Текст книги "Ботаник"

Ага…кое-кого! Небось, к девке пойдет! Вряд ли в бордель, хотя… Кстати, а мой предшественник ни разу не был в борделе – по причине своей патологической брезгливости. Впрочем, и я не любитель пользовать шлюх. Хотя и приходилось, когда находился на нелегальном положении. Все со шлюхами – и я со шлюхой. Потом намывал себя, тер мочалкой, чуть кожу не снес. Противно! Сколько до меня с ней мужиков было? Соблюдали они гигиену, или нет? Нет уж…как кто-то сказал: «Я сплю только с замужними женщинами, и еще чтобы муж мне нравился». Цинично, но суть тут ухвачена.

– Старые сапоги надень, и старый камзол! – проскрипела Скарла, глядя на то, как я сползаю с кровати – Сейчас ведь побежишь как ненормальный в свой сад! Все люди, как люди – из лука стреляют, на конях скачут, мечом машут, а ты? Травкам нашептываешь! Ох, непутевый ты, непутевый! Бросил бы ты эти книжки, все зло от них! Не полез бы на полку, и башку бы не разбил!

– Надо мне – и полез – буркнул я, и оглянулся по сторонам – А где этот старый камзол взять? И рукавицы! Мне же не голыми руками в земле копаться!

Камзол мне тут же принесли, и даже помогли надеть. Уже другая девчонка, постарше и повыше. И не такая симпатичная, но все равно я снова возбудился, под радостное хихиканье Скарлы. Развлекается она, понимаешь ли! Ну да, гормоны кипят, и что? Повод для веселья?

Пока шел в сад, думал о том, что у меня есть сейчас два пути развития. Это как бы точка бифуркации, развилка. Я могу продолжить вести ту жизнь, которую вел мой предшественник, то есть стать незаметным ботаником, не участвующим ни в каких семейных мероприятиях, касающихся войны и тому подобных безобразиях. А могу объявить, что наконец-то я одумался и взялся за ум, а конкретно – обучаюсь владению мечом, стрельбе из лука, мечтаю срубить как минимум пару тысяч голов неприятеля, и хочу устроить свальный грех с толпой грязных девок, одна грязнее и дурнее другой. Тогда я стану своим для «моей» семьи, и тогда меня перестанут считать полудурком. Вот только в этом случае полудурком считать меня буду я сам.

Итак, что выбрать? Плыть по течению, стать как все, или продолжать гнуть свою линию, наплевав на последствия? Нет, мои дорогие…плевал я на вашу воинственность, на вашу «честь Клана», на ваши потуги приблизиться к Императорскому престолу. Я хочу жить тихо, как мышка – сидеть себе в норке, и не пищать.

Правду сказал лекарь – а чего мне переживать? Кусок хлеба всегда будет, крыша над головой…а что мне еще надо? Кусочек земли в саду, чтобы посадить мои травки! Библиотеку – чтобы найти какую-нибудь запретную книжку. Запретную не потому¸что в ней нарисованы акты совокупления мужчин и женщин, а потому, что в ней содержатся запретные знания! Те знания, которые стоят дороже всех кольчуг и мечей на свете! Только дураки думают, что сила в мече. Сила в разуме, дорогие мои дуболомы. Научившись владеть запретной магией, я стану сильнее всех. И тут главное – не попасться.

* * *

Клаш! Клаш! Клаш!

– Кий-я!

– Стоп! Альдис, поди сюда! Альдис! Не делай вид, что не слышишь! Лекарь сказал, что ты здоров! Отец велел тренировать тебя вместе со всеми! Сюда иди! Иначе отец разгневается и будет тебе будет плохо!

Будет, точно. Папаша отличается крутым нравом и абсолютной безжалостностью. Однажды он посадил меня…Альгиса – в комнату-карцер и продержал там целую неделю. Всего лишь за то, что я не смог выучить четыре сутры из Кодекса Чести, как он мне приказал. Все это время кормили меня только кашей на воде и поили простой водой. Да, с тех пор я выучивал все сутры. А в один прекрасный день выучил ВЕСЬ это проклятый Кодекс, который нахрен мне не нужен! Весь!

