Текст книги "Детская жизнь на пути согласия и социо-игровой стиль ведения занятий"

Ровесничество – категория, требующая признать исходным условием то, что дети могут жить своей собственной жизнью, иметь свои собственные игры и считалки, передаваемые от одного детского поколения другому; свои секретные «клады»; иметь общие интересы к чтению, рукописным буквам и словам, математическим закономерностям, к природе, таинственность которой понятна детям – будь то распускающийся цветок, бегущие муравьи или выпавший из гнезда маленький птенец. И невозможно долго удерживать эту таинственность интереса вне непосредственного личного общения с другими, вне детской общности.

Педагогика и психология, забывшая традиции своего народа, практически ничего не знает о детской тайне, о стремлении детей поддерживать эту таинственность совместными усилиями и игнорирует эти усилия. Для такой педагогики и психологии абсолютно ясно, что только взрослый может организовать детские игры, только он может «научить» детей общаться, навязав им свой язык, записанный в конспекты и разрушающий свободу, раскованность, импровизационность и непринужденность детского общения.

Стремление разобщить детей в угоду абсолютной мертвой тишине в группе или в классе, стремление персонифицировать общие детские интересы, убеждение в том, что эффект обучения достигается лишь при «взаимодействии активной обучающей деятельности учителя и активной воспринимающей деятельности учеников», лишает детей того пространства, в котором происходит обмен личными мнениями, личными пристрастиями, личными умениями.

Реальное, практическое преодоление такого стиля взаимоотношений между детьми и взрослыми необходимо хотя бы потому, что ребенку невозможно узнать о собственном успехе без его добровольного признания другими.

Общественное признание – это не только и не столько признание со стороны взрослых, но именно со стороны самих детей, понимающих значимость и весомость умений придумывать игры, интересно рисовать и рассказывать, читать и что-то писать. Именно детская общность общественным образом подтверждает неслучайность успехов каждого ребенка.

Поэтому жизнь детей, все их успехи в овладении разнообразными культурными навыками становятся реальными личными достижениями и фактом их личной биографии только в контексте общественного признания.

Когда же целые группы детей могут сказать о себе, что они готовы справиться с предложенными взрослым задачами и реально с ними справляются, мы можем говорить о детской общности, о складывающихся ровеснических отношениях.

Идея ровесничества может быть обозначена фразой «мы сами».

«Мы сами» – известное детское выражение, исчезающее в общении со взрослым, навязчиво обучающим детей. Поэтому, чтобы сохранить такую форму детской соорганизации, взрослый должен выйти за ее пределы. Но он не превращается в «постороннего», он становится приобщенным наблюдателем – ибо в это время все свои.

Обсуждая наиболее важные моменты жизни детей, проживающих опыт ровесничества, можно утверждать следующее.

В период от 5 до 7 лет может установиться такая детская общность, в которой каждый ребенок чувствует себя умелым, знающим, способным (вместе с другими!) справиться с любой задачей, и привыкающим, что разногласия между людьми не должны перерастать в конфликт.

Если такая детская общность попадает в класс именно как целостность, учитель имеет дело не с отдельными школьниками, а с хорошо организованным, хорошо подготовленным субъектом любой предстоящей (в том числе и учебной) деятельности. Это и есть первое условие нормального начала школьного обучения.

На десятом году жизни (3-й год обучения в школе) наши дети способны и готовы воспринимать взрослого как профессионала в той или иной предметной области знаний. Способность быть любознательным выражается и в желании детей задавать вопросы, далеко выходящие за пределы программы начального обучения, и в готовности обсуждать возникшую содержательную проблему (естественно-научного или гуманитарного характера).

Потребность учащихся общаться с учителем-специалистом, учителем-предметником является ярким свидетельством психологической готовности перехода детей в среднюю школу.

Складывающиеся представления о детях-ровесниках, способность и готовность взрослых ориентироваться на эти представления в своей работе могут обеспечить решение многих проблем современной педагогики, в особенности, проблемы преемственности.

