к вам, чтобы узнать, что там написано.

– Извините, – повинился специалист, – я не хотел вас обидеть. Да, конечно, сейчас прочту.

Игорь Петрович дрожащими от волнения руками разгладил лежавшую перед ним бумагу и начал читать, сразу переводя на русский:

– Тучи над орденом сгущаются. И надо быть слепым, чтобы не увидеть этого. А я хоть и стар, но, благодарение господу, не слеп! Посему призвал я ныне братьев – рыцаря Гуго де Шалона и рыцаря Жерара де Вилье и дал им поручение: нынешней ночью тайно вывезти архив и казну ордена из замка Тампль. Сначала сушей в Ла-Рошель, где стоит флот ордена. А оттуда морем в наше шотландское командорство. Но все в руках божьих. И не дано никому знать помыслы его. Посему изъял я из архива самые важные бумаги, не решаясь доверить их судьбу изменчивой стихии. Бумаги сии я передал графу Филиппу де Боже, сыну друга моего, ныне, увы, почившего, дабы он укрыл их до поры до времени в стенах своего замка. Писано в четверг, в двенадцатый день октября тысяча триста седьмого года. Внизу подпись: «Милостью божьей, Великий Магистр ордена Бедных Рыцарей Христа и Храма Соломона, Жак де Моле».

Закончив чтение, Игорь Петрович поднял глаза на ошарашенного Горчакова.

– Олег Иванович, как я понимаю, самые важные документы из архива ордена тамплиеров находятся у вас? – спросил он вкрадчивым тоном.

– Э-э-э, – растерянный Горчаков не знал что ответить, – ну-у-у… в общем… да, у меня, – промямлил он.

– Мне бы очень хотелось с ними ознакомиться, – преподаватель вопросительно посмотрел на Олега, – из, так сказать, научного интереса, – добавил он. – А вообще вас можно поздравить! Если вы выставите эти документы на аукцион, то сможете выручить за них до двухсот тысяч фунтов.

Интерес в глазах Игоря Петровича Горчаков видел, но готов был поклясться, что к науке он не имеет никакого отношения.

– Я покажу вам бумаги, но чуть позже, – ответил Олег, – а пока не могли бы вы прочесть вот эту надпись?

С этими словами он достал и протянул специалисту кусочек, вырезанный из плана. Когда Игорь Петрович на него взглянул, Горчакову на миг показалось, что преподаватель сейчас грохнется в обморок.

– Здесь мы нашли ковчег Завета, но тронуть его не дерзнули, – начал преподаватель дрожащим голосом. – Потому что получили известие о падении Яффы. Другой гонец привез весть, что дорога на Антиохию перекрыта войсками Саладина. Скоро Иерусалим будет осажден неверными. Мы составили подробные планы и засыпали вход в подземелья под храмом Соломона. Восемь наших братьев поклялись, что доставят эти планы в Антиохию или умрут.

Игорь Петрович положил бумажку на стол, достал платок и вытер вспотевший лоб. Лишившийся дара речи Олег пытался переварить услышанное, но мысли путались, и получалось плохо.

– Если ваши бумаги подлинные, то вы, Олег Иванович, миллионер! – нарушил затянувшееся молчание преподаватель. – Я затрудняюсь сказать, сколько можно запросить с правительства Израиля за информацию о местонахождении ковчега Завета!

– Да, я тоже, – рассеянно кивнул Горчаков и сгреб со стола бумаги, – спасибо вам большое за помощь, извините, но у меня есть еще дела, я должен идти, – говоря все это, Олег пятился к двери, – всего доброго! – кивнул он и развернулся.

– Олег Иванович! – задержал его преподаватель.

– Да, – обернулся Горчаков.

– Мне право же неловко, но вы на машине?

– Да, – еще раз кивнул Олег.

– Тогда вы не могли бы меня подвезти? Здесь недалеко. Мой транспорт в ремонте, – смущенно улыбнулся Игорь Петрович.

– Да, конечно, без проблем! Буду рад оказать услугу! – рассыпался в любезностях Горчаков.