А помогло мне в этом опасное, гадкое, болезненное снадобье, о котором прочитал в одной старой книжке, лекарском трактате тысячелетней давности. Называется снадобье: «Эликсир памяти номер три». Почему взял третий номер? Потому, что рецепты первых двух оказались уничтожены плесенью и крысами. Прожорливые твари сожрали самое начало книги, так что «Эликсир памяти номер два» и «Эликсир памяти номер один» безвозвратно утеряны.

Ну…наверное – безвозвратно. Кто знает, может где-то и хранится такая же старая книга на старовсеобщем языке? Чем черт не шутит…

Так вот, «номер три» отличался, со слов автора эликсира, некими побочными эффектами. Например – головной болью. А еще – поносом. Когда учил это проклятый Кодекс – постоянно бегал в туалет, сжимая ладонями раскалывающуюся от боли голову. И что характерно – ни от поноса, ни от головной боли не помогали никакие снадобья. Ибо эти недомогания вызваны не природными причинами, а наведенными на меня собственными чарами.

Нет, так-то можно было бы снять боли магией, позвав на помощь лекаря-мага, но тогда эффект от снадобья памяти тут же бы совершенно исчез – об этом недвусмысленно сообщал лекарский трактат.

Почему я не использовал всем известный эликсир, именуемый «Снадобье памяти»? Да потому, что эффект от него кратковременный, час, не больше, и очень слабенький. Не сравнимый с «Эликсиром номер три». Тот действует сутки. И запомнить с «тройкой» можно с первого раза – даже такую нудную дрянь, как Кодекс. Теперь меня посреди ночи разбуди, спроси, что сказано в шестьдесят седьмой сутре – и я тебе сразу же отбарабаню: «Каждый воин должен следить за целостностью кожных покровов своих ног…» – ну и так далее. Вплоть до самой последней сутры, гласящей, что воин не должен есть огурцы, запивая их молоком. Кстати, какой идиот это придумал?! Внести такое в сутры?

Все смотрели, улыбались, ждали, когда я подойду. Здесь были мои братья, а еще – бойцы из замковой стражи. Часть потомственные стражники, часть – наемники, пожелавшие присягнуть клану за приемлемое жалованье. Самому молодому лет столько же, сколько и мне, старший – седой, грузный, могучий стражник Сигур, который катал меня на своих плечах, когда я был маленьким. Он подмигнул мне ободряюще, а я только вздохнул, подходя к мастеру над оружием Кендалу Оугу.

Кендал – высокий худой, длиннорукий мужчина лет сорока, признанный Мастер-мечник, а также умелый, на уровне того же Мастера, боец-рукопашник. Длинные руки, жилистое худое тело делали его похожим на богомола, а двигался он с такой скоростью, что любому из наблюдателей становилось ясно – этого типа можно убить только исподтишка, из лука либо арбалета. Боже упаси сталкиваться с ним в честном бою один на один!

Оуга несколько раз пытались переманить в другой Клан, но каждый раз у вербовщиков ничего не получалось. Кендал дал обет служить Клану Конто, и честно выполнял свой воинский долг – как это предписано в самой первой сутре Кодекса. Оуг был одним из самых честных людей, которых я знал. Прямой, как палка, несгибаемый, как перекаленный клинок. Его можно убить, но нельзя согнуть. Такой вот он уродился – пример к подражанию молодым воинам. Говорю это без иронии – если бы все люди состояли из таких, как Оуг – не было бы ни интриг, ни козней многочисленных врагов, да и врагов не было бы никаких – в этом я уверен на все сто процентов.

– Приветствую, Младший Наследник! – мастер над оружием отсалютовал мне деревянным тренировочным мечом, и я вздохнул, предвкушая, что сейчас будет.