Ведь если в детском сообществе могут складываться особые, социокультурные нормы отношений к миру сверстников и миру взрослых, сама преемственность – это и наше понимание того, какого взрослого ожидают увидеть дети на том или ином этапе своей жизни.

Облик взрослого не случаен, он предполагает особый стиль поведения в каждый год и не может быть унифицирован.

В свою очередь, взрослый не может унифицировать и свои ожидания по отношению к детям, например, до уровня соответствия знаний детей в пределах госстандарта. Жизнь, особенно детская, сложнее, чем знаниевый программный минимум. Ориентация только на этот минимум неотвратимо превращает работу педагога в работу человека у конвейера. Но даже сам нормативный набор знаний и умений может быть усвоен тогда и только тогда, когда основное внимание педагога обращено совсем не на него.

В этом смысле преемственность, если говорить образно – это соответствие неслучайных ожиданий детей ожиданиям взрослого и наоборот. И социокультурная норма позволяет грамотно говорить об этих ожиданиях с той и другой стороны.

И тогда взрослый не считает, что дети что-то должны. Зато у него есть право думать, что дети это могут, а ровесники вправе утверждать, что они этого хотят. Без такой позитивной встречи на возникновение детской учебной увлеченности и на успех многих детей в освоении культурных навыков рассчитывать трудно.

Важно подчеркнуть, что при этом предметный материал сохраняет свое значение. Ибо именно предметное содержание позволяет налаживать деловые, содержательные разговоры между детьми и взрослыми, не превращая их в разговоры пустые и беспредметные.

Деловой разговор – это общее имя тех педагогических ситуаций, где возникает продуктивный синтез предметных программ и собственно детской жизни. Выхолащивание каждой из этих сторон приводит, в первом случае, к взаимным претензиям, к превращению учебных встреч в выяснения отношений, а во втором – к формализации занятий, исчезновению желания учиться и т. п.

Выводы для воспитателя

Итак, в своей работе мы опираемся на представление о том, что дети во второе пятилетие жизни способны вырабатывать новую социальную культурную норму, именуемую ровесничеством. Они перестают быть только членами семьи, находят и формируют свое ближайшее окружение – ровесников, осваивают форму выражения своей социальной позиции – предстают в глазах общества (и своих) как учащиеся среди своих учащихся.

Какие из этого следуют практические выводы?

Предмет целенаправленного воспитания – дружеские связи детей, их обращенность друг к другу, умение и стремление играть и действовать вместе, развитие активного интереса ко всему происходящему в группе, создание особого микроклимата доброжелательного отношения друг к другу, взаимного уважения и доверия, уступчивости и вместе с тем инициативности. Приятельские отношения со сверстниками должны рассматриваться как самое важное и главное дело в жизни детей.

Представления о складывающихся ровеснических отношениях (как центральной, сквозной характеристике) у детей от 5 до 10 лет и об этапах становления таких отношений позволяют педагогам сменить свою позицию с технологической (регламентированной) на культурологическую, отказаться от стремления к «паспортизации», формальному отчету за все и вся – в пользу экспертных оценок жизни детей.

Такие представления позволяют наладить содержательные, деловые отношения между детьми и не подменять собой то, что дети могут делать самостоятельно.

Удачное же вступление взрослого в дела детской группы происходит, когда его действия дополняют замысел действия группы, его инициативы не отменяют собственных инициатив детской группы, а дополняют их.

Самосознание своей общности не может быть регламентировано. Всем детям предоставляется свобода в изменении своих взаимоотношений и в разнообразии темпов продвижения в любых сферах деятельности. Каждый движется в своем темпе общения так, что не возникает разрыва между групповой и индивидуальной инициативами. Все дети находят свое время проявления уверенности в овладении языковым поведением и способностью к риску. Каждый ребенок открыт к нарождающейся ситуации общения настолько, что подхватывает ее и тем самым оформляет ее изнутри. Отсутствие назидательности и разрывов в темпах жизнедеятельности детей ведет к сохранению здоровья каждого.