– Приветствую, мастер Оуг – упавшим голосом ответил я – Мне бы не хотелось…

– Братец, всем плевать, что тебе хотелось, а что нет! – захохотал Третий Наследник Корд – Отец приказал, чтобы тебя тренировали! Чтобы у тебя меньше времени оставалось на глупое ползание по гнилым книжным полкам! Так что бери бокан, становись в строй и занимайся, как и все!

– Да, Младший Наследник – бесстрастно подтвердил мастер Оуг – Глава Клана приказал призвать тебя, как только ты будешь в силах стоять на ногах. Так что прошу тебя встать в строй, выполняя распоряжение Главы.

– Но я еще не в силах! – канючу, чувствуя как окончательно портится настроение – Я и бокан-то не удержу! Я еще не до конца вылечился!

– Вот тут и вылечишься…от своей дури! – хохочут братья, ласково помахивая темными тренировочными мечами из железного дерева. Им смешно, точно – поймали придурка, и сейчас его будут гонять. А мне не до смеха – меньше всего я хотел бы сейчас прыгать по двору под палящим солнцем, держа в руках тяжеленную палку. И в самом деле – не готов еще к таким перегрузкам! Но попробуй, докажи это отцу! Самодур – он и есть самодур. Самодуржавие, вот стиль правления нашего Клана! Впрочем, надо признать, как и любого другого.

Иду к навесу, где на стойках располагаются тренировочные мечи, выбираю себе по руке (они разной длины и разного веса), встаю в строй перед таким же как я по росту и возрасту парнишкой из стражников. Он таращит на меня глаза, веснушчатые щеки розовеют – то ли на солнце перегрелся, то ли переживает от осознания шанса врезать по кумполу одному из Наследников. Мне собственно плевать, что он там себе думает. Главное не встать в пару к одному из братьев – тот точно не преминет устроить мне хорошенькую порку. Без синяков не обойдется.

Странно так – я-Фролов ведь никогда не держал в руках тренировочного меча бокана. И вообще мечи для меня – киношный атрибут. И вот поди ж ты – машу этим мечом, будто так и надо. Руки-то помнят! Может для братьев я и совершенно бездарный придурок, но вот для этого мальчишки-стражника, которому вряд ли больше шестнадцати-семнадцати лет, я наверное где-то на уровне мастера. Ну, может не мастера, но мечом орудую гораздо ловчее, чем он! Даже умудрился разок выбить меч из его рук – когда в конце тренировки нам позволили небольшой спарринг.

Кстати, как ни странно – а мне понравились занятия с мечом. Это Альдину они были глубоко безразличны, и даже противны, а я, видавший виды землянин, с удовольствием сейчас позанимался. Занятия в тренажерном зале гораздо более трудоемки, особенно, если тебе уже семьдесят лет. Но ведь я пересиливал себя!

И еще: я всегда любил единоборства, разбираюсь в них на уровне черного пояса, так что мне было бы очень интересно посмотреть – чему учат здешних бойцов. Вот только демонстрировать то, что я умею – думается, пока что нельзя. Чувствую, что лучше бы не высовываться, и остаться в глазах моей родни тем, кем я сейчас являюсь – ботаником, неспособным проявить себя в бою.

После занятий я шел в свою комнату едва волоча ноги. Устал! Да, все-таки Альдис не шибко утруждал себя физическими упражнениями. А может это последствия удара по голове? А что – слабость, пониженный жизненный тонус, одышка – разве это не может быть следствием тяжелого ранения? Ведь запросто может!

Пока шел – передумал идти в свою комнату. Завернул за угол и потащился в старую часть замка, которая практически не использовалась. Туда, откуда меня недавно притащили буквально на руках – в Старую Библиотеку.

И не пройдя и ста шагов в коридоре наткнулся на стражника, преградившего мне дорогу! Что это за хрень?!

– Прости, Младший Наследник, но Глава Клана запретил посещать эту часть замка.

– Я Наследник! Какого демона?! – я подступил к стражнику в упор, съедая его взглядом. И правда, какого черта?! Это и мой замок тоже! Я Наследник Клана!

– Извини, но насчет тебя Глава отдал отдельный приказ – не пускать! А если ты станешь настаивать, или попытаешься воспользоваться колдовством, чтобы убрать меня со своей дороги, доложить Главе для принятия мер. И велено тебе передать, дословно: «Никакой библиотеки! Запрещаю ее посещать под страхом наказания!» Вот так, Наследник…

Глаза стражника смотрели на меня пристально, и в них я не видел ни насмешки, ни угрозы. Мне кажется, он меня даже жалел. И это почему-то бесило меня больше всего. Как они все смеют?!

Я ничего не сказал. Развернулся, скрипнув зубами, и быстрым шагом пошел прочь, по направлению к своей комнате. И куда только делась усталость?! Шаг был легким, бесшумным – сейчас шагал не Альдин, сейчас шагал Чистюля – «чистодел» и «чистильщик», за плечами которого сотни исполненных целей.

Только дойдя до самых дверей моих апартаментов, я немного пришел в себя, и даже удивился – а чего меня так возбудили слова стражника? Этого и следовало ожидать. Я неосторожно подверг опасности свою жизнь, а потому отец принял единственно верное решение, чтобы уберечь своего неуклюжего и непутевого сына от неминучей гибели – закрыл эпицентр опасности для его посещений.

Честно сказать, старая библиотека и в самом деле была источником повышенной опасности. Прогнившие полки, заполненные тяжеленными книгами, тронутыми тлением, провалившиеся местами деревянные полы, из-под которых вылезали крысы, объедавшие кожаные переплеты древних собраний мудрости. Отец всегда критически относился к ученым мужам, считая их бесполезными болтунами, отнимающими время и деньги у наивных аристократов – любителей науки. Единственными учеными, которых он признавал, были лекари-маги, и маги, занимающиеся исследованиями в области боевой магии. То есть те ученые, которые работают на войну. Остальных – «ботаников» – он откровенно презирал. О чем не раз и не два сообщал громогласно, при стечении множества слушателей и почитателей.

Я не вошел в апартаменты. Постоял, раздумывая, около минуты возле двери, и…пошел по коридору дальше, туда, где в стене был вделан туалет. Да, именно в стене – дыра, и в ней оборудован деревянный сортир – со стульчаком, все, как полагается. Дырка – прямо над рвом, наполненным водой. Конструкция ничем не отличающаяся от таких же – но только в земных замках, где на стенах до сих пор видны наросты и натеки средневекового дерьма. Цивилизация, однако! Ватерклозета тут нет, как нет.

Нет, я не пошел в туалет. Повернув вдоль стены, дошел до тупика, в котором находилась как у нас говорят – «бендешка», то есть подсобное помещение, кладовка, в которой хранили метла, веники, тряпки для мытья полов и всевозможной конструкции швабры. Сейчас тут никого не было – это помещение использовали редко, даже сдается мне – совсем не использовали. Были бендешки и поближе к жилой части этого крыла замка, и не одно тако помещение.

Я вошел в бендешку, предварительно оглянувшись по сторонам и убедившись, что меня никто не видит, подошел к стене, и выбрав нужные камни нажал на них одновременно, как следует упершись ногами в каменный пол. Камни, каждый размером с человеческую голову, мягко, плавно, хоть и не без усилий – ушли в стену, которая задрожала и повернулась на девяносто градусов, открывая глазам узкий, пыльный проход, из которого сквозило едва заметным ветерком. Я вошел, снова нажав нужные камни, и стена за моей спиной медленно закрылась, замуровав меня внутри прохода так, как если бы я был погребен в склепе.

Помню, как впервые попал сюда, и как испугался, будучи замурован этой стеной. Мне сразу вдруг стало казаться, что теперь отсюда никуда не выберусь, то я похоронен заживо, и что моя дурная башка наконец-то привела меня туда, откуда я никогда и ни за что не выберусь. Паника! Слезы из глаз! Чуть сознание от страха не потерял. Но…успокоился, и стал вспоминать расположение стенных ходов – куда ведут, где выходы, и где входы. Часто выходы и входы на старой карте не совпадали. Войти можно было в одном месте, а выйти – в совершенно другом.