Установка взрослого на ровесничество как на цель своих усилий позволяет ему успешно регулировать ход жизни группы детей. А в качестве способа, формы достижения такого результата он использует возможность ненасильственно, ненавязчиво, нерегламентированно вводить в оборот жизни знания, умения и навыки.

Тогда то, что считалось дальней целью, становится всегда ближней, а достижение обученности – дальней.

Изменение направленности педагогической деятельности приводит к изменению предмета педагогических забот и задач. Знания, умения, навыки, считавшиеся содержанием и результатом обучения, становятся материалом и побочным продуктом процесса. А то, что считалось естественным и стихийным, а именно, ход жизни детей, становится предметом педагогического воздействия через нормализацию условий этого хода жизни. И тогда грамота, общекультурные навыки проявляются как следствие сохранности определенных психических качеств.

Предлагаемая методика требует от детей и педагогов умения свободно и с интересом обсуждать разные вопросы, умения следить за ходом общего разговора и дела, умения оказать друг другу помощь и принимать ее, когда это нужно.

К сожалению, весь ход традиционного воспитания и обучения в детском саду, начиная с младшей группы, часто формирует у детей и воспитателей совсем другие установки и привычки. Главными положительными качествами детей считаются послушание, исполнительность, бесконфликтность, аккуратность. Дружеские связи детей, их склонность играть и действовать вместе, конечно, тоже оцениваются положительно, но они обычно не являются предметом целенаправленного воспитания.

Основная привычно культивируемая в детском саду форма совместного поведения – поведение в диаде ребенок – воспитатель. Например: воспитатель дал инструкцию – ребенок выполнил ее более или менее успешно; у ребенка возникли трудности – воспитатель помог; ребенок огорчен чем-то, скучает по маме – воспитатель приласкал его, отвлек, утешил.

Каждый из детей смотрит на воспитателя, как на главный источник поощрения и порицания, приспосабливается к его требованиям в меру своих (и его) особенностей, а приятельские отношения со сверстниками воспринимает, как нечто не важное, как второстепенное обстоятельство жизни в детском саду.

Возникающая таким образом разобщенность детей делается серьезным препятствием в начале работы по грамоте в подготовительной к школе группе. Дети и воспитатель долго и с трудом привыкают к свободному, деловому стилю общения на занятиях.

Это связано с тем, что когда на занятиях снимаются внешние, формальные требования к поведению детей – при разрешении вступать в разговор с места, отвечать хором, переговариваться по делу с соседями и т. д. – педагог и дети чувствуют себя сперва весьма неуверенно.

Дети стремятся использовать свои новые права и свободы, не очень вникая в существо дел, происходящих на занятии, они как бы «пробуют», что им еще позволено. Воспитатель, утеряв «бразды правления», не знает, как ему на это реагировать, и легко скатывается назад, к авторитарному стилю ведения занятия. Авторитарный же стиль – верная неудача, если вы собираетесь помочь детям стать разумными, ответственными, грамотными людьми.

Наши педагоги убедились, что приобретение знаний и умений может и должно быть содержанием детской деятельности, заботой детей. А для деятельности и воспитателя и учителя можно и нужно обозначить иное содержание. Содержанием педагогической работы справедливо полагать сохранение психических качеств детей и их прорастание в культурные формы поведения.

Речь идет, например, о таких качествах, как громкая и отчетливая речь, доверие ручным действиям, вслушивание в поток речи и звуков, координация совместных действий, привычка к определенному объему рабочих усилий. Эти качества у детей есть, они даны им природой, но как они используют их, видоизменяют и демонстрируют?

В этом и состоит главная забота педагога: создавать условия, при которых дети могли бы демонстрировать эти качества друг другу. А знания и умения – как раз та форма, с помощью которой строятся педагогические ситуации.

Конечно, для подобного поворота в понимании профессиональных задач взрослого потребуется изменить его позицию – уйти от регламентаций, инструкций и диктата, убрать откровенную манеру учить и сменить ее на манеру слушать и слышать детей, доверять им, помогать по их просьбе, а не по своему желанию, предоставить им право самим учиться и учить друг друга.