Самое интересное, что о ходах в стенах никто и не знает – кроме меня. Когда я нашел в старой библиотеке план замка Орис (так называется наследственный замок Клана Конто), и сумел отыскать расположение входов в тоннели, а также узнать, как их открыть – был потрясен так, что ходил под впечатлением находки неделю, не меньше. Думал, мечтал…а потом решил пойти к отцу и все рассказать. Ведь это невероятно важно! Мало ли что может храниться в толстенных перегородках замка – я не исследовал и десятой части тоннелей! И кроме того – случись беда, в замок ворвутся враги – защитники могут укрыться в стенах и незаметно перемещаясь разить неприятеля, будто живые мертвецы, поднявшиеся из земли!

Отец не дал мне даже слова сказать, не дал раскрыть рта. Он набросился на меня с упреками в том, что я очень слаб в мечном бое, что в боевых искусствах рукопашного боя меня может победить даже помощник конюха, и что я вообще никчемный, никому не нужный огрызок, неспособный создать даже самый маленький огнешар. Я стоял как оплеванный, смотрел на человека, который считается моим отцом, и думал о том, как мне не повезло.

А еще, с тоской, о том, что из всех существ, которые живут в замке, у меня только один настоящий друг, который никогда меня не унижает, не оскорбляет, и не поучает.

Лекарь? Нет, я не могу назвать его своим другом. Во-первых, он гораздо старше меня, и сам не замечая того, постоянно сбивается на тон поучения. Лекарь хорошо ко мне относится, но друг ли он? Нет, не друг. Хороший знакомый, не более того.

Скарла? Со старухой я так до конца и не разобрался – кто она мне. Иногда она просто несносна – издевается, подхихикивает (как сегодня, к примеру), рассказывает обо мне какие-то гадости, не особо заморачиваясь тем, чтобы сберечь мою ранимую душу. С другой стороны – она за меня порвет любого, кроме моего отца – все-таки она его тоже воспитывала, любит, как и меня. Друг она, или нет? Наверное, все-таки – нет. Другу я доверил бы любую тайну, и он бы меня не выдал. А Скарла? Не знаю. Не хочу рисковать.

Наверное, оно и лучше, что я не сумел рассказать отцу о своем открытии. Теперь я могу ходить по замку абсолютно беспрепятственно, и спрятаться, когда захочу. И никто из челяди не сможет меня разыскать. Испытано.

Подождал, пока глаза привыкнут к якобы кромешной тьме. Ждать пришлось довольно-таки долго – после солнечного полудня, где я как идиот скакал с палкой в руках, мои глаза адаптировались к темноте медленнее, чем обычно. И это притом, что я некогда выпил снадобье, которое увеличило чувствительность моих глаз к свету. Так что я в темноте вижу если не на уровне кошки, то однозначно получше, чем обычный, стандартный человек.

И кстати – не раз об этом пожалел. Теперь мне гораздо труднее находиться на ярком солнце, можно сказать – это для меня настоящая мука. Даже слезы начинают литься из глаз! Что опять же вызывает радостный смех у моих недоброжелателей, то есть – у всего гарнизона замка. Ну как же – Наследник, и плачет, как девчонка! Хуже девчонки!

Мда…странное ощущение. Я – это и Максим Фролов, и одновременно – Альгис Конто. Кого во мне больше? Фролова? Его жизненный опыт больше, его груз лет в несколько раз больше. Но тело принадлежит Альгису! И как бы я не сопротивлялся влиянию тела – оно минута за минутой, час за часом, день за днем меня подминает! И теперь я воспоминания Альгиса воспринимаю как свои!

Я Альгис Фролов, и никакого раздвоения личности. Абсолютно никакого. Только иногда Фролов смотрит будто со стороны и удивляется тому, что с ним происходит. И снова растворяется в теле Альгиса. Уверен, через совсем недолгое время я сольюсь с Альгисом полностью, навсегда, и тогда…хмм…а что будет тогда? Что будет, если в мягкого, доброго парня подсадить сознание жесткого, даже жестокого бойца, который долгие годы прожил так, как и не снилось самым воинственным воителям этой Империи?!

Не знаю, что тогда будет. Сделанного уже не воротишь. Кто-то, или что-то нас вытрясло из своих тел, бросило в квашню и круто замешало получившееся тесто. И что теперь из нас получится, какой пирог…покажет только время.

Тьма постепенно рассеялась, и я медленно пошел вперед, стараясь не топать и не шаркать подошвами по каменному полу. Расстояние между стенами для меня вполне даже достаточное – какой-нибудь плечистый великан шел бы здесь согнувшись и обтирая пыль с каменной кладки, а я иду свободно, можно сказать – как на прогулке. В субтильной комплекции есть и свои преимущества. Кстати, я и на Земле не отличался особо крупными габаритами. Сила не в мышцах, сила в жилах. И скорость. Великаны, увешанные диким мясом обычно очень медлительны. «Обычно» – потому что нет правил без исключений. Я знал толстяков, который двигались с такой скоростью, что могли дать фору многим из жилистых и худых мастеров. Природа любит издеваться над людьми…

На самом деле в тоннелях не было непроглядной тьмы. Гениальный архитектор сделал так, что свет снаружи все-таки попадал в пространство переходов. Однажды я решил разобраться, откуда же сюда попадает свет, каким образом, и после долгих поисков все-таки разобрался: в мощной каменной кладке есть небольшие, практически невидимые глазу отверстия, выходящие в коридоры и комнаты всего замка. Во-первых они служат для вентиляции – дышать-то как-то надо! Должна быть вентиляция!

Во-вторых, освещение. Как бы ни мало поступало света через эти отверстия, но свет все-таки поступает, и можно двигаться в тоннелях без риска обнаружения. Если зажигать в переходах свет – например факелы, или магические светильники – вдруг кто-то это заметит? Через те же вентиляционные отверстия. Опять же – запах горящих факелов чувствуется за десятки метров.

Но самое главное (как я считаю), через эти отверстия, если иметь достаточно острый слух и как следует его напрячь, можно слышать все, что говорят там, за стеной. Как это сделал неизвестный мне архитектор – могу только догадываться. Но звук через эти маленькие отверстия доносился очень четко, хоть и совсем негромко.

Эх, отец, отец! Надо было тебе меня выслушать! А не орать, как потерпевший после ограбления! (да, это уже Фролов вещает!)

Шел долго, минут пятнадцать, ориентируясь по меткам, оставленным мной на поворотах лабиринта. Наконец – подошел к казалось бы глухой стене, нашел взглядом нужные камни, нажал в определенной последовательности – вначале дважды камень слева и выше, потом справа и ниже, затем снова левый камень. Стена стала бесшумно поворачиваться, открывая проход, я проскользнул в него, хлопнул рукой по стене рядом со входом. Толстая плита так же мягко повернулась и встала на место, оставив меня в настоящей, кромешной тьме.

Я не знаю, кто строил эти переходы. Так и не сумел найти ни имени строителя, ни даже узнать временной период, когда все это было построено. Судя по легендам, замок Орис настолько древний, что с ним не может сравниться даже императорский замок в столице Империи Ассан, нашей дорогой Империи. Возможно, что в Союзе Королевств есть такие древние замки, но у нас он все-таки древнейший. И по легендам, в которых как и всегда проглядывают отголоски настоящей истории, замок построила какая-то древняя раса, та, что существовала ДО людей за много десятков тысяч лет назад. Люди просто заняли пустующее место, тот же замок, облагородили, обустроили под себя – не особо заморачиваясь кардинальной перестройкой всего огромного строения, и живут себе, поживают, совершенно не интересуясь тем, что было в тысячелетиях до них. Только такие выродки как я интересуются историей мира, чихая от пыли, сыплющейся из старых фолиантов и древних свитков. Кому она нужна, эта история, кроме книгочеев-ученых? Все что ушло – ушло! Из праха вышло, в прах опустилось! И без этого хватает забот…чтобы целыми днями думать о том, кто построил твой дом, и зачем. Есть дом, есть крыша над головой – живи, и радуйся, что жив! Ох уж эти ученые бошки…лучше бы думали о чем-то насущном, важном!