Как освоение такого подхода выглядит с точки зрения воспитателя? Вот, например, рассказ Дарьи Васильевны Гереловской из детского сада в пос. Некрасовка в Подмосковье[6]6
  Из письма Д.В. Гереловской в редакцию газеты «Детский сад со всех сторон».


[Закрыть]:

«…Я стараюсь прежде всего добиться, чтобы дети не просто слушались, а слушали и слышали.

Очень помогают коллективные формы работы, когда у каждого ребенка появляется возможность реализовать себя: выступить в роли загадчика, в роли отгадчика, сказать, что он интересного увидел, что он думает, как думает.

Дети ведь сложные бывают, самолюбивые. Вот Кристина: если кто-то лучше ее ответил, она сразу в слезы. Маша – та вообще уходила в туалет, если я ее не спросила (обижалась). Олег, когда не мог реализовать себя на занятиях, начинал все швырять. Теперь такого нет, конечно. В подобных сложных ситуациях я могу на детей положиться, потому что они готовы прислушаться друг к другу и дают высказаться. Сами дети решают.

Им удается абсолютно все, надо только правильно режиссировать.

…Мы ведь обычно как предлагаем детям сесть за стол для занятий? „Так: подошли, сели“. Сухо, просто, казенно.

А вот как можно начать иначе: „Дети, давайте сначала сядут те, у кого имя начинается на букву М“. Они думают, потом потихоньку садятся. И говорят друг с другом: „А ты, Маша, что стоишь?“… И так дальше. А те, кто сидит, – сидят тихонько, им уже интересно, как другие справляются (справятся ли?) со своим заданием. Такая вот организация (а можно и по цвету одежды, и т. д.).

Постепенно мы переходим на компании, в которые не я их отбираю, а сами они – кто с кем хочет, кто с кем дружит. Поспорят – и сами разберутся друг с другом.

Особенно нравится рисовать. Тут у них большой простор для общения, а я – больше наблюдаю, как они обсуждают то, что они рисуют, как один начинает, другой продолжает. Потому что если я подойду и скажу, например: „Ты неправильно нарисовал“, для ребенка это будет обидно, и он закроется. А если скажет такой же, как он, Руслан или Марина, для него это легко и свободно, не унизительно совершенно.

Вот они анализируют работы друг друга, говорят, кому что понравилось, разбирают почему. Раньше такой разговор я начинала, а теперь они сами.

…Прежде всего, мне очень хотелось, чтобы они познакомились ближе, подружились.

Например, прежде чем сесть за стол, я говорила детям: „Давайте встанем и сделаем красивый кружочек, как Солнышко, кругленький-кругленький. А сейчас мы с вами сядем за стол, но: вы посмотрите друг на друга, улыбнитесь, выберите себе пару, подойдите и ласково так возьмите за ручку. И тогда садитесь“. Разучиваем потешку, прочитала им, спрашиваю: „Кто хочет прочитать?“ Кто-то поднимает ручку. „А с кем ты хочешь прочитать?“ Он думает, кого-то называет (не обязательно своего партнера), и они вдвоем читают. Дети слушают.

Я спрашиваю у них: „Дети, вам понравилось?“ – „Да, понравилось“. – „А кого вы больше слышали?“ – „Мы слышали больше Игоря“. – „А кого не очень хорошо слышали?“ – „Мы не очень хорошо Свету слышали“. – „А почему?“ – „Потому что она тихо читала“. „А как же надо читать?“… И т. д.

Я всегда учитываю способности и возможности детей и постепенно все усложняю, одновременно стараясь не отбить интереса к новому.

Например, я увидела, что уже в средней группе дети могут знать буквы. Сделала очень красивые буквы, разложила их на ковре. Стали играть: девочка с корзинкой пошла в лес, там заблудилась. Что ей надо делать? Покричать „ау“. А можно с помощью этих букв показать, что она кричала? Берут, показывают, у них получается. Уже в конце средней группы я написала им согласные. Они парами выбирали себе две буквы: которая поется и которая не поется. Потом из этих букв они составляли коротенькие слова. Сначала из двух букв, из трех, из четырех… Потом я писала на маленьких карточках их имена, раскладывала им на стульях и предлагала занять место, где написано их имя. Даже не умея еще читать, они могут зрительно уловить образ слова, тем более, если это их имя. Помогают друг другу. Тут одновременно – тренировка внимания и наблюдательности.