Я усмехнулся – это почти один в один слова моего отца, человек вроде и неглупого, но…какого-то однобокого, недалекого…настоящего солдафона! И слышал я это все столько раз, что уже и не смогу сосчитать – сколько. Всю свою жизнь.

Говорю в пространство заветное слово: «Огс!» – я не знаю, что оно значит. Просто набор слов. Просто код, который необходим, чтобы зажегся светильник. И он зажигается. Небольшой, сантиметров пяти в диаметре, и не очень яркий – белый шарик кажется чем-то вроде небольшой звезды в приближении миллиона километров, и я поспешно отворачиваю от него лицо, чувствуя, как опять у меня потекли слезы. Да что же это такое! Хоть слезные железы вырезай!

Топчан, покрытый толстыми одеялами (Одну рабыню выпороли за них – куда подевала?! Она их вывешивала сушиться. Не сильно пороли, так, пять ударов плетью, но плакала. Я переживал). Стол, сколоченный из досок. Полки, тоже из досок. Моя гордость – это я сам все сделал! Своими руками! И это было трудно. Нет, не сколачивать, и не пилить – скрыть следы своей работы. Надо ведь натаскать досок, гвоздей, упереть молоток, топор, ножовку! А все это стоит денег, все на учете! Народу перепороли – человек двадцать. Так и не нашли – кто же это разжился инструментом. Но куда мне деваться? Как иначе скрыть свою деятельность?

Облегченно опускаюсь на топчан, оглядываю полки, заполненные старыми, потрепанными книгами. Улыбаюсь. Хорошо! Только тут я в можно сказать «в своей тарелке». Только тут мне хорошо и славно.

Чувствую возню, слышу попискивание. Протягиваю руку, и по ней, блестя красными бусинками-глазами бежит здоровенная ухоженная крыса. Вернее – крыс.

– Привет, Анур! – говорю я, счастливо улыбаясь – соскучился? Сейчас я тебя угощу!

Достаю кусочек лепешки, кладу на ладонь. Анур ест – быстро, но аккуратно. А глаза следят за мной – он всегда настороже.

Я нашел его в одном из переходов. Как он туда попал – не знаю. Крысы всегда находят себе дорогу, иногда думается – они умеют телепортироваться. Как Анур выходит из моей тайной комнаты, запертой с двух сторон тяжелыми каменными плитами? Ну не магия же, в самом-то деле!

Он был сильно изранен, и я буквально физически почувствовал, что крыс изготовился к смерти. Любой из людей замка просто наступил бы на него каблуком. Хрусть! И нет поганой зверюшки! Я так не могу. Я же выродок. Я такой же белый крыс, как и он. Моя стая тоже меня не принимает, белого ублюдка, все время норовит меня погрызть. Так что…мы с ним почти братья, а убивать братьев нельзя!

Лекарской силы у меня немного, не сравнить с нашим лекарем-магом – ее, эту силу, надо развивать, надо учиться, пить специальные снадобья, целыми днями делать упражнения и лечить больных – но все-таки она у меня есть. И уж на маленького крыса точно хватит. И хватило. А когда он вскочил на свои тоненькие ножки и посмотрел на меня, я положила на пол руку с раскрытой ладонью, и предложил: «Пойдем со мной?». Анур помедлил секунду…и запрыгнул мне на ладонь. Потом забрался на плечо и сидел так все время, пока мы не пришли в мою комнату.

С тех пор он вырос, раздобрел, стал настоящим взрослым крысом. Но так и остался моим другом. Единственным другом, единственным существом в замке, которому я верю.