Или коллективное рисование: даю большой лист, на нем – широкая полоса. „Как вы думаете, что это?“ Они говорят: „Это железная дорога“, „Река“, „Просто дорога“. И каждая компания рисует свою дорогу, договариваясь внутри себя, кто что изобразит – машины, кусты… В результате такой работы дети учатся видеть другого рядом с собой.

…В занятиях мы против элементов соревнования. Потому что дети начинают тогда друг друга „отталкивать“, соревнуясь, а надо нам, чтобы они „притягивались“, дружили. Детям это очень нужно, а родителям бывает непонятно.

…Современные дети поголовно торопятся, поиграют – бросят, хватаются за другое. И самое трудное, что родители такое потребительское отношение в своих детях не замечают или не считают нужным изменять. Для родителей важно, чтобы ребенок умел читать, правильно говорить, не боялся отвечать, был эрудированный. И все это в наших занятиях достигается легко. Дома у них телевизор да компьютер, и никто с детьми не занимается. А дети с огромным интересом любое дело берут, только им предложи. Ходят даже за мной: „Давайте еще заниматься!“».

А вот несколько рекомендаций для тех, кто начинает работать в таком стиле, из письма Надежды Васильевны Каратаевой из г. Лесосибирска Красноярского края[7]7
  Из письма Н.В. Каратаевой к Т.В. Тарунтаевой.


[Закрыть]:

«Надо научиться удивлять, озадачивать своих воспитанников. Быть им интересным старшим товарищем. Обеспечивать детям ситуацию успеха. Поддерживать открытость ребенка к общению. Сменить свою позицию всезнающего, всеведущего судьи, оставить за собой право на ошибку. Играйте в „Незнайку“. Пусть дети вас учат, доказывают, рассуждают.

Обязательна игровая форма освоения нового, где ребенок – исследователь. Взрослый подходит к детям с позиции „они могут“, а не „они должны“. А дети считают, что „они хотят“.

Как это сделать? Наверное, надо представить себя на месте вашего воспитанника. Какого взрослого вы хотели бы иметь рядом с собой? Чего бы вы от него ждали? Есть такое выражение – „взрослый ребенок“. Вот таких взрослых дети любят.

Представьте себя в далеком детстве, своих собственных детей, которые с таким трудом учили наизусть таблицу умножения и стихи. А с улицы между тем приносили целые поэмы в стихах, дразнилки, занимательные истории… Это как-то автоматически вкладывалось в память, причем без всякого усилия с чьей-то стороны.

Обратите внимание, как все моментально окружают сорванца, ничем внешне не примечательного, но с хитринкой, по-заговорщицки подмаргивая, говорящего простую фразу: „А у меня что-то есть!“ А это что-то – у него в кулаке, и это так завораживает, что забыты игры, интересные разговоры и начинается занимательнейшая игра в „угадайку“… И в конце концов это „что-то“ окажется простой прозрачной перламутровой пуговицей, через которую если посмотреть на солнце… откроется неземной мир.

Это не сложно… стать интересным для ребенка. Не надо только мудрствовать лукаво. Чем грешит обычно воспитатель? Надуманностью дел, ситуаций, которые ему кажутся потрясающими, а дети фальшь очень быстро распознают. Будьте самими собой, но с долей юмора, загадочности. И обидеться вы имеете право, ведь вы живой человек, старший товарищ, а значит, ничто живое вам не чуждо».

Мы видим, что предлагаемый подход требует от многих педагогов определенной переподготовки, заключающейся не в приобретении новых специальных знаний – их более чем достаточно у любого воспитателя, проработавшего в детском саду хотя бы два-три года и любящего свою работу – а в переосмыслении того, что очень важно в воспитании, а что не очень, и в наработке умения строить свою и детскую жизнь в группе в соответствии с этими новыми представлениями.